Текст книги "Маринелли"

Маринелли
Анна Сель

© Анна Сель, 2017

ISBN 978-5-4490-0145-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1 Повелительница судеб

– Ты ужасно красивый в белой рубашке и с бабочкой.

– Разве мне идёт контрастное?

– Конечно. Ты сам контрастный: белобрысый и смуглый.

– Буду считать комплиментом.

– И серёжки у тебя черно-белые. Мне они не нравятся за то, что придают тебе подростково-неформальный вид. Но надо признать, что они идеально вписались в гамму. Теперь ты мужчина-рояль. Ладно, Аки, мне пора. Желаю успехов. Но помни: я устроила тебя не барменом и не музыкантом, а администратором. Постарайся оправдать доверие. Это заведение очень высокого класса, здесь можно заработать неплохие деньги. Так что давай без твоих штучек. Если ты и здесь попадешься, я больше не буду выгораживать тебя.

– Я же пообещал. В моих интересах остаться здесь надолго. Это, можно сказать, заведение моей мечты.

– У тебя всё получится, Аки, я в тебя верю. Сколько тебе, 27, если я не ошибаюсь?

– Не ошибаешься.

– Ну вот. Тебя ждёт отличная карьера.

– Еще раз спасибо, босс.

– Я тебе больше не босс, – смеется.

– Спасибо, Рэйчел. Ты несправедливо добра ко мне.

– Брось. Обращайся, если что. Пока.

– Пока.

Он посмотрел ей вслед. «Неужели я ей настолько нравлюсь?»

Аки окинул взглядом лакшери-ресторан. Публика уже начинала сходиться к раннему ужину. Да, это было именно такое место, где он всегда хотел находиться. Мечта юности. Бело-золотая гамма, ретро-обстановка, женщины в вечерних платьях. И он здесь как взрослый, как свой на этом празднике жизни богачей. Теперь даже… как хозяин.

И это место сразу с ходу, не дав осмотреться, выкинуло свой главный козырь. Мимо Аки проплыла спина с глубоким вырезом почти до поясницы. Черное маленькое платье, золотое украшение на шее, тонкий шлейф духов. Светлые волосы уложены в высокую прическу.

«Оглянись».

Она чуть повернула голову на бок. Линия щек и скул, край длинных ресниц. Но до конца не обернулась.

«Аки, ты на работе».

Спина неспешной походкой удалилась вглубь зала, а Аки вздохнул поглубже и решил за что-нибудь браться. Но голос из-за спины сбил:

– Да, мистер управляющий, здесь много отвлекающих факторов.

Аки обернулся. Бармен за стойкой улыбался ему.

– Аки, – Аки протянул руку.

– Дэвид, – бармен пожал ее. – Добро пожаловать.

– Раз так, скажи, Дэвид: кто это была?

– Грейс Маринелли, наш постоянный клиент. Это ее любимый ресторан. Но… не рекомендую увлекаться.

– Пойду познакомлюсь с остальным штатом.

– Конечно.

Проведя полчаса на кухне в приветствиях и разговорах, Аки вернулся в зал. Пошарил глазами по столикам. «Вот она». Она сидела одна. «Превосходно».

– Добрый вечер. Приятного аппетита. Как Вам качество обслуживания?

Она подняла ресницы. Ни одной морщины, но слишком элегантна для студентки.

Грейс… Грейс… Несомненно, она была сАмой Грейс из всех Грейс.

Еле заметная улыбка, тихий низкий завораживающий голос:

– Я в первый раз Вас здесь вижу.

«Она мне улыбнулась!!!»

– Я – новый администратор. Аки. К вашим услугам.

Он слегка поклонился. Она улыбнулась чуть шире, но как будто насмешливо. Бокал в пальцах бессильно опущенной кисти, наклон головы.

– Грейс.

– Приятно познакомиться. Обращайтесь по любому поводу.

В этот вечер он не посмел слишком явно отлынивать от работы. Несколько часов ходил и демонстративно занимался делами или обустраивал свой кабинет. Грейс не уходила. Он наблюдал за ней, кося взгляд каждый раз, когда проходил по залу. У нее были светлые глаза, мягкий овал лица. Мягкий, как и все ее черты. Отнюдь не тонкие, но не выпуклые губы. Благородная, не кукольная красота. Платье облегало стройную фигуру с женственными округлыми линиями.

К Грейс не на долго приходил какой-то мужчина. Потом ушел. Приходила какая-то пара. Они тоже ушли. Создавалось впечатление, что Грейс действительно любит просто проводить здесь время. Время от времени она закуривала зубочистки. Никогда еще Аки, заядлый курильщик, не видел, чтобы кто-то курил так красиво.

Когда после десяти началась живая музыка, некоторые пары начали танцевать. В зале стоял большой белый рояль, на котором каждый вечер играл музыкант Тони. Грейс пригласил какой-то мужчина, который тоже пришёл один. Потом она сидела. Потом пригласил еще какой-то мужчина. Подходили еще несколько, но им, видимо, она отказала. После одиннадцати Аки расслабился и не выдержал.

– Можно пригласить Вас на танец?

Они танцевали медленно и делая минимум движений. Но Грейс держалась прекрасно, ее даже не нужно было специально вести. Запах духов в непосредственной близости. Идеальная поверхность ее кожи на шее. Аккуратный слой косметики на лице. Тёмные тени. Бежевая помада.

Таких женщин Аки еще не встречал вживую, только видел по телику. А тут она танцует с ним! Она согласилась с ним потанцевать! Аки понимал, что в подмётки ей не годится, но таким шансом нельзя было не пользоваться.

Она исчезла незаметно. Если бы не это, он бы даже, пожалуй, набрался наглости, чтобы предложить проводить ее домой. На такси, конечно. Пешком такие девушки не ходят.

Завтра Аки приехал к началу своего рабочего дня, зашёл в ресторан с черного хода, переоделся в идеально выглаженную рубашку, завязал бабочку. Прошёл через кухню, со всеми поздоровался и задал пару вопросов о степени готовности к ужину. Вышел в зал. Несколько столиков были уже заняты посетителями. Подошёл к барной стойке, поздоровался с Дэвидом. Перекинулся с ним парой фраз. За стойкой сидел один посетитель и пил что-то из стакана, облокотившись.

Дэвид:

– Устал после первого дня работы?

Аки:

– Когда работа – удовольствие, разве устанешь?

Дэвид:

– Ну, ты хотя бы психологом не подрабатываешь. А у меня тут двойная функция. Правда, Джон?

Посетитель, меланхолично отпивая:

– Это точно.

Дэвид:

– Но я не в претензиях. Джон, это наш новый управляющий, Аки. Аки, это наш самый верный завсегдатай, Джон.

Они пожали друг другу руки. Джон, апатично косясь назад:

– А вот и Грейс, повелительница судеб.

Аки быстро обернулся. За их спинами прошла Грейс, но даже не посмотрела на них. Аки, присаживаясь на барный стул с другой стороны от Джона, подальше от Дэвида (к Дэвиду в это время кто-то подошёл за выпивкой) спросил:

– Знаком с ней?

– Знаком? Это мягко сказано. Она погубила мою жизнь, пустила под откос. Она стерва.

– Вы встречались?

– Мы… Я был с ней, скажем так.

– Понимаю, почему ты ее теперь ненавидишь.

– Напротив. Я люблю ее. И буду любить всегда. Я прихожу сюда каждый вечер, чтобы издали смотреть на нее.

– Вот ведь чертовщина…

Аки рассмотрел Джона внимательнее. Лет 35. Обычная мужская внешность, не красавец, не заметный. Депрессия пьяницы в глазах.

– Как ты такое допустил, чувак? Если она больше не хочет быть с тобой, забей на это!

Джон грустно усмехнулся:

– Ты просто не знаешь Грейс. Те, кто единожды поддались ее чарам, не больше не находят покоя.

– Ты меня пугаешь.

– А что? Ты тоже на нее запал?

– Ну-у…

– Побыл здесь один день и уже запал? Хотя, не удивлён. Мой тебе совет – беги, пока не поздно.

– Я сам разберусь, что мне делать.

– Не думай, что это ревность. Мне с ней всё равно уже ничего не светит. Но я не один такой. И никто не заслуживает присоединения к нашему обществу неудачников. Ты молод, приятель, не губи себя. Тебя ждёт успех и счастье. Но не с ней, не с ней…

– Почему ты так уверен? На ком-то же она должна, наконец, остановиться.

– Грейс? Хах! Нет.

– Может, объяснишь?

– Она не ищет любви. Сам процесс разбивания сердец для нее удовольствие.

– Судить по мнению одного пострадавшего – не самый верный вариант.

– Ты еще вспомнишь мои слова. Я тебя предупреждал.

– Расслабься, приятель. Я ни на что не буду рассчитывать. И вообще, она не снизойдёт до общества администратора ресторана. Так что не волнуйся за меня.

– Давайте я помогу Вам откупорить вино.

Она снова улыбалась ему.

– Чем Вам нравится именно наш ресторан?

– Меня здесь всё устраивает.

– Приятно слышать. Я постараюсь держать планку. А почему Вы всё время одна? Такой девушке не пристало сидеть в одиночестве.

– Так присядь на стул, раз уж всё равно от меня не отходишь, – Грейс всегда говорила медленно и тихо, с величественной расслабленностью.

«О!».

Он сел, продолжая улыбаться ей с уверенным видом.

– На чем Вы добираетесь домой, Грейс? Вас кто-нибудь встречает?

– Сегодня – нет. Я еду на такси.

– Зачем же на такси? У нашего ресторана есть шикарный автомобиль специально для особых гостей. Например, если нужно кого-то встретить и накормить ужином.

– Правда? И даже водитель в штате для него есть?

– Я побуду Вашим водителем.

– А тебе можно брать автомобиль, чтобы возить девушек домой?

– Мне? О! Это я здесь решаю, что кому можно, – он улыбнулся шире.

Подземная парковка. Грейс в платье, в короткой расстегнутой шубке с рукавами три четверти, в туфлях-лодочках.

– Есть такая машина. А есть лимузин. Однозначно, Вы достойны лимузина.

Аки открыл дверцу для Грейс, она села. Закрыл дверцу, сел за руль. Они выехали с парковки и поехали по тёмной улице. Аки включил Benedict Ammann – The Rules.

Голос сзади:

– Можно здесь.

«Мне не показалось?» Аки передёрнула приятная дрожь. Он остановился на обочине, заглушил мотор, вышел, сел в салон. Горела одна слабая лампочка на потолке. Продолжала играть музыка. Он сел на диван на некотором расстоянии от Грейс. Это было что-то вроде волнения подростка-девственника. Перед ним была Королева Грейс. Он не мог оплошать, он должен был показать себя в максимальной красе. Грейс не смотрела на него. У нее было очень спокойное, скучающе-бессильное выражение.

Его рука на ее коленке. На внутренней стороне бедра. Целует ее в божественную ключицу. Шею. Только тогда губы. Осторожно обнимает ее ладонями за талию и укладывает на спину. Наклоняется сверху и быстро снимает пиджак. Грейс ничего не делает и не улыбается. Приоткрытые губы. Просто принимает его ласки.

Он даже не посмел ее раздеть. Он чувствовал себя мальчишкой беспризорником, который взял что-то, на что не имел права. У него не получалось сохранять уверенное выражение лица; она, конечно, заметила его волнение. Но его тело сработало отлично (еще бы: такой объект!)

Сидят на диване. Грейс не смотрит на него; грациозным движением достаёт пачку сигарет-зубочисток, берёт одну в губы, достаёт зажигалку.

– Позвольте мне, – Аки подставляет ей свою зажигалку.

Закуривает сам, но свои сигареты. Ноги Грейс в туфлях, довольно широко расставленные; юбка на месте. По ней не скажешь, что только что у нее только что был секс. Ее голос:

– Ты хорошо постарался.

Это был комплимент. Аве Мария.

К завтрашнему дню эта робость улетучилась, и Аки снова стал собой. Вечером Грейс снова пришла в ресторан. Лимузин Аки в этот раз не брал; они поехали к нему домой на такси.

Кухня в стиле хайтек. Сине-серебристые тона. Грейс сидит за столиком, похожим на барный. Аки с уверенной улыбкой наливает ей чего-то в бокал.

– Не бойся, пей. Я в прошлом бармен, так что мешать – моё призвание.

Грейс слегка улыбается и пьёт.

Спальня. Горит ночник. Свет снизу сбоку. Играет Russ Landau – Melancholy. Съемка снизу. Тело Грейс. Вертикально покачивается в ритм. Совершенные формы. Свет подчеркивает их. Запрокинутая голова, длинная тонкая шея, приоткрытые губы, закрытые ресницы. Рука Аки поднимается, ползёт вверх по ее животу, боку, проглаживает кожу. Изображение мутнеет и двоится, жёлтые блики, музыка громче.

Грейс выходит из душа. Аки выходит из спальни. Аки, с улыбкой только что проснувшегося человека:

– Ты гейша?

Подходит к ней ближе, приобнимает за талию, осторожно прижимает к себе. Грейс еле заметно улыбается. Аки ставит турку с кофе на плиту. Разворачивается, прислоняется к краю шкафчика, опирается о шкафчик раскинутыми руками. Улыбается.

– Я хочу преподнести тебе какой-нибудь подарок.

– Я не люблю получать подарки от мужчин. Это создаёт впечатление, что меня покупают.

– Ты независимая… Но я ведь уже добился от тебя расположения, мне ничего не нужно покупать. Поэтому подарок будет просто от чистого сердца…

Столик. Две пары рук, мужские и женские, играют в карты. Мужской голос:

– Как твой новый мальчик?

Женская рука достаёт тонкую сигарету, подносит к женским губам, закуривает.

– Похоже, он всё-таки собирается сделать мне дорогой подарок. Похоже, ты проспорил.

– Ну, это мы еще посмотрим.

– Туз. Ты проиграл. И в этом тоже.

– Ах, черт. Почему тебе так везет?

– Потому что ты неудачник. Бедный, бедный мистер М.

Прошло пару недель. Грейс теперь не каждый вечер ужинала в ресторане, а только пару раз в неделю. Зато с Аки они виделись почти каждый вечер. Или в его квартире, или в ее. У нее была уютная ретро-обстановка в стиле начала 20 века: дубовые панели, стены в мелкий цветочный узор, зеленые абажуры с кисточками. Всюду идеальный порядок. Дома Грейс ходила в шелковом халате. И не теряла при этом своего роскошного имиджа. Макияж у нее всегда был идеальный, всегда прическа. Вела она себя одинаково во всех ситуациях. Шла по улице, как будто занималась сексом, и занималась сексом, как будто шла по улице. Она с одинаковой грациозностью и подносила сигарету к губам, и чистила утром зубы.

Всегда эта томно-скучающая полуулыбка, нешироко открытые глаза, шея расслабленно наклонена набок, движения плавные. Грейс никогда никуда не спешила, даже когда опаздывала. Никогда не повышала голоса, даже когда была недовольна. Аки никогда не видел восхищения в ее глазах, но ее улыбка говорила о том, что она довольна.

Каждый день Грейс была в новом образе, но каждый раз в безупречно элегантном. Она выделялась среди других красавиц тем, что к ней нельзя было придраться ни в чем. Неформально-молодёжные вещи она не носила. Если наряд выставлял напоказ одну часть тела (вызывая слюнки у окружающих), то скрывал все остальные, так что в вульгарности ее тоже нельзя было обвинить.

Аки относился к ней трепетом. Он стал гораздо критичнее к себе, он боялся не соответствовать ей. Иногда он не позволял себе слишком крепко ее обнять, чтобы не помять ее плащ. Она вызывала не животное влечение, а благоговение. Ее хотелось защищать. В том числе от людей на улице, которые могли наступить ей на ногу.

Когда они были вместе на людях, Аки умирал от гордости. Любой встречный мужчина косился на Грейс и провожал ее взглядом. А Аки, простой смертный Аки, был рядом с Ее Величеством в качестве ее мужчины. В ресторане все уже знали о том, что они вместе.

Теперь Аки понимал Джона. После их второй ночи его засосало. Невозможно было не влюбиться в эту девушку и не выделять ее среди всех остальных девушек в мире, даже если они были моделями с идеальным лицом. И он тонул в этом с головой. Он не вполне понимал (и не хотел понимать), что она такое делает, но она была богиней удовольствий. И баловала его ими ни за что, просто так. Он жил от ночи до ночи, дни просто пережидал. Он понимал, что выбраться из болота будет невозможно, если всё это закончится в один прекрасный день, но сознательно влезал всё глубже. Он понимал, что всё это и так больше, чем он заслуживает, но держался за нечаянное счастье обеими руками. С ним такого никогда еще не случалось. «Пусть это не навсегда. Но еще одна ночь – и я буду счастлив». Сутки тянулись, так сладкая патока.

Эстетическое удовольствие от ее присутствия было не меньшим, чем физическое. Аки не хотелось быть грубым, ни разу не возникало желания. Он смотрел на ее безупречную кожу и мучился от мысли, что прикасается к ней своими нечистыми руками. Он боялся слишком сильно сдавить ее руку, чтобы не оставить синяков от пальцев на этом прозрачном бархате.

Они мало говорили о себе. Они вообще мало говорили. Грейс нигде не работала. Аки знал, что у нее доля в каком-то бизнесе, но о подробностях не хотел расспрашивать.

Ему было всё равно, как они проводят дни. Ему было достаточно просто смотреть на ее обнаженные плечи в открытом платье.

Иногда Грейс говорила, что на сегодня у нее есть какие-то дела, и они не виделись. Аки не расспрашивал, потому что Грейс не любила, когда ей устраивали «допросы».

Глава 2
Я тебя предупреждал

…Грейс сидит на широком подоконнике старого дома. За видавшими виды рамами городская улица – примерно второй этаж. На ней длинная майка до середины бедра, без рукавов. Волосы разлохмачены, макияжа нет. Ноги поставила на подоконник, обнимает себя за колени. Курит и смотрит в окно.

Из глубины комнаты к ней подходит человек. На вид не меньше 30 лет. Черные длинные вьющиеся волосы, короткая бородка. Худой. В майке без рукава и джинсах. Обращается к Грейс:

– Когда продолжим?

– Мне надоело мокнуть. Покажи, что готово.

Собеседник достаёт рамку с холстом. Там в красных тонах абстрактно нарисована девушка, лежащая в ванне. Грейс равнодушно смотрит и продолжает курить. Черноволосый:

– Я хочу, чтобы она тонула.

Грейс не обращает внимания. Приятель тянется через нее и открывает створки окна. Грейс:

– Что ты делаешь?

Он резко хватает ее и опрокидывает плечами и головой наружу, держа за горло. Грейс, с ужасом, отбиваясь:

– Марк!!! Прекрати!!!

– Стой… Замри… Мне нужно именно это выражение лица, вот оно!

Держит ее еще две секунды, и возвращает на место. Грейс:

– Псих…

– Я его запомнил. Постараюсь нарисовать по памяти.

Ресторан. Аки сидит за барной стойкой рядом с Джоном. Аки, задумчиво, копируя поведение Джона:

– Что она во мне нашла? Я же не богач, не знаменитость, не ослепительный красавец, не талантище, не крутой перец, не секс-машина, не балабол. У меня вообще нет ни одного выдающегося качества. Почему она встречается именно со мной?..

…Марк сидит на подоконнике, играет на гитаре и поёт. За окном темно. Грейс лежит на кровати и тихо подпевает. В комнате бардак, явно холостяцкое жильё.

Марк доиграл, поставил гитару в угол. Упал на кровать рядом с Грейс.

– Зачем ты пришла и что ты тут до сих пор делаешь?

– Я же сказала: мне нужно отдохнуть от мира.

– Оставайся. Оставайся со мной, почему ты каждый раз уходишь? Ты встречаешься с кем-нибудь?

– Да.

– И он не против, что ты здесь? Он не контролирует тебя, не хочет, чтобы ты была всё время с ним?

– Потому я и сбежала от него. Иногда нужно отдохнуть.

– Почему именно у меня?

– Потому что с тобой я могу расслабиться… Не краситься… И не делать прическу…

– Так не делай ее и при нём. Мне же ты нравишься без прически. Он тоже тебя за это не разлюбит.

– Нет, я не хочу. Это буду не я.

– Очень даже ты. Сейчас ты настоящая, а накрашенная – какая-то кукла.

– Нет, Марк. Ты не знаешь. Я давно уже не такая, как была в школе. Такой меня видишь только ты. Это ископаемое из моего прошлого. А я настоящая совсем другая.

Марк приподнимается на локтях и смотрит на нее.

– Нет, Грейс. Мы настоящие – это мы голые. Такие, какими нас создала природа. Если я не знаю тебя настоящую, то никто другой тем более не знает.

Играет Russ Landau – Melancholy. Изображение вверх ногами, что-то мутное. Медленно переворачивается на бок и проясняется. Немного размытый силуэт Грейс всё в той же майке медленно покачивается. Изображение встаёт прямо. Марк полусидит, опираясь спиной на спинку тахты. Майка и расстегнутые штаны; глаза закрыты. На нем плавно двигается Грейс, тоже с закрытыми глазами.

… – Джон, ты не знаешь, где Грейс?

– По-твоему, мы общаемся?!

– Может, ты знаешь телефоны ее близких… Или где ее можно найти…

– Что случилось?

– Она не отвечает на телефон все выходные.

– Я бы не удивлялся…

– Такое в первый раз.

– Вот с тобой…

– Джон! Я серьёзно!

– А ты был в квартире?

– Никто не открывает. Своих ключей у меня нет.

Грейс и Марк развалились на куче вещей посреди комнаты. Грейс, слабым голосом:

– Не хочешь сходить в магазин?

– Неа…

– Я уже не могу смотреть на заказную пиццу… Нам нужно чего-то поесть, иначе к вечеру у меня не будет сил двигаться…

– Поищи на кухне.

– Мы вчера доели весь кусковой сахар… Позавчера – всё остальное…

– Мой совет – просто покури.

– Давай закажем доставку продуктов. Где твой телефон?

– Не знаю… А твой?

– Лежит разряженный уже два дня…

– Видишь, вся вселенная сопротивляется.

– Я тебя ненавижу.

Раннее утро. Пасмурно. Спальня. В кровати спит Марк. Грейс с полотенцем на голове в белом халате выходит из душа и идёт на балкон. Смотрит, как люди идут и едут на работу – понедельник. Балкон с резной решеткой на углу старого городского дома. Штукатурка трескается. Грейс закуривает, облокачивается на ограду. За стеклянной дверью появляется полностью голый Марк. Грейс оборачивается и заходит обратно в комнату. Марк закрывает за ней дверь и продолжает смотреть на улицу, не отходя от стекла. Спрашивает:

– Что ты делаешь?

– Собираюсь домой.

– Останься, – отходит от окна и ложится обратно в постель.

– Нет.

– Останься, а то не буду тебя любить.

– Мне плевать, ты же знаешь, – одевается с серьёзным лицом.

– Вот так всегда! – яростно набрасывает себе на голову одеяло.

Грейс выходит из квартиры.

– Где ты была?!

– Какая разница? – Грейс говорит очень спокойно.

– Я думал, с тобой что-то случилось! Я сегодня утром собирался заявить в полицию!

– Ну, со мной же всё в порядке.

– Откуда я должен был об этом узнать?! Неужели ты не могла позвонить мне?!

– Может быть, я не хотела звонить. Почему я должна была?

– Потому что я волновался, я сходил с ума!

– С чего ты взял, что ты всегда должен быть в курсе моего местонахождения? Если я вне поля твоего зрения, это не значит, что я пропала без вести для всего мира.

Это было первой каплей. Теперь Грейс вызывала не только положительные чувства.

Прошло пару недель.

– Я хочу подарить тебе кольцо, Грейс. Нужно же куда-то девать стремительно накапливающуюся зарплату.

– Я же сказала, что не люблю принимать подарки от мужчин.

– Ну, я же для тебя не просто рядовой мужчина. Проблема лишь в том, что ты должна сама его выбрать. На свой вкус полагаться я не стану. Когда поедем?

– Зачем мне еще одно кольцо, Аки?

– Не хочешь? А что лучше? Ладно. Через какое-то время я смогу предложить тебе кое-что посерьёзнее. Чего у тебя еще нет? Машины. Хочешь машину, Грейс?

– О, я не сильна в вождении, – мягкая улыбка. – Купи лучше машину себе и вози меня.

Грейс выходит вечером из ресторана, Аки – за ней; накидывает плащ ей на плечи, открывает для нее дверцу такси. Вдруг сбоку подлезает солидный мужчина, очень хорошо одетый, лет 35—40, немного с лишним весом. Не обращая ни малейшего внимания на Аки, восклицает:

– Грейс, я повсюду тебя ищу!

Грейс устало вздыхает и кладёт сумочку в салон, не глядя на мужчину. Он:

– Нам нужно поговорить.

Грейс, тихим строгим голосом:

– Нам не о чем говорить, мистер Фостер.

Наклоняется, чтобы сесть в машину. Мистер Фостер:

– Послушай одну минуту! Я добился развода от жены! Я могу жениться на тебе, Грейс!

Грейс садится, не обращая на него внимания. Аки шокирован: его, видимо, приняли за швейцара. Он раздумывает, дать в морду мистеру Фостеру или нет. Мистер Фостер:

– Подожди, Грейс! Будь моей женой!

Грейс тянется рукой к ручке дверцы, чтобы закрыть:

– Нет.

Аки захлопывает за Грейс дверцу и идёт на свою сторону, но оказывается, что окошко открыто. Мистер Фостер хватается за край стекла:

– Подожди, Грейс! Ты – смысл моей жизни! Будь со мной, или я пропаду! Пожалуйста, Грейс, почему ты так резко охладела ко мне?! Ведь у тебя теперь будет достойный статус! Ты будешь миссис Фостер!

Таксист газует, мистер Фостер остаётся позади. Аки, строго:

– Резко охладела? Как давно ты была с ним?

– Какая разница?

– Как какая разница, Грейс? – начинает нервничать. – Какой-то мужик прямо у меня на глазах делает тебе предложение! Я имею право хотя бы знать, что тебя с ним связывает!

– Это касается только меня и его, тебя это никак не касается.

– Вот как?! Может ты до сих пор встречалась с ним, а?! Я для тебя значу не больше, чем он?!

– Не кричи, у меня разболится голова.

Прошло ещё пару недель. Грейс появилась после очередного двухдневного исчезновения. Аки:

– Грейс?

– Привет.

– Мне снова нельзя поинтересоваться, где ты была? И с кем?

– Это моя личная жизнь.

– То есть, ты занимаешься личной жизнью без меня, да? Боюсь спросить, кем я тебе прихожусь. Ты мне изменяешь?

– Изменяют мужьям. Ты мне не муж. И вообще, Аки, рано или…

– Выходи за меня.

– …поздно мне надоест твоя ревность. Не говори ерунды.

– Это не ерунда, я только что сделал тебе предложение. Ты выйдешь за меня?

– Нет. И с чего ты взял, что я была с другим мужчиной? Я такого не говорила.

– Если бы ты хоть что-нибудь говорила…

– Аки, ты можешь встречаться со мной. Ты можешь уйти от меня, если тебя что-то не устраивает. Это твоё дело.

– Вот как? То есть, тебе всё равно, что будет с нами? Не хочешь и сама сделать хоть маленький вклад в сохранение наших отношений?

– Почему я должна? – очень спокойно, но с лёгким раздражением на лице. – Послушай, Аки. Мне не в удовольствие проводить время в препираниях. Оставь меня в покое. И оставь меня вообще, если ты так любишь выяснять отношения.

– Ах так, Грейс… То есть, на меня тебе плевать. Ты просто позволяешь себя любить. И пусть все под тебя подстраиваются, да? Ты ведь богиня, у тебя всегда будут поклонники. Действительно, зачем тебе утруждать себя? Тебе нужна только свобода действий, чтобы жить в своё удовольствие. Ты ведь меня не любишь, правда?

Грейс молча поправляла прическу. Аки:

– Разумеется.

Грейс:

– Всё либо будет так, как сейчас, либо никак. Мы ничего друг другу не должны, Аки. Я больше не скажу ни слова на эту тему. Если тебе надоест, просто молча уходи. А до тех пор можешь быть со мной. Но тоже молча, прошу тебя.

– Какая же ты всё-таки колючая… И холодная…

Он всё еще любил ее своей жертвенной любовью. У него всё еще кружилась голова от вида ее силуэта в проёме двери. Но горькое осознание того, что эта любовь нужна ему одному, больше не давала чувствовать себя счастливым.

Грейс снова периодически куда-то пропадала. Он по-прежнему не знал, изменяет она ему или нет. У него был выбор: терпеть ее поведение и получать в награду ее общество, или разорвать эту мучительную связь и… уйти в депрессию. И он выбирал первое.