Текст книги "Славянин. Десятник особой сотни"
Автор книги: Александр Забусов
Жанр: Русское фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
–Так они в корне противоположны!
–Ты меня окончательно запутал.
–Да ты же напрочь забыл строки мудрости Божией! «Есть и пить без шума великого, при старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь; не свиреповать словом, не хулить в беседе, не много смеяться, стыдиться старших, с непутевыми женщинами не беседовать и избегать их, глаза держа книзу, а душу ввысь, не уклоняться учить увлекающихся властью, ни во что ставить всеобщий почет. Если кто из вас может другим принести пользу, от бога на воздаяние пусть надеется и вечных благ насладится. Своими словесами всю суть поправ!»
Обычно заслышав изречение из Псалтири, которую Лиходеев приобрел в одной из командировок на юг, он делано потуплялся, произнося:
–«О, владычица богородица! Отними от сердца моего бедного гордость и дерзость, чтобы не величался я суетою мира сего»…
…и провожал монаха «восвояси». Теперь этого не будет уже никогда.
Словно подслушав воспоминания и мысли Егора, чернец сказал:
–Прожили мы с тобой и другами нашими не один год. Верю, Бог даст и в свое время каждый окажется в Царствии Небесном, ибо не было среди нас грешников, а были лишь заблудшие души. Бог милостив, – монах скорбно улыбнулся, – он поможет найти дорогу к нему.
Лик Ильи смазался и исчез, оставив Егора одного.
Спасибо Лука.
«Да мне-то что? Смотрю знакомцы рядом стоят и сказать что хотят, да не получается. Вот и помог. Уйдут они скоро».
Скрипнувшая дверь, впустила в каморку Олексу. Погостный боярин молча уселся на табурет, стоявший подле лавки.
–Не спишь?
–Нет.
–Вот и я заснуть не могу.
Олекса побарабанил пальцами по голой столешнице, выказывая тем самым свое волнение.
–Уйдешь?
–Да. Не мое дело погост беречь. Вот тебе не сладко придется. На Льгов полторы тысячи воинства прется. Сметут вас с пути и не заметят.
–Так что предложишь?
–Олекса, я не князь, снять с места твою сотню не в моей силе. Судьба у тебя такая, а мне бы в Курск пробраться. Основная разборка там будет.
–Ну да, чую, пришло время помирать.
Грусть просквозила в голосе Олексы. Западные границы княжества долгое время были менее опасны, чем южные. Поэтому здесь отсутствовала линия пограничных укреплений, подобная южной, выстроенной сетью засек, поставленных в линию. На границе с Черниговским княжеством роль пограничных сторож выполняли города, такие как Льгов. «Богатырскую заставу», засеку у Сейма, давно обжили порубежники, помимо пришлой на время сотни Олексы, несшие службу по охране границы, оседлое население, без которого немыслимо было с первого дня разобраться в хитросплетениях местных реалий. Засечной страже вменялось в обязанность на случай обнаружения "воинственных людей" быть готовыми встретить неприятеля. Для раннего обнаружения врага они высылали далеко вперед конные разъезды и дозоры. Засечная стража возглавлялась засечными головами, а вот главным начальником над засекой был воевода, на данный момент, боярин. За все, что происходит, голова должна болеть у него. Чем тут поможешь, когда не волен сам над собой? Хотя…
–Эх! Была не была! Задержусь на денек. Только помощь окажу снаружи.
–Это как?
–Ночь темна, она поможет. Ты здесь изнутри держись, сколько сможешь.
–И, что?
–Основная сила на Льгов пойдет. Тобой, может быть, сотни три, ну, четыре, займутся. Я бы с кордоном так и поступил, не велика крепостишка. Если честно, то на этот погост, по мне, так и сотни сильных воев хватило.
–Ну, это ты загнул…
–Ладно-ладно! Ты главное до ночи продержись, а там будем посмотреть, может и получится чего.
–Продержусь! – уверенно пообещал Олекса.
–Вот и добре. Тогда нам сейчас уходить нужно.
–Так ведь ночь?
–А утром может быть поздно. Ты наших павших схорони.
–Схороню.
–И вот еще. Кого из засечной стражи, дашь?
–Дам.
–Тогда, как говорится, по коням.
* * *
Ближе к обеду войска Черниговского княжества, минуя погост, колонной прошли по летнику вглубь Курского удела. Со стен пограничной крепостицы движение неприятеля, молчаливо наблюдали прикордонные стражники. После конных сотен, поднявших дорожную пыль, протопали пешцы, за ними потянулись подводы тылового обоза. Воинство шло на восток. Как и предполагал Лиходеев, от основного шествия отделилась «кишка» ополченцев, сойдя с летника, начала переправу через обмелевший брод. На возвышение под стены погоста потянулись выстроенные в три колонны вои, переносившие на плечах длинные лестницы, создавая шум на всю округу тарахтели телеги с продовольствием и воинским скарбом. Смех, гвалт, шум железа, все смешалось в общую какофонию. Проезжая вдоль шеренг, командовавший ними боярин, во всеуслышание, громким голосом, чтоб услыхали на стенах, предупредил, что отступления не будет. Сходу одна из колонн, скорей только для куражу и психологического воздействия на пограничников, нахрапом пошла на штурм стены с западной стороны погоста. Видно времени осмотреться у соседей было в достатке, вот враг незаметно и провел разведку мест будущих боевых действий, и теперь в крепости пожинались плоды беспечности. Началось!
Оставшиеся две колонны под градом стрел обогнули крепость и штурм ее продолжился еще с двух сторон. С глухим стуком лестницы приставлялись к внешней стороне заборолы, и по их ступеням вверх, прикрываясь щитами, потянулись ручейки чужаков Не такими уж и высокими оказались стены, не сели в классическую осаду их защитники. Со стороны было видно, как черниговские штурмовые отряды тотчас сразу в нескольких местах ворвались в крепость, используя лестницы, вскарабкались на стены. Захват крепости сопровождался свирепой рукопашной схваткой. Не готовые к внезапному появлению неприятеля внутри крепости и ошеломленные быстрым натиском, пограничники начали прыгать с заборолы внутрь погоста. Всех беспощадно рубили, не стремясь взять в полон, все вокруг было завалено трупами и залито кровью.
Егор, затаив дыхание издали наблюдал за молниеносным развитием событий. Такого он просто не ожидал увидеть. Цепляясь руками за ветви раскидистой старой сосны, спрыгнул на землю, вслух выражая матерком отношение к случившемуся.
–Что делать будем? – спросил Лис, он тоже видел гибель погоста.
–Сухари сушить! – недовольно повысил голос Лиходеев.
Весь его отряд собрался подле усевшегося на землю, спиной привалившегося к стволу сосны командира. Сам командир, опустив взгляд долу, сидел в задумчивости, рассматривал, как муравей у носка сапога протаскивал упиравшуюся букашку в нужную одному ему сторону. Вот так же сейчас князь Чернигова тащит под себя Курские земли. Звуки возни и передвижения через кустарник, отвлекли общество, заставив повернуть шеи в сторону шума. Егор отвлекся, а вскоре разглядел знакомую спину, протиснувшуюся из ветвей боярышника. Дрон, а за ним и Зоран, проявили свое присутствие в редколесье ельника. Взявшись за руки и ноги, вытащили перед ясны очи личного состава, черниговского воина, взятого языком.
–Фух! Упарились, пока доперли! – положив ношу в траву, отдышавшись, произнес Дрон. – Тяжелый, гад!
Лиходеев встал на ноги, наклонился над пленником. Горбоносое, совсем не славянское лицо, под иссиня черной бородой и вислыми усами зрелого мужика, лежавшего в отключке, придавало какую-то неправильность в сложившуюся в уме картинку действительности. В одежде тоже присутствовало несоответствие реалиям. Полотняные штаны и рубаха, вышивкой отличавшаяся от орнамента северян. Ну, это ладно! Широкий пояс не походил на ранее виданные экземпляры. А вот телогрейка, надетая мехом внутрь, и тоже расшитая и украшенная разными цацками, вообще вводила в смущение. Цыгана, что ли притащили? Откуда здесь цыгане? Скорей на молдована тянет. Егор бросил взгляд на лица своих подчиненных, пытаясь понять, какие мысли у них. Гм! Народ спокоен. Для них ничего необычного нет.
–Дрон, вы его случайно до смерти не зашибли?
–Обижаешь, батька! Скоро оклемается, все сделали, как учил. Мы этого хитрована за погостной стеной охомутали.
–Почему хитрована?
–Ха-ха! А он, когда черниговцы на приступ пошли, в гущу не лез. Притулился к кусту, ждал, когда управятся. Ну, мы его и…
–Вольрад, а ну, приведи-ка товарища в чувство.
Пришедший в себя язык, по-первых мало что дал Лиходееву. Пленный, увидев над собой пасмурные лица бойцов, свернулся в позу эмбриона, волком глядел на своих врагов, молчал как партизан на допросе, а когда Горазд выписал ему пару затрещин, залепетал на непонятном, во всяком случае, Егору языке. Во, встряли! Дело вырулил Истома. Сам, коверкая речь, добился показаний плененного молдаванина, а то, что этот кадр оказался именно молдаванином уже не вызывало сомнения.
Лиходеев по прошлой жизни знал, что территории Карпат и Верхнего Приднестровья населены потомками даков, диких племен, славянизированных молдован. Покорившись русским князьям, дикари приняли их язык, безбожно исковеркав его по причине своей природной тупости, стали называться галичанами, от производного названия города Галич, в котором им дали возможность поставить княжеский стол.
Из всего, что удалось выведать, Лиходеев понял следующее: в поход на Курск с войсками Чернигова, пришли и четыре сотни воинов Галицкого княжества, так сказать, гуманитарная помощь от зятя князю Святославу. Вот это-то воинство и бросил воевода левой руки, боярин Мечислав, на уничтожение пограничного погоста, а сам, ничуть не заботясь о том, как все пройдет у брода через Сейм, ушел на Льгов.
Выяснив все, что от пленника хотел десятник, Истома озабочено проронил:
–Знаю я этот народец. Пришлые, им пограбить и убивать в радость. Зверье, одним словом!
–Черниговцы лучше? – спросил Егор.
Истома покрутив ус, глядя на галичанина, в свою очередь прислушивавшегося к разговору, ответил:
–У тех свой замысел. Они бы полоняников не резали словно баранов, а села жгли бы лишь в том случае, если старший выразил волю на то.
Н-да! Мысли Лиходеева лишь на мгновение отвлеклись от реалий происходящего. История, поганка такая, в различных вариациях повторяется. Война, это всегда штука страшная. Она, перекатываясь по землям разных народов, забирает дань жизнями простых людей, тружеников, лишая их привычной почвы под ногами, чаще всего имея целью очередной передел собственности лиц власть держащих. В некоторых случаях такое понятие жизненных позиций не работает. Вот как сейчас. С галичанами Лиходееву встречаться доводилось в своей прошлой жизни. В первом чеченском конфликте на стороне бандитских формирований выступали вот такие простые парни, приехавшие на войну из Западной Украины. Не столько за деньгами ехали, сколько с желанием «испить» славянской кровушки. Ненависть к славянам у галичан заложена на генетическом уровне, с этим ничего не поделать. Будь ты русский, украинец или белорус, ты для них враг, тебя нужно уничтожить. Оказывается, корни всего этого растут из средневековья…
–Что с полоняником делать? – спросил у Лихого Лис.
Что делать? Будто сам не ведает, что делают с пленным в поиске? Ох, хитрый у него зам, даже ухмылку с лица стер. Отработанный материал, возврату на место не подлежит. Ответил:
–Обнулить.
Любой из его бойцов знал, что обозначает непонятное слово «обнулить». Может и не понятное слово для чужого, но интонация выдала намерения старшего отряда с потрохами. «Язык» аж взвыл. Видно, как человеку умирать неохота. Только теперь раскололся, что называется до самой жопы, даже на понятный всем язык перешел.
–Стойте! Стойте! – Как был лежа, так и бросился к сапогам Лиходеева, пытаясь облобызать запыленную кожу, из которой они пошиты.
–Ты хоть умри по-людски! – Прочь отбросил ногой галичанина.
–Я тайное знаю! Все! Все скажу! Только не убивайте!
Лиходеев заинтересованно уставился на чужака, поведя рукой, дал команду Лису «Отставить».
–Ну-ну! Слушаю тебя.
–Если скажу, не убьешь?
–Не убью. Говори.
–Я не с этими, – галичанин мотнул головой в сторону погоста. – Выпросился у старшего на день раньше с земляками по весям курским пройтись, добычу взять. А старший знает, что уйти от него могу. Вот и дал добро. Нужен я ему.
–Ну и что? Мне с того, что?
–Так ведь у атамана на войну свои резоны и урок свой. Пока войска штурмуют города и погосты, ему князь отдельный наказ дал!
–Не тяни! Рассказывай!
–Точно не убьешь?
–Нет.
–Я должен после того как добычей разживусь, скакать под Курск. Там в двух десятках верст от стольного града заимка лесная. Туда похищенную сестру Курского князя привезти должны. Если все удачно и княжна там, я навстречу старшему выеду. Скажу, что засады нет и можно ехать забирать.
Лиходеев опешил. Ни фига дела творятся в Курске. Кто ж там прыткий такой, что может позволить утворить такое? Мысли витали в мозгах, перебирая личины бояр. Эх, шефа бы сюда! Уж он бы разобрался кого за хобот и на цугундер тащить нужно. А еще время поджимает. В самом Курске наверняка уже большой кипиш поднялся.
–А ты почем знаешь, где та заимка? Был там?
–Не был. Доехать до нее просто. От Льгова по основному летнику на Курск. Не доезжая верст двадцать, по правую руку высокая сухая береза стоит у тропы. На тропу стал, она приведет прямо к заимке.
–Может знаешь, кто в Курске Чернигову служит? Скажешь, золотом заплачу.
–Это конечно хорошо. Только откуда мне се ведать? Это только старший знает.
–Как зовут старшего?
–Прозором.
Вот так номер! А я все кумекаю, откуда ноги растут.
–Это такой тучный и шрам у него у подбородка. Кажись в Чернигове встречались.
–Не-э! Костлявый он и руки нет.
–Точно! Ошибся значит.
–Так княжна уже на заимке?
–Сегодня не знаю, завтрева к вечеру точно должна быть. Послезавтрева с утра Прозора встречать.
–Молодец! Все рассказал? Ну, договор есть договор. Я тебя не убью и даже отпускаю.
Глаза Лиса полезли на лоб. Даже рот от удивления перекосился и открылся одновременно.
–Вставай. Иди.
Пленник не заставил повторять дважды. Вскочил и протиснувшись через нестройный ряд ворогов порскнул в сторону реки.
«Чего ты ждешь?» – Поинтересовался Лука.
Семь, восемь, девять, десять шагов. Наверное считает себя умным дятлом. Кивок Зорану.
–Бей!
Арбалетный болт сорвался с руки воя, с хрустом вошел в спину галичанина. Тихий и короткий вскрик. Человек наверное, в полной мере даже не успел осознать, что он уже мертв. Дрон сходил, проверил результат, оттащил тело к кустам. Дикие звери разберутся, как дальше употребить захватчика. Живым нужно думать о живых.
Лиходеев взглянул на своего зама, улыбнулся.
–Лис, я думал тебе в рот муха залетит!
–Дак, а как еще…
–Я обещал, что не убью его?
–Ну!
–Я его не убил?
–А…
–Зоран.
–Я, батька!
–Это ты галичанина из самострела кончил?
–Я, батька!
–Лис, я не обманул. Это война! – Обвел взглядом своих товарищей и подчиненных, напустив стали в голос, приказал. – Чего застыли? По коням!
Глава 4
Чтобы подкова принесла удачу,
ее нужно прибить не над входом,
а на копыто коня.
И пахать, пахать, пахать…
Из личного опыта
Боярин Кокора поежился. Страшно. Уж сколько лет он несет этот груз на сердце, а горючий камень этого груза точит здоровье. Ночами спать не дает, а днями даже в самый жаркий полдень заставляет обливаться холодным потом. А всего-то, гложет желание быть богатым и значимым в государстве. Что ж, злато-серебро исправно поступало из Чернигова, правду сказать деньги не малые. Только тратить их куда? Вот и укладывал все полученное в сундуки, зарывал кладами в землю. Куда ж их еще денешь? Даже жене не показать, а уж домочадцам и подавно. Не похвастаться, не покичиться. Сразу спросят, откуда взял столько? Вон хоть тот же Милорад и спросит. Потом потащит на правило князю. И все, конец боярину. Всему роду конец.
В смятении подбежал к красному углу светелки, упал перед иконами на колени, неистово зашептал в голос слова молитвы:
–Господи боже наш, еже согреших во дни сем словом, делом и помышлением, яко благ и человеколюбец прости ми: мирен сон и безмятежен даруй ми. Ангела твоего хранителя посли, покрывающа и соблюдающа мя от всякого зла. Яко ты еси хранитель душам и телесам нашим…
От окна послышались хлопки в ладоши, заставившие прервать общение с всевышним. Оглянулся. Кто смеет?…
Женщина в богатой парче и паволоке улыбалась, рукоплеща, промурлыкала слова:
–Браво-браво, боярин! Проси, чтоб простил твои похождения и зраду. Может внемлет молитвам, разрешит дальше вредить своему князюшке!
Кокора поднялся с колен. Насупился. Как же вошла проклятая ведьма? Ведь помнится, закрывал дверь на щеколду. У-у стерва! Лыбится она.
–Чего пришла, Ксения?
–Чего-о?– растянула слово. – Оттого что время настало. Если не знаешь, объясню. Ведьмы сильнее всего в полнолуние, грозовые ночи или накануне праздников. Праздников у вас на Руси хватает, но это не те праздники. Грозы не ожидается. А вот полнолуние, сегодня. Слышишь, мой сладкий? Сегодня.
–А мне-то что?
Смотрел как скользя по полу приближается дева. Шелест ее голоса объяснил:
–Так ведь мне попасть нужно на женскую половину дворца.
Хотел словом отбрить.
–Тебе нужно…
Внезапно перед лицом Кокоры предстала разъяренная фурия. Взгляд ужасал мертвыми глазами. Нет не пустыми глазами умершего человека. Во взгляде византийской боярыни, как во взгляде гадюки, была распахнутая бездна, пропуск в небытие. Испугался боярин, на глазах скис. Жизнь заставляла бояться всего.
Шелест голоса преобразовался в угрожающий рык:
–Т-ты! Старый пердун! Сегодня же! Слышишь? Сегодня оторвешь свою жопу от лавки и сходишь во дворец! Понял? Иначе сгною в черниговском порубе, здоровье отниму. Семейство по миру пойдет!
–П-понял!
–Вот и молодец, – легко переходя на спокойный разговор, согласилась византийка. – Перед уходом зайдешь ко мне в комнату, на столе увидишь корзинку, в ней клубки с нитками. Отдашь любой чернавке на женской половине дворца. Дальше не твое дело. Если обидела, можешь пожаловаться вон ему.
Указав на икону вышла из светлицы.
Если кто не знает, ведьма может превращаться в любое существо и в любой предмет, но охотнее всего оборачивается кошкой, собакой, свиньей, большой жабой, вороной или сорокой. Любит оборачиваться колесом, клубком ниток, стогом сена, палкой, корзинкой. Может и невидимой стать от нее не убудет.
Кокора это знал, истово закрестился глядя на божий лик. Ну за что ему все это?
Ближе к вечеру войдя в комнату к ведьме забрал со стола пресловутое лукошко и поспешил во дворец.
В женских покоях все спали. Присутствие надвигавшейся войны не ощущалось. Чернавки, мамки с няньками, выводок боярышень-ближниц видели десятый сон. Где-то на стенах детинца, по шероховатому камню коридоров прошаркала ночная смена караула. Несмотря на утепленные ставни на окнах, в помещениях гулял сквозняк, может быть он, может расшалившаяся домашняя нажить, свалили со стола принесенное кем-то лукошко с цветными нитками. Глухой стук и шелест раскатившихся мягких шариков, никого не потревожил. Вот и полночь. Один из клубков словно живой, подкатился к тяжелой двери. Дверь мореного дуба, крепкая как железо, приоткрылась сама по себе, образовала щель. В небольшую промежность протиснулся шарик и покатился широким коридором мимо стен и дверей.
Двое скучавших бодигардов, по причине внутренней службы лишенных брони на телах, как-то странно одновременно придвинулись друг к дружке, облокотясь, подперли один другого, посапывая заснули сном праведников. Вот и дверь сестры Курского суверена. Закрыта изнутри, но это ничего не значит. Стукнувшись о дверное полотно, мягкий мячик отскочив, распутался в комок переплетений, а из него вверх потянулась тень, материализовавшаяся в старушку. У дверной ручки старая женщина затеяла плавные движения руками. После очередного пасса, едва слышно что-то щелкнуло, прошелестело за дверью. В сторону отошел засов щеколды. Потянула за ручку. Предательница дверь издала скрип. Невольно заставив оглянуться старуху. Проклятая славянская нежить! Всюду пытается палки в колеса вставить. Все у них на Руси как не у людей. Где это видано, чтоб подобные существа помогали смертным? Однако, пора звать и своих помощников. Позвала в голос, уже не переживая, что кто-то услышит:
–Эй, где вы там? Давно вас почуяла. Выходите ко мне!
Две фигуры, отлепившись от стены, наклоняясь вперед, семенящим бегом направились к ней. У двери встали в полный рост, ожидая приказаний патронессы.
–Ага. Добрых лбов Кокора прислал, быстро управимся. Стойте здесь. Ожидайте. Как кликну, зайдете. Раньше не моги! – шамкая ртом, напутствовала старуха.
Остались одни. Молчали. А чего тут говорить, когда страх того, что сейчас повяжут, потащат в темницу, пересиливал все остальные чувства. Вот и выходило, на пару обливались холодным потом, готовые в любой миг дать стрекача.
Один из преступников был ни кто иной как молодой боярин Гордята. Это тот самый, что рос вместе с княжной. Что его заставило пойти на это? Не так уж и много, всего лишь безответная любовь, да еще чувство неоцененности со стороны князя. Прибавить к вышесказанному склочный характер и себялюбие, получившуюся гремучую смесь можно использовать по назначению. Вот Кокора и использовал. Второй человек, подвизавшийся ступить на скользкий путь предательства, был скандинавом. Здесь все просто. Деньги. Деньги. И еще раз деньги.
Дверь скрипнув, отворилась.
–Заходите хлопчики! – Позвала старуха. – Беритесь уносите.
В самих покоях княжны никакого раскардаша сопутствующего любому похищению, и в помине не было. Все чинно, благородно. Разве что одеяло на кровати отсутствует. Так оно вот, лежит рядышком, а в нем искомая княжна-то и обретается. Завернута. Не в ночной же рубахе деву несть?
–Беритесь. До утра точно не проснется, хоть над ухом кричи.
–Опоила?
–Ха! Бабушка умная, бабушка наколдовала. Идем.
Шли по коридорам и переходам, останавливаясь лишь тогда, когда бабке приходилось убирать с пути препятствия в виде дежурной службы. Гридни. Первых кого увидели, привалившись к стене, сопели в глубоком сне. Иные бодрствовали, стояли истуканами уставившись в одну точку. Не шелохнутся. Светильники мерцая открытым огнем и создавая на сквозняке игру теней на бледных лицах воинов, при прохождении мимо них, вызывали в сознании похитителей картину того, что те осознанным взглядом провожают любое движение в коридоре. Страх брал от всего этого.
–Швыдче! Швыдче! – Подогнала замешкавшихся увальней ведьма.
Из дворца вышли на задний двор и там случился-таки казус. Пока перехватывались поудобней, хоть и легкая ноша, да не удобно нести, старуха вперед ушла. Выскочили на площадку, а там вовсю схватка идет. Две твари, два дворовых кота, или кошки, кто эту погань ночью разберет, сцепились. Никак территорию делят? Ор стоит, не приведи Господи! Сами шуганулись за угол конюшни, даже ношу впопыхах бросили. Им не до того стало, кого несут. Швырнули словно колоду! Вот сейчас всех перебудят.
Прижались друг к дружке, яко родные братья, зубами стучат. Между тем схватка переросла в настоящее побоище. Твари уже все поцарапаны, шерсть клоками летит во все стороны, кровь роняют и орут не хуже свиней недорезанных. Пылищу подняли, свет луны как в тумане мерцает.
Все, точно повяжут… Такое мертвого поднимет. А сон что, так! В ладони хлопни и проснешься.
–М-мяв! – прозвучало напоследок.
Одного из паразитов смело в сторону, приложив о бревенчатую стену. Оклемался в тот же час. Не будь дураком, заполз под створу воротины и исчез внутри конюшни.
Не заметили откуда бабка объявилась. Помятая. Лицо перекошенное. И раньше на печеное яблоко походило, а теперь еще и в царапинах все. Наехала по полной:
–Чего пришипились, увальни? Торопиться нужно! А ну, быстро схватили княжну и за мной!
Кинулись. Подняли сверток, умостив на плечи, напрягаясь, спотыкаясь на кочках и выбоинах попадавшихся на пути следования и боясь любого стороннего звука, потрусили за каргой. Так торопились, что пятки сверкали. Не заметили, как на воротах стражу прошли. Ай, да бабка! Остановились дух перевести, отдышаться. А любопытство распирает.
–А что, добрая женщина, эдак как ты, можно в любой борг проникнуть? – Задал вопрос Магнус.
–Ха-ха! Ты про дворец, что ли?
–Да.
–Там у язычников куча божков выставлена. Охраняют. Но бабушка умная, бабушка знает как. Главное было в покоях терема очутиться, а там я пообыклась, поколдовала маленько. Дальше все просто.
–А кто это тебя так исцарапал? – задал мучивший вопрос и Гордята.
–Ты что, всю дорогу проспал? Ничего не видел?
–Так то не кошки дрались? – дошло до боярина.
–Ваша славянская нежить допекла. Скажи. Ну почему у вас как не у людей?
–Как это?
–Почему домашняя нежить на стороне смертных? Дворовой, как клещ уцепился, еле отбилась. Ведь не родня, не кум, не сват, не брат.
Промолчал. Что тут сказать? Чтобы понять такое, здесь родиться нужно.
–Значит так. Слухайте бабушку, хлопчики. За ворота я вас вывела. Так?
–Ну, да.
–Где лошадей взять вы знаете. От Курска поскачете в сторону Льгова. Верстах в двадцати свернете с летника по левую руку. Там у тропы приметный знак оставлен. Сухая береза. Повернули. Так, той тропой до самой заимки и доедете. Обождать придется маленько. За товаром Прозор подъедет, его узнать легко. Однорукий. Он и расплатится с вами. Ежели язык за зубами держать станете, то о сем ночном походе никто и не узнает. Будете жить как жили, только серебра-злата в кошелях существенно прибавится. А богатство, глядишь и удачу подманит. По сему прощевайте. Бабушка старенькая, бабушка устала.
Действительно, ведьма она ведьма и есть. Не успели глазом моргнуть, глядь, а старой карги и след простыл.
К концу дня встали на ночевку на самой заимке, когда по прикидкам проделали путь больше двадцати верст, а солнце спрятавшись за кроны деревьев, заставило выйти из подполья сумерки. Ехали сторожась, но успели. Переломать ноги в темноте, это любому по силам. Тяжелей всего, пришлось Любаве. Уж как там ее бабка заколдовала, неизвестно. Только весь день девица как чумная. Оттого, что может лишиться своей законной добычи, Магнус рассупонив ее из одеяла, привязал ноги к стременам, руки к луке седла, а потом всю дорогу караулил чтоб не сверзлась на землю, не сломала себе шею. Под вечер подкрепились первый раз за день. Оправлялись конечно почаще. С княжной умаялись, не передать как! Узнав, что похищена, пыталась сбежать. Бежала в лес, мотаясь из стороны в сторону, словно пьяная. Магнус изловил. Хотел плеткой отстегать, да испугался, что товар попортит, и меньше денег получит за порченую. Всю дорогу Любава грозилась карами. Особенно ему, Гордяте. Молчал. На пути следования не попался ни один разъезд. Оно и понятно, до границ княжества далеко. Даже не верится, что черниговцы уже хозяйствуют на этих землях. Вот и неизвестный им Прозор должен подъехать. Встреченные подводы со смердами в расчет не брались. Едут сиволапые по своим делам, так и пусть себе едут. Купцы, те вообще не попадались, словно повымирали по всей земле.
На заимке их встретил смурной хозяин. Бородищей зарос по самые глаза, что твой медведь. Слова из него не вытянуть. Ну и пусть. Так, даже проще, в душу никто не лезет. А на душе кошки скребут. Как это он, боярин Курского князя, его же сестру умыкнул? Если б для себя, можно понять, а тут такое дело.
Любаву заперли в комнатенке без окна, видать кладовая была. Поначалу ругалась, потом плакала, выла. Успокоилась, сказался день трудный. До утра не помрет. Ночной горшок ей поставили, а что воды нет, потерпит. Снял экипировку, расслабил ремни, выложил под руки меч со щитом, и без всякого зазрения совести подлез под медвежью шкуру. Спа-ать! Пусть делают что хотят. Пусть хоть всю ночь Магнус сторожит, он привычный.
* * *
Вот она, заимка. Другой здесь просто не могло быть. Лука не торопился. Что ему расстояние? Лихой от этих мест еще очень далеко. Нужно осмотреться, затем проникнуть в избу, прикинуть что скажет хозяину о насельниках и самой княжне.
На небольшой поляне, почти со всех сторон окруженной высоким лесом, темным и неприветливым, раскинулось охотничье становье. Листва на деревьях, кое-где покрывалась серебристо–золотистым цветом, и, падая на землю, пахла терпкой прелью. На расшитом травой и цветами ковре, у мелкой как ручей речушки с запрудой, сделанной из гибких тальниковых прутьев, стояли постройки. Добротно срубленная из бревен изба соседствовала со стайкой для животины, скорее всего для лошадей. В ней и сейчас стояли три лошади. Рядом с избушкой маленький амбарчик, тоже пуст. Поодаль от всего, скособочилась небольшая банька. Лука прошел сквозь стену, взял направление на дом. Не имея человеческих чувств как таковых, но помня как это может быть, отметил лучезарность речной воды при солнечном свете. Шелест ее доносил от каменистого переката напевный мотив.
Из густого подлеска с правой стороны от речки, на поляну вышел человек в одежде, большей частью пошитой из шкур и кожи, скорее всего полесовик, хозяин здешнего места. Он огляделся, особо обратив внимание на тропу, пошел к избе. Луке на миг показалось, что обросший волосами людин увидал его. Он мог бы рассмеяться этой своей мысли, если бы умел это делать как в прошлой жизни. Но не судьба! Духу сие не подвластно. Такие чувства как смех, печаль, радость, мог чувствовать в нем только Лихой. Каким образом это у хозяина получалось, сам Лука не понимал.
Внутри избы, вдоль стен широкие лавки с набитыми сеном тюфяками для сна, тут же печь сложенная из речного камня. Видимо часто останавливаются в сем месте люди. Вон две лавки заняты и сейчас. В открывшуюся дверь из влазни вышел хозяин. Лука отметил его недобрый взгляд, кинутый на спящих постояльцев. Смотри-ка, а ведь он недоволен соседством пришлых. Оно и понятно, вон как храпят! Так! Где же княжна? В бане нет, в сарае тоже.
Хозяин заимки прошел к столу у окна. Присел за него, о чем-то задумался. Лука различил едва уловимый звук скулежа со стороны кладовой. Понятно! Заморачиваться не стали, сунули девку в кладовку. Справились! Недолго думая, просочился через дверцу внутрь кладовой, погрузился в темноту. Духам фонарей не нужно. В свечении биологических полей рассмотрел забившуюся в угол девчонку, поскуливавшую как потерявшийся голодный щенок. Ясно! Теперь можно и назад. Пора Лихому узнать, что тут на этой заимке происходит.
Уже не заморачиваясь на дорожные приметы при поисках нужного места, перенесся прямо к Лихому. Здесь никаких проблем уж очень сильная привязка у них с хозяином.
«Я здесь!».
Нашел?
«Да».
–Стой! – отдал приказ по отряду. – Оправиться. Подтянуть подпруги.
Лиходеев соскочил с лошади на утоптанную дорогу летника, размял ноги. Кое-кто из подчиненных отошел за кусты. Не то, чтобы парни стеснялись, но если можно подумать с удобствами, почему нет. Лис, как всегда с хитринкой поглядывал на друга. Сколько лет уже вместе? Небось подозревает, не просто так бугор привал объявил. Про Луку не знает, да и незачем ему знать. Меньше знаешь, дольше живешь!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
