Текст книги "Железные лилии"

Обрыв

Четверо всадников, проскакав по двум подвесным мостам, подъехали к последним воротам замка. С нескрываемым любопытством стражники рассматривали красивых женщин в дорогих бархатных платьях, с повязанными на узких талиях золотыми поясами, сверкающими драгоценными камнями.

– Что сделаешь ты, когда выедем за ворота? – спросил повелительным тоном граф стражника.

– Закрою их обратно, – протянул бородатый богатырь.

– А если ты увидишь, что твой господин поспешно скачет к замку?

– Открою их немедленно! – улыбнулся воин.

– А если при этом я буду размахивать мечом? – продолжал свой опрос граф.

– Отправлю навстречу отряд! – уверенно ответил стражник.

– А если ты увидишь только леди?

– Тем более нужно выслать отряд навстречу, – сверкнули из-под рыжей бороды крупные зубы охранника.

– Молодец! – похлопал его по крепкому плечу удовлетворенный граф, и всадники выехали на дорогу. Летний ветерок раздувал длинные вуали из прозрачного шелка, прикрывающие лица женщин от дорожной пыли.

– Думаю, нам следует разъединиться, – предложил Альмер и, несмотря на протестующий взгляд Ирис, добавил властным тоном. – Мы поскачем по этой дороге, а ты, Рей, – куда тебе угодно!

Альмер подъехал к своей пленнице, склонился и поцеловал ее в щеку. Изольда в друг ощутила приступ ревности, ей стало неприятно. Ирис была ее единственным другом, она заменила Изольде ее семью, которой девушка лишилась четыре года назад. Она с горечью почувствовала, что она опять остается одна, неповторимое, радостное ощущение, что Ирис любит только ее, Изольду, было поколеблено. Этот дерзкий мужчина властно предъявил свои права на ее милую сестричку. Вряд ли он в дальнейшем согласится делить ее любовь с кем-либо, будь это сестра красавицы или кто-нибудь другой из ее семьи.

Граф пришпорил своего коня, стегнул хлыстом лошадь Ирис, и они помчались по извилистой дороге. Вдали, за горизонтом, в лучах летнего солнца, Ирис увидела блеск далекого моря. Ирис не видела раньше так много воды, и ее поразило, что бесконечная водная равнина смыкается вдалеке с голубым небом. Трудно было даже отделить морскую синеву от небесной.

Лошади скакали по дороге, идущей на границе дубравы и поля. Их путь то уходил под могучие кроны высоких дубов, то вырывался на простор пшеничных полей. В дубраве было светло и просторно. На яркой зеленой траве кое-где паслись пятнистые олени. При виде всадников они тревожно поднимали головы и, не прекращая жевать, настораживали чуткие уши. Некоторые срывались со своих лужаек, поспешно убегая в кусты, или исчезали в темной громаде леса. Другие были посмелее и опять опускали голову к траве, продолжая свой завтрак. Дорога нырнула в заросли орешника, и Ирис увидела, как что-то серое мелькнуло в ногах у лошади. В следующее мгновение кобыла, заржав, поднялась на дыбы и со страшной скоростью помчалась по дороге. Девушка с большим трудом удержала поводья.

«Волк!» – мелькнуло в голове.

Чик неслась уже не по дороге, а напрямую – через ухабы, валуны и узловатые корни дубов, торчащие из земли. Ветви орешника хлестали по лицу испуганной девушки, изо всех сил обхватившей взмыленную шею лошади. В некоторые моменты казалось, что кобыла несется прямо на широкий ствол дуба, потом вдруг она резко поворачивала и скакала прочь. С ужасом Ирис увидела впереди небольшой ручей с обрывистыми берегами. Зажмурив глаза, она вцепилась, что было сил, в черную гриву и прижалась всем телом к взмыленной лошади. Вдруг Ирис почувствовала, что взлетела в небо, и сердце ее замерло от страха. В следующее мгновение тяжелые копыта с грохотом врезались в противоположный берег, да так, что Ирис еле удержалась в седле. Кобыла выбежала на поле и поскакала по овсу. Тяжелые колосья хлестали по ногам девушки. Теперь путь лошади был закрыт сплошной стеной зреющего овса. Ирис понимала, что в любое мгновение под ее ногами может оказаться и камень, и скрытая ямка. Тогда кобыла вместе с ней рухнет на землю, подвернув себе ногу, и раздавит ее своим тяжелым телом. Ирис подняла глаза от мчащихся внизу колосьев и увидела, что там, куда скачет испуганное животное, поле заканчивается. Впереди уже явственно различался высокий обрывистый берег, внизу под ним, сверкая в лучах золотистого солнца, плескались зеленоватые морские волны. Девушка начала бить Чик, вцепилась в уши, пытаясь ее остановить, но испуганное животное еще быстрее неслось к крутому обрыву.

С отчаянием Ирис оглянулась назад и увидела графа, уверенным галопом скачущего вслед за ними. Ветер раздувал черный плащ всадника, хлеща его полами по взмыленным бокам стремительно мчащегося жеребца. Граф прижался всем телом к шее своего Грига, стараясь не уменьшать скорость погони. Казалось, всадник и его конь слились в единое существо, превратились в мифического кентавра. И этот кентавр догонял их с Чик! Альмер заставил своего жеребца описать большую дугу и пошел наперерез взбесившейся кобыле Ирис. Через мгновение, сильно изогнувшись в седле, граф подхватил под уздцы лошадь девушки и крепкой рукой увлек ее прочь от опасного обрыва. Возбужденное животное сразу подчинилось твердой воле человека и через пару минут уже спокойно стояло на краю обрыва. Альмер крепко держал в одной руке поводья, а другой похлопывал по мокрой шее кобылу, успокаивая ее. Ирис обмякла на широкой черной спине лошади, будучи не в силах даже пошевелиться. Но сильные руки властно подхватили ее под живот и, легко приподняв, опустили на землю. Еще долго земля плыла у Ирис под ногами, и она судорожно обхватила мужчину за шею. В горле девушки пересохло, голова кружилась. Наконец, придя в себя, она почувствовала пристальный взгляд Альмера. К своему удивлению, она ощутила волны тепла, исходящие из обычно холодных темно-синих глаз. Усмешка пробежала по его лицу, но быстро исчезла, и он мягко сказал:

– Ты не ушиблась, милая?

– Нет, – только и смогла прошептать девушка. Полная пережитого ужаса, она еще сильнее прижалась к крепкому телу мужчины.

Его рука легла на ее белокурую голову. Наконец стиснутое, напряженное сердце успокоилось, и крупные слезы полились из глаз красавицы.

– Ничего, ничего, милая, – сказал Альмер и погладил ее по голове. – Ты держалась молодцом. Я видел, как, не справившись с лошадью, разбивались бывалые воины.

Они спустились к морю и присели на огромные валуны, лежащие на берегу. Их черные шершавые спины были изъедены морскими волнами, а внизу, где они уходили в воду, плавно колыхались зеленые бороды водорослей. Между валунами под прозрачной водой бегали маленькие желтые рачки. Когда они сталкивались, то поднимали кверху свои клешни, угрожая друг другу. Обычно одна из клешней была значительно крупнее другой. Стычки чаще всего не переходили в драку. Всегда кто-то уступал противнику и убегал прочь. Но вот два рака вступили в бой. Один из них был значительно крупнее. Он накинулся на мелкого смельчака и резким движением оторвал у него клешню. Побежденный рачок поспешно укрылся в глубокой узкой расщелине. Разглядывая неприятные для нее картины жестокой жизни, девушка с огорчением вздыхала. Граф мягко придвинул ее к себе и стал перебирать белые локоны, накручивая крутые завитки на свои загорелые пальцы.

– Ну почему же нельзя жить в мире? – воскликнула девушка, глядя на поле битвы.

– У них сейчас брачные игры, – объяснил Альмер. – Надо отвоевать себе территорию побольше. Тогда лучшая самка достанется обладателю большего «поместья», – граф улыбнулся. – Побеждает сильнейший! Ему и достается самая «прекрасная леди».

– А ваши воины хорошо знают свои обязанности! – быстренько перевела щекотливый разговор на более безопасную тему Ирис.

– Это стоило мне некоторых трудов, а их спинам – доброй порки.

– Вы даже бьете их? – удивилась девушка.

– Ты должна понять, – Альмер встал, – что слуги, воины, крестьяне ждут от нас не любви – любовь они прекрасно найдут и в своем кругу, ее дадут им матери, жены, родственники. От господ требуется руководство их жизнью.

Граф присел рядом с Ирис и посмотрел ей в глаза.

– Своей любовью ты только испортишь им жизнь. Барак – это бородатый стражник – от ваших нюней распустится и проспит нападение на крепость. Пострадают все, и он в том числе. Слуги будут работать спустя рукава, а то и вовсе бросят свои труды. Крестьяне не пойдут на поля. Некому будет сделать запасы на зиму. А зимой на кого они посмотрят своими голодными глазами?

Девушка удивленно смотрела на Альмера.

– Правильно! На нас с Реем, – продолжал он. – У нас, господ, тоже есть свои обязанности. Вот ты, например, сумеешь организовать запасы в замке на зиму?

– Я никогда не занималась этим, – пролепетала Ирис.

– Это никого не волнует, от тебя требуется руководство, – сурово заявил граф. – Слуги или ничего не умеют, или ленятся пошевелить своими задницами. Что сделаешь ты, если Дес пересолит капусту при засолке?

– Буду ругать его.

– Его необходимо выпороть, и сильно! – голос графа стал жестче. – Тогда он и запомнит на всю жизнь. А иначе все в замке всегда будут есть либо пересоленную, либо недосоленную пищу.

– Но ведь можно ему объяснить, – неуверенно возразила девушка.

– Их уговорить невозможно! – сурово ответил Альмер. – Они нуждаются в жесткой руке. И чем быстрее ты поймешь это, тем лучше и для тебя, и для них.

– Да у вас целая философия насилия, милорд! – удивилась Ирис.

– Это философия жизни, милая Ирис, – возразил граф. – Сам Господь поделил людей на сословия. И всех наделил правами и обязанностями. И у господ есть обязанности перед слугами.

– А кто же будет тогда пороть господ?

– Господа господ. Меня, например, может покарать только король, – гордо сказал Альмер.

– А если стране достался плохой король? – улыбнулась девушка. – Кто его накажет?

Граф прошелся по желтому песку и поковырял в нем носком своего сапога.

– Над королем властвует только Бог, – продолжил он. – Можно считать, что этой стране не повезло.

– Я думаю, что эта философия определяет и ваши отношения с женщинами?

– Несомненно, – ответил граф. – Они также должны подчиняться.

– Иначе порка?

– Возможно.

– Милорд, а вы бы хотели, чтобы вас любили? – вызывающе спросила Ирис.

– Думаю, для вас это неизбежно. Вам самой будет намного интереснее.

– А я думаю, что под страхом порки любовь невозможна.

– Я встречал и таких женщин, чью любовь побои только усиливали, – многозначительно сказал граф.

– Наверное, на Востоке вы на многое насмотрелись, – щеки девушки зарделись от негодования. – Однако любовь этих женщин держится на страхе. Стоит плетке попасть в другую руку, сразу же сменится и предмет обожания. Вас устроят такие чувства?

Альмер решил не огорчать ее и промолчал, лишь пристально смотрел на раскрасневшуюся девушку. А она с воодушевлением продолжала:

– Женщина должна иметь возможность свободно выбирать себе возлюбленного. Тогда она никогда не предаст его, если он сам не вынудит ее к этому!

После небольшой паузы, недобро сверкнув глазами, граф ответил:

– Что ж, у вас будут все возможности полюбить. Правда, выбор будет несколько ограничен, а измена попросту невозможна, – в его низком красивом голосе послышались угрожающие нотки.

После такого разговора Ирис стало не по себе. Она растерянно рассматривала концы своего золотого пояса, делая вид, что ее очень заинтересовала оправа украшавших его камней.

– Неплохо было бы окунуться разок-другой после такой скачки, – Альмер протянул руку Ирис и повел ее на сухое место, куда не доставали волны прибоя.

Усадив ее на свой плащ, мужчина отошел в сторону и разделся. Оставшись в коротких штанах, он, поразмыслив, снял их и бросил вместе с остальной одеждой. Граф вошел в набежавшую волну и с коротким возгласом нырнул в прохладную воду. Спазм от удара ледяных струй железным обручем сжал грудь пловца. Колкие ледяные иголочки пронизали тело. Альмер знал, что нужно делать в холодной воде, и сильными короткими ударами рук и ног толкал себя сквозь голубую толщу. Его ладони резко ввинчивались в соленую прохладу, а ноги отталкивались от смыкающейся за ними упругой воды. Под водой пловец сделал продолжительный бросок и не всплывал на поверхность, дожидаясь, пока тело хоть немного согреется и к нему вернутся ощущения тепла в руках и ногах. Вынырнув, он отряхнулся и глянул вперед. Прямо на его лицо набегали шипящие от соли волны. Они то скрывали в своих прозрачных водах яркое летнее солнце и часть голубого неба, то поднимали смелого пловца так высоко, что он мог видеть далекий берег и одинокую женскую фигурку среди камней. Легкие судороги стали пробегать по сильным мышцам спины. Альмер понял, что нужно возвращаться, и энергичными гребками поплыл к берегу. Выскочив на берег, граф стал хлопать себя по бокам, пытаясь согреться. Надев свои бриджи, он подошел к Ирис.

– Чертовски холодная водичка! Может, вы меня разотрете, дорогая? – мокрый мужчина уселся рядом с Ирис.

– Но я не умею этого делать! – смущенная Ирис неловко прятала свои глаза.

– Ну, вы меня удивляете! Разве вы никому не помогали принимать ванну? Насколько я знаю, хозяйки замков оказывают такие знаки внимания знатным гостям! – Альмер достал льняное полотенце из сумки, притороченной к боку Грига.

– Этим обычно занималась Селина. Нам с Изольдой не разрешали даже приближаться к гостям-мужчинам, – пролепетала испуганная Ирис, чувствуя, что за этой просьбой кроется нечто большее, чем желание поскорее согреться.

– Но надо же когда-нибудь начинать учиться! Тем более что ты уже вполне взрослая для этого! – граф вручил Ирис льняную ткань.

– Для чего я вполне взрослая? – не поняла красавица.

– Для того, чтобы доставить удовольствие мужчине. И вообще, дорогая, ни одного слова благодарности не сорвалось с этих очаровательных губок после того, как я спас тебе жизнь.

– Огромное спасибо, милорд! – густо покраснев от неловкости, прошептала Ирис.

– Альмер! – поправил ее граф. – Для тебя, красавица, я хочу быть дорогим Альмером, милым Альмером, но только не милордом! – склонившись к ней, прошептал он прямо в порозовевшее от стыда ушко. – Ну давай, займемся растиранием! А не то я умру от переохлаждения.

С этими словами граф улегся на живот, чтобы преждевременно не испугать пленницу своей восставшей плотью, натянувшей мокрую ткань штанов. Ирис взяла в неловкие руки льняное полотенце и стала осторожно вытирать прозрачные соленые капельки с могучего загорелого тела, поросшего на ногах жестким черным волосом. Вытерев мускулистую спину и мощные руки, она остановилась. Поняв ее затруднение, он перевернулся и, притянув ее к себе, уложил на свою широкую грудь. Его темные глаза жарко заглянули в ее испуганные, мгновенно закрывшиеся густыми ресницами, сапфировые глаза. Она почувствовала, как что-то твердое сильно упирается ей в живот, и напугалась. Опасаясь сопротивляться, она лишь испустила нежный вздох. И вдруг водопад страстных, знойных поцелуев обрушился на ее лицо и шею. Он ловко перевернулся вместе со своей легкой ношей и впился требовательным поцелуем в соблазнительные губки Ирис. Этот поцелуй, казалось, длился целую вечность, его язык хозяйничал у нее во рту, поглаживая и лаская, иногда проникая так глубоко, что, казалось, она задохнется. Расслабившись от такого неожиданного натиска, Ирис затрепетала, стала податливой как воск. Дрожь пробежала по ее юному телу, наполнив его неизведанным ранее жаром. Опытный мужчина почувствовал ее состояние, что подстегнуло его еще больше и разожгло в нем, так долго не получавшем удовлетворения, неодолимое желание. Он спустил бархатное платье с хрупких плеч и своими жесткими ладонями подхватил вырвавшуюся на волю грудь. Сминая своими темными пальцами белоснежные полушария, он зарылся лицом в мягкую ароматную плоть и лежал так несколько секунд, наслаждаясь восхитительными мыслями о том, что еще никто так откровенно не прикасался к этой девственной красоте.

– Все, хватит! Здесь неподходящее место! – со стоном он оторвался от груди Ирис и натянул фиолетовый бархат на ее обнаженные плечи. Девушка запоздало попыталась оттолкнуть его, но ее вялые руки совершенно не подчинялись. Ей стало стыдно при мысли о том, что он догадывается, какая блаженная истома охватила ее, когда он ее целовал. С ужасом думая о том, что чувства, которые она испытывала, недостойны истинной леди, Ирис пылала от стыда.

«Такое удовольствие от поцелуев не должна испытывать настоящая леди. Оказывается, я порочна! Ведь только объятия мужа должны быть желанны порядочной женщине!»

Она сжалась в комочек и закрыла пылающее лицо руками.

– Милая! Ты не проголодалась? Я же, кажется, съел бы целого кабана! – заметив ее состояние, ласково тронул ее за плечо Альмер. – В сумке лежит огромное количество всякой снеди. Не могла бы ты постелить скатерть и достать ее?

Девушка поспешно вскочила и, не глядя ему в глаза, расстелила льняную скатерть и разложила на ней всю еду, которую достала из сумки. Граф словно просветлел. Он с аппетитом ел, подшучивал над плохим аппетитом Ирис, рассказывал различные истории из своей военной жизни. Постепенно она успокоилась и даже улыбалась остроумным шуткам рыцаря.

Солнце прошло середину своего ежедневного пути и начинало спускаться. Вдруг подул ветер, небо начало затягивать тяжелыми свинцовыми тучами.

– Давай, дорогая, собирайся быстрее! Сейчас будет дождь! – граф подозвал мирно пасущихся лошадей и стал их седлать. Он помог Ирис взобраться на Чик, а сам вскочил на своего серого жеребца, и они двинулись в путь с гостеприимного морского берега. И хотя лошади быстро неслись по лесной дорожке, дождь все-таки догнал их. Ливень был такой сильный, как будто разверзлось все небо над их головами. Ирис моментально промокла и совершенно не различала пути из-за мощных потоков воды, несущихся по дороге. Вдруг она ощутила, как сильные руки сдернули ее со спины лошади, и она оказалась в крепких объятиях Альмера.

– Поедешь вместе со мной! А то твоя лошадь ненадежна, пугается по любому поводу.

Граф уверенно прижимал к себе красавицу, одновременно управляя Григом. Она приободрилась, сразу же почувствовав себя спокойнее. Его теплая грудь согревала замерзшую девушку, он прикрыл ее своим шерстяным плащом. И хотя она вся промокла, Ирис стала понемногу согреваться. А дождь, как начался внезапно, так же резко и прекратился, лишь последние редкие капли утомленно падали на дорогу. Граф перебросил поводья в одну руку, второй сильно прижал Ирис к себе и стал целовать тоненькую девичью шею, затем его рука отодвинула промокшую ткань платья и стала ласкать упругую грудь. Он гладил ее, легонько сжимал, теребил соски, сразу подскочившие от острого удовольствия. Бросив поводья, мужчина запечатал ее рот жарким поцелуем. Умный Григ остановился, дав своему хозяину насладиться свежим ртом красавицы. Рука Альмера поползла вниз и оказалась на животе Ирис. Он стал поглаживать пухлый холмик. Девушка, промокшая и замершая, не разделяла пылкой страсти рыцаря. Она чувствовала, что сопротивление ей не поможет, и стала просить, впервые ласково обратившись к нему:

– Милый, поедем домой! Я совсем промокла!

Придя в восторг от ее слов, мужчина справился со своими страстями и убрал руку, затем прикрыл грудь девушки промокшей тканью и тронул коня.

– Ты сводишь меня с ума, моя фея! Если ты сегодня не будешь моей, я не знаю, что со мной будет! – хрипло шептал граф, жарко дыша ей в затылок. И юная девушка почувствовала, что ее время пришло и сегодня ночью она узнает, что же происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине и занимаются любовью.

Водяная змея

Крепкие руки Рея легко подхватили Изольду и посадили на лошадь. Она увидела, как перекатывались сильные мышцы в просторном вырезе рубахи, и у нее на мгновение мелькнула мысль о том, как приятно прижаться к этой широкой груди.

Что с ней происходит? Лучше думать о том, как она вернет свое наследство, как станет графиней и все переменится в ее жизни. Поместье и титул вынудят этого верзилу Рея Блэквуда забыть о том, какие наглые предложения он осмелился сделать высокородной графине Рочестер!

А Рей, даже не предполагавший, какие грандиозные планы зреют в изящной головке его спутницы, привычно вскочил в седло, и они поскакали по лесной дороге. Она вывела их на широкую цветущую поляну. Сплошь поросшая густой травой, покрытая цветущими ромашками, колокольчиками и другими полевыми цветами, она была наклонена пологим спуском к небольшому озеру. Казалось, сами ноги понесли их по косогору вниз, к прохладной глади. Вспорхнули испуганные утки, молодые люди присели на небольшом обрыве.

– Мы с Альмером в детстве проводили много времени на таком же озере. Оно находилось недалеко от замка отца, моего и Альмера, где мы росли, – заговорил Рей. – Там была такая же заводь, – он указал рукой на другой край озера, – на ней мы строили плот и играли в морское сражение. Я управлял кораблем, а Альмер был морским разбойником. Часто в схватке погибали обе стороны.

Изольда улыбнулась. Рей пересел к ней поближе и вдруг, взяв в свою большую ладонь ее хрупкую руку, повернул маленькое колечко. Там обнаружилась небольшая родинка.

– Так и есть! – вздохнул он.

– Что так и есть? – изумилась девушка.

– Сколько тебе лет? – вместо ответа спросил рыцарь.

– Девятнадцать, – ее черные брови удивленно изогнулись.

– Тоже сходится, – с волнением произнес мужчина.

– Что сходится? – в интонации Изольды появилось нетерпение.

– Мне двадцать девять лет, – Рей посмотрел на нее своими пронзительными голубыми глазами, опушенными медовыми ресницами, и девушка внезапно увидела его лицо непредубежденно. Правильные и суровые черты, жесткие и резко очерченные. Он был красивым и мужественным. Неожиданно она поняла, что ей очень нравится это лицо. Ей нравилось в нем все: волевой подбородок, прямой нос, полные чувственные губы.

«Он очень красив! – сообщил ехидно голос внутри нее. – И найдет себе жену, уж, конечно, не бесприданницу!»

Но он смотрел на Изольду с необыкновенной теплотой. Затем сказал:

– Когда мне было пятнадцать, проезжая цыганка погадала мне на руке. Мне тогда было смешно, и я ей не верил. Но она долго смотрела на мою ладонь и потом сказала, что девочке, которая мне суждена судьбой, сейчас пять лет, – Рей улыбнулся. – Я видел маленьких девочек, играющих во дворе, и тут уже совсем ей не поверил. Они были такие малышки и совершенно меня не интересовали. А еще она сказала, что у нее будет родинка, на правом безымянном пальце.

Изольда посмотрела на маленькую коричневую точку под колечком и задумалась. Но голос внутри шептал ей:

«Интересно, скольким девушкам он рассказывал эту сказку, каждый раз меняя место родинки? Какой умелый обольститель!»

– Впрочем, мы сюда приехали купаться! – сказал Рей и стал стягивать тунику.

Изольда замешкалась. Потом отвернулась и тоже принялась развязывать ленты на платье. Было жарко в тяжелом платье, и очень хотелось искупаться. Тихая прозрачная вода манила своей прохладой и темной глубиной. Разноцветные стрекозы метались над зеркальной поверхностью, а по воде носились в разные стороны на тоненьких ножках многочисленные жуки. На краю озера среди ярко-зеленых широких листьев цвели любимые лилии, белоснежные, как платья целомудренных дев.

«Почти как на нашем лесном озере! Но как все изменилось в жизни! Мы с Ирис с ужасом бежали от этих мужчин в замок Квентина, думая, что там будем в безопасности и брат защитит нас. Оказалось, что он никакой и не защитник, а, наоборот, подло продал нас, даже не задумываясь, сможем ли мы вынести весь этот позор!»

К сожалению, прекрасные лилии навеяли грустные воспоминания. Горькая обида опять вспыхнула в душе и уничтожила все очарование чудесного утра. Взяв себя в руки, Изольда постаралась отогнать тяжелые мысли.

«Все, буду купаться и ни о чем не думать! А там, может, и повезет!»

Оставшись в нижней рубашке из тонкого шелка, расшитой золотыми розочками, Изольда осторожно опустилась в воду и медленно поплыла к противоположному берегу. Сзади раздался могучий всплеск от прыжка Рея. Он не последовал за девушкой, а стал плавать на спине неподалеку от берега, греясь в жарких лучах июньского солнца.

Изольда отплывала все дальше и дальше. Ей захотелось побыть одной. Рассказ Рея задел ее душу. Ее раздирали противоречия. Она не могла не признать, что ее влекло к Рею. Она всегда мечтала о таком парне. С открытыми и честными глазами, сильными руками. Изольда ловила себя на мысли, что невольно любуется Реем. Ей нравилась его молчаливость. Девушка заметила, что он никогда не спорит по мелочам, а если что и говорит – то каждое его слово отточено и выверено. Как будто точным ударом меча, он разрубал проблему пополам. Но она не знала, какова ее роль в жизни этого мужчины и что она значит для него.

«Ты глупа! – говорил разум. – Какова твоя роль? Роль наложницы, которая ему необходима, чтобы получить физическое удовлетворение.

Но почему же он не взял себе в постель какую-нибудь служанку? В качестве временной любовницы хорошенькая вилланочка вполне сгодилась бы. Зачем понадобилось платить Квентину большие деньги, если те же услуги можно было получить совершенно бесплатно! Что они с графом задумали?»

Правда, тлела в глубине души какая-то надежда, что он упадет перед ней на колени и, прижав руки к сердцу, пылко объяснится в страстной любви, которая вспыхнула в нем, как только он ее увидел. Но разум опять напоминал, что оба рыцаря даже словом не обмолвились ни о внезапно вспыхнувшей страсти, ни о предстоящей женитьбе на Изольде и Ирис. Все это означало, что брак не входил в их планы. И как Изольда ни пыталась оправдать Рея, а злорадный голос внутри прав! Они просто наложницы, и ничего более.

Печальная Изольда и не заметила, как доплыла к противоположному берегу озера. В тихой заводи росли многочисленные лилии. Под водой они касались своими толстыми стеблями ног девушки. Прикосновения под водой всегда немного настораживали, но это были знакомые ощущения. Она отчетливо представляла, как толстые зеленые трубки уходят глубоко на дно. Они не раз их вытягивали, когда рвали белые лилии на своем озере. Вдруг она ощутила холодное скользкое прикосновение к своей голени. Что-то мерзкое обвилось вокруг ноги и сильно потянуло ее вниз. Изольда вскрикнула и попыталась встать на дно. Ноги ее погрузились в мягкую прохладную тину, и она не ощутила под ее слоем твердого основания. Девушка вскрикнула, хлопнула по воде руками и погрузилась в воду с головой. Она глянула вверх, и ужас сдавил ее горло. Над ее головой сомкнулись желтоватые воды, и многочисленные пузырьки извивались вокруг слабых беспомощных рук. Мягкая противная тина все сильнее затягивала ноги. Изольда хотела закричать, но последний воздух вырвался из ее горла, и вода хлынула в рот.

Рей уже собрался выходить из воды, когда он услышал необычный звук. Он повернулся и стал искать глазами Изольду. В том месте, где только что на поверхности виднелась ее светло-зеленая рубашка и мокрые черные кудри, из-под воды поднимались пузырьки воздуха. Над поверхностью вскинулась тонкая белая рука и пропала во вспученной глубине.

Мужчина тут же бросился в воду и сильными гребками стал продвигаться вперед. И несколькими мгновениями спустя Рей оказался на месте. Коричневые пятна ила с пузырьками воздуха поднимались из глубины. Он нырнул и ощутил в своих руках тонкий шелк женской рубашки. Потянув рубашку на себя, он схватил обмякшее тело и с силой потянул его вверх. Минуты, которые понадобились рыцарю, чтобы доплыть обратно, показались вечностью. Быстро выбежав на берег, он положил девушку животом на колено и, приподняв голову за волосы, наклонил лицом к земле, в его движениях чувствовались опыт и уверенность. Потоки воды хлынули из ее рта. Когда последние капли упали на землю, рыцарь осторожно положил Изольду спиной на траву и стал нажимать руками на ее грудную клетку. Затем он припал своим ртом к ее фиолетовым губам и стал толчками посылать воздух в обмякшее тело. Широко раскинув руки и ноги, в задранной промокшей рубашке, бездыханная девушка лежала на зеленой поляне, согретой ярким летним солнцем. Стрекотали стрекозы, пели в соседней роще птицы, мерно гудели, наслаждаясь знойным летним днем, насекомые, жужжали пчелы. А мертвенно-бледное лицо Изольды не выказывало никаких признаков жизни. Тело ее все больше остывало и казалось неживым.

Рей на секунду отпрянул от Изольды и вытер дрожащей рукой пот со лба. Увидев посиневшее лицо красавицы, он судорожно схватил ее за руку. От безжизненной ладони исходил леденящий холод. Крик вырвался из груди рыцаря, спазм из-за сильного волнения сдавил горло. Рей схватил Изольду на руки и с силой прижал ее к своей груди.

– Не уходи! Ведь ты моя судьба, я так давно ждал тебя! – простонал он, и слезы заблестели в его глазах.

Рей опять положил девушку на траву и снова припал к ее рту губами, наполняя ее легкие живительным кислородом. Он упорно боролся за ее жизнь, сознавая, что эта девушка и есть та, предназначенная ему судьбой, встречи с которой он так давно ожидал. Одновременно он сжимал в своей теплой руке ее холодную ладонь, как будто его сильная рука не позволит ей уйти от него. Вдруг он ощутил, как шевельнулись холодные пальцы. Рыцарь отпрянул и увидел, что лицо девушки слегка порозовело. Прижав ухо к ее груди, мужчина ощутил еле слышные, неровные удары сердца. Он снова стал вдыхать воздух в ее легкие. Постепенно лицо Изольды порозовело. Наконец, еще необычно бледная, она открыла глаза и увидела лицо Рея, еще искаженное от страха, но уже с зарождающейся улыбкой.

– Милая, ты вернулась! – с восторгом проговорил рыцарь.

Изольда увидела цветущую поляну, озеро, почувствовала, что находится в крепких теплых объятиях. Постепенно к ней возвращалась память. Девушка вспомнила смертельный страх, который охватил ее на глубине, и судорожно обхватила своего спасителя за крепкую шею своими тонкими руками. Радость возвращения к жизни просто смяла ее чувства: еще недавно она говорила себе, что смерть лучше, чем недостойная жизнь, а сейчас она была готова на все, чтобы снова не испытать тот ужас на холодном, безучастном дне безмолвного озера. И поэтому, когда могучий, жаркий Рей опустился на траву возле Изольды и прижался к ней, согревая ее ледяное тело, она не стала возражать против такой близости. Было так спокойно в его горячих объятиях, так хорошо! Энергия, исходящая от этого мощного мужчины, каким-то образом перетекала в ее тоненькое тело, проникая в каждую клеточку и наполняя жизненной силой.

«Ах, как хорошо ни о чем не беспокоиться! Я так устала быть сильной! Дай мне опору, Пречистая Дева, дай мне защитника!»

Она даже не заметила, что ее мокрая рубашка задралась, и ее обнаженные бедра прижимаются к твердому мужскому естеству, обтянутому мокрыми штанами. Почувствовав, она вспыхнула и моментально отодвинулась.