Текст книги "Мечты и реальность. Повесть"

– Билетов нет.

– Ну ты счастливчик. То деньги потерял, то билетов нет. Ладно, пошли на перрон, полчаса ещё до отправления, – Змей забрал обратно деньги у вконец расстроенного пацана и увлек его за собой.

Медленно прошли вдоль состава. Кирилл внимательно посматривал на проводников и ждал, когда схлынет основной поток пассажиров. Наконец подошёл к проводнику предпоследнего вагона, возле которого уже никого не было:

– Слышь, пацана возьми, а? Билетов нет в кассе, – с этими словами он сунул в руку проводника пару купюр. Тот, зажав деньги, молча кивнул в сторону вагона.

– Давай, Жека, удачи!

– Спасибо…

Махнув рукой на прощание, Змей двинулся было по направлению к вокзалу, но, не пройдя и пары шагов вернулся к проводнику:

– Часы не возьмёшь по дешёвке?

Проводник несколько минут покрутил часы в руках, и купюры перекочевали обратно в Кирюхин карман.

Друзья встретились возле касс.

– Ну чего долго-то так? Часы продал? Пошли за билетами.

– Вы идите, парни, я не еду. Чё-то нет желания сидеть там в четырёх стенах. Здесь развлечений побольше. Короче, не хочу. К Дениске поеду, родители на даче у него, он в гости звал, – и пока ребята находились в шоке от услышанного, растворился в толпе.

Мгновенно промелькнули новогодние праздники, а за ними и третий курс. Осталось только три месяца производственной практики, госэкзамены – и ребята уже дипломированные механизаторы.

Но до убытия на практику – праздник, последний звонок. Не такой масштабный, конечно, как в школе, но всё же. И танцы, конечно, вечером под музыку популярнейшей группы «Зазеркалье», которая давала последний концерт в этом составе. Музыканты, и в том числе Витя, прекрасно понимали, что здесь их пути расходятся. Вряд ли получится собраться ещё хоть один раз. Ну, может, на вручении дипломов и выпускном ещё, но тоже сомнительно – у каждой группы был свой график, вместе все третьекурсники уже не собирались.

С самого утра Джон уехал в Сосновый Бор. Ему очень важно было чтобы на этом вечере присутствовала Вика. Уговаривать её долго не пришлось, но пришлось долго ждать, поэтому прибыли только-только к началу. Почти все посетители уже были в зале. Витя с недовольным видом из-за отсутствия соло-гитариста, проверял на сцене аппаратуру. Вика разделась в гардеробе, и Саня ахнул: она была в красивом длинном красном платье без рукавов, с открытой спиной. Модная причёска и современный макияж без особых излишеств, золотые серьги с камушками, небольшой кулончик на золотой цепочке и брошка на платье делали её просто неотразимой. В принципе, неотразимой она была бы и без этих украшений, а так – просто королева бала. Когда пара вошла в зал, там установилась полная тишина. Даже Витя бросил своё занятие на сцене. Мужская часть молча проводила их взглядом с открытыми ртами, а женская недовольно дёрнула плечом и ещё более недовольно партнёра за руку – нечего заглядываться на других. Но Вика столь разительно отличалась от всех девчонок и возрастом, и ростом, и нарядом, и красотой, что не заглядываться было невозможно. Джон проводил подругу в подсобку, познакомил с музыкантами и передал под опеку Змею, который в течении всего вечера ревностно охранял её от завистливых взглядов и поползновений к приглашению на танец. А Саня после каждой композиции махал Вике рукой, я здесь, мол, всё хорошо, а ты как там, не скучаешь? Напрасно беспокоился, Кирилл скучать не давал, развлекал как мог – выполнял поручение друга.

Концерт прошёл как обычно на «ура». Репертуар известен всем присутствующим, зал громко подпевал и ревел от восторга, а музыканты выкладывались на полную. После очередной песни Витя, дождавшись, когда стихнут эмоции, подошёл к микрофону:

– А сейчас – сюрприз. Наш соло-гитарист Саня споёт свою новую песню.

Саня был в шоке. Нет, конечно, они её много раз репетировали, и звучала она уже просто идеально, но всё же, вот так, без предупреждения… Однако делать нечего. Унял дрожь в руках, подошёл к микрофону. Чуть постоял, сказал: «Вик, это для тебя», кивнул барабанщику и в зал полилось:

 
Мы искренне мечтали вновь и вновь
Не думая, что это нереально…
 

Стихли последние звуки, зал наполнился громом оваций. Саня был счастлив. Он, конечно, ожидал, а скорее, надеялся, что песню хорошо примут, но, чтобы так…

Праздник получился с каким-то грустным оттенком. Нет, конечно, все танцевали, веселились… Ну или почти все. Петруха, например, со Светкой от стены практически не отрывались. Так и стояли, обнявшись, весь вечер. Только последний танец потанцевали и неспеша направились в сторону общежития. Ещё постояли возле входа.

– А я вот в техникум решила поступать…

– Да ты что? Тогда и я!

– Давай! А ко мне приедешь?

– А ты ко мне?

Когда подруга скрылась за дверью, Петруха не торопясь направился домой. В общежитии в тот вечер дежурил Олег Михайлович. Петька хотел было пройти мимо, просто кивнув головой, но мастер его остановил:

– Поздновато ты чего-то. Возле женской общаги небось торчал?

– Ага, – вздохнул Петро.

– Да не переживай, всё хорошо будет. Главное – не женись до службы.

– А, ну да. А то не дождётся, так?

– Да причём тут дождётся, не дождётся. Только о себе думаешь. О ней подумай. Привяжешь её к себе на два, а то и на три года. Самое замечательное время у неё украдёшь. Вместо того, чтобы гулять с девчонками, будет письма тебе писать да на почту бегать за очередным твоим ответом. Подумай…

Вся преддипломная практика прошла в авральном режиме – посевная, всё же. Домой приходили часам к десяти вечера, а в восемь утра уже в гараже. Но и зарплата соответствующая. Да ещё и шабашки. В общем, ребята жаловались только на то, что деньги некогда тратить, а так всё нормально: до девяти вечера в поле, а потом два – три огорода по пять рублей. В магазин некогда заскочить. Единственная вещь, которую Кириллу удалось приобрести, да и то у заезжих цыган – джинсовая куртка-безрукавка на металлической молнии с нагрудным карманом. Модная до ужаса. Только одеть её некуда. Пришлось в такой моднячей обновке на тракторе в поле пахать. Зато карман удобный, шабашку сделаешь – купюру туда. Змей толком и не знал, сколько в итоге уже там, в том кармане. Но чувствовал по его толщине, что немало. Как-то раз соседка попросила пару рублей в долг – не рассчитала до зарплаты, так тот не глядя руку в карман знаменитый запустил, сколько купюр достал, столько и подал. Она в шоке: «Да ты что, я этого за месяц не заработаю!» – «Да бери, будет возможность – отдашь. А нет – так и спасибо хватит».

Экзамены прошли как-то буднично. Ребят отпустили только на один день, строго-настрого приказав быть с утра на работе, только уже не в качестве практикантов, а в качестве полноценных механизаторов. Экзаменационная комиссия даже мысли не допускала, что кто-то может завалить экзамен. Поэтому он больше похож был на пустую формальность: дали каждому трактор, сельхозмашину, выдали задание, например, настроить и вспахать, потом проверили результат. После обеда все были свободны. Но перед этим построили перед училищем и выдали дипломы, которые, очевидно, давно уже были готовы.

Ребята тепло попрощались с Олегом Михайловичем, клятвенно пообещав приезжать почаще, и двинулись в обратную дорогу.

– Может, отметим? – предложил Джон.

– Не, мне на ферму к семи утра, я не буду. Я же Михалычу обещал, что нужно место и время знать когда пить. А время неподходящее. А я обещание держу, – отказался Петруха.

– Ну, нет так нет, – подытожил Змей.

Петруха готовился к поступлению в техникум. Набрал книжек в совхозной библиотеке, насобирал конспектов у знакомых, и каждый вечер заседал с ними у себя в комнате. Несколько раз созванивался со Светкой. Выбраться к ней так и не получилось, зато письма писал регулярно. Жаль только, что телефона междугороднего в общежитии не было, приходилось на почту бегать, чтобы разговор заказать. После каждого созвона он прилетал домой как на крыльях. Взахлёб рассказывал друзьям какие новости у Светки, когда они собираются уезжать… А немного успокоившись, садился снова за конспекты. Змей усмехался, глядя на такое рвение:

– Что, повторяешь то, чего не знал и вспоминаешь то, чего не учил?

Петруха только недовольно смотрел на друга и продолжал готовиться. Даже попросился чтобы на ферму поставили работать – там пораньше с работы отпускали. Правда, выходных не было.

В воскресенье Кирилл с Саней занимались домашними делами – телевизор, в основном, смотрели. Петруха тоже с фермы пораньше освободился, примчался домой, наскоро переоделся и побежал на почту – позвонить Светке. Явился обратно необычно быстро, тихо вошёл, разделся и начал собирать учебники.

– Что случилось? – насторожился Змей.

– Ничего. Вот, учебники собираю. В библиотеку отнесу.

– Выходной в библиотеке-то сегодня. А что, всё выучил, что ли? Не пригодятся больше?

Петруха молча продолжал своё дело, не обращая внимания на вопросы друзей. Казалось, вовсе их не слышал. Кирилл подошёл ближе, тронул друга за руку:

– Давай, рассказывай… Со Светкой что-то не так?

Петруха в сердцах бросил учебник на стол:

– Не разговаривал я с ней. Отец трубку взял. Сказал не звонить больше. Замуж она выходит. За другого, конечно. Сейчас к свадьбе готовятся… Как же Михалыч прав был, когда предупреждал – не женись, говорит, до службы… А я ведь уже готов был… Эх!

– Ну, Михалыч всегда прав. И во всём. А ты бы не расстраивался. Всё образуется. Найдёшь свою судьбу. В техникум, как я понял, уже не вариант? Из-за неё ведь хотел поступать? Ну, значит это судьба так распорядилась. Другая дорога тебе предназначена, – закончил разговор Кирилл.

Теперь Петруха, видимо, чтобы забыться, пропадал на работе допоздна. Вроде и делать на ферме уже нечего – навоз вывез, воды привёз, а всё ходит вокруг заведующей – может помочь чем? Или вокруг доярок – может чего нужно? Честно сказать, многие из них были очень даже ничего. И незамужние, причём. А одна, Галя, так и посматривала на молодого механизатора. Однажды подошла, спросила:

– А это какая марка трактора? А им трудно управлять?

– Да нет, вполне себе просто.

– А я бы смогла? Может покажешь?

Делать нечего. Раз девушка просит, почему бы и не показать. Правда, кабина у трактора маленькая. Сидеть пришлось, соприкасаясь ногами, чуть ли не в обнимку. Сделали круг по ферме. Причем Петруха вспотел гораздо сильнее ученицы: всё время приходилось хватать её за руки – боялся, что не туда повернёт, как он, когда в первый раз на ферму приехал, да в такую грязь забрался, что пришлось с гаража другой трактор вызывать, чтобы вытащил. Рёв тракторов по всей ферме стоял такой, что заведующая только руками всплеснула. Дым коромыслом, грязь летит повсюду… Ну, в общем, еле-еле, но вытащили. А заведующая подошла потом и спрашивает: «А ты чего, приехал-то сюда?» – «Работать послали». Тут она за голову и схватилась: «Послали, тоже, помощничка!», ну и ещё пару крепких слов добавила. Но ничего, через несколько дней сработались.

Не сказать, что Галя была красавицей писаной, но довольно симпатична. Невысокая, в меру полновата, с искренней и доброй улыбкой на круглом лице. Жила она в том же доме, что и ребята. Поэтому Петруха, дождавшись окончания вечерней дойки, непременно стал провожать её домой. С Галей ему было как-то легко. Если со Светкой всё время нужно было что-то придумывать – что сказать, сделать, какой анекдот рассказать или историю, предложить куда сходить – в кино там, или в парк, то с Галей общение шло само собой, совершенно непринуждённо. И на ферме, когда свободное время было, и по дороге домой, они болтали без устали на самые разнообразные темы, даже не задумываясь, о чём. А ещё Галя пела в хоре Дома Культуры. Петруха несколько раз пытался напроситься на репетицию, посмотреть, послушать, но она категорически отказывала, стеснялась, наверное. Скоро концерт будет – вот там и наслушаешься, говорила.

В период между посевной и уборочной работы стало поменьше. Даже выходные давали. Начальство совхоза, в связи с этим, несколько обеспокоилось – как бы молодые механизаторы не загуляли от обилия свободного времени. И нагрузили общественной работой по организации досуга молодёжи завхоза – довольно молодую женщину. Она, конечно, не в восторге была от такой нагрузки, всё же дом, хозяйство, муж, опять же. Но, однако, довольно рьяно взялась за работу – не привыкла перечить начальству. Да и вообще, характер такой – нужно постоянно быть в гуще событий и потому в первый же день выполнения новых обязанностей пришла в общежитие. Собрала молодёжь вокруг себя и спрашивает:

– Ребят, а чем вы вообще занимаетесь-то?

– Как чем? – поразились ребята. – Работаем.

– Ну, а в свободное от работы время? Вот Вы, например, – обратилась организаторша к Петрухе, который, её не слыша, безуспешно пытался привлечь внимание Галины, проходящей неподалёку, – послушайте, шестёрка, я к Вам обращаюсь!

– Что? Я? В каком смысле шестёрка? – под неудержимый хохот друзей недоумённо повернулся Петро.

– Ой, извините, я просто по бортовому номеру Вашего трактора Вас назвала, он же у Вас шестой? Не подумала, извините, ещё раз. Так чем занимаетесь в свободное время?

– Культурно отдыхаем, – ответил Петруха.

– А культурно – это как?

– Культурно – это когда из рюмочек, – назидательно, как малому ребёнку, объяснил Змей, – а когда со стаканов – это некультурно.

– Ясно. А как, например, насчёт того, чтобы спортом заняться, волейбол, например, или футбол?

– Нашла, тоже, спортсменов, – фыркнул Джон.

– Ну, а в ДК может сходим, там кружки разные, хор даже есть, женский, правда.

– Хор? – заинтересовался Петруха. – Это интересно. А мне можно?

– Вот-вот только в женский хор тебе и можно! – рассмеялся Джон. – А ансамбля нет в ДК случаем? Я в группе пел одной, могу поучаствовать.

– Не, ансамбля нет… – задумалась организаторша, – хотя… Если с директором поговорить, может чего и получится.

На следующий день они были у директора совхоза, где Джон красочно расписывал, как будет классно выглядеть вокально – инструментальный ансамбль на концерте в честь Дня работника сельского хозяйства, какие композиции они смогут подготовить и как тепло их будут принимать работники совхоза, особенно молодёжь. А потом танцы можно устроить. Под живую-то музыку весь совхоз соберётся потанцевать. Уговорили, в общем. Через пару дней Джон уже провёл ревизию в ДК на предмет наличия аппаратуры, а через неделю помчался в город по музыкальным магазинам закупать недостающее оборудование и инструменты.

Только с музыкантами проблема была. Кинул клич по совхозу – кто играть нормально может, но толкового никого не подобрал. Вздохнул, и попытался научить троих, которые хоть что-то могли изобразить на гитаре и барабанах. Репетиции проходили на сцене ДК, сразу после хора. Петруха тут же напросился посмотреть. Причем всё настаивал – давай, мол, пораньше пойдём, пока подготовимся… Зашли. Хор на сцене. Галя тоже. Она ну никак не ожидала увидеть таких посетителей. Покраснела, с ритма сбилась, слова забыла и вообще убежала. Петруха аж расстроился. Побежал догонять, а потом ещё долго клялся никогда не приходить на репетиции. В конце концов помирились и направились к дому. А Джон приступил к мучениям со своими музыкантами.

Ну никак у них ничего не клеилось. А в какой-то момент вообще бросили играть. Барабанщик даже привстал со стульчика своего и с кем-то поздоровался почтительно. Саня обернулся – директор совхоза стоит собственной персоной.

– А мне понравилось. Ну, может несколько пока не слаженно, но в целом очень даже ничего! К празднику-то, я думаю, несколько песен разучите? Какие есть на примете?

– Спасибо. Постараемся, конечно, – расплылся в улыбке Саня, – а вот, послушайте, есть одна тема…

 
Мы искренне мечтали вновь и вновь
Не думая, что это нереально…
 

– Хорошая песня. Понравилась. Только, ты знаешь, как-то не очень вписывается в День работника сельского хозяйства. Нам бы что-нибудь про трактористов, комбайнёров, битву за урожай. Ну, ты понимаешь… Давайте, в общем, работайте. А как ансамбль назовём, кстати?

– Да не думали ещё. Может «Краснознамённый»? В честь совхоза, конечно.

– Как-то пафосно… Ладно, подумайте сами. До праздника зайду на генеральную репетицию, лично репертуар проверю!

Зря беспокоился. Репертуар понравился и был им одобрен. А на концерте самодеятельный краснознамённый ансамбль произвёл настоящий фурор. Выступали последними, после хора. Хор, кстати, сорвал целую бурю аплодисментов. Дольше и громче всех аплодировал, конечно, Петруха. А вот к ансамблю отнеслись поначалу с прохладцей: что это за ансамбль такой, чего они спеть смогут такого, что мы не слышали? Но напрасно. Молодёжь просто визжала от восторга, да и старшее поколение в такт хлопало в ладоши и притопывало ножками. А после концерта – танцы под живую музыку в исполнении того же ансамбля. Директор был совершенно доволен. Тем более, что руководство из области, которое присутствовало на концерте, очень позитивно отозвалось по поводу такой современной самодеятельности, похвалило и пообещало поставить в пример остальным совхозам.

Наступило время осеннего призыва. Петрухе первому пришла повестка. Быстро прошёл медкомиссию, оформил документы. Дело за проводами. Тут уж завхозша проявила все свои способности – предложила директору организовать встречу заслуженных работников совхоза с молодыми механизаторами, а заодно и Петруху проводить. Тот не отказал, но предупредил, что в стране идёт борьба с пьянством, поэтому только чай и ничего больше. Вечером, перед днём Петрухиного ухода, всё было готово: в ДК расставили столы, разложили пирожные, конфеты, печенье, поставили и чай, конечно. И молодые, и заслуженные расселись за столами. С напутственным словом выступил директор. Потом особо заслуженные работники выступали на тему: «Служи, боец, как дед служил, а дед на службу…», хорошо служил, в общем. И наконец – концерт художественной самодеятельности: танцоры, певцы, музыканты. Но все ждали выступления хора, и на десерт, с продолжением в виде танцев, совхозный ансамбль.

А пока ждали, ребята решили на минутку выйти на перекур. Там временно прекратили борьбу с пьянством. Некоторые заслуженные работники тоже вышли, увидев подозрительно долгое отсутствие молодёжи. И тоже сделали перерыв в борьбе с пьянством. Когда вернулись, хор уже готовил выступление. Солисткой была Петрухина пассия. Она вдохновенно исполнила песню «Возвращайся, моряк», при этом глядя Петру прямо в глаза. Призывник так растрогался, что попытался даже на сцену забраться, чтобы выразить переполняемые его чувства. Хорошо хоть, не пустили. Тогда от расстройства он пошёл на очередной перерыв, а за ним и остальные гуськом потянулись. И при этом каждый посчитал своим долгом похлопать Петруху по плечу со словами: «Ну что, три года, похоже Галка тебе напророчила!»

Вечер закончился как обычно – выступлением ансамбля и танцами. Правда, Петрухе уже было не до них. Борьба с пьянством в тот вечер окончилась неудачей. Пьянство победило.

Рано утром троица друзей была возле военкомата. Помощник военкома угрюмо оглядел прибывших, спросил: «А, собственно, кто служить-то идёт?» Ему указали на мирно почивавшего на лавочке Петруху. Хоть не перепутали, и то хорошо. «Ясно, – сказал военный, – отправляйтесь-ка по домам. И этого заберите. Послезавтра пусть явится». Друзья подхватили ничего не понимающего призывника, который всё рвался отдать священный долг Родине, и отправились куда военкомат послал.

Послезавтра Петруха был на месте. Выдали другую повестку – прибыть через две недели, которые показались бесконечностью. От безделья призывник был готов пойти куда угодно, лишь бы побыстрей. Наконец наступил этот знаменательный день. Петруха был первым у дверей военкомата и совершенно трезвым. Отправили на сборный пункт в город. Типичный ленинградский двор-колодец. Призывников пропасть. Кто-то прибывает, кого-то забирают: выкрикивают фамилии, строят во дворе и, под команду угрюмого военного: «Ну пошли, что ли», в глазах которого стоит лишь один вопрос: «Как только таких в армию-то берут, и чего я с ними делать буду?», команда разношёрстных полупартизан уныло бредёт в сторону ворот.

Уже и вечер наступил, а Петруху всё не вызывают. Подошёл к сержанту:

– А меня-то когда?

– Да не боись, придёт и твоя очередь. Как же армия-то без тебя? И призыв, и дембель неизбежны. Сегодня уже не будет никого, до завтра жди.

– А может, я домой смотаюсь? Завтра утром здесь буду?

– Ну-у, если только за бутылку портвейна…

Сержант открыл окно на первом этаже, через несколько минут принял презент от Петрухи, а тот через пару часов был дома.

– Опять ты? Да когда ж тебя заберут-то уже! – встретили его друзья диким хохотом.

Утром, как и обещал, защитник Родины был на месте. И опять та же история. Всех берут – он сидит, ждёт. Опять вечер. И опять Петруха подошёл к знакомому сержанту: «А может, как и вчера?», однако сержант был не в духе и послал его… в общем, обратно на своё место.

И тут, о, счастье, его вызывают! Подхватив вещи, Петруха выскочил во двор. Там уже угрюмо топтались с десяток призывников, поёживаясь на морозном ветру. Перед строем, снисходительно поглядывая на них, прохаживался высокий, стройный капитан-лейтенант в чёрной форме. Как только более-менее всех выстроили, он скомандовал:

– Равняйсь! Смирно! Бойцы! Вам несказанно повезло служить в Военно-Морском Флоте Советского Союза!

По строю обречённо прокатилось:

– Три года-а-а!

– Нале-во! Шагом марш! – скомандовал капитан. Строй, если его так можно назвать, лениво повернулся и двинулся к воротам. А офицер шагал рядом, поглядывая на призывников отеческим взглядом: «Ну ничего, и вы настоящими моряками будете, не из таких делали…»

Через неделю повестка пришла Кириллу. А ещё через неделю – Сане. Только проводы были уже не такие уж масштабные. Так, формально, посидели да разошлись.