Текст книги "Выживший на адском острове"

– Добрый вечер, Ильза.

– Добрый, Пауль.

– Как ты работаешь с такими женщинами, как эта фрау?

– Приходится. Эта еще ничего, а вот когда приходит ее подруга – считай, полдня потеряно. И что только у нее не болит! Ладно, с чем приехал?

– Будем говорить здесь?

– У тебя много сведений?

– Достаточно, чтобы занять минут двадцать.

– Тогда я закрою аптеку. Фрау Шиннер ушла, подруга ее куда-то уехала, остальные подождут. У меня же могут быть свои личные дела?

– Само собой.

Кребс вывесила табличку «Перерыв». Она провела Бергера в комнату, служившую ей складом и канцелярией.

– Присаживайся, кофе сварить?

– Так мы потеряем больше времени.

– А ты пока рассказывай, это мне не помешает.

Бергер рассмеялся:

– С юмором у тебя порядок.

– А без него здесь можно сдохнуть среди этих гитлеровских морд.

– Ну-ну, спокойно. Вари кофе.

Пока Кребс колдовала над электрической плиткой, Бергер передал ей все, что узнал от Матиса.

Ильза едва не выронила турку.

– Фашисты взорвали остров вместе с заключенными?

– Да.

– Мрази!

– Но главное в этой трагедии – не гибель заключенных, как это ни кощунственно звучит, а орудие, которое обладает такой мощью. Представь, что такое окажется на фронте. Батарею подобных орудий не надо даже подводить к линии фронта. Она и со ста километров разнесет на куски любой объект, как на острове.

– Откуда тебе известно, что это новое орудие стреляет с такого расстояния?

Бергер достал сигарету:

– Не против?

– Я тоже закурю.

Она приоткрыла форточку, выходившую во внутренний двор.

– А нас не услышат? – спросил Бергер.

– Нет, во дворе пусто.

– В общем, так, Ильза. Неподалеку, в двух километрах от города, находится полигон. Выстрел был произведен оттуда. До острова Ургедон, где взорвался снаряд, около восьмидесяти двух километров. Не думаю, что снаряд взорвался на излете.

– Но откуда такая уверенность, что выстрел был произведен именно с полигона Хенсдорфа?

Бергер допил кофе, потушил в пепельнице окурок, который Ильза тут же бросила в бумажный пакет, и посмотрел на аптекаршу:

– У меня в отряде есть женщина, Эмма Вальзер. Она учитель химии в школе. Подрыв снаряда на Ургедоне был осуществлен в воскресенье, 20-го числа. В воскресенье школа не работает, и Эмма решила навестить свою тетю в деревушке Зальнер. По автомобильной дороге – это где-то около десяти километров, по прямой, через лес – около четырех. Эмма решила пройтись пешком по лесу. Ее путь лежал мимо северной части полигона.

Когда она оказалась рядом с ним, ее повалил с ног оглушительный взрыв. Эмма сначала ничего не поняла, еще подумала, что взорвался склад на полигоне, потом любопытство взяло верх. Она подползла к колючей проволоке и увидела необычное орудие. Оно было больше, чем обычная пушка. Рядом находилась группа офицеров и штатских, а также расчет во главе с гауптманом – всего около десяти артиллеристов. Еще она заметила машины, отдельный дом и небольшую казарму, огражденные внутренней колючкой. Их раньше на полигоне не было: Эмма частенько ходила к тетушке этой лесной тропой.

Кребс затушила сигарету:

– Твоя Эмма увидела даже погоны командира расчета? Это с другого-то конца запретной зоны?

– Это небольшой полигон – он с трудом подойдет для подготовки батальона. Я знаю его, приходилось там бывать.

– Дальше?

– После выстрела все чего-то ждали. Потом старшему группы поднесли полевой телефон. Он что-то крикнул. Эмма не слышала, что именно. Но все, кто был у орудия, начали поздравлять друг друга, а лейтенант, который непосредственно командовал расчетом, даже стрелял в воздух из «Вальтера».

– Подожди-подожди, ты говорил о гауптмане, теперь о лейтенанте.

Бергер кивнул:

– Я волнуюсь, Ильза, оттого и путаю. Да, со слов Эммы, среди артиллеристов был гауптман, а командовал расчетом лейтенант. Эмма не стала испытывать судьбу и скрылась в лесу. Дошла до деревни. Там тоже слышали выстрел и сильно волновались. А вчера ко мне явился Матис из прибрежной деревни Туир, откуда за месяц до этого были отправлены на остров сто заключенных, охранная рота СС и несколько офицеров. Об этом я уже докладывал. Утром туда же была отправлена вторая партия.

Кребс удивилась:

– На тот же остров, что был расстрелян?

– Да.

– Но зачем?

– Скорее всего, сначала навести порядок, а потом строить что-то новое для следующего обстрела. И это будет уже не городок, как прежде, а что-то более серьезное. Иначе чем объяснить, что заключенных отправили в два раза больше, чем в прошлый раз?

– Да, гитлеровцы задумали новое преступление. Более масштабное… Есть что-нибудь еще?

– Да.

Бергер рассказал о спасении Влаха.

– Твой Влах выжил там, где это невозможно?

Бергер передал версию, слышанную от Эрика.

– Звучит неправдоподобно, – определила женщина. – Слишком много счастливых совпадений.

Бергер повысил голос:

– Я верю ему, Ильза! Можешь так и передать майору. Влах неспособен на предательство. А если все тщательно взвесить, то его спасение не выглядит таким уж и чудом. Да, ему повезло, но могло и не повезти. Гитлеровцы ушли с острова до выстрела. Какой смысл вербовать того, у кого нет шансов выжить после взрыва?

– По Влаху решение примет майор.

– Хорошо.

– Что-то еще?

– Все.

– Тогда пойдем к черному ходу, я выведу тебя во двор, там через арку выйдешь на улицу. Наш разговор я сегодня же передам майору. Его указания сообщит связной Конрад Брунс.

– Понял. Не забудь сказать, что Влаху я верю.

– Я ничего не забываю, Пауль. Пошли.

Кребс вывела гостя через черный выход, затем открыла аптеку. Проследила, как Бергер вышел со двора, как к нему подъехал «Фольксваген», за рулем которого сидел Каспар Шпор, обычно обеспечивающий связь Хенсдорфа с Ольденхорстом.

Покупателей пока не было. Она вернулась в аптеку, сняла трубку телефона:

– Девушка, мне, пожалуйста, номер…

– Вам известно, что этот номер штаба войсковой части?

– Да, код 158.

– Хорошо, соединяю.

Ответил помощник начальника штаба:

– Кестер слушает!

– Руди, добрый день, это Ильза.

– О, очаровательная Ильза, добрый день! Вам, наверное, нужен майор Биккель.

– Да. Он в штабе?

– Он у начальника. Я передам ему, чтобы он перезвонил. Скажите – куда.

– У меня один номер – и в аптеке, и в квартире.

– Завидую я Карлу. Такую женщину редко встретишь!

– Зависть – плохое качество, Руди.

– Да, я знаю, но ничего поделать не могу… а вот и майор!

Ильза услышала знакомый голос:

– Что случилось, Ильза?

– Ничего, дорогой. Я просто очень-очень по тебе соскучилась.

– Ну, это поправимо. Я освобожусь в районе 19.00, в 20.00 буду у тебя. Вина купить?

– Было бы неплохо.

– Хорошо, что еще взять?

– Шоколад, который ты иногда приносишь. Летчикам же выдают его?

– Я попробую. Извини, дорогая, служба. В 20.00 буду.

– Целую тебя.

– Я тоже. До встречи.

Кребс положила трубку.

Заместитель начальника штаба оперативный офицер авиационного полка Карл Биккель, он же старший лейтенант IV управления НКВД, подъехал к дому Ильзы Кребс в 20.30.

Оставив «Опель» во дворе, он поднялся по лестнице единственного подъезда в квартиру своей любовницы. Так считали и знакомые Кребса, и офицеры полка. Разведчик сделал много для того, чтобы о его романе с красавицей Кребс узнало как можно больше любопытных. Эльза была его прикрытием, связной и радисткой. Обучавшаяся в Советском Союзе на фармацевта и не принявшая нацизм, Ильза без раздумий согласилась работать на советскую разведку.

В Германию они были заброшены почти одновременно. Боевой летчик Николай Шамов, получивший травму во время прыжка с парашютом из горящего самолета над Халхин-Голом. Он был принят на службу в разведку как человек, знающий авиацию, и как знаток немецкого языка. В свое время Николай увлекался языками, выбирая, куда поступить – на факультет иностранных языков или в авиационное училище. Тяга к небу пересилила. Но знание языков коренным образом изменило жизнь офицера, сделало из него профессионального разведчика. Несмотря на то что и Ильза, и Николай проходили специальную подготовку в одной и той же спецшколе, познакомились они не там, а в далеком Ольденхорсте.

Дом 24 по Вильгельмштрассе был старым. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он повернул металлическое кольцо. Раздался звонок.

Женщина открыла дверь. На ней был домашний халатик, который подчеркивал ее стройную фигуру. Квартира Ильзы была уютной. Не то что служебная майора – в доме 6 на Тиргенштрассе района Ринден, рядом с аэродромом, где жили офицеры полка.

– Привет, дорогая. – Майор выставил перед собой букет цветов.

– Дорогая? Мы здесь одни, Карл, играть не перед кем.

– А я и не играю. Ты для меня самая дорогая женщина на свете.

– Это потому, что дорого тебе обхожусь? Или потому, что без меня ты не смог бы работать?

Биккель вздохнул:

– Я почему-то считал, что сначала ты впустишь меня в квартиру. Или ты не одна?

– Ой, проходи, конечно.

Она взяла цветы, потянулась за сумкой, но майор оставил ее при себе.

– А насчет одна ли я? Нет, с молодым человеком, который только что сделал мне предложение.

Биккель принял игру:

– И что ты ответила?

– Я согласилась.

Ее глаза лучились смехом.

– И где этот счастливчик? Вернее, неудачник.

– Почему неудачник?

– Потому что я пристрелю его. Не надо отбивать женщин у офицеров люфтваффе.

– Ну, хватит. Снимай сапоги, надевай тапки, проходи на кухню.

Она поставила цветы в вазочку с водой.

Биккель достал из сумки две бутылки сухого вина, шоколад, добытый из столовой летного состава, с ним помог помощник обер-лейтенант Руди Кестер, консервы, большой пакет с яблоками.

– Очень кстати. – Ильза забрала продукты, оставила одну бутылку и плитку шоколада.

Она подогрела курицу с овощным гарниром, положила вилки, выставила бокалы. Достала штопор.

– И что мы пьем?

– Сухое вино «Бароло» из Италии.

– Я бы предпочла рислинг.

После ужина они закурили. Ильза, не выпуская сигареты, быстро убрала со стола.

– Теперь о деле, Карл. У меня сегодня днем был Пауль Бергер.

Майор удивился:

– Сам?

– Да.

– Отчего он не прислал Шпора?

– Пауль приехал с ним. Шпор ждал его на улице.

– Это означает что-то серьезное?

– Да. Скажи, ты слышал об испытаниях нового оружия вермахта?

– Конечно. Об этом только и говорят в офицерских кафе при войсковых частях. Мол, скоро ученые создадут такое оружие, которое заставит русских сдаться. А что?

Ильза подняла палец:

– Подожди. А о взрыве на острове Ургедон ты знаешь?

– Что-то говорил Руди. У него много друзей среди летчиков. Туда дважды летал пассажирский «Хенкель», приспособленный для перевоза важных чинов. Но его полеты были засекречены. Что там взорвалось, неизвестно.

– Теперь известно.

Разведчик внимательно посмотрел на женщину:

– И что нам известно?

Его рука потянулась к пачке сигарет, но Ильза отодвинула ее:

– Не так часто, Карл.

– Хорошо, так что же нам стало известно от Пауля?

– Слушай.

Она передала рассказ Бергера.

Выслушав майора, Кребс расстегнул верхние пуговицы рубашки, хотя в квартире было не жарко:

– Вон оно что… Вот где всплыло это новое мощное оружие. Значит, слухи имели основу.

– К сожалению, да. Нацисты заставили заключенных концлагеря построить на Ургедоне целый город из камня и одним снарядом превратили его в пыль вместе с заключенными. Спастись удалось только известному тебе Влаху.

– И женщина Пауля сама видела выстрел?

– Да. А спасшийся Влах рассказал, что произошло на острове. По его словам, там был сущий ад. Среди пепла и мусора валялись оторванные головы, руки и ноги – ни одного целого тела. На останках не было ни одной осколочной раны. Взрыв он описал так: шелест, яркий огненный шар, мощнейший взрыв, ураган, сметающий все, в том числе и каменные здания, круглая воронка, фрагменты тел.

– Этот снаряд имел такую мощную взрывную волну?

– Получается, так. И вот что еще интересно: до взрыва администрацию и охрану лагеря вывезли на барже в прибрежную деревню Туир. Там проживает один из подпольщиков Пауля. Тот видел штандартенфюрера и унтерштурмфюрера, которые встречали баржу, а также штурмбаннфюрера, гауптштурмфюрера, оберштурмфюрера и унтерштурмфюреров, скорее всего, из подразделения охраны острова. Матис случайно услышал, как полковника СС назвали по фамилии.

Майор спросил:

– Гартнер?

– Да. А ты…

Биккель перебил ее:

– Это для него был задействован экипаж пассажирского «Хенкеля».

– Но ты говорил, что это секретная информация.

– Я говорил, что оберлейтенант Кестер хорошо знаком с экипажем этого «Хенкеля» оберлейтенантом Стефаном Франком. Стефан – отличный летчик, но болтун, каких поискать. Кестер узнал, кто летал на остров в субботу, 19 сентября. Это был штандартенфюрер Гартнер с помощником унтерштурмфюрером Отто Баумом.

– А кто такой Гартнер, известно?

– О, это весьма влиятельная фигура в СС, его еще называют Черным Бароном. Там, где он появляется, обязательно будет что-то страшное. Кстати, он – человек бригаденфюрера Генриха Шеллинга, начальника управления научных исследований РСХА. А курирует все проекты новых образцов вооружения рейхсфюрер Гиммлер. Что еще?

Ильза сварила кофе, вино ей не понравилось.

– А еще, – продолжила она, поставив на стол две чашки на фарфоровых блюдцах, – Бергер рассказал, что в Хенсдорфе наконец утвердили начальника полиции. До этого там был исполняющий обязанности оберштурмфюрер Юрген Фриз, у которого любовницей женщина из подпольной организации.

– И кто этот утвержденный начальник гестапо, и почему это должно нас интересовать?

– Объясню. Новый начальник гестапо – некий штурмбаннфюрер СС Георг Динер. Тот самый штурмбаннфюрер, который прибыл на барже с острова Ургедон. Его фамилию также слышал Матис. Судя по званию, он был старшим при строительстве городка.

– Хм, – удивился разведчик, – это уже интересно. Дай пачку.

Он закурил.

– Вообще-то после таких испытаний все свидетели должны быть уничтожены. Гиммлер не из тех, кто оставляет следы. Но администрацию объекта вывезли. Штурмбаннфюрер, который по званию должен был возглавлять объект на острове, назначается начальником гестапо в Хенсдорфе. Рядом полигон, с которого из секретного орудия был уничтожен его объект. Куда делся начальник лагеря? А охранная рота СС?

Кребс пожала плечами.

– Пауль ничего не сказал об этом. Его человек, Матис, видел лишь, как колонна с эсэсовцами ушла в сторону Хенсдорфа.

– Пауль мог не знать, а вот штурмбаннфюрер Георг Динер не мог не знать.

– Скорее всего, их отправили на фронт.

– Нет, Ильза. Если Гиммлер не пошел на немедленное уничтожение свидетелей из службы СС, то наверняка контролирует их. А какой контроль на фронте? И никакой гарантии, что кто-то из офицеров и солдат не попадет в плен. Следовательно, и начальник лагеря, и командир роты СС либо до сих пор в Хенсдорфе, либо в Ольденхорсте. А где может быть рассредоточена рота СС в небольшом Хенсдорфе? Стоп, Ильза. Полигон! Если начальником гестапо в Хенсдорфе назначается начальник объекта на острове Ургедон, штурмбаннфюрер Динер, то начальника лагеря вполне могли поставить начальником полигона. Насколько мне известно, он даже для батальонных учений не годен, до войны входил в штат военного училища, которое перевели в Любек, а потом прикрыли, так как оно организационно вошло в более крупное училище Гамбурга. Так что гауптштурмфюрер – вполне подходящее звание для такого полигона. А роту СС отправили туда в качестве охраны. Это очевидно с точки зрения безопасности нового оружия. Тем более что прежнюю охрану, насколько я знаю, вернули в батальон СС.

Женщина кивнула:

– Логично.

– Все это надо проверить. И получить информацию из отделения железной дороги. Орудия и снаряды должны были доставить литерным составом с небольшим количеством платформ и вагонов. Орудие, если верить женщине Пауля, на полигоне одно. Но скоро подвезут и другие экземпляры.

Кребс проговорила:

– Ты уверен, что существуют и другие, такие же?

– Абсолютно. Для испытаний делают несколько штук. Кто может предоставить сведения по доставке орудий в Ольденхорст?

– Только начальник отделения железной дороги.

– Тому закрыли рот грифом «секретно». А вот простым рабочим – нет. А без них разгрузку провести невозможно. Следовательно, надо найти кого-нибудь, кто участвовал в разгрузке того состава.

Женщина вздохнула:

– Легко сказать. А как это сделать?

– Будем думать.

– Ты останешься?

– Естественно. Какой же из меня любовник, если я не останусь? Но перед тем как начать извечный спор, как спать, вместе или поодиночке, тебе следует отправить шифровку в Москву.

– Составляй текст, я подготовлю передатчик.

Вскоре в Москву ушла шифрограмма:

«Чайка – Центру. 20 сентября на территории полигона Хенсдорф гитлеровцами было проведено испытание орудия предположительно со снарядом-ракетой. В результате уничтожен возведенный заключенными городок на острове Ургедон. Дальность выстрела составляет более восьмидесяти километров. Мощность огромная. Есть свидетель удара. Разрушения тотальные. Всех заключенных, сто человек, порвало на фрагменты. Судя по сообщению свидетеля, члена местного подполья и случайно выжившего заключенного, основной разрушительной силой явилась ударная волна. Имеются данные, что за всем этим стоит штандартенфюрер Гартнер, один из ближайших помощников бригаденфюрера Шиллинга. Также имеется информация по офицерам СС, обеспечивавшим испытания. Данная информация требует тщательной проверки. Чайка».

Ильза собрала передатчик, Биккель смотал антенну. Чемодан спрятали в тайник. После чего покинули дом через черный ход.

Остановились переждать в небольшом сквере. По данным майора, в Ольденхорсте не применялись специальные машины пеленгации. Но, исходя из изменившейся обстановки, такая техника у эсэсовцев могла появиться. Поэтому перестраховаться было необходимо.

Они просидели целую вечность – два часа. Ничего не произошло. В 0.20 пара вернулась в квартиру.

Ильза все еще переживала:

– Ты уверен, Карл, что нас не перехватили?

– Не уверен.

– Почему же тогда нас не накрыли эсэсовцы?

– Возможно, специалистам радиоперехвата не удалось точно установить место передатчика. Теперь они будут ждать следующего сеанса, чтобы применить более мощную аппаратуру.

– И что это означает?

– Догадайся сама.

– Мы больше не будем использовать мой дом для передачи?

– Умница. Я знаю место, где гитлеровцам будет невозможно зафиксировать передатчик.

– Разве такое место существует?

– Да. В зоне действия радиолокационных станций аэродрома во время полетов. А полеты проходят практически ежедневно. Мы входим в северное командование ПВО, и от нас требуют патрулирования северо-западной части Балтики.

– А что, ваши локаторы создадут помехи для пеленгаторов?

– Они заглушат их.

– А передатчик?

– Передатчик – нет. Ладно. Как будем спать? Только решай быстрее.

– Почему я должна решать?

– Ты предлагаешь сделать это мне?

– Ты же мужчина.

– Ну, тогда я решаю спать вместе. А решения мужчины не обсуждаются.

– Я и не собираюсь, – улыбнулась Ильза.

В эту ночь они стали любовниками без всяких условностей.

Глава четвертая

Шифровку из Москвы советский разведчик получил по обычному радио на следующий день, 22 сентября. Ровно в 21.00.

«Центр – Чайке. В Москве встревожены появлением у немцев нового мощного оружия. В ближайшее время вам следует уточнить полученную от подпольщиков информацию. При подтверждении приложить все усилия, чтобы: первое – узнать, где конкретно производятся орудия, второе: местонахождение предприятия по производству боеприпасов повышенной мощности. Второе – важнее. Третье: найти выход на полигон в Хенсдорфе, для чего использовать подпольную организацию. Четвертое: наладить взаимоотношения с начальником гестапо в Хенсдорфе либо с лицом, имеющим с ним дружеские отношения. Пятое: используя возможности собственной должности, узнать, что происходит на острове Ургедон. Удачи. Центр».

Биккель прикурил сигарету, от той же спички поджег в пепельнице листок с текстом.

«Неплохо. Узнай, где производятся орудия, где – снаряды. Интерес, конечно, объясним, но как это сделать? Я всего лишь заместитель начальника штаба авиационного полка. Найти выход на полигон. При наличии там секретного орудия к полигону напрямую не подобраться. Оттого и требует руководство наладить отношения с начальником гестапо в Хенсдорфе. Как? Об этом в Управлении не думают. Ты разведчик, ты и работай. Хотя с четвертым пунктом можно справиться, Пауль говорил, что любовница заместителя нового начальника – член подполья. Этот вариант еще можно просчитать. С пятым пунктом вопросов не должно быть, но он и особого интереса не представляет. Что бы ни возводили заключенные концлагеря, это – цель для находящегося у Хенсдорфа орудия.

Что делать с первыми тремя пунктами? Надо думать. Здесь выяснить ситуацию с Ургедоном, а затем съездить в Хенсдорф. Гарнизон можно покидать только с разрешения командира полка полковника Горста Кауца. Для этого нужна веская причина.

Из Хенсдорфа в Ольденхорст отправиться проще, а вот обратно? Что мне может понадобиться в Хенсдорфе? Ничего.

Чтобы выйти на штурмбаннфюрера Динера, надо сблизиться с начальником гестапо в Ольденхорсте майором СС Венделем Бюркелем. Сложная комбинация без гарантии успеха.

Стоп. А откуда родом Ильза? Нет ли у нее родственников в Хенсдорфе?»

Он поймал себя на мысли, что совершенно ничего не знает о прошлом любовницы-радистки, кроме того, что она обучалась в СССР. Но узнать недолго. И сегодня же. Возможно, она подскажет ему что-нибудь.

Но сначала надо озадачить Конрада Брунса – электрика гарнизона. Он – вольнонаемный, живет на окраине города, обладает обширными связями, разумеется, своего уровня. Но это то, что надо.

Так как Брунс служит в гарнизоне, ему поставили телефон. Но по телефону много не скажешь. Придется вызывать его к себе. Но это завтра, после работы. А сейчас его ждет Ильза. А может, вызвать его к Ильзе? Все же она – его женщина, об этом в гарнизоне знают большинство офицеров, включая командование. «Да, так и поступим».

Он набрал номер городского телефона.

Ответил оператор телефонной станции:

– Слушаю вас.

– Соедините, пожалуйста, с номером…

– Минуту.

Вскоре в трубке прозвучал голос Ильзы.

– Ну, наконец-то, я уже волноваться начала.

– Напрасно, я выезжаю к тебе. Что-нибудь купить?

– Ты на время посмотри! Что сейчас работает?

– Рестораны, некоторые кафе.

– Продуктов у меня хватает, а цветы не надо. В другой раз. Сам приезжай.

– Буду минут через двадцать.

Биккель вышел из дома, сел в изрядно помятый «Опель», ему по штату был положен служебный автомобиль, и вскоре подъехал к дому Кребс.

Позвонил в дверь и в следующее мгновение попал в объятия Ильзы.

– Я так рада!

– Мы же видимся каждый день.

– Я всегда рада видеть тебя, а сегодня – особенно.

– А что за день сегодня?

– Обычный день, но почему-то именно сегодня мне очень хочется тебя. – Она улыбнулась. – Проходи. Из Центра ответ пришел?

Биккель кивнул:

– Да, я поэтому и задержался.

– И что там?

Биккель пересказал содержание.

Кребс воскликнула:

– А чтобы ты заодно выяснил и конструкцию этого оружия, Центр не приказал?

– Нет!

– Ну, хоть на этом спасибо. Давай за стол.

– Мне надо встретиться с Брунсом.

– Здесь? – удивилась Ильза.

– Дома – самое подходящее место. Я сейчас оторву розетку и вызову его как электрика. Мне можно это делать. Да не беспокойся, мы все успеем.

– Извини, я могу знать, для чего тебе Конрад?

– Узнаешь, ты же будешь присутствовать при разговоре.

– Ты считаешь, это допустимо?

– Вполне.

– Ну что ж, ты начальник по линии разведки, я подчиняюсь.

– Пока Брунс доберется со своей окраины до Вильгельмштрассе, я уже поужинаю. – Он прошел в прихожую, где стоял телефонный аппарат. – Девушка, мне пожалуйста, номер…

– Это служебный номер.

– Я знаю, я старший офицер полка.

– Мне надо знать ваши звание и фамилию.

– Пожалуйста, майор Биккель.

У оператора был особый реестр служебных номеров. Она тут же ответила:

– Соединяю.

В трубке раздался голос Брунса:

– Да! Кто это?

– Биккель.

– О, герр майор? Не ожидал. Что-то случилось?

– У меня, вернее, дома у Ильзы, я сломал, случайно, конечно, розетку. Из нее торчат оголенные провода…

– Не надо объяснять. Оголенные провода всегда опасны. Я выезжаю к вам.

– Возьми такси, я оплачу.

– У меня есть деньги, но я предпочитаю велосипед. На нем быстрее, чем на такси. Через полчаса буду. Один вопрос, герр майор: дело только в розетке? Какой инструмент брать?

– Ну, если заменишь еще и лампочку в подъезде, буду признателен.

– Сделаем.

Он отключился. Служебные номера наверняка прослушивались, а значит, и записывались. Майор не сказал ничего, что вызвало бы подозрение.

В 22.27 раздался звонок.

Дверь открыла Ильза.

– Приветствую, Конрад!

– Привет, Ильза. Где майор?

– Сейчас выйдет из гостиной. Ты проходи на кухню. Если голоден, покормлю.

– Нет, спасибо, так поздно я не ужинаю.

– О! Следишь за талией?

– За весом. Приходится. Когда лежишь на диване, раздувает, как воздушный шар. Доктор посоветовал не ужинать после 17.00.

– А если пригласят в ресторан?

Электрик, он же член агентурной сети, улыбнулся:

– Ты же знаешь, Ильза, в каждом правиле допускаются исключения, которые только подтверждают эти правила.

– Неплохо сказано для электрика.

– Ну, электриком я был не всегда.

Вышел одетый в домашний халат Биккель.

– Приветствую, Конрад!

– Добрый вечер, герр майор.

– Перестань, идем на кухню. Я слышал ваш разговор. Значит, после 17.00 не ужинаешь?

– Нет.

– И кофе не пьешь?

– А вот кофе не то что пью – глотаю ведрами. Вы не представляете, что значит не есть вечером, когда разыгрывается аппетит. Кофе помогает глушить его.

Кребс кивнула:

– Я сварю. Ты какой предпочитаешь?

– А что у вас здесь, как в ресторане, по заказу?

– Есть два сорта.

– Мне тот, что попроще и покрепче.

– Хорошо.

Мужчины сели за стол, Ильза встала у плитки.

Биккель пододвинул электрику пепельницу:

– Кури.

– Не хочу, а вообще думаю бросить.

– Да, так ты скоро станешь идеальным мужчиной, за тобой женщины начнут толпами бегать.

– Уже начали. Ладно, зачем позвал?

Биккель прикурил сигарету:

– У тебя знакомые на железнодорожной станции есть?

– Среди рабочих есть пара человек – один обходчик, другой грузчик. Есть диспетчер, точнее – диспетчерша, – Брунс улыбнулся, – но она больше к офицерам липнет.

– Диспетчер – это хорошо. Но в диспетчерской работают посменно, обходчик ездит туда-сюда, а вот грузчик – самое то. Кто он?

– Шустрый малый, недавно назначен бригадиром – Харман Таудич. А зачем тебе рабочий железной дороги?

– Ты ничего не слышал об острове Ургедон?

– Да так, разные слухи: будто гитлеровцы ударили по нему из какой-то необыкновенно мощной пушки. Но верить слухам – несерьезно.

– На этот раз, к сожалению, это не слухи. Гитлеровцы действительно применили с полигона у Хенсдорфа новое орудие, стреляющее снарядами-ракетами огромной мощности на очень большое расстояние. Это орудие уничтожило концлагерь на острове, а небольшой городок, построенный узниками, превратило в пепел.

– Да ты что? Нет, это серьезно?

– Я похож на шутника?

– Черт, значит, все, о чем орал Геббельс, – правда, и у Германии появилось новое орудие?

Биккель улыбнулся:

– Ну, Геббельс явно преувеличивает. Но кое-что такое они все же создали.

– Понятно. Что надо сделать?

– Я получил задание узнать, откуда поступило на полигон новое орудие. Наверняка его доставили литерным поездом и без грузчиков обойтись не могли.

– Понял, для чего тебе понадобился Харман. Мы с ним в приятельских отношениях, иногда после работы пьем пиво, болтаем о пустяках. Я свободно могу встретиться с ним и на работе, и дома.

Биккель вновь улыбнулся:

– Вот ты сам и определил себе задание. Встреться с ним, и чем быстрее, тем лучше. Узнай все, что нас интересует.

– Я завтра в обед съезжу к нему.

– Будь аккуратен.

– За мной никто не смотрит.

– За тобой – возможно, ты не носитель секретной информации. А вот твой дружок – совсем другое дело. После той разгрузки с него наверняка взяли подписку о неразглашении.

– Ты не знаешь Хармана. Ему стоит выпить две стопки шнапса – и плевать ему на всякие подписки. Тем более что надо узнать только пункт отправки орудия. Если знает, скажет.

– Сделаешь большое дело, если узнаешь, откуда пришло это орудие. Оно наверняка поступило вместе со снарядами. По пункту отправления можно просчитать, где их выпускают.

– Сделаю. Завтра же и сделаю. Когда и где сообщить результаты?

– Зайди в аптеку к Ильзе.

– Хорошо.

– Ваш кофе. – Хозяйка выставила перед мужчинами две чашки ароматного крепкого кофе.

Проводив Брунса, Биккель сказал:

– Завтра встаем рано, едем ко мне. Я беру передатчик. Надо будет отправить шифрограмму в Центр. Ты вернешься в аптеку городским транспортом.

Ильза улыбнулась:

– Какие еще будут указания, герр майор?

– Принять душ – и в постель.

– А вот это с удовольствием.

В 7.00 из квартиры заместителя начальника штаба полка в Москву ушла короткая шифрограмма: «Чайка – Центру». Задание принял, приступаю к исполнению».

– И это все? – удивленно спросила Кребс. – Обычно ты отправляешь более объемные донесения.

– А что, по-твоему, я должен был сообщить в Центр? То, что буду изо всех сил стараться выполнять задачи Родины, не жалея сил, здоровья и самой жизни? Центр поставил задачу, я ее принял.

– Для такой короткой передачи не обязательно было ехать к тебе, ее не запеленговали бы и у меня.

– Кто знает, что за технику использует радиотехническая служба СС? Орудие и снаряды – это, конечно, не баллистические ракеты, но и не полевая артиллерия. Это шаг к созданию полноценной ракеты, а этого допустить нельзя. Кофе выпьем?

– Нет, может, довезешь меня на машине до аптеки? На службу тебе еще рано. А вот автобусы уже забиты.

– Поехали.

Отъехав от дома, Биккель чертыхнулся:

– Черт, совсем забыл.

– Что именно, дорогой?

– Забыл спросить тебя кое о чем. А ведь хотел еще вчера.

– Ты меня интригуешь. Что ты хочешь знать?

– Ты где родилась, Ильза?

Женщина с удивлением посмотрела на него:

– Ты не читал мое личное дело в Москве?

– Читал, но на это не обратил внимания.

– Не свойственно разведчику.

– Так где, Ильза?

– В Шверине, а что?

– А в Хенсдорфе у тебя, случайно, родственников нет?

– Вот ты о чем! Знаешь, есть двоюродная сестра. Она до замужества жила в Шверине, затем переехала с мужем в Хенсдорф. Его назначили начальником городской телефонной станции, а Сельма по образованию – медицинская сестра. Устроилась в больницу. Муж, я сейчас не помню, как его звали, по-моему, Адел, погиб во время пожара на станции еще в 1936 году, как раз когда в Берлине шли Олимпийские игры. Сельма осталась одна. Но мы с ней после Шверина практически не виделись. Ты хочешь использовать Сельму для выезда в Хенсдорф?

– Да. Другой причины получить разрешение на выезд я не вижу. Твоя родственница весьма кстати.

– Но я даже не знаю, где она живет.