Текст книги "Когда сбывается несбывшееся… (сборник)"

…Сквозь приоткрытую в комнату дверь видна софа, на которой спит девушка с длинными темными волосами, разбросанными по подушке. И может показаться, что это Ирина.

Котенок месяцев шести поставил лапки на софу и стал точить коготки. Это видит женщина, заглядывающая в комнату в коротком махровом халатике. Она тихонько, на цыпочках, входит в комнату, осторожно берет котенка и со словами «дай ребенку поспать» прикрывает дверь.

Она идет с котенком на кухню, где сидит, умываясь лапками, красивая, сибирской породы кошка-мама. Женщина открывает холодильник, достает молоко и наливает его в блюдце. Затем достает из холодильника сосиску, режет ее на маленькие кусочки и кладет в специальную кошачью мисочку. Дав еду домашним животным, она наливает себе чашку кофе с молоком. Откидывает кухонное льняное полотенце, которым прикрыто большое блюдо на столе, и отрезает себе небольшой кусок домашнего пирога. Потом идет в комнату, ставит еду на компьютерный столик и включает компьютер. В правом углу экрана вскоре появляется электронный помощник в виде симпатичной кошечки, которая умывается и приветливо машет хвостом.

– Привет, подруга! – обращается к ней, как к одушевленному существу, женщина.

И электронная кошка, словно откликаясь на приветствие, начинает потягиваться, кувыркаться, в конце концов, зависая на какое-то время вниз головой.

Женщина тем временем просматривает какие-то документы и начинает писать электронное письмо, проговаривая его вслух.

– Здравствуйте, Владимир Павлович! Последний номер журнала, где опубликовано сразу две мои статьи, получила два месяца назад. Хотелось бы знать, где затерялся гонорар. Пишите, если еще что-то нужно. Ирина. Она откатилась в кресле от компьютера, прихватив еду. Потом встала и плотно прикрыла дверь, нажала кнопку громкоговорителя на телефоне и начала, наконец, завтракать.

Что-то загудело, зашелестело в телефоне, а потом послышался неприятно резкий женский голос.

– Здравствуйте, Ирина Константиновна! Это вам звонят из издательства научно-технической литературы. У нас намечается большой объем работы. Будете ли вы продлевать трудовой договор? Срочно свяжитесь с нами…

– Нет, только не это… – простонала Ирина. – Жду – не дождусь, когда распрощаюсь с вами.

– Здравствуйте, это беспокоит вас дизайнер Татьяна Смирнова. Помните? Вы писали обо мне два года назад. Я хочу вас пригласить на показ моей новой коллекции, которая будет проходить на подиуме «Бурда-Моден»…

– А… С удовольствием пойду, еще и дочку возьму, – продолжала комментировать вслух телефонные сообщения Ирина, отхлебывая остывший кофе.

– Ну, подруги, до вас не дозвонишься, – вдруг раздался низкий прокуренный женский голос, – нагряну в субботу. Ждите.

– Так ведь сегодня суббота, – сказала Ирина. – Надо же, как кстати пирог …

Дверь открылась и на пороге появилась девушка лет шестнадцати-семнадцати в пижаме.

– Ну, что – опять не выспалась? – спросила Ирина у дочери.

– С вами выспишься, – сказала Алина, – то кошки, то такие ванильные ароматы на всю квартиру…

– К нам сегодня тетя Наташа обещалась в гости нагрянуть.

– А ко мне – подруги, – сказала дочка.

– Думаю, пирога на всех хватит, – подытожила Ирина.

– А с чем пирог? – поинтересовалась Алина.

– Творог с изюмом.

– Угу… – только и ответила довольная дочка, благодарно чмокнув маму в щеку.

На секунду их лица соприкоснулись, и стало заметно, что они похожи: у дочери те же выразительные глаза, пышные волосы, красиво очерченные брови. Рядом они представляли довольно распространенный в жизни дуэт: когда дочка – почти невеста, и мама – все еще моложавая интересная женщина.

Ирина с Наташей сидели на диване, и перед ними стоял столик на колесиках. На столе перед ними в красивом блюде лежал пирог, был нарезан ломтиками лимон, и еще стояла чуть тронутая бутылка белого виноградного вина. Наташа курила.

В кресле сидела Аля и периодически щелкала пультом управления телевизором. Звук был приглушен, но разговор подруг происходил то под клип «Муси-пуси, ты мой родной», то под рекламу какого-то крема для женщин, где рефреном звучали слова: «Молодость, красота, здоровье – счастливы обладающие»…

Со скучающим видом Алина отключила телевизор.

– Нет, погоди, не отключай, скоро новости, – попросила мама, – мы хотим сюжет посмотреть с тетей Наташей о вручении премий журналистам. Ты только звук отключи…

– А у меня вчера, тетя Наташа, сапоги зимние в школе украли, – расстроено сказала Аля.

– И в прошлом году тоже, – недовольно сказала Ирина. – А спрашивать не с кого…

– Да воруют не только обувь, куртки, пальто тоже, – продолжала Аля.

– Значит, хорошо живем, девушки. Раз не все родители своих чад одеть могут, – подытожила невесело тетя Наташа и добавила, – кажется, начинается…сделай звук, Алечка.

– Да кого ты там хочешь увидеть? – спросила Ирина, – кого-нибудь из наших, что ли?

Они все стали смотреть на голубой экран. Пошла картинка вручения премий каким-то людям, чьи фамилии монотонно перечислял закадровый голос. Но вот слово предоставили победителю – мужчине с какой-то стертой, невыразительной внешностью, но с уверенным голосом человека, который привык выступать перед публикой.

– Я благодарен всем, кто оценил мой труд. Сейчас, когда мне вручили награду, я вдруг понял о том, как важна в наше непростое время профессия журналиста.

Ирина с Наташей переглянулись. Ирина прыснула.

– Он вдруг «понял о том»…Ну, с тобой дружочек, все ясно.

Наталья нервно затянулась сигаретой, допила вино.

– Дайте мне телефонный справочник, вдруг сказала она, – только быстро…

– Зачем? – в один голос спросили Ирина и Аля.

– Наташка, успокойся, я тебя умоляю… – попросила подругу Ирина.

– Ах, да, – сказала Наташа, – а где моя сумка?

Алина побежала в прихожую за сумкой.

– Нет, ну это уже переходит все границы, – ругалась Наталья, нервно вытряхивая содержимое своей сумки, пока из нее не вывалился, наконец, блокнот.

– Да успокойся ты, – говорила Ирина, зная взрывной характер подруги и понимая, что ее уже ничем не остановишь.

Наталья полистала блокнот и стала звонить.

– Это телевидение? Я попала именно на тот канал, где сейчас показывали вручение премий журналистам? – допытывалась она.

– Да, – ответил в трубке безразличный и усталый мужской голос. – А в чем дело?

– А в том, – напирала Наталья, – даже если у нас в стране безграмотно говорящим людям вручают журналистские премии, то хотелось бы знать, за что получают зарплату ваши редакторы. Ведь сюжет шел в предварительной записи: неужели нельзя было в месте «ляпа» хотя бы звук убрать или вырезать кусок сюжета? – не унималась Наталья.

– Да кто вы такая? Что вы себе позволяете? – переходя на грубую чиновничью интонацию, возмутился тот, кто был по ту сторону телефонного провода.

– Я – телезрительница…И исправный налогоплательщик. И к тому же – журналист. Наталья Суворова… И даже – член Союза журналистов, – не унималась она.

– А… С этого надо было и начинать, – насмешливо и с издевкой ответил мужской голос. – Вы обижены, что премию вручили не вам?

– Мне жаль, – сказала Наталья уже более спокойным голосом, – что премии вручают тем, кто не освоил курс грамматики русского языка даже на уровне средней школы… А телевидение с удовольствием тиражирует эту глупость на всю страну… Ну, ничего, – и в голосе Натальи опять зазвучали напористые нотки, – я изложу свои претензии в письменном виде и дождусь официального ответа от вашего руководства. Да, кстати, представьтесь, пожалуйста, чтобы я знала, с кем я так мило беседовала…

– На другом конце провода быстро бросили трубку, и послышались гудки.

– А… Испугался, – засмеялась Наташа. – Ну, и хам.

– Ну, тетя Наташа, – это класс, – сказала Алина.

– Каждый слышит, как он дышит…Как он дышит – так и пишет, – попыталась спеть Ирина, припоминая слова известной песни Булата Окуджавы.

– Вот именно… Некоторые – глухонемые от рождения. И туда же – в писатели, – не унималась Наталья.

В дверь позвонили.

– Это ко мне…девчонки, – обрадовалась Алина.

– Ешь, нервы надо «заедать», – сказала Ирина, подвигая пирог Наталье.

– Ну, да – ты печешь пироги, а я почему-то толстею, – усмехнулась Наталья, подвигая к себе блюдо с домашней выпечкой.

– Я тут как-то телепередачу смотрела для женщин, – сказала Ирина. – В гости в студию пригласили редактрису одного глянцевого журнала. Ну, и телеведущая спрашивает у нее, как ей удается руководить творческим коллективом. А она отвечает, заметь, на полном серьезе: «Когда я разговариваю с сотрудницей, и вижу, что у нее не такой маникюр, какой по моему мнению должен быть, я понимаю, что у меня с ней в дальнейшем могут возникнуть проблемы. И думаю, что нам с ней лучше расстаться…»

Наталья усмехнулась.

– Представляешь? – ужаснулась Ирина. – Какова логика… Я думала, телеведущая хотя бы сообразит задать встречный вопрос: мол, а как вы поступите, если с маникюром все в порядке, но работник элементарно не справляется со своими обязанностям? А ведущая стоит, тупо хлопает глазами и улыбается, а зрители в аудитории аплодируют. Чему?

– Да, – вздохнула Наталья, от души налегая на пирог. – Послушай, что я тебе расскажу. Помнишь, у нас на курсе была Надя… Надежда Бирюкова? Так вот. Я с ней случайно столкнулась на одной выставке. Представь, что она мне рассказала… Теперь Надя пашет на нашу же однокурсницу Инку Беляеву…

– Надя… отличница… Та, что окончила с «Красным дипломом»? – сразу вспомнила Ирина.

– Она самая, – продолжала Наташа. – А Инка – теперь главный редактор издания закрытого акционерного типа. Спонсор журнала – Инкин муж – бизнесмен… Фотокорреспондент журнала – их сын. Секретарь редакции – их дочь, она же – студентка вечернего отделения факультета журналистики. Администратор, хозяйственник – тоже родственники… Одна Надька – чужак, затесавшийся в их компанию. И пашет на них, как рабыня Изаура, получая меньше всех – триста долларов… Я и спрашиваю у нее: почему не уйдешь? А она отвечает: «Ты что, не знаешь, что в Москве журналистов – как пауков в банке?» Да и на возраст намекает. Не разбегаешься… Пока платят – работаю.

Наталья закурила.

– А хоть и меня взять: столько лет на радио проработала, а никакой уверенности в завтрашнем дне нет, – сказала она. Если только уйдет мой шеф – а он последнее время сильно болеет – боюсь, и мне придется…

– Да, – вздохнула Ирина. – Все держится на связях и компромиссах. И не важно – коммерческое это издание или государственное. Наверное, поэтому так часто в нашем деле бал правит непрофессионализм, – продолжала размышлять Ирина. – Ну, посуди сама, – балерина, оттанцевав возможное, становится педагогом-наставником. Летчик, налетав летный стаж, выходит на пенсию, и то не всегда… Многие продолжают летать. Но ведь журналист – не шахтер, выработавший свой ресурс… Хороший журналист с годами становится… – Ирина подбирала слова, – как …выдержанное вино… Не помню, кто это сказал: до тридцати лет журналист работает ногами, а после тридцати – головой. Ведь с годами – больше опыта, аналитики, профессионализма…

– Да никому это сейчас не надо, – раздраженно и устало махнула рукой Наталья. – Ирка, мы чужие с тобой на этом празднике жизни! Точнее, на всей этой вакханалии…

В комнату вошла Алина, которая принесла тарелку с яблоками.

– Ну, тетеньки, вы даете! – обронила она, имея в виду остатки пирога, которым хотела угостить подруг.

– Мы едим на нервной почве, – сказала мама.

– Правда, это чисто нервное, – сказала тетя Наташа, похлопав себя по плотной фигуре.

– А еще кто-то собирался сесть на диету, – съязвила Алина в сторону матери, – чтобы нам носить один размер одежды…

– Ладно, – виновато улыбнулась мама, – забирай пирог… или то, что от него осталось. А нам принеси чаю и жареные орешки.

После ухода гостей дочка с мамой сидят на диване. Ирина читает какую-то газету, а Аля смотрит молодежную музыкальную программу.

«Наверно, в следующей жизни, когда я буду кошкой…» – пел тоненький женский голосок.

Вдруг Ирина, читавшая все время под звуковое сопровождение, подняла голову.

– Как, как? Я не ослышалась? «Дна моей помады, прикасаясь взглядом»? Как это?

– А так… Не ослышалась, – засмеялась Алина и пропела: «дна моей помады, прикасаясь взглядом»…

– Ой, мне плохо, дайте мне воды, – сказала Ирина, закрывая глаза.

Аля щелкнула пультом, и послышался вкрадчивый женский голос, рекламирующий крем для женщин: … «счастливы обладающие… молодость, красота, здоровье – счастливы обладающие…»

И, видя, что мама продолжает сидеть с закрытыми глазами, дочка выключила телевизор. Затем Алина придвинула альбом с фотографиями, который лежал тут же, на диване, и раскрыла его. Из него выпала фотография, на которой была запечатлена молодежная компания, плывущая по Москве-реке.

– Мам, – сказала Аля, держа фото в руках, – все хочу спросить…

Ирина открыла глаза, взяла фото из рук дочери.

– Ну, это мы с папой, – сказала она, слегка улыбнувшись.

– Не трудно догадаться, – отозвалась Алина.

– А вот это – тетя Наташа со своим парнем, – продолжала Ирина.

– Да знаю, знаю… А это кто? – дочка показала на блондинку, повисшую на высоченном брюнете.

– О-о-о, – протянула Ирина, – это та еще штучка… Это Светка. Несостоявшаяся телезвезда. А это ее парень – Борис. Она из Питера была, точнее, тогда еще из Ленинграда. Хотела остаться в Москве, чтобы работать на Центральном телевидении. Хотела выйти замуж за Борю… Слишком активно хотела. Мужчинам это не нравится… Пришлось ей вернуться домой – в Ленинград. Там она пошла работать на телевидение.

– Телеведущей? – спросила Алина.

– Да нет же… Ведь большая часть людей, работающих на ТВ, не видна. Они остаются за кадром. И Светка была всего лишь одной из них. Потом она вышла замуж в своем родном городе. Быстро разошлась, – продолжала Ирина. – Но Борю держала все время в поле зрения. Когда узнала, что родители Бориса перебрались в Израиль, как-то нагрянула к нему в гости в Москву, да так и задержалась… Потом и они уехали в Израиль. Потом переехали в Америку. И больше я о них ничего не знаю…

Дочка опять взяла фотографию в руки, пристально ее разглядывая.

– А тетя Наташа, какая симпатичная…

– Да, сказала Ирина, – она была такая хорошенькая, пухленькая… Славик ее все время дразнил «сдобная булочка с изюмом» или «сбитые сливки»… Она страшно на него сердилась за это. А вообще, они очень подходили друг другу. Но, как говорит тетя Наташа, через ее счастье «телега переехала»…

– Тетя Наташа бывает такая взрывная, нервная, – сказала Алина.

– Будешь нервной, если жизнь такая… Они поженились сразу, как получили дипломы. Слава начал мотаться в командировки по стране, которая тогда называлась СССР, – добавила историческую деталь для дочки Ирина. – Был хорошим фотокорреспондентом. Но… все время рвался в Афганистан. Стал ездить в командировки и туда… Бесконечные встречи и расставания. А однажды он просто не вернулся из такой служебной поездки…

– Погиб? – спросила Аля.

– Пропал без вести, – есть такая жуткая формулировка. – Их было трое: Славик, шофер и солдатик из сопровождения. Не нашли никого и ничего – даже обгоревшего автомобиля… Можно только предполагать… Один вариант страшнее другого.

– Как же она все это пережила? – спросила Аля.

– Даже и сейчас вспоминать страшно…А тогда… Она жить не хотела. Они вместе не прожили и двух лет за вычетом его командировок. Она даже не успела забеременеть… Тетя Наташа как-то призналась мне, что больше всего ее жжет боль за непрожитые вместе годы жизни, независимо от того, какой бы эта жизнь не оказалась потом… Понимаешь?

Ирина посмотрела на внимательно слушавшую ее дочь.

– Когда-то я смотрела кинофильм. Он назывался «Сошедшие с небес», – продолжила женщина. – В фильме был придуман интересный режиссерский ход: молодые герои – он и она, любящие друг друга, погибают во время войны с фашистской Германией. А потом перед зрителем как бы прокручивается та жизнь, которая у них могла бы быть, если бы они остались живы… Понимаешь? Любая жизнь со всеми проблемами и трудностями, лишениями все равно лучше небытия…

– Понимаю, – сказала Алина. – И тетя Наташа больше не выходила замуж?

– Нет. Понимаешь, любовь, счастье – это такое состояние… – Ирина, задумалась, подбирая слова. И слова эти сами всплыли в памяти.

 
Кто счастье знал, тот не узнает счастья.
На краткий миг блаженство нам дано… —
 

скорее прочувствовала, чем процитировала Ирина.

 
От юности, от нег и сладострастья
Останется уныние одно… —
 

быстро и, немного заученно по-школьному, закончила Алина.

– А вот с последним утверждением я не совсем согласна, – сказала мама. – Здесь можно поспорить… Но только не сейчас, – и, обхватив руками маленькую подушку, лежавшую на диване, Ирина положила на нее голову.

Был обычный будничный день нескончаемой московской зимы. Ирина быстро печатала что-то за компьютером, периодически поглядывая из окна своей квартиры на скучный зимний пейзаж за окном. Иногда она отрывалась от клавиш, чтобы набрать длинный междугородний номер телефона. После нескольких попыток, наконец, на другом конце провода взяли трубку.

– Алло, – ответил бас с сильно выраженным малороссийским акцентом.

Услышав незнакомый голос, Ирина спросила на всякий случай: «Это Киев? Здравствуйте! Вам звонят из Москвы. А могу я поговорить с Владимиром Павловичем?»

– Он у нас больше не работает, – грубо и с нескрываемой злостью ответил незнакомый голос.

– Т-а-к… – только и смогла произнести Ирина, опасаясь, что нелюбезный собеседник сейчас бросит трубку.

– Вы теперь вместо него? – старалась она как-то продолжить тему.

– Я не вместо кого-то, а сам за себя, – насмешливо ответил собеседник.

– А вы не могли бы узнать, почему ваша бухгалтерия не выслала гонорар за статьи, которые были опубликованы два месяца назад? Все-таки, я звоню из другого города…

– А хоть бы из другого государства, – злорадно хмыкнул мужчина. – Я вам не Владимир Павлович. И лично я никаких дел с москалями иметь не собираюсь…

– Ах, вот оно что, – протяжно сказал Ирина. – С этого надо было и начинать. – Может, про Севастополь еще поговорим? А то паны ругаются, а у холопов чубы трещат…

– А хоть про НАТО, – все так же злорадно отозвался собеседник, но трубку не положил. Он явно начинал получать удовольствие от разговора.

– Да вы… да ты – совок типичный… Или еще хуже, – сорвалась Ирина, бросая трубку.

– Чувствую, этих денег я уже не увижу, – сказала она вслух, – да еще телефонные переговоры меня разорят… Ой, да там же еще было четыре фотографии Игоря. Значит, и ему не заплатят…

Она долго смотрела на заснеженный пейзаж за окном, стараясь успокоиться. Но ослепительно-белый снег в сочетании со светлыми тонами архитектуры спального района вызывал у нее только чувство депрессии.

Ирина с досадой выключила компьютер, понимая, что выбита из нормального рабочего ритма, и поближе пододвинула к себе телефон, собираясь звонить. Пока она рылась в каких-то записях, разбросанных на столе, раздался звонок.

– Здравствуйте! Это Ирина? – осведомился молодой баритон.

– Да – автоматически и как-то глухо отозвалась она.

– Это Вам из Питера звонят, из журнала… – продолжал мужчина. – Меня Олегом зовут. Я – заместитель редактора. Мы с вами уже знакомы заочно. Я хочу сказать, что мне и моему шефу нравятся ваши статьи. И у нас для вас хорошая новость. Мы расширяемся… И нам будет нужен свой корреспондент в Москве.

– Неужели? – воскликнула Ирина.

– И я бы хотел, чтобы это были именно вы… Создавать специальный корреспондентский пункт – для нас все-таки накладно…

– Ну, понятно… А у меня – корреспондентский пункт прямо на дому, – подытожила Ирина.

– Да-да, – отозвался баритон.

– Всю жизнь мечтала, чтобы все мои редакционные начальники находились в другом городе, – пошутила Ирина.

– Мы хотим вас вызвать где-то через месяц в командировку, чтобы оформить вас в штат. Вы не возражаете?

– Ну, что вы, буду ждать вашего приглашения…

– И еще…У вас есть для нас какой-нибудь эксклюзив? – поинтересовался собеседник. – Очерк об интересном художнике, например. Сгодится также и интервью с актером…

– Для вас – обязательно. И только – эксклюзив…

«Где-то убудет, где-то прибудет, – подумала Ирина после разговора с Питером. – Но… Расслабляться нельзя. Волка ноги кормят».

Она опять придвинула телефон, опять порылась в каких-то бумагах.

– Добрый день! Я звоню по вашему объявлению в интернете… Вашему журналу нужны корреспонденты?

– Да, – отозвалась женщина на другом конце телефонного провода. – Привозите свои печатные работы и резюме.

– Привозить? Зачем же тратить время на поездку, когда я могу вам выслать все по электронной почте? – У вас что – компьютеров нет? – удивилась Ирина.

– Надо приехать, – безапелляционно сказала женщина и повесила трубку.

Ирина с досадой посмотрела на циферблат настенных часов, понимая, что она ничего не успевает, и что время уходит, как песок сквозь пальцы. И опять стала звонить.

– Здравствуйте. Я звоню по вашему объявлению в интернете…

– Добрый день – отозвался любезный, вкрадчивый мужской голос. – Очень приятно, что вы позвонили именно в наш журнал «Имидж»… нам нужны журналисты-профессионалы. Меня зовут Артем. Я – заместитель главного редактора. Что вы нам можете предложить? – спросил он вежливо.

– Много чего, – сказала Ирина. – И я – именно журналист-профессионал. Ищу постоянную работу в штате.

– Замечательно, – отозвался сладкоголосый мужчина. – Но, понимаете, сначала мы должны узнать, как вы пишите. Сначала надо опубликоваться, а потом мы уже будем говорить о планах на будущее… Вот сейчас, что вы можете предложить нам конкретно по нашей тематике?

И уже понимая, что разговор переходит в некое «дежурное русло», совсем «не то русло», Ирина, старясь не менять интонацию голоса, выдавила из себя: «Да хотя бы зарисовку об известном российском дизайнере, которая показала свою новую коллекцию на подиуме «Бурда-Моден». К тому же, к статье есть много иллюстраций»…

– Замечательно, – встрепенулся Артем, – даже уже готовое фото есть? Так зачем мы тратим время… высылайте немедленно по электронной почте – и текст, и фото.

– Вы ведь находитесь в районе Нового Арбата? – уточнила Ирина. – Я все равно сегодня буду с вами по соседству. Давайте я к вам лучше зайду.

– Замечательно, замечательно, – отозвался Артем, – диктуйте ваши данные, чтобы я мог заказать вам пропуск.

Ирина зашла в предпоследний вагон электрички метро. И как только закрылись двери, в нос ей ударил жуткий, неприятный запах… Многотерпеливые москвичи, симпатичные девушки и дамочки, одетые в весьма приличные дубленки и дорогие шубки сбились в кучу, отпрянув от двух последних сидений. На лицах их были брезгливость и отвращение.

На одной скамье, заняв ее всю полностью, с открытым ртом, спал молодой человек в грязной куртке со следами явной олигофрении на лице. Волосы его были всклокочены, рот приоткрыт, а в уголках рта скопилась то ли пена, то ли слюна. Напротив него, также заняв все сиденье, лежа на боку, спал бомж, у которого пол-лица было закрыто черной шапкой. С сиденья на пол стекала струйка, превращаясь в зловонную лужу…

Ирина хотела прорваться вперед, но поняла, что не в силах сдвинуть человеко-пассажирскую массу и решила дождаться следующей остановки. Она постаралась как можно дольше задержать вдох…

В следующем вагоне было немного свободней. Она прислонилась к дверям, на которых было написано «не прислоняться», но к которым всегда все прислоняются, особенно, если полно людей. И тут же услышала голос: «Извините, что мы к вам обращаемся, мы сами – люди не местные»…

Крашеная цыганка с голубоглазым ребенком на руках проговаривала заученную речь: «Ночевали на вокзале, нас обокрали. Допоможите насобирать на билет … кто сколько может»…

На пересадочной станции вышло много людей, и молодая девушка вкатила коляску с инвалидом – молодым мужчиной. У него была только одна нога, а на месте рук – два обрубка, которые начинались от локтей… Девушка молча катила коляску, инвалид тоже молчал. Кто-то опускал монетки в целлофановый пакетик, прикрепленный к коляске, кто-то отводил глаза, кто-то читал газету…

Выйдя из метро, Ирина еще шла минут двадцать пешком, пока не оказалась перед пятиэтажным зданием грязно-серого цвета. Она сверила адрес по бумажке, миновала вахту и оказалась в редакции, которая размещалась тут же, на первом этаже.

– Это вы звонили? – обратилась к Ирине женщина лет пятидесяти семи в строгом сером костюме, сквозь распахнутый ворот которого выглядывала белая рубашка.

Женщина всем своим видом – и прической, и одеждой, очень напоминала секретаршу партийного босса советских времен.

«Какая нетипичная секретарша для нашего времени», – подумала Ирина, узнавая по голосу недавнюю телефонную собеседницу.

– Давайте, что принесли, – сухо сказала та.

Ирина достала пару журналов и газету, а сверху положила отпечатанное резюме.

– Достаточно трех публикаций? – уточнила она.

– Вполне, – как бы отмахнулась секретарь то ли от Ирины, то ли от стопки лежащих у нее на столе газет и журналов будущих соискателей. И добавила, – а завтра в два часа приходите на тестирование.

– А сегодня никак нельзя пройти тесты, раз уж я здесь нахожусь? – попыталась логически подытожить ситуацию Ирина.

– Нет, – ответила строгая дама в сером костюме с белым воротничком. – Редактор должен ознакомиться сначала с вашими публикациями. Приходите завтра…

Ирина вздохнула и направилась к выходу. «А редактор здесь, должно быть, не мужчина», – подумала она, усмехнувшись, после общения со строгой секретаршей.

Выйдя на улицу, Ирина опять развернула бумажку, на которой было что-то написано. Она огляделась по сторонам, пытаясь сориентироваться, а затем быстро пошла к проезжей части. Проехав три остановки на троллейбусе, она оказалась на широкой улице. Перешла на противоположную сторону, а затем свернула в какой-то переулок. Но вскоре вернулась обратно, потому что там был тупик. Она еще раз огляделась по сторонам, достала мобильный телефон, набрала все по той же бумажке номер.

– Это Артем? – Я, наверное, заблудилась. Или какая-то неточность в адресе…

И затем пошла по длинной улице, балансируя и спотыкаясь на каблучках по скользкому, плохо убранному тротуару.

В приемной сидела девушка с надменным и скучающим лицом, с модной прической и в очень короткой юбке, с очень длинными ногами. Она сидела в окружении добротной офисной мебели, хорошей оргтехники, буквально утопая в экзотических растениях под журчание фонтанчика. Но было в ее облике что-то такое… От чего из глубин памяти Ирины сами по себе вдруг всплыли строчки: «Я сидела на крыльце с выраженьем на лице. Выражало на лице, что сижу я на крыльце»…

– Вы секретарь? – наконец, нарушила затянувшееся молчание Ирина.

– Я курьер, – все с тем же надменно-безразличным видом ответила девушка.

– А как пройти к заместителю главного редактора?

– Артему? – длинноногая, наконец, встрепенулась и оценивающим взглядом посмотрела на интересную незнакомку, – по коридору направо… последняя дверь.

Дверь была открыта. Ирина вошла и остановилась за порогом. Справа от нее, в глубине большой комнаты находился стол. За ним боком, почти спиной к двери, сидел мужчина, положив ноги на стол в хорошо начищенных ботинках, и играл в какую-то карточную игру на компьютере. В кабинете стоял устойчивый запах дорогого мужского «парфюма». Ирине пришлось кашлянуть, чтобы как-то заявить о своем существовании.

Мужчина обернулся, улыбнулся и, не спеша, снял ноги со стола.

– А я вас ждал, – сказал он с неким интимом в голосе, помогая Ирине снять шубку и вешая ее в шкаф для одежды.

– Чай, кофе? Кажется…Ирина…

– Константиновна… Нет, у меня еще много дел, – ответила она любезному, с «иголочки» одетому молодому человеку лет двадцати шести.

Что-то неприятно поразило Ирину в его лице. Какое-то несоответствие мимики и слов… Позже поняла: это было несоответствие широкой, приветливой улыбки в сочетании с холодным, застывшим и надменным выражением глаз.

– Вот текст. А тут – фото, – Ирина вытряхнула из большого конверта штук двадцать фотографий. Только фото я вам не могу оставить. Это снимал корифей… Если я точно буду знать, что вы опубликуете мою статью, тогда и определимся с фото.

– Да, да, конечно, я понимаю. Приятно иметь дело с профессионалами… Какая красота, – сказал молодой человек, раскладывая на столе фото и разглядывая моделей в красивых нарядах.

– Да вы садитесь, садитесь, – сейчас я подарю вам наш журнальчик. Вот почитайте последний номер…

Ирина села на большой мягкий диван, обшитый натуральной кожей бежевого цвета, и стала перелистывать журнал.

Она находилась на довольно большом расстоянии от Артема, который разложил на столе фото, как карточный пасьянс. В какой-то момент, не поднимая от стола головы, молодой человек скосил на Ирину глаза и незаметно, ловким движением руки, скинул в приоткрытый верхний ящик стола пару фотографий… Затем бегло просмотрел текст.

– А давайте, сделаем так, – сказал заместитель главного редактора, обращаясь к Ирине, – текст большой. С ним надо внимательно ознакомиться… Я вам потом перезвоню. И скажу свое мнение. Фотографии корифея не забудьте, – добавил он, широко улыбаясь.

Ирине очень хотелось поскорее выйти на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. В душе она испытывала жуткое чувство дискомфорта. Такое, какое бы могло возникнуть у учителя, если бы на его месте случайно оказался ученик в роли преподавателя, выставляющий отметки не за знания, а из каприза данной ему по случаю власти.

– По-моему все эти объявления по интернету, – напрасная трата времени, – подумала Ирина вслух, не замечая, что она уже спускается в лифте, и к тому же не одна…

– Вы говорите о знакомствах по интернету? – с вкрадчивым любопытством спросила женщина, ехавшая с Ириной в лифте, и которую та даже не заметила в силу своего душевного состояния, когда садилась в лифт.

Ирина вздрогнула, вдруг осознав, что она не одна, увидев перед собой блондинку лет сорока.

– Да что вы… я говорю об объявлениях по поводу работы, – нервно выдохнула Ирина.

– А-а-а… – немного недоверчиво протянула случайная попутчица, придирчиво разглядывая Ирину с ног до головы.

Выйдя из здания, Ирина подошла к высокому сугробу, слепила снежок и приложила его ко лбу. Дела были сделаны не все, а голова раскалывалась. Она полезла в сумочку, достала бумажную упаковку отечественного анальгина, оторвала таблетку, проглотила, закусывая горечь снежком. И двинулась дальше.

Молодой человек по имени Артем дочитал до конца Иринину статью, отодвинул ящик стола и достал оттуда фото. Покрутив снимки в руках, он самодовольно хмыкнул.

В это время, крадучись, как кошка, длинноногая дива, сидевшая до этого в приемной, заглянула к нему в кабинет.