Текст книги "Стратегия Второй мировой. Восточный фронт"

В боях зимой 1941–1942 годов только сухопутные силы потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести около 833 тысяч человек, а в период с июня 1941-го по апрель 1942 года – 1500 тысяч человек. Советские солдаты уничтожили 4 тысячи танков и штурмовых орудий, около 7 тысяч самолетов. Германское руководство вынуждено было на советско-германский фронт отправить 39 дивизий, 6 бригад.

Президент США Ф. Рузвельт в мае 1942 года писал: «С точки зрения большой стратегии ясен простой факт – русские убивают больше солдат противника и уничтожают больше его вооружения и снаряжения, чем остальные 25 государств Объединенных Наций, вместе взятые». Кому же это очень полезно помнить? Во-первых, потомкам Победителей в Великой Отечественной войне и потомкам Победителей во всей Второй мировой войне, сразу после окончания которой теоретики военного искусства западноевропейских стран, особенно Великобритании, а также специалисты США в своих работах стали, мягко говоря, переиначивать историю 1939–1945 годов, убеждая читателей в том, что именно США и Великобритания победили Германию и ее союзников, остальные же государства антигитлеровской коалиции были у них чуть ли не мальчиками на побегушках.

Подвиги

ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ ТАЛАЛИХИН (1918–1941)

В волжской деревне Тепловке жили Талалихины. Отец Василий Иванович, мать Вера Ивановна, сыновья Павел, Коля и Шура. Отец, штукатур, часто уходил на заработки, мать по дому колготилась да ребенка ждала четвертого. Хотели они старшему сыну дать образование, и мечта их исполнилась. Поступил Павел в семинарию.

Но годы те были предреволюционные. Российский люд обиду копил на богатых, на власть имущих да на царя-батюшку, который забыл о народе простом и о том, что не зря простолюдины некоторым русским царям давали имя батюшки. Не смог император Николай II стать царем-батюшкой. Почему? Об этом нужно говорить в других книгах. Но вдруг Первая мировая война нагрянула, три года она мучила народы всех воюющих стран, особенно российский народ, российского солдата, который хоть и воевал прекрасно, на зависть полководцам всех стран и времен, да нищал с каждым днем все быстрее, да унылые вести с родной стороны, из деревень, сел и городов, от родителей и детей получал, тосковал, по работе скучал, работать мечтал.

И началась в державе великой великая смута.

Началась гражданская война, и Павел ушел в партизанский отряд к красным. И как-то он в Тепловку пришел тайно. Но кто-то предал его, и в дом вошли белогвардейцы. Они вывели красного партизана на улицу и убили его. А на следующий день родила Вера Ивановнасына Виктора.

Семья Талалихиных продала в Тепловке избу и переехала в живописный город Вольск, где в те годы строилось много домов, а значит, нужны были хорошие штукатуры. Василий Иванович, большой мастер, которого здесь любовно прозвали «Чапаем», на работу ходил вместе с сыновьями. «Моя артель», – говорил он гордо, и сыновья гордились этим.

Учились они хорошо, хотя были они прежде всего мальчишками: Шурка рыбалку любил больше школы, Колька и Витька прослыли страстными голубятниками. Кто любит либо то, либо другое, не даст соврать автору: очень трудно рыболовам и голубятникам успевать делать уроки и ходить в школу! Но везде успевали братья – так надо.

А потом Витьку приняли в пионеры. А чуть позже в Вольске открыли летную школу. И братья заболели небом. Сначала они в летчиков играли. Все мальчишки играли в те годы в летчиков.

В 1932 году семья Талалихиных переехала в Москву – штукатурам работы здесь было непочатый край.

Четырнадцатилетний Витя поступил в ФЗУ мясокомбината и стал шпигорезом. А чуть позже в Красную армию призвали старшего брата, Александра. Он попросился в авиацию. Его просьбу удовлетворили. Николай однажды пришел в комитет комсомола мясокомбината (он тоже там работал) и попросил отправить его в гидролетную школу. А через три дня в деревянный барак, где жили Талалихины, вбежал счастливый Виктор.

– И я буду летать! Я записался в аэроклуб!

Мясокомбинат помог младшему Талалихину вступить в аэроклуб. А вскореВиктор Талалихин получил комсомольскую путевку и поступил в летную школу имени Чкалова.

В биографии братьев Талалихиных не было ничего необычного, ничего случайного. Так жили в те годы все, кто в 1941 году встанет грудью на защиту Отечества. Учился Виктор прекрасно.

В 1938 году он закончил летную школу. Первые подвиги совершил на советско-финляндской войне. Однажды Талалихин прикрыл своей машиной самолет майора М. И. Королева, опытного и заслуженного летчика. Когда они вернулись на аэродром, то все увидели изрешеченную пулями машину молодого летчика. Майор Королев подошел к лейтенанту Талалихину, прижал его голову к своему сердцу и сказал: «Спасибо, Малыш!»

«Малышом» Виктора называли все за маленький рост.

Мал золотник – да дорог! Это о таких людях говорят.

На финской войне Виктор Талалихин познакомился и быстро подружился с летчиком-истребителем татарином Гумаром Аюповым. Оба молодые, дерзкие в бою, веселые в общении, они возвращались с боевого задания, и вдруг в самолет Гумара Аюпова попал снаряд, машина, тяжело рыча, упала в озеро.

На аэродроме приняли эту весть с грустью. Летать бы и летать, жить бы да жить молодому веселому парню! «Малыш» решил отдать последний долг боевому товарищу. Он уговорил майора Королева, тот разрешил ему взять труп Гумара. И ночью несколько самолетов полетели в сторону озера, нашли место для посадки, приземлились. Виктор Талалихин отыскал самолет и нашел там живого Аюпова, тяжело раненного в голову.

Дерзкая операция по спасению боевого товарища прошла успешно. Противник даже глазом не моргнул, прозевал. Аюпова доставили в медсанчасть. Старый хирург, сам раненый, сделал операцию. Гумара спасли. Увидев Талалихина у своей кровати, он сказал тихо: «Малыш, живем». «И долго жить будем, Гумар!» – ответил Виктор, а утром вражеский снаряд попал точно в санитарную палатку, и Аюпов погиб.

В той войне Виктор Талалихин совершил 47 боевых вылетов и был награжден орденом Красной Звезды.

А вскоре новая война пришла на русскую землю. И младший лейтенант Талалихин, летчик-истребитель, защищал московскую землю, вылетая ежедневно на боевые задания. Он был командиром звена, затем стал заместителем командира эскадрильи.

Работы у истребителей было очень много. С 22 июля по 20 августа фашисты совершили 24 массированных налета на Москву, в них принимали участие 3,5 тысячи самолетов. И лишь 40 из них прорвались к Москве. Гитлеровские летчики сбросили на город 215 фугасных бомб и более 75 тысяч зажигательных бомб, разрушив две фабрики, 157 домов, 3 поликлиники, 5 школ, 6 клубов, родильный дом, 3 библиотеки. Во время налетов немецкой авиации погибли 736 человек, получили ранения 3513 человек.

Из 3500 самолетов долетели до Москвы только 40, то есть где-то 1 самолет из 87–88 самолетов. Если бы до столицы добралась хотя бы половина немецких стервятников, то цифры потерь и разрушений нужно было увеличить в 40 раз! Нацистские летчики не могли прорваться к Москве, потому что их встречали меткие зенитчики и не пускали к Москве советские истребители.

В ту ночь с 6-го на 7 августа Виктор Талалихин не знал, что на «Хейнкеле-111» рвется к Москве один из лучших асов гитлеровской авиации. Русский летчик увидел двухмоторный, мощный бомбардировщик и бросился в атаку. Командир экипажа немецкого самолета, подполковник, получил Железный крест еще за войну в Польше. Хорош воевал он и в других странах. Опытный летчик, он умело увертывался от атак неприятельского истребителя. Талалихин также ловко вился вокруг врага, стрелял, но попасть в «Хейнкель» не удавалось. У Талалихина кончился боезапас.

И тогда «Малыш» решился на таран и рубанул винтом своего истребителя по хвосту стервятника. Тот огрызнулся пулеметной очередью, ранил Талалихина и удержался в воздухе, не рухнул. Советский летчик, превозмогая боль, вновь направил самолет на «Хейнкель», отхватил на этот раз большой кусок от хвостового оперенья, и немец полетел вниз. Через несколько мгновений раздался тяжкий взрыв, а Талалихин выпрыгнул из самолета, приземлился на озере…

Рука быстро зажила. За первый в истории ночной таран Виктору Васильевичу Талалихину присвоили звание Героя Советского Союза. После лечения герой приехал в Москву на побывку. И отец с матерью, и все на мясокомбинате гордились им, вчерашним озорным голубятником, а теперь – человеком серьезным…

Герой Советского Союза, заместитель командира эскадрильи 177-го истребительного авиационного полка ПВО, младший лейтенант Виктор Васильевич Талалихин (1918–1941) стоит у сбитого им под Москвой немецкого бомбардировщика «Хейнкель» (He-111)

В сентябре в Колонном зале Дома Союзов он такую пламенную речь произнес, что у многих дрогнуло сердце: «Поднимайся, молодежь! Не отдадим фашистам своей юности. Поднимайся, молодежь! Мы должны отобрать назад наши родные советские города и села… Поднимайся, молодежь! Мы обязаны отомстить за кровь родных и соотечественников!..» И молодые парни и девушки, мальчишки и девчонки верили ему, его искреннему слову.

Он вновь сел в кабину истребителя, сбил еще пять нацистских самолетов. Но 27 октября 1941 года Виктор Талалихин погиб в неравном бою с нацистскими стервятниками.

МОСКВИЧИ

Русский историк И. Е. Забелин (1820–1908/1909), автор трудов по истории русского быта XVI–XVIII веков и по истории Москвы, ввел в обиход термин «Москва-народ». Не единожды в прошлые века в разных ситуациях москвичи и подмосковичи решали самые трудные исторические задачи. И в грозном сорок первом Москва-народ проявил лучшие качества.

22 июня указом президиума Верховного Совета СССР в столице введено военное положение.

26 июня на совещании в Кремле обсуждался вопрос о создании народного ополчения.

2 июля Военный совет Московского военного округа издал постановление о формировании дивизий народного ополчения.

Очевидцы тех событий, в частности профессор Ф. Н. Шемякин, рассказывали, что в первый же день войны (в воскресный день!) в райкомы партии пришли сотни коммунистов, готовых отправиться на фронт. Это был порыв. Это было массовое проявление ненависти к вероломному захватчику.

«Прошу зачислить меня в ряды ополченцев. Я отец пяти сыновей, призванных в Красную армию, – написал П. Н. Кравченко, отец дважды Героя Советского Союза летчика Григория Пантелеевича Кравченко. – Четыре моих сына… сражаются на фронте… Пятый работает в военном ведомстве. Я желаю, несмотря на свой возраст, с оружием в руках защищать свою Родину. И не будет врагу от меня пощады, не дрогнет стариковская рука…»

Ах, старик, старик! Да ты стране таких героев подарил, да у тебя один Григорий Пантелеевич чего стоит! Дважды Герой Советского Союза, участник боевых действий на Дальнем Востоке, советско-финляндской войны, генерал-лейтенант авиации в 28 лет! И другие сыновья ему под стать. Сыновья свое дело сделают.

Нет, хочу бить фашистов!

…Видимо, не зря рвался на фронт отец героя. В 1943 году генерал-лейтенант Г. П. Кравченко, человек с очень доброй, располагающей к себе улыбкой, погиб в воздушном бою. Ему пошел всего тридцать первый год. Всего тридцать первый год. Не зря отец рвался на фронт, и другие такие же отцы не просто так рвались на фронт. Где-то в глубине души каждый из них надеялся… опередить захватчиков, уничтожить их прежде, чем они убьют их сыновей.

Но гибли сыновья и в сорок первом, и в сорок втором, третьем, четвертом, пятом годах, и старики лишь вздыхали тяжело, не давая волю слезами при женах, догадываясь, как им, матерям, тяжело…

На фронт просились рабочие и колхозники близлежащих деревень и сел, писатели и ученые, начальники и подчиненные, преподаватели и врачи, скульпторы и художники, юнцы и старики. На фронт просились семьями. Командиром одного из орудий батареи 76-мм пушек был философ Бонифатий Михайлович Кедров, его жена – Т. Н. Ченцова, научный сотрудник биохимического института им. А. М. Баха, – стала подносчиком снарядов у мужа-командира. Психолог Ф. Н. Шемякин ушел на фронт в 1941 году, вернулся из Германии в 1953 году в звании подполковника с 17 боевыми наградами. Его жена, А. Я. Колодная, ученый, сотрудник Института мозга, тоже была на фронте. Они потеряли на войне единственного сына… Они вернулись в столицу одни-одинешеньки, и осталась у них только память о сыне да работа, да сознание выполненного долга. У них было много учеников, ради которых погиб их сын, воевали они, победили. А сколько таких было москвичей!

Будущий дважды Герой Советского Союза, командир 22-го истребительного авиаполка, майор Григорий Пантелеевич Кравченко (1912–1943) во время боев на реке Халхин-Гол. 1939 год

Академик АН СССР Бонифатий Михайлович Кедров (1903–1985), в 1973–1974 годах директор Института философии

В Москве в кратчайшие сроки сформировали 12 дивизий народного ополчения.

27 июля исполком Моссовета дал указание местной промышленности организовать производство военного имущества для ополченцев. Эта проблема решалась. Труднее было с вооружением 12 дивизий народного ополчения. Как ни старались москвичи, но оснастить полностью ополченцев они оказались не в силах. Оружия и военной техники не хватало катастрофически.

Но никто из ополченцев-москвичей не роптал, все верили в Победу. Все работали на Победу.

ЗОЯ КОСМОДЕМЬЯНСКАЯ

О подвиге девушки «Тани» было рассказано в газете «Правда» в одноименном очерке 27 января 1942 года. «Меня зовут Таня», – говорила она крестьянке села Петрищево и на допросах под пытками нацистских головорезов. Она выдержала пытки.

И лишь после публикации в «Правде» люди узнали ее настоящее имя – Зоя Космодемьянская.

В июне 1941 года она сдала экзамены и перешла в десятый класс. Училась хорошо, любила русскую и зарубежную классику. Математика давалась ей с трудом. И лишь упорство и усидчивость помогали в трудном деле.

Вела дневниковые записи, переписывала целые страницы из некоторых произведений, особенно любила «Войну и мир» Л. Н. Толстого. Мечтала о подвигах и не скрывала этогоот друзей. Одноклассники избрали ее комсоргом класса. Она предложила ребятам обучать малограмотных. Идея быстро вдохновила всех, и столь же быстро многим наскучило это дело. В 16–17 лет хочется веселиться, влюбляться, гулять до полуночи, а то и ночами напролет. А тут сиди с какой-нибудь тетей и учи ее грамматике, решай задачи.

Зоя не понимала одноклассников, они не понимали ее. Она ушла в книги, замкнулась. Она любила Жанну д’Арк. Друзья любили просто жить. Можно ли их обвинять за это желание шестнадцатилетних? Нет, нельзя. Так ответят почти все шестнадцатилетние люди, и они будут правы.

Но ведь и Зоя права! Как права была юная Жанна д’Арк, которая в самый ответственный момент Столетней войны, когда казалось, что англичане вот-вот сокрушат французов, когда многие соотечественники Жанны выглядели подавленными военными неудачами, села на боевого коня, отправила врагу смелое послание и повела мужчин в бой… И засветились глаза сограждан уверенностью в победе.

Родина! Она дает возможность людям жить так, как им можется, она бережет своих детей. Она не требует от них ничего, как и родители от детей. Слова «Родина» и «родители» имеют один корень. И уже в этом они похожи. Но Родину, как и родителей, нужно беречь, нужно уметь защитить – в любом возрасте. В любом. И любой человек родившийся, любой гражданин любой страны получает в момент рождения право защищать свою Родину, своих родителей. Это – самое благородное, самое благодарное, самое важное право (не обязанность, а именно право!) для всех. История войн убедительно свидетельствует, что если в государстве это право защищать Родину осознается гражданами – детьми, молодежью, взрослыми, стариками, – то такое государство победить невозможно.

Довоенная фотограяия Зои Космодемьянской

В первые дни войны Зоя записалась добровольцем в истребительный отряд. Она пришла домой и твердо сказала матери, Любови Тимофеевне:

– Я вернусь героем или умру героем. Не плачь. Так надо.

Командир отряда не сразу решился отправить за линию фронта десятиклассницу. В последний раз он говорил с ней долго. Он понимал, на какое дело она идет, совсем юная, неопытная. Он понимал, как трудно ей будет выполнить задание и вернуться домой. И все же он послал ее за линию фронта с заданием уничтожать объекты врага.

Зоя Космодемьянская отправилась в тыл к немцам в самый опасный для Москвы момент, в первых числах декабря 1941 года. Она перерезала провода полевых телефонов немцев, уничтожила конюшню немецкой воинской части, а в ней – семнадцать лошадей. Она подкралась к важному немецкому объекту с бутылкой бензина, хотела чиркнуть спичкой, но сзади навалился на нее гитлеровский солдат. Ей не удалось совладать с бугаем-немцем, и тот отвел ее в большую избу, где находились офицеры.

И тут только захватчики увидели, что часовой взял в плен молодую красивую женщину. Начался допрос.

Озверелые нацисты, задавали пленной вопросы, она упрямо отвечала «Нет», «Не знаю», «Зовут Таня». Поняв, что «Таня» по доброй воле ничего не скажет, немцы стали бить ее ремнями. Хозяева избы насчитали более двухсот ударов. «Таня» молчала. Немцы устали, отвели девушку, босую, в одной сорочке, в избу крестьянина В. А. Кулика.

Хозяева робко разглядывали «Таню». Лицо девушки, руки, ноги были покрыты большими синяками. Она села на лавку. Отдохнула, отогрелась. Она волей своей заставила боль утихнуть. Едва слышно она попросила хозяев: «Пить». Василий Кулик спустился с печи на пол, подошел к кадушке и услышал злой окрик часового:

– Нельзя. Палок захотел?

Этот окрик взбодрил солдат, живших в избе. Они подошли к «Тане» и стали бить ее кулаками и ногами. Один из них поднес к подбородку пленницы зажженные спички. А другой провел пилой по девичьей спине. И эти нелюди устали, ушли спать.

Бодрствовал лишь часовой. Он с винтовкой наперевес приказал «Тане» выйти из избы и долго водил ее по деревенской улице, подталкивая пленную штыком в спину. Но и он устал, продрог, вернулся в теплую избу, согрелся, вновь вывел девушку на мороз, замерз – в избу, согрелся – в холод. Четыре часа он мытарил пленную, в два часа ночи устал, его сменил другой часовой. Тот извергом не был. Просто солдатом. Он разрешил девушке лечь на лавку… Хозяева первой избы говорили позже, что, когда офицеры полосовали «Таню» ремнями, один из них, совсем молоденький, выбежал на кухню, сел на лавку, закрыл глаза, закрыл ладонями уши и сидел, сидел, слегка покачиваясь, до конца допроса.

«Таня» молча лежала на лавке. В зимней избе устало храпели солдаты. Хозяйка, Прасковья Кулик, пыталась разговорить пленную. Та отвечала односложно, будто на допросе.

В десять часов утра явились выспавшиеся офицеры. Хозяевам приказали удалиться. Допрос продолжился. Вскоре хозяевам разрешили вернуться, а «Тане» – одеться. Сама она сделать это была не в силах. Кулики помогли ей.

Немцы повесили на грудь «Тани» доску с надписью «Партизан» и привели ее на площадь, где уже стояла виселица и переминались с ноги на ногу местные жители.

Девушку поставили на ящик, один из офицеров извлек из футляра фотоаппарат. «Таня» звонко крикнула согражданам:

Немецкие солдаты ведут Зою Космодемьянскую на казнь.

– Бейте фашистов! Жгите, травите их! Не бойтесь!

Захватчики засуетились. Кто-то хотел ударить обреченную, она увернулась и вновь крикнула:

– Это счастье – умереть за свой народ! Я не боюсь!

Немецкий комендант стал торопить подчиненных, но «Таня» успела крикнуть главное:

– Я не одна. Нас двести миллионов. Всех не перевешаете! Вы все равно проиграете войну. Лучше сдавайтесь в плен. Победа будет за нами!..

Нацистский палач ударил башмаком в верхний ящик, толпа дрогнула, кто-то отчаянно вскрикнул. «Таня» погибла. Но захватчикам и этого было мало.

Целый месяц висело тело «Партизана» на площади деревни Петрищево. Зачем так глумились над трупом нацисты? Они хотели запугать местных крестьян? Они запугали самих себя. Потому что только испугавшиеся люди могут пойти на такое. Только трусы могут, отступая, подходить к висящему трупу и тыкать его палками. Если нет смелости выйти один на один с противником и сразиться с ним.

«КОМАНДИР ВСЕГДА ВПЕРЕДИ»

Пауль Карелл с восхищением пишет о подвигах советских солдат, офицеров и генералов. И это – по-солдатски.

Всех без исключения военных специалистов потрясли успехи кавалерийского корпуса генерал-майора Л. М. Доватора. Он прорвал на левом фланге 7-го армейского корпуса оборону противника, ударил во фланг 9-го корпуса и вызвал там такой переполох, что немцы стали отступать.

«Этот генерал был, вероятно, одним из самых незаурядных кавалерийских командиров, – пишет немецкий солдат. – Он со своим корпусом… проявил себя бесстрашным, умным, компетентным командиром. Доватор оперировал кавалерийскими частями, будто командующий крупным танковым соединением».

«Командир всегда впереди» – таким был девиз генерала. 17 декабря пехотный полк атаковал авангардные части Доватора у Тростенского озера. Советские кавалеристы пытались перехватить пути отступления одной из дивизий врага. Между деревнями Дьяково и Поляшкино вспыхнул бой. Немцы уже приноровились драться с быстрой конницей Доватора. Первая атака русских захлебнулась в потоке пулеметных очередей. Кавалеристы спрыгнули с коней, залегли на льду реки Рузы. Еще несколько атак захлебнулись.

Генерал Доватор понял, что если не поднять людей со льда, то немцы подтянут подкрепление и выбить их из укреплений станет невозможно с теми силами, которые имел он в распоряжении. И вдруг он выхватил из кобуры пистолет, бросился из-за сарая к реке. За ним устремились штабисты. Генерал бежал быстро, вот-вот он поднимет своих солдат и поведет их в атаку.

Лев Михайлович Доватор (1903–1941)

На почтовой марке изображен бой кавалерийской дивизии Доватора зимой 1941–1942 гг. с немецкими пехотинцами (немец на переднем плане закутан от «генерала Мороза» в женскую одежду и в женский платок)

Сколько таких атак – с командиром впереди! – помнит русская военная история. Начиная со Святослава, сына Игоря и Ольги! Как часто они решали исход сражений! Русские генералы, потомственные дворяне, а то и бояре, водили в лихие, дерзкие атаки своих воинов. Репнин и Румянцев, Меншиков и Панин, Суворов и Кутузов, генералы Отечественной войны 1812 года, «белый генерал» Скобелев, герои русско-японской войны, Первой мировой войны, и в Гражданскую «белые» и «красные» генералы поднимались в критические минуты боя и шли на врага. И побеждали. Нельзя сказать, что это чисто русское качество. Нет. Такие военачальники были всегда. Такими, например, были Александр Македонский и Цезарь, Халид ибн аль-Валид, сподвижник пророка Мухаммада, и Кюль Тегин, тюркский полководец, Наполеон и почти все его маршалы. Зачем зря обижать другие народы… И все же следует отметить, что только у русских это качество, эти взаимоотношения между военачальниками (самыми лучшими, естественно) и рядовыми воинами не прерывались в течение всей истории Руси-России.

Генерал Доватор не успел поднять воинов в атаку. Вражеская пуля пронзила его сердце. Он замер. И рухнул на лед, припорошенный снегом.

Но этот порыв настоящего русского боевого генерала на всю жизнь запомнили и соотечественники, и немцы.

ПОДОЛЬСКИЕ КУРСАНТЫ

В октябрьских боях под Москвой со стороны Варшавского шоссе около трех недель сражались курсанты, командиры, политработники Подольских военных училищ. Плохо вооруженные, неопытные в массе своей, не готовые к столь тяжким испытаниям, они были брошены в пекло боев, чтобы удержать сильнейшего врага и дать возможность руководителям обороны города создать новый рубеж обороны.

Член Военного совета Московского военного округа генерал К. Ф. Телегин говорил в те дни: «Главная наша надежда и опора в эти часы – Подольские училища».

Это случилось 5 октября. Танковые колонны немцев, прорвав оборону, двинулись к Юхнову, районному центру Калужской области, взяли город, сделали его стратегическим пунктом. Здесь нужно было остановить немцев, иначе они могли отсюда лавиной ринуться на советскую столицу. Но сил у Ставки не хватало. Лишь военные училища и академии имела она в распоряжении.

«Все это – цвет нашей армии, – писал К. Ф. Телегин, – завтрашние командиры, комиссары, политруки, фронт в них крайне нуждается… Однако, если потребуется, они рядовыми бойцами с винтовками в руках грудью своей закроют дорогу на Москву…»

В тот же день комбат Романов, исполнявший обязанности начальника училища, поднял по тревоге 6-ю роту… и в двенадцатом часу ночи Л. А. Мамгин, назначенный командиром передового отряда, прибыл с бойцами в Малоярославец.

А уже утром 6 октября курсанты Подольского артучилища вступили в бой. Захватчики были уверены, что теперь их никто не остановит на пути к Москве. Генерал Гальдер в дневнике написал: «Перед войсками правого фланга танковой группы Гепнера… противника больше нет». И вдруг завязался бой за Угрой. Курсанты и десантники открыли огонь по врагу из 76-мм и 45-мм орудий, немцы растерялись, понесли значительные потери, побежали. Москвич В. Ф. Леонов вспоминал: «Видим гитлеровцев… Бегут назад. Не верим своим глазам. Немцы бегут от курсантов! Мы… врываемся в деревню Кувшиново».

Противник отошел за Угру, и началась трехнедельная борьба юных курсантов с опытными немцами. Первый бой – легкая разминка! Уже на следующий день немцы после артподготовки бросились в атаку.

К сожалению, у нас нет возможности поведать читателю о каждом дне того долгого-долгого подвига. Генерал-майор В. А. Смирнов писал в своем донесении командующему 43-й армией К. Д. Голубеву: «Вот уже 12-й день Подольские училища обороняют данную полосу и имеют громадные потери в людском и материальном отношении. На сегодня во втором батальоне пехотного училища осталось два взвода… Командный состав почти полностью потерян… Люди исключительно переутомлены…»

Памятник Подольским курсантам в городе Подольске на улице Кирова. Установлен в апреле 1975 года

В пехотном батальоне служили в те годы около 500–600 человек. Во взводе – около 30 человек. За 12 дней непрерывных боев только второй батальон потерял 440–540 бойцов убитыми и ранеными. Больше убитыми, чем ранеными. Потому что курсанты не покидали поля боя, пока могли стрелять.

Чудом оставшиеся в живых шли по дорогам войны, били немцев, быстро взрослели, некоторые – седели, но не слабели духом, волей к победе. Кому-то из них совсем повезло – они дожили до Победы. Им было 9 мая 1945 года от 22 до 25 лет.

8 мая 1975 года. Бывшие курсанты в день открытия памятника в селе Ильинское

ПОДВИГ СВЯЗИСТА

Немцы наступали на Москву по дороге Киев – Москва. 21 октября они заняли Наро-Фоминск, подошли к реке Наре и здесь словно врезались в гранитную скалу. 1-я гвардейская Московская мотострелковая дивизия (Московская пролетарская) была для них тем гранитом, который раскрошить захватчики так и не смогли. Река Нара поделали город на две части. Река Нара – линия фронта…

Танковая группа старшего лейтенанта Савельева держала оборону у пионерского лагеря. Трое суток танкисты и пехотинцы отбивали атаки врага. Чуть поодаль немцы сконцентрировали ударную группу, приготовились к бою. Их поддержала артиллерия. Она нанесла мощный удар по позициям русских, нарушив связь батальона со штабом дивизии. Нужно было срочно восстановить связь и передать командованию о готовящемся наступлении.

Красноармейцы-связисты Западного фронта прокладывают телефонную линию в поле. Июль 1941 года

Связист сержант Николай Новиков, бывший рабочий Донбасса, пополз вдоль линий связи, не обращая внимания на пулеметные очереди и взрывы мин. Немцы усилили огонь, но вскоре перестали стрелять и послали отделение автоматчиков к русскому воину – захотелось им взять его в плен. Николай обнаружил разрыв, связал концы провода, а тут и немцы подоспели. «Рус, сдавайся! Хенде хох!» – кричали они, но получили вместо «руки вверх» пули в сердце из нагана сержанта, который, закусив провода зубами, начал неравный быстрый бой.

Командир роты послал на помощь Новикову взвод солдат, немцы испугались, отступили. Около сержанта Новикова лежало несколько вражеских трупов. Но и сам он лежал без движения, крепко закусив провод.

Сообщение в штаб дивизии поступило вовремя, и вовремя подоспела подмога на этот важный участок.

ТАНК ЛЕЙТЕНАНТА ХЕТАГУРОВА

Получив добро от командования, лейтенант Хетагуров занял место командира в тяжелом танке «КВ» и на предельной скорости бросил машину в город, занятый врагом. Немцев эта дерзость потрясла. Танк носился по Наро-Фоминску, подчиненные Хетагурова наносили на карту огневые средства противника. На улицах царил переполох.

Танк КВ («Клим Ворошилов»)

Лейтенант увидел возле одного дома технику и солдат, развернул тяжелую машину, направил ее на здание, саданул сходу по стене, она рухнула на фашистов. Затем он на быстром ходу врезался в дом, где располагался штаб немецкой дивизии, дал задний ход, развернул пушку и довершил дело двумя залпами. Штаб загорелся.

Кто-то пытался помешать разгулявшемуся русскому танку «Клим Ворошилов». Лейтенант Хетагуров развернул машину и направил ее на воз сена, под которым, замаскированные, стояли пушки. Он раздавил их вместе с артиллеристами.

И по шоссе, перехваченному немецкими солдатами, танк помчался к своим. Прорвался, уничтожив несколько орудий, пулеметных гнезд врага, около 200 солдат и офицеров, отметив на карте огневые точки.