Текст книги "Алена Савченко. Долгий путь к олимпийскому золоту"

Глава шестая. С нуля и на вершину?

«Желание – залог успеха»

После их первой общей бронзовой медали на этапе Гран-при дни сменялись неделями, шли месяцы – казалось, время утекало сквозь пальцы, Алена не успевала за ним следить. Соревнования, тренировки, их второй чемпионат Германии, первый чемпионат Европы, чемпионат мира, постановка новых программ на новый сезон, снова соревнования – время бежало, как будто кто-то нажал на пульте режим перемотки. Ежедневные изнурительные тренировки, шлифовка программ, доведение каждого движения до совершенства. Алена радовалась любой минуте, которую могла провести на льду, с удовольствием повторяя одни и те же движения по тысяче раз, оттачивая их и доводя до идеала. Так проходили все ее дни. С одной стороны, время, казалось, летело очень быстро, а с другой – если сложить все часы тренировок на льду, упражнений на растяжку и занятий атлетикой, то же самое время казалось вечностью, в которой важна каждая секунда.

Пару Робин Шолковы – Алена Савченко пока мало кто знал на международной арене, поэтому им нечего было терять и они пробовали новые движения, стили, шли на риск, но точно знали, что их час еще пробьет. Конечно, они не могли взобраться на вершину практически с нуля, но каждый, кто видел эту новую пару на льду, не мог не признать, что за полтора года совместной работы они достигли очень многого, и то, что они рано или поздно окажутся на пьедестале мирового первенства, было только вопросом времени.

Одержав победу на этапе Skate Canada, Алена и Робин вышли в свой первый финал Гран-при и завоевали там бронзовую медаль. Такими темпами они уже сейчас могли претендовать на пьедестал предстоящих Олимпийских игр в Турине. И это были не просто надежды или пожелания поклонников, которые к этому времени у них уже появились, а факт, который сложно было отрицать.

* * *

За эти месяцы в Хемнице Алена подружилась с одной женщиной и ее шестилетней дочкой Анастасией, тоже выходцами из Украины. Дочь Вероники, так звали молодую женщину, тренировалась на том же катке, что и Алена, поэтому они с ее мамой как-то разговорились и сблизились. Алена могла во всем ей довериться, а иногда даже оставалась ночевать у подруги.

Так было и сегодня.

Алена и Вероника сидели в гостиной и разговаривали за чашкой чая.

– Я не могу сейчас объяснить, как так вышло, но мы с Инго… – Алена замолчала посередине предложения, внимательно глядя на Веронику и собираясь с мыслями, но та ее опередила.

– Я давно догадалась, что между вами что-то есть, – Вероника ободряюще улыбнулась.

– На катке Инго все еще наш тренер, и его слово – закон. Мне, правда, как-то подумалось, что раз мы теперь вместе, то я могу высказывать свои пожелания относительно программ, предлагать новые движения… Но он осадил меня довольно-таки резко. А я же хотела как лучше… не для себя, для всех нас, мы же должны развиваться дальше.

– Ты захотела что-то покритиковать? – Вероника встала и подлила чаю в чашки. Она понимала, что ее вопросы слишком личные, но и Алена хотела выговориться. Вероника представить себе не могла, как Алена прожила целый год в Германии в полном одиночестве, не имея возможности общаться с кем-либо.

– Нет, я не хотела именно критиковать… Только предложить. А если бы я что-то высказала, то это были бы лишь конструктивные замечания, как я это вижу со своей стороны, то есть взгляд спортсменки. Ведь я же выполняю это движение, этот разворот. И мне показалось, что если бы я могла при этом взмахнуть рукой… то в общем и целом все выглядело бы еще красивее и более выразительно, что ли… Это подчеркнуло бы и музыку. Иногда даже такие едва уловимые мелочи очень важны… – объяснила Алена, отставила чашку, встала и показала элемент, который хотела добавить. – Смотри! Это была всего лишь идея, не критика! Я просто сказала, а давайте попробуем вот так, и показала движение.

– Ему не понравилось? – Вероника посмотрела на Алену, которая снова села и стала двигать по столу свою чашку туда-сюда.

– Да он просто не стал слушать! Иногда он прислушивается, но чаще всего просто отмахивается от меня. Это как игра в рулетку, – Алена снова отодвинула чашку и встала. – Можно я сегодня останусь у тебя?

– Конечно можно! Зачем ты еще спрашиваешь? Ты всегда можешь оставаться у нас, даже не задавая этого вопроса.

Алена вновь села и улыбнулась. Как же ей не хватало кого-то, кому можно было бы довериться, поговорить по душам и просто послушать. Нет, она не нуждалась в советах или утешении, она уже давно привыкла полагаться только на себя и не ждать помощи от кого-либо. Но сам факт, что кто-то был рядом с ней, придавал ей сил. Вероника ездила на некоторые соревнования, на которых выступали Алена и Робин, болела за них. Алена всегда знала, где примерно она сидит на трибуне. И даже когда, находясь на льду, она не слышала приветственных выкриков, потому что была полностью сосредоточена на предстоящем прокате, она чувствовала эту поддержку. Выкрики с трибун не отвлекали ее перед стартом. Она была просто рада, что ее друзья находились среди зрителей. Вероника часто сидела в зале, приезжая с мягкими игрушками, украшенными вышивкой или подбадривающими надписями, и кидала их на лед после выступления. «Мы всегда с тобой» – вышивала она на игрушках. Иногда это были не просто мягкие игрушки из плюша, а специально изготовленные куклы в соответствующих костюмах, которые олицетворяли самих Алену и Робина.

В тот день, когда Алена осталась с ночевкой у Вероники, она хотела просто отдохнуть и подумать. Она очень хорошо понимала, что Робину в этой ситуации тоже было нелегко, особенно когда они с Инго находились в ссоре. Если в личной жизни было все гладко, то и на тренировках все складывалось. А вот если они с Инго ругались, то эти ссоры отражались и на тренировочном процессе. Напряжение просто витало в воздухе, и тренировки шли наперекосяк. Но Робин молчал и своего недовольства не высказывал, хотя, по-хорошему, им надо было бы поговорить. Алена не могла понять его молчание – напрягала ли его эта ситуация или он просто не хотел лезть. Наверняка он все замечал и понимал, но на льду выполнял только то, что требовалось, особо не вмешиваясь в тренировочный процесс. Алене очень хотелось, чтобы он четко высказывал свое мнение по некоторым вопросам спортивной составляющей программ или их хореографии, спорил, что-то предлагал с точки зрения партнера-парника. Но он молчал. Алена тоже не заводила разговор на эту тему.

– Если бы Робин был поактивнее, то тогда, возможно, Инго прислушивался бы и ко мне чаще, – размышляла вслух Алена, глядя на Веронику, которая уже собиралась стелить постель для гостьи. Но подруга тоже не могла ответить на этот вопрос. Сама Алена не хотела постоянно выступать с какими-то замечаниями и что-то предлагать, как будто ей это было больше всех надо, поэтому иногда зарубала свои идеи на корню.

– Выжди пока, а там как получится. Может, потом он захочет вставить это движение в программу, – Вероника вытащила подушку из шкафа и улыбнулась Алене. – Все будет хорошо, не волнуйся.

На самом деле результаты пары говорили сами за себя – Алена и Робин прибавляли от соревнования к соревнованию, развивались, усложняли свой технический потенциал. А это означало только одно: методы Инго и его подход работали. Даже без каких-либо замечаний, идей или вопросов со стороны Алены. Может быть, тогда и не надо было ничего предлагать? Ведь несмотря на то, что она и Инго были вместе, тот факт, что он мог в любую минуту при малейшем неповиновении отправить ее обратно в Украину, оставался незыблемым. А рисковать всей карьерой, когда они добились таких результатов, Алена не хотела. А результаты были. И только это имело значение. Все остальное придет со временем. Вероника была права. Алена долго не могла уснуть, ворочаясь на гостевом диване, и все думала, думала, думала, пока сон не сморил ее.

На следующий день Алена узнала, что ее немецкий паспорт скоро будет готов. Она подписала все необходимые бумаги, с первой попытки прошла тест по немецкому языку и теперь буквально считала дни, когда сможет на соревнованиях представлять Германию в качестве подданной этой страны. До Олимпийских игр оставалось два месяца, поэтому уже можно было начать отсчитывать дни до самого важного турнира в карьере каждого спортсмена. Но прежде чем они отправятся в Турин, им еще необходимо было выступить на чемпионате Европы во Франции.

И чем ближе были соревнования, тем тяжелее становилось как в физическом, так и в психологическом плане. К концу года Алена наконец-то получила долгожданный немецкий паспорт. Она стала немкой. Но смогут ли они в Лионе обойти фаворитов – российскую пару Татьяну Тотьмянину и Максима Маринина – всего за месяц до Олимпиады? Возможно, об этом еще рано было задумываться, но попробовать стоило. В конце концов это спорт. Единственное, на что они должны были рассчитывать – это… на их собственное выступление. Можно долго размышлять, сравнивать какая пара лучше, чьи программы выглядят интереснее и красивее – поклонники фигурного катания обсуждали это на различных форумах постоянно, – но если завалить собственный прокат, будет уже неважно, как выступят соперники. Поэтому цель была одна: чтобы занять 1-е место, необходимо кататься как можно лучше.

Пара Савченко – Шолковы, безусловно, тоже была в числе претендентов на победу, и именно этот чемпионат Европы был очень важен, особенно в преддверии Олимпиады. Ведь выступать на Олимпийских играх в ранге чемпионов Старого Света или призеров европейского первенства было намного лучше, чем приехать на Олимпиаду эдакими «новичками», которые еще не могли предъявить ни одной победы на крупных чемпионатах. Алена и Робин могли побороться за этот титул, их программы были необычными и технически очень сложными. Алена знала это наверняка и, будучи стопроцентно уверенной в своих силах, отправилась в Лион.

* * *

После короткой программы во Франции пара Савченко – Шолковы заняла третью строчку в турнирной таблице. Было ли это хорошей предпосылкой перед произвольной? Сейчас не было смысла разбираться с ошибками, допущенными в короткой программе, и обвинять себя – разбор полетов они могли провести и позже. В любом случае на этом старте они приобрели неоценимый опыт. Или они слишком много на себя взяли? Переволновались? Шанс на медаль европейского первенства теперь зависел только от проката произвольной программы. Поэтому они должны были продолжать бороться, если не за сам титул, то хотя бы за место на пьедестале почета.

Двойная подкрутка… – сделано… Тройной тулуп… – выезд смазан… Алена запретила себе думать об этом. Вращение… – зрители аплодируют в такт музыке… Выдох… Улыбка… Не отвлекаться… А теперь кульминация… – рука об руку… нога в ногу… не потерять темп… Публика всегда восхищалась этой дорожкой шагов, зрители аплодировали в такт буквально каждому шагу. Все движения и повороты пары безукоризненно попадали в музыкальные акценты, подчеркивали каждую ноту и вливались в ритм, становясь с ним единым целым. Это была не просто предписанная правилами дорожка шагов, она символизировала их общий путь – через тернии к звездам, в котором присутствовали взлеты и падения, радость и слезы… И ведь это было только началом пути! Зрители чувствовали их настрой, и аплодисменты становились с каждой секундой все громче и громче. Алена с Робином улыбались – все еще можно наверстать, они чувствовали это. Их произвольная захватила каждого присутствующего на трибунах. И снова прыжок… Выброс… Алена, стоять! Стоять, Алена! Молодец! Поддержка… Держать скорость… И снова вращение… И снова подъем в поддержку… Вдох… Тодес… Выдох…

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Алена обняла Робина, он – Алену, оба улыбались, довольные собой. Они выстояли! Публика просто захлебывалась в аплодисментах… Алена посмотрела в сторону Инго, стоявшего у бортика. Он уже ждал свою пару у выхода со льда с их олимпийками в руках, улыбался и, казалось, был очень доволен своими подопечными. Он тоже находился в возбужденном состоянии, как будто сам только что откатал всю программу, копируя все элементы у бортика. Его глаза светились от радости, когда он крепко обнял Алену и ободряюще похлопал Робина по спине. Напряжение просто зашкаливало, а через некоторое время судьи объявили, что пара из Германии стала вице-чемпионами Европы!

А потом… потом случилось то, что перевернуло все с ног на голову.

Глава седьмая. Открыть двери рая? – Не сегодня!

«Не пытайтесь быть лучше других. Пытайтесь быть лучше себя вчерашнего»

– Штази? – переспросила Алена и нахмурилась.

Но ни сам Инго, ни Робин не хотели объяснять ей, о чем шла речь. Она только смутно представляла, что могло скрываться под этим «Штази», и поэтому сама искала нужную ей информацию в Интернете. Судя по всему, это было сокращенным названием бывшего министерства государственной безопасности ГДР «Штатзизихерхейт». «И что из этого?» Алена прокрутила мышкой страничку дальше и не смогла поверить своим глазам. «Может быть, все же имеется в виду нечто другое?» Но Google упорно выдавал в поиске одни и те же страницы, одни и те же трактовки, и других вариантов для слова «Stasi» не было…

«Но если это так, то при чем тут я? – продолжала удивляться Алена, кликая мышкой по новым ссылкам. – Не понимаю… Я-то какое отношение имею к этому спустя 20 лет?» Она задавала себе этот вопрос снова и снова, открывая новые сайты и читая статьи.

А ситуация была действительно серьезной: незадолго до Олимпиады олимпийский комитет исключил Инго Штойера из немецкой олимпийской сборной из-за его связи вот с этой вот Штази. Из этого вытекало следующее – он не мог в качестве аккредитованного тренера сопровождать свою пару в Турин. А вот это уже была катастрофа. Алена все еще не могла поверить в происходящее, вся ситуация казалась ей чем-то сюрреалистическим. Когда этот кошмар закончится? Все это было настолько абсурдным, что ей казалось, она все еще спит и вот-вот проснется.

«Какое отношение это имеет к нам, фигуристам? Мы просто спортсмены, мы делаем свою работу, мы представляем Германию на Олимпиаде… и для этого нам нужен наш тренер», – Алена была вне себя и не могла успокоиться.

Она встретила Веронику у входа на каток, и они вместе поднялись на трибуны. Дочь Вероники уже закончила тренировку и побежала в раздевалку, чтобы переодеться. Вероника приехала забрать ее после тренировки и сейчас могла пару минут поболтать с Аленой.

– Мы без тренера – никто! Он сформировал из нас пару! Он поставил все наши программы! Он часами работал с нами над каждой мелочью! Он самый важный человек для нас, спортсменов, – Алена просто сходила с ума, перечисляя все свои доводы, качала головой, и наконец села в первом ряду трибун рядом с Вероникой.

– Да… Ситуация непростая. Даже не знаю, что тебе посоветовать, – Вероника тоже была в растерянности, не зная, как помочь Алене и что сказать.

Алена была на взводе.

– Инго так много значит для нас! Не может быть и речи о том, чтобы поехать в Турин без него.

На протяжении двух недель они только об этом и говорили, что никак не могло не повлиять на рабочий процесс в команде. Психологическое давление сказывалось на тренировках. Другие спортсмены из группы Штойера – Ева-Мария Фитце и Рико Рекс – сменили тренера сразу, как только всплыла его связь со Штази. Алена не знала наверняка, было ли это их собственное решение или их заставили перейти к другому тренеру, но на самом деле она и не хотела этого знать. Ни Алена, ни Робин даже теоретически не допускали такой возможности – отправиться на Олимпиаду без Инго.

– Мы в таком подвешенном состоянии. Я не могу нормально тренироваться. Почему другие спортсмены могут полностью сосредоточиться на своей работе, а мы… а мы погрязли в… – Алена не хотела грубо выражаться и сделала долгий выдох.

Инго еще не появился на катке, а это означало только одно – сегодня его не будет. Наверное, очередная встреча с адвокатом.

– Мы теряем время, нервы, мотивация тоже на нуле… Нам даже пришлось пропустить несколько тренировок, – рассказывала Алена, выискивая глазами Робина.

Он разминался на другом конце катка и, видимо, не заметил, что Алена уже пришла и сидит на трибуне. Он был в наушниках, поэтому Алена встала и попыталась привлечь к себе его внимание, помахав рукой. Если Инго так и не появится, они могли бы и сами поработать над некоторыми элементами.

– А если на самой Олимпиаде вас выведет на лед кто-то другой, а Инго сможет давать вам указания по телефону? – тихо предложила подруга. – Вы так много работали, тренировались, провели столько часов на льду! Ты же не можешь пропустить Олимпиаду…

Алена повернулась к ней и снова присела рядом.

– Нет! Либо мы едем все вместе, либо не едет никто! Это нечестно по отношению к Инго! Мы работали втроем и должны держаться вместе до конца, – сказала как отрезала Алена и вытащила коньки из сумки.

– Но подумай о себе… как спортсменка… – пыталась уговорить ее Вероника, наблюдая, как Алена шнурует коньки быстрыми, немного резкими, давно привычными движениями.

Когда Алена выпрямилась, подруга подала ей чехлы, которые лежали рядом с ее сумкой, и повторила вопрос:

– Может, все же так лучше будет?

– Нет. Это несправедливо. Как ты себе это представляешь? Он дал нам все! А мы сейчас возьмем и бросим его? Распрощаемся и отправимся на Олимпиаду в Турин? Я так не могу… Вероника… Некоторые люди может и думают, что я бесчувственная, но я, в первую очередь, за справедливость. Так нельзя себя вести по отношению к тому, кто столько для тебя сделал. Мы вместе. И мы должны решить эту проблему втроем. Вот так будет справедливо. И если мне придется отказаться от этой Олимпиады… Тогда пусть другие пары представляют там Германию.

– Тогда остается только надеяться, что вы разберетесь со всем этим до Турина. Кстати, а ты знаешь, в чем точно его обвиняют, какую роль он играл в Штази?

– Без понятия. Говорят, Инго шпионил за некоторыми спортсменами в то время и доносил на них. Честно… я понятия не имею! Он не говорит со мной об этом. И если уж на то пошло, мне не интересно! Это было давно, а сейчас у нас 2006 год, – Алена надела чехлы на лезвия и встала.

Робин тем временем махнул ей рукой, давая понять, что готов выйти на лед. Заливочная машина «Замбони» заканчивала полировку льда после того, как фигуристы из предыдущей тренировочной группы ушли в раздевалку.

– А ты как думаешь, сможет ли он добиться аккредитации на Олимпиаду в суде?

– Я не… – Алена замолчала, пережидая, пока проедет «Замбони», иначе не было никакой возможности нормально разговаривать – заливочная машина создавала слишком много шума, проезжая в непосредственной близости от них. – Не знаю. Возможно, решение будет принято впритык… но мы без него не поедем, это точно.

– Даже Катарина Витт простила его и сказала, что он в то время был молод и наивен и что из-за всей этой истории спортсмены не должны оставаться на соревнованиях без тренера, – попыталась подбодрить Алену Вероника.

Алена задумчиво смотрела на лед и качала головой:

– Не думаю, что это сильно помогло…

– Ну, по крайней мере, она так сказала газете «Бильд», и еще, что всю эту историю могли раздуть раньше… А сейчас-то что?..

– Раньше… позже… пусть все будет, как должно быть, но мы так просто не сдадимся! Если они хотят видеть нас на Олимпиаде, то должны аккредитовать нашего тренера, пусть даже в судебном порядке… – сказала Алена и встала.

– Начнете тренировку без Инго? – Вероника пошла за Аленой ко льду, наблюдая, как та снимает с коньков чехлы и кладет их на бортик.

– Выбора у нас все равно нет, – вздохнула Алена и показала рукой Веронике, что ее дочь уже вышла из раздевалки со своей спортивной сумкой и ждет у выхода.

– Мы – банда, а Инго – наш босс, – улыбнулась, наконец, Алена.

Проблему можно было рассматривать с некой долей юмора, не теряя позитивного настроя. Поэтому она пожала плечами и вышла на лед.

* * *

В эти дни Алена и Робин часто тренировались одни. Инго приходилось многое улаживать, прояснять, чтобы вовремя получить аккредитацию тренера на Олимпийские игры. Сейчас не было смысла тренировать элементы ультра-си. История со Штази не только психологически давила на спортсменов, но и сказывалась на их физическом состоянии, поэтому усиленно работать над прыжками или выбросами было даже опасно. Они не могли сконцентрироваться, мысли постоянно были забиты бумажной волокитой, поэтому упасть и получить травму перед самой Олимпиадой – если они туда, конечно, доедут – было бы очень некстати.

Похоже, и Робин не мог полностью сосредоточиться на тренировке. Он споткнулся на дорожке шагов, которую мог выполнять даже с закрытыми глазами. Ситуация со Штази выбивала их всех из колеи. Алена это хорошо понимала, хотя в открытую эту проблему они друг с другом не обсуждали. С одной стороны, сама тема была слишком сложной, а словарный запас Алены был еще недостаточно обширен для такой беседы, а с другой – они и не хотели лишний раз отвлекаться на разговоры. Поэтому когда была возможность тренироваться – тренировались. Робин тоже не мог себе представить, что они отправятся на Олимпийские игры без Инго. Лед давно сплотил их команду, и поэтому решать проблемы они привыкли сообща.

До самого отлета в Турин Алена и Робин не знали, сможет ли Инго вывести свою пару на лед на самых важных соревнованиях в их совместной карьере. Судебное заседание, на котором должен был решиться вопрос Инго, было назначено буквально на последние дни перед Олимпиадой, и получалось, решение суда Алена с Робином могли узнать, только будучи уже в Турине. Поэтому даже во время тренировок на олимпийском льду они не переставали думать о предстоящем суде. Эти мысли сопровождали их во время жеребьевки, на общем собрании команды, за завтраком, за ужином – всегда. Неопределенность разрывала их изнутри, и они даже не до конца осознавали, что уже находятся на Олимпийских играх.

«Если честно, мне не очень нравится, когда спортсмены из разных дисциплин собираются в одной столовой, я тогда не ощущаю атмосферу соревнований», – делилась Алена своими наблюдениями с Робином за обедом.

Это были их первые совместные Олимпийские игры. Она уже обладала олимпийским опытом. Робин нет. Но непростая ситуация вокруг их тренера не позволяла им насладиться атмосферой этого необычного турнира. Физически они были уже здесь, а мысленно витали в другом месте. Они говорили друг с другом о каких-то повседневных вещах, обсуждали тренировки, но, как будто сговорившись, избегали темы Инго. Они не знали, что еще можно сказать по этому поводу и нужно ли вообще было об этом говорить.

От них ничего не зависело. Они ничего не могли с этим поделать, поэтому и не обсуждали сложившуюся ситуацию.

Алена и Робин могли только ждать и тренироваться в меру сил, чтобы потом просто принять решение суда, будь оно положительным или отрицательным.

* * *

И вот, незадолго до начала короткой программы, Инго все-таки получил право присоединиться к своим спортсменам на Олимпиаде, чтобы вывести их на лед и дать последние установки перед стартом.

Стало ли им теперь легче? Да, безусловно. Были ли они счастливы? Да! Только вот силы, необходимые для соревнований, к этому времени иссякли. Их тренер был с ними, они были на Олимпиаде, а соревновательный дух пропал. Им дали зеленый свет на старт, но внутренний свет, энергия, предвкушение олимпийской борьбы ушли, а их место заняла пустота.

Привычными движениями Алена то и дело поправляла прическу. Заколки-невидимки удерживали ее волосы сзади, поэтому сама прическа приобретала немного футуристические черты, особенно это бросалось в глаза, когда они были на льду. Сами по себе волосы были распущены, но все прядки подкалывались на затылке, что еще больше подчеркивало их золотое сияние на фоне черных костюмов.

И вот новоявленные вице-чемпионы Европы в довольно простых, но элегантных черных костюмах-комбинезонах встали в исходную позицию перед короткой программой, чтобы через мгновение начать скольжение под электронную музыку «Souvenir of China» Жана-Мишеля Жарра. Электронная музыка была несколько необычной для фигурного катания, поэтому не каждый мог решиться взять нечто подобное для олимпийской программы. Расчет на необычность мог бы оправдаться, если бы… Но сослагательному наклонению на олимпийском льду места нет.

Конечно, пара Савченко – Шолковы могла бы побороться за подиум, если бы они изначально соревновались не с чиновниками, старыми «скелетами в шкафу» и прошлым… Если бы боролись не в суде с помощью юристов, а как все спортсмены – на льду и только против самих себя. Так, как это и предписано соревнованиями.

Их короткая программа не обошлась без ошибок. В результате они оказались лишь на седьмом месте. Алена и Робин могли бы ничего не объяснять журналистам в микст-зоне, все было ясно и так. Но все же они же попытались донести до прессы, что были готовы к соревнованиям всего лишь на 70 процентов. Ведь журналистам требовались ответы. Так было принято.

Сами Алена и Робин точно знали, что они проиграли короткую программу еще до того, как вышли на лед.

А впереди была произвольная под саундтрек Вангелиса к фильму «1492: Завоевание рая», и просто так отдавать свои позиции они не хотели. Алена и Робин могли еще побороться, даже если их готовность была всего 70 процентов или еще меньше. Они приехали сюда, чтобы бороться. Алена была уверена, что они сделают все, что смогут, выложатся полностью, а остальные проблемы… Пусть они подождут.

Тысячи людей пришли на произвольную программу пар, чтобы поддержать своих любимцев. Когда объявили Алену с Робином, на трибунах в знак приветствия появилось множество немецких флагов. Алена не знала, как откатались ее бывшие коллеги по группе Рико и Ева. Она видела их на тренировке, они поздоровались, но на этом общение с ними и закончилось. Они приняли свое решение, она – свое.

Алена еще раз окинула взглядом трибуны сверху донизу и улыбнулась. Она знала, что ее родители сейчас сидели перед телевизором, скрестив пальцы. Пока она еще не могла позволить себе купить для них билеты на соревнования, чтобы они могли поболеть за нее непосредственно здесь, в Турине, но сердцем чувствовала их присутствие рядом. В Турине находилась только ее подруга из Украины, Лена, которая представляла на Олимпиаде свою страну в женском одиночном катании и, наверное, сидела где-то среди тысяч людей и волновалась за нее. Именно она два года назад дала Алене номер телефона немецкого журналиста и убедила ее попробовать сменить страну. Алена ни на минуту не пожалела об этом решении и пошла бы на это снова и снова. Сейчас она действительно была готова покорить «рай».

В фильме, из которого они взяли саундтрек для своей произвольной программы, рассказывалась история Колумба и открытия им Америки. Но в их программе речь шла уже не только об истории коренных американцев и их борьбы за свою землю. Они рассказывали историю двух людей, двух спортсменов, Алены и Робина, которые нашли друг друга около двух лет назад, чтобы вместе осуществить мечту об олимпийском золоте. Алена быстро взглянула на Робина, улыбнулась, и на льду Палавелы они начали дорожку шагов, ставшую уже знаменитой.

Торжественные, постоянно повторяющиеся звуки, придавали музыке Вангелиса схожесть с гимном, они захватывали всех зрителей, гипнотизируя каждого из них, и переносили в свой мир. У разных людей во время звучания этой музыки перед мысленным взором возникают различные, свои собственные образы, мысли, мечты, воспоминания… Кто-то будет восхищаться силой и красотой природы, кто-то сопоставит тему музыки с различными культурами и народами, населяющими Землю, задумается о размерах Вселенной как таковой и бренности человеческого бытия. Кто-то, наоборот, будет восхвалять достижения человечества в целом и каждого по отдельности. И все они окажутся правы. Каждый, кто сегодня сидел в ледовом дворце спорта Палавела, несомненно, связал музыку, под которую выступала немецкая пара, с важными для себя событиями и воспоминаниями, давно поселившимися в сердце. Многие, наверное, думали о том, как прекрасен наш мир, как величественна природа, представляя себе огромные сверкающие и переливающиеся на солнце водопады, отблески которых преломлялись в цветной радуге; вспоминали шум прибоя и прекрасные бесконечные пляжи с белым песком, где каждая песчинка является неотъемлемой частью этого величия. А может, их мысли в эти секунды устремлялись к долгожданному лучу света, который пробивается сквозь облачный покров и дает каждому из нас надежду… Эта музыка была одновременно гениальна и проста, она отражала все и всех, не оставляя равнодушным никого.

У Алены и Робина тоже была одна мечта на двоих и общая надежда, но все это стало заложником чужого прошлого, которое превратилось в их совместное настоящее. И вот, после того как отзвучали последние аккорды музыки, Алена с Робином стояли в центре ледовой арены, улыбались тысячам людей, благодарили их за аплодисменты, смотрели на пять колец, изображенных на бортике катка… И ждали решения судей, которые скрупулезно оценивали отдельные прыжки, шаги и вращения, просматривая все это в замедленной съемке на своих компьютерах, чтобы вынести окончательный вердикт.

Савченко – Шолковы улучшили свой итоговый результат, поднявшись на одну позицию, став по сумме двух программ шестыми. Но это было не то место, на которое они здесь рассчитывали и которое надеялись занять, и не те прокаты, на которые они действительно были способны. Но если учесть все обстоятельства, предшествующие поездке на Олимпиаду, то даже шестое место было их маленькой победой. Алена не расстраивалась из-за результатов, отображенных на итоговой таблице, она просто была счастлива – сидеть здесь втроем в Олимпийском Турине на скамейке в «уголке слез и поцелуев», смотреть в камеру и улыбаться своим родным по ту сторону экрана. Она передала привет родителям, помахав им рукой, изобразила пальцами маленькое сердечко, которое найдет своих адресатов в Украине, а затем схватила руки Робина и Инго и подняла их над головой. Двое мужчин рядом с ней улыбнулись. Они справились! И справились вместе, втроем!

Нет, двери рая в этот раз им не открылись, но кто сказал, что они не попробуют подойти к ним снова?