Текст книги "Разрубить гордиев узел"

Валера

– Поужинаем в ресторане, или я закажу еду? – поинтересовался Валерий, когда Ольга появилась у него на пороге.

– Что-то аппетита нет, – она прошла в лофт, не разуваясь, и, обернувшись, посмотрела на Валерия, приглашая его последовать за ней.

– Что-то случилось? – нахмурившись, поинтересовался он. Он был уверен, что сегодняшний вечер проведет в одиночестве, поэтому обустроился с комфортом: открытая бутылка коньяка, лимон дольками, минимальный свет из стильных металлических ламп, чью яркость можно было контролировать. Играет джаз. Приезд Ольги оказался приятным сюрпризом. Первой мыслью было: она одумалась, все поняла, оценила его. И теперь они будут вместе. Нерушимые, как скала. Но по выражению ее лица он понял, что ошибся. Ольга была одета в черные штаны и черную льняную рубашку. Платиновые украшения, отливающие стальным блеском в приглушенном свете, и свободно льющиеся по плечам светлые волосы придавали ей сходство с ангелом смерти.

– Случилось. Смотри.

Ольга достала телефон, зашла на сайт новостного канала и включила часть новостей, посвященную новорожденным младенцам.

Валерий просмотрел видео с непроницаемым выражением лица, затем перевел взгляд на Ольгу, несколько мгновений помолчал, а потом поинтересовался:

– И?

– У дочери Разумного шесть пальцев на ноге.

– Полидактилия распространенное явление.

– В одном городе рождается сразу несколько младенцев практически в одно время с одинаковым диагнозом? – приподняла бровь Ольга.

– Случай распространенный, – пожал плечами Валерий. – Один на три тысячи родов. Плюс здесь не сказано, какого именно возраста дети.

– Слишком много совпадений, ты не находишь?

Валерий обошел Ольгу, подошел к низкому столику, плеснул еще коньяка в бокал и повернулся к ней:

– Выпьешь? Ты слишком напряжена. Мне кажется, что тебе нужно расслабиться.

– А мне кажется, что тебе нужно перестать мне врать, Валера. Что происходит?

Несколько минут он не отвечал, рассматривая Ольгу, которая тоже не сводила с него взгляда. Он слишком хорошо ее знал. Она была упорной, и если вобьет себе что-то в голову, то не остановится. Лучше ей сказать правду.

– Ничего. Если ты говоришь о нашей клинике, то да, мы продаем эмбрионы бездетным парам.

– Китайцам? – впервые лицо Ольги дрогнуло.

– А что, китайцы не люди и не имеют права на счастье? – криво усмехнулся Валера.

– Ты меня идиоткой считаешь? Ты сам знаешь, что славянских детей они скупают в огромных количествах. Престарелые богатые китайцы, внезапно решившие, что на старости лет им не хватает персонального детского сада. Знаешь ты также, Валерочка, что никто никогда судьбу этих детей не отслеживает, а в Китае стремительно растет продолжительность жизни.

– Оля. – Валерий поставил бокал, подошел к Ольге и обнял за плечи, продолжая пристально смотреть в глаза. Тон голоса смягчился: – Оленька, ну ты что, страшилок насмотрелась? Ну просто у китайцев мода такая, любят они европейскую или славянскую внешность, для них это идеал красоты. Престарелые, потому что всю жизнь работают и копят деньги, чтобы во второй половине жизни познать семейное счастье.

– Валера, – Ольга резким движением сбросила его руки, – ты мне тут не пой соловьем. Какое семейное счастье? Им по семьдесят-восемьдесят лет. Ты же клялся, что мы таким заниматься никогда не будем!

– А мы ничем таким и не занимаемся, Оленька, – покачал головой Валерий. – Все строго в рамках закона. Все договора подписаны, если тебе интересно, я покажу.

– А почему я об этом впервые слышу?

– Я не хотел тебя волновать и отвлекать от других дел.

Ольга сделала несколько шагов назад.

– Ты обязан это прекратить, немедленно.

– Оля, ты даже не представляешь, о каких деньгах идет речь, – покачал головой Валера, усмехаясь. – Или ты думаешь, что квартиры и «Порше» нам привозят честные труженики на трамвае?

– Да плевать мне на твои квартиры и «Порше». Ты должен немедленно все прекратить, – повысила голос Ольга.

– Хорошо, – кивнул Валерий. – Мы закончим с теми клиентами, кто сейчас в процессе, и новых не будем брать. Иди ко мне, я соскучился.

Он снова сделал попытку подойти к Ольге, но та оказалась проворнее и отступила быстрее, чем он сумел ее коснуться.

– Ты не понял, Валера. Прямо сейчас – это значит прямо сейчас. И не надо мне рассказывать про неустойки. Я думаю, что ты достаточно заработал, чтобы их выплатить.

– Хорошо, – кивнул Валера после краткого размышления. – Ты знаешь, Оля, что твои желания для меня святое. Я все остановлю. Давай не будем больше об этом. Я и не говорил тебе, потому что знал, как ты к этому отнесешься. В нашем деле надо быть более гибким. Нынешние стандарты медицины и этики меняются быстрее, чем мы успеваем оглянуться…

– Меня не интересуют общепринятые стандарты, у меня есть свои собственные.

– Хорошо, я понял. Давай больше не будем. Скажи лучше, как продвигается дело?

– Никак.

– Следователь нашел твое алиби?

– Собирался, но пока не звонил.

– А что твой адвокат?

– Понятия не имею.

– Я ему позвоню.

– Не надо, Валера, я сама со всем разберусь. Спокойной ночи, – обернувшись, она направилась к выходу.

– Оль, останься. Я прошу тебя, – Валера дал слабину.

Если бы она сейчас остановилась, смягчилась, повернулась, возможно, все пошло бы по-другому. Но она даже не удостоила его ответом. Вышла, оставив дверь приоткрытой.

Валерий подошел к двери, по пути допивая залпом коньяк и ставя тяжелый бокал на барную стойку. Зацепился взглядом за еще один небольшой портрет Ольги, который держал на кухне: Ольга за операционным столом в Африке. Спасает чью-то жизнь. Он тогда не удержался и щелкнул ее на телефон, а потом распечатал снимок и хранил его все десять лет. Именно в момент, когда он в нее влюбился, вся его жизнь полетела к чертям. Только если раньше это было медленное скольжение с обрыва, то сейчас ему казалось, что он несется в пропасть на всех парах.

Он закрыл дверь, прислушался к шуму лифта, спустившемуся на первый этаж. Подошел к окну и проследил взглядом за стройной фигурой: эта сумасшедшая даже такси не вызвала, решила прогуляться ночью пешком. Не боится ни бога, ни черта, ни смерти. Он только и делал последние десять лет, что защищал ее от себя самой. Что ж, видимо, пришло время снова так поступить.

Валерий взял в руки телефон, открыл фотографии и принялся листать их в поисках нужной. Затем уставился на изображение красной машины и молодого хлыща, осмелившегося положить руку на спину Ольги.

Дмитрий

Дмитрия вырвал из тревожного сна звонок телефона. Он вернулся домой несколько часов назад с одной из претенденток на звание няни его новорожденной дочери. Всего ему понравились три женщины, и он договорился с каждой из них о пробном дне. Рекомендации у всех были безупречные: долгие годы работы в лучших семьях, образование – педагогическое и медицинское – и восторженные отзывы клиентов. Но Дмитрий всегда был сторонником подхода «доверяй, но проверяй», поэтому и решил посмотреть на кандидаток лично, прежде чем доверит им Агату.

Накормив и оставив малышку с няней, которой предстояло уложить ее спать, Дмитрий зашел в свою спальню и, едва успев снять дорогой костюм, провалился в глубокий сон без сновидений, из которого его вырвал звонок телефона.

– Это Ольга… Александровна. Скажите, я могу к вам приехать? – Голос был холодным и отстраненным.

– Когда? – бестолково спросил Дмитрий.

– Сейчас.

– Что-то случилось?

– Возможно.

– Вы опять во что-то вляпались? – задал он непрофессиональный вопрос. Сел на кровати и устало потер лицо одной рукой, другой удерживая трубку телефона. Кажется, эта женщина обещала стать одной из самых проблемных клиенток.

– Наоборот. Возможно, вляпались вы. Сбросьте мне адрес, я приеду.

И она прервала звонок, не прощаясь. Дмитрий не стал спорить и сбросил ей свой адрес, хотя обычно всех клиентов он принимал в офисе. Ольга сумела его заинтриговать. К тому же после бессонной ночи ему не хотелось садиться за руль, да и оставлять Агату один на один с няней, пусть и с самой лучшей, тоже желания не было. Он потряс головой и решил, что нужно принять холодный душ и выпить крепкий кофе. После чего он станет готов к встрече с Ольгой Александровной Волгиной.

Душ занял у него несколько минут, затем Дмитрий тихонько приоткрыл дверь в коридор и прислушался: ни звука. Значит, малышка спит. Он кинул взгляд на часы: невероятно. Агата спала уже три с половиной часа! Как бы ни случилось чего. Но он тут же вспомнил, что дочка куролесила всю ночь, и попытался успокоить себя тем, что девочке нужно отоспаться. Главное, чтобы не перепутала день с ночью. Возможно, ему стоит взять двух нянь, чтобы были при Агате круглосуточно?

Он на цыпочках прошел на кухню, чтобы сделать крепкий кофе. Затем отправил Ольге сообщение: «Не звоните, дверь открыта», а затем, все так же на цыпочках, прокрался в зал, где увидел няню, смотрящую телевизор и мирно вяжущую носок.

Картина была умиротворяющей. Няня – женщина в возрасте, немного лишнего веса, старомодное платье, седые волосы забраны в высокую прическу. На лице ни следа косметики, только глубокие морщины – следы времени и, возможно, не самой простой жизни. Судя по ее резюме, няней она была опытной, в прошлом работала детской медсестрой. Но Дмитрию все равно хотелось убедиться, что дочь в порядке. В конце концов, эту няню он видит впервые, а совсем недавно он посмотрел впечатляющее кино про медсестру, которая убивала своих пациентов из жалости.

Он тихонько прокрался в комнату к малышке. Там был потушен свет, царили полумрак и прохлада. Дмитрий на цыпочках подошел к кроватке и уставился на пеленку, лежащую на лице у Агаты. Он замер, пытаясь осознать, что происходит, а затем одним движением сбросил пеленку с лица дочери и склонился над кроваткой: малышка дышала, но от резкого движения отца заворочалась и начала просыпаться. Дмитрий немного покачал кроватку, удостоверился, что Агата снова погрузилась в сон, и, сжимая пеленку в руках, осторожно прошел в гостиную.

– Это что такое? – прошипел он, потрясая пеленкой перед лицом няни. Кажется, ее звали Виктория Николаевна.

– Пеленка, – безмятежно ответила та, не прерывая вязание.

– Я понимаю, что пеленка, – Дмитрий почувствовал, как накатывает ярость. – Что она делает на лице моей дочери?

– А это старый проверенный способ приспать младенца. Носик согревается, и малыш засыпает, – няня попыталась улыбнуться, но вдруг поняла, что собеседник вовсе не разделяет ее энтузиазма. – Вы не переживайте…

– Не переживать, когда на лице моего ребенка лежит какая-то тряпка? Вы с ума сошли? Вы бы еще подушку на нее положили! Вы что, никогда не слышали о внезапной смерти во время сна?

– Нет, вы не так поняли, – засуетилась Виктория Николаевна, откладывая вязание в сторону. – Это нормально, деток это успокаивает, я же не первого вырастила, это проверенный способ…

– Проверяйте его на других детях, моей дочери вы не подходите, – сквозь зубы процедил Дмитрий.

Виктория Николаевна поджала губы, собрала вязание и, гордо подняв голову, прошествовала к двери.

– Позвольте дать вам совет: вы мужчина и ничего не понимаете в младенцах…

– Я не просил вашего совета. Уходите. Агентству я дам соответствующий отзыв.

– Не зря вас жена бросила, – обожгла его взглядом Виктория Николаевна, распахивая двери и упираясь взглядом в Ольгу, стоящую на пороге. – Впрочем, вы уже и замену ей подыскали. Быстро вы.

Не прощаясь, она обошла Ольгу и поспешила вниз по лестнице.

– Это была няня? – уточнила Ольга.

– Это была няня, – устало кивнул Дмитрий. – Проходите на кухню. Кофе будете?

– Буду, – кивнула Ольга, а Дмитрий принюхался.

– Вы что, пьяная сели за руль?

– У меня больше нет руля, – хихикнула Ольга и, сняв обувь, прошла в указанном ей направлении.

Квартира Дмитрия очень отличалась от квартиры Валерия. Была заметна женская рука, обладающая неплохим вкусом. Модные цвета, мягкие углы, натуральные ткани. Это был дом, сделанный для любящей семьи. Уютное гнездо, враз осиротевшее. На стенах все еще были фотографии Дмитрия с женой, но запустение и холод начинали потихоньку гасить огонь семейного очага.

Ольга прошла вслед за Дмитрием на кухню. Это помещение значительно отличалось от остальных комнат. Словно жена Дмитрия внезапно сошла с ума и решила сочетать между собой несочетаемое. Ольга вдруг почувствовала, что ее укачивает. Дмитрий кивнул в сторону эркера, где стоял круглый дубовый стол. Ольга прошла туда и села на стул, лицом к кухне. Дмитрий поставил перед ней чашку с кофе, затем извлек откуда-то из шкафа коробку шоколадных конфет, пододвинул их к ней.

– Я не люблю молочный шоколад, – сообщила та.

– Я тоже. Это черный. Если вас тоже тошнит от цвета кухни, то можете сесть к ней спиной. Я всегда так делаю.

Ольга, усмехнувшись, покачала головой и не стала менять место: будет повод не задерживаться и уйти пораньше. Она открыла коробку, взяла одну конфету, затем подтолкнула коробку к Дмитрию, севшему спиной к психоделической кухне. Тот механически взял конфету, но не стал есть, выжидающе уставившись на Ольгу.

– Согласно моей информации, у вас с Верой получился один эмбрион, который был подсажен суррогатной матери, в результате чего родилась ваша дочь Агата, – начала та без предупреждения.

– Это не совсем так. – Дмитрий был удивлен теме разговора, но решил пока не задавать вопросов.

– А как?

– А вы не в курсе? Разве вы с Валерием не вместе работаете? – удивился Дмитрий.

– Вместе, но у нас разные зоны ответственности. Итак, сколько всего эмбрионов у вас было?

– Три.

– Три? – задумчиво повторила Ольга, отказываясь верить в происходящее.

Несмотря на то что она сказала Дмитрию, она лично вела Разумных и прекрасно помнила, что эмбрион был всего один – так было указано во всех документах. Или же ей сказали, что эмбрион всего один, и сделали соответствующие бумаги.

– Да, три, а почему вы спрашиваете? Мы подписали с Валерием договор о подсадке одного эмбриона суррогатной матери, а на остальные мы подписали другой договор.

– Какой?

– Об уничтожении материала. Видите ли, у меня был генетический риск из-за болезни матери. Один эмбрион оказался здоровым, как показал скрининг, но он тоже не давал нам стопроцентной гарантии. Поэтому мы решили больше не рисковать и отказаться от других. Всегда есть шанс, что кто-нибудь из детей родится больным, а подсаживать кому-то дефектный материал тоже некорректно.

– Да, вы абсолютно правы, – кивнула Ольга. – Кто предложил вам подписать договор об уничтожении эмбрионов?

– Валерий Николаевич, а что? Почему вы спрашиваете?

Ольга не успела ответить, сработала радио-няня и послышался плач малышки.

– Извините. – Дмитрий вышел из кухни, а Ольга взяла еще две шоколадные конфеты и принялась лихорадочно их жевать. Кажется, сегодня с утра, кроме кофе и вина, она ничего не пила и не ела. Мозгу требовался сахар.

Дмитрий вернулся из комнаты, неся в руках раскапризничавшуюся малышку.

– Она голодная. – За долгие годы работы в клинике Ольга безошибочно научилась распознавать детский плач.

– Да, я знаю, мне нужно сделать смесь, извините, но я категорически не могу слышать, как она плачет. Скоро я возьму няню, надеюсь, станет легче.

Ольга встала и, подойдя к Дмитрию, протянула руки к малышке.

– Дайте мне ее и займитесь смесью.

Дмитрий, поколебавшись секунду, передал Агату Ольге. Та немедленно уставилась на нее огромными светлыми глазами.

– А еще я вся мокрая, поэтому и плачу, правда? – улыбнулась Ольга малышке и придала ей вертикальное положение. – Только папа этого не заметил. Натрудилась ты знатно, красавица. Где можно ее поменять?

Ольга обратилась к Дмитрию, словно это было само собой разумеющимся.

– Вторая дверь по коридору, это ее комната, там есть пеленальный столик.

– Пошли, красотка, покажешь мне свою комнату, – предложила Ольге малышке и вышла с ней из кухни. Агата безропотно согласилась, моментально забыв о том, что собиралась учинить скандал.

Дмитрий засуетился, включая чайник и доставая из стерилизатора чистую бутылку с соской. Из детской комнаты доносился мягкий голос Ольги, воркующей с Агатой. Удивительно, как меняется женский голос, когда он обращен к младенцу. Кто бы мог подумать, что холодная и безэмоциональная Ольга способна так мило гулить с малышкой. Дмитрий улыбнулся, услышав голосок дочери. Кажется, та начала что-то рассказывать Ольге в ответ.

Спустя десять минут переодетая малышка была накормлена и уложена в детское креслице, которому придали горизонтальное положение. Довольная всем происходящим, она с удивлением рассматривала окружающий мир, не обращая ни малейшего внимания на висящие перед ней яркие игрушки. Гораздо больше ее интересовали папа и незнакомая женщина, на руках у которой она еще недавно вполне комфортно себя чувствовала.

– Почему вы задаете мне все эти вопросы? – Дмитрий сделал им еще по одной чашке кофе и сел за стол так, чтобы видеть и гостью, и малышку.

Ольга задумалась. Скажи она сейчас Дмитрию правду, тот засудит клинику, да и их с Валерой заодно, и они больше никогда не смогут заниматься врачебной деятельностью. Вполне вероятно, что и она, и Валера окажутся за решеткой. С другой стороны, на чаше весов, по всей видимости, стояла торговля людьми. Детьми. Которых продавали богатым иностранцам за ее спиной. С какими целями? Об этом она никогда не узнает.

– Дмитрий, мне кажется, что вам нужно сделать ДНК тест, – после продолжительной паузы сказала Ольга, глядя Разумному прямо в глаза.

– Вы считаете, что Агата не моя дочь? – Дмитрий застыл с чашкой кофе в руках и выглядел шокированным.

– Нет. Я считаю, что, возможно, у вас есть еще дети.

Она кратко пересказала ему содержание криминальных новостей, которые видела сегодня. Дмитрий все это время просидел без движения, продолжая держать в руках чашку кофе и не сделав ни глотка.

– Это совпадение. Наши эмбрионы уничтожены, – покачал он головой, уже понимая, что его слова не имеют никакого подкрепления.

– Вы в этом уверены?

Тишина, воцарившаяся на кухне, была вполне осязаема. Стало слышно, как тикают часы на стене. Агата дернула ручкой, пытаясь ударить по небольшой игрушке, висящей перед ее носом. Дмитрий же смотрел перед собой, переваривая обрушившуюся на него информацию. Затем перевел взгляд на загулившую Агату.

– Я не справлюсь, – коротко ответил он. – Я и с одной не справляюсь… Нет, я не смогу.

– Дмитрий, проблемы нужно решать по мере их поступления. Вначале нужно выяснить, ваши ли это дети, – резонно возразила Ольга.

– А если выясним, то что? – Дмитрий поднял на нее взгляд. – Их вернут отцу?

– А вы хотите, чтобы их пустили на органы?

– Господи, что вы такое говорите? – Дмитрий вскочил и неожиданно попытался подхватить на руки Агату. Запутался в ремнях, которыми девочка была прикреплена к креслицу, не сумел сразу расстегнуть.

– Успокойтесь. – Голос Ольги прозвучал властно и даже жестко. Она встала и подошла к нему вплотную.

– Успокойтесь? – вдруг взорвался Дмитрий, оборачиваясь к ней. – Это все происходит по вине вашей чертовой клиники! От меня ушла жена, я не справляюсь сам с ребенком, а вы хотите навесить на меня еще парочку младенцев, возможно, с тяжелыми заболеваниями. Вот пусть те, кто хотел себе таких детей, ими и занимаются!

– Дмитрий, вы что, серьезно думаете, что кто-то родил себе больных детей, чтобы их воспитывать? – брови Ольги поползли вверх.

Дмитрий Разумный казался ей умным человеком, вполне соответствующим своей фамилии. В то, что он трусливый идиот, ей не хотелось верить.

– Уходите. – Дмитрий наконец-то справился с ремнями, схватил на руки Агату, обрадовавшуюся такому повороту, прижал к себе и с гневом уставился на Ольгу: – Убирайтесь. И поищите себе другого адвоката.

Ольга не двинулась с места.

– Я сказал убирайтесь, – повысил голос Дмитрий, а Агата недовольно сморщилась, собираясь разреветься. Он погладил малышку по голове, успокаивая, чмокнул в макушку и понизил голос: – Уходите, иначе я еще и вашу клинику привлеку за то, что вы занимаетесь торговлей людьми.

Ольга видела, что сейчас спорить с ним бесполезно. Он в шоке. Ему нужно время переварить информацию. Когда переварит, он ей позвонит.

Кивнув, она помыла чашку из-под кофе, аккуратно поставила ее рядом с мойкой и направилась к выходу.

– Всего доброго.

Дмитрий не удостоил ее ответом. Спускаясь по лестнице, Ольга лишь услышала, как сердито хлопнула его дверь. Ну что же, похоже, в этой борьбе у нее только один союзник.

Алексей

В тот день Алексей так и не дошел до свидетеля. Никита согласился отпустить его только после того, как отец его покормил, выкупал, почитал на ночь и уложил спать. Перед тем как окончательно успокоиться, мальчик несколько раз подходил к камере, которая была едва заметна среди детских книг, и пристально в нее смотрел. В этот момент камера присылала сообщение на телефон Алексея и тот демонстрировал его сыну, объясняя, что тот теперь в любой момент может вызвать папу домой. Только помахать рукой в камеру, немного подождать тихонечко и не кричать. И папа обязательно приедет.

Дашка тоже угомонилась только к этому времени – посмотрев с отцом кино и рассказав ему, что происходит в ее жизни, она принялась трепаться с подружкой по телефону, пока Алексей этот самый телефон не отобрал. Часы показывали половину двенадцатого ночи. Алексей отправил сообщение Юле с вопросом, как она. Звонить не решился: вдруг уже спит. Жена не ответила. Наверное, и правда спит. Ехать к свидетелю было слишком поздно, поэтому он решил наведаться к нему с утра пораньше.

В сон он провалился сразу же. Утром вскочил, чтобы накормить детей фирменными оладьями. Дашке собрал еду с собой в школу, чмокнул сына, передал его выздоровевшей няне и решил сразу же ехать в ночной клуб, чтобы поговорить со свидетелями, а затем на набережную, чтобы побеседовать с Георгием.

Настроение с утра было на удивление хорошим. Время, проведенное с детьми, всегда действовало на него благотворно. Юля прислала с утра сообщение, в котором извинялась, что вчера не ответила, – уснула. Пробок на дорогах почти не было: народ начинал потихоньку разъезжаться на каникулы, которые совсем скоро начнутся. Алексей даже приоткрыл окно, впуская в салон старенькой иномарки (отец сбросил с барского плеча) свежий воздух, и принялся подпевать хорошо знакомой песне по радио.

В клубе ему наконец-то повезло: бармен, работавший в ту смену, оказался на месте, и он запомнил одинокую женщину, которая тихонько напивалась за барной стойкой.

– Да, она такая… – парень задумался в поисках подходящего эпитета.

– Не такая, – зачем-то брякнул Алексей и сам себе удивился – что за романтика?

– Да, точно вы сказали, – согласился бармен. – Знаете, одинокие девушки к нам нечасто заглядывают, а если и заглядывают, то это сами понимаете кто.

– Понимаю, – поддакнул Алексей.

– Выпьете что-нибудь? – спохватился бармен.

– Нет, спасибо, я на работе, – потряс головой следователь, хотя выпить отчаянно хотелось, предыдущая ночь измотала его до предела. – Разве что кофе у вас наливают.

– Наливают, конечно. – Бармен оставил в покое бокал, который протирал последние несколько минут, и отвернулся к кофемашине. Принялся колдовать над сложным механизмом.

– А Ольга эта не из таких? – перекрикивая шум заработавшей машины, поинтересовался следователь.

– Нет. – Бармен развернулся к нему спустя пару минут и поставил перед ним чашку с кофе. Подумав, положил рядом две маленькие шоколадки. – Эта ваша Ольга женщина явно дорогая. Она хоть и не в золоте-бриллиантах явилась, но это чувствуется. Такие женщины вообще сами по клубам не ходят, их всегда сопровождают. Видно, что-то у нее стряслось.

– Почему вы так решили?

– Да мы вроде психологов, – улыбнулся парень. – Люди приходят сюда выпить и начинают разговаривать. Чего я только на этой работе не насмотрелся и не наслушался. Поэтому точно вам говорю: когда красивая, ухоженная женщина приходит пить в бар в одиночестве, у нее что-то стряслось. Она никого не искала. Гоша сам к ней подсел.

– Вы его знаете? – тут же оживился Алексей, делая глоток обжигающего кофе.

– Его тут все знают, – фыркнул бармен и тут же прикусил язык, схватив натертый до блеска бокал и снова начиная его натирать.

– Вас как зовут? – поинтересовался следователь.

– Антон.

– Так вот, Антон, я догадываюсь, что Гоша торгует наркотой, но это не мое дело. Я не отдел по борьбе с наркотиками, меня сейчас другие вещи интересуют. Ольга эта не с Гошей сюда пришла?

– Нет, говорю же, он сам к ней подсел. Сразу просек богатую бабу с проблемами, идеальная клиентка.

– А дальше что?

– Дальше купил ей пару коктейлей, хотя она уже сама до этого пять или шесть выпила.

– Не хило, – присвистнул Алексей. Образ алкоголички совсем не клеился к утонченной Ольге.

– Да, – хихикнул бармен, – ну Гошка в нее еще пару влил, и они вместе ушли.

– Когда это было?

– До полуночи. В полночь у меня пятнадцать минут перерыв, так что я запомнил, что это было до.

– И больше никто из них не возвращался?

Бармен покачал головой. Алексей залпом допил кофе и полез было в бумажник, когда бармен махнут рукой:

– От заведения.

– Спасибо. И спасибо за информацию.

– А что случилось-то?

– Пока не могу сказать. – Алексей слез с неудобного стула и направился к выходу.

– Вы к нам заходите, у нас тут неплохо по вечерам! – крикнул ему вслед бармен.

– Обязательно, – криво усмехнулся Алексей, пытаясь вспомнить, когда они выбирались куда-то вместе с Юлей вдвоем. Вспомнить не удалось. Возможно, в этом и кроется причина их проблем? Или в том, что ни у него, ни у нее давно уже нет никакого желания выбираться куда-то вместе.

Дом Георгия он нашел без проблем, но не мог не согласиться с Ольгой: вечером, да еще и в подпитии, тут можно было бы бродить часами и не выйти к нужному номеру, настолько плотной была застройка. Человечество погубит не смена климата, а банальная жадность.

В подъезд новостройки с претензией на элитарность он зашел вместе с молодой девушкой, только что вернувшейся с пробежки. Алексей попытался ей улыбнуться, но девушка окинула его таким взглядом, что Алексей в который раз с горечью осознал: его время прошло.

Девушка направилась к лифту. Чтобы не пугать ее еще больше, Алексей решил подняться пешком на третий этаж, где, по его соображениям, должна была находиться квартира Георгия.

Первое, что бросилось ему в глаза, была приоткрытая дверь нужной ему квартиры.

– Вот же ж, – выругался он себе под нос, подходя к квартире и на ходу доставая из кармана перчатки.

Алексей толкнул массивную черную дверь и спросил кого-то в глубине квартиры, все еще наивно надеясь на чудо:

– Есть кто живой?

Живых не оказалось.

Молодого человека, который, должно быть, когда-то был Георгием, он нашел в ванной. Ванная была пижонской – отделанная черным кафелем, с дорогой душевой кабиной с массой разнообразных насадок и массажными функциями. Алексей быстро пробежался взглядом по полкам: элитные парфюмы, дорогие средства по уходу за кожей. Георгий явно любил себя и на собственной персоне не экономил. К тому же у него было достаточно денег, чтобы себя баловать.

Дотошно осмотрев содержимое полок, Алексей заставил себя перевести взгляд на хозяина квартиры. Парень походил на актера массовки, выбранного на роль за фактуру: блестящие кудрявые волосы, длинная шея, мускулистые руки, впечатляющий торс. Он лежал в наполовину заполненной водой ванне, глаза закрыты, руки раскинуты по обе стороны. Богатый бездельник, решивший принять ванну и насладиться жизнью. Только вот вода в ванне давно остыла и тело закоченело. Вскрытие покажет причину смерти, но Алексей уже такое видел: Георгий загнулся от передоза. На это недвусмысленно намекали небрежно брошенная ложка, шприц и резиновый жгут на полу.

Вызвав бригаду и «Скорую», Алексей присел на стул в кухне и тоскливо подумал, что снова все запорол. В глубине души он не верил в виновность Ольги. Не будет такая женщина переезжать соперницу на эмоциях на своей машине на пороге собственного же дома. Слишком умна для этого. Слишком холодна. Такая или отравит, или встретит в темном переулке подальше от камер и свернет шею. Но доказательств его правоты у него не было. И наверное, уже не будет.

Ольга была самой подходящей кандидатурой на роль убийцы (есть мотивы и нет алиби). И если он не найдет другого кандидата, то начальство снимет с него голову. И вероятно, заберет дело. А новый следак сразу же посадит Ольгу: зачем долго возиться?

На сегодняшний момент на его руках были уже два трупа, и оба связаны с одним человеком. Впрочем, еще не все потеряно. Возможно, на время второго убийства у Ольги как раз и есть алиби? Нужно лишь дождаться результатов вскрытия и установить, в котором часу умер этот Георгий.

После приезда медиков Алексей составил рапорт, попросил взять образцы ДНК, которые следовало сравнить с платьем, которое пообещала ему предоставить Ольга. Доложил начальству о произошедшем и выслушал нецензурную брань. К ней он уже привык. Начальство и не скрывало, что его держат на должности следователя исключительно благодаря протекции папы генерала. Иначе давно бы он уже бегал в оперативниках, а то и вовсе был бы изгнан из рядов правоохранительных органов с позором. И тогда бы он мог спокойно заняться своими трубками и больше времени проводить с Никитой и Дашкой, которая вроде бы и большая, но на деле еще ребенок.

Алексей лишь вздохнул, когда начальник приказал ему раскрыть это дело в ближайшие несколько дней, а не то…

Что «то», Алексей не знал, да и не интересовало его это особо. Против папы его начальник был никем. Это было грустно и унизительно, но уязвленное самолюбие в его нынешнем положении не стояло на повестке дня.

Завершив все формальности, он направился в управление, по пути несколько раз набрав Ольгу.