Текст книги "За Христа до конца"

Персонаж из романа «Бесы»

Церковным людям хорошо известно, что одним из проявлений нечистой силы являются кощунственные действия ее адептов. Вспомните все мировые революции: английскую французскую и нашу. И вы обнаружите в них одну общую черту – это ненависть ко Христу, затмевающую разум и совесть. Ненависть эта заключалась, прежде всего, в крайней жестокости по отношению к верующим людям и кощунством по отношению к Церкви и ко всему святому.

Кощунство, ненависть и жестокость всегда выступают вместе. Что такое кощунство с церковной точки зрения? Это проявление крайней степени бесноватости. Провозглашая культ разума и знания вместо веры, революция своими кощунственными действиями тут же опровергает и то, и другое. Уже давно ни для кого не секрет, что революции всех времен и народов были так или иначе связаны с тайными масонскими организациями. Масонство мыслилось как альтернатива Церкви Христовой. Неотъемлемой чертой всех масонских организаций является кощунство и глумление над христианскими святынями. Это касается и тех масонских сообществ, которые выдавали себя за христианские, просто там это делалось более скрыто.

Одной из примет нашего времени является фактическая легализация масонства. О нем сегодня много открыто пишут и говорят. Что это значит? Некоторые полагают, что масонство отпало в область археологии, что оно больше не существует как реальная тайная сила, а значит, утратило свое былое значение. Полагаю, что это не так. На мой взгляд, масонство сегодня перешло на новый уровень своей деятельности. Прежде всего, это связано с общими духовно-нравственными процессами в мире. Обратите внимание, что в наши дни грех не просто попускается, он объявляется нормой жизни. Аморальность декларируется официально, она стала тоталитарной, именно в этом состоит принципиальное отличие XXI века от веков предыдущих. Масонству более незачем себя скрывать, оно практически добилось своего, проникло во все сферы государственной и общественной жизни. Но слово «почти» масонов не устраивает, им нужно все, абсолютно все! Так кто же мешает им упразднить ненавистное слово «почти»? Это Православие, Православная Церковь и вера людей в Господа нашего Иисуса Христа.

Именно в этом контексте нужно рассматривать фильм Александра Невзорова «Манежное лошадиное чтение», показанный по Первому каналу в пятницу в 21–30, т. е. в самое выгодное время. Не каждому автору выпадает такая возможность. В своем фильме Невзоров пытается доказать, что лошадь умеет читать и писать. И если бы автор ограничился только этим, то я вряд ли взялся бы за перо. Действительно возможности животных зачастую удивляют. В мире природы очень много загадок, не поддающихся разумному объяснению. В конце концов, я готов предположить, что лошадь можно научить читать и писать. Если умная собака легко понимает до 500 слов, а ультразвуковой язык дельфинов поражает ученых, то почему лошадь должна числиться в группе умственно отсталых? Но дело тут совсем не в лошади и ее способностях, а в отношении к Христианству. Главная задача фильма Невзорова – дискредитация христианского общества, веры и Церкви с масонских позиций. В фильме красной нитью проходит мысль об особом значении масонства вообще и в научении лошадей читать и писать в частности. И, конечно, главным врагом этих масонов, научающих лошадь писать и читать и несущих людям свет знания. являлась Христианская Церковь, по мнению автора фильма.

В фильме предстают отвратительные образы священнослужителей, епископов, монахов, которые всячески пытаются погасить свет масонского знания. Особенно Невзоров издевается над православным монашеством. В фильме есть омерзительный сюжет, в котором актер, изображающий православного священнослужителя в клобуке, в рясе и с наперсным крестом издевается над умственно отсталой девочкой, ощущающей себя гусем, бросая ей под всеобщий глумливый хохот кусочки хлеба, которые она ловит ртом. В фильме масоны, «страдающие» от притеснения христиан, предстают героями-мучениками. Кроме того, в фильме подробно показан обряд масонского посвящения. После фильма было его обсуждение в студии Первого канала, которое вел Александр Гордон. Присутствовал, разумеется, и Невзоров со своими учениками. На майке Александра Глебовича красовались масонские символы. Меня поразило, что все обсуждавшие спорили только о том, можно ли научить лошадь читать и писать или нет. Только один человек, Юрий Вяземский, назвал невзоровскую группу сектой, поклоняющейся лошади. Но никто из выступавших не посмел обличить Невзорова в воспевании масонства и в поругании Христианства, несмотря на то, что тот позволял себе такие выражения как «христианские сказки», «православные предрассудки», «верить ни во что нельзя» и тому подобное.

Все это свидетельствует о том, что масонство объявляет Христианству открытую войну. Однажды, во время первой Чеченской войны Невзоров приехал в качестве журналиста на передовую. Там было затишье, он попросил автомат, ему дали, и он неожиданно выстрелил в сторону противника, спровоцировав ответный огонь чеченцев, чем подверг смертельной угрозе жизни наших солдат. Командир роты едва удержался, чтобы не убить журналиста. Мне Невзоров удивительно напоминает одного из персонажей романа Достоевского «Бесы» – Лямшина, который запускает мышь за оклад иконы.

Раненый мамонт и саблезубый тигр
о планах олигарха Прохорова по устранению государства из экономики

Последнее время мы живем в постоянном ожидании новых нехороших сюрпризов, падающих с балкона верховной власти на народные головы. Здесь и реформа образования с самоубийственным ЕГЭ, и реформа армии с введением натовской формы, и ЖКХ, состоящее сплошь из Остапов Бендеров, и коммерциализация медицинского обслуживания, при котором каждый человек обречен к старости остаться без зубов и лекарств, и реформа российского футбола, причислившая самую популярную игру к зимним видам спорта. И многое другое.

Верховная власть заявляет нам, что одной из главных причин безобразий, творимых в стране, является коррупция, ставшая в России структурным элементом. Верховная власть заявила, что борьба с коррупцией это приоритетная задача. Естественно, что такое заявление предполагает усиление роли государства, потому что только государство может успешно бороться с коррупцией и другими разновидностями социального зла. В западных странах, особенно в США, с которых мы во многом берем пример, роль государства не только не ослабевает, но и напротив, возрастает. И вдруг с самой высокой трибуны мы слышим о том, что роль государства в российской экономике должна быть сведена к минимуму или вообще государство должно устраниться от вмешательства в экономику. В остальных же сферах функции государства должны быть как-то перераспределены. Что все это значит?

Я как гражданин России, имеющий восьмерых детей и внука, хочу понять: какие последствия ждут всех нас, весь наш народ. Возникает ощущение дежавю. Мы ведь хорошо помним лихие 90-е годы, когда государство устранилось из экономики, вообще почти исчезло. Нас тогда спасло только чудо. Нас спас Господь. Тогда г-н Ходорковский сел в тюрьму, потому что посягнул на вертикаль власти. Он захотел полностью уничтожить эту вертикаль, заменить ее горизонтальной олигархической сетью, в которой должен был окончательно задохнуться русский народ. Тогда не получилось, произошла осечка.

И вдруг мы видим, как богатейший олигарх России Михаил Прохоров в разговоре с Президентом заявляет, что наша главная задача – это децентрализация. При этом он даже не уточняет, какая децентрализация имеется в виду. Это страшное для России слово произносится как программа, и очень напоминает радикальный большевистский лозунг «Грабь награбленное». Хорошо известно, что в условиях децентрализации такие молодцы, как Прохоров, будут перераспределять всю собственность в своих интересах. Совершенно ясно, что простой человек в этих интересах не учитывается. Мы помним, как совсем недавно г-н Прохоров предлагал ввести 60-часовую рабочую неделю. Тогда его идею отвергли. Но в условиях децентрализации ему никто помешать не сможет. Слово «децентрализация» в России звучит как «капитуляция». Совершенно очевидно, что чем меньше роль государства в жизни нашей страны, тем больше вероятность ее скорого расчленения. Очевидно также, что устранение государства из экономики полностью развязывает руки коррупции. Как и кто будет с ней бороться? Не приведет ли это к тому, что придут к вам домой и скажут: «Валите отсюда быстро или будете теперь платить за жилье 5000 долларов», потому что земля под вашим домом куплена Прохоровым или еще кем-нибудь.

Двадцать последних лет показали, насколько пагубен капитализм для России. Капитализм органически чужд нашей стране и нашему народу. Ничего кроме разрушений и бед он нам принести не может. Только социальное государство, близкое к социализму, способно спасти Россию.

Следует особо сказать о господине Прохорове. Вот новый облик российского капитализма, вот его новое тело, напоминающее изгибом спины саблезубого тигра, изготовившегося к последнему прыжку на раненого мамонта, олицетворяющего русский народ. Это не господин Лужин из романа Достоевского «Преступление и наказание», которого Раскольников спустил с лестницы. Он сам может кого угодно спустить с лестницы. Он даже осмеливается угрожать Русской Православной Церкви, указывая рамки ее деятельности. Не похож он на толстых пингвинообразных капиталистов в цилиндрах, изображаемых на советских карикатурах. Вместе с тем саблезубый тигр должен помнить, что если он промахнется, то мамонт оставит от него мокрое полосатое место.

Белка в колесе
о русской интеллигенции

В том-то и беда теоретиков, что они или вовсе не хотят понимать, или плохо понимают жизнь.

Ф. М. Достоевский

Последние тревожные события в российской жизни и очередная годовщина «кровавого воскресенья» 1905 года вновь выносят на повестку дня вопрос: что такое русская интеллигенция?

О феномене русской интеллигенции уже написано очень много. Но вопрос так и остается без ответа. Прежде всего, до сих пор неясно: какую роль она в большей мере играет в нашей истории – положительную или отрицательную? Чего больше в деятельности русской интеллигенции – пользы или вреда? Я все-таки склоняюсь к тому, что вреда русская интеллигенция в отечественной истории принесла больше, чем пользы.

Здесь сразу следует оговориться, что в этническом и религиозном отношении русская интеллигенция весьма многоцветна и несводима к одному национальному и вероисповедальному знаменателю. Поэтому русской ее можно назвать условно постольку, поскольку ее жизнь и деятельность разворачивается на территории России.

Самой характерной чертой русской интеллигенции является ее постоянное желание освободиться от государственной зависимости. Она в принципе не принимает никакой российской государственности – ни монархической, ни советской, ни либеральной. Свою свободу она почитает как индус священную корову, носится с ней, как курица с яйцом. То есть русская интеллигенция по своей природе анархична. Но любая анархия непременно приводит к жесточайшему деспотизму. И мы видим, как интеллигенция, отстаивая свою абсолютную свободу от государства, порабощается коллективным интеллигентским мнением. О рабской зависимости русской интеллигенции от мнения своей интеллигентской группы много писал Достоевский.

Деспотизм мнения в интеллигентской среде гораздо жестче, чем государственный деспотизм в обществе. Я это очень хорошо помню по своей молодости. Во всех московских диссидентских тусовках допускался любой нравственный релятивизм, любое своеволие. Но в отношении государства позволялось только полное отрицание. Если в такой интеллигентской компании оказывался человек, который выражал лишь тень сомнения в правильности диссидентских установок и хоть в чем-то пытался оправдывать государство, его тут же с позором изгоняли. И делалось это гораздо круче, чем на любом партийном собрании или товарищеском суде, на которых нередко можно было рассчитывать и на снисхождение, и на сочувствие. А те служивые интеллигенты, которые сознательно и искренне работали на советское государство, вообще не считались за людей. Хотя именно они, а не диссидентствующие интеллигенты составляли и составляют, как принято говорить, «цвет нации».

Например, мой родной дед по материнской линии Иван Павлович Алимарин был выдающимся ученым в области аналитической химии, главой советской аналитической школы, академиком АН СССР. Он награжден четырьмя орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени и золотой звездой Героя Социалистического Труда. Иван Павлович был также лауреатом Государственной премии СССР, заведующим кафедрой аналитической химии МГУ им. Ломоносова, почетным академиком, членом, доктором Академий наук, обществ, университетов Франции, Великобритании, Венгрии, Швеции, Финляндии, Японии. Он внес большой вклад в укрепление обороноспособности нашей страны. Я мог бы еще долго перечислять заслуги своего великого деда, но и приведенных вполне достаточно, чтобы понять, какого уровня был этот человек и ученый.

Хочу обратить особое внимание на то, что всех своих невероятных научных успехов Иван Павлович добился, не имея официального высшего образования и не являясь членом КПСС. Он был воспитан в старообрядческой семье. Это к вопросу об отношении советской власти к подлинным ученым и фундаментальной науке.

Дед не выносил диссидентских разговоров. Когда мой покойный отец пытался такие разговоры заводить, Иван Павлович неизменно отвечал: «Владислав, я служу Родине и науке».

О Сталине говорил с уважением и очень сожалел, что великий физик Андрей Сахаров, с которым дед был хорошо знаком лично, занялся диссидентской деятельностью. А мне, пылкому юному диссиденту, он сказал однажды: «Сашок, со временем ты со мной согласишься». Прозорливым оказался Иван Павлович.

К чему я все это рассказываю? А к тому, что когда моему деду в 1980 году было присвоено звание Героя Социалистического Труда, один знакомый диссидентствующий интеллигент прокомментировал это событие следующим образом: «У Сахарова звезду сняли, а Алимарину надели». Согласитесь, ничего нелепей и наглей придумать невозможно. Я тогда был еще молод, многого не понимал и растерялся. До сих пор сожалею, что не затворил клеветнические уста.

Вот такова была степень диссидентской ненависти к государству и людям, верой и правдой служившим ему.

Такое же отношение к служивой интеллигенции было и до революции. То же самое мы видим и сегодня. Причем еще раз хочу подчеркнуть, что русский диссидентствующий интеллигент ненавидит не только российское «тоталитарное государство», представленное в монархической и советской формах, но даже либеральное, каковым оно является сегодня. Уж казалось бы – куда больше свободы и вседозволенности в нашем нынешнем государстве и обществе! Но все равно русский интеллигент орет о том, что задыхается от тоталитаризма и полицейщины.

Знаменательно, что в этом протестующем вопле слились в экстазе либеральные интеллигенты и интеллигенты-националисты. Примыкают к ним также и некоторые патриоты, прежде всего коммунисты. То есть сегодня почти вся русская интеллигенция объединилась против «проклятого путинизма», как в начале прошлого века она объединялась против «проклятого царизма». Воистину, нет ничего нового под луной. Белка продолжает без устали крутить свое колесо.

Поражает неспособность русской интеллигенции творчески мыслить, нежелание посмотреть на себя из опыта прошлого. Причем, это в равной степени относится и к либеральной (западнической), и к почвеннической (славянофильской) интеллигенции. Здесь неизбежно вспоминается Федор Михайлович Достоевский, который и у западников, и у славянофилов обнаруживал схожий схематизм мышления, деспотизм схемы, делающей невозможной адекватное восприятие живой жизни.

Достоевский писал: «И у славянофилов, как у западников, то же непонимание жизни, то же посягательство на нее, та же беспощадная последовательность». Сколь удивительные по точности и глубине последние слова Достоевского – «беспощадная последовательность». Ведь действительно, чего не отнять у русской интеллигенции, так это беспощадной последовательности в стремлении разрушать русскую жизнь, традицию, государственность и веру. И только небольшая часть русской интеллигенции, которую я называю служивой, спасает ее от полного позора.

Совсем недавно у меня состоялись два знаменательных разговора с моими ровесниками, друзьями юности. Один из них – либерал, другой – почвенник. Оба – хорошие, лично порядочные люди. Характерно, что и тот, и другой назвали меня сумасшедшим за мои статьи о советском периоде, о Сталине и о последних событиях, связанных с выборами. Я, конечно, не мню себя Чаадаевым, но все же получилось весьма интересно.

Мой либеральный приятель сказал буквально следующее: «Общаюсь я с тобой лично, отец Александр, и вижу умного, приятного человека. А когда читаю твои статьи о Сталине и Путине, то мне кажется, что ты шизофреник». А мой друг почвенник припечатал меня так: «Как ты можешь восхвалять Сталина? Как ты можешь голосовать за Путина? Если бы я тебя не знал много лет, то подумал бы, что ты сумасшедший».

Впечатляющее совпадение оценок, не правда ли? Мне кажется, что оба эти оппонента советской власти, Сталина и Путина в 1917 году нацепили бы красные революционные банты и кричали бы до хрипоты: «Долой Царя!»

В обоих моих приятелях поражает абсолютное нежелание вникнуть в сущность моей позиции и хоть как-то попытаться понять ее. В отличие от них, я хорошо понимаю как либеральную точку зрения, поскольку в молодости прочитал гору диссидентской литературы и даже организовал вместе с упомянутым приятелем нечто вроде полуподпольного кружка по изучению русской религиозной философии, так и почвенническую, которую в значительной степени разделяю и по сей день.

В конце концов, моим учителем стал Достоевский, который пытался примирить западников и славянофилов, пытался синтезировать их позиции. Но даже у него ничего не получилось. Главный призыв Достоевского к интеллигенции творчески вглядеться в живую жизнь, отказаться от всех схем не был услышан ни западниками, ни славянофилами.

И в наши дни мы вынуждены констатировать, что болезнь раздвоенности русского интеллигентского сознания вошла, говоря языком Константина Леонтьева, в стадию «смесительного упрощения». То есть в самую страшную стадию, после которой жизнь невозможна. Особенно это видно на примере русских националистов, которые, отталкиваясь от славянофильства, умудрились дойти до радикального либерализма. Последние события, к сожалению, еще больше убеждают меня в столь неутешительном выводе.

Как только в Москве вступил в должность посла США господин Макфол, который прямо объявляет, что его задача – произвести в России революцию и свергнуть власть Путина, к нему на поклон пошла русская интеллигенция, подтверждающая неутешительный вывод о том, что она ненавидит свое государство, но готова стать лакеем чужого и вражеского. От протухшего либерала Немцова и представителя червивой партии «Яблоко» мы другого и не ожидали. Но вот как Оксана Дмитриева, умная женщина, представляющая патриотов России, могла вступить в переговоры со смертельным врагом России? Как коммунисты, постоянно декларирующие свой жгучий патриотизм, могли послать своего представителя, Леонида Калашникова, на встречу с главным стратегом «оранжевой революции»? Хотя чему тут удивляться? Еще товарищ Ленин любил говаривать: «Хоть с дьяволом, лишь бы против проклятого царизма».

Я понимаю, что можно не любить Путина, можно бросать ему вызов. Но как можно при этом вступать в сговор с лютым врагом России? Враг может стать другом, а вот у предателя только один конец: ветка дерева, на котором повесился Иуда.

При этом вся остальная Россия, как принято говорить, «русская глубинка» и не помышляет ни о какой революции. Только в Москве русская диссидентствующая интеллигенция, подобно бешеной белке, все быстрее крутит свое колесо. Так было и в революции 1917 года. Народ в ней изначально участия не принимал, и не было бы никаких сожженных усадеб и разрушенных церквей, если бы кучка бешеных интеллигентов не захватила власть и не бросила клич «грабь награбленное!».

Эта белка издает запах, говоря словами Александра Блока, «скуки скушной смертной». Эта дьявольская скука – один из признаков революции.

Неужто мы вновь допустим бешеную белку к власти?