Текст книги "Судебно-арбитражное толкование норм гражданского права"

Во исполнение указанного решения выданы исполнительные листы № 198817, 198823 и 198824.

Судебным приставом-исполнителем отдела службы судебных приставов Главного управления юстиции города Москвы 06.12.2000 вынесено постановление о возбуждении исполнительного производства; 27.04.01 вынесено постановление об окончании исполнительного производства в связи с отсутствием имущества у должника и получением сведений о том, что имущество, на которое судом обращено взыскание, отчуждено должником и на момент совершения исполнительных действий принадлежит третьим лицам.

Банк обжаловал действия судебного пристава об окончании исполнительного производства.

Определением от 01.08.01 по настоящем делу действия судебного пристава-исполнителя по возврату исполнительного листа и окончанию исполнительного производства признаны незаконными, поскольку при переходе права собственности на заложенное имущество к другому лицу залог сохраняется.

Федеральный арбитражный суд Московского округа постановлением от 30.10.01 № КГ-А40/6225-01 со ссылкой на ст. 235 и 353 ГК РФ определение оставил без изменения.

В протесте предлагалось указанные судебные акты отменить, поскольку закон не дает права судебному исполнителю самостоятельно применять норму ст. 353 ГК РФ, между тем как ответственность нового собственника заложенного имущества может быть установлена только судом, а дело направить на новое рассмотрение.

Президиум не нашел оснований для его удовлетворения.

Согласно ст. 353 ГК РФ в случае перехода права собственности на заложенное имущество или права хозяйственного ведения им от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества либо в порядке универсального правопреемства право залога сохраняет силу.

Таким образом, законодательно закреплена защита лица, права которого нарушены.

При таких обстоятельствах, отметил Президиум, оснований для отмены в порядке надзора обжалуемых судебных актов не имеется[134]134
  Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 июля 2003 г. № 2729/02.


[Закрыть].

В заключение необходимо сказать, что при всей важности критериального толкования как разновидности специально-юридической интерпретации норм гражданского права, оно не является основным (что характерно, например, для толкования, осуществляемого Конституционным Судом РФ). Главная нагрузка ложится на толкование норм гражданского права с учетом юридико-технических особенностей их изложения.

3.2. Судебно-арбитражное толкование норм гражданского права с учетом юридико-технических особенностей их изложения

Как уже отмечалось, специально-юридическое толкование означает уяснение правовых норм с использованием юридических знаний с целью устранения неопределенности содержания и действия права. Один из аспектов такого толкования, когда сомнения в полученных результатах интерпретации правовых норм преодолеваются путем сопоставления понимания конкретного нормативного предписания с общими началами и смыслом гражданского законодательства, рассмотрен выше[135]135
  Яковлев В. Ф. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). С. 39.


[Закрыть]. Здесь же необходимо проанализировать положения о правилах уяснения смысла гражданско-правовых нормативных предписаний, излагаемых с помощью особых юридико-технических средств.

Юридико-техническое толкование, с учетом комплексного характера специально-юридического толкования, будет изложено по модели, предложенной в литературе С. С. Алексеевым[136]136
  Алексеев С. С. Проблемы теории права. С. 179–181.


[Закрыть], который отмечал, что специально-юридическое толкование включает ряд приемов. Это, прежде всего, нормативное толкование, когда воля законодателя раскрывается перед интерпретатором в качестве нормативного предписания, а затем в качестве логической нормы. Содержанием этой операции является реконструирование нормативного предписания на основе правового текста, перевод описательного предложения в нормативное.

Далее он выделяет конструктивное толкование, направленное на уяснение содержания соответствующих юридических конструкций.

Для устранения юридической неопределенности важнейшее значение приобретает установление отраслевой принадлежности толкуемых норм, здесь главное в их свойствах, которые вытекают из отраслевой типизации нормативных предписаний (отраслевое толкование).

Особая разновидность специально-юридического толкования составляет установление действительного смысла юридических норм с учетом значения юридических терминов, использованных в них (терминологическое толкование).

Как правильно отметил С. С. Алексеев, специально-юридическое толкование занимает центральное, ключевое положение среди способов толкования, именно оно позволяет рассматривать толкование в качестве вершины юридической науки и юридического искусства, где смыкаются теоретическое и специальное познания, где они раскрывают свою силу и возможности при разрешении конкретных юридических дел[137]137
  Алексеев С. С. Право: азбука – теория – философия: Опыт комплексного исследования. С. 135.


[Закрыть].

Нормативность предписания в процессе специально-юридического толкования рассматривается в нескольких аспектах. Первый – анализ непосредственных инструментов, в которых эта нормативность выражается, – управомоченности, долженствования и запрещенности. Кроме того, в праве используются также весьма многочисленные категории, производные от указанных выше. К ним, в частности, относятся такие юридико-технические средства, как правомерность (противоправность) поведения, оспоримостъ или ничтожности сделок и др.

Так, по одному из дел решающее значение при правильном рассмотрении спора явилась оценка поведения стороны в качестве права или обязанности.

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации рассмотрел протест на постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 19.03.02 по делу № А40-25550/01-7-355 Арбитражного суда города Москвы.

Было установлено, что общество с ограниченной ответственностью «Витафрукт» обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к обществу с ограниченной ответственностью «Амтел Софт Дринкс» о взыскании 9 215 159 рублей 07 копеек убытков, возникших в связи с нарушением обязательств по договору от 15.01.01.

Решением от 12.09.01 в иске отказано. Постановлением апелляционной инстанции от 18.01.02 иск удовлетворен в части взыскания 7 543 318 рублей 51 копейки. В остальной части решение оставлено без изменения. Федеральный арбитражный суд Московского округа постановлением от 19.03.02 постановление апелляционной инстанции отменил, решение суда первой инстанции оставил без изменения.

В протесте предлагалось постановление суда кассационной инстанции отменить, как вынесенное с неправильным применением норм материального права и не соответствующее материалам дела, постановление апелляционной инстанции оставить в силе.

Президиум удовлетворил протест по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, согласно договору от 15.01.01 без номера ООО «Амтел Софт Дринкс» (исполнитель) должно было обеспечить производство расфасованного сока, используя сырье, упаковку и вспомогательные материалы ООО «Витафрукт» (заказчика), и передать годный к транспортировке и продаже товар заказчику, а последний – оплатить его.

Договором предусмотрена обязанность исполнителя передать товар, соответствующий техническим условиям, которыми определены сроки его годности (до 12 месяцев со дня изготовления).

По своей природе данный договор является смешанным, содержащим элементы как договора подряда, так и договора купли-продажи (поставки).

Полученный от исполнителя готовый товар в количестве 1 045 488 штук 1-литровых упаковок был забракован в связи с несоответствием санитарным правилам и нормам (порчей) и признан негодным к реализации. Ненадлежащее качество товара подтверждается актами экспертной компании «Мосэкспертиза» и других независимых экспертных компаний.

Данное обстоятельство послужило основанием для предъявления настоящего иска.

Отказ в удовлетворении иска суды первой и кассационной инстанций мотивировали следующими обстоятельствами.

На истца возлагались функции технического контроля за производством расфасованного сока. Актами экспертизы не установлена причина порчи, а те заключения, в которых указана причина образования брака (сбой технологического процесса на фасовочной линии) являются ненадлежащими доказательствами. Доказательств нарушения технических условий при производстве товара истцом не представлено. Качество товара подтверждается сертификатами качества.

Таким образом, бремя доказывания того, что недостатки товара возникли до передачи истцу, суд возложил на последнего.

В соответствии с п. 3 ст. 421 ГК РФ к отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре.

Согласно п. 2 ст. 476 ГК РФ в отношении товара, на который продавцом предоставлена гарантия качества, он отвечает за недостатки товара, если не докажет, что недостатки товара возникли после его передачи покупателю вследствие нарушения покупателем правил пользования товаром или его хранения, либо действий третьих лиц, либо непреодолимой силы. То есть бремя доказывания того, что недостатки товара возникли по причине, не зависящей от продавца, лежит на продавце, в данном случае – исполнителе по договору от 15.01.01 и ответчике по настоящему делу.

Таких доказательств ответчик не представил. Факт недоброкачественности товара он не оспаривает.

В соответствии с условиями договора при производстве товара использовались только переданные истцом сырье, материалы, упаковка. Претензий к их качеству ответчик не предъявил.

Кроме того, согласно п. 6 ст. 17 Федерального закона «О качестве и безопасности пищевых продуктов» изготовитель обязан проверить качество и безопасность каждой партии пищевых продуктов, материалов и изделий и передать получателю вместе с пищевыми продуктами, материалами и изделиями удостоверение качества и безопасности пищевых продуктов, материалов и изделий.

Таким образом, обязанность по осуществлению контроля за качеством используемых в производстве сырья и материалов возлагается на изготовителя.

Размер понесенных убытков подтвержден документально[138]138
  Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 октября 2002 г. № 5001/02.


[Закрыть].

Аналогичная проблема была главной и по другому делу.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ рассмотрел протест на решение от 17.09.01, постановление апелляционной инстанции от 15.01.02 Арбитражного суда города Москвы по делу № А40-30074/01-61-374 и постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 28.02.02 по тому же делу.

Было установлено, что государственное унитарное предприятие «Зарубежчермет» (далее – унитарное предприятие) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к индивидуальному частному предприятию «Кокс» (далее – частное предприятие) и закрытому акционерному обществу «Внешнеэкономическое объединение „Зарубежчермет“» (далее – объединение) о признании недействительным договора уступки требования от 27.12.2000, заключенного между ответчиками.

Решением от 17.09.01 иск удовлетворен с указанием на ничтожность сделки в соответствии со ст. 168 ГК РФ. Суд сослался на нарушение ст. 2 ГК РФ, имея в виду, что предметом договора цессии является право требования денежных средств, включающих сумму валютных штрафов по внешнеэкономическому контракту от 07.04.99 № 46-1-2701/6003.

Кроме того, договор цессии противоречит п. 1 ст. 2 Федерального закона «О валютном регулировании и валютном контроле», поскольку кредитор получил право требовать с должника уплаты денежной суммы, выраженной в долларах США.

Постановлением апелляционной инстанции от 15.01.02 решение оставлено без изменения. Суд констатировал нарушения при заключении спорного договора ст. 384 и 388 ГК РФ, указав на то, что первоначальный кредитор не выбыл из обязательств по контракту от 07.04.99, так как у него сохранились гарантийные обязательства перед должником.

Федеральный арбитражный суд Московского округа постановлением от 28.02.02 названные судебные акты оставил без изменения.

В протесте предлагалось оспариваемые судебные акты отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Президиум протест удовлетворил по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, между частным предприятием (продавцом) и унитарным предприятием (покупателем) заключен контракт от 07.04.99, в соответствии с которым продавец в срок до 30.12.99 поставляет покупателю запасные части для оборудования коксовых батарей, ранее поставленных Исфаханскому металлургическому заводу (Иран) на общую сумму 250 794 доллара США. Оборудование покупатель обязался оплатить в течение одного месяца с даты отгрузки (в редакции дополнения от 11.02.2000 № 1). Контракт содержит также гарантийные обязательства продавца в течение 12 месяцев с даты пуска оборудования в эксплуатацию.

Во исполнение контракта продавец в феврале 2000 года отгрузил оборудование покупателю. Поскольку оплата за оборудование не была произведена, продавец обратился в арбитражный суд с иском о взыскании задолженности.

В процессе рассмотрения дела (№ А40-14886/00-68-154) стороны заключили мировое соглашение от 01.06.2000, в соответствии с которым покупатель обязался оплатить продавцу задолженность в сумме 244 794 доллара США, возместить убытки в сумме 33 835 долларов США с процентами по день фактической оплаты долга.

Определением от 01.06.2000 арбитражный суд утвердил мировое соглашение и выдал частному предприятию исполнительный лист № 170850 на взыскание с унитарного предприятия указанных сумм.

Позднее частное предприятие (кредитор) и объединение (новый кредитор) заключили договор уступки требования от 27.12.2000, согласно которому новый кредитор получает право (вместо частного предприятия) требовать с унитарного предприятия по исполнительному листу от 01.06.2000 № 170850, выданному Арбитражным судом города Москвы. О произведенной уступке должник был извещен письмом от 28.12.2000.

Определением от 19.02.01 по делу № А40-14886/00-68-154 Арбитражный суд города Москвы заменил взыскателя (частное предприятие) на нового взыскателя (объединение) и выдал последнему исполнительный лист № 211250.

Полагая, что договор уступки требования является недействительным, унитарное предприятие обратилось в арбитражный суд с настоящим иском.

Удовлетворяя иск, суды трех инстанций сочли, что названный договор противоречит нормам главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации и Закона Российской Федерации «О валютном регулировании и валютном контроле».

Так, суд утверждал, что гарантийные обязательства частного предприятия перед унитарным предприятием на момент заключения договора цессии не закончились, первое не выбыло из обязательств по контракту и безусловной замены лиц в обязательстве не произошло.

Как видно из материалов дела, предметом цессии является не весь комплекс обязательств по спорному контракту, а задолженность по оплате уже отгруженной продукции.

В пункте 9 договора цессии от 27.12.2000 указано, что уступка права требования не влечет за собой каких-либо изменений условий контракта от 07.04.99.

Частное предприятие, отгрузив унитарному предприятию оборудование на конкретную сумму, вправе, не выходя из контракта, уступить данное денежное требование третьему лицу с соблюдением условий, установленных ст. 388 ГК РФ. Такая уступка не противоречит требованиям главы 24 Кодекса.

Следует отметить, что в договоре уступки требования от 27.12.2000 указаны три приложения, относящиеся к объему прав, передаваемых новому кредитору, и к тем обязательствам, на которые цессия не распространяется. В материалах дела названных приложений нет и судом они не оценивались.

Таким образом, суд сделал вывод о недействительности договора уступки требования, не исследовав в полном объеме доказательств, имеющих значение для дела.

Неосновательным является также довод о противоречии спорного договора цессии Закону Российской Федерации «О валютном регулировании и валютном контроле».

Пункт 2 ст. 140 и п. 3 ст. 317 ГК РФ допускают использование на территории Российской Федерации иностранной валюты в случаях, в порядке и на условиях, определенных законом или в установленном им порядке.

Согласно п. 2 ст. 6 Закона Российской Федерации «О валютном регулировании и валютном контроле» валютные операции, связанные с движением капитала, осуществляются резидентами в порядке, устанавливаемом Центральным банком Российской Федерации.

Судебные акты по настоящему делу приняты без учета указанных положений этого Закона.

Кроме того, объединение не настаивает на получении долга исключительно в валюте.

Следовательно, судом не были надлежаще исследованы обстоятельства, имеющие значение для дела, и неправильно применены нормы материального права[139]139
  Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 октября 2002 г. № 4554/02.


[Закрыть].

В качестве одного из проявлений данной проблемы выступает вопрос о ничтожных и оспоримых сделках, имея в виду прежде всего запрещенностъ ничтожных сделок и управомоченностъ лишь определенных лиц требовать признания недействительными оспоримых сделок. В этом смысле весьма показательна судебно-арбитражная практика применения ст. 79 «Совершение крупной сделки, связанной с приобретением или отчуждением обществом имущества» Федерального закона «Об акционерных обществах» в редакции закона от 26 декабря 1995 г.

Согласно указанной статье решение о совершении крупной сделки, предметом которой является имущество со стоимостью от 25 до 50 % балансовой стоимости активов общества на дату принятия решения о совершении такой сделки, принимается советом директоров (наблюдательным советом) общества единогласно, при этом не учитываются голоса выбывших членов совета директоров (наблюдательного совета).

В случае если единогласие совета директоров (наблюдательного совета) общества по вопросу о совершении крупной сделки не достигнуто, по решению совета директоров (наблюдательного совета) общества вопрос о совершении крупной сделки может быть вынесен на решение общего собрания акционеров.

Решение о совершении крупной сделки, предметом которой является имущество, стоимость которого составляет свыше 50 % балансовой стоимости активов общества на дату принятия решения о совершении такой сделки, принимается общим собранием акционеров большинством в три четверти голосов акционеров – владельцев голосующих акций, присутствующих на собрании.

На основе буквального толкования указанной статьи в ее связи со ст. 168 ГК РФ и устанавливаемой ею презумпции ничтожности сделок, не соответствующих закону или иным правовым актам, судебно-арбитражная практика исходила из ничтожности крупной сделки, заключенной без необходимого решения совета директоров (наблюдательного совета) или общего собрания акционеров.

Вместе с тем высшие судебные органы страны указали на некоторые особенности применения данных статей, на первый взгляд не во всем согласующиеся с общепризнанными взглядами на соотношение ничтожных и оспоримых сделок.

Было разъяснено, что при оценке судом крупных сделок, указанных в статье 78 Закона, следует исходить из того, что в соответствии со статьей 79 Закона совершение их акционерным обществом возможно лишь при наличии единогласного решения совета директоров (наблюдательного совета) – при стоимости приобретаемого или отчуждаемого по сделке имущества от 25 до 50 % балансовой стоимости активов общества на дату принятия такого решения, либо по решению общего собрания акционеров – при стоимости имущества, являющегося предметом сделки, свыше 50 % балансовой стоимости активов общества на дату принятия решения о ее совершении. На основании решения общего собрания акционеров заключаются также сделки, связанные с приобретением или отчуждением обществом имущества стоимостью от 25 до 50 % балансовой стоимости активов общества, если совет директоров (наблюдательный совет) не достиг единогласия относительно совершения такой сделки и передал этот вопрос на рассмотрение общего собрания акционеров. Сумма (размер) крупной сделки определяется исходя из стоимости реально отчуждаемого или приобретаемого имущества (имущества, передаваемого в залог, вносимого в качестве вклада в уставный капитал другого общества, и т. д.) в сопоставлении с данными последнего утвержденного баланса общества.

В случае совершения крупной сделки генеральным директором (директором) акционерного общества или уполномоченным им лицом при отсутствии необходимого решения совета директоров (наблюдательного совета) или общего собрания акционеров такая сделка является недействительной. Однако она может быть признана судом имеющей юридическую силу и создающей для общества вытекающие из нее права и обязанности, если при рассмотрении спора будет установлено, что в последующем данная сделка была одобрена соответственно советом директоров (наблюдательным советом) либо общим собранием акционеров общества.

Установленные ст. 78 и 79 Закона нормы, определяющие порядок заключения акционерным обществом крупных сделок, не распространяются на сделки, совершаемые обществом в процессе осуществления обычной хозяйственной деятельности (связанные с приобретением сырья, материалов, реализацией готовой продукции и т. п.), независимо от стоимости имущества, приобретаемого или отчуждаемого по такой сделке[140]140
  См. п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 апреля 1997 г. № 4/8 «О некоторых вопросах применения Федерального закона „Об акционерных обществах“» (с изменениями от 5 февраля 1998 г.). Данное постановление утратило силу, но содержавшиеся в нем разъяснения и рекомендации были восприняты судебной практикой.


[Закрыть].

Таким образом, указанная интерпретация закона позволяла сохранять юридическую силу сделки, которая по существу не являлась противозаконной, поскольку обстоятельства, являющиеся основанием ее недействительности, к моменту рассмотрения спора в суде отпали.

Подобная же идея содержится в ст. 566 ГК РФ «Применение к договору продажи предприятия правил о последствиях недействительности сделок и об изменении или о расторжении договора». Здесь говорится, что правила настоящего Кодекса о последствиях недействительности сделок и об изменении или о расторжении договора купли-продажи, предусматривающие возврат или взыскание в натуре полученного по договору с одной стороны или с обеих сторон, применяются к договору продажи предприятия, если такие последствия существенно не нарушают права и охраняемые законом интересы кредиторов продавца и покупателя, других лиц и не противоречат общественным интересам.

Вместе с тем указанная практика не устраняла иные негативные для участников гражданского оборота последствия отнесения рассматриваемых сделок к числу ничтожных, в том числе и наличие длительного срока исковой давности по применению реституции.

В связи с этим законодатель счел необходимым рассмотренные положения Закона изменить. В действующей редакции Закона статья 79 «Порядок одобрения крупной сделки» содержит следующие правила.

Крупная сделка должна быть одобрена советом директоров (наблюдательным советом) общества или общим собранием акционеров в соответствии с настоящей статьей.

Решение об одобрении крупной сделки, предметом которой является имущество, стоимость которого составляет от 25 до 50 % балансовой стоимости активов общества, принимается всеми членами совета директоров (наблюдательного совета) общества единогласно, при этом не учитываются голоса выбывших членов совета директоров (наблюдательного совета) общества.

В случае если единогласия совета директоров (наблюдательного совета) общества по вопросу об одобрении крупной сделки не достигнуто, по решению совета директоров (наблюдательного совета) общества вопрос об одобрении крупной сделки может быть вынесен на решение общего собрания акционеров. В таком случае решение об одобрении крупной сделки принимается общим собранием акционеров большинством голосов акционеров владельцев голосующих акций, принимающих участие в общем собрании акционеров.

Решение об одобрении крупной сделки, предметом которой является имущество, стоимость которого составляет более 50 % балансовой стоимости активов общества, принимается общим собранием акционеров большинством в три четверти голосов акционеров – владельцев голосующих акций, принимающих участие в общем собрании акционеров.

В решении об одобрении крупной сделки должны быть указаны лицо (лица), являющееся ее стороной (сторонами), выгодоприобретателем (выгодоприобретателями), цена, предмет сделки и иные ее существенные условия.

В случае если крупная сделка одновременно является сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, к порядку ее совершения применяются только положения главы XI настоящего Федерального закона.

Крупная сделка, совершенная с нарушением требований настоящей статьи, может быть признана недействительной по иску общества или акционера.

Положения настоящей статьи не применяются к обществам, состоящим из одного акционера, который одновременно осуществляет функции единоличного исполнительного органа.

Полагаем, что решающим в указанной трансформации Закона явилось его несоответствие принципу недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, в том числе путем отнесения в принципе «санируемых» действий к ничтожным сделкам. Ситуация поправлена радикально, законодательным путем. Таким образом, юридико-техническое и критериальное толкование в силу комплексности данного процесса нередко взаимодополняют друг друга в механизме специально-юридического толкования. Более того, судебная практика, и данный пример ярко это подтверждает, в ряде случаев является предвестником соответствующих законодательных решений.

Иная ситуация сложилась при толковании ст. 166 ГК РФ о возможности заявления в суд требований о признании ничтожной сделки недействительной. В п. 32 постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 01.07.96 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» указано, что ничтожная сделка является недействительной независимо от признания ее таковой судом (п. 1 ст. 166). Учитывая, что Кодекс не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица. При этом следует учитывать, что такие требования могут быть предъявлены в суд в сроки, установленные п. 1 ст. 181.

При удовлетворении иска в мотивировочной части решения суда о признании сделки недействительной должно быть указано, что сделка является ничтожной. В этом случае последствия недействительности ничтожной сделки применяются судом по требованию любого заинтересованного лица либо по собственной инициативе.

В связи с тем, что ничтожная сделка не порождает юридических последствий, она может быть признана недействительной лишь с момента ее совершения.

Таким образом, в порядке юридического толкования был сделан вывод, несмотря на отсутствие нормативных предписаний по этому вопросу, о допустимости признания ничтожных сделок недействительными.

Мы полагаем, что подобное решение вопроса может противоречить принципу недопустимости злоупотребления правом, что и случается, когда признание сделки ничтожной происходит в ситуации фактического сохранения в силе последствий спорных правоотношений.

Следует иметь в виду, что в ст. 166 ГК РФ закреплено положение, согласно которому требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе.

Между тем Высший Арбитражный Суд РФ неоднократно предлагал судам при предъявлении подобных исков по собственной инициативе в обязательном порядке применять последствия недействительности сделок.

Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ рассмотрел протест на постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 26.11.96 по делу № 109-3-95 Арбитражного суда Республики Адыгея.

Было установлено, что Совет профсоюзов Республики Адыгея (впоследствии Федерация профсоюзов Республики Адыгея) обратился в Арбитражный суд Республики Адыгея с иском о взыскании с Государственной инспекции труда по Республике Адыгея 12 379 175 рублей задолженности по договору аренды нежилых помещений от 15.03.95. До принятия решения истец увеличил размер искового требования до 16 467 600 рублей.

Решением от 18.01.96 иск удовлетворен частично: в сумме 7 084 733 рублей. Постановлением апелляционной инстанции от 12.03.96 решение оставлено без изменения. Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа постановлением от 16.05.96 отменил названные судебные акты. Дело направил на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Новым решением Арбитражного суда Республики Адыгея от 08.08.96 с ответчика взыскано 20 025 921 рубль основной задолженности и годовых процентов. Постановлением апелляционной инстанции от 26.09.96 названное решение оставлено без изменения. Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа постановлением от 26.11.96 решение от 08.08.96 и постановление апелляционной инстанции от 26.09.96 отменил, в удовлетворении искового требования отказал.

В протесте предлагалось постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 26.11.96 отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд кассационной инстанции.

Президиум протест удовлетворил, разрешив спор по существу.

Между Советом профсоюзов Республики Адыгея (совпроф) и Государственной инспекцией труда по Республике Адыгея (инспекция) 15.03.95 заключен договор аренды нежилых помещений общей площадью 116,3 кв. метра, расположенных по адресу: г. Майкоп, ул. Краснооктябрьская, 25. На момент заключения договора аренды Государственная инспекция труда по Республике Адыгея не обладала статусом юридического лица. Такой статус инспекция приобрела только 01.08.95 при утверждении руководителем Федеральной инспекции труда Российской Федерации Положения о Государственной инспекции труда по Республике Адыгея (пункт 4.6.).

Согласно ст. 49 ГК РФ правоспособность юридического лица возникает в момент его создания.

В силу п. 2 ст. 51 ГК РФ юридическое лицо считается созданным с момента его государственной регистрации. Регистрация инспекции произведена постановлением главы администрации города Майкопа от 12.07.96 № 786.

Таким образом, суд кассационной инстанции правомерно признал ничтожным договор аренды нежилых помещений, заключенный стороной, не являющейся юридическим лицом.

Между тем истец и ответчик реально исполняли договор аренды, инспекция пользовалась предоставленными ей помещениями, частично оплачивая их.

В соответствии со статьей 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а при невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах – если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Поскольку Федерацией профсоюзов Республики Адыгея был предъявлен иск о взыскании задолженности за пользование нежилыми помещениями, суду кассационной инстанции надлежало по собственной инициативе в соответствии со ст. 166 ГК РФ применить последствия недействительности ничтожной сделки. Таким образом, отказ в удовлетворении искового требования и взыскание с ответчика расходов по уплате государственной пошлины в сумме 1 609 513 рублей произведены необоснованно.