Текст книги "Любовные драмы русских принцесс. От Екатерины I до Николая II"

«…Невежественный, но добрый малый…»

В ту пору существовало в лоскутной Европе крохотное государство, которое называлось герцогством Мекленбургским. Оно было основано в древние времена в самом центре Европы, что приводило к постоянным набегам на него неспокойных соседей. Во время Северной войны 1701–1725 годов оно даже в течение двух лет – в 1716 и 1717 годах – находилось по союзному договору под протекторатом России. Государство было слабым, постоять за себя не могло, но его расположение привлекало уже сложившихся в начале века противников, и наполеоновскую Францию, и противостоящую её агрессивной политике Россию. Российская дипломатия сделала соответствующие выводы, поступили соответствующие доклады императору, и вот возникло решение выдать юную красавицу Елену Павловну, которой едва исполнилось пятнадцать лет, за принца Мекленбург-Шверинского.

Принцы Фредерик и Карл были приглашены в Петербург. О женихе, Фридерике (Фридрихе), Фёдор Васильевич Ростопчин отозвался так: «Принц – человек жеманный, в сущности простоватый и невежественный, но добрый малый…»

История отношений династии Романовых с этим герцогством не всегда была благоприятной. Екатерина Иоанновна, дочь царя Иоана V, брата Петра I, с которым они некоторое время до кончины Иоанна царствовали вместе, была выдана за герцога Леопольда Мекленбургского. Но герцог оказался невоспитанным хамом, беспробудным пьяницей. Однажды, подхватив свою дочь Анну, Екатерина Иоанновна бежала в Россию к своей сестре императрице Анне Иоанновне, которая и сама осталась уже без мужа, но уже по другой причине. Петр I, выдавая свою племянницу Анну замуж, устроил такой пир, что молодой супруг, едва пережив обильные возлияния, находясь в России, по дороге домой умер. Говорили, что именно обильное питие и послужило причиной. Ну а история Анны Леопольдовны, увезённой в Россию в малолетстве, известна. Вступив на престол в результате переворота, императрица Елизавета Петровна отправила всё «брауншвейгское семейство» в ссылку, а вскоре Иоанна Антоновича и вовсе заточила в Шлиссельбургскую крепость, прознав, что на него делают ставку те, кто хочет снова поменять власть в России и устроить смуту.

Впрочем, то были дела давно минувших даже не лет, а десятилетий. Теперь иное время, иные обстоятельства.

Свадебные торжества буквально ослепили своим великолепием, и вскоре новобрачные отправились в своё герцогство Мекленбургское. Удивительно то, что хоть и выбирали жениха по политическим мотивам, равно как и он по тем же причинам искал невесту, молодые полюбили друг друга со всей искренностью и чистотой.

Счастливый принц привёз супругу в Берлин, где она быстро очаровала всё берлинское общество. Шестнадцатилетняя красавица, по мнению и опасениям многих, вполне могла стать соперницей 25-летней прусской королевы Луизы, которой, как известно, даже русский император был сильно увлечён. А король Пруссии Фридрих Вильгельм II, встретив на балу семнадцатилетнюю Луизу в марте 1793 года вместе с младшей её пятнадцатилетней сестрёнкой Фредерикой, записал в дневнике: «Как увидел я двух ангелочков в первый раз, то было у входа в комедию, так сразили они меня своей красотой настолько, что был просто вне себя, когда бабушка представила мне их. Я очень желаю, чтобы их увидели мои сыновья и влюбились в них».

Вскоре была сделана очередная запись о состоявшемся уже знакомстве сыновей с ангелочками:

«Я сделаю всё возможное, чтобы они виделись почаще и хорошо познакомились».

И наконец свершилось:

«Они (сыновья. – А. Ш.) дали своё согласие, и скоро состоится сговор, предположительно в Мангейме. Старший женится на старшей, а младший – на младшей».

Красавицы, как известно, обычно не терпят себе равных. Частенько можно видеть подружек, из которых одна – весьма и весьма миловидна, а вторая, мягко говоря, не очень. И реже, когда дружат между собой красавицы.

Что же могло ожидать Елену Павловну в Европе, которая славилась жестокими и коварными интригами, где ревность сильных мира сего заканчивалась кровью соперников и соперниц.

При первой встрече королевы Луизы и великой княгини Луизы можно было ожидать всего, чего угодно. Принц хоть и не слишком был сообразителен, но всё же волновался.

И вот они были представлены друг другу. Окружающие следили за происходящим, затаив дыхание. И вдруг великая княгиня Елена Павловна буквально обезоружила королеву своей милой, тёплой, обворожительной улыбкой, ну и, конечно, несколькими добрыми, идущими от сердца своими фразами.

И Луиза, которая, казалось, была в некотором напряжении, придирчиво рассматривая русскую красавицу, тоже подарила своей возможной сопернице обворожительную улыбку.

Современники отметили, что «открытый, добрый характер Елены расположил к себе королеву Луизу, и они стали лучшими подругами. Их даже назвали четой роз».

На новобрачную пару было не нарадоваться. А уже через год шестнадцатилетняя Елена родила первенца, которого назвали Пауль Фридрих Мекленбург-Шверинский (1800–1842). Имя ему дали в честь русского деда Павла Петровича (Пауль) и герцога Фридриха Франца.

Пауль Фридрих, когда вырос, и вовсе соединил в близком родстве свою мать и королеву Луизу, женившись на принцессе Александрине Прусской (1803–1892), дочери королевы Луизы и прусского короля Фридриха Вильгельма III, крестнице императора Александра I, как уже отмечалось, обожавшего королеву Луизу. Свадьба их состоялась в Берлине 25 мая 1822 года.

Великие княжны Александра и Елена Павловны. Художник Э. Виже-Лебрен

О Пауле, впрочем, существуют различные мнения. К примеру, фрейлина и известная мемуаристка Александра Осиповна Смирнова-Россет, посетившая Берлин проездом в 1833 году, вспоминала: «В это время жил в отеле принц Павел Мекленбургский, офицер белых улан, белобрысый урод, вечером на лестнице всегда был кавардак. Пьяный Павел Мекленбургский, муж принцессы Александрины, и его двоюродный братец кого-то прибили, и хозяин их разнимал».

В феврале 1837 года Пауль Фридрих стал великим герцогом Мекленбург-Шверинским.

Кроме Пауля Фридриха у Елены Павловны спустя три года после него на свет появилась дочь.

Казалось, жизнь Елены Павловны складывалась совершенно не так, как у старшей сестры. Любящий муж, прекрасный приём у него на родине. Рождение сына и дочери. Всё удачно, так счастливо…

Но ей было не суждено увидеть то, о чём только что сказано, не суждено стать свидетельницей женитьбы сына на дочери своей новой подруги королевы Луизы.

Судьба к Елене Павловне, так же как и к её старшей сестре, была немилосердна.

Где, каким образом подстерегла её страшная и неизлечимая в ту пору болезнь, именуемая чахоткой. Она буквально выкашивала людей, независимо от их происхождения и статуса.

Родным и близким оставалось только с ужасом и печалью ожидать того дня, когда болезнь, восторжествовав окончательной, унесёт в мир иной очередную жертву.

Роковой час для великой княгини Елены Павловны настал 24 сентября 1803 года, когда ей не исполнилось ещё и девятнадцати лет.

Судьба королевы Луизы в судьбе Престола русских царей

Ненадолго пережила Елену Павловну и королева Луиза (1776–1810). Она умерла в тридцать четыре года, причём последние годы были связаны со всё нарастающей борьбой с Наполеоном. Уже в октябре 1806 года французы разгромили прусскую армию в двух сражениях при Йене и Ауэрштедте.

Королева Луиза не только не отстранялась от борьбы, но и занимала в ней ключевое место. В Википедии об этом говорится: «12 июля 1806 года в Париже был заключён договор об учреждении Рейнского союза. Наполеон значительно расширил сферу своего влияния на германских землях. Пруссия расценила происходящее как провокацию, но король по-прежнему не мог принять решение. Лишь по настоянию нескольких советников – министра фон Штейна, генерал-лейтенанта Эрнста фон Рюхеля и принца Луи Фердинанда и под влиянием своей супруги, считавшей Наполеона „моральным чудовищем“, он определился и 9 октября 1806 года объявил войну Франции. Луиза, занимавшая центральное место в так называемой „партии войны“, достигла, вероятно, пика своего политического влияния. Спустя всего пять дней плохо управляемые, несогласованно воевавшие прусские части потерпели унизительное поражение в битве при Йене и Ауэрштедте. Резервная армия в Галле была разбита, и почти все укреплённые города сдались без боя. 27 октября 1806 года Наполеон с триумфом вступил в Берлин».

Луиза Мекленбургская. Художник И.-М. Грасси

Суровые испытания выпали на долю королевской четы: «Фридрих Вильгельм III и Луиза находились недалеко от поля битвы, в хаосе разгрома они были вынуждены спасаться разными дорогами. Луиза с детьми, своим личным врачом Кристофом Вильгельмом Гуфеландом и графиней Фос с многочисленными остановками в Ауэрштедте, Веймаре и Бланкенхайне добралась до Кёнигсберга. Там она тяжело заболела „нервной горячкой“, как тогда называли тиф. Пока Луиза болела, Наполеон со своей армией вышел на Кёнигсберг. Гуфеланд предложил остаться с королевой, но она отказалась: „Я лучше отдам себя в руки божьи, чем этого человека“. Дальше бежать оставалось только в Мемель, находившийся на крайнем севере страны. В сильный мороз и метель тяжелобольная Луиза с детьми и обслугой отправилась в путь по практически непроходимой в зимнее время Куршской косе. Через три трудных дня и холодные ночи путники достигли места назначения, и Гуфеланд с удивлением даже констатировал некоторое улучшение в состоянии королевы. Этот эпизод, наряду с её встречей с Наполеоном, рассказываемый и изображаемый с большей или меньшей долей драматизма, прочно вошёл во все биографии и легенды, посвящённые королеве Луизе».

Конечно, всё это подорвало здоровье королевы Луизы, ставшей непоколебимой, в отличие практически от всех монархов Европы, противницей Наполеона и снискавшей за это славу и уважение.

Биограф писал о ней: «Безвременно ушедшая из жизни королева осталась в памяти следующих поколений молодой и красивой. Ещё при жизни королева Луиза стала объектом почти культового почитания, ещё больше распространившегося после её кончины. Королева Луиза стала символом нового подъёма Пруссии и становления Германской империи. Её значение в истории Германии превзошло то влияние, которым она фактически обладала в статусе королевы Пруссии».

30 июня 1810 года слегла в постель. Был сильный жар, начались приступы удушья и обнаружилось нарушение кровообращения. Врачи не могли точно поставить диагноз, и утром 19 июля 1810 года королева Луиза умерла.

Она была не только необыкновенной красавицей, не только деятельной королевой, проявившей свою волю, характер и твёрдость в годы Наполеоновских войн, она была примерной матерью, что для красавиц тоже большая редкость. За шестнадцать с небольшим лет супружества она подарила мужу десять детей, причём семь из них выросли и достигли высот в государственной деятельности. Три ребёнка умерли в младенчестве. Все дети были всегда при матери, она находила время для участия в их воспитании.

Конечно, нельзя обойти вниманием старшего сына королевы Луизы, ставшего в 1840 году прусским королём Фридрихом Вильгельмом IV и правившим страной вплоть до 1861 года, и следующего по старшинству сына, принявшего престол у старшего брата, ставшего в 1861 году прусским королём, а в 1871 году провозглашённого первым германским императором Вильгельмом.

Но нас в большей степени интересует третье по старшинству чадо – старшая дочь королевы Луизы Фридерика Шарлотта, которая в 1817 году была выдана замуж за наследника российского престола Николая Павловича. Ей суждено было стать русской императрицей Александрой Фёдоровной, матерью императора Александра II, бабушкой императора Александра III и прабабушкой последнего русского императора Николая II.

В своём дневнике она записала после родов:

«В 11 часов утра (17 апреля 1818 года. – А. Ш.) я услыхала первый крик моего первого ребёнка. Ники целовал меня… не зная ещё, даровал нам Бог сына или дочь, когда матушка, подойдя к нам, сказала: „Это сын“. Счастье наше удвоилось, однако, я помню, что почувствовала что-то внушительное и грустное при мысли, что это маленькое существо будет со временем Императором».

Почувствовала, а ведь это ещё не было известно. Ведь наследником престола всё ещё был Константин Павлович.

Дочь поэта Тютчева Анна Федоровна, фрейлина цесаревны Марии Александровны, в своих воспоминаниях писала об императрице: «Император Николай I питал к своей жене, этому хрупкому, безответственному и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властителем и законодателем которого он себя чувствует. Для него это была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектаром и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами, но крылья которой он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золочёных решеток своей клетки».

Александра Фёдоровна приходилась матерью и бабушкой русских принцесс, с которыми мы ещё встретимся на последующих страницах книги.

Приходилась она и бабушкой Николаю Михайловичу Пржевальскому, рождённому от искромётного июльского романа цесаревича Александра Николаевича с первой смоленской красавицей Еленой Алексеевной Каретниковой.

Но всё это было позднее, а в 1803 году и русский и прусский дворы оплакивали красавицу Елену, безвременно покинувшую этот мир.

В Википедии отмечено, что Елене Павловне повезло значительно больше, нежели её старшей сестре:

«В отличие от судьбы её старшей сестры Александры судьба Елены Павловны, казалось, была к ней благосклонней. Хотя обе княжны росли вместе, были почти неразлучны, в одно время выданы замуж, в одно время покинули родину, последовав за своими мужьями. Даже жизни их были на удивление схожими по своей краткости и прервались по одной и той же причине: Александра Павловна, как и её младшая сестра, скончалась после родов. Но всё же младшая сестра на второй своей родине была окружена людьми благожелательными. Герцог-свёкор относился к ней по-отечески внимательно, двор и прислуга тоже любили наследную герцогиню (всё это разительно отличалось от холодного и чопорного австрийского двора)».

Но судьбы их стали одинаково трагичны.

Да, действительно, пришла беда – отворяй ворота… Можно представить себе, каково было Марии Фёдоровне, потерявшей сначала в 1795 году двухлетнюю дочь, затем в течение трагической мартовской недели 1801 года супруга и старшую дочь, и вот теперь лишившейся второй дочери.

А Веймар ждал «новой звезды с Востока»
Великая княжна Мария Павловна (1786–1859)

Невольно возникает вопрос, неужели не было ни одного счастливого брака у российских принцесс?

Такие браки случались, но, увы, не часто. И об одном из них наш рассказ.

Третьей дочерью императора Павла Петровича была великая княжна Мария Павловна. Она родилась 4 февраля 1786 года.

Мария с детства выделялась среди своих сестёр твердостью воли, прямотой и искренностью. За эти черты характера её очень любил отец, Павел Петрович.

Ну а бабушка императрица Екатерина II писала о ней:

«Вот этой нужно было родиться мальчиком… она сущий драгун, ничего не боится, все её склонности и игры мужские; не знаю, что из неё выйдет. Любимая её поза – упереться обоими кулаками в бока, и так она расхаживает».

И далее добавила после её болезни оспой уже с сожалением: «Третья внучка моя неузнаваема: она была хороша как ангел до прививания, теперь все её черты погрубели, и в эту минуту она далеко не хороша».

Да, оспа оставила некоторые следы на лице Марии Павловны, которые, кстати, со временем изгладились, и она стала, по отзыву современников, «жемчужиной семьи». В 1795 году державная бабушка отозвалась о ней более определённо:

«…Сарти говорит, что у неё замечательный музыкальный талант, и кроме того, она очень умна, имеются способности ко всему и будет со временем преразумная девица. Она любит чтение и, как говорит генеральша Ливен, проводит за книгой целые часы… Притом она очень веселого, живого нрава и танцует как ангел».

После того как вышла замуж Елена Павловна, стал решаться вопрос и замужества Марии Павловны. В 1800 году император Павел Петрович выбрал ей в женихи старшего сына владетельного герцога Саксен-Веймарского герцогства – маленького государства, входящего в состав Священной Римской империи. Это небольшое герцогство к концу XVIII века управлялось Анной Амалией Брауншвейгской, назначенной императрицей Марией Терезией регентом при малолетнем принце Карле Августе. Анна Амалия оказалась весьма деятельной правительницей. Она значительно повысила роль герцогства на международной арене. Её сын Карл Август продолжил дело матери и, кроме того, сделался покровителем литературы и искусства. В герцогство потянулись ведущие художники, музыканты, литераторы. На всю Европу зазвучали имена Иоганна Вольфганга фон Гёте, Фридриха Шиллера и Иоганна Готфрида Гердера, нашедших приют в герцогстве и ставших основателями так называемого веймарского классицизма.

Император Павел I выбрал в женихи великой княжны Марии Павловны именно сына Карла Августа Карла Фридриха, поскольку этот брак был выгоден Российской империи. Но сам император, как известно, был убит 11 марта 1801 года. Брачные дела пришлось завершать вдовствующей императрице Марии Фёдоровне.

В 1803 году она пригласила в Россию жениха, причём пригласила надолго, на целый год, чтобы лучше узнать его, чтобы не было повторения трагедии, случившейся со старшей дочерью Александрой Павловной. Да и хотелось, чтобы великая княжна привыкла к будущему супругу.

Всё было переплетено в Доме Романовых, почти все были родственниками, кто дальними, а кто и не совсем. К примеру, тёткой Карла Фридриха была ушедшая в мир иной первая супруга императора Павла I, Наталия Алексеевна. А супруга императора Александра I, императрица Елизавета Алексеевна, была ему сестрой. Да и сами жених с невестой приходились друг другу четвероюродными братом и сестрой. Церковь допускала такое родство.

23 июля 1804 года состоялось бракосочетание.

После венчания молодых у многих сложилось впечатление о том, что Мария Павловна с большим удовольствием, с радостью едет на новую родину с любимым супругом. Но сохранилось одно её письмо, в котором были и такие строки:

«Этим утром в церкви воспоминание о том, что случилось со мной восемь дней назад, все мои потери, мои сожаления вернулись ко мне; судите о моём состоянии, о том тягостном принуждении, с которым меня заставили смириться, о чувствах, которые меня одолевают».

И просьба к родным, особенно к старшему брату, писать ей чаще и писать именно на русском языке, который ей особенно дорог воспоминаниями об Отечестве.

О письмах же родных она говорила:

«Это вызвало у меня такую радость, которую я не в состоянии Вам описать, в особенности когда я увидела Ваш почерк и адреса на конверте, написанные по-русски, умоляю, пишите на этом столь дорогом для меня языке так часто, как только вы можете».

Путешествия в ту пору были длительными. К тому же новобрачные делали остановки для отдыха и для того, чтобы навестить бесчисленных родственников, правящих лоскутными государствами, встречающимися на пути следования.

Гёте, Шиллер, Виланд и внучка Екатерины Великой

Супруг, получавший корреспонденцию из дому, сообщил, что ждут её, юную русскую принцессу, Гёте, Шиллер, Виланд.

Мария Павловна тоже ждала этих встреч – ведь столько слышала и о знаменитом немецком писателе, мыслители, естествоиспытателе и государственном деятеле Иоганне Вольфганге Гёте, и о Фридрихе фон Шиллере, писателе и философе, и о Кристофе Мартине Виланде, немецком поэте и прозаике, издателе журнала «Германский Меркурий», который ей доводилось читать у себя дома.

В Риге была сделана первая долгая остановка у Александра Вюртембергского и его супруги Антонии. Герцог Александр Фридрих Карл Вюртембергский, впоследствии активный участник Наполеоновских войн, австрийский и российский генерал от кавалерии, военный губернатор Белоруссии, член Государственного совета, приходился ей дядей, поскольку был родным братом императрицы Марии Фёдоровны.

А впереди Германия – родина многих её предков, но пока совершенно чужая страна.

Первым на пути новобрачной четы оказался немецкий город Шнейдемюль.

При въезде увидела Мария Павловна всадников в расшитых мундирах. Встречать новобрачных выехал правящий герцог Саксен-Веймарский Карл Август. Тем самым он продемонстрировал не только уважение к невестке, но и своё отношение к России и союзу с ней, ведь в Европе уже гремели Наполеоновские войны, и монархи дрожали от приближения диктатора, слывшего непобедимым.

9 ноября 1804 года герцогский поезд в торжественной обстановке въехал в Веймар.

Веймар – старинный город. Впервые он упомянут в документах середины X века. Здесь, на этой территории, располагалось с 946 по 1364 год графство Веймар-Орламюнде. Позже, в 1573 году, Веймар превратился в главный город герцогства Саксен-Веймар. Таковым и увидела его Мария Павловна.

Торжества были великолепны, они потрясали воображение. Огромное стечение народа.

По заказу директора веймарского театра Иоганна Вольфганга Гёте Фридрих Шиллер сочинил пьесу для приветствия великой княгини Марии Павловны.

В Википедии сообщается:

«За четыре дня Шиллер создал „Приветствие искусств“ в честь юной супруги наследного принца. На титульном листе было написано: „Почтительнейше посвящено Её императорскому высочеству Марии Павловне, наследной принцессе Веймарской, великой княгине Российской“. Представление состоялось в Королевском театре Веймара 12 ноября 1804 года. Все содержание небольшой пьесы заключалось в том, что поселяне сажают в землю чужестранное благородное деревце – померанец, „чтобы с нашим краем породнилось оно“, подчёркивая связь иноземной принцессы с новой родиной.

 
Деревцо страны иной,
Пересаженное нами,
Вырастай, примись корнями
В этой почве, нам родной!
 

Это произведение, которое сам Шиллер называл „произведением минуты“, стало его последним законченным творением. Юная же наследная принцесса была тронута таким приемом до слёз».

Немецкий писатель Кристоф Мария Виланд так отозвался о Марии Павловне:

«Она невыразимо обаятельна и умеет соединить прирожденное величие с необыкновенной любезностью, деликатностью и тактом в обращении. Нельзя не удивляться, как она в первые же часы после приезда, когда ей были представлены придворные, тактично обращалась с каждым из них… С неё, наверное, начнется новая эпоха Веймара. Она… продлит и доведёт до совершенства то, что Амалия начала сорок лет тому назад».