Текст книги "Стратег"

Плутон имел особое стратегическое значение. Именно отсюда начиналось большинство космических маршрутов, здесь стартовали звездолеты Глубокой Разведки. Орбита Плутона являлась конечной точкой для всех грузовых кораблей, следовавших в Солнечную систему, дальше их не пускали. Корабли разбирали на отдельные секции, и до адресата грузы доставляли космические буксиры. Здесь находился оживленный перекресток космических дорог.

Совершив один оборот вокруг Плутона, Стратег вышел на связь с военным комендантом, генералом Ван Тиссеном.

– Доброе утро, генерал. Здесь Стратег, – и послал свой опознавательный код.

– Военный комендант Плутона генерал Ван Тиссен, – представился тот в ответ и отдал честь.

– Обеспечьте мне посадку в отдаленной части космопорта и встречайте лично на своем катере, а также потрудитесь сохранить мое присутствие на базе в тайне.

Как только Петров посадил «ласточку» на самом краю космопорта, катер коменданта немедленно пристыковался к кораблю, и Стратег, одетый в военную форму, вместе с сержантом перешел на катер, не надевая скафандров.

– Курс на командный пункт отряда «пантер», – прервал приветствия Стратег, – свяжитесь с ним и обставьте все как обычный визит. О моем присутствии на борту ни слова.

Катер отшвартовался от «ласточки» и, набрав высоту, устремился в нужном направлении. Через двадцать семь минут, после того как катер достиг цели и к нему был подведен герметичный приемный рукав, Стратег буквально ворвался на командный пункт:

– Учебная тревога! Немедленно поднять резервное звено! – и с этими словами включил секундомер.

– Дежурный по командному пункту капитан Заваров, – объявив тревогу, представился офицер, – патрулирование осуществляет звено «Петербург», в резерве… – последовала заминка, которая вызвала у Стратега первые подозрения, – звено «Вашингтон». Контрольное время взлета по тревоге – пятнадцать минут.

В отряде несли службу выпускники трех военных училищ Земли: Санкт-Петербургского имени адмирала Рочева, которые и составляли основу звена «Петербург», Третьего Североамериканского имени Вашингтона, которое располагалось в одноименном штате, но не имело никакого отношения к городу Вашингтону, бывшей столице США, округ Колумбия, и «Фудзи», названное в честь остывшего вулкана, одного из символов Японии.

– Командир отряда «пантер» контр-адмирал Уилсон, – прибыв на командный пункт через пять минут после объявления тревоги, представился грузный мужчина средних лет.

Стратег ничего не ответил, демонстративно посмотрев на секундомер. Через восемнадцать минут, то есть с трехминутным опозданием, последовал доклад, что звено «Вашингтон» взлетело и ожидает дальнейших указаний, которые незамедлительно были выданы Стратегом. Три минуты задержки – это, конечно, плохо, но он прогнозировал гораздо худшие результаты. Впрочем, что-то по-прежнему его во всем этом настораживало.

– Включите громкую связь, я хочу слышать все переговоры пилотов, – обратился он к дежурному.

Догадка Стратега подтвердилась. Из динамиков доносилась английская речь вперемежку с японской. Стратег улыбнулся. С одной стороны, это доказывало, что никакого резервного звена не было, чем и объяснялась небольшая заминка дежурного офицера, но, с другой стороны, недавние курсанты не растерялись, и взлетели те, кто был готов, не обращая внимания на деление по звеньям.

– Отбой учебной тревоги. Обеспечьте поэкипажное построение сразу после посадки, – распорядился Стратег.

…Вот они стоят в едином строю, еще совсем молодые, всего год после училища. Неужели и их придется бросить в бой? Нет, нельзя допустить, чтобы враг прорвался к Солнечной системе, надо дать генеральное сражение на дальних подступах к Земле. Отвлекшись от своих невеселых мыслей, Стратег заметил, что и экипажи оказались смешанными. Мальчишки – нет, среди них было и несколько девчонок, – застигнутые врасплох, но не растерявшиеся, взлетали, не деля себя не только на звенья, но и на экипажи. А ведь молодцы! Это была одна дружная семья.

Стратег с удовольствием похвалил все экипажи за находчивость и взаимовыручку, дав понять, что их небольшая хитрость раскрыта. Поругал за трехминутное опоздание со взлетом и пожелал всяческих успехов. Эти ребята ему определенно понравились. Побольше бы таких.

С начальством разговор состоялся чуть позже и на других тонах. Не стесняясь в выражениях, Стратег открыто высказал руководству все, что он о них думает. Помимо того, что не было резервного звена, вскрылось, что из ста «пантер» в исправном состоянии находились только семьдесят. Стратег никогда не ограничивался только указанием на недостатки, считая это неконструктивным, поэтому оставшееся время они обсуждали, что надо сделать, чтобы ввести эти тридцать кораблей в строй как можно скорее.

В целом ситуация на Плутоне оказалась лучше, чем на Луне, хотя тоже была далека от требуемой. Стратег понимал различие между проинспектированными им базами. На Плутоне приходилось постоянно патрулировать космическое пространство и проверять находящиеся в нем корабли. Эти действия стали привычными, рутинными, поэтому форпост оказался не в полной мере готовым к учебной тревоге лишь по вине руководства. На лунной же базе царило полное затишье. Так и было задумано – «носороги» просто находились в засаде, и здесь создатели базы допустили ошибку – такие базы нежизнеспособны, или надо устраивать для их контингента постоянные встряски, проводить внеплановые учения.

Размышления прервал дежурный офицер, доложив о прибытии транспорта с посылкой для Стратега. Это был долгожданный мини-зонд, с помощью которого экипаж «Малютки-15» исследовал космическую станцию «Пионер-4». Стратег отправился на «ласточку», куда к его прилету успели переправить груз.

Через два часа он, мрачнее тучи, ничего не объясняя, приказал сержанту Петрову взлетать и следовать к космическому бую «Цербер», его не беспокоить и ждать дальнейших указаний. От этого буя расходились в разные стороны три возможных маршрута их дальнейшего следования. Стратег решил выбрать один из них после разговора с Тактиком, который в данный момент находился на удаленной базе «Находка».

На «ласточке» находился достаточно мощный ментальный усилитель, к которому и подсоединился Стратег. Он мог без проблем наладить обмен мыслеобразами с Тактиком и без него, тем более что тот был его спарринг-контактером, но Стратег твердо придерживался правила – не тратить своей энергии больше, чем это необходимо. Длительный диалог при помощи мыслеобразов, а именно такой ему предстоял, требовал большого расхода психической энергии.

Стратег сосредоточился и, как только затылок начал пульсировать, представил перед собой огромную кровать с белоснежной простыней и вызвал из глубин подсознания латинскую букву «Т», составленную из разноцветных лампочек, – символ Тактика.

«Голова, окутанная проводами» – послал Стратег первый мыслеобраз, предлагая Тактику также прибегнуть к помощи ментального усилителя.

В ответ пришло изображение числа 20. Без сомнения, именно столько минут требовалось Тактику, чтобы добраться до усилителя. У Стратега появилось время на размышление. Мини-зонд подтвердил его самые худшие опасения: «Пионер-4» был взорван изнутри. Предательство он отвергал. Тайно установить контакт с врагом нереально. Диверсия? Неужели кто-то смог незаметно проникнуть на станцию? Маловероятно. Если и проникли, то в открытую, под каким-нибудь невинным предлогом, явно свои, вот только как и кто заставил их заложить мину? А может, они не знали про мину, думали, что просто передают посылку или подарок? Слишком много загадок, но сейчас на эти ребусы нет времени, хотя он обязательно докопается до истины. Придется усилить контроль на границе с не-гуманоидами и зеерянами.

– На месте, – зазвучал прямо в голове голос Тактика.

– Обеспечить. Дальняя база. Целый флот. Базирование. Долго. Боевые действия, – при разговоре старались говорить кратко, экономя силы.

– Время прибытия?

– Неизвестно. Готовность через месяц.

– Сложно. Выполнимо.

– Используй. Люди. Ресурсы. Неограниченно.

– Принято.

– Построить. Оснастить. Учебный центр. Пилоты. «Супернова».

– На пять недостроенных уже есть по два экипажа, – забывшись, заговорил Тактик, не сокращая предложения.

«Буква „S", летящая над маковым полем и, как серп, рубящая головки цветов». Получив этот мыслеобраз, Тактик понял, что достал Стратега своими возражениями.

«На тарелочке с голубой каемочкой голова Тактика» – извинения, которые Стратег принял.

– Минимум пятьдесят экипажей. Планируй сто.

– Принято.

– Послано. Сообщений. Пять. Враг.

– Получено полностью.

– Посылаю еще одно. Перехожу на полный текст. По окончании подтверждение. Конец контакта.

– Готов.

– Начинай разрабатывать план генерального сражения, при этом исходи из того, что есть еще один потенциальный противник, который, возможно, и не выступит сразу и открыто, но будет выжидать и при случае нанесет удар в спину. Придется держать часть флота в резерве. Скорее всего – не-гуманоиды. Будь готов к корректировке плана по возвращении Старика. Конец.

– Принято. Конец.

Позволив себе десятиминутный отдых, Стратег вызвал сержанта.

– Ты сколько g выдерживаешь?

– Девять выдержу, – гордо ответил Петров.

– Отлично. Залазь в походный саркофаг.

– На скольких пойдем?

– На пятнадцати.

– Твою… – вырвалось у сержанта, который уже несся со всех ног в медицинский отсек.

Пятнадцать g был предел для Стратега, и он, стиснув зубы, бросил «ласточку» в подпространство, выбрав маршрут, который вел к границам с не-гуманоидами и далее, на удаленную базу, хотя так далеко он не собирался. Он решил просто нагнать Первый Звездный флот, который медленно двигался в этом направлении. Сверившись с компьютером, Стратег определил точку, где он его перехватит.

Стратег сидел в личной каюте адмирала Рочева, командующего Первым Флотом. Они не спеша пили кофе. На столе стояла бутылка коньяка, но, сделав по глотку, они оставили ее в покое, как-то не пошло. Обстановка была сугубо официальной.

– Адмирал, скажите, сколько здесь процентов вранья, – нарушил молчание Стратег, положив на стол отчет о состоянии военного космического флота, открытый на той странице, где описывался Первый Флот.

Рочев встал, подошел к сейфу и открыл его. Достал небольшую папку и вручил ее Стратегу. На первом листе было изложено особое мнение адмирала Рочева по результатам работы комиссии. Адмирал оказался честен, в докладной записке он открыто заявлял, что комиссия приукрасила фактическое состояние кораблей, зачислив находящиеся на ремонте, на профилактике и даже списанные в состав действующего флота. Комиссия просто проигнорировала этот документ, а адмирал не сумел настоять, чтобы его включили в отчет. Закончив чтение, Стратег получил мини-диск с информацией об истинном состоянии Первого Флота. Двадцать минут ушло на знакомство с ним. Оторвавшись от ПНК, Стратег налил себе полстакана коньяка и разом осушил его.

– Что, настолько плохо? – поинтересовался адмирал.

– Лучше скажите, со Вторым и Третьим Флотами дело обстоит так же?

– Если не хуже.

– Тридцать, если не больше, процентов вранья. Вместо трех бумажных флотов в наличии оказалось только два. За это определенно кто-то ответит. Это уже не халатность и не очковтирательство. Это предательство.

Вместо ответа Рочев наполнил стаканы, и теперь они выпили вдвоем и потом еще долго ломали головы, как исправить ситуацию. Когда бутылка опустела, Стратег решил позабавить Рочева.

– «Пионер-4» был взорван изнутри, – мрачно произнес он.

– Предательство?

– Не верю. Здесь все намного сложнее. Ответ на этот вопрос мы получим не скоро.

– Информация засекречена?

– Не говорите об этом даже своим заместителям. Я еще не решил, скажу ли другим командующим, но вам надо знать. Я считаю, что в этом замешаны не-гуманоиды. Вы направляетесь патрулировать их границы, надо быть начеку. Они явно что-то замышляют.

Визит к адмиралу Монтгомери, командующему Третьим Флотом, который неспешно выдвигался навстречу врагу, также прошел на минорных тонах, лишь с той разницей, что пили виски и не так много. Предсказание адмирала Рочева сбылось: здесь дела обстояли еще хуже, и уже мало что можно было исправить, но Стратегу и Тактику нужно было знать правду. Нельзя планировать генеральное сражение, в котором будут принимать участие звездолеты, существующие только в воображении членов комиссии.

В последнюю очередь Стратег посетил адмирала Ямомото, и поступил так не случайно. Второй Флот двигался в направлении территории зеерян, туда, где сейчас выполнял свою трудную дипломатическую миссию Снежный Барс. Стратег решил застать его на полпути к Земле. В случае успеха миссии полученная информация могла иметь решающее значение.

Дела у Ямомото обстояли лучше, чем ожидал Стратег. Трудолюбивые азиаты каким-то чудом смогли сохранить и залатать свои корабли.

За чайными церемониями, бутылочкой саке и обсуждением планов предстоящей кампании время пролетело незаметно. Наконец дежурный офицер доложил, что корабль, прибытия которого с таким нетерпением ожидал Стратег, вышел из подпространства. Теперь осталось подождать еще двое суток – медики должны были привести экипаж в чувство. Стратег сгорал от нетерпения. Батя прислал ему условный знак, что миссия увенчалась успехом.

Снежный Барс снова был в строю. Всю свою долгую жизнь он посвятил служению людям, сперва с оружием в руках, потом возглавляя руководство Совета Земли. Взвалив груз ответственности за дальнейшую судьбу своих начинаний на Стратега и убедившись, что тот справляется с этой ношей, Снежный Барс удалился на покой, поселившись в глуши новгородских лесов, где проводил время в раздумьях о смысле жизни, философствуя и пытаясь жить в гармонии со своей душой. Он не испытывал чувства одиночества. Редких визитов Стратега, а потом и Тактика, ему вполне хватало. Он устал от людей. Слишком много подлости и предательства, крови, насилия и убийств, равнодушия и черствости, себялюбия и зазнайства встретил он на своем пути. Годы заглушили боль потерь, а тишина, царившая в той глуши, где он обосновался, дала возможность расслабиться и заглянуть в глубь самого себя.

Получив вызов Стратега, Старик приступил к нехитрым сборам. Лишь сейчас, собираясь в дальний путь, он понял, что засиделся и вся эта суета опять была ему по душе. Ему предстояла чисто дипломатическая миссия, что и предопределило форму одежды. Когда «кузнечик» нагло приземлился чуть ли не на крышу лесной хижины и сержант Петров доложил о своем прибытии (как будто можно было этого не заметить!), перед ним предстал тот самый Батя, каким его все знали, когда он возглавлял созданный им Совет Земли, – подтянутый, решительный, волевой.

Бате предстояло преодолеть огромное расстояние, чтобы достичь территории зеерян, и сделать это надо было как можно быстрее, что представляло собой серьезную проблему, ведь, чем с меньшей скоростью движешься в подпространстве, тем раньше оно выбрасывает тебя в обычное пространство. Пассажирские лайнеры входят в подпространство с ускорением 4 g. Таков своеобразный аналог силы тяжести, который измеряет болевое воздействие подпространства на организм. 4 g может вынести практически любой здоровый человек. Военные звездолеты разгоняются до 7 g, в исключительных случаях до 8 g. Существуют особые компенсирующие кресла, снижающие болевое воздействие от 0,5 g до 1 g. В специальных саркофагах, находясь в бессознательном состоянии, можно ворваться в подпространство с ускорением 20 g, но после выхода из него требуется около двух суток, чтобы автоматика поэтапно вернула экипаж к жизни. Для военных кораблей это неприемлемо, представьте себе боевой звездолет, весь экипаж которого двое суток находится в невменяемом состоянии. Такие ускорения использовались в программах глубокой разведки, когда звездолет устремлялся за границы освоенного космического пространства. Один из них и залетел как-то давно на территорию зеерян, что чуть не привело к вооруженному конфликту, и только усилиями Бати, который смог убедить подозрительных и мнительных зеерян в мирных целях глубокой разведки, конфликт удалось замять.

Звездолеты могут входить в подпространство и с большим ускорением, но люди этих перегрузок не выдерживают даже в саркофагах, а транспортные корабли, управляемые автоматикой, разгоняются до 50 g легко, зато передвигаться они могут только по обустроенному маршруту. В освоенном космическом пространстве проложено множество космических дорог, оборудованных специальными буями, они-то и отправляют корабли в подпространство в нужном направлении. Вынырнув из подпространства у следующего буя, они, появившись на мгновение в обычном пространстве, отсылаются нанокомпьютером космического буя дальше. Такие маршруты были проложены от Земли до основных ее Колоний (но не до всех) и до каждой из космических станций типа «Пионер». Прокладка звездных маршрутов и их оснащение – дело дорогостоящее. На каждом из кораблей имелась Навигационная карта, которая давала возможность следовать определенным маршрутом. Полные карты имелись лишь на военных кораблях. Та карта, которую пытались захватить на станции «Пионер-4», была неполной, но она указывала путь к Земле.

Бате предстояло совершить перелет с использованием саркофага, и он уже занял место в нем. Через тридцать минут – время, необходимое для настройки приборов на индивидуальные параметры и длительность перелета, – он заснет, а очнется уже на территории зеерян. Чтобы отвлечься, он стал вспоминать эпизоды своей юности.

Его звали Снежный Барс и товарищи по оружию, и враги. Войска ООН вели бои с террористами и сепаратистами, укрывшимися в Гималаях на территории Непала. Отряд попал в засаду, и Снежный Барс с тремя уцелевшими бойцами оказались заперты в небольшой горной долине, среди снегов Гималаев. Покинуть ее можно было лишь по трем горным перевалам. По двум, расположенным с одной стороны, наступали бандиты. Спасение было на другом конце трехкилометровой долины, но Снежный Барс и его товарищи не успевали пересечь ее и воспользоваться спасительной тропой – враг настиг бы их раньше. Тогда два бойца вызвались взорвать заряды, чтобы, вызвав снежные лавины и камнепад, заблокировать дорогу врагам. У них не оказалось радиоуправляемых взрывателей, и сделать это можно было только ценой своей жизни. Снежный Барс с одним из бойцов преодолел уже треть пути, когда прогремели два взрыва, оборвавших две дорогие ему человеческие жизни. Лавина должна была похоронить под собой большую часть преследователей и закрыть доступ в долину. Трехкилометровый марш-бросок остался позади, и они начали взбираться к спасительному перевалу, когда стало ясно, что бандиты все-таки сумели прорваться в долину. Видимо, один из взрывов или запоздал, или вызвал лишь частичный сход лавины, но было ясно – они опять не успевали. И тогда третий боец стал закладывать оставшуюся взрывчатку, чтобы, дождавшись, когда Снежный Барс преодолеет перевал, взорвать ее и отрезать дорогу преследователям. Потом было еще много потерь, но эти трое добровольно пожертвовали своими жизнями, чтобы он, Снежный Барс, жил. Он навечно запомнил их имена: Игорь Иванов, Джон Рассел и Хау Ли.

Сержант Петров на своем «кузнечике» доставил Батю прямо с Байконура на околоземную орбиту. Ресурсы «кузнечика» не позволяли совершать длительные космические перелеты. На орбите его уже ожидал военный курьерский корабль, который и перенес своего единственного пассажира на военную базу, расположенную на обратной стороне Луны. Выделенный из резерва Стратега звездолет стартовал, как только Батя ступил на борт, настолько спешно осуществлялась операция. Все приготовления для подпространственного броска велись на ходу. Команда, летевшая вместе с Батей, уже находилась в саркофагах. Оставшиеся покинут корабль, когда тот достигнет ближайшей точки входа в подпространство. Вблизи Земли это строжайше запрещено. Наконец звездолет занял исходную позицию, от него отделился челнок, который был подобран кораблем сопровождения. Звездолет с характерным хлопком исчез в подпространстве, унося немногочисленную команду навстречу неизвестности. От успеха ее миссии во многом зависела судьба Земли.

Новая смена только что заступила на свою трехмесячную вахту, и свободный гражданин Долотан-хван предвкушал, что проведет время, наслаждаясь покоем. Он радовался назначению именно на этот пост наблюдения, расположенный на границе республики Хван. Пост основали сравнительно недавно, после того как корабль из Солнечной системы вторгся на территорию Конфедерации, что едва не спровоцировало вооруженный конфликт. С тех пор люди ни разу не нарушали границ и условий заключенного соглашения, и этот пост считался одним из самых спокойных. Другое дело – посты на границе с Империей, где каждое дежурство было боевым. Прошло уже много лет с тех пор, как закончилась война между Империей и Конфедерацией, но мирный договор не был подписан, и, помня о вероломном нападении, зееряне тщательно охраняли эти рубежи.

Пост располагался на территории республики Хван, поэтому его начальником был ее представитель, как и большинство экипажа. Согласно законам Конфедерации зеерян, на таких объектах должны присутствовать как минимум три наблюдателя от других республик. В этот раз это были представители Демократической республики Револьд, Народной республики Тэ и Поднебесной Республики Сям. Даже на службе они носили национальные одежды, настолько боялись потерять свою индивидуальность. Наличие контролеров объяснялось тем, что входящие в состав Конфедерации республики не доверяли друг другу, опасаясь сговора с противником.

Долотан-хван уютно расположился в апартаментах начальника поста, собираясь провести время за чтением классического труда «Философия демократии», когда совсем некстати раздался сигнал тревоги – произошло несанкционированное вторжение. Пока он добрался до рубки управления, сигнал тревоги смолк. Дежурный офицер доложил, что у приемного буя появился корабль из Солнечной системы, и у него есть пропуск. Долотан-хван вызвал в рубку наблюдателей и вывел на дисплей соответствующую инструкцию. К прибытию наблюдателей он успел с ней ознакомиться.

– Свободные граждане, – начал он свою речь, – у приемного буя – корабль людей. У него есть на это разрешение. Его экипаж будет около двух суток находиться в бессознательном состоянии. Согласно инструкции, мы должны окружить этот звездолет боевыми кораблями и сообщить о его прибытии главному координатору комитета по связям с человечеством. Какие будут предложения?

– Наблюдатель от республики Револьд предлагает открыть дебаты.

– Прошу голосовать, – исполняя роль секретаря своеобразного собрания, произнес Долотан-хван.

– Двое – за, двое – против, – подвел он итог. – Дебаты отменяются. Какие будут еще предложения?

– Представитель республики Сям ставит вопрос на голосование.

– Трое – за, один – против. Переходим к голосованию.

– Наблюдатель от республики Тэ настаивает на тайном голосовании.

– Один – за, трое – против. Голосование будет открытым. Предлагаю голосовать сразу по всем пунктам инструкции.

– Двое – за, двое – против. Предложение не проходит. Переходим к голосованию по первому пункту инструкции. Кто за то, чтобы выставить оцепление из шести боевых кораблей?

– Протестую, – подал голос Тон Том Сям.

– Протест принят. Уточняю. Кто за то, чтобы выставить боевое оцепление?

Единогласно. Согласно инструкции в оцеплении должно быть шесть кораблей. Какие будут предложения?

– Представитель Револьда считает, что и пяти будет достаточно.

– Голосуем. Трое – за, один – против. Принято. Дежурный офицер, – отдал приказ Долотан-хван, – свяжитесь с ближайшей военной базой и вызовите пять боевых кораблей к приемному бую.

– Предлагаю сделать перерыв в заседании, – высказался Тон Том Сям.

– Принято единогласно.

Все разошлись по каютам, чтобы оттуда связаться со своим начальством и доложить об итогах голосования. Через час все снова собрались в рубке управления.

– Кто за то, чтобы продолжить процесс голосования? – принялся выполнять свои обязанности Долотан-хван, – трое – за, один – против. Ставлю на голосование второй пункт инструкции, согласно которому мы должны оповестить главного координатора комитета по связям с человечеством…

После часовых дебатов было решено, что главного координатора беспокоить не обязательно, а достаточно просто передать сообщение в комитет, который и решит его судьбу. Довольные проделанной работой, Долотан-хван и все три наблюдателя отправились ужинать.

Свободный гражданин Филон тот У решил навестить Мелон У, секретаршу комитета, в котором он числился, с намерением уговорить ее провести с ним этот вечер, а если повезет, то и всю ночь. У них оставалось еще время, чтобы до конца рабочего дня успеть в комитет по общению между полами – написать заявление, что если между ними сегодня произойдет близость, то по обоюдному согласию, и ни одна из сторон не имеет права обвинить другую в попытке соблазнить, приставании или изнасиловании. Мелон У оказалась на месте, но ее замучила мигрень, стол был завален всевозможными бумагами, и ни о каком свидании не могло быть и речи. Уже прощаясь, Филон тот У машинально взял в руки одну из валявшихся на столе бумаг. Это оказалось сообщение с поста наблюдения о прибытии корабля из Солнечной системы.

Филон тот У не только работал в комитете, но и был Чрезвычайным и Полномочным послом Конфедерации зеерян. Именно он принимал участие в улаживании конфликта, когда корабль из Солнечной системы вторгся на их территорию. Он же и подписал пропуск на одно посещение, которым люди сейчас воспользовались. Схватив депешу, он на ходу послал воздушный поцелуй и отправился в космопорт столицы Конфедерации. К исходу вторых суток он прибыл на наблюдательный пост. Через час появились и военные корабли, правда, только четыре. На звездолете людей царило оживление, а это означало, что экипаж уже покинул саркофаги и Филону тот У не придется ждать.

Снежный Барс очнулся в саркофаге, крышка которого уже была открыта. Процесс поэтапного вывода из состояния анабиоза закончился. Превозмогая небольшую боль в затылке и слабость в суставах, он встал и принял ионный душ. Почувствовав бодрость, Батя прошел в командную рубку и включил экран внешнего обзора. Боевые звездолеты зеерян пока не появились. Снежный Барс усмехнулся, понимая, что вопрос еще находится в стадии согласования и голосования. Через сутки прибыл курьерский корабль, а еще через час четыре боевых, в форме дисков, корабля со всех сторон окружили земной звездолет. Снежный Барс, одетый в парадный фрак, готовый к роли Посла Земли, поджидал гостей.

Снежный Барс и Свободный гражданин Филону тот У, он же Чрезвычайный и Полномочный посол Конфедерации зеерян, приветствовали друг друга как старые знакомые. Обменявшись церемониальными фразами, они приступили к дружеской беседе.

– Вы по-прежнему Конфедерация победившей демократии? – полушутливо спросил Посол Земли.

– За это время, – на полном серьезе отвечал Филон тот У, – наша демократия значительно укрепилась.

– Вы теперь голосуете по каждому поводу?

– Еще нет, но мы на верном пути.

– А вы голосуете, кто отец родившегося ребенка?

– Нет, – удивился зеерянин.

– Проводите генетические тесты или как?

– Мы устанавливаем отцовство со слов женщины.

– Какая доверчивость, – Снежный Барс еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Пожалуй, вы правы, – не оценив шутки, задумался Филон тот У. – Я выйду с соответствующей инициативой в комитет по установлению отцовства.

– А кто будет голосовать, – поняв, что пошутил неудачно, спросил Батя, – соседи или депутаты?

– Этот вопрос требует отдельной проработки, – растерянно проговорил посол.

– Предлагаю сменить тему, – решив, что нормы приличия соблюдены и можно переходить к делу, сказал Снежный Барс.

– Согласен. Что заставило людей воспользоваться одноразовым пропуском? Причина должна быть серьезной.

– Нам нужна помощь Конфедерации.

– Вам известно, что наши контакты с землянами сведены к минимуму.

– Я думаю, что на этот раз мы ее получим, хотя бы в виде необходимой нам информации.

Посол Земли включил отредактированную запись атаки на космическую станцию «Пионер-4», пристально наблюдая за реакцией зеерянина, чтобы, независимо от того, что он скажет, сразу определить, знаком ли ему враг.

На экране появились небольшие корабли, которые безуспешно атаковали станцию. Сомнений не было. Посол и не пытался скрыть, что они ему хорошо знакомы, а когда он увидел огромную фигуру в боевом скафандре, широкие плечи, выдающуюся вперед грудную клетку, зеленое лицо неандертальца и красные глаза, наполненные злобой, то вскрикнул от ужаса.

– У тебя есть тот самый напиток, забыл, как он называется? – придя в себя минут через десять и перейдя на «ты», прохрипел посол.

– Ты имеешь в виду водку? – спросил Снежный Барс.

– Да, да. Напиток, который называется водка. Сейчас самое время, как вы говорите, принять по сто грамм. Когда я расскажу, в чем дело, настанет и твоя очередь вспомнить про водку.

Снежный Барс отдал распоряжение накрывать на стол, еще когда Филон тот У только поднимался на борт звездолета. Теперь они прошли в кают-компанию, где уже все было готово. Насколько Батя помнил по прошлому визиту, крепких алкогольных напитков в Конфедерации не существовало. Имелись только шипучие, типа сидра, несколько сотен сортов, очень вкусных, но все не более десяти градусов, и какая-то бурда, отдаленно напоминающая прокисшее пиво. Снежный Барс знал, что от водки посол быстро захмелеет и станет разговорчивым, что сейчас и требовалось, да и зеерянин, похоже, был не против. Батя шутил, что во время своего первого визита именно водка помогла избежать вооруженного конфликта между Землей и Конфедерацией зеерян. Когда сперва Филон тот У, а потом и те, от кого во многом зависело решение, дегустировали этот напиток, послу Земли удалось убедить их в дружеских намерениях землян и в том, что корабль вторгся случайно, по незнанию. Они поверили или сделали вид, что поверили, но конфликт был улажен, а с Филоном тот У они расстались почти что друзьями.

Все это Снежный Барс вспомнил, разливая по первой рюмке отборной, хорошо охлажденной русской водки.

– Империя рэмов – вот кто на вас напал, – заговорил посол после третьей рюмки.

– Насколько они сильны?

– Им нет равных. Во всей Вселенной никто не может им противостоять. Они захватили и уничтожили не одну цивилизацию. Мне жаль вас.

– Если я правильно понял, у вас с ними тоже был конфликт? – спросил Снежный Барс, наполняя рюмки.