Текст книги "Судебно-арбитражное толкование норм гражданского права"

Глава 3. Специально-юридическое толкование норм гражданского права арбитражными судами российской федерации

3.1. Судебно-арбитражное толкование норм гражданского права с учетом общих начал и смысла гражданского законодательства

Общие начала и смысл гражданского законодательства выражаются в таких основных гражданско-правовых категориях, как предмет, метод, принципы и функции гражданского права. Они неоднократно исследовались в науке гражданского права, немаловажное значение имеют они и в механизме судебно-арбитражного толкования.

По ряду экономических споров основой критериального специально-юридического толкования являлись такие категории, как предмет и метод гражданского права.

Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ рассмотрел протест на постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 18.07.01 по делу № А05-2187/01-123/21 Арбитражного суда Архангельской области.

Было установлено, что открытое акционерное общество «Вельскавтотранс» (далее – автотранспортное предприятие) обратилось в Арбитражный суд Архангельской области с иском к государственному унитарному предприятию «Вельское дорожное ремонтно-строительное управление» (далее – управление) о взыскании 262 212 рублей 91 копейки задолженности по провозной плате на основании ст. 103 Устава автомобильного транспорта РСФСР (далее – Устав), 499 708 рублей 29 копеек дополнительной провозной платы за несвоевременное ее внесение и 41 533 рублей процентов за пользование чужими денежными средствами.

До принятия решения истец в порядке, установленном ст. 37 АПК РФ, отказался от исковых требований о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами и уменьшил сумму иска в части взыскания задолженности до 213 924 рублей 53 копеек.

Решением от 27.03.01 исковые требования удовлетворены в части взыскания задолженности. В остальной части иска отказано.

Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа постановлением от 18.07.01 решение изменил: с управления в пользу автотранспортного предприятия взыскано 213 924 рубля 53 копейки дополнительной платы, уменьшенной на основании ст. 333 ГК РФ. В части взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами производство по делу прекращено. В остальной части решение оставлено без изменения.

Постановление суда кассационной инстанции мотивировано тем, что статьей 103 названного Устава установлен порядок внесения провозной платы до принятия груза к перевозке. Поскольку оплата за перевозку груза ответчиком не осуществлена до принятия груза к перевозке, а в договоре стороны предусмотрели за это ответственность в соответствии с Уставом автомобильного транспорта, исковые требования в части взыскания дополнительной платы подлежат удовлетворению.

Кроме того, суд применил ст. 333 ГК РФ, посчитав дополнительную плату разновидностью законной неустойки.

В протесте предлагалось постановление суда кассационной инстанции в части взыскания с предприятия суммы дополнительной платы отменить и в этой части в иске отказать. В остальной части постановление оставить без изменения.

Президиум решил, что оспариваемые судебные акты подлежат отмене, а дело – направлению на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Между сторонами заключен договор от 01.06.2000 № 8-Т на перевозку грузов автомобильным транспортом, в соответствии с которым автотранспортное предприятие приняло на себя обязательство по перевозке грузов, а управление (клиент) – по оплате услуг. Оплата за перевозку грузов производится клиентом при приеме заявки на перевозку, окончательный расчет – на основании счета перевозчика. Пунктом 14 договора за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, вытекающих из договора, предусмотрена ответственность сторон в пределах, установленных Уставом.

Согласно ст. 103 Устава автотранспортные предприятия и организации до внесения провозной платы грузы к перевозке не принимают. В виде исключения, до внесения провозной платы грузы могут быть приняты к перевозке автотранспортным предприятием или организацией по разрешению вышестоящего по отношению к ним органа.

Однако положения этой статьи были рассчитаны на ситуацию, когда автотранспортные предприятия (организации) являлись государственными и перевозки грузов автомобильным транспортом планировались.

При перевозке грузов автоперевозчиками, действующими в форме хозяйственных обществ и товариществ, а также индивидуальных предпринимателей, вопрос о сроках внесения провозной платы и ответственности за их нарушение решается сторонами при заключении договора перевозки.

Поскольку в договоре от 01.06.2000 № 8-Г нет прямого указания на применение сторонами ст. 103 Устава, она не может быть применена.

Проценты за несвоевременное внесение провозной платы, предусмотренные ст. 103 Устава, являются не ответственностью, а провозной платой.

Поэтому, если клиент не оплатил выставленный перевозчиком счет на оплату тарифа за перевозку груза, последний вправе применить ст. 395 Кодекса.

Поскольку судебные акты были приняты без всестороннего исследования обстоятельств дела, они были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение в первую инстанцию Арбитражного суда Архангельской области[116]116
  Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2002. № 9. С. 62.


[Закрыть].

Таким образом, анализ транспортного законодательства, проведенный в процессе судебного рассмотрения спора, показал, что отдельные предписания, установленные Уставом автомобильного транспорта, не соответствуют как характеру общественных отношений, сложившихся в данной сфере и на данный момент (предмету гражданско-правового регулирования), так и способам этого воздействия (методу гражданско-правового регулирования). Судебно-арбитражная практика внесла определенность в сложившуюся правовую ситуацию, признав соответствующие предписания не подлежащими применению как противоречащие предмету и методу гражданского права.

Действительно, в дореформенном гражданском законодательстве в предмет гражданско-правового регулирования нередко включались наряду с «чисто» имущественными отношениями (экономическими отношениями, построенными на началах координации) общественные отношения, в которых заметную роль играли субординационные начала. К ним относились и те элементы перевозочных отношений, в которых решающее значение приобретали полномочия вышестоящих для перевозчика организаций. Как правильно отметил суд, положения ст. 103 Устава рассчитаны на ситуацию, когда автотранспортные организации являлись государственными и перевозки грузов автомобильным транспортом планировались. Ни того, ни другого в настоящее время нет.

Что касается метода правового регулирования, то использование данной категории в специально-юридическом толковании видится нам в том, что суды указали на необходимость в данной ситуации специально-договорного регулирования соответствующих общественных отношений. Суд исходил из того, что указанное нормативное предписание (имеется в виду ст. 103 Устава) при отсутствии соответствующей санкции в договоре применяться не должно.

Как отметил В. Ф. Яковлев, преобладание в гражданском праве дозволительных норм не означает, что в нем отсутствуют нормы-запреты и нормы обязывающего характера. И те, и другие здесь присутствуют. Но они, во-первых, не являются в гражданском праве в отличие от дозволительных норм преобладающими, и, во-вторых, не имеют здесь самостоятельного применения, а используются в рамках в целом праеонаделителъного регулирования для конструирования субъективных прав и обеспечения их осуществления. И далее он отмечает, что важнейшей чертой гражданско-правового метода регулирования является правовая инициатива, поскольку субъекты гражданского права приобретают и осуществляют свои права своими собственными действиями по своей инициативе и по своей воле. В основе динамики гражданских правоотношений лежат собственные волевые действия участников гражданских правоотношений. Главным юридическим фактом в гражданском праве выступает сделка и наиболее распространенный ее вид – договор[117]117
  Яковлев В. Ф. Экономика. Право. Суд. М., 2003. С. 46–49.


[Закрыть].

Категории предмета и метода гражданско-правового регулирования были плодотворно использованы и в других делах.

Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ рассмотрел протест на решение Арбитражного суда Приморского края от 16.02.01 по делу № А51-1672/00-11-11 и постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 07.05.01 по тому же делу.

Было установлено, что автономная некоммерческая организация «Морские лоцманы Находки» (далее – лоцманская организация) обратилась в Арбитражный суд Приморского края с иском к обществу с ограниченной ответственностью «Судоходная компания „Дальэко-Плюс“» (далее – судовладелец) о взыскании 10 128 долларов 52 центов США задолженности по оплате лоцманских услуг за период с 10.03.99 по 07.02.2000.

К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора, со стороны ответчика привлечена морская администрация порта Находка (далее – администрация).

Решением от 23.06.2000 иск удовлетворен в сумме 1739 долларов 61 цента, в остальной части иска отказано со ссылкой на неправильное определение истцом количества операций, выполненных им при оказании лоцманских услуг.

Постановлением апелляционной инстанции от 08.09.2000 решение отменено, в иске отказано, поскольку оплату за оказанные услуги истец вправе требовать от администрации, которая является заказчиком этих услуг. Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа постановлением от 14.11.2000 указанные судебные акты отменил в связи с неправильным применением норм материального и процессуального права, дело передал на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела решением от 16.02.01 в иске отказано. Суд указал на то, что истец не обладает правом взимать лоцманский сбор, это право предоставлено администрации. Обязательственные отношения, связанные с оказанием лоцманских услуг, возникли у ответчика не с истцом, а с администрацией. Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа постановлением от 07.05.01 решение оставил без изменения.

В протесте предлагалось решение Арбитражного суда Приморского края от 16.02.01 и постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 07.05.01 по настоящему делу отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Президиум протест удовлетворил по следующим основаниям.

Как следовало из материалов дела, лоцманская организация была учреждена решением Совета межрегионального общественного объединения «Ассоциация морских лоцманов России» 25.11.97. Согласно Уставу истца организация создана для обеспечения безопасного, своевременного и квалифицированного лоцманского обслуживания морских судов. Деятельность организации находится под специальным государственным контролем (со стороны капитана порта). Организация осуществляет предпринимательскую деятельность в соответствии с законодательством России только для тех целей и только в том объеме, для которых она создана. Прибыль, полученная организацией в результате осуществления предпринимательской деятельности, не распределяется между ее учредителями, а направляется на цели, ради которых создана организация (п. 2.1, 2.4 Устава).

Истцом была получена лицензия на осуществление лоцманской проводки.

В соответствии с обязательными постановлениями по Находкинскому морскому торговому порту лоцманское обеспечение в порту, в том числе при перестановке и перешвартовке, является обязательным для всех судов, кроме судов, капитаны которых имеют разрешение капитана порта на право плавания без лоцмана.

Во исполнение обязательных постановлений между лоцманской организацией и администрацией заключен договор от 27.12.97 № 2, в соответствии с которым истец на основании поданных заявок осуществляет лоцманские услуги судам в районе лоцманской проводки от приемного буя 1 залива Находка до причалов порта Находка.

Согласно п. 2.1.7, 2.1.8 договора при взимании лоцманских сборов истец обязан соблюдать ставки, установленные Министерством экономики Российской Федерации, и использовать эти сборы на развитие и обеспечение своей деятельности. Договор не предусматривал права администрации на получение лоцманского сбора или какой-либо его части.

Как следует из материалов дела, в период с марта 1999 г. по февраль 2000 г. истец оказывал ответчику услуги по осуществлению лоцманской проводки судов. По утверждению истца, стоимость услуг составила 14 076 долларов 40 центов США. Фактически ответчиком было оплачено 3947 долларов 88 центов США, недоплата составила 10 128 долларов 52 цента США. Указанная задолженность явилась основанием для обращения с настоящим иском.

Отказывая в удовлетворении иска, суд сослался на то, что обязательственные отношения по оказанию лоцманских услуг возникли не между истцом и ответчиком, а между ответчиком и администрацией порта. При этом суд сослался на соглашения о порядке оплаты портовых сборов от 01.01.99 № 7/46 и от 01.01.2000 № 7–8, заключенные между администрацией порта и судовладельцем, в соответствии с которыми заявки на лоцманскую проводку судовладелец направлял администрации и имел перед ней обязательства по оплате портовых сборов. Проведение лоцманской проводки администрация поручала истцу как третьему лицу, что соответствует ст. 313 ГК РФ.

Лоцманская деятельность по проводке морских судов рассматривается российским законодательством как коммерческая деятельность, деятельность по оказанию услуг.

Согласно ст. 106 Кодекса торгового мореплавания РФ лоцманский сбор взимается с судов, пользующихся услугами лоцмана. Таким образом, лоцманский сбор является платой за предоставленные лоцманом и полученные судовладельцем услуги по проводке судна.

Как следует из материалов дела, заявки на лоцманскую проводку судовладелец направлял в администрацию порта. В этих заявках содержались прямая просьба оказать лоцманские услуги и обязательство оплатить эти услуги, указаны наименование судов, время, когда услуги должны быть оказаны, место, куда лоцман должен провести судно. Следовательно, заявки содержали все существенные условия договора на оказание услуг по лоцманской проводке.

Поскольку в заявках судовладельца не указано, кому конкретно они адресованы, эти заявки следует оценивать как приглашение делать оферты (п. 1 ст. 437 ГК РФ).

Судовладелец направлял заявки в администрацию порта как в орган, посредством которого оферта может быть публично доведена до сведения лоцманских организаций, имеющих право оказывать эти услуги.

Материалы дела позволяют считать, что со стороны лоцманской организации были совершены действия, свидетельствующие о заключении договора об оказании лоцманских услуг. Так, в деле имеются лоцманские квитанции, выписки из судовых журналов о принятии лоцмана на борт, сведения о постановке судов к причалам.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о фактическом заключении договора между лоцманской организацией и судовладельцем в соответствии с п. 2 ст. 159 ГК РФ.

Косвенным доказательством факта заключения договора является то обстоятельство, что никакая иная организация, кроме истца, не имела права оказывать лоцманские услуги в данном порту.

Таким образом, отношения лоцманской организации с судовладельцем следует рассматривать как договорные.

Содержащийся в судебных актах довод о возникновении обязательственных отношений по оказанию лоцманских услуг между администрацией порта и судовладельцем противоречит правовой природе лоцманского сбора, который является платой за предоставленные услуги.

Соглашения о порядке оплаты портовых сборов от 01.01.99 № 7/46 и от 01.01.2000 № 7–8, заключенные между администрацией и судовладельцем, не содержат обязательств администрации по лоцманской проводке судов.

Фактически администрация после получения заявки судовладельца только передавала ее лоцманской организации.

Необоснованной является ссылка суда кассационной инстанции на ст. 313 ГК РФ. Суд оценил договор от 27.12.97 № 2, заключенный между администрацией и лоцманской организацией, как договор, в рамках которого лоцманская организация приняла на себя обязательство оказывать лоцманские услуги судовладельцам вместо администрации, а потому не вправе требовать от судовладельцев уплаты лоцманского сбора.

Между тем указанный договор определяет порядок оказания лоцманских услуг и не содержит сведений о предоставлении этих услуг за администрацию. Содержание договора позволяет сделать вывод о том, что администрация не оспаривала право истца получать лоцманский сбор непосредственно от судовладельцев. Более того, администрация обязалась по представлению лоцманского командира применять санкции, предусмотренные Кодексом торгового мореплавания РФ к судам, нарушившим обязательные постановления либо не оплатившим лоцманские услуги.

Нельзя согласиться, говорится в постановлении Президиума, также с доводом суда о том, что право взимания лоцманского сбора принадлежит исключительно администрации. Лоцманская служба утратила свою государственную принадлежность, поскольку право на оказание услуг по лоцманской проводке судов получили любые организации, имеющие соответствующую лицензию на лоцманскую деятельность. Статья 87 Кодекса торгового мореплавания РФ предусматривает наряду с государственной существование и негосударственной лоцманской службы. Негосударственные лоцманские службы строят свою деятельность на основе полной финансово-экономической самостоятельности и несут самостоятельную ответственность за результаты хозяйствования.

Таким образом, судебные акты по настоящему делу приняты судом без учета фактически сложившихся взаимоотношений сторон. Суд также неправильно применил нормы материального права. Поэтому оспариваемые судебные акты были отменены на основании ст. 188 АПК РФ, дело направлено в суд первой инстанции для рассмотрения по существу заявленных требований[118]118
  Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 6 февраля 2002 г. № 5971/01.


[Закрыть].

Основными, на наш взгляд, при рассмотрении данного спора были два момента. Первый касается характеристики общественных отношений, субъектами которых являются негосударственные лоцманские службы. Суд отметил, что они строят свою деятельность на основе полной финансово-экономической самостоятельности и несут самостоятельную ответственность за результаты хозяйствования. Иначе говоря, данные отношения являются составной частью экономических отношений, основанных на началах координации, включенных в предмет гражданско-правового регулирования.

Кроме того, суд указал, что лоцманская служба утратила свою государственную принадлежность, поскольку право на оказание услуг по лоцманской проводке судов получили любые организации, имеющие соответствующую лицензию на лоцманскую деятельность. Иначе говоря, суд исходил из того, что запрет (как черта метода гражданско-правового регулирования) на выполнение лоцманской проводки негосударственными структурами с прекращением государственной монополии в этой сфере утратил свою силу.

В этой ситуации был сделан правильный вывод о том, что субъект экономической деятельности, оказывающий услуги, должен иметь право на их оплату.

Указанный вывод, опирающийся на необходимость оценивать толкуемые правовые предписания с учетом категорий предмета и метода правового регулирования, предопределил результат и по другому делу. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ рассмотрел протест на решение от 14.12.2000 и постановление апелляционной инстанции от 22.12.2000 Арбитражного суда Краснодарского края по делу № А32-13696/2000-16/55. Было установлено, что государственное учреждение «Морская администрация порта Новороссийск» обратилось в Арбитражный суд Краснодарского края с иском к закрытому акционерному обществу «Морские лоцманы Новороссийска» о взыскании 32 224 000 рублей неосновательного обогащения.

К участию в деле в качестве третьих лиц были привлечены Министерство транспорта РФ, международная общественная организация «Ассоциация морских лоцманов России» (город Санкт-Петербург), Государственный комитет РФ по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур.

Решением от 14.12.2000 иск удовлетворен. Постановлением апелляционной инстанции от 22.12.2000 решение оставлено без изменения.

В протесте предлагалось указанные судебные акты отменить, дело направить на новое рассмотрение. Президиум его удовлетворил по следующим основаниям.

Как следовало из материалов дела, закрытое акционерное общество «Морские лоцманы Новороссийска» не являлось государственной организацией и не входило в структуру порта. Истец в договорных отношениях с ответчиком не состоял.

Спорная сумма не может рассматриваться как неосновательное обогащение, поскольку она получена ответчиком за фактически оказанные им лоцманские услуги по проводке судов в соответствии с двусторонними гражданско-правовыми договорами, заключенными с судовладельцами.

Поэтому вывод суда о взыскании спорной суммы в качестве неосновательного обогащения противоречит материалам дела и требованиям п. 1 ст. 1102 ГК РФ. В силу названной статьи лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение).

Из материалов дела следует, что ответчик получил спорную сумму на основании договоров, заключенных им с судовладельцами, за оказанные услуги по проводке судов.

Статья 87 Кодекса торгового мореплавания РФ предусматривает наряду с государственной существование и негосударственной лоцманской службы. Негосударственные лоцманские службы осуществляют свою деятельность на основе лицензии на лоцманскую деятельность и полной самостоятельности и несут ответственность за результаты хозяйствования.

При таких обстоятельствах было принято постановление об отмене состоявшихся по делу судебных актах и направлении дела на новое рассмотрение в первую инстанцию того же суда[119]119
  Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 апреля 2002 г. № 13/01.


[Закрыть].

Иначе говоря, вывод о том, что лоцманские услуги выделились из экономической деятельности морских портов и являются самостоятельным, обособленным элементом предмета гражданско-правового регулирования, требующим соответствующего правового метода воздействия (обособленной договорной формы), сделанный по предыдущему делу, позволил правильно разрешить и данный спор.

В ряде случаев законодатель применительно к отдельным гражданско-правовым институтам определяет предмет соответствующего правового регулирования, поэтому и здесь судебное толкование конкретных норм права будет носить критериальный характер.

Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ рассмотрел заявление Московского государственного социального университета (далее – университет) о пересмотре в порядке надзора решения суда первой инстанции от 01.11.02, постановления суда апелляционной инстанции от 27.12.02 Арбитражного суда города Москвы по делу № А40-33925/02-125-20/3 и постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 17.03.03 по тому же делу.

Было установлено, что университет обратился в Арбитражный суд города Москвы с иском к Московскому городскому комитету по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее – Москомрегистрация) о признании недействительным отказа комитета в государственной регистрации права оперативного управления университета объектами недвижимости, расположенными по адресу: Москва, Лосиноостровская ул., д. 30а, строения 6, 8, 11, 19, 20, 21, 22, 23, 25, приобретенными по договорам купли-продажи у конкурсного управляющего государственным унитарным предприятием «Лосиноостровский завод столярных изделий».

Истец считал, что отказ в регистрации по мотиву отсутствия в Едином государственном реестре регистрации прав права хозяйственного ведения унитарного предприятия названными объектами, а также непредставления документов о праве предприятия распоряжаться указанным имуществом не основан на законе. Предприятие было наделено государственным имуществом в 1990 г. в соответствии с нормативными актами, действовавшими в тот момент, путем передачи на баланс предприятия, а отчуждение спорного имущества осуществлялось конкурсным управляющим в процессе процедуры банкротства предприятия по решению собрания кредиторов.

Необоснована, по мнению истца, и ссылка Москомрегистрации на отсутствие заявления унитарного предприятия о проведении государственной регистрации права университета, поскольку в связи с завершением конкурсного производства предприятие исключено из Московского регистрационного реестра юридических лиц.

В качестве третьего лица к участию в деле привлечен Департамент государственного и муниципального имущества города Москвы.

Решением суда первой инстанции от 01.11.02 в удовлетворении иска отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 27.12.02 решение оставлено без изменения. Федеральный арбитражный суд Московского округа постановлением от 17.03.03 оставил решение и постановление без изменения.

Университет, истец по делу, обратился в Высший Арбитражный Суд РФ с заявлением о пересмотре в порядке надзора принятых по делу судебных актов, поскольку они нарушают единообразие в толковании и применении правовых норм о праве хозяйственного ведения, ст. 98 Федерального закона от 08.01.98 № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» и ст. 6 и 13 Федерального закона от 21.07.97 № 122-ФЗ «О государственной регистрации права на недвижимое имущество».

Президиум решил, что данные судебные акты подлежат отмене с направлением дела на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Суд первой инстанции, отказывая в иске, сослался на то, что все имущество предприятия «Лосиноостровский завод столярных изделий» находится в собственности города Москвы и в связи с отсутствием договора о закреплении имущества за предприятием не могут быть определены пределы прав предприятия по распоряжению переданным ему на праве хозяйственного ведения имуществом. Кроме того, по мнению суда, предприятие в силу п. 2 ст. 295 ГК РФ не вправе было без согласия собственника распоряжаться недвижимым имуществом, поэтому договоры купли-продажи спорных объектов являются ничтожными сделками. Суд признал отказ Москомрегистрации обоснованным, так как при подаче заявки о регистрации университет не представил итоговый протокол от 10.04.2000 о том, что аукцион по продаже имущества унитарного предприятия признан несостоявшимся, в связи с чем конкурсный управляющий вправе был его продать по договорам купли-продажи университету.

Между тем правомочия предприятие по владению, пользованию и распоряжению имуществом, закрепленным на праве хозяйственного ведения, предусмотрены ст. 294 и 295 ГК РФ и не могут быть ограничены договором с собственником. Поэтому отсутствие такого договора не влияет на правомочия предприятия по распоряжению закрепленным за ним имуществом. К тому же отчуждение спорного имущества осуществлялось не предприятием, а конкурсным управляющим в процессе реализации имущества банкрота, для чего согласия собственника имущества в соответствии с законодательством не требуется.

Суд апелляционной инстанции, хотя и признал не основанными на законе выводы суда первой инстанции о необходимости получения согласия собственника на отчуждение спорного имущества, расценил сделки по отчуждению недвижимого имущества предприятия как незаконные, поскольку до их совершения не было зарегистрировано в учреждении юстиции право продавца на указанное имущество.

По мнению Президиума, в соответствии со ст. 6 и 13 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» государственная регистрация прав, возникших до введения в действие данного Закона, требуется в случае регистрации ограничений (обременении) права, ипотеки, аренды и иной сделки, требующей государственной регистрации.

Между тем договоры купли-продажи недвижимости, заключенные конкурсным управляющим с университетом, государственной регистрации не подлежали.

Суд кассационной инстанции не дал оценки доводам университета о несоответствии судебных актов первой инстанции и апелляционной инстанции нормам права. Оставляя их без изменения, в обоснование законности отказа Москомрегистрации в регистрации права университета на оперативное управление объектами недвижимости, приобретенными по договорам купли-продажи, суд сослался на то, что органом, уполномоченным собственником, приобретенные строения на праве оперативного управления не закреплялись.

При этом суд не учел, что согласно п. 2 ст. 299 ГК РФ в оперативное управление учреждения поступает также имущество, приобретенное учреждением по договору или иным основаниям в порядке, установленном названным Кодексом, другими законами и иными правовыми актами для приобретения права собственности.

Таким образом, принятые по делу судебные акты нарушают единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права, что в соответствии с п. 1 ст. 304 АПК РФ является основанием для их отмены.

Учитывая изложенное, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ постановил принятые по делу судебные акты отменить и дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции Арбитражного суда города Москвы[120]120
  Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 июня 2003 г. № 3217/03.


[Закрыть].

Сделанный в постановлении Президиума вывод не является очевидным, вытекающим из буквального толкования закона, тем более данный судебный акт будет иметь особое значение в правоприменительной практике.

Дело в том, что в статье 13 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» закреплено следующее правило: «Регистрация ограничений (обременений) права, ипотеки, аренды или иной сделки с объектом недвижимого имущества возможна только при наличии государственной регистрации ранее возникших прав на данный объект в Едином государственном реестре прав».

Суды исходили из того, что поскольку ранее возникшее право (право оперативного управления) не прошло государственной регистрации в Едином государственном реестре прав, регистрация спорной сделки с объектом недвижимого имущества недопустима.

Между тем данный вывод связан также с толкованием ст. 131 «Государственная регистрация недвижимости» и 164 «Государственная регистрация сделок» ГК РФ. Согласно первой статье право собственности и другие вещные права на недвижимые вещи, ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение подлежат государственной регистрации в едином государственном реестре учреждениями юстиции. Согласно второй статье сделки с землей и другим недвижимым имуществом подлежат государственной регистрации в случаях и порядке, предусмотренных ст. 131 ГК и Законом о регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ними.