Текст книги "Нерусские русские. История служения России. Иноземные представители семьи Романовых"

На вершине успеха

Редкую прагматичность Екатерина II продолжала проявлять и во внешней политике.

Вот мнение британского историка: «Во второй половине XVIII века в Европе насчитывалось пять великих держав. Две из них – Великобритания и Франция – являлись заклятыми врагами; то же самое касалось Австрии и Пруссии. Россия была единственной из пяти великих держав, не имевшей ненавистного противника, и это обстоятельство существенным образом играло в ее пользу. В целом Россия приняла сторону Великобритании в конфликте последней с Францией. Так случилось прежде всего потому, что Франция традиционно оказывала покровительство шведам, полякам и туркам, которые являлись ближайшими соседями и противниками России…

Еще большую пользу Россия могла извлечь из австро-прусского соперничества. Урок, вынесенный Габсбургами и Гогенцоллернами из событий Семилетней войны, состоял в том, что их безопасность, не говоря уже о будущей экспансии, зависели от доброй воли России. Екатерина II умело провела своеобразный аукцион на получение поддержки России. К 1770-м годам она пришла к правильному выводу о том, что наибольшие территориальные приращения ожидали Россию на южном направлении – в борьбе против Османской империи. С этой точки зрения Австрия представляла для России гораздо больший интерес, чем Пруссия. Тогда императрица милостиво позволила Вене выиграть аукцион на получение поддержки России. В обмен на нее австрийцам пришлось заплатить высокую цену. В 1788 году они оказались втянутыми в дорогостоящую войну против Османской империи, которая отвечала русским, а не австрийским интересам»[109]109
  Ливен Д. Россия против Наполеона. Борьба за Европу. 18071814 гг. М., 2012. С. 75.


[Закрыть].

Неофициальный альянс с той же Англией никогда не заставлял Екатерину II забывать о собственных интересах. В 1779 году по ее инициативе Россия, Дания и Швеция выступили с совместным заявлением о том, что будут силой пресекать любые попытки английского флота захватить их суда с целью пресечения торговли с врагами Британской империи. К разработанной позже Декларации вооруженного нейтралитета либо присоединились, либо согласились считаться с ее положениями все европейские страны, кроме «владычицы морей» Англии.

В 1783 году после подавления выступлений крымских татар в состав Российской империи включен Крымский полуостров. Тогда же царь Картли и Кахети Ираклий II (17201798) подписал Георгиевский трактат, признав протекторат России в обмен на военную защиту от персов и турок.

Тлеющий конфликт с Османской империей постепенно раздувался при участии европейских держав, однако Екатерина II и сама была заинтересована в том, чтобы расширить позиции России в Причерноморье и даже попытаться установить контроль над проливами, связывавшими Черное море со Средиземным. Реализация этой задачи облекалась в форму т. н. «Греческого проекта», предусматривавшего восстановление Византийской империи с представителем Дома Романовых на престоле. В качестве кандидата на эту роль рассматривался второй внук государыни Константин (1779–1831), названный так не только в честь соответствующего святого, но и в память последнего византийского императора, павшего на улицах Константинополя в бою с турками. Впрочем, идея овладения Константинополем – Стамбулом все же рассматривалась как программа-максимум.

5 июля 1786 года Екатерина II записала в своем дневнике «Граница не кончена, потребно время для исполнения большого предприятия. Граница будет Черное море»[110]110
  Памятные записки А.В. Храповицкого, статс-секретаря императрицы Екатерины Второй. М., 1862. С. 11.


[Закрыть].

Ограничив привычные траты, императрица к 1787 году накопила для войны с Турцией 15 миллионов рублей, однако считала, что для полноценной подготовки требуется еще два года и 55–60 миллионов рублей.

Турки ей этого времени не дали, причем отчасти на конфликт их спровоцировала сама Екатерина II, совершившая в январе-июле 1787 года путешествие на юг России, по ходу которого оценила успехи Потемкина в освоении края, а также мощь Черноморского флота. При встрече с императором Австрии Иосифом II (1741–1790) была достигнута договоренность о совместных действиях против Османской империи.

Именно после этой вызвавшей общеевропейский резонанс поездки турки решили атаковать первыми, однако высаженный ими при открытии боевых действий десант на Кинбурнской косе был разбит Суворовым. В следующем 1788 году Г.А. Потемкин захватил крепость Очаков. В ходе тяжелой многомесячной осады в Днепровском лимане происходили морские сражения, в которых успешно действовали суда создающегося Черноморского флота под началом двух поступивших на русскую службу иностранцев – принца Карла Генриха Нассау-Зигена (1743–1808) и прославившегося во время войны за независимость США Джона Поля Джонса (1747–1792). В том же 1792 года турецкий флот потерпел поражение у острова Фидониси от корабельной эскадры под командованием Марко Ивановича Войновича (1750–1807) и Федора Федоровича Ушакова (1745–1817)[111]111
  Святой флотоводец России. СПб., 2004. С. 44.


[Закрыть].

В 1789 году Суворов одержал победы при Фокшанах и Рымнике, а в 1790 году взял Измаил. На море список успехов русского флота пополнили битвы в Керченском проливе и у мыса Тендра. Завершили войну победы Николая Васильевича Репнина (1734–1801) у Мачина и Ф.Ф. Ушакова при Калиакрии.

По условиям Ясского мирного договора 1791 года Россия закрепила за собой территории в Северном Причерноморье, а также получила земли между Южным Бугом и Днестром, упрочила позиции на Балканах и Кавказе.

Императрица испытывала удовольствие от того, что смогла разгромить империю, оказавшуюся не по зубам самому Петру Великому. На портрете государыни кисти талантливого живописца Федора Степановича Рокотова (1730-е – 1808) она изображена с высшей военной наградой – орденом Св. Георгия I степени и рядом с бюстом Петра I, над которым начертан девиз «Начатое свершает».

Пришлось ей столкнуться и с другим традиционным противником.

В 1788 году, воспользовавшись тем, что большая часть Российских вооруженных сил была занята на юге, шведский король Густав III также открыл боевые действия, которые на суше свелись к серии локальных боев. Первая крупная битва на море, у острова Гогланд, закончилась, скорее, с ничейным результатом. В 1789 году русская галерная эскадра принца Нассау-Зигена наголову разбила шведов при Роченсальме. В мае 1790 года противник попытался двинуться к Кронштадту, но его отбила эскадра Александра Ивановича Круза (1731–1799) в сражении у Красной Горки. После этого корабли Круза соединились с вышедшими из Ревеля главными силами Балтийского флота под командованием Василия Яковлевича Чичагова (1726–1809)[112]112
  Журавлев В., Митюрин Д., Сакса К. Форпост Петербурга. СПб., 2011. С. 202.


[Закрыть].

Т. Костюшко

Шведский флот блокировали в Выборгском заливе, откуда он сумел вырваться с огромными потерями. Густав III склонялся к тому, чтобы признать свое поражение. Все изменила вторая битва при Роченсальме, в ходе которой из-за внезапно начавшегося шторма галерная эскадра Нассау-Зигена оказалась практически полностью уничтоженной.

Возможностей успешно продолжать борьбу у России было гораздо больше, чем у Швеции, однако занятая еще и войной с Турцией Екатерина II решила проявить миролюбие. 14 августа 1790 года в Вереле подписан мир, по которому границы России и Швеции остались неизменными.

С началом Великой французской революции императрица приложила большие усилия для сколачивания антифранцузской коалиции, однако пока ее партнеры – австрийцы и пруссаки – пытались дойти до Парижа, сама Екатерина II занялась польским вопросом. В 1791 году в Речи Посполитой была принята достаточно либеральная Конституция, что вызвало вмешательство России и Пруссии. Военная кампания 1792 года завершилась быстрым успехом и привела ко Второму разделу Речи Посполитой, в соответствии с которым Россия получила белорусские земли до линии Динабург – Пинск – Збруч, восточную часть Полесья, Волынь и Подолию.

В ответ в марте 1794 года вспыхнуло восстание под руководством Тадеуша Костюшко (1746–1817), которое началось с внезапного нападения на русский гарнизон в Варшаве. Екатерина II направила против поляков лучшего своего полководца А.В. Суворова, который нанес противнику серию поражений. В октябре в ходе кровопролитного штурма его войска овладели предместьем польской столицы Прагой, после чего варшавяне поднесли ему ключи от города. Сам Костюшко был разбит и пленен еще раньше генералом Иваном Евстафьевичем Ферзеном (1739–1800) при Мацейовицах.

По итогам Третьего раздела, стершего с карты Европы Речь Посполитую, Россия получила Литву, Волынь и Западную Белоруссию с общей численностью населения в 1,2 миллиона человек, а также в состав России включено и упраздненное герцогство Курляндское[113]113
  Костомаров Н.И. Старый спор. М., 1994. С. 356.


[Закрыть].

Последним крупным внешнеполитическим мероприятием стала война против Персии, вызванная борьбой за сферы влияния в Закавказье и нападением персов на дружественную Грузию.

Войска под командованием Валериана Александровича Зубова (1771–1804) овладели Баку и Дербентом, однако прервали дальнейшее наступление после получения вести о смерти императрицы.

Екатерина II скончалась 6 ноября 1796 года в Зимнем дворце в Петербурге.

Хотя в целом внешние итоги ее царствования выглядели блестящими, за ярким фасадом прятались проблемы, решать которые предстояло новому императору Павлу I.

Общие итоги. Екатерина II

В.О. Ключевский, пытаясь сжато подвести итоги царствования Екатерины II, резюмировал: «Армия со 162 тыс. человек усилена до 312 тыс., флот, в 1757 г. состоявший из 21 линейного корабля и 6 фрегатов, в 1790 г. считал в своем составе 67 линейных кораблей и 40 фрегатов и 300 гребных судов, сумма государственных доходов с 16 млн руб. поднялась до 69 млн, т. е. увеличилась более чем вчетверо, успехи внешней торговли: балтийской – в увеличении ввоза и вывоза, с 9 млн до 44 млн руб., черноморской, Екатериной и созданной, – с 390 тыс. в 1776 г. до 1 млн 900 тыс. руб. в 1796 г., рост внутреннего оборота обозначился выпуском монеты в 34 года царствования на 148 млн руб., тогда как в 62 предшествовавших года ее выпущено было только на 97 млн»[114]114
  Ключевский В.О. Императрица Екатерина II. http://www: ekaterina-ii.niv.ru.


[Закрыть].

Добавим, что население империи выросло с 23,2 до 37,4 миллионов подданных, хотя обеспечивался этот рост главным образом новоприсоединенными территориями.

Таковы чисто математические итоги екатерининского правления, но помимо них надо учитывать, каким образом изменилось положение России в Европе и в мире. Великой державой страна стала еще при Петре I, но в восприятии европейцев она считалась еще полуварварской – менее варварской, чем Оттоманская Порта, но более варварской, чем Речь Посполитая.

Нельзя сказать, что это «полуварварское» клеймо стерла Екатерина II, но сама она считалась одной из самых просвещенных правительниц своего времени, что, конечно, меняло в лучшую сторону взгляд европейцев на подвластную ей империю.

Наличие крепостного права, конечно, вредило имиджу России за рубежом, хотя, например, в Австрии, этот средневековый закон отменили в 1780-х годах, а во Франции положение формально свободных крестьян вплоть до Великой французской революции не слишком отличалось от положения их русских собратьев.

Екатерина II была мастером информационной войны, умея не только донести свою позицию до европейской аудитории, но и внушить соседям мысль о своем всемогуществе.

Еще в 1791 году она сказала Г.Р. Державину: «Ежели бы я прожила 200 лет, то бы, конечно, вся Европа подвержена была бы Российскому скипетру. Я не умру без того, пока не выгоню Турков из Европы, не усмирю гордость Китая и с Индией не освою торговлю»[115]115
  Державин Г.Р. Записки // Соч. Т. VI. СПб., 1871. С. 632.


[Закрыть].

Заявлять можно было что угодно, поскольку на 200 лет жизни ни одному человеку рассчитывать не приходится.

Турок так и не выгнали из Европы, отношения с Китаем топтались на месте, а торговля с Индией не наладилась.

Впрочем, это обещание демонстрирует правильное понимание Екатериной II геополитических интересов страны, и, в общем, нельзя винить ее в том, что не удалось сделать.

Закрепление России на берегах Черного моря, с присоединением Северного Причерноморья и Крыма, стало главным внешнеполитическим достижением императрицы. Успешной была и ее политика в Восточной Европе. Правда, ликвидация Речи Посполитой, помимо расширения территории, принесла России и дополнительные проблемы, но их не слишком удачное разрешение все-таки следует поставить в вину более поздним правителям.

Эта стопроцентная немка служила России добросовестно и умело, демонстрируя государственный ум и масштабность мышления, но робея в тех случаях, когда требовалось решать болезненные внутренние вопросы, и откладывая их до лучших времен, а точнее, в наследство своим преемникам.

«Русский Гамлет» Павел I (1754–1801)

Император с 1/8 русской крови снискал столь же противоречивые отзывы современников и потомков, как и его отец – Петр III. И в значительной степени повторил судьбу родителя…

Сын великого князя Петра Федоровича и его супруги Екатерины Алексеевны родился 20 сентября 1754 года в Летнем дворце в Санкт-Петербурге. Имя Павел ему дали по воле императрицы Елизаветы, которая таким образом, вероятно, хотела отдать должное второму, наряду с апостолом Петром, небесному покровителю своего отца и града Санкт-Петербурга.

Принцесса Вильгельмина Гессен-Дармштадтская

Изначально родителей фактически отстранили от воспитания сына, а сам он оказался окружен многочисленными няньками и учителями. С 1760 года на должность главного его наставника Елизавета назначила дипломата Н.И. Панина, вынашивавшего планы введения в стране конституции.

Мальчику исполнилось всего 7 лет, когда матерью был свергнут и убит его отец, и, судя по всему, несмотря на малый возраст, это потрясение оказало огромное влияние на формирование характера цесаревича.

Конституционные идеи явно не захватывали его; он был убежден, что отвечающий за свое государство монарх ни с кем не должен делиться властью, но при этом добавил к российской самодержавной идее особый своеобразный штрих – идею рыцарского служения. В 1773 году Павел Петрович женился на принцессе Вильгельмине Гессен-Дармштадтской (1755–1776), получившей при переходе в православие имя Натальи Алексеевны.

Княжество Гессен-Дармштадт образовалось в 1567 году в результате раздела ландграфства Гессен, произведенного между сыновьями его почившего правителя Филиппа I. На протяжении последующих двух с лишним столетий Дармштадтская ветвь династии не без успеха пыталась консолидировать семейные владения.

В плане стратегическом расположенное в южной части германских земель герцогство не представляло для России особого интереса. В сущности, единственным аргументом в пользу кандидатуры Вильгельмины стал ее возраст, по мнению Екатерины II, наиболее подходящий для вступления в брак с ее сыном.

Об истинном отношении императрицы к потенциальной невесте можно судить по ее отзыву в письме русскому посланнику Ассебургу: «Принцессу Вильгельмину Дармштадтскую мне описывают, особенно со стороны доброты сердца, как совершенство природы; но помимо того, что совершенства, как мне известно, в мире не существует, вы говорите, что у нее опрометчивый ум, склонный к раздору. Это в соединении с умом ее сударя-батюшки и с большим количеством сестер и братьев, частью уже пристроенных, а частью еще ожидающих, чтобы их пристроили, побуждает меня в этом отношении к осторожности. Однако я прошу вас взять на себя труд возобновить ваши наблюдения…»[116]116
  Цит. по: Данилова В. Русские императоры, немецкие принцессы. Династические связи, человеческие судьбы. М., 2002. С. 64.


[Закрыть].

При этом Вильгельмине еще пришлось выдержать конкуренцию со стороны двух своих сестер – старшей Амалии (1754–1832), ставшей впоследствии супругой великого герцога Баденского, и младшей Луизы (1757–1830), вышедшей замуж за великого герцога Саксен-Веймар-Эйзенахского.

Выбор в пользу средней сестры сделал сам Павел Петрович, и выбор оказался на редкость неудачным. Наталья Алексеевна, судя по всему, своего супруга не любила, но, как писал британский посланник Д. Харрис, «управляла мужем деспотически, не давая себе даже труда выказать малейшей к нему привязанности»[117]117
  Цит. по: Васильева Л.Н. Жены русской короны. Т. 2. М., 1999. С. 47.


[Закрыть].

Сам наследник, впрочем, был доволен супругой, а хуже всего то, что великая княгиня не только не выказывала никакой готовности выстроить отношения со свекровью, но проявляла склонность к политике, да еще высказывалась в чрезмерно либеральном духе – чуть ли не ратуя за отмену крепостного права.

Екатерина II отзывалась о невестке с иронией, за которой, впрочем, чувствовалась озабоченность: «Опасаясь злых, мы не доверяем целой земле. Не слушаем ни хороших, ни худых советов. До сих пор нет ни добродушия, ни осторожности, ни благоразумия во всем этом, и Бог знает, что из этого будет, так как никого не слушают и все хотят делать по-своему. Спустя полтора года и более мы еще не говорим по-русски, хотим, чтобы нас учили, но не хотим быть прилежными. Долгов у нас вдвое больше, чем состояния, а едва ли кто в Европе столько получает»[118]118
  Цит. по: Зимин И. Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги. http://bookz.ru.


[Закрыть].

Смерть цесаревны, умершей при родах, императрица встретила без особой скорби и явно не сочувствовала сыну, явно испытавшему глубокое потрясение. Тоску по покойной жене она решила вытеснить весьма своеобразным способом, предъявив ее любовную переписку с другом Павла Петровича князем Андреем Кирилловичем Разумовским (1752–1836). Лекарство оказалось горьким, но сильнодействующим. В конце 1776 года, едва отбыв положенный траур по покойной супруге, Павел Петрович отбыл в Берлин знакомиться с новой супругой принцессой Софией Марией Доротеей Августой Луизой Вюртембергской (1759–1826).

Мария Федоровна из Вюртемберга – идеальная невестка

Новая невестка компенсировала Екатерине II все неприятности, связанные с невесткой предыдущей. Она была умна, обаятельна, миловидна, исправно рожала детей и не противоречила свекрови. Можно предположить, что императрица видела в ней свою молодость и то, что она сама не смогла получить в браке с великим князем Петром Федоровичем.

Очевидные параллели начинались с того факта, что, как и принцесса Фике, София Доротея родилась в Штеттинском замке, где ее отец Фридрих Евгений (1732–1797) служил комендантом (подобно отцу Екатерины II). Он стал правящим герцогом Вюртемберга всего за два года до смерти и оставил многочисленное потомство из восьми сыновей и четырех дочерей, многие из которых оставили заметный след и в истории России.

Главным и вполне устраивавшим российскую государыню отличием стало то, что при всем своем уме принцесса Вюртембергская воздерживалась от участия в политике. Показательна сделанная ею запись: «…нехорошо, по многим причинам, чтобы женщина приобретала слишком обширные познания. Воспитывать в добрых нравах детей, вести хозяйство, иметь наблюдение за прислугой, блюсти в расходах бережливость – вот в чем должно состоять ее учение и философия»[119]119
  Цит. по: Первушина Е. Петербургские женщины XIX века. СПб.-М., 2013. С. 45.


[Закрыть].

Перейдя в православие, принцесса приняла имя Марии Федоровны. Польский историк Казимир Валишевский с изрядной долей язвительности констатировал: «На этот раз среди немецких принцесс, из которых по традиции поставлялись невесты во все европейские дворы и которые были соответственно вышколены с этой целью, Екатерина сумела выбрать в своем роде совершенство. Едва прошло несколько недель после помолвки, как София-Доротея прислала Павлу собственноручное письмо на русском языке: при первом же свидании, зная о его серьезных вкусах, она завела с ним речь о геометрии, и на следующий день описывала великого князя своей подруге, г-же Оберкирх, в самых лестных выражениях и признавалась, что „любит его до безумия“. При этом, выйдя за него замуж, она чуть ли не каждый год дарила ему по ребенку»[120]120
  Валишевский К. Павел I. М., 2003. С. 18–20.


[Закрыть].

Интересно, что и этот брак, и брак Павла Петровича с его первой супругой, и брак самой Екатерины II организовывал один и тот же монарх – Фридрих II Великий. Для этого ему даже пришлось приложить усилия и расторгнуть помолвку принцессы с принцем Людвигом Гессенским (1753–1830; впоследствии первый великий герцог Гессенский).

При этом король Пруссии, разумеется, рассчитывал, что все эти браки будут работать на его интересы, и до определенной степени ожидания оказались оправданными.

Екатерина II еще в бытность великой княгиней не являлась сторонницей участия России в Семилетней войне и не разорвала заключенный свергнутым супругом мир, вызвавший серьезное недовольство его подданных.

Очевидно, что в течение всего екатерининского правления империя Романовых и королевство Гогенцоллернов избегали серьезных конфликтов и координировали свои действия, свидетельством чему стала направленная против Англии декларация о вооруженном нейтралитете 1780 года.

Однако необходимо учитывать, что герцогство Вюртемберг также находилось в южной Германии и не слишком сильно зависело от Пруссии; во всяком случае, не в большей степени, чем от Австрии. С другой стороны, в этой коллизии обнаружилась тяга Екатерины II к поиску определенной альтернативы, не перечеркивающей традиционный альянс с Австрией, но позволяющей приобрести дополнительный инструмент влияния на Вену и даже выступать в качестве арбитра при возникновении австро-прусских конфликтов по вопросам преобладания в германских землях.

В любом случае, в личном плане брак великого князя Павла Петровича и Марии Федоровны оказался достаточно счастливым и на редкость плодовитым: в нем родились десять детей – четыре мальчика (Александр, Константин, Николай, Михаил) и шесть девочек (Александра, Елена, Мария, Екатерина, Ольга, Анна).