Текст книги "Мечты и реальность. Повесть"

Как-то раз, будучи дежурным по части, мичман Зайцев решил проверить, как там в команде вечерняя поверка проходит. И зашёл. Стройте, говорит, товарищ старшина, личный состав на вечернюю поверку. Проверять буду. Петруха пожал плечами:

– Строиться на вечернюю поверку!

Через несколько секунд команда выстроилась на центральном проходе. Мичман встал напротив. Тут из сушилки вышел пёс, удивлённый тем, что поверка рановато началась, но торопиться всё равно не стал, видимо посчитав что без него не начнут. Медленно прошествовал на глазах оторопевшего проверяющего и, как обычно, уселся в конце строя. Мичман Зайцев не стал портить торжественности момента и кивнул Петрухе, командуйте, мол.

– Команда, равняйсь, смирно! Товарищ мичман, команда на вечернюю поверку построена.

– Здравствуйте, товарищи!

– Здра… жела… тащ… мичман! – недружно выдохнули товарищи.

И тут пёс:

– Гав, гав, гав!

– Это что за херня! – взревел товарищ мичман.

– Товарищ мичман, разрешите доложить. Это не херня. Это пёс. Зовут Заяц. Не ищите аналогий, они есть, – доложил Петруха, последние слова которого потонули в дружном гоготе команды.

Багровея на ходу, мичман решил, что на сегодня с него проверок достаточно, и выскочил из помещения.

Пёс так и остался в команде жить, правда, на построения больше не выходил.

В соответствии с Уставом, перед отбоем должна проводиться вечерняя прогулка. Это когда подразделение выходит на плац и усиленно, в течении получаса, марширует исполняя при этом строевые песни, после чего, так же с песней, уходит готовиться ко сну. В Петрухиной части вечерняя прогулка не проводилась. Просто потому, что личному составу лень. А проверяющим и дежурным из офицерского состава – тем более. Только однажды вышли прогуляться.

Петруха сидел в дежурке, в наряде. От скуки перелистывал Устав Внутренней Службы, и вдруг пришла мысль: «А чего это мы на вечернюю прогулку не ходим?»

– Дневальный! Строить команду на вечернюю прогулку!

– Есть! Строиться!

Команда с огромным удивлением на лице и вопросом в глазах построилась. Вышли на улицу. Впереди, как положено, строем и в форме, молодёжь, человек десять, сзади, как положено, толпой, кто в чём одетый, старослужащие. Изумлённый дежурный на КПП ещё издали увидел приближающихся сослуживцев и вышел посмотреть, что случилось. Изумление его достигло апогея, когда он услышал: «Чё стоишь, ворота открывай, на вечернюю прогулку идём!» Перечить старшине второй статьи дежурный не стал, и команда вышла на широкую дорогу. Правда, запала хватило ненадолго. Метров через двести Петруха развернул строй в обратном направлении, и тем же порядком моряки двинулись обратно. Дежурный КПП даже ворота не успел закрыть, как пришлось их снова открывать. И тут УАЗик начальника политотдела бригады, капитана второго ранга. С проверкой пожаловал. Машина остановилась возле Петрухи. Начальник вышел и задал резонный вопрос:

– Это что за толпа и откуда бредёт?

– Команда на вечерней прогулке в соответствии с Уставом! – доложил старшина второй статьи.

Медленно пройдя вдоль так называемого строя, капитан остановился возле дембелей.

– Это не команда на вечерней прогулке, это сборище партизан на привале!

– Никак нет! Вот строй марширует со строевыми песнями, – возразил Петро, протянув руку в сторону молодёжи, – а это больные, в конце строя идут, как по Уставу и положено.

– Ты больной? – подошёл офицер к одному из старослужащих.

– Так точно! Ногу натёр.

– И ты больной? – подошёл ко второму.

– Так точно! Рука болит.

Последним стоял матрос Автандил Беридзе, который за неполных три года службы так и не научился толком объясняться по-русски. Он был уверен, что вилка, тарелка – нужно произносить с мягким знаком, соль, кисель – без него, ос – это не то, вокруг чего Земля вертится, а полосатый мух, в словах форточка и тумбочка, ударение должно быть на последнюю букву о, и что в суп добавляют не чеснок, а чеснАки. Всё это время Автандил стоял с отсутствующим видом, что-то внимательно разглядывая на небе и негромко насвистывая старинную грузинскую мелодию. Дошёл начальник политотдела и до него:

– Ты больной?

– Кто балной? Я балной? Ти сам балной! Я дэмбэл! – поразился и огорчился одновременно такому вопросу матрос Беридзе.

После этого ответа проверяющему, в принципе, всё стало ясно, проверять больше нечего, он сел в УАЗ и укатил в обратную сторону.

Утром Петруху вызвали на ковер к командиру части, кэпу, как его все называли, капитану второго ранга Бобровничему.

– Докладывайте, старшина.

Всё подробно доложил Петруха, ничего не утаил. Да и чего скрывать-то? Проверяющий ведь всё своими глазами видел. Выслушав доклад подчинённого, командир резюмировал:

– Вечерние прогулки не проводить. Никогда.

Ольга

Подготовка к увольнению в запас дело ответственное. Наверное, самое ответственное за всю службу. Ведь нужно не ударить в грязь лицом перед сослуживцами, роднёй и друзьями, когда придёшь да фотки показывать будешь. Поэтому последние полгода службы только и разговоров, что о дембельских альбомах и дембельской форме. Всё это делается в основном своими руками. Ну или руками умельцев части, художников там, портных, просто рукастых ребят. У Петрухи альбом был готов давно, только фотографиями наполнить осталось. А вот с формой проблемы. То, что местные умельцы делали, его ну никак не устраивало. А самому вообще не вариант, он и иголку-то в пальцах никогда не держал. Поэтому решил форму в ателье соседнего города отнести, перешить профессионально, чтобы было как самому нравится. В городе военных моряков достаточно, наверняка опыт у местных портних большой, помогут.

В очередной увольнительный день несколько счастливчиков из части прибыли в город и разошлись сразу кто куда: в кино, на набережную, к знакомым, а Петруха пошёл ателье искать. Зашёл в самое первое, которое по пути попалось. Объяснил задачу приёмщице, та позвала закройщицу и проводила в примерочную. Закройщицей оказалась молодая девушка, так поразительно похожая на Галку из совхоза, что Петро забыл зачем пришёл и несколько секунд оторопело вглядывался девушке в лицо.

– Вы сюда костюм шить пришли или меня разглядывать? – улыбаясь, спросила закройщица.

– Ой, простите, вы так на мою знакомую похожи! А как вас зовут?

– Ольга, – ответила девушка, снимая мерки.

– Оля, а вы замужем?

– Ага. За работой. Стойте смирно, вас там, на службе, не учат этому, что ли? Вертитесь, как карась на сковородке…

– Не, я не карась, я дембель…

Выслушав пожелания клиента и забрав форму, девушка исчезла.

Всего пару примерок оказалось достаточно, чтобы на одежда моряке сидела идеально. Забирая в ателье заказ, Петруха попытался встретиться с понравившейся закройщицей ещё раз, но у той был выходной. Выяснив её рабочий график, молодой моряк с букетом цветов был возле ателье.

– О, опять вы! Ещё чего-нибудь сшить нужно?

– Ага! Сердце, – широко улыбнулся Петр.

Девушка почему-то не стала отвергать назойливого ухажёра и весь вечер они провели на набережной. А потом и каждое Петрухино увольнение – набережная, кафе, кино. А если увольнение не давали, то Петр и так умудрялся появиться у возлюбленной, только в людных местах старались не показываться.

– Оль, а какие у тебя планы вообще на жизнь?

– Да не знаю, у меня нормально вроде всё, работа есть. Живу с родителями, правда, но обещали комнату, в очереди стою.

– Поехали со мной! Мне в совхозе квартиру обещали трёхкомнатную, если женюсь.

– То есть ты со мной из-за квартиры? – сделала вид, что обиделась Ольга.

– Нет, что ты! Я-ж люблю тебя! Ну, а квартиру если дадут, отказываться, что ли?

– И чего я в вашем совхозе делать буду? Коровам платья шить?

– Что ты! Совхоз в пригороде Питера, в получасе езды от метро! У нас в деревне тоже ателье есть, народу приличного много живёт, без работы не останешься, – пришёл черед Петру сделать обиженный вид.

Оля никогда не думала о том, что её судьба может когда-нибудь круто измениться. Она всю жизнь провела с родителями в родном городе и не помышляла ни о каком о переезде. Но этот симпатичный морячок обладал такой притягательной силой, что за ним можно поехать не только в Питер, но и в Петропавловск-Камчатский.

Достаточно удачно получалось влюблённым обходить патрули, когда Петр был в «самоходе». Только один раз, за пару недель до увольнения, патрульные подошли к нему на автобусной остановке, когда моряк уже в часть собрался ехать. Причем в таких случаях всегда на такси ездил, чтобы не попадаться, а сейчас чёрт дёрнул на автобусе. Патруль был совместный: начальник патруля мичман, патрульные – солдаты. Подходят. Патрульные аж разулыбались от счастья – похоже, моремана, да ещё и старшину, в «самоходе» вычислили:

– Вашу увольнительную, товарищ старшина.

И несдобровать бы товарищу старшине, если бы не начальник патруля, мичман Веселевич, который ещё будучи в мичманской школе, проходил практику у них на корабле. Веселевич, конечно, узнал своего бывшего соратника:

– О, Петр Иванович! Я думал ты дома давно!

– Не, две недели ещё трубить…

Поболтав немного, повспоминав сослуживцев, знакомцы разошлись: старшина запрыгнул в двери подошедшего автобуса, а мичман, так и не увидев Петрухиной увольнительной, вернулся к своим патрульным, которые стояли с кислыми рожами – сорвался морячок!

На следующий день к Петру подошёл мичман Зайцев, чего с ним не случалось на протяжении почти всего времени их совместной службы.

– Что, Пётр Иваныч, увольняешься? Может на сверхсрочную? А лучше – в школу мичманов. Меня заменишь, мне уж на пенсию скоро. И образование у тебя подходящее.

– Нет, товарищ мичман, не могу. Договорился уже. В Питер уезжаю, там жить буду. Ждут меня…

– Жаль. Без тебя и служба не та. Скукота будет.

– Да не, товарищ мичман, вон сколько молодёжи-то в часть пришло, есть кому развеселить.

– Ну да. Служивые-то есть, вот только служить не с кем, – грустно проговорил Зайцев, – к кэпу сходи, искал он тебя.

«Неужели про „самоход“ кто-то стукнул?», – размышлял Петруха по пути к командиру.

– Разрешите, товарищ капитан второго ранга?

– Входи. Рассказывай.

«Ну, точно. Влип, похоже…» – промелькнуло в голове огорченного Петра.

– Да я в части вчера весь вечер был, в библиотеке книжку читал…

– Ты вообще о чём?

– А Вы? – оживился Петро.

– Рассказывай, какие планы после увольнения в запас!

– А-а-а. Ну, на месяцок к родне смотаюсь, а там – в Питер, в совхоз родной. Квартиру обещали, трактор новый.

– Ясно. Есть предложение: поступай-ка ты в школу мичманов, направление дадим. Вернёшься к нам обратно служить. Трактор новый не обещаю, но квартиру получишь. Не сразу, конечно.

– Сговорились вы, что ли? Не могу, товарищ капитан. Обещал девушке. Уезжаем вместе с ней, в Питере жить будем.

– Жаль. Но ты всё же подумай, предложение моё в силе остаётся. Погуляешь, отдохнёшь и возвращайся. Кстати, посылочку тёще моей передашь?

– Конечно!

Провожала Петра вся часть. Даже Зайцев обнял, как родного.

Вот и знакомый Питерский вокзал. Неспеша идет Петруха, по сторонам поглядывает. Вроде ничего вокруг не изменилось, а всё такое незнакомое. И здания, и люди вокруг. Спешат куда-то. Куда спешить? На гражданке же! Чтобы избежать объяснений с патрулями Петро решил форму не одевать, аккуратно сложил её в чемодан. Но по нему сложно было не угадать военного, в основном – по выправке. А ещё по реакции, если кто-то в форме навстречу попадётся – тут же переходит на строевой шаг и правая рука к голове тянется, пока не одёрнет сам себя. «Сейчас только за паспортом заеду и назад, на вокзал, к родне, друзьям! – думает бывший мореман. – А, ещё же кэповская передачка…»

Чтобы побыстрей выполнить поручение, Петруха взял такси. Подъехали по адресу, попросил подождать, нашёл подъезд, квартиру, позвонил. Открывает маленькая такая, сухонькая старушенция, с папироской во рту, смотрит вопросительно.

– Меня Вам попросили посылочку передать, командир мой, Бобровничий.

– Проходите, молодой человек, – посторонилась старушка. У неё был неожиданно низкий, грубый голос, и Петруха сразу вспомнил директора ТЮЗа в Дальнегорске, о которой Джон рассказывал, ну прям точь-в-точь.

– Извините, у меня такси внизу.

– Не заставляйте женщину себя упрашивать. Это некультурно. Подождёт, – безапелляционно заявила кэпова тёща, увлекая посетителя за собой на кухню, и налила чай, – рассказывайте, как там мои детки.

С минуту Петро соображал о каких детках идёт речь, но, слава Богу понял: это для него командир – товарищ капитан второго ранга, гроза всей части, а для неё – сынок. Жену кэпа Петруха в глаза никогда не видел, но не стал разочаровывать хозяйку и в течении минут пятнадцати вдохновенно врал как её все в части любят и уважают, какая она красивая, умная и эффектная женщина. А уж какая любовь у них с командиром, и описать словами невозможно. Потом ещё минут десять про капитана, но только уже не врал, всё честно, и как уважают его, а некоторые боятся, и какой порядок в части, и как он за бойцов своих горой стоит… Только сейчас сам и понял, что всю жизнь гордиться будет тем, что повезло служить под командованием такого человека. Да и вообще, прав был тот капитан-лейтенант, который его со сборного пункта забирал, повезло ему служить в Военно-Морском Флоте Советского Союза, ой, как повезло! С этими мыслями он распрощался с гостеприимной старушкой, выслушал отповедь таксиста и приехал обратно на вокзал.

В поезде было ровным счётом нечего делать. Да Петруха и не стремился. Валялся на полке, дремал, пил чай, опять дремал. В общем наслаждался гражданской жизнью. Немного портили настроение только трое мореманов-срочников в соседнем купе, что возвращались из отпуска в часть. Уже вторые сутки не просыхали, орали чего-то, задирали проходящих мимо пассажиров, особенно женского пола. К Петру тоже попытались пристать, когда тот мимо них в туалет проходил, давай, мол, пацан, за тех, кто в море бухнём! Но Петруха сделал вид, что не расслышал.

Утром поезд подходил к станции. Пассажиры уже проснулись, а соседние мореманы ещё и не ложились. Петро взял форму, переоделся в туалете и не смог пройти мимо отпускников, остановился, внимательно на них глядя. Подняв мутный взгляд на того, кто перед ними стоит, моряки, казалось, влёт протрезвели, даже сон как рукой сняло. Не сговариваясь, привстали:

– Товарищ старшина…

– Наливай! – скомандовал старшина. – За тех, кто в море!

Появление в городе бравого моряка-дембеля произвело настоящий фурор. Прохожие провожали взглядом, а девчонки махали руками и хихикали. Чего уж говорить о родне и друзьях детства! В тот же день Петр был у Старого, который без умолку рассказывал о себе, общих знакомых, одноклассниках, друзьях.

– Да что мы всё на сухую-то! Пойдём в баню сходим? Тут один мужик в частном секторе предлагает попариться, а я не был ни разу, говорят, классно у него, даже пиво в наличии, «Жигулёвское», свежее.

Обычный частный дом, двор, небольшая банька с прихожей и комнатой отдыха. Полотенца дали, тапочки, простынь, вениками обеспечили. Пиво тоже предложили. В комнате отдыха довольно уютно, есть всё, что нужно: стол, диванчик, самовар, даже телефон. Олег, посмотрев на это всё, решил ещё и друзьям позвонить, пригласить, чтобы познакомить с бравым моряком. Тут хозяйка пиво принесла, постучала, вошла с подносом. Пётр, как галантный кавалер, подскочил, чтобы принять поднос, но вот незадача – полотенце с бёдер свалилось. И возникла дилемма, за что хвататься: за поднос или за полотенце? Полотенце победило. А поднос из рук хозяйки выпал вместе с кружками, тарелками и бутылками, не дойдя до рук посетителя. Петро отшатнулся, выпустил из рук полотенце, наткнулся на лавочку, и, чтобы не упасть окончательно в пиво лицом, оттолкнулся от стола. Но поскользнулся и полетел в сторону хозяйки, которая, видя летящее на неё голое мускулистое тело, закричала от ужаса и выскочила во двор. Петруха, не удержавшись, вывалился вслед за ней.

Хозяин в это время колол дрова и прямо перед его глазами жена с криком ужаса выскочила из бани, а за ней – голый мужик. Само собой, он рассвирепел:

– Вы чё там, вконец обнаглели? Я милицию сейчас вызову! – и пошёл в сторону Петрухи, не выпуская топора из рук.

Бывший моряк, конечно, не из робкого десятка, однако против топора рисковать не стал и ретировался за угол бани. А там – сарайчик какой-то, заскочил туда. Пока выглядывал, определяя направление движения мужика с топором, замерз. Смотрит – на верёвке халат висит, одел. Нашёл шапку рядом, валенки. Более-менее согрелся, осторожно выглянул. Угрозы вроде не видать. Стараясь не шуметь, двинулся было в сторону бани, как тут подъехал к калитке милицейский УАЗик. «Ничё себе менты здесь оперативно работают», – подумал Петро и нырнул обратно в своё убежище. Через пару минут выглянул – путь свободен. Потихоньку прошмыгнул в калитку – и на улицу! Идет, доволен, что вырвался. Навстречу два пацана, школьники, крутят пальцем у виска: «Дядь, ты чё, до Нового года ещё целый месяц!»

Посмотрел на себя Петруха – халат Деда Мороза, оказывается, напялил. Не страшно, может я с репетиции иду, подумал. Но не прошёл и ста метров, притормозил: «Я-то свалил, а друг там, разбирается из-за меня с ментами, да с хозяевами. Нехорошо это, не по-дружески», и развернулся.

Заходит в знакомую калитку, открывает дверь бани. За столом сидят трое милиционеров, Олег и хозяева. Причем весело так сидят, смеются чего-то. Кроме одного милиционера, который голову на стол положил, устал смеяться, наверное. Но на звук открывшейся двери голову поднял, с неподдельным изумлением поискал глазами по стенам календарь, и изрёк:

– Ничего себе мы засиделись – Новый год наступил!

Дружный хохот разрядил обстановку и окончательно вогнал в краску Деда Мороза.

Через пару дней друзья прогуливались по городу.

– Ну, как тебе банька? Мне понравилась. Не помню, правда, как разошлись, но в целом, хорошо! Давай на неделе ещё разок сходим, – предложил Старый.

– Не знаю, Олег, не моё это. Не в своей тарелке чувствую себя. Собираться буду, поеду в Питер. Ольга ждёт письма – когда ей приезжать, а я тут по баням зависаю.

– Как знаешь, друг! Денег нужно – обращайся. Да и вообще, если что – знаешь как меня найти. А я уж в Питере буду – заскочу непременно.

Бывший механизатор совхоза «Красное Знамя» шёл по центральной улице деревни и совершенно ничего не узнавал. Вот вроде здесь клуб был, а теперь магазин, а вот здесь – почта, и тоже – магазин. Зашёл в общежитие – нет больше общежития. Смотрит в сторону поля, где картофель выращивали, – нет того поля, частными домами всё застроено. «Я точно туда попал, куда хотел?», – идет и думает. Но контора совхоза на месте. Уже радует. Зашёл – нет никого. Поднялся в кабинет директора – дверь открыта, постучал, вошёл. Директор на месте. Петро аж выдохнул – хоть одного знакомого увидел.

– Здравствуйте! А я у вас работал три года назад. Отслужил, хотел обратно вернуться.

– А ну-ка, – посмотрел на него директор, – точно! Помню, на ферме работал! Провожали ещё тебя всем совхозом!

– Ага. Было. Я вот прошёлся по деревне – не могу ничего узнать.

– Да, многое за три года изменилось. Оказалось, что поля лучше под строительство коттеджей отдать, чем на них картофель выращивать. Сейчас деревня наша семимильными шагами в пригородный коттеджный посёлок спешит. Ферма не нужна, овощи – тоже, да и сам совхоз оказался не нужен. Проще продукты привозить, чем самим выращивать. Работники разбежались, одни дачники. А если кто и остался – в городе работает, – сокрушённо рассказывал директор.

– Не ожидал я таких перемен. Рассчитывал, что работать буду на тракторе новом, как обещали, квартиру дадите, когда женюсь.

– Нет нового трактора. Есть старый ЗИЛ, пойдёшь? Ну, а насчёт жилья – могу подсказать, где комнату снять.

Совершенно разочарованный вышел Петро из конторы. Прошёлся по гаражу, посмотрел на ржавую технику, полуразрушенные боксы и двинулся обратно на вокзал. Через день он уже стоял возле КПП своей части.

5. Бизнесмен

Друзья весёлой компанией отдыхали в бане и вспоминали памятный вечер внезапного появления Петрухи в костюме Деда Мороза. Олега они знали с детства и при любой возможности не отказывались от дружеских посиделок. Старый сидел за столом, не сняв банную шапку, которую он недавно приобрёл по случаю. Шапка ему понравилась своей формой в виде наполеоновской треуголки, на что друзья не преминули обратить внимание:

– Ну ты прям настоящий Наполеон! – отметил один.

– Нет, ты не прав, – поправил его другой, – потому, что, во-первых: Наполеон был не наш. А Олег наш. Во-вторых: Наполеон проиграл. А у Олега ещё всё впереди…

Все рассмеялись. А потом вспомнили внезапное появление Деда Мороза и свою реакцию. Снова взрыв хохота.

Вдоволь насмеявшись, один из присутствующих обратился к Олегу:

– А где Дед Мороз-то?

– В Питер поехал тогда, не знаю, ни слуху ни духу.

– А у тебя как?

– Нормально. Место взял на рынке, торгую шмотками. Вроде ничего, берут.

– Не прессуют?

– Да подходили какие-то, послал.

– Да брось ты это дело, – вмешался второй, – приходи к нам, в милицию. Зарплата не ахти, правда, зато льготы всякие, пенсия, жильё.

– Не, ребят, не моё это. Так подскажете, что делать, если эти ещё раз придут? Угрожают ведь сжечь, если не заплачу.

– Можешь, конечно, и заплатить, какое-то время не тронут. Но платить потом всё время придётся. Даже если торговли не будет. Тебе сначала определиться нужно – ты с нами или с ними? Не бывает так, что и нашим, и вашим.

– Не знаю пока, пацаны, мне подумать нужно.

– Кстати, сосед твой, Михаил Егорович, на повышение пошёл, начальник уже. И полковника получил. Ты-б зашёл к нему, поздравил.

Первое время торговля на рынке шла довольно бойко, даже очереди стояли за импортными товарами. Однако ажиотаж начал быстро спадать. Предприятия в городе закрывались, люди остались без работы и без денег. Тут уж не до шмоток.

По соседству с торговым местом Олега обосновался павильончик, хозяином которого был его знакомый, Сергей. Познакомились, когда за товаром мотались. Помогали, конечно, друг другу, то разгрузить, то за вещами посмотреть, то чай или кофе принести. Как-то в очередной раз Олег смотался домой за кипятком, заварил кофе в термосе, и подошёл к соседу.

– Может кофейку? Поболтаем?

– Не откажусь. Чего же с хорошим человеком не поболтать?

Сосед был ненамного старше Олега, но опыт торговли побольше, да и порассудительнее он как-то. Не грех и совета попросить, если что. Плохого не подскажет.

– Подходили сегодня опять братки. Последнее, говорят, предупреждение. А ты как, платишь им? Сколько? – спросил Олег.

– А им за что платить? Подходят и ко мне. Держусь пока. Ты, кстати, ствол приобрети, так, на всякий случай. Лихие времена. А вообще – каждый из нас перед выбором сейчас на чьей стороне быть – с бандитами этими или против них. Рано или поздно выбор сделать придётся.

– Ну да, наверное. Ну, а торговля как?

– Да вообще тишина сегодня. Ты же видишь, что творится в городе: люди без работы, им бы семью прокормить, какие тут шмотки. Я так думаю, что на продукты переходить нужно, магазин открывать, возить с баз, хлебозавода, совхоза и торговать. Один не осилю только. Может ты со мной?

– Идея хорошая, обдумаем.

Ближе к закрытию рынка к Олегу подошёл знакомый. В последнее время они редко виделись, хотя в детстве дружили, ходили в один детский сад и в школе в параллельных классах учились. Постепенно их интересы стали расходиться, они встречались всё реже и реже. Но всё же встречались. Звали его Малой. Не потому, что он был малого роста, даже совсем наоборот, самый высокий в классе, под стать Петрухе, просто общался он в компании, где все были намного старше него, лет на пять. Ну и Олега частенько замечали в той компании довольно хулиганистых подростков. Особо криминальным ничем они не занимались, так, по-мелочи, то витрину разобьют, то клумбу разорят, то в магазине самообслуживания мелочь какую-нибудь стырят. А Олежка периодически подкидывал им импортные сигареты и жевачку, в основном бесплатно, чисто из дружеского расположения.

Однажды Олег повздорил с одноклассником из-за какой-то мелочи, то ли толкнул кто-то кого-то, то ли место не поделили, в общем после уроков пошли за угол школы – разбираться. Соперник, прежде чем приступить к кулачным разборкам, решил позапугивать Олежку перечислением местных подростковых авторитетов, намекая на своё с ними знакомство, типа: «Ты вот этого знаешь? А вот этого?». Он был с сопровождающим, который сначала молча наблюдал эту картину, а потом, поняв, что драки не будет, сказал: «Да он не только их всех знает, он с ними в одной компании постоянно тусуется», и ушёл. Оставшись без поддержки, одноклассник быстренько свернул свою тираду и исчез. Олег, всё это время спокойно стоявший и щёлкающий семечки, пожал плечами: «А чё звал-то?»

Чем занимался Малой после школы Олегу доподлинно было неизвестно. Одно ясно – чем-то криминальным. Он был в шубе на голое тело, слегка поддатый и весёлый.

– Олежа, друган! Выручи денежкой, а? Через недельку отдам с процентами!

– Да без проблем. А ты что в таком виде-то?

– Да жизнь наша такая, то на коне, то в дерьме… Тебе лучше не знать. Как жизнь?

– Да потихоньку. Проблемы только с братками – подходят периодически. А я не плачу им, вот они и расстраиваются.

– Знаешь, пацанам помогать нужно. На зоне тяжело без поддержки, – весёлость собеседника как рукой сняло. – Ладно, порешаем. Не тронут тебя.

И действительно, братки больше не подходили. Идут по рядам мимо Олега и морды в другую сторону воротят, как будто и нет его. А через несколько месяцев прошёл по городу слух, что Малого закрыли, и братки, проходя по рядам, мимо уже не проходили. Снова началось: «Последнее предупреждение», но Олег держался.

Однажды, ближе к одиннадцати вечера, когда Старый готовился уже ложиться спать, прозвенел телефонный звонок.

– Алё! Старик! – голос явно принадлежал Малому. – Машина на ходу у тебя? Срочно в соседний город смотаться нужно!

– Малой? Ты откуда? А говорили на зоне ты…

– Давай, поехали, потом всё объясню.

Дорога заняла часа три. По пути заехали в пару ларьков, откуда Малой выходил доверху нагруженный пивом, шампанским, шоколадом и чипсами. Причем поглощал всё это попутчик в неимоверном количестве.

– Дак чё? Как там, на воле?

– По-прежнему. Опять братки…

– Ну, я говорил тебе, тяжко на зоне без поддержки. Нужно как-то помогать сидельцам…

– Не пойму, ты сидишь или нет?

– Да сижу, сижу. Я хоть хожу, хоть лежу, всё равно сижу. Отпустили по делам. Собачьи бои проводятся вечером – чего и спешу. Ставки пацаны сделали.

– А как отпустили, не пойму?

– Думаешь хозяин и кум не хотят на ставках подзаработать? Да и вообще, если бабло есть и на зоне жить можно, даже в отпуск ездить, – засмеялся Малой.

Не слишком весело сидеть на рынке, особенно если покупателей нет. Хоть и приобрёл себе Олежка небольшой телевизор, но с него на холоде немного толку, всё время отключается без видимой причины. Единственная удачная вещь у него – это ручка, за которую удобно взяться чтобы на помойку выбросить. Помучился Старый с телевизором, поправил товар, попил кофе, подумал: «Может и пообедать уже?», и пошёл за китайской лапшой, крикнув Сергею, чтоб за товаром присмотрел. Вернулся минут через десять. Сергея нет. Странно, в груди что-то ёкнуло, беспокойство поднялось. Посмотрел по сторонам, видит – на выходе с рынка двое в спортивных костюмах тащат его соседа куда-то под ручки. Долго не думая, заскочил к себе, отодвинул в сторону шкаф, достал «Сайгу» десятизарядную, которую по совету Серёги приобрёл, и бросился вслед. Немногочисленные посетители жались по сторонам от летевшего на них человека с ружьём, внешне ничем не отличающимся от автомата, недоумённо крутя пальцем у виска. Успел Олег. Выскочил – Серёгу запихивают на заднее сиденье машины какие-то мордовороты.

– Стоять! Отпустили его быстро!

– Ух ты, какие мы грозные, – засмеялся один из них и направился в сторону Олега. Тут же прозвучал выстрел в воздух. Мордоворот приостановился, но потом опять двинулся, только уже без ухмылки. Теперь уже прозвучало два выстрела, один за другим. Пули легли перед ногами наступавшего. Следующий выстрел продырявил заднее колесо машины.

– Дальше – на поражение, – мрачно проговорил Олег и направил ствол в грудь братку.

Сергея отпустили, он выбрался из машины и подошёл с другу. Из машины вышел ещё один мордоворот.

– Чё стоите, – крикнул своим, – колесо меняйте! А с вами ещё свидимся.

– Будем ждать с нетерпением, – сквозь зубы выдавил Олег

– Спасибо, сосед, я уж думал всё, отжил своё… – поблагодарил Сергей и друзья двинулись к своим торговым местам. Там стояли Олеговы старые знакомые, милицейские патрульные.

– Это что за явление с автоматом?

– Да ничё. Нормально всё.

– Ясно. Мы, конечно, покрутимся тут поближе, если что. Но больше вряд ли что сможем. Решать кардинально нужно эту вашу проблему. Не слезут они с вас. Мы уже тебе говорили, на двух стульях не усидишь.

В дверь Михаила Егоровича позвонили. «Кого несёт так поздно», – он недовольно вздохнул и тяжело поднялся с дивана. За дверью сосед, Олежка.

– О, проходи, случилось чего?

– Дядь Миша, извиниться пришёл. Ты столько раз выручал меня, помогал, и друзьям моим тоже, а я даже с назначением не поздравил, – протянул сосед бутылку дорогого коньяка.

– Да ничего, лучше поздно, чем никогда, – улыбнулся дядя Миша, – от друзей слышно чего?

– Не-а, ничего не слышно. Как в воду канули. И Петька, вон, после службы пришёл, немного побыл и тоже пропал куда-то.

– Ну да, у каждого своя судьба. Ничего, Бог даст, увидитесь. Но ты ведь не за этим пришёл, да?

– Пойми меня правильно, дядь Миш. Я не жаловаться, я совета хочу спросить. В общем, торговля слабо идёт, да и рэкет домогается.

– Да это не проблема. Это вопрос выбора. Ты можешь и дальше всю жизнь на рынке горбатиться за копейки, которые браткам отдавать. Или к ним примкнуть, тогда в результате либо зона, либо кладбище. Но есть и другой вариант. Причём, ты парень умный, хваткий, уверен, что у тебя получится. Например, ты знаешь, что на месте детского садика торговый центр будут строить?

– Не-а.

– Вот. А если бы знал, то место себе уже там застолбил бы, так? Куда лучше, чем на рынке морозиться. Вывод: не с теми людьми общаешься. Информацией не владеешь, вот и возможности упускаешь. Короче, я сведу тебя кое с кем из городской администрации, а там уж не подведи, поручусь ведь за тебя.

Серёга ещё раскладывал товар, когда подошёл Олег:

– Привет, сосед! Помнишь, разговаривали, что на продукты переходить нужно? Так вот. Проводы зимы скоро, городская ярмарка будет, гуляния. Лотки разрешат поставить с пивом, чаем, закусками и так далее. Может, займёмся?