Текст книги "Черкаши. Повесть"

Я, несмотря вниз, оглядываю наш двор: он великолепен в солнечном дне, а деревья сразу становятся маленькими; не все, конечно, пара тополей перед моим подъездом все еще выше меня, они выше дома, они даже выше трубы, по которой мы ползем с Димкой…

«Ах, вы – мерзавцы! Ах, вы – паразиты! Куда забрался!?» – одним мигом нарушается тишина криками из окна третьего этажа… Стараюсь не слушать,.. мешает,.. ведь всего пара метров… Но куда там!? Из окна сыпется сплошным градом: «Ты что там делаешь, маленький извращенец? Ты в окна подсматриваешь, следишь за мной!? Слезай немедленно, маленький паразит! Все вашим родителям расскажу. Я уже одеваюсь по ваши души и выхожу!..»

В голове появляются лишние, ненужные мысли: «Вот же Бабка-Яга, чтоб тебе пусто было!» Еще раз смотрю на дом, потом на Димку внизу, высота приличная… Димка машет мне молча рукой к себе… Понимаю, что восхождение закончено на сегодня.

Перед спуском отмахиваюсь от бабки правой рукой, как от назойливой мухи. В этот момент мое тело отклоняется от трубы несколько больше обычного, и в левой руке оказывается металлическая скоба, выскочившая из старой трубы. Это последнее, что я вижу наяву. В глазах сразу темнеет от пронзительного молниеносного страха.

«Л-е-х-а!!!» – колокольным звоном бьется об мои уши Димкин крик. И это последнее, что я слышу…

Дохлый черный кот в моем обморочном видении вдруг превращается в пару лежащих неподвижно котят. Я не помню, как мелькали в замедленной съемке окна родного дома. Я не помню, как в окне 4-го этажа на меня спокойно смотрел Николай Афанасьевич – сколько у него таких?.. Окно третьего этажа было наглухо закрыто, стекла были грязные, пыльные, рамы обшарпанные, – не жилое все… Но и этого я не помню. Я абсолютно не помню, как мое тело третьеклашки рассыпалось при ударе, как комочек глины, песка и пыли… Я не видел и не помню, как Димка вместо того, чтобы отбежать в сторону, распростер свои маленькие, но уже такие мужские руки, пытаясь меня подхватить…

Не помню, как вместе с этажами летели и испарялись, будто лужи на солнце, все мои детские страхи и переживания…

Ничего не помню!.. Не помню, как…

Димка присоединился ко мне, спустя несколько дней. Падая, я сломал ему шейные позвонки, и он провалялся эти несколько дней в коме, врачи ничего не смогли сделать…

Теперь мы с Димкой просто трава на ваших газонах. Зимой нас укутывают теплые снега… Весной с первыми теплыми лучами к нашим корням бегут сочные ручьи, чтобы напоить нас… С лета по осень вы стрижете нас своими газонокосилками, и мы мягкие и пушистые, как котята, ласкаемся о ваши ноги… Достаточно просто пройтись по нам босиком…

Эпилог

…Так мы и остались в тот солнечный и погожий день лежать с Димкой вместе, как пара несмышленых для взрослых котят, которых вечно тянуло на новые приключения и игру. Вечно беззаботные, два маленьких принца нашего бесконечного солнечного лета, из 3-го «А».

…Переверните страницу

Послесловие

А жизнь, знаете ли, не остановилась. Пошла дальше. Ребята шли в очередной класс за классом. Уже ближе к концу школы все крепче сходились с девчонками. Учились, влюблялись, ссорились, мирились…

Были первые настоящие поцелуи на вечерних лавочках и первые обжиманцы в подъездах и на квартирах с вечеринками. Были выпускные и дискотеки, и драки на этих дискотеках все из-за тех же девчонок. Ребята поступали в техникумы и институты. У них появлялись первые тачки: вишневого, красного и серебристых цветов восьмерки и девятки. Жизнь текла…

Витька по-прежнему живет с Дашкой на одной лестничной клетке. Они теперь встречаются.

Андрей женился и стал заядлым охотником. Имеет целую коллекцию ружей, и в том числе одно даже коллекционное. Оно хранится в отдельном сейфе подальше от детей, а на верхней полке этого сейфа лежит та самая рогатка, из которой он бил для любимой кошки Маськи воробьев.

Маську Андрей похоронил на Косогоре и на памятной дощечке написал: «Она любила жироперых!» Теперь у него живет шустрый и по-мальчишески хулиганистый кот Кузьма, который охотится прямо на балконе второго этажа. Он уже пару раз слетал из-за этого вниз, но все равно продолжает выходить на балкон. Один раз он подкараулил на своей территории зазевавшегося воробья, и Андреевский балкон вновь покрылся воробьиным пухом и перьями. Андрей на радостях схватил Кузьму и расцеловал его довольную сытую морду, щурящуюся на солнце. На ласки Андрея Кузьма замурчал, как заправленный до отказа трактор, и Андрей стал его гладить, приговаривая: «Ты ж мой хороший! Ты ж моя умница! Показал этим жироперым, кто хозяин на палубе. Так и надо, так и надо…»

«Вот же бандит!» – с любовью добавила его молодая жена, с которой они ждали своего первого малыша – мальчика. – Ничего-ничего вот мы родимся (в этот момент она погладила свой небольшой животик), мы кому-то хвост-то пооткручиваем».

Представляете, пару лет спустя, к нам во двор снова приехала Ленка на лето. Оказывается, они не продали квартиру в нашем доме, и в ней жила ее бабушка. Когда она узнала от ребят, что мы с Димкой начудили, то разрыдалась и убежала домой, где проплакала в подушку целый день. Слезы не прекращали ее душить до самой ночи, пока она не уснула. Только на следующий день ее соленое озеро пересохло, и Ленка мрачная и молчаливая ходила по квартире, не выходя на улицу, где ей все напоминало о нас. Девчонка потеряла аппетит, и таяла прям на глазах у бабушки, так что та была вынуждена связаться с Ленкиными родителями, и те срочно забрали ее обратно домой.

Аппетит к Ленке со временем вернулся, но вот в глазах появилась стеклянная печаль и неизгладимая грусть. Она смогла снова приехать к бабушке на каникулы, только спустя года четыре. В классе 9-ом или 8-ом. И в тот приезд наш Васька-книголюб подарил ей огромный-огромный букет полевых цветов, что насобирал где-то на даче. Такой огромный, что тот не вмещался в таз, и пришлось Ленке набирать для него целую ванну. И только тогда в потухших вишенках, что лучились когда-то в ее глазах теплом нашего с Димкой лета, вновь вспыхнули огоньки счастья и согревающего тепла. Ну, вот голова, голова же парень – наш Васька!.. Даром, что ль, он книголюб?

Да-а-а! Наломали мы с Диманом дровишек – не соскучиться!..

Когда у Андрея с Катей, так зовут его жену, появится первенец, то Андрей настоит назвать его Алексеем, хотя Катерина думала в честь своего деда назвать меня Геннадием. Через четыре года, когда Катя захочет себе дочку, то родится снова мальчик. Мои новые родители спросят меня: какое мне нравится имя для мальчика? И я твердо им отвечу: «Дмитрий!» У Андрея что-то промелькнет в памяти на этот счет, но житейская суета покроет его черепушку преждевременными снегами прям как в песне: «…где-то далеко… в маленьком саду созрели вишни,.. Хоть память такими укрыта снегами!».

Несколько лет мы с Димкой будем таскать бедного Кузьку за хвост, и тот будет убегать от нас по всей квартире и отбиваться от нас своими когтистыми лапами. Когда Димке исполнится годик, и он только-только научится ходить, мы в выходной день запремся с ним в ванной и стащим оставленные без присмотра спички, нарвем в унитаз гору туалетной бумаги, и та вспыхнет, как порох. Наша мама в ужасе закричит: «Андрей! Они устроили в доме пожар!» И мне достанется от отца увесистый по-медвежьи шлепок по мягкому месту, и он пригрозит мне, что больше не возьмет меня на охоту и рыбалку! Этот урок я запомню надолго и буду учить Димку, что спички нам не игрушка! Годика через два наша мама дождется своей любимой доченьки, и, наверняка, вы уже догадались, как мы ее назовем… Тем более что она точь-в-точь Василиса Премудрая! А Ленка вы и сами помните: огромный букет, наш книголюб Васька и счастье размером с ванну – голова парень!..

К этому моменту мы переедем в соседний двор в новый высотный дом в четырех-комнатную квартиру с электрической плитой и горячей водой из центрального водоснабжения, и надобность в спичках совсем отпадет, не считая охоты, рыбалки и дачи. Мы перестанем таскать Кузьку за хвост, потому что придется помогать маме с нашей любимой сестренкой…

В общем, все у нас троих теперь хо-ро-шо!!!

…Раньше на месте нашего дома был сплошной Косогор: кусты, деревья да бурьян. Стоял один деревянный барак, из которого вкусно пахло борщом и свежим хлебом… Ох, да под чесночок! Это мы заглянули с Димкой в начало 60-х, пока занимались солнечным серфингом и реверсивными аннигиляциями:

У строительной комсомольской бригады время обеда. Местная повариха – баба-Маня всем наливает горячего. На второе – жаренная картоха с котлетами и компотик. Над топографическими и проектными планами склонились два человека: это молодой инженер Игорь и его правая рука – мужик средних лет, прораб Степаныч.

– Как же мы тут будем строить!? – почесывает свою черную как смоль шевелюру Игорек. – Здесь же грунтовые воды. Под землей целая река. Местность – не бей лежачего! Все в буграх, уклон в разные стороны…

– Партия сказала сделать, значит сделаем! – поглаживая свои усы, приободряет его Степаныч. – Сваи подлиннее закажем, а не как здесь на бумаге намалевано, да почаще их усадим. В пять-то, семь этажей должны будут выдержать… Ступай-ка перекуси. Работа голодных не любит!

Из барака доносится веселое шкрябание ложек и вилок по металлическим мискам, заполненным свежеприготовленной едой. Кто-то из комсомольцев – душа компании – вскрикивает: «Граждане комсомольцы, кто хочет премию – навалились дружно! Мы рождены, чтоб сказку сделать быль-ю!..»

И из барака с новой интенсивностью слышен хор ложек и вилок по металлическим мискам, и здоровый хохот ребят…