Текст книги "Без причины"

16. Рассказывал Осипович Андрей

Ольга показала мне свою ужасающую находку. Я взял в руки прозрачный полиэтиленовый шарик с белым порошком и присвистнул.

– Ну, и что ты думаешь по этому поводу? – спросила Ольга.

– Я и не знаю, что думать. Первое, что мне приходит в голову, нам подбросили наркотик.

– Ты не о том думаешь! Это игрушка не наша! Откуда она взялась, скажи мне?

– Кто-то её подкинул.

– Это понятно, что её кто-то подкинул. Кто и когда? Вот в чём вопрос! Я думаю, что отморозок Мистер Смерть пробрался в наш дом. И этой игрушкой дал нам явно понять, что он здесь.

Тяжело вздохнув, я опустился на стул.

– Получается, он специально затеял шумиху с мотоциклами, чтоб незаметно пробраться в дом. А может, он вообще не покидал территорию и всё время находился здесь? Он нами очень чётко манипулирует. Только как он это успевает?

– Это не важно, – взвизгнула Ольга. – Важно то, что он здесь!

Я решительно поднялся со стула.

– Если он здесь, то мы его обязательно найдём. Я тебе обещаю.

Я предупредил охранников о возможной проблеме, но попросил их не покидать своих постов. Затем позвал Максима и Вадима в дом и рассказал им об Ольгиной находке.

– Максим, ты обыскиваешь дом. Каждую комнату, каждый уголок. Заглядываешь под кровати, в шкафы. Ищи везде, где только можно спрятаться.

– Вадим, мы с тобой обходим дом. Ты с правой стороны будешь огибать дом, я с левой. Будь осторожен, Вадим, там уйма мест, где эта тварь может спрятаться.

– За меня не бойся! Макс, слушай, если что… я даже не знаю… зови на помощь, что ли. Дай знак, что ты его обнаружил.

Я достал из-за пояса пистолет и протянул Максиму.

– Если что, стреляй на поражение.

– Не боись, – заверил меня Зацепин и взял пистолет. – Я своего не упущу.

Вадим с осуждением посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Как только мы с Вадимом вышли во двор, началось новое шоу. На дороге возле нашего дома скрипнул тормозами бензовоз «МАЗ» (белая кабина, оранжевая цистерна) и стал поворачивать в сторону калитки. Охранник Борис выскочил к нему навстречу и замахал руками. Мол, тормози! Что ты делаешь?! Придурок на «МАЗе» вместо того, чтобы остановиться, начал сигналить. Моё сердце забарабанило, как дурное. Не хватало ещё, чтоб эта колымага въехала на мой участок, круша всё на своём ходу. Или, что ещё хуже, влетела в дом и взорвалась.

Борис попытался зайти сбоку, но «МАЗ» стал поворачивать в его сторону. И Борису пришлось отскочить. За рулём сидел бородатый мужик, непонятно, что у него творилось в голове. Но останавливаться он не собирался.

Давя на «сигнал», бородатый мужик снёс на своём «МАЗе» калитку и часть забора, как раз до того места, где этот же забор протаранил мотоцикл. И стал вновь разворачиваться на дороге.

Борис сделал предупредительный выстрел в воздух.

– Только не стрелять! – крикнул Константин. – Рванёт так, что тебе мало не покажется.

Кабина бензовоза вновь повернулась к дому. «МАЗ» взревел двигателем и рванул вперёд. Борис направил пистолет на дверцу кабины и сделал несколько выстрелов. В водителя он не попал, но цели добился. Бензовоз, громко сигналя, стал разворачиваться в его сторону и «срубил» на своём пути три молодых яблони.

– Я же сказал не стрелять! – завопил Константин.

Продолжая сигналить, бензовоз выскочил на дорогу и был таков. Мне бы надо было запрыгнуть на мотоцикл и броситься в погоню за этим мудаком. Но я только попросил Константина сообщить в милицию об очередном беспределе, направленном в мой адрес, понадеявшись, что сотрудники правоохранительных органов оперативно сработают и задержат беспредельщика. Сказать, что меня просто трясло, это не сказать ничего. Меня конкретно колбасило. Пальцы, локти, колени – всё ходило ходуном. И вот в таком состоянии я направился делать обход территории.

17. Андрей Осипович этого не рассказывал

Жанна взяла с кухонного стола в руки шарик с белым порошком, покрутила его и произнесла:

– А давай его вскроем. Может, это просто стиральный порошок.

– Дурная, что ли? – тут же отреагировала Ольга, глаза у неё были краснющие от слёз. – Кто будет прятать в игрушку шарик с белым порошком? Зачем это кому-то нужно?

– Ох, – наигранно вздохнула Жанка, она пыталась всеми путями отвлечь мать от дурных мыслей. – Отстала ты от жизни, мамка. Забыла, в каком веке живёшь. Это может быть обыкновенный маркетинговый ход. В каждой десятой нашей игрушке вы найдёте порошок на одну стирку.

– Бред какой-то. Да и на одну стирку этого порошка точно не хватит.

– А это волшебный порошок. Его хватит.

– В том то и дело, – усмехнулась Ольга, – что это явно волшебный порошок, за хранение которого можно получить реальный тюремный срок. Это смахивает на хорошую подставу. Нам надо о нём сообщить в милицию быстрее, чем кто-то сделает это за нас.

– Так давай его лучше выкинем. Смоем в унитаз. Был и нету.

Ольга одарила дочку строгим взглядом.

– Признайся честно, ты к этому не имеешь никакого отношения?

– Дай, подумаю, – улыбнулась Жанка, и Ольга, увидев её реакцию, тут же отбросила нехорошие подозрения.

– Не надо думать. Давай лучше всё внимательно осмотрим. А вдруг найдём что-нибудь ещё подозрительное.

– Давай, только обещай сразу не плакать.

– Хорошо, я буду смеяться. Особенно, если опять увижу бензовоз на нашем участке.

– Пожалуй, это тоже лишнее, – хохотнула Жанка и раскрыла дверцу правого навесного шкафчика. – Тут всё вроде наше. Нет ничего подозрительного.

Ольга распахнула дверцы среднего навесного шкафчика – самого большого из трёх.

– Здесь тоже всё нормально. Ты тоже на всякий случай посмотри.

Жанка кинула взгляд в шкафчик, который раскрыла мама. Разрисованные пластиковые баночки с разными ароматными чаями, с растворимым кофе и с сахаром, пачка вафель и мармелад в полиэтиленовом пакете. На верхней полке мука и макароны. Что здесь может быть не так? И тут же Жанне в голову постучались дурные мысли.

– Мам… Конечно, всё это бред, но нам в еду можно подсыпать всякую дрянь, и мы этого сразу не заметим. Например, сахар можно перемешать с белой отравой, похожей на порошок в шарике. Или вместо соли селитру подсыпать.

У Ольги от слов дочери округлились глаза.

– Лучше б ты этого не говорила.

Жанна взглянула на куриное филе, перемешанное со специями, которое мать собиралась пожарить в кляре, и внезапно поняла, что хочет есть.

– Мама, а ты это скоро всё пожаришь? – произнесла она, проглотив подступивший к горлу ком. – Мы как-то ещё не обедали, а уже скоро время ужина истечёт.

– Ага… я филе уже посолила…

– Ничего страшного, мамочка, если что, я постараюсь выжить.

– Спасибо, утешила. Знаешь, что, зови-ка сюда батьку. Надо что-то со всем этим делать.

– А я вот считаю, что мишка – это чья-то злая шутка.

– И чья же?

– Но не мог же никто к нам на участок незаметно проникнуть. Это практически невозможно.

– Проникнуть не мог – это одно, а вот если он его не покидал, то это совсем другое.

– Бред всё это, – не согласилась с утверждением матери Жанка. – Охрана давно бы его заметила.

Неожиданно раздался шум сигнализационной ловушки.

– Вот он и попался! – вскрикнула Ольга и выскочила из кухни.

– Ну-ну, бросай меня тут одну, – пробормотала Жанка и набрала номер мобильного Сашки.

– А-а-а… больно! – услышала она голос своего парня в трубке спустя несколько секунд.

– Колись, тебя уже поймали?

– Поймали и ухо оторвали. И ещё пинков под сраку. Эй-эй, я свой! Я к Жанке! А вон и папочка твой прёт, лицо перекошенное, кулаки сжаты. Если б я знал, что он так рьяно будет твою девственность охранять, вообще бы сюда не сунулся.

– Всё, ладно, держись! Бегу спасать.

– Поторопись, пожалуйста. У меня только одно ухо осталось. Лишаться двух в один день как-то в падлу.

18. Рассказывал Осипович Андрей

Тварь, которая затеяла весь этот беспредел, давала явно понять, что не остановится ни перед чем и не даст нам передышки. Никогда в жизни мне не приходилось встречаться с такой ярко выраженной агрессией, с таким напором и с такой жестокостью. Я чувствовал себя отбивной в моральном плане. После того как бензовоз прокатился по моему саду, я потерял всю уверенность в том, что смогу защитить свою семью.

Какой-то гребаный урод поставил цель разорвать мою душу на мелкие части. Он посягнул на жизнь самых близких и дорогих мне людей. Он убил двух моих лучших друзей. Разрушив забор, он нагло ворвался в созданный мною мир – в мою вселенную, в которую я вкладывал всю душу. Кем бы эта тварь ни была, какие бы цели она ни ставила, сделала она это зря. Слёзы заволакивали глаза, я чувствовал своё бессилие, но одновременно с этим внутри меня росла ярость. Это было знакомое ощущение. Во мне просыпался зверь.

Я обогнул угол дома и остановился возле входа в подвал. В него можно было попасть двумя путями: изнутри дома и с улицы. Я специально сделал дополнительный вход с улицы, чтобы летом и осенью попадать в подвал напрямую, не заходя в дом. В этом была своя необходимость.

Я достал ключи, открыл навесной замок и повесил на ушко двери. После чего стал быстро спускаться вниз по ступенькам. Беглым взглядом осмотрел комнату с заготовками, прачечную и заглянул в котельную. Никого. Не теряя ни минуты времени, я двинулся в обратном направлении. Когда я достиг комнаты с заготовками, услышал довольно громкий щелчок, потом ещё один и ещё один. Я замер, не понимая, что это могло быть. Снова заглянул в прачечную. Она представляла собой комнату два на полтора метра со стиральной машинкой, с корзиной для грязного белья, расположенной под отверстием в потолке, и со всеми необходимыми коммуникациями: электричеством, водоснабжением и канализацией. Мне показалось, что щелчки раздались именно из прачечной. И поэтому я стал искать взглядом источник этих щелчков. Заглянул в стиральную машинку и присвистнул. В барабане лежал ещё один плюшевый жёлтый медвежонок. Он оказался тяжеловатым. Я нажал на его брюхо и нащупал что-то твёрдое. Я разорвал его на две части и обнаружил внутри металлическую пластину. Что бы это ни было, но щелчок эта вещь издавать не могла.

Заглянул в котельную, там тоже ничего не нашёл, что могло бы издавать щелчок. «Что я делаю? – пронеслось в моей голове, и я почувствовал неприятный холодок, ползущий по спине. – Мною явно манипулируют. Пока я здесь ищу источник звука, этот урод делает то, что он задумал. Прямо как паук, в липкую паутину которого мы попали. Застряли и тянем за все нити сразу, пытаясь высвободиться, но лишь сильнее запутываемся. А он сидит в уголке и ждёт, когда мы увязнем в ней полностью, наслаждается нашим страхом, нашими метаниями и прядёт, чтобы всё закончить. Раз и навсегда. Он не спешит убивать нас всех сразу, он растягивает удовольствие. Ему нравится то, что он делает».

Я опустил металлическую пластину в карман брюк и стал выбираться из подвала. Как только я поднялся по ступенькам и вышел во двор, раздался вопль сигнализационной ловушки на заднем дворе.

19. Андрей Осипович этого не рассказывал

Зацепина хватило только на то, чтоб осмотреть первый этаж. Когда он вошёл в спальню для гостей, которая находилась на втором этаже, и взглянул на двуспальную кровать, в его душу вихрем ворвались ощущения невосполнимой потери и грядущего безнадёжного одиночества. Будучи ещё неженатым, он с Мариной провёл здесь первую в их жизни совместную ночь. Это воспоминание сковало его, он почувствовал бессмысленность всех своих передвижений.

Максим опустился на кровать и тупо уставился на дверь. «Что я вообще здесь делаю? Почему я не рядом с Мариной? Я ничтожество. Я даже не смог защитить её, беременную, а сейчас стыдливо прячусь от её родителей, боясь сказать им, что её больше нет. Нет совсем, навсегда…»

И как только Зацепин вспомнил о родителях Марины, в кармане куртки зазвонил мобильник. Максим вздрогнул и сунул руку в карман, эта маленькая трезвонящая трубочка оказалась для него такой морально тяжёлой, что у него не хватило сил вытянуть её из кармана.

– Я ничтожество, – забормотал Максим. – Я ничтожество. Как всё просто.

Мобильник затих, и Зацепин сразу же сгорбился, опустил голову на грудь и беззвучно заплакал. Телефон зазвонил вновь, но как-то не так, как всегда: медленно, несмело, словно от этого звонка он мог рассыпаться в пыль. Максим вытащил его из кармана и смотрел на него до тех пор, пока тот не замолчал.

Вытерев слезы рукавом свитера и громко шмыгнув носом, Зацепин встал и подошёл к окну. Серая туманная хмарь окутала окрестности. Небо как будто навалилось на город и давило на него, Максим чувствовал эту давящую тяжесть на плечах, она отдавалась сжимающей болью в сердце. Вот бы оно остановилось, подумал Максим про сердце, само, раз и всё.

И не надо никаких объяснений и решений, ведь не будет больше страха и желания зарыться поглубже, не будет ни-че-го…

Собравшись с силами, Зацепин набрал номер Анатолия Степановича, отца Мариночки. Каждый гудок отдавался тупой распирающей болью в затылке и ледяной сковывающей тяжестью за грудиной.

– Аллё, Максим? Аллё, я тебя не слышу. Максим, не слышу!

– Да-да, – произнёс Максим, и голос его сел. – Здравствуйте, Анатолий Степанович.

– Максим, почему Мариночка не отвечает на звонки и ты не берёшь трубку? У вас всё в порядке? Мы с Лидой очень волнуемся.

– Да, – голос предательски соскользнул на визгливые ноты. – Да-да.

– Максим, чего ты молчишь, где Марина? Лидочка, он молчит. Максим позови Мариночку.

– Её нет, Анатолий Степанович, – просипел в трубку Максим. – Её нет.

– Она вышла, а телефон дома оставила? Максим, это я, Лидия Андреевна. Ты почему сипишь, простудился? Смотри Мариночку не зарази, в её положении это опасно.

– Лидия Андреевна!!! – закричал Максим в трубку. – Марины нет! Её совсем нет! Её убили! Понимаете, убили! – Максим уже не кричал, а рыдал в трубку, пытаясь поделиться своей болью. – Они пинали её ногами по всему телу, прыгали на ней! Она мертва, вы меня слышите, она в морге!

И тут же в трубке раздался грохот, и следом за грохотом Максим услышал голос Марининого отца:

– Лидочка, что с тобой, Лида?!

Звонок прервался, и женский голос сообщил Зацепину, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Максим стал раз за разом набирать номер тестя, но каждый раз ответом ему был всё тот же безэмоциональный голос оператора.

– Да пошла ты, сука!!! – заорал он в мобильник и швырнул его в угол.

20. Рассказывал Осипович Андрей

Вот оно, сработало! Не зря я потратил деньги на сигнализационные ловушки: одна из них верещала за сараем, сообщая о том, что кто-то перелез через забор и, возможно, двинулся к дому или же, наоборот, покинул мои владения. Я рванул в сторону сарая и, завернув за угол, увидел, как Михаил – брат охранника Константина – закрутил руку молодому парню и, ухватив за ухо, поставил его на колени.

Задержанный свободной рукой держал у другого уха мобильник и с кем-то разговаривал. Сжав пальцы в кулаки, я подскочил к нему.

– Попался, урод! – выкрикнул я и вырвал у пацана телефон.

– Дядя Андрей, вы чего?! – воскликнул он, и щёки его запылали. – Это же я – Сашка!

Волосы у парня на лбу растрепались, а лицо скривилось от боли. И тут я понял: из-за всей этой нервотрёпки так замотался, что не узнал парня своей дочери.

– Саня? Что ты тут делаешь?

– Не видите, что ли? На коленях стою, Жанку жду.

– Михаил, отпусти парня. Это свой.

Охранник выполнил мою просьбу, и Сашка, охая, поднялся с колен.

– Жанку? А она тебе случаем не говорила, что здесь небезопасно?

– Говорила что-то про то, что у вас маньяк завелся и всех мочит, – улыбнулся Сашка и бросил взгляд за моё плечо. – Вот я и пришёл посмотреть, не врёт ли она.

– Вот что, дружок, сваливай отсюда подобру-поздорову, – произнёс я сквозь зубы и тоже оглянулся. К нам быстрыми шагами приближалась Ольга.

– Что тут происходит? – взволнованно спросила она.

– У дочери спроси, что происходит, – рявкнул я и положил руку на плечо парня. – Саня, ну, чего ещё ты ждёшь?! Давай, вали домой.

– Дядя Андрей, а можно мне с Жанной увидаться? Ну, пожалуйста, – попросил он и посмотрел умоляющим взглядом на Ольгу.

– Нет! И это не обсуждается! Ольга, иди в дом. Санёк, домой! – я повернулся к охраннику. – Михаил, проводи парня за калитку и посмотри, чтоб он точно ушёл.

Из-за сарая выскочила Жанна и бросилась к Сашке.

– Что они с тобой сделали? Тебя били? Ну, отвечай же, били?

– Да никто меня не бил, – ответил парень и расправил плечи. – Домой вот только выпроваживают.

Жанна умоляюще посмотрела на меня.

– Пап, ну можно он останется? – её взгляд метнулся к матери. – Мам, ну ты же обещала.

– Что ты ей обещала?!

– Ничего особенного, – махнула рукой Ольга, – обещала, что поговорю с тобой насчёт Сашки. Дай ты им немного пообщаться. Это немного снимет напряжение, и Жанка успокоится. Посмотри, какая она вся взвинченная.

– Вы хоть понимаете, о чём меня просите? Вы соображаете, что нам всем грозит опасность, или нет? Жанка, Ольга, вы в своём уме?

– Андрей, они же дети, – Ольга на мой манер всплеснула руками, – и тем более здесь охрана, Вадим, Максим! Ты, в конце концов!

Жанка тут же повисла у меня на плече и защебетала на ухо:

– Папочка, ты же у меня хороший, ну, на немножечко. Всего на полчасика.

Тяжело вздохнув, я уступил.

– Хорошо, но только полчаса. И не минуты больше.

Жанка чмокнула меня в щёку и, схватив за руку зардевшегося Сашку, потащила его в дом. Ольга одарила меня благодарным взглядом и двинулась вслед за ними.

– А где остальные охранники? – спросил я у Михаила.

– Все на своих местах, – ответил он. – Когда сработала сигналка, я пустил длинный тональный по рации – это готовность. А когда взял мальчишку, два коротких – отбой.

– А почему они даже не пришли посмотреть, что случилось, после того как ты дал отбой?

– А вдруг это был отвлекающий манёвр, – усмехнулся Михаил. – Ребята ко мне, а враг в дом. И амба!

– Точно, дружище, – похлопал я по плечу толкового охранника. – Ты не обращай внимания. Я просто устал от всего этого, просто устал.

Я развернулся и пошёл в сторону дома.

– Какой будет твой следующий ход, Мистер Смерть? – пробормотал я, сжав в кармане металлическую пластину.

21. Рассказывал Осипович Андрей

Я вышел из-за угла дома и увидел, что к тому месту, где ещё совсем недавно была калитка, подъехали две машины: видавший виды «Уазик» и старенький «Форд». Я инстинктивно напрягся, но тут же успокоился. Это же по поводу мотоциклиста! Я с этой беготнёй, щелчками, приходом Сашки совершенно забыл про то, что охрана вызвала милицию.

Из «Форда» вылезла Раецкая, что-то сказала сотрудникам, стоящим у «Уазика», и подошла к Константину. Я направился к ним, поставив отметку в памяти, что нужно ещё разобраться со щелчками в подвале. Лариса Константиновна, заметив меня, поздоровалась и спросила:

– А где Зацепин?

– В доме, где же ему ещё быть, – ответил я и обратил внимание на то, что Раецкая выглядела очень уставшей: бледный вид, тёмные круги под глазами. У меня тут же создалось впечатление, что она живёт только работой и не даёт себе передышки.

– Как он себя чувствует?

– На нервах, конечно, но держится. Да что там говорить, – махнул я рукой, – мы все здесь держимся на одних нервах. Вон, видите, что гады сотворили с калиткой и забором.

Раецкая кивнула. Костя что-то сказал в рацию, и через некоторое время из-за дома вышел Борис. Он привел мотоциклиста. Руки у парня были спереди закованы в наручники, он был очень напуган и при виде милиционеров весь затрясся.

Раецкая вопросительно подняла бровь и уставилась на Константина.

– Вы что, били его?

– Боже упаси, это не наш метод. Мы просто объяснили пацану, что его ждёт, если он будет врать или запираться, – сказал Костя, повернулся к Борису и попросил его: – Сними с парня наручники.

– И что же он вам поведал? – Лариса Константиновна кивнула милиционерам. Двое стражей порядка взяли парня под руки и усадили на скамейку, он сначала уткнулся лицом в ладони, а затем вцепился пальцами в рыжую шевелюру.

– Может, пройдете в дом? – предложил я. – Всё-таки не май месяц.

– Не стоит, – отказалась Раецкая. – Мы сейчас зададим ему пару вопросов, а на протокол запишем уже в отделе, – она присела на скамейку рядом с парнем. – Ну, что, молодой человек, будем говорить?

Мотоциклист в ответ затряс рыжей шевелюрой.

– Да-да, я всё расскажу.

– Ну, рассказывай, зачем вы устроили мотошоу перед домом? Кстати, а где мотоцикл?

– У гаража стоит, – ответил я. – Мы его туда откатили. Если нужно, прикатим сюда.

Я уже был готов идти за мотоциклом.

– Нет. Пусть пока остаётся у вас, не своим же ходом его к отделу гнать, – сказала Раецкая и кинула взгляд на сотрудников милиции. – Или есть желающие с ветерком до отдела?

– Нет-нет, что вы! Мы лучше на своём драндулете, – тут же отказался милиционер с погонами старшего сержанта, махнув рукой в сторону «Уазика».

Лариса Константиновна резко повернулась лицом к мотоциклисту.

– Давай, голубь, пой!

– Что петь? – перепугался парень, его брови поползли вверх, он часто заморгал глазами. – Я не умею петь.

– Это я фигурально выражаюсь. Рассказывай давай, что вы тут делали?

Раецкая достала сигареты, закурила и протянула пачку парнишке.

– Не курю я, – ответил он и взъерошил рыжие волосы пятернёй. – Мы стояли у магазина на стоянке у «Дикси». Нас там пятеро было.

– И что? – Лариса Константиновна посмотрела в окна моего дома. Я тоже повернул голову, но никого в них не увидел.

– Ну, стояли мы, тусовались. А потом подошёл мужик бородатый.

– Какой мужик?

Парень изобразил руками бороду.

– Бородатый. С бородой такой, на пол-лица. Он нам предложил деньжат срубить по-лёгкому. Надо, говорит, покататься возле одного домика на окраине.

– Просто покататься?

– Ну да, – вздохнул парень. – Покататься туда-сюда, порычать движками. А потом свалить. И за всё это он предложил сотку гринов.

Раецкая прищурила правый глаз.

– И вы согласились, даже не спросив, зачем ему всё это?

– Не все. Мотя с Никой сказали, что это блуда и свалили. А я, Серый и Ляпа согласились. Сотка гринов на дороге не валяется. Да и дело-то плёвым тогда показалось. Что тут такого, поездить да пошуметь. Никакого ведь криминала в этом нет.

– Мотя, Ника, Ляпа, я так понимаю, это погоняла твоих товарищей.

– Ага. Мотя – это Мотин Пашка. Ника – Андрюха Чиканцев. Ляпа – Ляпников Иван. Серый – Серёга Шонин.

– А ты? Тебя как кличут?

– А я Рыжий. Тут не трудно догадаться.

– Понятно, – Раецкая задумчиво почесала кончик носа, – а помимо бороды, что ты ещё запомнил?

– Он был в кожане чёрном, вроде бы в берцах, или в ботинках на шнурках.

Лариса Константиновна окинула парня злым взглядом.

– И это всё?! Давай думай, дружок, мне нужно что-нибудь такое, что сразу в глаза бросается.

– Очки у него были тёмные. И смеялся он постоянно. Сам пошутит, сам поржёт. И смех был необычный.

Раецкая подвинулась к парню.

– Это как?

– Ну, громко очень смеялся. Ляпа ещё предположил, что он обкуренный.

– И всё? – спросила следователь и снова повернулась к дому, она как будто искала кого-то в окнах.

– Всё, наверное, – ответил парень, пожав плечами, – больше я ничего не заметил.

– А он подъехал или подошёл?

Парень наморщил лоб.

– Подошел. И когда мы договорились, отдал деньги и скрылся за магазином.

– Он вот так просто отдал вам всю сумму? – удивилась Раецкая.

– Да, а что? – тут же отреагировал мотоциклист и расправил плечи. – Он сразу заприметил, что мы не кидалы какие-нибудь, а свои, проверенные кенты.

– Да уж, кенты, – улыбнулась Лариса Константиновна, – это точно. На зоне таких, как вы, кентов-идиотов много. А скоро станет ещё на три кента больше.

– Вот что я вам скажу, – решил я привлечь к себе внимание, – а в бензовозе, что устроил здесь переполох, тоже был мужик с бородой.

Следователь взглянула на меня.

– И что?

Я повёл плечами.

– А вдруг это не случайное совпадение, это может быть один и тот же тип.

– Может да, а может, и нет. Следствие покажет, – ответила она на моё предположение и вновь повернулась к парню, – больше ты ничего не вспомнил?

– Нет. Я всё как было рассказал, – ответил он и затравленно посмотрел на Костю и милиционеров, его лицо вновь приобрело обречённый вид. – Я, правда, не знаю его. Не надо меня в тюрьму. Нас просто попросили.

– Попросили вас! А если б вас убить попросили, что тогда?!

– Это совсем другое!

– Это другое, – передразнила Раецкая и повернулась к милиционерам. – Забирайте в отдел. Я потом приеду и допрошу на протокол. Может, ещё чего вспомнит.

На какое-то мгновение повисла тишина. Её нарушил тяжёлый вздох мотоциклиста.

– Так где вы говорите Максим? – спросила у меня Раецкая.

– Где-то в доме, – ответил я, махнув рукой в сторону крыльца. – Вон Ольга вышла, у неё спросите. Она покажет.