Текст книги "Маринелли"

– Нет, я не скажу…

– Имя, Грейс. Просто назови имя.

– Нет…

– Имя, имя…

– Нет… Вы – мой единственный друг, я не могу Вами жертвовать…

Мишель:

– Тебе еще что-то сделали?

– Нет…

– Точно?.. Ты ни из-за чего другого не плачешь?

– Нет, это всё… Я не люблю унижаться…

– Я знаю…

Гладит ее по голове. Грейс:

– Мне уже лучше… Я поеду…

– Тебе не стоит оставаться одной. Ночуй у меня. Оставь здесь машину.

Садятся в машину Мишеля.

Гостиная. Входят Мишель и Грейс. Грейс садится на диван. Мишель приносит ей плед.

– Всё. Ты должна поспать. Но сначала…

Открывает шкафчик, достаёт бутылку, наливает полстакана прозрачной жидкости и ставит на столик перед Грейс.

– Сначала выпей.

Грейс берёт стакан, отпивает, зажмуривается и глотает. Мишель:

– Вот так. Нужно выпить всё. Допивай. И ложись спать.

Выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.

Грейс сидит со стаканом в руке и смотрит в одну точку. Слёзы катятся по щекам, носогубным складкам и подбородку. Она не обращает внимания, не вытирает их, уже не всхлипывает. Потом запрокидывает голову, как будто хочет, чтобы они затекли обратно в глаза. Тушь растеклась. Допивает содержимое стакана, ложится прямо в одежде и накрывается пледом.

Глава 7
Я хочу быть просто Маринелли

Дэйв обращается к Харви:

– Выгоните этого малолетку.

– Зачем?

– Какой теперь смысл от него? А лишняя кровь на руках нам не нужна.

Камера открывается. Харви.

– Выходи, твоя ценность стала равна нулю.

Большие глаза Аки.

Утро. Мишель проходит мимо ванной. Приоткрывается дверь. Голос Грейс через щелку:

– Мишель… Вы не могли бы мне кое-что купить?

Высовывается рука с бумажкой. Мишель берёт бумажку, читает, беззвучно усмехается. Грейс:

– Просто дайте это продавцу.

– Хорошо.

Через 20 минут. Мишель приходит. В ванной плеск воды. Стучится. Дверь приоткрывается, высовывается рука. Мишель даёт руке пакетик с косметикой.

– Спасибо.

Грейс выходит из душа, одетая, накрашенная. Берёт свой телефон. Смотрит. СМС от Элджера: «Аки выпустили».

Грейс кладёт телефон в клатч (он еле застёгивается), а косметику оставляет.

– Мишель, отвезёте меня к моей машине?

Элджер у Аки в квартире. Аки:

– …Но меня это предупреждение не касалось?

– Нет, только меня.

– Да-а… Значит, тебе даже не дадут возможность восстановить наработанное… Всё придётся оставить… Тяжело, наверно, потерять всё, над чем работал четыре года…

– Не сказать, что я не расстроен, но… Зато я остался жив. А это уже очень хорошо. Пока я жив, всё в моих силах.

– Да уж, ты нигде не пропадешь. В общем, ты послезавтра улетаешь, да?

– Да.

– Куда думаешь податься?

– В Европу. Не важно, куда именно. Мне нравится Амстердам.

– Амстердам – это хорошо.

– А ты что будешь делать?

– Я… Честно говоря, понятия не имею, что буду делать. Останусь работать в ресторане. Там ничего не знают о последних событиях, для них я чист.

– Я… Если хочешь, можешь полететь со мной…

– С тобой?!

– Я не настаиваю.

– Нет, я… Я хочу, но… Я не хочу всё оставлять… Я…

– Ты можешь подумать до конца дня.

Квартира Грейс. Тихо играет музыка. Звонок в дверь. Она открывает. Там Элджер. Она впускает. Проходят в гостиную. Элджер:

– Пришёл попрощаться. Послезавтра улетаю.

Грейс, холодно, практически не глядя на него:

– Стоило бы поторопиться.

В домашних колонках играет The Moog – We Walk In Slow. Элджер приобнимает Грейс и пытается мягко кружить ее в танце. Понизив голос:

– Эй… Может, вспомним старое?.. Мы этим не занимались уже несколько лет…

Грейс отворачивается:

– Уйди, не хочу тебя видеть.

Элджер настойчиво кружит ее.

– Прекрати вести себя так, как будто я тебе что-то должен. Я уже сказал спасибо. Я не просил выбирать именно меня и вообще не просил меня спасать. Ну прости, что я косвенно виноват в том, что твой бывший теперь ни за что к тебе не вернётся. А я, между прочим, тоже прощаюсь с тобой навсегда. Вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся. Если только ты не решишь меня навестить, в чем я сильно сомневаюсь. Ну же, Грейс… Неужели всё в прошлом? Для чего-то же ты меня спасала…

Грейс смотрит ему в глаза.

You act like you know

What tomorrow may bring you

When you’re falling apart…22
  Текст музыкальной композиции The Moog – «We Walk In Slow».


[Закрыть]

Останавливаются. Грейс переводит глаза на пуговицы на его рубашке и начинает их расстёгивать. Одежда падает на пол в замедленной съёмке. Расплывчатое изображение. Две фигуры. Фрагменты обнажённых тел.

I heard you made everyone feel and believe that

You learned to lose all doubts…

No one will question if that’s what you want…

I hope that you’re strong to remain on your own now…33
  Текст музыкальной композиции The Moog – «We Walk In Slow».


[Закрыть]

Элджер у себя дома. Звонок в дверь, заходит Аки.

– Привет. Твоё предложение еще в силе?

– Не думал, что ты решишься всё оставить… Но я рад.

– С таким, как ты, можно и на край света. Я хочу провести один день с близкими перед отъездом. Они живут в Ньюпорте. Это в двух часах езды отсюда.

– В Ньюпорте?.. Там ведь есть порт?.. У меня идея. Давай не полетим, а поплывём.

– Что?!

– Ты когда-нибудь плавал через Атлантику?

– Нет.

– И я нет. И это будет мой единственный рейс – обратно я не вернусь. Кроме того, я не уверен, что в аэропорту меня не ждут «доброжелатели».

– Они же сами захотели, чтобы ты уехал. Они должны этому способствовать.

– Уверен, что они этого хотели? Думаю, они скорее хотели, чтобы я покончил с собой.

Аки опустил взгляд в пол и помолчал две секунды. Потом сказал:

– Да… Но ты не из тех, кто сдаётся в таких ситуациях…

– Слушай, а можно поехать с тобой? Не терпится поскорее свалить из города.

– Ты уже попрощался со всеми?

– С кем мне прощаться?

– Ну, с Грейс…

– Считай, что да.

– Она будет тебя провожать?

– Нет, я что, ребёнок?

– Надеюсь, это не из-за меня.

– На тебе свет клином не сошёлся.

– Хорошо. Тогда поехали со мной. Кстати, что ты сделал с квартирой?

– Продал.

– А вещи?

– С вещами продал.

– Значит, действительно не вернёшься…

Аки взял телефон и набрал номер.

– Привет, Рэйчел. Зайдёшь сегодня ко мне в ресторан? Надо поговорить.

Рэйчел приехала. Аки:

– Я увольняюсь.

– Ты дурак, Аки?

– Я уезжаю. У меня проблемы.

– О, нет… Ты всё-таки во что-то вляпался? Надеюсь, не здесь?

– Нет, с работой у меня всё чисто. Я уже поговорил с боссом.

Чуть позже бармен Дэвид обратился к Аки:

– Тони опоздает на пять минут.

– Не важно, я сам поиграю.

Он сел за белый рояль и начал играть System Of A Down – Lonely Day.

Две пожилые леди за ближним столиком:

– Кто это так хорошо играет? Я раньше не видела этого красивого мальчика. У них новый музыкант?

– Нет, это управляющий.

– Такой молодой? О… Я не знала, что он еще и музыкант…

– Да, играет прекрасно… Аж что-то защемило… Слишком грустно…

Пальцы Аки скользят по черно-белым клавишам. На нем, как обычно, белая рубашка, черная бабочка и черно-белые кружочки в ушах. Он качает головой в такт музыке. Рояль плачет. Посетители перестали стучать ложками по тарелкам и заслушались. Официанты, вместо того, чтобы обходить столики, стоят на пороге в кухню, скрестив руки на груди, и слушают с расчувствовавшимися лицами. Но посетители на них не в обиде – всех охватило одинаковое настроение. Одна из пожилых леди смахивает слезинку. В закутке служебного помещения, вне поля зрения всех, Рэйчел беззвучно рыдает, припав к косяку. Входит опоздавший музыкант, подходит к бармену и шепотом спрашивает, что происходит. Дэвид отвечает:

– Аки увольняется.

Стоящая рядом официантка переспрашивает музыканта шепотом. Он повторяет. За ближним столиком жена тихо спрашивает мужа:

– Что это за атмосфера такая сегодня? У персонала как будто что-то случилось.

Муж:

– Какой-то Аки увольняется.

– А-а.

Вечер. Грейс у Мишеля. Мишель:

– Пора спать. Я принесу тебе плед.

– Нет, я хочу сегодня спасть с Вами…

– Нет, Грейс, я не могу пользоваться тобой, когда ты в таком состоянии.

– Пожалуйста… Мне очень одиноко…

Мишель привлекает ее к себе и целует в лоб:

– Конечно.

В доме родителей Аки была организована прощальная вечеринка. Аки пригласил друзей и родственников. Дом был частный, с небольшим ухоженным двором, и находился в пригороде. Приехала даже Рэйчел.

Аки в который раз разбирал и собирал наново чемоданы – никак не мог определиться, что именно ему понадобится в новой жизни. Хотел оставить часть вещей у родителей, чтобы не тащить слишком много, но потом осознавал, что ему захочется, чтобы в новом доме его окружали привычные мелочи. Кроме того, покупать всё там было бы накладно: у них и так было мало денег. Родные без конца лезли с советами по сборам, как будто он первый раз уезжал из дома, чтобы поступать в колледж. Отец многократно предлагал деньги, но Аки квалифицированно врал, что они накопили приличный капитал, и отказывался брать. Мама подсовывала массу бесполезных безделушек, как будто не понимала, что Аки не сможет взять 10 чемоданов. Все были во взвинченном состоянии. Никто не говорил вслух, но все догадывались (даже 80-летняя бабушка Флоранс), что у Аки проблемы с законом, и поэтому он всё так спешно бросает. Кузины занимались организацией вечеринки. Они расставляли по столикам шампанское и цепляли на двери какие-то нелепые гирлянды. У Аки было ощущение, что он присутствует на собственной свадьбе, которой суждено плавно перетечь в похороны.

Аки в своей комнате в очередной раз перепроверял костюм, в котором собирался завтра отплывать. Мама предлагала заменить его на другой, но он с упрямым раздражением отказывался что-то менять в своём плане. Последние два дня он был неестественно суеверным, чего раньше с ним никогда не случалось. Перспектива полной неопределённости и неизвестности его убивала. Он во всём старался усмотреть знаки, пытаясь угадать, сложится ли всё благополучно. Приступы сентиментальности подкатывали к горлу. Он старался наговориться с родителями. Он ходил по дому и старался насмотреться на стены, в окружении которых вырос, как будто видел их в последний раз. На всякий случай. Чтобы после отъезда не жалеть о том, что чего-то недобрал. Когда в доме ему стало слишком душно, он втихаря от всех выбрался на задний двор. В голове крутилась мелодия, которую он вчера играл на рояле. Крутилась, не переставая, с того момента. И от нее настроение становилось еще более минорным. Он стоял и смотрел в небо. Свистели птицы. Родные птицы, под пение которых он вырос. Он посмотрел вниз. В траве ползали муравьи. Как и двадцать лет назад. Такие же муравьи. Но в Европе таких не будет. Там совсем другие, чужие муравьи. Если он вообще будет их там где-нибудь видеть. Он прошёлся взад-вперёд по дорожке от двери до беседки, фотографируя глазами пейзаж и запоминая запахи. В голове громко играла музыка. На пороге появилась бабушка:

– Аки, ты так и не съел то, что я для тебя оставила! Ты хоть что-нибудь за сегодняшний день съел?!

Аки чертыхнулся про себя и пошёл в дом. Он не ел ничего с утра, потому что в горле стоял нервный комок. И всё же он утешал себя тем, что может вернуться сюда когда угодно, как только появятся деньги на перелёты. Сможет просто приехать погостить, или даже вернуться навсегда, если там окажется совсем несладко. В любом случае, Элджеру сейчас было хуже. Он уезжал навсегда, без права вернуться.

Элджер откупорил бутылочку пива, сидя на спинке дивана. Вокруг сновали люди. Бегали, перекрикивали друг друга, спорили, причитали. Элджер не знал, чем себя занять. Весь его нехитрый скарб был давно упакован в маленький чемодан. Он прекрасно помнил, какая вещь лежит в каком кармане. Он был на сто процентов уверен, что ему понадобятся именно эти вещи, ни больше, ни меньше. Он был спокоен, как удав. Было забавно наблюдать, как все вокруг носятся, как во время наводнения. Он слез с дивана и вышел на задний двор. Там никого не было. В небе кричали глупые птицы. Под ногами суетились муравьи, не подозревающие о том, что где-то есть другой мир, гораздо лучше. Элджер понял, кого ему напоминали люди в доме: этих муравьёв. Элджер не испытывал ничего, кроме презрения, к этим масштабным сборам. Скорее бы покинуть этот примитивный мир. Скорее бы на корабль. На землю больших возможностей. Туда, где ждёт новая жизнь и большой успех. Туда, где всё можно писать с чистого листа. Так, как хочется. И где его не будет преследовать тень старшей сестры.

К нему подошла одна из кузин Аки.

– Элджер, Вы единственный человек, которому удаётся сохранять спокойствие в суматохе.

Она отчаянно строила ему глазки. Он улыбнулся ей в ответ:

– Не вижу поводов волноваться.

– Вы – очень смелый человек. Неужели Вы так уверены в себе? Вы всё взяли?

Элджер пожал плечами:

– А что мне нужно?

– Из вещей? Или в целом? Вот скажите: что Вам необходимо, чтобы твёрдо стать на ноги и начать новое успешное дело? И преуспеть. Чтобы быть уверенным, что добьётесь успеха. У Вас ведь ни знакомых, ни связей, ни…

– Что мне нужно? М-м… Земля. Желательно, чтобы под ногами была земля. Хотя… на яхте работать я тоже смог бы. Поэтому… ровным счетом ничего.

– Вы – удивительный человек… – она лучезарно улыбнулась.

Проходящий мимо Аки подошёл и приобнял кузину за плечо.

– Не флиртуй с ним, Сара, бесполезно: он переезжает навсегда.

Все усмехнулись. Аки, конечно, пытался пошутить, чтобы отвлечь самого себя, но и то вышло как-то кисло.

Вечеринка начиналась. Стали разливать шампанское. Аки немного выпил, но закуска не лезла в горло. Все по очереди начинали говорить торжественные, грустные и приободряющие тосты. Рэйчел чуть не расплакалась. Она не переставала повторять, что он зря губит такую чудесную карьеру. Мама плакала натурально. Элджер стоял в стороне и наблюдал за всем со скучающе-презрительной улыбочкой. Аки хотелось сбежать и спрятаться, он уже жалел, что затеял всё это.

Апогея всеобщее напряжение достигло, когда кто-то уронил бокал. Тогда в гостиной, жужжавшей как улей, повисла гробовая тишина. На несколько долгих секунд. Аки почувствовал, что ему становится дурно. Потом сразу несколько голосов одновременно произнесли:

– Это на счастье! Посуда бьётся на счастье!

Но примета Аки не сбывалась. Он загадал другое. Если Грейс появится – всё будет хорошо. Если нет…

Конечно, он ее не приглашал. Но сюда приехала куча его знакомых, которые узнали об отъезде. Даже старые друзья, которых он забыл пригласить. Грейс не могла не знать о вечеринке, ведь тут Элджер. Если ей было неловко смотреть Аки в глаза, она могла бы просто подъехать ненадолго, чтобы поболтать с Элджером у машины. Но она не приехала даже ради брата. Странные всё-таки у них отношения. Но, может быть, на пристань приедет?

Поздно вечером Грейс позвонила Элджеру. Аки был рядом и всё слышал.

– Решила дать мне отеческие напутствия на дорожку? – усмехнулся Элджер.

– Да.

– Слушаю.

– Не облажайся.

– Понял. Что-нибудь еще?

– Нет.

– Ну так что… Пока?

– Пока.

Утром все стали собираться в порт. День выдался очень солнечный, на небе не было ни облака. Погода не располагала к грусти, но самочувствие Аки не улучшилось. Посадка открывалась задолго до отправления. Они решили ехать заранее.

Салон автомобиля. За рулём Мишель, на сиденье рядом – Грейс. Грейс смотрит на экран телефона. Там расписание отправления кораблей из Ньюпорта. Мишель:

– Ты и вчера вечером смотрела этот сайт. У тебя кто-то уплывает?

Грейс опустила телефон и отвернулась к открытому окну. Облокотилась на дверцу. Мишель:

– Если хочешь – я отвезу тебя. Тут не больше двух часов дороги. Мы успеем до отправления. Так что?

Она тихо вздохнула, не поворачиваясь, и прикрыла глаза рукой:

– Если можно, Мишель…

– Грейс… Нужно было просто сказать!..

Он развернул машину.

Аки и Элджер были на корабле. Пассажиры продолжали подниматься на борт. Они стояли у бортика и смотрели на провожающих. Мама и кузины махали руками, как будто лайнер уже отправлялся. В толпе было множество девушек в разноцветных платьях. Но не было той, которую Аки искал глазами. Он бы узнал ее в любом наряде, и даже если бы лица не было видно. По тому, что она бы выделялась из всех эстетичностью образа и позы. Она бы бросилась в глаза. Но ее не было.

Далеко, у крайнего ограждения территории порта, на возвышении в виде террасы, у перил стояли две дамы. Смотрели на корабль, готовящийся к отплытию. Фигурки людей отсюда были неразличимы глазу, зато был прекрасно виден огромный корпус корабля. Одна дама была молодая, а второй было около пятидесяти. Обе очень стильно одетые. Белоснежный лайнер сверкал на солнце. Дама постарше после нескольких минут молчания обратилась к молодой:

– Вы кого-то провожаете? Там можно подойти поближе.

Молодая дама одной рукой придерживала широкополую белую шляпу, а в другой у нее был носовой платок.

– Нет. Никто из пассажиров не хотел бы меня видеть…

– Я тоже никого не провожаю. Мне просто нравится приходить на пристань и наблюдать за отправлением. Эти океанские лайнеры прекрасны. Напоминает Титаник…

– Прошу, не говорите этого… У меня и так плохое предчувствие…

– Вы всё-таки кого-то провожаете, – дама проницательно прищурилась.

– Один из пассажиров – близкий мне человек… Еще один… тоже был близок мне… в прошлом.

Она поднесла платок к лицу и промокнула под глазом. Ветер трепал ее тонкий шарф, такой же белоснежный, как лайнер.

Вторая дама деликатно промолчала. Они просто неподвижно стояли и смотрели, пока корабль не отплыл и не начал уменьшаться в голубой бесконечности. Тогда молодая дама отошла от перил и направилась к стоянке с машинами. Из одной вышел мужчина и открыл ей дверцу. Она села. Высунула локоть в открытое окно.

– Всё в порядке, Грейс?

– Можно я немного помолчу?

– Конечно, прости…

Всю обратную дорогу они не разговаривали. Грейс подставляла лицо ветру и время от времени промокала щеку платком.

Аки упорно стоял у бортика, пока люди не слились в пёструю неразличимую массу. Он на всё насмотрелся, всё запомнил. Но не смог взглянуть напоследок на самое красивое зрелище, по которому ему суждено было тосковать. Возможно, он больше никогда ее не увидит.

Аки развернулся и побрёл по палубе. Элджер сидел недалеко и беззаботно улыбался, щурясь на солнце. Аки:

– Счастлив?

– Еще бы.

– Неужели не жалко уезжать отсюда, оставляя за спиной прогоревшее дело всей жизни?

– Но я же жив. Пока я жив, я могу построить всё наново, и даже лучше.

– Ты не унываешь. Но не унывать и радоваться – это не одно и то же.

– Я рад, что избавился от Грейс, Аки.

– Она всё-таки спасла тебе жизнь, чувак.

– Ну я же не собираюсь ее убивать. Я просто оставлю ей Западное полушарие. А мне достанется Восточное. Судя по всему, нам стало тесно в одном. Видишь ли, мне надоело всю жизнь быть братом Грейс Маринелли. Я хочу быть просто Маринелли, единственным и неповторимым.

– Что-то в этом есть.

– Надоело делить с ней бизнес, любовников, успех, сферы влияния… С тех пор, как ей исполнился 21, она стоит у меня поперёк дороги… Даже когда я тоже стал совершеннолетним, это не спасло ситуацию.

– Стоп. Ей исполнился 21 раньше, чем тебе?

Элджер молчал, только улыбался. Аки:

– Как? Ты же на два года старше… Вы врали мне? Ты проговорился! Да?! Ты проговорился!

– Я не проговорился. Я сказал это намеренно. Больше нет причин подыгрывать ей.

– Стой. Как на самом деле?..

– Я на 2 года младше нее.

– Ого…

– Она скрывает свой возраст, поэтому договорились намекать, что я на два года старше. Мы накинули мне 2 года и скостили ей два.

– Да ты оказывается птенец желторотый… – задумчиво протянул Аки.

«Враньё. Кругом враньё. Все врут. Где границы этой лжи?.. Чего еще я о тебе не знаю?.. Напомните мне, что я делаю здесь рядом с этим человеком?»

За то время, что они были с Элджером вместе, Аки так и не научился понимать его мысли. Он производил впечатление неплохого парня, с ним не было проблем, но они так и не сблизились душой. И Аки не мог сказать, что любит его. Их секс существовал как-то отдельно от взаимоотношений. Днем они были просто деловыми партнёрами, компаньонами, приятелями. Элджер был интровертом, не любил оголять душу. А может быть, ему просто нечего было оголять. Может он и вправду был пустым. Может, он не был плохим, но и не хорошим не был?

Когда берег пропал из виду, Аки начал ходить по палубе и рассматривать море с разных сторон. Но оно везде было одинаковое. Аки понял, что ему за час надоели все удовольствия, которые были уготованы на это длинное путешествие. Лучше бы они полетели самолетом. А так еще долгие дни неизвестности. Невыносимой. И даже не на что отвлечься.

Весь этот день на душе было так отвратительно, что он даже подумал, что у него морская болезнь.

Поздно вечером Элджер вошёл в каюту и прямо у двери начал раздеваться:

– Надо бы тебе снять стресс…

Аки раздражённо вскочил:

– Отстань, меня укачивает…

Он вышел из каюты, толкнув плечом Элджера.