Текст книги "Сон"

Уходя, я впервые не прошу Учителя сказать мне, что она про меня «видит».

Мне страшно…

02 октября я подписываю контракт на издание книги стихов, которую мой издатель назовёт дерзко (как, впрочем, и мою первую книжку со стихами) – «Королева поэтов».

– Ты этого заслуживаешь… – произносит он, зная и помня, какой путь я проделала за это время. – Только… что дальше, Алиса? Ты ведь уже всё здесь сделала, что могла. Не так ли?

Я киваю головой, соглашаясь.

Я сделала всё, что могла.

Мне страшно…

* * *

 
В моём телефоне —
иных голоса,
И тает конфетой
последний твой след.
Купить бы билетик…
на небеса,
Только обратных —
по-прежнему нет.
Окна открыты…
и взглядом – ввысь,
Радугой выстроен
призрачный мост…
Радость моя!
на мгновенье явись, —
Ангел-хранитель
покинул свой пост.
Тень шагнула
в пустой проём,
Или же это…
шагнула я?..
Алчно лакает
небытиё
Нежность мою
на исходе дня —
Имя твоё…
 

Глава 12

январь 1989, Москва

Я сижу за письменным столом у окна. Бросаю взгляд на часы – утро уже не за горами.

За этот месяц я хорошо изучила все способы покончить собой. Под мирное похрапывание дедушки и бабушки в комнате напротив я тихонько выхожу из своей и направляюсь в ванну.

Я ищу бритву чтобы вытащить из неё лезвие, но почему-то не нахожу. Возможно, бабушка предусмотрительно спрятала опасный предмет подальше от моих глаз. Я уже думаю, а не порезать ли себя кухонным ножом, как внезапно замечаю в зеркале отражение одиноко торчащего крючка над дверным проёмом.

Я вспоминаю, что на нижней полке в шкафу хранится целый мешок разнообразных верёвок. Но для начала надо проверить, выдержит ли меня крючок. Я чуть-чуть подпрыгиваю и ухватываюсь за него рукой, повиснув на нём. Крючок срывается со стены и остаётся в руке. Жаль.

Я возвращаюсь в комнату и сажусь за письменный стол у окна. Окно – самое доступное из всевозможного. Я пишу им что-то на прощание в тетради и замечаю, как туман медленно окутывает меня пеленой.

Я закрываю глаза и шагаю ему навстречу, но… не исчезаю, а иду куда-то вдаль. Долго-долго. Пока наконец-то не обнаруживаю себя на пороге неизвестного мне дома. Я знаю, что туман здесь живет. Это его дом, как, впрочем, и все другие дома в городе. Это Город Тумана.

Я захожу в подъезд, почти на ощупь поднимаюсь по лестнице на самый последний этаж и звоню в дверь.

Я не вижу номера квартиры из-за туманной пелены, она здесь – повсюду.

За дверью раздаются голоса: «Алиса пришла!»

Дверь открывает папа:

– Заходи, мы ждали тебя…

Он проводит меня в туманную комнату к столу с белоснежной скатертью. Меня сажают по центру напротив дедушки. Рядом со мной – мама. Папа – во главе стола спиной к входной двери. Я с трудом различаю тех, кто здесь собрался, потому что их очень много, и все они – в тумане.

Я рассматриваю стол: чистые тарелки – для салата, для супа, для горячего, бокалы для вина и стаканы для сока, вилки, ножи, ложки… «Даже десертная есть» – размышляю я.

В дверь снова звонят. Папа открывает, и на пороге появляется его мама – моя французская бабушка. Она здоровается с присутствующими, хлопает меня по плечу, обходя стол, и усаживается на отведённое ей место у окна.

Все собрались. И неизвестное мне торжество начинается.

Я вижу пустые салатницы, из которых мама раскладывает по тарелкам невидимую еду. Дед разливает невидимое вино по бокалам. Кто-то произносит тост, но я не разбираю слов. И все «чокаются» пустыми бокалами, а потом берут вилки в руки и начинают трапезу.

Я поворачиваюсь к маме, что-то уплетающей из пустой тарелки, и с удивлением спрашиваю:

– Мам… Но ведь еды-то нет! Что вы здесь кушаете? Что вы пьёте?

Мама улыбается. Присутствующие по-доброму смеются над моим вопросом.

– В Мире Тумана всё иначе, Алиса… Мы ещё не привыкли не кушать и не пить… Мы делаем вид, что едим и пьём. Но в этом нет никакой необходимости, ведь у нас больше нет тел…

Они продолжают о чём-то беседовать за столом. Те, кто здесь, но ещё живы, рассказывают тем, кто уже умер, последние новости. Мне становится скучно.

– Алиса… Ступай домой… – шепчет мне мама, обнимая за плечи. – Ты можешь приходить к нам, когда захочешь… Ты же знаешь дорогу… Мы с папой всегда рады видеть тебя у нас в гостях… Ступай… Тебе пора…

Звонит телефон. Бабушка берёт трубку. Потом заходит ко мне в комнату и просит, чтобы я подошла.

Я слышу взволнованный голос папиной мамы – моей французской бабушки.

– Алиса… Ты жива? Слава Богу… Я только что проснулась и звоню, потому что я видела плохой сон. И тебя во сне…

– Я тоже видела тебя там, ба…

– Где?

– За столом. В гостях у родителей. Ты сидела спиной к окну во главе длинного прямоугольного стола напротив папы. Папа сидел спиной к двери.

– Бог мой, Алиса! А ты – посередине стола напротив дедушки, рядом с мамой?

– Да. Ты пришла после меня. Дверь тебе открыл папа.

– А ты помнишь, что было на столе?

– Конечно. Накрыт белой скатертью. Сервирован. Только еды не было.

– А потом ты спросила: «Что вы едите, если еды нет?»

– Да…

– Алиса… Сегодня воскресенье… Я хотела бы съездить с тобой в одно место, если ты не против.

Мы встречаемся в метро. И выходим в город. Молча медленно идём куда-то. Потом поворачиваем направо. И останавливаемся у входа в костёл.

– Зачем ты привела меня сюда? – отрешённо спрашиваю я.

– Алиса, я хочу, чтобы ты жила… То, что с тобой происходит, рано или поздно погубит тебя… Ты не крещёная. Твои родители тоже были некрещёными. Я – католичка. Это – самый главный костёл в Москве. Возможно, если ты покрестишься, что-то изменится. Ты перестанешь видеть такие сны. И то, что происходит у вас в квартире, прекратится. Я хочу, чтобы ты поговорила сейчас с падре. Только поговорила. А дальше – решай сама.

Мрачные своды. Органная музыка. Гулкие шаги. Всё это ещё больше погружает меня в Мир Тумана. Здесь живут призраки. Как и в нашей квартире. Ничего не изменится. Всё – одно…

Бабушка подходит к падре и что-то говорит ему на французском. Он кивает и обращается ко мне:

– Как тебя зовут?

– Алиса…

– А сколько тебе лет?

– Двенадцать…

– Ты веришь в Бога?

Падре, в длинной чёрной одежде, почему-то напоминает мне Человека в Чёрном, которого я видела у окна. Мне страшно… Что ему нужно от меня? Зачем он приходил?

Я молчу. Если Бог и есть, то он злой. И ему на меня наплевать. Он забрал маму. И папу.

Падре, не дождавшись ответа, что-то спрашивает снова.

Я с трудом отвечаю на его вопросы. Зачем ему рассказывать правду? Разве он поймёт?

Мы договариваемся, что я подумаю с неделю-другую, принимать католичество или нет.

Мне всё равно. Это ничего не изменит. Ровным счётом ничего.

Вечером мне звонит жена папиного двоюродного брата Андрея. Он служит в православном храме.

– Алиса, бабушка сказала, что вы были сегодня в костёле. Андрей может взять тебя с собой на службу в храм. Ты поговоришь с настоятелем. Но если ты не хочешь…

– Хорошо… – отрешённым голосом произношу я и про себя добавляю:

«Возите меня, куда хотите… Это ничего не изменит… Бог отнял у меня родителей… И отнимет всех остальных… Он не спасёт и меня… Потому что ЕГО НЕТ…»

Я открываю окно. Я слышу Музыку. Встаю на подоконник. Я должна была умереть тогда. Зачем они вернули меня обратно?

Музыка звучит всё громче. Я смотрю в Небо. Через пару минут я шагну в него. К маме. Внезапно я чувствую, как открывается дверь в комнату за моей спиной. Оборачиваясь, я поскальзываюсь на заснеженном подоконнике, и моя правая рука стремительно летит вниз по раме. Там висит градусник, которым измеряют температуру на улице. На какое-то мгновение он задерживает моё падение и как будто отталкивает меня назад в комнату, а сам падает вниз. Вместо меня. Бабушка неслышно подходит сзади:

– Шестой этаж – слишком низко, Алиса…

* * *

 
этот сон – отголоски наследия детства,
которого не было вовсе
и больше не будет, я знаю,
из пыли паутинных углов
чёрно-белого прошлого в фотоальбоме
воскресая, как вздох междометья,
кипятком на уже не зажившую рану на сердце,
будит боль, превращая её
в безголосую стаю,
 
 
з кусочков надежды на встречу с тобой —
не смирилась с потерей тебя
за 12 до 3-его тысячелетья.
и по телу проносится дрожь оттого,
что всё – слишком реально,
и теряешься в мире иных измерений,
может, просто остаться под утро
и не возвращаться по нитке серебряной в тело,
как делала прежде?
так, война продолжается между полками мне
посланных кем-то —
невнятной природы – коварных сомнений
и посаженной богом мне в душу одной, жизнестойкой,
последней, наверно,
надеждой.
 

* * *

октябрь 2013, Москва, Елабуга, Москва

«Станцует пламя по кромке края, стирая память…»

О чём я пишу? Кто-то снова диктует мне строчки стихотворения, которого я не понимаю. Кому я это пишу. Зачем.

Уже полночь. Мне надо собирать вещи в Елабугу. Завтра, в день рождения мамы, я вылетаю к Марине Цветаевой. Везу официальную делегацию поэтов от СП на 11-ый «Цветаевский костёр».

Я была в Елабуге в свой день рождения, ровно полгода назад. Тогда мы договорились с директором мемориального комплекса о приезде нашей делегации в октябре.

Я размещаю только что пришедшее мне стихотворение на стихи. ру, зачем-то распечатываю его и добавляю к произведениям, написанным мною Марине, и выключаю ноутбук.

Мне нужно найти сейчас нечто, что можно подвесить завтра в Елабуге на Дерево Желаний. Я обещала отвести туда группу после размещения в гостинице. Моё желание достаточно примитивно – я хочу, чтобы Воланд появился в моей жизни снова.

Я очень устала. Устала слагать паззл из фрагментов, разгадывая знаки. На протяжении трёх лет я пытаюсь вернуться в «венецианский» сон, чтобы разглядеть лицо Человека в Чёрном. Тщетно. У меня нет доступа. Я не могу этот сон переписать.

Мне нужно отдать Воланду икону Святого Георгия, которая живёт у меня дома несколько лет. Возможно, когда я передам её, что-то изменится. Незавершённая цепочка событий завершится. Сценарий, прописанный свыше, проиграется так, как должно. Ведь это мой собственный страх не позволил его реализовать. Возможно, я избавлюсь от панического и совершенно необъяснимого страха этого человека.

Я не знаю точно, зачем именно нужно, чтобы он появился. Но я точно знаю, что его появление что-то изменит.

Я подхожу к полкам с Афонскими иконами. Ищу глазами Святого Георгия. И… понимаю, что икона исчезла.

«Как такое может быть? Куда она могла подеваться?» – размышляю я и обхожу квартиру в поисках иконы. Её нигде нет.

Но времени в обрез – мне нужно собирать вещи. Я достаю из шкатулки дешёвенькое деревянное колечко, окрашенное в оранжевый цвет, и тонкую цепочку. Для Дерева Желаний. И упаковываю книги заочников для подачи на конкурс имени Цветаевой. С собой я беру только что вышедшего «Хранителя», ведь часть событий книги непосредственно связаны с Елабугой.

В аэропорту мне на глаза дважды попадается серебряное православное кольцо с надписью: «ХРАНИТЕЛЬ», отлитое в необычной форме разворота книги. В начале я думала поставить на лицо обложки именно такое изображение Хранителя, как на кольце, а потом всё-таки разместила свою картинку с зодиакальными часами. Я покупаю кольцо.

В Нижнекамске нас встречает директор мемориального комплекса. Она вдруг произносит: «В этом году мы приняли решение, что открывать чтения и зажигать костёр будет один из вас, и это… Алиса… Вы не возражаете?»

Все хлопают в ладошки. Я лишаюсь дара речи.

Во время ужина в гостинице я отправляю знакомым смс-ку про оказанную мне честь. Один из поэтов, прочитавший ночью моё последнее стихотворение, отвечает: «Вот она – материализация вчерашнего стиха».

Я достаю его из сумки и показываю сидящей рядом за столиком Нине Поповой. Она читает:

– Алис, прямо мурашки по коже…

После ужина я веду группу к вечному огню. Рассказываю про Чёртову гору, виднеющуюся вдалеке, одно из Мест Силы, куда мы поедем на экскурсию завтра. Предлагаю сказать «Спасибо» нашему прошлому, сжечь (виртуально) в огне всё плохое и направиться прямиком к Дереву Желаний – загадать светлое будущее.

Мы выходим на освещённую маленькую улочку – местный Старый Арбат. Проходим вдаль. И вот они – мостик и Дерево. Дерево Желаний расположено на очень «правильном» месте – коридор реки соединяет его с Церковью, чьи купола видны здесь даже ночью.

Никого вокруг, кроме нас, нет, будто городок необитаем. Мы – группа взрослых – как дети, залезаем на скамейку, вешаем свои талисманы, шумим, радуемся, фотографируемся по много-много раз то одни, то с кем-то, то так, то сяк. Все счастливы до поросячьего визга.

Я мысленно прошу Марину материализовать Воланда. Присаживаюсь на скамейку. Откуда ни возьмись, материализуется Кот. Он начинает урчать в моих объятьях.

Ко мне подходит Нина:

– Обернись! Прямо в кадре – ты с котом на скамейке и огромный замОк за твоей спиной, смотри, что на нём написано!!!

«Алиса + Марина» – читаю я, уже ничему не удивляясь.

Мы с Ниной уходим от Дерева последними. Она предлагает мне посмотреть мужское имя, которое первым бросится в глаза. Ей лично всё время попадается «Максим». Я сдаюсь первой: нет здесь такого имени…

На следующий день с раннего утра нас забирают на экскурсию по местам Цветаевой. После обеда мы заезжаем на Петропавловское кладбище, возлагаем цветы к памятнику и отправляемся на костёр.

Во дворике – столпотворение, ко мне подбегает директор, говорит, что ТВ уже давно ждёт меня на интервью, но тут же просит интервью отложить, чтобы мы смогли открыть фестиваль.

Директор представляет меня, я рассказываю про то, как оказалась в Елабуге в апреле, про «Хранителя». Читаю стих, написанный Марине полгода назад.

 
Апрель неласков, путь заснежен,
Проблем – клубок…
Твой взгляд пронзителен и нежен,
И столь глубок…
 
 
О чём ты видишь сны, Марина,
Здесь по ночам?
Мягка ли облаков перина
Твоим плечам?
 
 
В лесу, среди тоски сосновой, —
Рябины куст…
Пошли любви безбрежной снова
Тому, кто пуст…
 
 
Молитву шлю в твою обитель,
Иду след-в-след…
Ты многих – тайный покровитель —
Хранить от бед.
 
 
Я, как и ты, стремилась тоже
Сбежать вовне…
Не знаю, как, но ты поможешь
Однажды мне…
 
 
И пусть апрель здесь нынче снежный, —
Растает снег…
Твой взгляд, пронзительный и нежный, —
Мой оберег…
 

Мне передают огромную спичку, которую я зажигаю от свечи, и обхожу костёр по часовой стрелке, поджигая бумагу. Магическое действо совершено… Костёр горит, и его пламя неистово пляшет неизвестный мне танец.

Выходит девочка четырёх лет, читает стихи Цветаевой. ТВ забирает меня на интервью в кусты рябины. Нина тихонько следует за мной и фотографирует.

Я отвечаю на вопросы, а сама параллельно думаю о незримой нити, которая связывает меня с Мариной. Её мама умерла в детстве, как и моя. Я могла бы эмигрировать в Прагу, где она жила некоторое время. Мы не раз говорили с ней в Библиотеке Вселенной во время медитаций на семинарах Мансуровой. Издатель в названии моей первой книги перечислил её, Ахматову и меня через запятую. Я победила в «Королях поэтов», читая стихотворение, которое до этого принесло мне победу в конкурсе имени Цветаевой в номинации «Женский Космос». Чтобы пережить это лето, астролог направила меня встречать день рождения сюда, к ней, после чего я написала «Хранителя», где и в прологе, и в эпилоге, не говоря уже о содержании, неоднократно фигурирует Елабуга. Гороскоп самоубийцы. Афонская икона Святой Марины, которая держит Дьявола в одной руке, а топорик – в другой…

В заключение интервью я читаю стихотворение, которое пришло ко мне накануне вылета, когда я ещё не знала, кто будет зажигать 11-ый Цветаевский костёр.

Вечером мы сидим с соседкой по номеру в кафе, рассказываем друг другу мистические истории из жизни. Я говорю ей про Воланда. Про «венецианский сон». Про Святого Георгия. Она смеётся.

– Карма… Но мне кажется, он хоронил тебя там в прошлой жизни… Чтобы он появился снова, можешь попробовать, когда вернёшься домой, одну очень простую вещь. Элементарно до безобразия. Но лично у меня всегда работает. И никак не связано с магией.

На завтраке Нина сообщает, что вчера вечером на Дереве Желаний моего кольца уже не было. Впрочем, как и амулета ещё одной нашей коллеги по перу. Моя соседка радостно восклицает:

– Заказ принят к исполнению… Ура!

Растворилось кольцо в коридоре пространств… Перешло в иное измерении…

После очередных экскурсий мы обедаем в Музее Истории Города, в трактире. Экскурсовод – автор книги рассказов – подписывает всем свою книжку. Я прошу Наташу Осипову погадать мне по ней: 111-ая страница, 11-ая строчка сверху.

– Алис, а это – название рассказа – «Прямая линия».

Мне становится страшно. Почему-то приходит сразу же очень плохая ассоциация – остановка сердца. Когда на мониторе уже нет никаких колебаний… Спрашиваю остальных, но у них мысли исключительно светлые…

Вечером перед выездом в аэропорт я уединяюсь в кафе, чтобы написать письмо Марине. Я знаю, что она меня слышит.

Самолёт задерживают, но прилетаем практически без опоздания.

У меня раскалывается голова.

Я захожу в квартиру, включаю свет, прохожу на кухню и… Нет, этого не может быть! На кухонном столе прямо по центру рядом с ноутбуком стоит икона Святого Георгия… Та самая, которую я купила когда-то в Греции, чтобы подарить Ему, и которую я тщетно искала накануне отъезда в Елабугу.

Я сплю… Да, я просто сплю…

Я сажусь за кухонный стол и включаю ноутбук, чтобы посмотреть почту, постоянно поглядывая на икону Святого Георгия, стоящую справа на столе.

В почти невменяемом состоянии я листаю пришедшие за эти три дня письма. И внезапно обнаруживаю автоматическое уведомление от одной из соц. сетей, где я когда-то зарегистрировалась, но меня там нет:

«Такой-то Такой-то хочет добавить вас в друзья»…

Я смотрю на это письмо. На Его лицо на фотографии…

Почему всего лишь это, ровным счётом ничего не значащее, письмо, отправленное даже не Им, а автоматической системой сайта, вызывает во мне приступ дикого страха и необъяснимого ужаса? И… одновременно, притягивает, магически притягивает, завораживает, гипнотизирует, настолько, что я не могу оторваться от его фотографии, от этого письма, от его имени и фамилии…

Я жму на кнопочку «добавить в друзья».

Мне кажется, что всё это уже было со мной когда-то… Де жа вю…

И внезапно меня пронзает странная мысль: если все заверяют, что сон про похороны в Венеции – моя прошлая жизнь, потому что похороны всегда показывают предыдущие, может быть… я уже умерла?

Да-да! Я, наверное, уже умерла!!! Я вспоминаю сейчас то, что со мной произошло, видимо, какая-то часть памяти случайно стёрлась в момент смерти, и теперь я вытаскиваю отдельные фрагменты, имеющие к ней отношение, начиная почти с рождения, чтобы вспомнить всё… Вспомнить самое главное: как я умерла, отчего, почему, когда…

Вспомнить Его, Человека в Чёрном…

 
КТО ТЫ?
 
 
Вцепляясь сердцем в последний атом,
Душой распятой итожа смету,
Я вспыхну спичкой – гореть закатом,
Тебе – остаться, мне – кануть в Лету.
 
 
Луна беспечно торопит вечер,
Доносит ветер плохие вести…
Ты к горизонту шагнёшь навстречу,
Но всё – пустое, как бег на месте.
 
 
Станцует пламя по кромке края,
Стирая память, – мне не знаком ты! —
Не приближайся, с судьбой играя, —
Есть шанс свалиться за горизонты…
 
 
И грянет полночь, ей повинуясь,
Проснутся звёзды, – Спокойной ночи!..
Кто станет небом, с землёй целуясь,
К ней возвращаться уже не хочет…
 

Глава 13

05 апреля 1989, Москва

Дверь в квартиру медленно открывается на моих глазах. Мама заходит в прихожую, кладёт свою сумку на тумбочку, бросает мне: «Привет, Алис…», снимает пальто, идёт в ванну, открывает кран, моет руки.

Я стою у мамы за спиной и смотрю в зеркало, не находя в нём её отражения.

– Мам, но ведь ты… умерла…

– Да… – спокойно отвечает она.

– Тогда… Зачем ты пришла сюда, ведь ты живёшь Там?

Она закрывает кран. Вытирает руки о полотенце, поворачивается ко мне лицом и с улыбкой произносит:

– Я пришла за тобой… Подожди, мне надо здесь кое-что проверить. А потом мы пойдём…

Она бесшумно проплывает в комнату к бабушке и вскоре возвращается.

– Всё хорошо. Теперь я спокойна… Пойдём, Алиса…

Мы бредём с ней молча куда-то вдаль. Проходя по знакомым мне улицам. Но только в тумане.

Туман постепенно сгущается. И я уже не вижу, где мы. Я не спрашиваю, куда мы идём. Мне всё равно. Я рада, что она забрала меня к себе.

Мы заходим в парк. Голые чёрные ветки деревьев проявляются сквозь пелену тумана, но уже не пугают, как раньше. Я сажусь на качели, мама встаёт рядом и раскачивает их.

– Ты теперь поёшь в церковном хоре, Алиса?

– Да…

– Тебе нравится там?

– Мне нравится здесь… Я хотела сказать тебе, мама… Я стала слышать Голос во сне…

– И что он говорит тебе, Алиса?

– Он рассказывает о том, как устроены миры. Тот, где живут люди, и тот, где живут призраки… Мы встречаемся на небе. Это место похоже на планетарий, куда ты водила меня. Там всё чёрное, я вижу отчётливо только звёзды и планеты. Остальное появляется очень призрачным, туманным. Голос рассказывает, а я вижу картинки. Как на экране в кино. Земля где-то внизу. Она похожа на шарик. Там, в небе, есть монахи. Они огромного роста. Иногда я вижу их. Они ходят вокруг земли. Они её Хранители…

– А что ещё ты там видела?

– Книгу. Она очень большая! В неё постоянно что-то пишут. Про всё, что происходит. И есть люди, которые могут Книгу читать…

Голос сказал, что я тоже! Я могу задать ей любой вопрос и получить ответ. Но я пока ещё не пробовала… Еще я видела геометрические фигуры. Я брала их в руки и играла с ними, как с кубиками… Потом появлялись математические формулы, очень сложные. Я их не запоминаю. И когда просыпаюсь, не могу записать на бумаге… Вчера ночью мне показали странный цветок. Он состоял из пересекающихся окружностей. И они постоянно умножались. И цветок рос, рос, рос и становился огромным… Голос назвал его Цветком Жизни… Он сказал, когда я вырасту, то прочитаю книгу, в которой будет написано про этот Цветок… Ещё Голос отводил меня в Пирамиду… Там я ложилась в каменный гроб по центру в пустой комнате, а потом летела через верхушку пирамиды в Небо… И я видела людей, которые жили давно-давно… И была в каком-то древнем храме… Там находился жрец… Он как будто узнал меня… А я испугалась и проснулась… Ещё мне часто снится вода… Я не могу выплыть наверх… Я всё время задыхаюсь… И тону… Голос рассказывал мне, что есть живая и мёртвая вода. Как в сказке… И что вода несёт в себе много информации… Но мне всё время кажется, что однажды вода убьёт меня, мама…

– Ты должна научиться изменять своё будущее через сон. Тогда вода перестанет пугать тебя…

– Мама, а ты знаешь Человека в Чёрном, который приходит ко мне?

– Какой человек, Алиса?

– Он стоит у окна в комнате. И смотрит на меня. Я боюсь его. Я его не знаю… Кто он?

– Этот Человек в Чёрном – всего лишь твой страх… Ты должна научиться побеждать страх в себе. Иначе однажды он победит тебя… В следующий раз, когда Человек в Чёрном появится, шагни ему навстречу. И ничего не бойся. Вот увидишь, он обязательно исчезнет!

– А ещё однажды я видела на небе большие призрачные часы. На них, как на обычных часах, тоже 12 цифр. Но они нарисованы смешными значками разных созвездий, о которых нам рассказывали в планетарии. Эти часы постоянно медленно вращаются. И ещё Голос объяснял мне что-то про планеты. Они как-то связаны с этими странными часами. Я запомнила только про Плутона. Он отвечает за Мир Тумана. Голос сказал, что людей отправляют на землю в определённое время на этих часах, но возвращаются все обратно по-разному, потому что время возвращения не определено. Его можно менять. Или выбирать самому. Я сказала Голосу, что хочу выбрать сама. И вернуться побыстрее. И ты пришла сегодня, и забрала меня.

– Нет, Алиса… Я пришла, чтобы побыть с тобой в эту ночь, потому что сегодня у тебя – день рождения… Ты должна жить… Тебе исполняется всего 13 лет.

– Значит, утром ты опять бросишь меня и уйдёшь?

– Я всегда буду рядом с тобой, даже когда ты не спишь… Но по утрам тебе нужно возвращаться домой. Здесь опасно находиться долго… Ты можешь заблудиться или просто задержаться, и не успеть вернуться вовремя… Мир Тумана отнимает много энергии. У человека, который здесь долго находится, может не хватить сил, чтобы вернуться в тело.

– Я не хочу возвращаться в тело…

– Алиса… Запомни: если ты вернёшься на небо, не доделав что-то из того, что должна сделать на земле, тебя снова отправят на землю. И всё, что ты уже прожила, тебе придётся прожить заново. Так будет продолжаться до бесконечности, пока однажды ты не пройдёшь свой Путь от начала до конца… Лучше пережить боль один раз, через переживать её постоянно, как в бесконечном кошмарном сне… Каждый раз, когда жизнь будет ставить тебя в тупик, и тебе покажется, что жить дальше невыносимо и незачем, и ты захочешь вернуться в небо сама, должна вспоминать то, что я сейчас сказала тебе. Таков один из законов Этого Мира.

Мне становится очень грустно. Я представляю, как снова рождаюсь на земле. И прокручиваю жизнь от рождения до текущего момента.

– Значит, если я вернусь в Небо сама, меня отправят обратно на землю, и повторится то, что уже произошло? И папа опять умрёт? И ты опять умрёшь тоже?

– Да, Алиса…

– И тебе опять будет так же больно?

– Да… Ты должна принять то, что произошло. Ты не могла ничего изменить в прошлом. Прошлое не нужно менять. С ним надо научиться жить дальше. Но ты можешь менять будущее. И наяву, и во сне. У тебя практически всегда будет право выбора.

Я всхлипываю… Мама обнимает меня:

– Пора возвращаться… Тем более, что дома тебя ждёт мой подарок…

– Подарок? – удивлённо переспрашиваю я.

Мама смотрит на меня с грустью:

– Пойдём, я тебя провожу…

Я просыпаюсь утром и тихонько всхлипываю… Звонит будильник. Бабушка заходит в комнату и садится рядом.

– Я испекла тебе пирог… А мама просила передать тебе свой подарок…

Я сажусь на кровати, не веря её словам.

– Мама?

– Да… Она купила его ещё осенью… Перед смертью она сказала, что спрятала подарок в шкафу, и чтобы я нашла его и подарила тебе сегодня… Когда мы достали её вещи из шкафа и сложили в пакеты, чтобы выбросить через 40 дней, я не нашла то, что мама хотела тебе подарить… Тогда она пришла ночью и долго искала эту вещь в пакетах среди своей одежды… И утром, когда я собирала разбросанные ею по комнате вещи…

Я внезапно вспоминаю ту ночь…

Бабушка протягивает мне что-то совсем небольшое…

– Это мамино завещание… Её последнее слово тебе… Держи, Алиса…

И я беру в руку… РУЧКУ… перьевую… с золотым пёрышком…

И заливаюсь слезами. И слышу строчки. Их кто-то тихо шепчет мне. Кто-то внутри меня. И я подхожу к письменному столу у окна. Достаю тетрадку. И записываю их:

 
Говорят, что гадать – плохо,
Но мне нравится всякая мистика.
По ночам достаю с полки Блока,
Я – стара, как осенние листики,
И, скорее, люблю одиночество —
Мне б бродить, затерявшись, в тумане,
А душа моя, внемля пророчествам,
Свечкою плавится в храме…
 

* * *

13 октября 2013, Москва

 
дописав и вычитав все книжки,
прочитаю сложенный пасьянс:
ты играешь с жизнью в кошки-мышки,
жизнь со мной играет в декаданс,
а вдали, где стонут ночью волны,
вместе с прахом поглощая боль,
ждёт свой час мой незнакомец в чёрном,
чтоб сыграть предписанную роль…
 

Я звоню другу и прошу его встретиться со мной. Мне нужно с кем-то поговорить. Я устала. Устала складывать в единое целое отрывочные фрагменты, которые упорно сопротивляются.

И вот мы сидим в кафе.

– Вадим… Помоги мне…

– Всегда пожалуйста… Ты о чём?

– О том сне… Он мучает меня… Я видела его всего лишь раз в жизни… Но…

– Но ты считаешь, что он сбудется?

– Не знаю…

– Для начала я бы на твоём месте всё-таки убедился, что сон про похороны в Венеции имеет почву для воплощения в реальность…

– Согласна. Предпосылок – ноль. По крайней мере, на данный момент. Но… я как раз хочу тебе кое-что рассказать. Проанализировав положения небесных светил в различные годы собственной жизни, а также натальную карту на момент рождения, я пришла к выводу, что планеты действительно связаны с реальными событиями. Так вот, в Натальной Карте прописаны варианты смерти человека.

– Интересненько… И что там у тебя получается?

– Расположение основных планет, указывающих на смерть, говорит о самоубийстве. В 8 из 10 случаев такие люди уходят из жизни, накладывая на себя руки.

– В 8 из 10. Я желаю тебе оказаться 9-ой или 10-ой.

– Спасибо… Но есть ещё несколько вариантов. Например, если посмотреть на Марс, как на указание места смерти, то он находится в 12-м Доме гороскопа: «Смерть в изоляции – не дома, не на Родине, в эмиграции, без родных и близких рядом, в больнице, в тюрьме, в монастыре, или в любом другом изолированном месте…»

12-ый Дом также относится к сфере Мистики и Тайны.

– Смерть не на Родине. В изоляции. Окутанная тайной.

– Или смерть при загадочных, мистических обстоятельствах. Если смотреть на знак зодиака Рака, в котором Марс при этом находится, то это – знак Воды.

– Смерть на Воде.

– На воде или от воды. Или от жидкости, например, яда или алкоголя. Вариантов много. Если смотреть на Марс с другой точки зрения, то Марс – планета агрессии. Марс в Раке – ещё один из показателей самоубийства, поскольку агрессию человек направляет на себя, а не вне. Марс одновременно – планета хирургий и металла, означает вмешательство железного предмета в тело. Это может быть смерть на операционном столе во время операции или…

– Или смерть от ножевого ранения. Или от пули в лоб…

– Верно. Если это всё подытожить…

– Смерть на Воде, в Изоляции…

– Стоп!!! Изоляция!!! Боже мой! Как я не сообразила раньше! Ты знаешь, что по-итальянски «остров» – это isola?

– Смерть на воде на чужеземном острове при мистических обстоятельствах??? Алиса, да тебе категорически противопоказана Венеция… Гадай потом: сама ты на тот свет отправилась или ножом тебя кто пырнул… Впрочем, не только Венеция, но и любые другие острова… Ух… Меня аж передёрнуло… Ладно… Допустим, сон про похороны в Венеции – это один из вариантов твоей смерти.

– Тогда давай попробуем разложить всё по полочкам, чтобы хоть как-то систематизировать то, что происходило после этого сна.

– Начинай, я весь во внимании…

– Этот сон приснился мне в феврале, три с половиной года назад. Во сне меня хоронит Человек в Чёрном. Я не вижу его лица. И не вижу собственного тела в лодке. Но знаю, что меня везут сначала на противоположный остров, а затем куда-то левее. В июне на горном семинаре Мансуровой один из семинаристов, Саша, заставляет меня проговорить вслух образ мужчины, которого я хочу встретить. В конце августа мне снится некая сущность и отчетливо произносит, что тот мужчина, который вот-вот появится, нужен мне. На следующий день материализуется Мужчина в Белом.

– И насколько он совпадает с тем, запрограммированным тобою, человеком?

– Совпадает. Правда, поняла я это гораздо позднее… Более того… Как это ни покажется тебе странным, но… Тогда в июне 2010 года мы шутили, понимаешь? Мы играли… Обрисовывали ситуацию, которая на тот момент казалась мне вообще нереальной.