Текст книги "Главный пульт управления"

9. Поселковый контрабандист

Ефим медленно шел по тротуару.

Мимо похожих друг на друга кирпичных домов в три этажа.

Покрывающая их стены розовая штукатурка едва заметно пахла ванилью. Возможно, это был запах ушедшей жизни.

«Прошлое почему-то всегда пахнет сладко, – думал майор, – будущее – радостно, а настоящее – тревожно».

Его взгляд неторопливо скользил над крышами домов, телевизионными антеннами, кронами деревьев.

Мимикьянов шел и думал о встрече с начальком службы безопсности акцтонерного общества «Локомотив».

«Похоже, Секаченко и компания приняли меня за кого-то визитера из столицы, – размышлял он. – Любопытно: а кто же был тот москвич, чье поведение начальник службы безопасности «Локомотива» ставил ему в пример? Уж не Чапель ли? Это как будто подтверждает версию Тесменецкой о том, что Юрий Федорович просто тайно от всех покинул наш славный город. В Москву или в Новосибирск, он отсюда направился, это – дело второе… Главное, его никто не убивал, не похищал, и не держит в заточении, он жив и здоров…. и, значит, в конце концов, найдется…»

Ефим пошарил глазами по тротуару перед собой и снова устремил взгляд вверх. На этот раз он зацепился за уходящую в синеву вертикаль заводскрй трубы. Рядом с ней висело круглое, как бублик, небольшое облачко. Оно было таким непроницаемо плотным, и густо белым, что казалось отлитым из гипса.

Майору почему-то страшно захотелось оторваться от асфальта, взмыть в небо и усесться на его твердом боку. Он бы вдохнул прохладный ультрамариновый воздух, подставил лицо легкому ветерку и посмотрел вниз. Оттуда розовые дома поселка и закопченные бруски заводских цехов казались бы игрушечными, а люди – не больше муравьев. При взгляде с облака невозможно было бы поверить, что в головах этих крохотных существ, кроме их собственных квартир, помещается заодно еще и вся Вселенная.

Майор посидел на облаке и снова опустился на теплый от солнца асфальт.

«Интересно, о каком таком пульте говорил рассердившийся Виктор Сергеевич? – спросил он себя. – Уж, не о том ли самом ГПУ, над которым работали в СКБ «Экран»? Из слов Виктора Сергеевича можно сделать вывод: Секаченко считает, что Чапель приезжал сюда в поселок именно за ним? Кому же этот непонятный Пульт понадобился? И для чего?.. Но, это пока отложим! – решил майор. – Пока главным является другое: найти Чапеля. Успокаиваться рано. Все может оказаться и совсем не так благополучно, как говорит Тесменецкая. А, если она ошибается, и Юрий Федорович не улетел в Новосибирск? А, если Секаченко сознательно создает ложную версию, что Чапель отбыл в Москву, а на самом деле, он никуда отсюда не уезжал, а, скажем… закончил свою жизнь в сталеплавильной печи Машиностроительного завода? Все может быть…»

Майор остановился.

«Все может быть… – повторил он про себя. – Вопросы есть, ответов нет – обычная ситуация оперативника, как говорил незабвенный преподаватель Новосибирской спецшколы полковник Казимир Иванович Коваленко. Но, может быть, что-то разъяснит гражданин Варга, к которому после беседы с бывшей супругой отправился Юрий Федорович Чапель?»

Ефим направлялся на окраину поселка, в тупик за электростанцией. Жители поселка называли его Цыганский угол.

Называли так потому, что там за высоким забором стоял старый двухэтажный каменный особняк. В нем и обитал Михаил Иванович Варга. Жители поселка считали его цыганским бароном.

А вот, кем он был на самом деле? Майор Мимикьянов сомневался, имел ли этот цыганский барон вообще отношение к цыганам.

Правоохранительные органы заинтересовались гражданином Варгой давно.

Его подозревали в торговле наркотиками. Однако оперативная разработка этого не подтвердила. Но в ходе ее проведения органы неожиданно получили информацию о другом противоправном деянии.

Из тридцати хранящихся на складе мобилизационного резерва Машиностроительного завода имени Бачурина 1000-сильных танковых моторов, в наличие оказалось только тринадцать. Семнадцать дизельных двигателей отсутствовало. Стоимость каждого такого двигателя по мировым ценам составляла около ста тысяч долларов.

Были получены оперативные данные о том, что эти дизели были похищены со склада, тайно вывезены в сопредельный Казахстан, а, затем, отправлены в Китай. Имеющаяся же в приграничных районах агентура сообщила сведения, позволяющие предполагать, что инициатором этой многоэтапной операции и являлся, как раз, Михаил Иванович Варга.

Однако разработка частного предпринимателя Варги ничего не дала. Доказательную базу создать не удалось. Если Михаил Иванович все-таки был как-то причастен к хищению танковых двигателей и незаконной переброске их в Китай, то, видимо, умел очень надежно прятать концы в воду.

Майор Мимикьянов в свое время принимал непосредственное участие в оперативной проверке обстоятельств исчезновения со склада госрезерва танковых двигателей. Но лично для себя сделать определенный вывод о причастности, или, напротив, не причастности Варги к темной истории с исчезнувшими танковыми моторами, так и не смог. Он был почти уверен: Михаил Иванович контрабандным путем вывозит в Казахстан тракторные гусеницы, трансмиссии и подшипники, это – да. А вот, его ли рук дело контрабанда такой специфической вещи, как танковые двигатели? – осталось для Ефима открытым вопросом.

В ходе встреч и бесед, проходивших в процессе проверки, у майора с Михаилом Ивановичем как-то незаметно установились неплохие, почти дружеские отношения. Георгий Иванович Пигот против этих контактов не возражал. Напротив, посчитал, что таким образом майор Мимикьянов сможет получать полезную оперативную информацию о непонятных занятиях этой подозрительной личности.

Любопытным для Ефима оказалась и еще одно обстоятельство, касающееся цыганского барона.

Пытаясь понять, что собой представляет гражданин Варга, Ефим установил, что он с женой и многочисленными родственниками – целым табором, прибыл в поселок в начале девяностых. Здесь он приобрел просторный двухэтажный особняк. Этот дом сразу после войны по распоряжению самого Берии построили для директора специального конструкторского бюро «Экран».

Михаил Иванович зарегистрировался в качестве частного предпринимателя и занялся поставкой производимых на заводе тракторных запчастей, в соседние сибирские области и сельские районы сопредельного Казахстана.

Местные цыгане, живущие в городе, знакомства с семейством Варги почти не водили, отзывались о приезжих очень осторожно. Вроде бы считали цыганами, но какими-то особыми. Именовали их словом, которое звучало, как «футуралы». Что это означало, из пояснений цыган понять было трудно. Можно было сделать вывод, что футуралы – это какая-то особая цыганская народность. Вроде бы цыгане, и, в тоже время, – не совсем цыгане. Ученые-этнографы, местного университета, изучавшие цыган, тоже ничего пояснить не смогли.

Упрямый Ефим не поленился и попробовал выяснить что-либо о цыганах-футуралах через Центральный архив федеральной службы безопасности.

Он послал запрос в Москву.

И, как это ни странно, вскоре в управление пришел на его имя спецпакет. В нем находилась копия оперативной разработки НКВД СССР, посвященной цыганам-футуралам, проведенной еще в середине тридцатых годов.

По поручению руководства наркомата внутренних дел группа сотрудников под руководством старшего майора госбезопасности И. С. Кортникова занималась изучением вопроса, что же представляют собой цыгане-футуралы? В результате полугодовой работы сотрудникам удалось установить следующее.

Цыгане-футуралы являются почти не изученной этнографами замкнутой этнической группой, предположительно, родственной цыганам. Язык, на котором они общаются между собой, семантически близок языку современных цыган. Однако он содержит в себе ряд нехарактерных для цыганского языка грамматических форм и понятий, близких, скорее всего, древнеперсидскому языку.

Футуралы сохраняют кочевой образ жизни, но он отличается от кочевого образа жизни обычных цыган. Прибыв в населенный пункт, они предпочитают жить не в кибитках и шатрах, а поселяются в домах, которые снимают или приобретают у местного населения. При этом на одном месте, как правило, задерживаются на несколько лет.

Для цыган-футуралов характерна поголовная грамотность, в том числе у женщин. Немалое их количество даже имеет какое-либо специальное образование, нередко они работают по имеющейся специальности.

В частности, до революции цыгане-футуралы встречались в качестве квалифицированных рабочих и даже мастеров на Коломенском паровозостроительном заводе, а также Балтийской судостроительной верфи.

Перед революцией в Петербурге имелись несколько частнопрактикующих врачей, которые являлись цыганами-футуралами, не утратившими живой связи со своей общиной. Цыганом-футуралом являлся приват-доцент Петербургского университета С.М. Танич, работавший в Российской Палате мер и весов под руководством создателя Периодической системы химических элементов Д.И. Менделеева. В свое время приват-доцент проверялся губернским жандармским управлением Петербурга на причастность к антиправительственным революционным организациям, но данные предположения не подтвердились.

Привлеченный в качестве эксперта профессор Московского университета ученый-ориенталист Н.П. Роговцев-Ниженко, изучив изъятую у лиц, принадлежащих к общине цыган-футуралов, литературу, включая старинные рукописные книги, высказал предположение, что, возможно, под именем цыган-футуралов скрываются закрытые для посторонних общины философов-суфиев.

По его мнению, точка зрения современной науки на суфиев, как на особые группы мусульманских философов средневековья, является ошибочной. Профессор считал, что такое ложное мнение распространяют о себе сами суфии, чтобы скрыться от контроля государственных органов и внимания со стороны общества. На самом деле, братства суфиев возникли задолго до появления мусульманства и продолжают существовать до сегодняшнего дня. Причем, отнюдь не только в исламском мире, а среди самых различных народов и религий.

Выдавая себя за цыган, суфии таким образом прячутся внутри этого народа, закрытого для всех окружающих.

Однако, другие эксперты-ученые, в частности профессора И.М. Давыдовский и Г.И. Ротенберг с данным мнением Роговцева-Ниженко категорически не согласились. Они считали цыган-футуралов особой разновидностью цыган, сформировавшейся в 7 веке нашей эры в Персии, после того, как цыгане ушли из Северной Индии под давлением захвативших их родные места завоевателей-мусульман.

Какие-либо связи общин цыган-футуралов с зарубежными разведками, а также белогвардейскими организациями в стране и за рубежом, группе старшего майора госбезопасности Кортникова установить не удалось.

Вот что майор прочел в документе, полученном из Москвы.

Ясного ответа на вопрос, кем на самом деле являются цыгане-футуралы, майор Мимикьянов не получил. Но, все-таки, и не мог считать время, проведенное за изучением документов, посвященных футуралам, потраченным в пустую.

Ефим стоял у высокого забора.

За ним скрывался особняк Михаила Ивановича Варги.

Майор дернул за костяной шарик, привязанный к тонкому металлическому тросу. Сквозь отверстие в двери трос уходил во двор.

За забором раскатисто зазвучал колокол.

Через минуту дверь открылась. В проеме стояла черноволосая девушка в короткой, вполне современной юбке. Ефим ее узнал. Это была Алена – племянница главы семейства.

– Ой! – заулыбалась она. – Ефим Алексеевич! Проходите! Дядя Миша вас ждет!

«Как это он может меня ждать, если ни о какой встрече мы не договаривались, да и о своем визите в поселок я его не извещал?» – подумал майор. Но произносить этого вслух, разумеется, не стал. Он улыбнулся девушке в ответ, поздоровался и шагнул в дверь.

10. Дом, где майора ждали

Майор вошел во двор.

Девушка первой побежала по дорожке, выложенной цементными плитками. Двор покрывала короткая изумрудная травка. По его периметру, вдоль забора устремлялись в синее небо темные пирамидальные тополя.

Во дворе стояла грузовой тентованый «КАМАЗ». Мимикьянов заметил: за его кабиной стояли, словно не желая показываться на глаза, двое мужчин.

Ефим скользнул взглядом по переднему номерному знаку. Он принадлежал республике Казахстан.

Пешеходная дорожка упиралась в солидный двухэтажный особняк. Его стены были сложены из старого темно-вишневого кирпича. Над входной дверью висел маленький балкончик, огороженный черной кованной решеткой.

Едва войдя в дом, майор ощутил дразнящий аромат жарящегося мяса. Он шел из приоткрытых дверей кухни, расположенной в конце коридора.

– Проходите, Ефим Алексеевич! – щебетала девушка. – Дядя Миша у себя в кабинете. Он там работает. Но сказал, чтобы вы поднимались. А тетя Роза – на кухне. Она чевапчичи жарит, а мне велела вас встретить!

За считанные секунды Алена умудрилась посвятить его во все события, происходящие в доме цыганского барона. Закончив свой рассказ, девушка помчалась по коридору в сторону кухни. А Ефим направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Начало перил украшала львиная голова. Погладив покрытую лаком деревянную гривку, Ефим стал подниматься по лестнице на второй этаже, где в угловой комнате находился кабинет хозяина дома. На площадке второго этажа он увидел небольшой портрет в лакированной деревянной раме. Из заполняющей картину тьмы смотрел живыми черными газами-угольями старик в гусарском ментике и странной шапочке с вертикально торчащим белым пером. Ефим приблизил лицо к портрету. Поверхность холста покрывали мелкие трещинки – кракелюры. Картина была по-настоящему старой.

«Кто это такой, интересно? Предок, что ли? – подумал Ефим. – Раньше этой картины здесь, кажется, не было… Или я просто не замечал?»

Он сделал шаг назад и еще раз окинул картину целиком.

Внимательно и, как будто, угрожающе смотрел на него старый гусар. Жутью веяло от тьмы за его спиной. В ней словно скрывалась тайна. Нечто такое, что хотелось, и в то же время страшно было узнать.

Майор прошел по коридору и уткнулся в закрытую дверь. Он постучал и услышал звучное:

– Входи, Ефим Алексеевич!

Майор открыл дверь и шагнул в кабинет.

Большая комната была вся покрыта коврами, и походила на выложенную изнутри бархатом огромную коробку для ювелирных украшений.

«Как они ковры и вообще всякий текстиль любят! – подумал Мимикьянов, обводя глазами комнату. – Ну, все завешано! Даже потолок! Кибиточное прошлое, что ли, сказывается?»

Варга сидел в деревянном кресле с высокой фигурной спинкой. В руках он держал большую книгу в старом кожаном переплете. Глаза – желтые. Нос – маленький, короткий, как спичечный коробок. Борода – бронзового цвета, кольцами.

«Чего в нем такого цыганского, кроме бороды? – спросил себя Ефим. – Да, и та, какого-то не цыганского цвета».

– Доброго здоровья, Михаилу Ивановичу! – громко произнес он с порога.

Михаил Иванович положил на стол тяжелый фолиант, живо поднялся и, выйдя из-за стола, пошел по толстому ковру навстречу майору.

– Рад тебя видеть, Ефим Алексеевич! Это ты вовремя! – весело сказал он. – Роза, как раз, чевапчичи жарит. Сейчас попробуем! Ты же знаешь, какие Роза чевапчичи делает! Один раз покушаешь – потом целый год вспоминаешь!

– Да, я уже… – начал Ефим.

– Знаю, знаю, – не дал ему закончить цыган, – хочешь сказать, что на «Полигоне» уже бачуринских пельмешек тарелочку скушал? Ничего, чевапчичи, разрешения не просят, они сами в рот бегут! А пока давай присядем! – хозяин указал на два кресла у низкого столика в углу кабинета.

Усаживаясь, Ефим заметил в противоположном углу компьютер с большим плоским дисплеем. Рядом – цветной лазерный принтер. В прошлом году ничего этого здесь не было.

– Детям купил, – заметив его взгляд, пояснил Варга. – Да, и самому иногда бывает нужда: прошение какое-нибудь к власти нашлепать или письмишко по электронной почте пульнуть… Ты по делу, Ефим Алексеевич или так, старых друзей проведать заглянул, а? – спросил он, проведя по лицу Ефима своими желтыми, как слива-алыча, глазами.

Ответить майор не успел.

Как это случалось и раньше, Варга его опередил.

– А-а-а! Вижу-вижу, по делу! – погрозил он майору длинным коричневым пальцем. – Ну, спрашивай, отвечу, ничего не спрячу.

– Дело делом, – ответил Ефим, – А сначала скажи, как живешь-поживаешь, Михал Иваныч?

– Да, как живу? – Варга сделал паузу. – В основном, тигров отгоняю!

– Каких тигров? – осторожно спросил Мимикьянов.

– А это притча такая есть, – погладил бронзовую бороду хозяин. – Стоит Ходжа Насреддин посреди рынка в Самарканде и размахивает палкой. «Ты что это делаешь, Ходжа? Зачем палкой туда-сюда машешь?» – спрашивают его люди. «Тигров отгоняю!» – отвечает Насреддин. «Да, какие же тут тигры?» – говорят ему. «Вот! – обрадовался Ходжа. – Значит, испугались, убежали полосатые! Сами видите, неплохо это дело у меня получается!» Вот так и я, не столько делом занимаюсь, сколько тигров, как Насреддин, гоняю! То есть показываю, что дело делаю, а оно и без меня катится!

Хозяин рассмеялся, показывая большие белые зубы.

Ефим знал любовь Варги к притчам о Хаджи Насреддине, легендарном философе и шутнике, бродившем некогда по дорогам Центральной Азии. Михаил Иванович никогда не упускал случая напомнить о веселом острослове.

Выслушав притчу, майор поискал в голове, что можно сказать по ее поводу. Ничего не нашел и решил перейти к интересующему его делу.

– Вопрос у меня такой, Михаил Иванович, – начал он, – к тебе в пятницу, часов в семнадцать Чапель Юрий Федорович не заходил?

– Заходил, – кивнул бронзовобородый хозяин.

– Вот как? – сделал вид, что удивился майор.

– Да, был он в это время. Только не долго.

– А чего так? – поинтересовался майор.

– Спешил очень. Говорил: дела.

– Слушай, Михаил Иванович, а мне ты можешь сказать, зачем он к тебе приходил?

– Могу, почему не сказать? – ответил Варга. – Книгу он у меня одну взять хотел. Старую. Почитать.

– Ну, и взял?

– Нет, – покачал большой головой хозяин.

– Почему?

– А не дал я, – коротко ответил Михаил Иванович.

– Отчего ж не дал? – удивился Ефим. Он знал: жадностью цыганский барон не отличался. Скорее, наоборот. Пол поселка ходили к нему одалживать всякие хозяйственные мелочи, а иногда и – деньги.

– Я вообще книги давать не люблю, – почесал лоб Варга, – Они ж для меня, как дети. Кто ж детей в чужие руки дает?

Мимикьянов кивнул головой, почесал нос и спросил:

– Михаил Иванович, а ты откуда с Чапелем знаком?

– Да, он как-то, лет пять назад на завод приезжал, – небрежно махнул рукой Варга. – Ну, вот тогда случайно и познакомились.

Мимикьянов помолчал.

– Михал Иваныч, а ты милиционерам говорил, что к тебе около пяти вечера Чапель заходил? – поднял он взгляд на хозяина.

Варга на секунду прикрыл желтые глаза.

– Нет, не говорил, – вздохнул он.

– Почему? Ведь человек пропал.

– Да, знаю, – кивнул Варга. – Не говорил потому, что меня никто и не спрашивал.

– Как же так? Всех спрашивали, а тебя, Михаил Иванович, обошли? – приподнял густые брови майор.

– А вот так. Меня милиция про наркотики, да про танковые моторы любит спрашивать, – вскинул цыган на майора янтарный взгляд. – А так она со мной разговаривать не любит. Да, меня тем днем, когда милиционеры по поселку ходили, здесь и не было. Я к родичам в Астану уезжал. В Казахстан.

Мимикьяновская Интуиция в своем темном обиталище скептически усмехалась.

Раздался стук в дверь, и в кабинете появилась хозяйка дома.

Роза Варга, в отличие от мужа вид имела типично цыганский: цвет кожи смуглый, глаза – черные, носик – с горбинкой. Волосы – такие черные, что почти фиолетовые, с блеском. Но все-таки цыганкой она являлась не совсем правильной. Точнее, совсем не правильной. Роза Николаевна Варга окончила политехнический институт по специальности излучающие приборы и в течение трех лет работала на испытательном стенде СКБ «Экран».

– Добрый вам день, Ефим Алексеевич! – сказала она, улыбаясь. – Мне хозяин так и сказал: готовь, Роза, чевапчичи – Ефим Алексеевич придет!

– Слушай, Михаил Иванович, да, откуда же ты знал, что я к тебе приду? – спросил майор.

– Ой! – махнула на Ефима маленькой коричневой ручкой Роза. – Да, Михаил Иванович все знает! Леший прямо! Душа цыганская! Все видит, как на ладони! – женщина посмотрела в лицо Мимикьянова и быстро добавила: – Шучу! Вас Алена утром с Тимой Топталовым у Полигона видела и мне сказала. Я и подумала, раз вы в поселке, то к нам, наверное, заглянете, и Михаила Ивановича предупредила. А он – мне сразу: «Жарь, Роза, чевапчичи! Знаешь ведь, как Ефим Алексеевич их любит!» Так что, прошу за стол!

Стол хозяйка накрыла в столовой на первом этаже.

Когда они спускались по лестнице, Ефим спросил Варгу, кивнув на портрет старого гусара:

– Интересная вещь. Это не ваш предок изображен, Михаил Иванович?

Хозяин рассмеялся:

– Да, нет. Просто – старая картина. Мы ведь цыгане, как сороки, все красивое в дом тащим.

«И вы – непонятно, что за цыгане, – подумал майор. – И картина, совсем не красивая, а скорее – страшная».

Все стены и пол в просторной столовой, как и в кабинете, покрывали красно-черные ковры.

«Хорошо хоть, окно не завесили…» – заметил про себя майор.

Мимикьянов впервые попробовал чевапчичи в доме у Михаила Ивановича позапрошлым летом. И они ему, действительно, легли на душу.

Чевапчичи, это – маленькие плоские колбаски из острого, крепко перченого фарша. В фарше – их главный секрет. Он состоит из телятины, баранины, иногда для нежности – индейки и острых специй. Пропорции фарша и специи – тайна каждой хозяйки.

Готовятся чевапчичи без жира, на решетке. Зажариваются до твердой хрустящей корочки, но при этом их внутренность должна оставаться нежной и сочной. Подаются они вместе с маринованной капустой и вареной фасолью. Даже, если не голоден, не заметишь, как незаметно сжуешь пару-тройку плоских мясных брусочков. А уж, если, к ним выставили темную бутылку красного вина – успевай только добавки просить! Все неприятности забудешь, и наш старый мир обязательно покажется тебе не таким уж плохим местом.

Именно это и ожидало майора на белой скатерти среди увешанных черно-красными коврами стен.

За стол сели втроем.

– Угощайтесь, Ефим Алексеевич! – сказала Роза Николаевна, раскладывая на тарелки жареные колбаски. – Чевапчичи много не бывает! Давайте, я вам гранатовым соусом сверху полью! Еще пару штучек добавить?

– Нет-нет, спасибо, достаточно! – вяло сопротивлялся уже пообедавший майор.

Хозяин дома разлил из кувшина красное вино и поднял бокал.

– Давайте вино за нашего гостя выпьем! – торжественно провозгласил он.

Ефим поднес бокал к губам. От вина шел необычный аромат. С какой-то дразнящей нотой. Как будто вино было настоено на травах, и среди них – степная полынь.

Майор сделал глоток. Вкус у вина оказался чисто виноградным, без всяких примесей. Он сделал еще глоток, но пить не стал: не то настроение.

Только по глотку сделали и хозяева.

Ефим подцепил вилкой мясной брусочек и отправил его в рот. Колбаска хрустнула тонкой зажаристой корочкой и сразу брызнула в рот пряным соком. Да, кулинарное мастерство Розы Варга заслуживала самой высокой оценки.

– Михаил Иванович, а Чапель, случаем, не говорил, что он вечером собирается делать? – Может быть, ехать куда-то собирался?

– Говорил, – подумав, ответил цыган-футурал. – В Новосибирск он, кажется, на пару дней собирался…

Сказанное совпадало с тем, что Ефим слышал от Тесменецкой.

И тут майор неожиданно ощутил, как его Интуиция беспокойно зашевелилась в своей темной комнатке.

– В Новосибирск? – на всякий случай переспросил он.

– Да, в Новосибирск, – подтвердил Варга. – Вечером, сказал, и полечу.

– Ой! Да, что же вы не едите совсем, Ефим Алексеевич! – вскинулась Роза.

– Да, как не ем? Очень даже ем! – оборонялся Ефим. – Не чевапчичи – сказка!

– Тогда, может быть, еще штучку, а? – Роза взялась за плоскую деревянную лопаточку для раскладки чевапчичи.

– Нет-нет-нет! – замахал рукой майор. – Чевапчичи – чудесные! Но достаточно! Ну, хорошо, еще одну и – все!

– Две! – упорствовала хозяйка.

– Ну, две! – сдался майор. – Роза Николаевна, а вот ответьте мне на такой вопрос. Когда вы в СКБ «Экран» работали, вам хоть раз удавалось установить связь ГПУ с Объектом? Я про вашу подписку знаю. Но мне-то вы можете сказать.

Ефим произнес эти слова нарочито безразличным тоном, старательно отделяя вилкой кусочек мясной колбаски.

Ответа он не услышал и поднял взгляд.

Роза, не мигая, смотрела на него своими черными, непроницаемыми, как южная ночь, глазами.

– Удавалось, – сказала она.

– А далеко находился Объект?

– Далеко? – с удивлением переспросила бывшая инженер-испытатель. – Да, нет. Не далеко. Рядом, – подумав, ответила она.

– А что, на дальние расстояния не испытывали? – поинтересовался майор.

– На какие «дальние»? – удивленным голосом спросила Роза Николаевна.

Ефим сделал неопределенный жест рукой.

– А-а-а-а! – будто, наконец, поняв смысл заданного вопроса протянула Роза. – Нет. Для ГПУ ведь расстояние значения не имеет.

Майор проглотил последний кусочек плоской колбаски, отложил вилку и спросил, обращаясь к обоим супругам:

– А куда Чапель от вас пошел, не знаете?

Ответил хозяин дома:

– В директорский дом пошел. Сказал, к Гарри Григорьевичу зайдет и еще – к Шуре Мамчину.

– К Мамчину? – переспросил Ефим.

– Да, кажется так. Гергелевича он называл и Мамчина.

Майор положил вилку на скатерть.

– Ну, что ж, спасибо-спасибо-спасибо! – сказал он. – Не чевапчачи, – сказка! Но – дела, дела, дела! Надо идти!

Он искренне вздохнул и поднялся.

Когда они стояли в просторном вестибюле у входной двери, Ефим поднял взгляд на лестницу. Ему показалось, что старик-гусар в шапочке с пером угрожающе смотрит на него из деревянной рамы. В темном пространстве за его спиной мерещилась тайна, которую очень хочется и, в то же время, боязно узнать.

– Ефим Алексеевич, давай я тебе на прощание одну притчу расскажу? – сказал Варга.

– Давай, – согласился Ефим. Он знал: Михаила Ивановича хлебом не корми, дай собеседника притчей попотчевать.

– Однажды к Ходже Насреддину, – неторопливо начал цыган, – а он жил тогда в Самарканде, прибежал дервиш и говорит: «Ходжа, я сейчас с базара, там Смерть ходит, тебя ищет!» Ходжа вскочил на быстрого аргамака и к вечеру был уже в Бухаре. «Пусть смерть по Самарканду ходит, там меня выглядывает, а уж здесь-то она меня никак не встретит!» Однако только успел Ходжа слезть с коня, глядь, – навстречу ему Смерть. «О! Ходжа! – обрадовалась она, – не ожидала тебя здесь встретить! Я уже решила, даже в Книге судеб бывают ошибки! Там сказано: вечером встретишься с Насреддином в Бухаре! Я думала: как же я увижу уважаемого Ходжу в Бухаре, если он живет в Самарканде и в Бухаре ему совсем нечего делать! А вот, смотри-ка, Книга судеб опять оказалась права: ты – здесь!»

Варга замолчал.

– Интересная притча, – насторожился Ефим. – И, что она значит?

– На Востоке говорят: не всегда находишь то, что хочешь, даже, если знаешь, что ищешь, – показал белые зубы цыган.

– Ты что, напугать меня хочешь, а, Михаил Иванович? Истории про смерть рассказываешь… – внимательно посмотрел на цыгана майор.

– Ай, подожди, Ефим Алексеевич сердиться, я тебе конец притчи еще не рассказал…

– Ну, так рассказывай! – не ответил на его улыбку Ефим.

– Слушай. Смерть посмотрела на стоящего перед ней человека и спросила: «А ты чего так побледнел, Ходжа? Ты, наверное, думаешь, я за тобой пришла? Нет, Насреддин, успокойся! Твой земной путь еще не пройден. Я тебя по другому делу искала. Один твой знакомый, умирая, просил передать тебе в уплату старого долга тысячу золотых динаров. Я поклялась своей честью, что выполню его последнюю просьбу. Вот эти деньги! Прошу тебя, возьми их, Насреддин! Будь добр, не отказывайся, не лишай меня честного имени и уважения к себе!»

Варга замолчал и посмотрел на Ефима, серьезно, без намека на улыбку.

– Вот конец мне понравился, – почесал нос майор.

– Удачи! – напутствовал Мимикьянова цыганский барон. – Ты, Ефим Алексеевич, не пропадай так надолго, заходи!

– Обязательно! – пообещал Ефим и покинул уютный особняк, завешенный красно-черными коврами.

Интуиция майора затаилась в своих темных апартаментах и сидела там тихо, как кошка в засаде на воробья.