Текст книги "Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля"

В 1822 г. император утвердил 10 законов, разработанных Первым Сибирским комитетом во главе со Сперанским и составивших «Сибирское учреждение».

Согласно ему, вся азиатская Россия разделялась на Западно-Сибирское генерал-губернаторство с центром в Тобольске (позднее Омске) и Восточно-Сибирское с центром в Иркутске.

К первому генерал-губернаторству были отнесены губернии Тобольская, Томская и учрежденная Омская; ко второму – Иркутская, учрежденная Енисейская, Якутская области и приморские управления, Охотское и Камчатское. Ниже уровнем были округа, еще ниже – самоуправляющиеся волости и инородческие управы.

Казенная палата в губернии теперь назначала торги, ведала государственными имуществами, распределением земель, откупами и подчинялась Минфину, а не губернатору.

В Сибири была заведена трехуровневая система снабжения населения хлебом – частная торговля, общественные магазины, казенные магазины. Последние два уровня предназначались для снабжения бедных горожан и крестьян, страдавших от неурожаев, а также кочевых «инородцев» в случае неулова рыбы и зверя.

Согласно «Положению о казенных хлебных магазинах», устраивались постоянные и временные хлебные хранилища (последние – в неурожайные годы). Хлеб для них заготовлялся при помощи открытых торгов. Прибыль казны по этим магазинам не должна была превышать 6 %.

В ходе административной реформы суд в Сибири был отделен от администрации, введено правильное крестьянское самоуправление, отменены все натуральные повинности.

Были уничтожены препятствия, мешавшие внутренней торговле, в том числе таможни и заставы, взимавшие пошлины на границах уездов и губерний.

Была принята масса облегчений для ссыльных и каторжных, первые могли теперь брать с собой жен. Всякому старожилу, который принимал к себе в дом ссыльного и выдавал за него дочь или родственницу, выплачивалась из казны премия в 150 руб.

«Положением о разборе исков» Сперанский ослабил зависимость неимущих переселенцев от старожилов и предупредил попадание сибирских туземцев в долговую кабалу. Словесные договоры признавались только в крайнем случае; родителям запрещалось отдавать детей в наемную работу; долг, оставшийся на наемном работнике, если он превышал 5 руб., считался недействительным.

В 1821 г. правительственный Сибирский комитет одобрил проект Сперанского по переселению в Сибирь государственных крестьян. В записке, предоставленной Сперанским, тогда сибирским генерал-губернатором, в комитет, указывалось на двоякую пользу от колонизации сибирской части России – заселение «пустынного и малолюдного края» и предоставление крестьянам, «обитающим в губерниях, скудных землями, потребного изобилия».

В 1822 г. был издан указ «О разрешении казенным крестьянам всех губерний переселяться в Сибирь и внутри сибирских губерний».

И от помещиков правительство потребовало переселения крестьян из густо заселенных имений на свободные государственные земли под угрозой изъятия крепостных в казенное ведомство.[450]450
  Кауфман А. А. Переселение и колонизация. СПб., 1905. С. 12, 13.


[Закрыть]

Особого увеличения числа переселенцев в Сибирь в 1820-е гг. еще не последовало. Сведений о свободной и удобной земле в Сибири крестьяне не имели. Благородные дворяне также в Сибирь не стремились. (Своеобразным исключением стали аристократы – участники масонского заговора, известные у нас под названием декабристов, которым пришлось посодействовать культурному развитию азиатской части России. В Европе их вместо культуртрегерской миссии ждал бы эшафот.[451]451
  Любавский. Историческая география. С. 265.


[Закрыть])

Успешную колонизационную деятельность стало вести образованное при Николае I Министерство государственных имуществ (МГИ). Возглавил его граф Павел Киселев и занималось оно… нет, не распродажей государственных имуществ, а их приумножением, в первую очередь за счет улучшения хозяйства многочисленного класса земледельцев – государственного крестьянства.

Это министерство, учрежденное в 1837 г., ведало 17 млн крестьян – число подведомственных и далее продолжало быстро увеличиваться.

МГИ провело разнообразные мероприятия по развитию крестьянского самоуправления, облегчению податной нагрузки на крестьян, увеличению ссуд и пособий нуждающимся, введению кредитных товариществ и сберкасс, страхования от огня, строительству кирпичных заводов (для улучшения качества сельских жилищ) и образцовых специализированных ферм (для ознакомления с новыми технологиями), расширяло возможности крестьян в области оптовой торговли, передало крестьянским обществам миллионы гектаров леса. Более того, защищало общины от чиновничьих притеснений и рейдерства крупных землевладельцев.

Одним из важнейших направлений работы МГИ стало наделение землей малоземельных крестьян. Для этого организовано было масштабное переселение из внутренних губерний на пустынные окраины – на основании «Правил» от 1831 г. и статей 24–83 «Устава о благоустройстве в казенных селениях».

В 1843 г. Госсовет одобрил дополнительные правила переселения государственных крестьян в многоземельные места – «чтобы излишние руки в одних местах обратить в другие, к возделыванию пространств, впусте лежащих».

Переселение допускалось из любого крестьянского общества (общины государственных крестьян), где надел на душу составлял до 5 десятин. В степной полосе переселенцы получали обычно более 15 десятин на душу, в нестепных районах – 8.

По получении разрешения на переселение крестьяне должны были послать ходоков для осмотра назначенных участков. На местах досмотрщики могли отказаться от предложенной земли и выбрать другую.

МГИ должно было заботиться о том, «чтобы переселенцы не были, сколько возможно, подвержены дальним и затруднительным переходам, чтобы климат тех мест, куда они должны переселиться, по возможности менее отличался от климата, к которому они привыкли на родине».

В пути о переселенцах обязаны были заботиться местные палаты МГИ, его окружные начальники, иногда особые чиновники, сопровождавшие переселенческие партии. Переселенцев снабжали продовольствием, им отводились бесплатно «удобные и просторные денные и ночные обывательские квартиры», их лошади и скот безвозмездно паслись на общественных пастбищах. Времена были патриархальные, поэтому в тех домах, в которых останавливались переселенцы, их обычно кормили бесплатно.

Заболевшие переселенцы доставлялись опять же безденежно в ближайшие города, расходы на их лечение перенимала казна.

Земельные участки для переселенцев готовились заранее, в том числе заготовлялись хлеб, сено, рабочий скот и земледельческие орудия. На постройки отпускался бесплатно лес и выдавалось пособие до 60 руб. на семью (равное стоимости дома или 5–6 коров). Переселенцам предоставлялись 6-летняя льгота от воинского постоя, 4-летняя полная и 4-летняя половинная льгота от податей, с них складывали все недоимки и на три набора освобождали от рекрутской повинности. Иногда предоставлялась беспроцентная денежная ссуда со сроком погашения 10 лет.

Циркуляр МГИ от 1846 г. предписывал своим местным палатам оказывать переселенцам в пути «вспоможение, даже с некоторым преувеличением».

Местные палаты проводили межевые и землемерные работы, формировали переселенческие партии, следили за использованием ссуд.

В период киселевских переселений (1837–1859) малоземельные крестьяне сперва направлялись преимущественно в Воронежскую, Харьковскую, Тамбовскую губернии, затем в Астраханскую, Саратовскую и Оренбургскую. А с 1842 г. «Правила о переселении казенных крестьян» были распространены на Сибирь.[452]452
  Сибирь РИ. С. 48.


[Закрыть]

С 1845 г. в Западной Сибири – Тобольской, Томской, Енисейской губерниях – водворялось 80 % всех переселенцев в азиатскую часть страны.

К 1851 г., по отчету начальника Сибирского межевания, в Тобольской губернии, главным образом в Курганском округе, расселилось почти 20 тыс. переселенцев из числа государственных крестьян.

В том же году Киселев обратился с циркулярным предписанием к местным палатам МГИ в губерниях черноземной полосы – вызывать государственных крестьян, желающих переселиться в Сибирь. На основании этого циркуляра палаты организовали переселение в Сибирь в 1852–1854 гг. 38,2 тыс. человек, из которых 25 тыс. поселились в Тобольской губернии, остальные – в Томской.

С 1852 г. МГИ вызывало крестьян в Енисейскую губернию из Вятской, Пермской и Орловской губерний. За 6 лет желающих набралось 6 тыс. душ.[453]453
  Любавский. Историческая география. С. 266.


[Закрыть]

В огромном большинстве случаев места для поселения были выбраны удачно, и поселки Киселевских переселенцев достигли устойчивого благополучия.

Обследование хозяйственного положения переселенцев в Сибири, проведенное уже на рубеже 1880-1890-х гг., показало, что наиболее успешными здесь являются Киселевские переселенцы и их потомки.

Всего ведомством Киселева было переселено до 400 тыс. государственных крестьян. Три четверти из них направились в степные губернии бывшего Дикого поля, остальные в Оренбургскую, Тобольскую, Томскую и Енисейскую.

Самовольное переселение не приветствовалось правительством, но оно исходило из гуманной мысли, что возвращение самовольных переселенцев обратно «привело бы к их совершенному разорению».[454]454
  Кауфман. С. 13–15.


[Закрыть]

Самовольные переселенцы в Сибири, среди которых преобладали выходцы из Тамбовской и Полтавской губерний, легально наделялись землей по месту нового водворения, хотя и без льгот.

Киселевские переселения, которые не сопровождались «разорением переселенцев и бесплодным исканием новых мест», будут вспоминаться с ностальгией на протяжении более 30 лет после либеральной реформы 1861 г.

В 1851 г. русские казаки Забайкалья объединяются с Братскими полками, состоящими из бурят и тунгусов, в Забайкальское казачье войско численностью в 52 тыс. человек. Были зачислены в него и крестьяне, ранее приписанные к Нерчинским горным заводам. Это войско занималось охраной русско-китайской границы, защищало русские поселения, да еще в суровых природных условиях обеспечивало себя хлебом. Забайкальские казаки первыми отправились заселять долину Амура.

Станица номер один, Сучи, возникла около поста Мариинского. Подразделения этого войска в Амурской области поначалу состояли из четырех пеших батальонов, из которых была сформирована Амурская пешая бригада. В июне 1860 г. казачьи части в Приамурье стали отдельным Амурским казачьим войском. Всего из Забайкалья на Амур было переведено 15 тыс. казаков и членов их семей.

В 1855 г. устье Амура оживили пять крестьянских поселков с жителями, набранными генерал-губернатором Муравьевым в Иркутской губернии и Забайкалье.

Из числа желающих государственных крестьян Вятской, Пермской, Тамбовской, Воронежской губерний в конце 1850-х гг. на Амур было переселено около 1000 человек, на пособия им была ассигнована крупная сумма 150 тыс. руб.[455]455
  Любавский. Историческая география. С. 268.


[Закрыть]

В 1860 г. на Амуре было уже 28 крестьянских и казачьих поселений, включая Хабаровку (будущий Хабаровск).

В Приморье первые казачьи поселения появились на Уссури в 1859 г. – Верхне-Михайловское и др. Они относились к Уссурийскому пешему батальону Амурского казачьего войска.

Первое крестьянское поселение, Ветка, в Приморье возникло в 1861 г., к этому времени число казачьих станиц здесь достигло 29.

Как мог заметить читатель, автор этой книги не использует термин «коренные народы», придуманный мудрейшими из интернационалистов в 1920-е гг., чтобы порезать Россию на множество национально-административных образований, где русские становились «некоренным», второстепенным народом. Наука этногенетика показывает, что к истинно коренным близки разве что африканские пигмеи и бушмены, а уж остальных так носило по земле, что мама не горюй…

С самого начала русской колонизации Сибири Москва, а затем и Петербург однозначно признавали права «инородцев» (туземных общин) на занимаемую ими землю.[456]456
  Сибирь РИ. С. 214.


[Закрыть]

Из центра шли постоянно наказы служилым: ясак собирать раз в год, жен и детей «инородцев» во двор к себе не брать, насильно не крестить. Русские власти вели себя совершенно иначе, чем правительства западных стран, которые поощряли и покрывали преступные действия колонистов и колонизаторских кампаний.

Москва и Петербург делали все необходимое, чтобы предотвратить столкновения русских колонистов и туземцев из-за земли, а иногда прямо запрещали переселения русских на племенную территорию.

Русские по мере движения на восток втягивали туземцев в общеимперскую экономическую и культурную систему, не посягая на их традиционный быт и социальные устои.[457]457
  Там же. С. 203.


[Закрыть]

Туземные народности под культурным влиянием русских переселенцев переходили к пашенному земледелию и оседлому образу жизни, начинали заводить огороды, делать стационарные деревянные юрты, а затем рубить избы и надворные постройки русского типа, изготавливать сельскохозяйственные орудия и колесные транспортные средства, прокладывать дороги, заготовлять и сплавлять лес.[458]458
  Сибирь РИ. С. 214–215.


[Закрыть]

Оседлые «инородцы», согласно «Уставу об управлении инородцев» от 1822 г., были приравнены к русским государственным крестьянам. Притом получили существенную привилегию – освобождение от рекрутской повинности.

Кочевые «инородцы» сохраняли традиционное управление, при рассмотрении большинства судебных дел использовалось традиционное право. На общинных собраниях они выбирали местную власть – «инородную управу» в таежной Сибири и «степную думу» – в Южной.[459]459
  Там же. С. 221, 231.


[Закрыть]

Принятие православия являлось для представителей сибирских народностей обычным этапом перехода к оседлости и занятиям земледелием.

В 1840-х гг. в Сибири было 5 епархий, к началу XX в. – 11.

В 1870 г. в Москве было создано Всероссийское православное миссионерское общество с отделениями во всех епархиях, 50 % его денежных ресурсов шло на содержание 8 сибирских миссий. В местах компактного проживания «инородцев» организовывались миссионерские станы. В 1907 г. Синод разрешил проводить богослужение на туземных языках.

За 250 лет после присоединения Сибири к России численность бурят увеличилась в 10,6 раза, якутов – в 7,9, алтае-саянских народов – в 6,5 раза, татар – в 3,1, ханты и манси – в 1,5 раза.[460]460
  Там же. С. 219, 220.


[Закрыть]

Конечно, позитивные хозяйственные преобразования коснулись не всех туземных народностей. Многое в темпе преобразований определялось природно-климатическими условиями. Речь идет о тех племенах, которые проживали в местах, совершенно непригодных для земледелия, и занимались, как и тысячу лет назад, охотой, морским промыслом и кочевым скотоводством (оленеводством). Эти занятия крайне зависели от миграций рыбы и зверя, природных колебаний, эпизоотии. Естественное производство биомассы на этих территориях оставалось регулятором численности туземного населения.

Русские переселенцы (и не только русские, но и коми-зырянские, например) могли использовать отсталость малых народностей Сибири, спаивать их, вести неэквивалентный обмен пушнины на водку.

Однако российское правительство, в отличие, например, от американского, всегда выступало охранительной силой по отношению к малым туземным народностям.[461]461
  Сибирь РИ. С. 207, 209, 211.


[Закрыть] Поэтому ни в одной из присоединенных к России земель не произошло деградации общественных и хозяйственных отношений, внедрения более примитивных или более принудительных форм труда, чем те, что существовали до прихода русских.

«Общеизвестный факт, – писал сто лет назад немецкий ученый Виденфельд в книге „Die sibirische Bahn in ihrer wirtschaflichen Bedeutung“, – наблюдаемый между прочим в Сибири, что Россия в своих азиатских владениях бережно относится к имущественным правам туземных племен и относится к ним совершенно так же, как к своим подданным русского происхождения; о такой политике по отношению к туземному населению, какая наблюдается в колониях других государств, здесь не может быть и речи».[462]462
  Цит. по: Кауфман. С. 101, прим. 3.


[Закрыть]

Для сравнения: в английских колониях в Америке индейцы не считались подданными или гражданами. Налогов они не платили, однако по мере продвижения белых колонистов индейцев лишали земли, охотничьих и пастбищных угодий. Достаточно указать на акты Конгресса от 1825 и 1830 гг. (Indian Removal Act), согласно которым индейцев Атлантического побережья и районов к востоку от Миссисипи депортировали на запад – это обернулось 40 крупными военными кампаниями, сопровождавшимися этническими чистками. Применение в отношении индейцев обмана и насилия не считалось зазорным в американском обществе; на них не распространялось действие законов.

Если индейцы имели не присваивающее хозяйство, а производительное земледельческое, как навахо и пуэбло, и даже успешно перенимали сельскохозяйственные технологии у белых, как семинолы и чероки, это нисколько не облегчало их участи.

Неся большие потери еще в ходе депортаций, индейцы на новых местах обитания попадали в условия нехватки привычных ресурсов, в незнакомую среду, что становилось началом вымирания. Так произошло с племенами, выселенными на «индейскую территорию» в Оклахому; уже в 1870-е гг. эти земли опустели и стали раздаваться белым фермерам. Устраивались даже скачки, победителям которых доставались лучшие участки.

Почти во всех африканских и азиатских колониях европейских держав на рубеже XIX–XX вв. использовались системы принудительных работ и свирепые наказания. В огромный трудовой концлагерь была превращена бельгийская колония Конго (анекдотичным образом именуемая «Свободным государством»); частные армии Force Publique уничтожали или калечили население целых деревень за плохую работу на каучуковых плантациях или недостаточные поставки слоновой кости. За первые 30 лет колониального правления число жителей Конго сократилось вдвое, уменьшившись на 15 млн человек.[463]463
  Заир // БСЭ; Hochschild А. Schatten ueber dem Kongo. Tb.: Rowohlt, 2002.


[Закрыть]

Покорение азиатской степи

Для обороны от степняков были выстроены в 1703 г. на верхней Оби Умревинский острог и в 1709 г. – острог на Бие, разрушенный годом позже джунгарским войском. Из Томска, Тобольска, Красноярска, Кузнецка регулярно посылались на немирных киргиз-кайсаков дети боярские и прочие служилые люди, с ними ясачные и служилые татары. Нередко на помощь сибирским поселенцам перебрасывались и ратники из центра.

Русское порубежье в Южной Сибири, конечно, не знало ничего подобного крымско-татарским набегам, разорявшим европейскую Россию в XVI–XVII вв. Южносибирские племена не могли собрать таких крупных сил, как крымцы, да и русские поселения в Сибири не дали бы такой добычи, что центральная Россия. Однако и в Сибири борьба с кочевниками постоянно отрывала поселенцев от производительного труда и приводила к потерям и без того редкого населения.

В 1713 г. джунгарский тайши Цэван-Рабдан потребовал прекратить восстановление Бийской крепости, а также срыть Томск, Красноярск, Кузнецк, якобы построенные на его земле, – хотя джунгарских кочевий там не было.[464]464
  Недбай. С.М.


[Закрыть]

Ответ русских был вполне симметричным: в 1715 г. по указу Петра начинается усиленное строительство крепостей в Южной Сибири.

Отцом-основателем Сибирской линии стал полковник Бухгольц. Двинувшись вверх по Иртышу, он поставил крепость у Ямышева-озера, которая на следующий год была взята 10-тысячным джунгарским войском. Отряд Бухгольца отступил, но на реке Омь взялся за свое и основал Омскую крепость, а Ямышевскую крепость восстановил полковник Матигоров. В 1717 г. полковник Ступин возвел Железин скую, а годом позже Семипалатную крепость.

В 1719 г. отряд генерала Лихарева выдвинулся до реки Черный Иртыш, там встретил 20-тысячное джунгарское войско, уклонился от боя, но при впадении в Иртыш Ульбы заложил Усть-Каменогорскую крепость.

Результатом экспедиций Бухгольца и других армейских командиров стала цепь укреплений и постов по Иртышу, от Омска до Семипалатинска и Усть-Каменогорска.[465]465
  Керсновский. Гл. 11.


[Закрыть] Она прикрывала от набегов джунгар поселения в Барабинской степи, южной части Томской губернии и горные заводы на Алтае. На постах и в крепостях стояли солдаты, драгуны и городовые казаки Тары, Тобольска, Тюмени.

С этого времени количество набегов постоянно сокращается, а крестьянская колонизация Южной Сибири, напротив, усиливается. Возвращаются крестьянские семьи, покинувшие Сибирь из-за набегов во второй половине XVII в.

Часть монголов-ойратов уходит в Предкавказье, где принимает российское подданство (калмыки). Сибирские киргизы по велению джунгарского правителя переселяются на Тянь-Шань – русские поселения в Южной Сибири избавляются от очень опасного кочевого противника, замирить которого так и не удалось.[466]466
  Бартольд. С. 219.


[Закрыть]

Джунгарский тайши Галдан-Церен еще в 1742 г. требует сноса русских укреплений по Иртышу и даже Демидовских заводов на Алтае, желая собирать там ясак с местного населения. Однако, мягко выражаясь, его уже не слушают.[467]467
  Недбай. С.М.


[Закрыть]

В 1743 г. сибирские и оренбургские власти приняли совместное коммюнике о строительстве линии укреплений от Уятского форпоста на слободу Коркину (г. Ишим) и оттуда на Иртыш, к слободе Чернолуцкой. Вверх от нее по Иртышу до Семипалатной крепости надлежало усилить редуты. А от Семипалатной протянуть оборонительную линию, которая пройдет к югу от демидовских Колывано-Воскресенских заводов до Телецкого озера, находящегося в предгорий Саян.

Этот план был поддержан командующим войсками в Сибири X. Киндерманом и стал воплощаться в жизнь после решения Сената. Началось строительство в 1752 г., шло споро, и уже в 1755 г. пограничные укрепления слились в Сибирскую линию. Делилась она на Тоболо-Ишимский, Иртышский и Колывано-Кузнецкий участки и тянулась по границе степей примерно на 1000 верст.

Между крепостями стояли редуты с небольшими казачьими гарнизонами. Вперед были выдвинуты форпосты. Между редутами и форпостами ставились вышки-маяки на расстоянии 2–5 верст друг от друга, с караулами из 3–5 меняющихся казаков. Цепь маяков с запасом топлива служила оптическим телеграфом.

Вглубь степи высылались разъезды для раннего обнаружения немирных кочевников, а также казачьи отряды для преследования грабителей.

Казаками устраивались т. н. симы – неприметные цепи из соединенных прутьев, веток и стеблей растений, которые осматривались разъездами для обнаружения сакмы – вражеского следа.[468]468
  Там же. С. 138–140.


[Закрыть]

Технология пограничной службы в южносибирских степях не очень отличалась от той, которую использовало Московское государство в Диком поле.

В 1730-х гг. российской государыне Анне Иоанновне стали присягать султаны и ханы киргиз-кайсацких орд. Объяснялось это просто. Джунгары поставили киргиз-кайсаков на грань выживания, совершив на них только с 1711 по 1725 г. шесть уничто-жительных походов, захватив Семиречье и Ташкентский оазис.[469]469
  Бартольд. С. 220.


[Закрыть]

Первой присягнула России Младшая Орда Абулхаира в 1730 г. (хан посылал просьбы о принятии в подданство еще в 1718 и 1726 гг.), затем к нему присоединились Средняя Орда (1731) и часть родов Старшей Орды (1734).[470]470
  http://www.admin.orenburg.ru/divll/7224/7226/


[Закрыть]

Теперь, спасаясь от беспощадных джунгаров, киргиз-кайсаки уходили под защиту русских крепостей.

После джунгарских набегов 1738–1741 гг. новые подданные укрывались за Орской крепостью, которая и была воздвигнута по просьбе хана Абулхаира.[471]471
  Недбай. С. 44–45.


[Закрыть]

По сути, не российская власть распространилась на территорию киргиз-кайсацких орд, а киргиз-кайсаки начали перекочевывать на российскую территорию.

Казахский советский историк С. Е. Толыбеков (чей голос явно выпадал из хора обличителей «колониальной политики царизма») писал: «До принятия подданства казахи не были обитателями долин рек Урала, Тобола и Иртыша… В кон. XVIII и нач. XIX в. никакого сужения пастбищного пространства у казахов не происходило, а наоборот, оно расширялось за счет территории России».[472]472
  Толыбеков С. Е. Кочевое общество казахов в XVII – начале XX века (Политико-экономический анализ). Алма-Ата, 1971. С. 237.


[Закрыть]

«Исторические документы показывают, что на большей части занимаемой в XVIII в. территории казахи оказались позднейшими пришельцами, искавшими защиту у русского государства от Джунгарии, среднеазиатских ханств и своих более сильных племенных союзов».[473]473
  Там же. С. 242.


[Закрыть]

Однако и присяга государыне императрице не остановила набегов киргиз-кайсацких удальцов на русское пограничье. Казачьи отряды и регулярная кавалерия, стоявшие на линиях, отвечали соответственно.

«Что касается действительно происходивших позднее выездов в степь карательных отрядов русских пограничных войск, то это были не завоевательные походы, а лишь ответы на грабительские налеты казахских батыров и султанов, во время которых страдало немало невинных».[474]474
  Толыбеков С. Е. Кочевое общество казахов в XVII – начале XX века. С. 248.


[Закрыть]

Не было покоя и согласия в среде казахской родоплеменной верхушки. Вплоть до распространения на казахские степи русской администрации «вся история казахских кочевых ханств была историей кровавой межплеменной борьбы: она была историей постоянных взаимных грабительских набегов на соседние народы, организованных эксплуататорской верхушкой с целью приобретения чужого имущества, скота и пленных».[475]475
  Там же. С. 248.


[Закрыть]

К концу XVIII в. сложилась следующая зона расселения киргиз-кайсацких орд:

? младшая – от казачьих земель на реке Урал на западе до реки Тургай на востоке, от линии Оренбург – Орск на севере до Аральского моря на юге;

? средняя – от верховьев Тобола на западе до верховьев Иртыша и о. Зайсан на востоке;

? старшая – пространство от Семиречья до Сырдарьи, включая Ташкентский оазис.

Находясь в российском подданстве, киргиз-кайсаки не платили никаких податей империи, более того, Петербург задаривал ханов и султанов, а с 1750 г. постоянно выплачивал им жалованье.[476]476
  Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии (Хронологический указатель важнейших событий из истории Западной Сибири с 1465 по 1881 г.). СПб., 1906. Т. I. С. 57–58.


[Закрыть]

В середине XVIII в. джунгарская опасность исчезает. Маньчжуро-китайские войска подвергли Джунгарию в 1755 г. тотальному разгрому. Немногие уцелевшие джунгары бежали под защиту русских крепостей на Иртыше. В это время русскую границу можно было спокойно подвинуть к Зайсану и Саянам, но правительство явно не хотело ухудшать и без того посредственные отношения с цинским Китаем. Граница осталась на Колывано-Кузнецкой линии.

После исчезновения джунгарской угрозы киргиз-кайсацкие батыры стали активнее угонять скот и брать пленников в русских поселениях на Колыванской линии, в том числе около Усть-Каменногорской крепости. Набеги активнее всего происходили в 1742–1744,1747,1753–1754,1760 гг. и т. д. А гибли и пропадали в первую очередь простые земледельцы.

В одной из типичных записок в губернскую канцелярию от 19 апреля 1771 г. командующий полком на Сибирской линии Корф докладывал, что «набежавшими ко Буткову, на утренней заре, киргиз-кайсаками… тутошнего крестьянина Василья Глухих закололи до смерти и увезли в плен 7 человек, да отогнали лошадей и рогатого скота 24». 29 апреля «приезжавшими в зимовье Саламатное киргизцами увезено в плен с пашни крестьян 5 человек и отогнато 20 лошадей». А «из едущих из крепостей Покровской, бывших там для продажи хлеба, захвачено киргизцами крестьян 4 человека». И таких записок в месяц набиралось более десятка.

Киргиз-кайсаки воспользовались восстанием Пугачева для усиления своих набегов, во время которых страдали отнюдь не дворяне-крепостники, а крестьяне, которых хватали и продавали на рынках Бухарии.

Допрос взятого в плен «борца за свободу» Ашира Тюлякова показал, что он захватил несколько десятков человек на Алабужском и других редутах, из которых живыми довез до Бухары сорок. А вместе с ним в работорговом караване «еще было киргизцев… разных волостей» и «человек две тысячи» пленных. Всего один караван навсегда уводил в неволю с весьма слабо населенной российской окраины тысячи русских пленников, жизнь которых в азиатском рабстве вряд ли продлилась долго.[477]477
  Недбай. С. 49.


[Закрыть]

В случае самовольного мщения русских колонистов киргиз-кайсакам за убитых или похищенных родственников, за угнанный скот власти строго наказывали мстителей. Нередко киргиз-кайсацкие удальцы, пользуясь тем, что русским солдатам запрещалось первыми применять оружие, спокойно угоняли скот или травили своим стадом сенокосные луга, принадлежавшие российским владельцам.[478]478
  Там же. С. 52.


[Закрыть]

Командование Иртышской дистанции спускало комендантам укреплений приказы не подпускать киргизов-кайсаков к их табунам ближе чем на 5-10 верст к линии. Некоторые историки-марксисты, конечно же, выдали это за «отчуждение земли у казахов», хотя до перехода в российское подданство их в верховьях Иртыша вообще не было. Да и русским крестьянам в это время запрещалось селиться ближе, чем в 40 верстах от линии.

За киргиз-кайсацкими батырами не стояло могучее ханство или великая держава, как было в случае крымско-татарских набегов. В принципе российское государство могло решить степной вопрос быстро и кардинально, как это сделала цинская империя и как поступали западные правительства в своих колониях (не могу найти в истории Америки ни набегов туземцев с уводом в рабство тысяч колонистов, ни оборонительных линий, протянувшихся на многие сотни километров).

Однако фирменным стилем Петербурга было постепенное умиротворение туземных народов, действие «от обороны», сколь бы затратным оно ни было.

К 1808 г. завершилось формирование линейного казачьего войска, призванного оборонять Сибирскую линию.[479]479
  Недбай. С. 89, 133.


[Закрыть]

В линейные казаки перевели часть городовых казаков, крестьян, живущих неподалеку от линии, и немалое число киргиз-кайсаков. В составе войска насчитывалось десять конных полков.