Текст книги "Sans toucher (Не касаясь)"

Февраль 1942. Зажопинка

Как всегда в конце февраля припечатало до морозного скрипа под ногами. Солнце слепило, пытаясь согреть. Запряженный в сани Копчик (а как еще можно назвать коня, которому возница постоянно смотрит именно в эту точку?) попеременно подставлял то одно ухо, то другое под источник скупого тепла. Вышедший из дома хозяин ловко доковылял до саней. Дал коню маленький кусочек вкусного хлеба, отвязал от забора уздечку и уселся на сено, служившее и матрасом для возницы, и дежурным обедом для двигателя в одну лошадиную силу, если приходилось где-нибудь задерживаться. Положил в сани костыль, сбил под собой сено, чтобы было удобней сидеть, и дернул вожжами: «Но, миленькАй, пошел!»

Деревня дымила трубами, пытаясь восполнить тепло, которого мало давал скудный запас еды. Нужно было растянуть до мая. Проезжая мимо дома Леньчиков, уполномоченный остановил Копчика: дым из трубы не шел. Слетев с саней, насколько позволял протез и костыль, он влетел в дом многодетной семьи. Все семейство лежало в зале рядом с остывшей печкой. «МиленькАИ, да что же вы так». Куча тел начала слабо шевелиться. На выдохе инвалид произнес: «Лежите, сейчас печку растоплю». Привычный Копчик стоял и наблюдал за суетящимся хозяином, то колющим дрова, то ищущим бересту для розжига. В ноздри коня ударило дымом, правое ухо замерзло, пришлось неудобно выкручивать голову, подставляя его солнцу. Через несколько минут разгоряченный инвалид влетел в сани и погнал обратно домой. С порога крикнул: «Мать, готовь кисель, Леньчики с голоду помирают, я сейчас в контору, потом за жмыхом поеду, ты с киселем бегом к ним. Ничего другого им нельзя».

2008. Банкет в Зажопинке

Отпрысков наказали, запретив появляться на банкете. Дамы блистали нарядами. Кто-то безмерно утягивал целлюлит, кто-то подчеркивал молодость тела. Светлана, незаметная в толпе, потрясала на более близком расстоянии. Ей не нужны были десятки поклонников, нужен был только один. Опасный и интересный, пьянящий. Волков после обязательной официальной части с награждениями подсел к ней. Игра в принцессу не удавалась. Вроде держала незримую дистанцию, когда осанка и жесты чертят грань между богиней и валяющимся у ее ног. Можно сидеть рядом, но все равно, богиня будет на мраморном пьедестале, а недостойный будет валяться в грязи. Ее взгляд может поднять до небес, а может пройтись катком безразличия, делая тревогу неизвестности безнадежностью. Такому не научат в пансионе для благородных девиц. Гены передают опыт предков, шлифующийся поколениями. Но босс трепался об устройстве «Колизея» и не настраивался на романтический лад. Ди-джей включил Scorpions[83]83
  Рок-группа, известная своими медленными композициями.


[Закрыть]. За расшторенными окнами светили звезды. Ильич, сдавшийся под напором фигуристой поклонницы и гормонов, исчез. Светлана попыталась прервать поток технических терминов.

– Семен Алексеевич, разрешите Вас пригласить.

– Авек плезир.[84]84
  Avec plaisir (фр.) – С удовольствием.


[Закрыть].

Во время танца «француженка» начала допрос.

– Почему вы с Зильберманом сыновьям своим позволяете, ну, как бы сказать...

– Проказничать?

– Да. Кажется, вы их специально подталкиваете к этому.

– Причин много. Первое, просто корпоративный выезд – поставили дежурную галочку и все – скучно. А проказы – уже традиция. Все ждут этого представления. Второе, хотя, наверное, это и есть главное – воспитательный процесс, стараемся детей держать рядом с собой. Посмотрите, у скольких известных людей дети, мягко сказать, неудачниками выросли. Бизнес-бизнесом, карьера-карьерой. Но не стоит забывать, для чего все делается. Третье, коллектив молодой, после «Колизея» вечером не редки сценки «дети до шестнадцати». Бережем детскую психику с помощью домашнего ареста.

– А Вы не можете мне открыть главный архитектурный секрет отеля?

– Пообещайте никому не рассказывать.

– Обещаю.

– На что похожа раскраска отеля?

– На сказочный городок.

– Семь подземных королей – сказка моего однофамильца Волкова, – среди пар Светлана увидела Зильбермана, показывающего боссу, где правильно надо держать руки при танце. «Как подростки». Волков запнулся и наступил переводчице на ногу.

– Извините, уже давно на дискотеках не был. – Словно не замечая, француженка продолжила:

– В честь однофамильца раскрасили?

– Нет, в честь неправильно поставленной задачи. Константин Петрович подсказал.

– Повар?

– Да. Он в Чехии служил в Рокитнице в каких-то горах. Рок – год по ихнему. Примерный перевод – «ссылка» или «вечные выселки». Можно сказать, тезки местных Горельских Выселок, почему и запомнил. Так вот, командир части сумничал и дал задание покрасить каждому подразделению казарму в палевый цвет. Вы имеете представление об этом оттенке?

– На французском Pale – бледный, а вариантов бледного очень много.

– Вот и там каждый комбат был уверен, что разбирается в колеровке. В армии подобные задания обычно выполняются ночью. Теперь представьте расцветку полка утром.

– Семь подземных королей умерли от зависти!

– Так и было. Мы решили в Носково придать цветам небольшой смысл. Время работы развлекательных комплексов совпадет с цветом сектора, на который показывает тень от кнута Носкова. Правда, стопроцентного попадания удалось добиться только со временем работы ресторана.

– Вот это да! – искренно вырвалось у Светланы – солнечно-цветовые часы!

Медленный танец закончился. Волков распрощался и исчез.

2008. Связь с центром

– Добрый вечер, – пожелал бархатистый голос Иванова. – Говорить можете?

– Одна, – ответила Светлана с интонацией «так и в девках недолго остаться», разглядывая себя в зеркале. Возмущенный голос в «Нокии» продолжил: «Все в твоих руках, красавица. Такого кавалера ей подогнали, легенду разработали, можно сказать, весь коллектив ФСБ сутками не спит, выискивая слабые места потенциального жениха, за которые можно ухватить и… в ЗАГС. Просто черная неблагодарность.

– Ага, а потом сидеть и ждать его 20 лет из тюрьмы, увядая? – перехватила инициативу Светлана, перемещаясь из коридора на кухню.

– Ну, с миллиардом-другим быстро не завянешь, – парировал полковник, переключая голос на официальный тон.

– Посмотри, что мы накопали. Примерно три года назад в прессе прошла мощная компания, обсуждающая радиоактивный след чернобыльского облака. В газетах и в Интернете насчитали более 30 публикаций. Угадай, с чем совпал след облака?

– Неужели с нашим коридором? – открывая холодильник, удивилась разведчица.

– Корпоративный выезд тебе мозги не отбил, уже радует. В почте лежат все материалы. Советую изучить все от корки до корки, может, сможешь уловить почерк. Сам посмотрел мельком. Все поставили с ног на голову. Самое интересное, они смогли задействовать настоящих экспертов, занимающихся проблемами радиации.

– Это как? – Светлана достала йогурт и села за стол.

– Напоминаю, но в «школе» вам должны были это преподавать. Нужно озвучить проблему с требуемой стороны. Например, дедовщину в армии. У любого явления всегда есть сторонники и есть противники, которые стоят на своем. Чем крупнее проблема, тем больше лагерь тех и других. Можно выбрать персоны, которые будут озвучивать нашу позицию. Например, нужно, чтобы общество положительно относилось к армии. Выбираем авторитетных штатских с хорошо подвешенным языком, которые доказывают, что дедовщина – метод воспитания настоящего защитника Родины и гражданина, приводят исторические справки, статистику, что в армии за год гибнет 100 человек, в то время как от наркомании гибнут 20 тысяч «откосивших» ровесников, и так далее. С противоположной стороны выпускаем неуравновешенных дамочек, у которых один аргумент: не хотят отпускать в армию своих чад. Колода может состоять из множества людей, но качество одних представителей всегда должно быть на голову выше других. Полгода дебатов, и мы имеем очередь на Угрешке[85]85
  Московский сборный пункт призывников.


[Закрыть], причем можно будет организовать бизнес по продаже очередей в десант, танкисты и так далее.

– А почему этого до сих пор не сделали? – принялась за ужин потенциальная невеста миллиардера.

– Приятного аппетита. Это я тебе напомнил, чтобы ты материалы под нужным углом посмотрела. Тебе еще не делали сомнительных предложений?

– Дома одна йогуртом фигуру оттачиваю, а не ращу целлюлит деликатесами в ресторане, – поменяла обиженный тон. – О Носкове, пожалуйста, соберите информацию. Не зря же ему Волков памятник поставил…

Апрель 1942. Горелки

В ленинской комнате шло собрание «Все для фронта – все для победы». Провалившиеся, уставшие глаза смотрели на трибуну. Шла середина голодной весны. Нужно было продержаться до первых весенних ростков. В ушах шумело. Голос с трибуны доносился как издалека: «… операция наступления под Москвой завершилась освобождением Московской и Тульской областей. Товарищи, я предлагаю сдать в фонд обороны излишки продуктов, чтобы поддержать нашу доблестную Красную Армию…». К шуму в ушах добавились бурные аплодисменты…

На следующий день после собрания Семена Николаевича вызвали и поставили задачу по сбору излишков продовольствия. Неделю он думал, как выполнить задание. В пятницу вечером приковылял на протезе в сельсовет и, матерясь, сказал, что если сегодня собрать излишки, то завтра пахать будет некому.

С рассветом за ним приехал участковый.

– Собирайся, Семен. Попрощайся с женой и дочкой. Путь дальний, продуктов возьми, и одежду теплую. Понял за что?

– Понял.

Жена, стоявшая вдоль стенки, начала суетиться, собирать продукты. Потом бросилась собирать одежду. Из рук все валилось. Кинулась к продуктам.

– Аннушка, не суетись, собери вначале поесть. Оденусь я сам как-нибудь. Не голоси, дочку разбудишь. Все будет хорошо. Иди жить к матери. Скотинку береги. Копчика под пахоту давай в обмен на сено и продукты, деньгами не бери. Я уже договорился, на нем огороды через неделю пахать начнут. За это сено тебе помогут заготовить летом.

– Сеня, ну как же я без тебя!?

– Успокойся, все будет хорошо. От отделения Васильич мерина назад пригонит.

Еще полчаса собирались, запрягали, пытаясь осознать, как поменялась жизнь. Уверенность мужа, что ничего страшного не происходит, перешла к жене. Расставание было будничным, как будто Семен уезжал к сестре в гости в Скуратово на пару деньков, помочь с хозяйством. Тронулись неспешным шагом, телега гремела колесами, холодное апрельское солнце не грело. Когда отъехали от деревни и стали двигаться вдоль кустиков, участковый начал говорить.

– Семен, если ты на следствии покажешь, что налог специально не собрал, то тебе светит 58 статья, и все твои родственники будут родственниками «врага народа». Налог в этом случае соберут и в первую очередь с твоей родни.

– Что делать-то, Васильич?

– Покажи, что налог собрал и пропил все.

– А кому я все продал, это же не одна телега?

– Вот ты удивительный человек, а цыгане разве тебе не предлагали хлеба им продать?

– Они всегда предлагают. Так их спросят на следствии.

– Цыган? Пришлых? Найдут? Запомни, ты не местным с Комсомольского продал, а пришлым. Водку на рынке в городе купил. Сейчас такие толпы народа туда-сюда шастают, что несколько телег продуктов по карманам распихать могут. Главное, стой на своем. Тогда статья тебе уголовная – за растрату.

– Вот тебе и судьба, «деньги есть – здравствуйте Семен Николаевич, денег нет – что приперся, черт хромой».

Оба замолчали. Телега, громыхая железными ободьями, миновала «кустики», еще не задерживающие солнечный свет лысыми кронами. Левую сторону грело солнце, справа бодрили заморозки. Так и доехали до здания, служившего и отделением милиции, и судом.

Суд состоялся на следующий день. Несмотря на призрак 37-го года и прочие катаклизмы, каким-то образом количество сволочных людей в Туле было всегда на порядок меньше, чем в столицах. К удивлению пришлого парторга, дело ловко переквалифицировали из политического в уголовное, подтвердив поговорку: «Ростов – папа, Одесса – мама, а Тула – дочка». Своих не выдаем. Семену впаяли два года за растрату, несмотря на военное время, дали практически минимум, по году за каждую «пропитую» тысячу рублей, сохранив единственного в округе мужчину восемнадцатого года рождения. Остальные не вернулись с войны.

3 года назад. Операция «Ч» в теории

Ильич влетел в офис. Не успел сесть на стул, как на столе зазвонил телефон и противный голос Вареньки (а каким еще можно назвать утренний призыв бросить свой привычный утренний моцион?) приказал (!!!) нестись к Генеральному. Рука не успела дотянуться до кнопки компьютера. «Отдыхай, трудяга. Пойду получать очередное ЦУ».

– Семен Алексеевич, вызывали?

– Илья Ильич, привет. Конечно, вызывал, скажи спасибо, дал тебе сны досмотреть, не стал делиться своим озарением в четыре утра. Проходи, садись. Надеюсь, ты позавтракал?

– Я бы не отказался от кофи с круасан шу[86]86
  Кофе с горячим круассаном (почти на французском)


[Закрыть].

Волков набрал внутренний секретаря.

– Варенька, два кофе и «педигри»[87]87
  Засилье рекламы вносит свой вклад в понятийный аппарат.


[Закрыть].

– Алексеич, спасибо за заботу.

– Шерстка будет шелковистая, а энергии – хоть сейчас в упряжку. Теперь о деле. Я нашел решение проблемы с нашими двумя смыкающимися участками. Нам их отдадут не по спекулятивной, а по бросовой цене.

– Если можно, с этого места поподробнее.

Ильич сел на стол и начал болтать ногами.

– Зильбер, пожалуйста, слезь со стола, а то пойдут слухи, что ты ко мне входишь, ногой раскрывая дверь. Варенька хоть и проверенный человек, но язык я ей вырывать не могу, да и не хочу.

Зильберман со стола переместился на кресло слева.

– Понял, жаль, у вас нет табуреточки, чтобы у цветочка рядом с окошечком в уголке тихонько посидеть. Да и цветочка тоже нет.

В кабинет вошла секретарша с подносом, на котором лежал «дежурный набор» печенья и две объемные чашки с кофе. Чашки и «дежурный набор» переместились на стол руководителя. Волков поблагодарил: «Большое спасибо, Варенька, пожалуйста, постарайтесь два часа меня ни с кем не соединять». После того как дверь закрылась, беседа вошла в деловое русло.

– Ильич, перемешайся, чтобы я монитор туда-сюда не крутил, – аналитик переехал на кресле ближе к монитору, не вставая, перебирая руками по краю стола. – Смотри, практически все скупили, кроме двух участков.

– Да я давно в курсе дела, что ты наткнулся на спекуля, который хочет заработать на продаже народной земли.

– Ты про чернобыльский след слышал, что пятнами выпадает? По-моему, как раз на этих самых гектарах, ровно в границах интересующих нас владений выпала такая доза, что народ стал спиваться пачками, рожать дебилов и выращивать томаты небывалых размеров.

– Семен, ты правду говоришь или прикалываешься?

– Я говорю, что нужно срочно искать умников, которые диссертации пишут на данную тематику. Год спонсорства такой лаборатории и небольшая оплата услуг «добровольных экологов» поможет существенно снизить стоимость участков.

– Ты что, с ума сошел!? Специально заражать землю, на которой потом будем строить?

– Я, конечно, «Капитал» не осилил, но фразу, что «ради тысячи процентов буржуины любого в асфальт закатают», помню. Радиоактивные вещества – это не только опасно, хлопотно, но и дорого. Предлагаю взять на вооружение телевизионные технологии.

– А теперь можно поподробнее с этого момента, ты хочешь стать телемагнатом? – Волков встал, подошел к шкафчику с коллекцией машинок, открыл и, любуясь на них, продолжил.

– Для нашей операции этого не потребуется, достаточно будет Интернета и местной прессы для затравки. – Ильич переместился с кресла на стол и, взяв чашку, стал пить кофе и болтать ногами. – Семен Алексеевич, можно по пунктам и желательно без загадок. И кстати, когда ты себе плазму повесишь, чтобы попками с тобой не тереться, или тебе нравится?

Семен закрыл шкаф и уселся на кресло рядом, оставив последний вопрос без внимания.

– Можно. Пункт первый – мы начинаем мощную пиар-кампанию против Горликова, скрывающего от народа правду. Пункт второй – правду придется делать. Пункт третий – люди, которых мы привлечем, будут реально убеждены, что борются за правое дело. Пункт четвертый – мы будем управлять процессом.

– У меня вызывает вопрос пункт третий: почему люди будут убеждены в правоте дела?

– Да просто всегда есть такие люди, нужно только найти.

– Тогда как на счет четвертого пункта – как мы сможем ими управлять?

– Как говорил Вустер[88]88
  Герой юмористического цикла «Дживс и Вустер» П. Вудхауса.


[Закрыть], «…все дело в тонком знании психологии». Ты видел людей, всю жизнь работающих в помещении и рвущихся лазить по грязи?

– Ну, в поход в отпуска многие ходят.

– Ага, на пару недель в теплое время года в хорошей компании. Кабинетный ученый если и поедет в поля, то только первый раз, чтобы наделать фоток себя любимого для галочки. Даже образцы собирать не будет. Особенно, если есть добровольные помощники. На этом этапе мы и будем управлять процессом. А радиоактивной черники, или что там будет еще расти на интересующих нас участках, на базаре полно. Нужно только ярлычок привесить. – Ильич добил последний «педигри» и на пару секунд перестал мотать ногами. Потом продолжил допрос.

– А можно о «добровольных экологах?

– Представь, ты сидишь в кабинете и управляешь кучей энтузиастов, которые ловят каждое твое слово на лету. Бегают на побегушках, собирая радиоактивные образцы по всей Московской области. Желания выйти из кабинета точно не будет, работы и в кабинете будет достаточно.

– Я повторяю вопрос, откуда мы возьмем энтузиастов?

– Юрик и его «двое из ларца».

– Юрик – лидер экологического движения – вот умора! Хотя он очень убедителен.

– Зильбер, а ты знаешь, у меня идея возникла, как нам и на науке заработать или хотя бы получить дополнительные очки в тяжелой конкурентной борьбе за клиента в наших домах отдыха. Пардон, в парк-отелях.

– Может, и мне начать что-нибудь коллекционировать? Раз, посмотрел на окаменевшую какашку динозавра и, оба-на, блестящая бизнес-идея.

– У тебя же роботы всю квартиру занимают.

– Извини, они на коллекцию не тянут. Бо́льшая часть находится в разобранном виде с целью улучшения характеристик или для создания гибридов. И потом, когда я на них смотрю – все мысли об улучшении их ТТХ[89]89
  ТТХ – тактико-технические характеристики (военное сокращение).


[Закрыть], а не о бизнесе. То ли дело какашка динозавра. Здесь и редкость небывалая, и мысли о вечном. Сразу что-нибудь придумаю.

– Ильич, хватит подкалывать. Слушай сюда …

3 года назад. Главная проблема современного ученого

Архимеду было легко. Плюхнулся в ванную – готов закон. Тело, впертое в воду, выпирает из воды объем впертого тела. Пифагор разрезал штаны (видимо, он и был изобретателем сего наряда, который при его жизни не прижился: известно, что даже римляне предпочитали ходить без порток) под прямым углом – пожалуйста, еще один закон. Ни закона об авторском праве тебе, ни конкуренции. Всем хочется только брюхо набить да подраться. Никто не претендует на каракульки на глиняных черепках. Изобретай в свободное от драк время и не забывай рядом с буковками, описывающими суть закона, свое имя ставить. Некоторые поступали еще проще, как Плиний Старший: просто придумали всякие факты из головы, и их более 2 тысяч лет повторяют верящие древним авторитетам[90]90
  Речь идёт о всеобщем заблуждении, что страус при приближении опасности прячет голову в песок. (Стивен Фрай «Книга всеобщих заблуждений»)


[Закрыть] потомки. Лет триста назад, когда встречались чудаковатые спонсоры, было совсем несложно брать образцы для опытов из соседней лужи и потом умничать, имея всего два увеличительных стекла. Совсем по-другому обстоит дело сегодня. Представьте, что все основные законы уже открыты. Яблоко давно попало в темечко Ньютона. Теория относительности написана в пыльном патентном бюро. Чтобы открыть что-то новое в физике, требуется строить огромный коллайдер[91]91
  Имеется в виду Большой Адронный Коллайдер (БАК). Идея проекта Большого адронного коллайдера родилась в 1984 году и была официально одобрена десятью годами позже. Его строительство началось в 2001 году, после окончания работы предыдущего ускорителя – Большого электрон-позитронного коллайдера.
  В ускорителе предполагается сталкивать протоны с суммарной энергией 14 ТэВ (то есть 14 тераэлектронвольт или 14·1012 электронвольт) в системе центра масс налетающих частиц, а также ядра свинца с энергией 5,5 ГэВ (5,5·109 электронвольт) на каждую пару сталкивающихся нуклонов. Таким образом, БАК является самым высокоэнергичным ускорителем элементарных частиц в мире, на порядок превосходя по энергии своих ближайших конкурентов – протон-антипротонный коллайдер Тэватрон, который в настоящее время работает в Национальной ускорительной лаборатории им. Энрико Ферми (США), и релятивистский коллайдер тяжёлых ионов RHIC, работающий в Брукхейвенской лаборатории (США). (Википедия)


[Закрыть], в котором разгонят атомы до бешеной скорости, чтобы столкнуть их лбами (как найти лоб у атома, теория еще не дала ответ, а коллайдер уже построили). Конечно, к проекту примазалось некоторое количество счастливчиков. Но каких бы размеров ни был коллайдер, на всех ученых его все равно не хватит. Тем более что кроме физиков есть еще и химики, и биологи, да и еще наберется несколько тысяч смежных отраслей народного хозяйства, где народ надеется что-то открыть. Что же самое главное для современного ученого? Необразованные первоклассники ответили бы – деньги. Менеджеры со степенью MBA[92]92
  MBA – магистр делового администрирования.


[Закрыть] поправили бы малолеток – большие деньги. Одни ошибаются в силу малого жизненного опыта, другие – в силу излишней веры во всемогущество денег и полного отсутствия фундаментального образования. Для настоящего ученого самым важным является ТЕМА. Если вы не выбрали подходящую научную тему, то вы не ученый, а лаборант, допущенный мыть пробирки. Если же у вас есть ТЕМА, то деньги и прочие регалии сами будут липнуть к вам. Даже очень может быть, вы сможете годам к девяноста получить премию[93]93
  Речь идёт о Нобелевской премии, которая задумывалась Нобелем именно как помощь молодым одарённым учёным. Нобеля можно простить, он считал, что молодость, как и комсомольский возраст, ограничен 28 годами и не знал слов песни «Не расстанусь с комсомолом – буду вечно молодым».


[Закрыть] имени одного изобретателя, учрежденную для молодых одаренных ученых, чтобы им хватало на мензурки и гальваноскопы.

Какую же тему следует выбирать? Очень рискованно выбирать тематику, отрицающую определенные явления. Например, очень плохой считается тема, где доказывается, что Бога нет. Совсем идиотской можно считать тему, отрицающую наличие жизни на Марсе. Если вы думаете, что таких тем не существует в других областях знания, то ошибаетесь: в восьмидесятых годах прошлого столетия с блеском была защищена кандидатская диссертация при наличии «черного оппонента».[94]94
  Чёрный оппонент – учёный, положивший жизнь на доказывание противоположной теории.


[Закрыть] Кандидат защищал метод выращивания кристаллов гранатов диаметром 80 мм, ТЕМА же всех научных работ «черного оппонента» была: «Монокристаллы гранатов диаметром более 60 мм растить нельзя». «Черная теория» разбилась о восмидесятимиллиметровую булю[95]95
  Буля – сленговое название монокристалла. Вначале данным термином назывался застывший расплав неудачного замеса.


[Закрыть] граната, продемонстрированную комиссии.

Николай Федорович Шмуль имел свою тему, даже защитил кандидатскую диссертацию, но, к сожалению, не имел денег. Тема была страшной и не совсем удобной для любой власти: «Влияние радиации на генофонд». На всякий случай ее не закрывали: «Чем черт не шутит? А вдруг и правда, все не так хорошо». Финансирование шло по очень остаточному принципу, цель которого была не уморить Шмуля голодом. Николай Федорович имел впалый живот, лысину, тему, имя, узнаваемое в определенных кругах, огромное самомнение, но с деньгами было не очень. Пока на горизонте не появился Илья Ильич Зильберман, открывший дождливым летним утром глаза Пуле (прозвище, прилипшее еще в детские годы), хотя более подходящим к комплекции было бы – Сабля.

В тот день Шмуль готовил к летнему сезону свою лабораторию, вернее, прямоугольную комнату 25 квадратных метров. По ее периметру располагались полки с научным оборудованием. В середине стояли четыре стола, на стыке которых, завершая композицию, радовал глаз 300-литровый аквариум с несчитанным числом гуппи и тремя именными «телескопами». Имена рыбкам дали два года назад, после того как в практически высохшем аквариуме студенты первокурсники, наводившие порядок, обнаружили трех живых чешуйчатых, отлично чувствовавших себя в бульоне из водорослей и дохлых конкурентов. С этой поры по неустановленному правилу летом раз в две недели кто-нибудь обязательно приезжал, чтобы подлить в аквариум воды. Плавники троицы были обгрызены раком, изредка катающимся на каком-нибудь имяносце. Рака завели в аквариуме, чтобы обеспечить замкнутость экосистемы, так как гуппи отличались не только большой плодовитостью, но и небывалой смертностью.

Звонок сотового застал Пулю во время ответственного процесса заполнения водой гордости лаборатории. Закончив ответственный процесс, Шмуль достал из не совсем стерильного халата телефон. Говорил незнакомый жизнерадостный голос.

– Николай Федорович, добрый день. Мне Ваш номер дали в деканате. Меня зовут Илья Ильич Зильберман. Я представляю одну финансовую структуру, которая хочет расширить свой бизнес, и мне нужно поговорить насчет нашего совместного проекта, Ваши идеи – наши деньги.

– Извините, но я не понимаю, как я могу Вам помочь.

– Давайте с Вами встретимся на нейтральной территории и все обсудим. После беседы я подкину Вас на вашу дачу. Надеюсь, к ней можно проехать на обычной машине.

– Да, конечно, у нас щебенка до самого участка. Извините, а откуда Вы знаете, что я собрался на дачу?

– Представьте себе, что это просто телепатия, – весело прозвенело в динамик. – То есть Вы согласны?

– Где и когда встречаемся?

Встречу, как всегда, когда нужен был стопроцентный результат, Зильбер назначил в ресторане рядом с речкой Самородинкой.

Через два часа после звонка Николай Федорович нашел Зильбермана за столиком в левом зале ресторана. Ильич сидел спиной к рогатому трофею, так как после первого посещения завел себе привычку не смотреть на ужимки оленя. Иногда нужно выглядеть серьезным и солидным. Увидев вошедшего Шмуля, аналитик встал и указал ему на место за столиком.

– Здравствуйте, Николай Федорович! Присаживайтесь, я уже сделал заказ. Не осмелился только сделать выбор напитков. Вы что предпочитаете? Чай, кофе, что покрепче? – Пуля надеялся увидеть перед собой улыбающегося приклеенной американской улыбкой самовлюбленного придурка в дорогом костюме и галстуке. Его же встретил плотный еврей в джинсах и поло. Национальность Зильбермана была так прорисована генами, что не вызывала вопросов. Плотное сложение выхватило из памяти слово из новостей – Моссад. Через секунду ученый пришел в себя и уже жал сильную кисть. Присаживаясь, боялся, что забудет суть вопроса, и выпалил:

– Очень рад с Вами познакомиться, Илья Ильич. А Вы что будете заказывать?

– К блюду дня я предпочитаю брать напиток дня от шеф-повара. Ужин подобен композиции цветов. Ни одна деталь не бывает лишней. – Илья выхватил взглядом официанта, убедился, что тот его слушает.

– Уважаемый, пожалуйста, напитки в соответствии с заказом! – в ответ получил кивок, пробежал взглядом по декольте тридцатилетней дамы с пухлыми губками, сидевшей с подругой через столик рядом с окном и, повеселевший, погрузился в охмурение Шмуля.

– Я взял инициативу по выбору блюд на себя. Знаю, что сейчас научные сотрудники не каждый день ужинают в ресторанах.

– К сожалению.

– А вот и первая часть мерлезонского балета – напитки. Надеюсь, Вы не за рулем.

– Я нет, а Вы, вроде, собирались меня до дачи подкинуть.

– Для этого мне не обязательно садиться за руль. В нашей компании есть специально обученные люди – водители. – Зильберман отпил «тестовый» глоток и дал добро официанту на наполнение емкостей. – Предлагаю поднять бокалы за успех нашего предприятия!

Шмуль чокнулся с аналитиком и тихо сказал: «Если честно, не до конца понял суть Вашего предложения».

– Все очень просто. Мы хотим организовать центр сертификации современных здравниц.

– А я тут при чем?

– Вы в Хорватии были?

– Нет.

– Будете. Ладно, тогда придется чуть больше объяснять. В общем, там есть служба, которая следит за экологией мест отдыха и выдает соответствующие сертификаты. Практически все курорты Адриатического моря украшены голубыми экологическими флагами: «проверено, радиации и химии нет!». В каждом проспекте хорватского отеля всегда найдется снимок куска прибрежной полосы с голубеньким флажком. Я предлагаю Вам возглавить подобную организацию у нас. Флажок у нас будет зеленого цвета, все-таки лес, и в плагиате никто не обвинит.

– Начинаю понимать.

– Вот и отлично.

За ужином выяснилось, что научная работа Шмуля настолько востребована при проектировании подмосковных здравниц, и совсем непонятно, почему Николя до сих пор не гоняет на «Пежо», а добирается до работы без пробок на метро. Идея заработка была до безобразия простой, ужин – прекрасным. Сомнений в честности Моссада не было. Пуля был на вершине счастья. Заниматься любимым делом и быть обеспеченным человеком. О чем еще можно было мечтать? Наверное, так искушает дьявол.