Электронная библиотека » Алексей Горяйнов » » онлайн чтение - страница 14


  • Текст добавлен: 24 апреля 2017, 00:29


Автор книги: Алексей Горяйнов


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Побег

Седов с Фирсовым пошли первыми. Валентин проволоку резал, Валера ему помогал. Колючки много. Вся ржавая, чуть дернешь неосторожно – звенят железки, привязанные через каждый метр, как консервные банки в войну. Ребята вырезали проход, закрепили, и Толян меня за ними подтолкнул. Лучше бы не толкал. Я заторопился и ногой проволоку зацепил. Пару раз звякнуло, и затихло. Я подумал, что пронесло, и благополучно спрыгнул вниз.

Толя шел за мной. Почти уже стену перемахнул. И вдруг очередь. Я-то уже внизу был, на земле, но показалось, что по мне. А потом, как пошли стрелять! Седов видел, что Толян повис на проволоке. Я не оглядывался. Сирена завыла, да так громко, что казалось, горы зашевелились. Мы бежали вверх по склону, и я думал только об одном: как бы своих не потерять.

Миновав тягун, чуть передохнули и снова бросились вперед. Минут через двадцать до нас донеслись звуки погони. Лаяли собаки. Эхо разносило их лай по округе, и казалось, что нас окружают со всех сторон.

Вначале была задумка бежать на север, прямиком к нашей границе. Так вернее. Правда, в Тбилиси стояла часть, но ребята посчитали, что этот маршрут длиннее и опасней. Однако, уходя от погони, мы далеко уклонились к югу. В этом направлении было легче пробираться, и здесь было меньше вероятности нарваться на засаду. Чтобы сбить со следа собак, пришлось какое-то время бежать по ручью. Удивительно, как мы в темноте не переломали ноги.

К рассвету у нас за плечами было уже несколько километров. Вот только куда мы шли? Впрочем, эта мысль не особенно тревожила меня: теперь не зима, и со мной опытные офицеры, хоть и донельзя изнуренные. Для них такие условия не в первой, впрочем, как и для меня. Но втроем – втройне веселей. Только бы уйти от погони! Расслабляться нам Валера не давал, он все время торопил, лишь когда поднялось солнце, устроил пятиминутный привал и снова погнал дальше, только теперь мы уже не бежали, а шли с максимально возможной скоростью.

Погода была отличная. На небе ни облачка, сплошная синева. Травка молоденькая, цветочки и прочая красота мира, которую не очень замечаешь, когда видишь ежедневно. Обычно так происходит с жителями морских побережий. Они не понимают отдыхающих, приехавших на море. Что в нем хорошего? Вышел из дома – и вот оно, никуда не делось. Каждый день море, надоевшее море… Как в том фильме: опять икра, хоть бы хлеба купила!

Кстати, о еде. Кухней заведовал Валентин. У него был мешок со всей нашей провизией – в основном хлеб да сухари, которые мы успели заготовить.

К вечеру, почти выбившись из сил, сделали передышку перед распадком у скал, чтобы в случае опасности уйти по склону и затаиться. Как самому младшему, мне разрешили поспать. Я лег на траву и моментально заснул. Ровно час полного спокойствия, без страха и тревоги. Такой час в нашем положении стоит не меньше года. Немного отдохнул. Стало легче, хотя общее напряжение сказывалось.

Когда начало смеркаться, Седов выбрал место для ночлега, и мы развели небольшой бездымный костер. Вокруг были горы, лес притих. Природа готовилась ко сну.

– Ну что у нас там на ужин? – спросил Валера, пристраиваясь поближе к костру и потирая руки.

– Как всегда, сухари, – улыбнулся Фирсов и стал выдавать каждому законную «пайку».

– Ну и хорошо. Голодный теряет бдительность, а сытый – расслабляется, – заметил Валера. – Поэтому человек всегда должен быть немного голоден.

После ужина Седов наломал палочек и зажал их в ладони, оставив снаружи концы:

– Давайте тащить, кому длинная – тому караулить первому. Кому самая короткая – последнему.

Фирсов вытащил самую короткую, я подлиннее. Самая длинная осталась в руке у Седова.

Как только рассвело, Валентин выдал каждому по паре кусков хлеба, и мы тронулись в путь. Теперь мы уходили от долины в узкое междугорье и шли, продираясь через кустарник, вдоль ручья. Седов сказал, что ручей выведет нас к перевалу, за которым мы будем в безопасности. А там уже решим, куда двигаться дальше.

К вечеру остановились. Валера выбрал лужайку возле ручья и разжег костер. Спичек у нас было много – коробок пять. Был самодельный нож, карандаш и несколько листов тетрадной бумаги, а еще большая парафиновая свеча, которую Фирсов выменял у одного зэка. В тот вечер Валера сделал первую запись в походном дневнике: «2-ой д. п. Прошли 8—10 км». И еще какие-то непонятные для меня знаки.

– А что это за иероглифы? – спросил я, заглядывая в лист.

– Это специальное письмо, – объяснил Валера, – спецшифр. Чтобы понятно было только посвященным.

– А зачем так?

– Экономия места и секретность.

– Секретность-то зачем? От кого?

– От посторонних глаз. А потом, это ж, так сказать, исторический документ. Переход через Кавказ, – пошутил Валентин.

– Точнее, перебег, – поправил Валера, и они дружно засмеялись.


Утро выдалось холодным.

– Давайте костер разожжем, – предложил я, – у меня зуб на зуб не попадает.

– Терпи, казак, сейчас козьей тропкой пойдем, враз согреешься.

Два дня пути были позади. Идти становилось все труднее, потому что тропа вдоль ручья забиралась вверх, то прижимаясь к скалам, то взбираясь на узкие карнизы. Несмотря на голод и усталость, на душе было странное чувство. С одной стороны свобода, с другой – неизвестность. Куда мы идем? Наверное, Малхаз уже рассказал Таисии о моем побеге, ведь охранник Дила, похоже, его человек. Нет, я не хотел больше возвращаться в крепость. Там мне было хорошо, но свобода есть свобода. Ее надо ценить.

С трудом давались километры пути. Моим спутникам было легче. Они, если мы доберемся до своих, скоро будут дома. Их-то после недолгой проверки отпустят. А я? Что будет со мной?..

Я снова думал о Толяне, Насте, Таисии, о доме, о Малхазе, вспоминал Георгия…

На фоне неба стал четче вырисовываться силуэт кряжистой снежной вершины, замыкающей долину. В горах расстояние обманчиво: кажется до «сахарной головы» рукой подать, но идешь час за часом, а она не становится ближе. У нас оставалась всего одна буханка хлеба – дня на три, если совсем ужаться.

По мере подъема все меньше становилось деревьев и кустарника по склонам. Перед снежной вершиной, на которую мы держали ориентир, долина расходилась на два ущелья. Здесь же разделялся и ручей. Мы направились по правому ответвлению.

Ручей стекал уступами, рядом с ним шла звериная тропа. Ох, и тяжело же было карабкаться! Иногда встречались, казалось, совсем непреодолимые преграды в виде осыпи или крутой скалы.

Время от времени я срывал с одиночных мелких кустиков молодые веточки с набухшими почками и на ходу жевал их, пытаясь утолить голод. На редких привалах мы засовывали в рот по корке хлеба, тщательно жевали, стараясь насладиться вкусом немудреной еды, и потом еще долго не проглатывали мякиш.

Распадок, перерезавший хребет, несколько облегчил нам переход через массив.

Сверху открылась потрясающей красоты картина горного ландшафта с отдаленными снежными вершинами. Валера оказался прав: по эту сторону перевала простиралась долина со множеством боковых ущелий. Но до нее еще нужно было дойти.

Валентин показал на северо-запад, в сторону нагромождения гор, и сказал:

– Пробраться через них будет тяжко.

С этой стороны перевала самый трудный путь пролегал по обнаженным скалам, кое-где покрытым мхом и лишайником. Наконец добрались до распадков, пробираться стало полегче. Все чаще появлялся кустарник и низкорослые деревья. Через какое-то время мы наткнулись на ручей, а после того, как прошли несколько километров по выстланному валунами руслу, заметили старую тропу. По ней шли еще несколько километров вдоль склона, не спускаясь в долину. Обогнув отрог горы, увидели террасу с заброшенным виноградником и полуразрушенную хижину. Здесь тропа устремилась вниз. Снова в распадке открылся веселый ручей.

Вечером в долине ручья, укрытой плотным кустарником, в полной темноте разожгли костер. Валера нарвал каких-то листьев, а когда вода закипела, сделал отвар. Кислый, терпкий на вкус, но пить можно. Какие-никакие витамины. Даже уверенности прибавилось.


Фирсов смотрит на костер, и в его темных зрачках отражаются веселые огоньки пламени. Валера пишет что-то в дневнике. Вскоре оба ложатся спать. Сегодня мое дежурство – первое.

Я не даю костру угаснуть, собирая сухие ветки вокруг нашей стоянки. Потом спускаюсь к ручью за водой. Грею кипяток, пью. Внутри теплеет, но сон продолжает одолевать. Тикают Валерины часы. Я ни разу не интересовался, откуда они у него. Может, он их в тюрьме у кого выменял на что-нибудь? Время тянется, как сгущенка, приторно и вязко. Поймав себя на этом сравнении, прикидываю, что сгущенка сейчас показалась бы вкуснее черной икры.

Ночь холодная, и вскоре я начинаю дрожать. Чтобы не замерзнуть, машу руками, делаю приседания, стараюсь думать, о чем угодно, только не о холоде. Главное, что меня утешает, – свобода. Нет надо мной начальников, военкомов, надзирателей. Почему человек не может жить один? Зачем ему вся эта цивилизация, общество, борьба за власть? Вот она свобода – живи, не хочу! Только бы одежду иметь путную, жилье, да кусок хлеба с маслом… Вспоминаю Настю, Таисию, но тут же всплывает рожа Павло. Сытая, самодовольная. Так и хочется ему врезать…

Наконец меня сменил Валера. Я лег, уткнувшись в воротник грязной промокшей робы, и тут же отключился с надеждой на лучшее. Мерз даже во сне, но не было сил пошевелить рукой.

Утро погодой не порадовало. Было сыро, висел клочковатый туман, скрывавший горы. Фирсов неожиданно наткнулся на заросли барбариса. Он принес охапку фиолетово-бордовых листьев. Снова мы кипятили воду и пили барбарисовый чай. Оказалось – очень вкусно! В Москве тоже растет барбарис, но мне и в голову не приходило, что его листья можно использовать в пищу. Другое дело ягоды, но их много не съешь…

С непогодой все мои мысли о тихой жизни в горах улетучились. Даже горячий чай не спасал. Но Валера не дает расслабиться. Вот уже командует:

– Нужно идти дальше, пока хватит сил.

Сколько нам еще мыкаться по горам? Этот – пятый – день похода мне особенно хорошо запомнился.

Фирсов первым услышал шум. Мы спускались в ущелье, ведущее к долине. Старались идти быстро, насколько позволяла петляющая тропа. И вдруг:

– Вертушка! – Седов остановился и стал прислушиваться.

Фирсов кивнул утвердительно:

– Да… Но откуда? Может, нас ищут?

Гул винтов был слышен отчетливо. Казалось, он надвигается прямо на нас. И вдруг раздался грохот – страшный такой, оглушительный. Мне показалось, что началось землетрясение.

– Что это? – спросил я растерянно, глядя на Валеру.

Тот нервно сглотнул:

– Вертушка грохнулась, не иначе. Быстро туда!

Фирсов тоже оглянулся:

– Зачем?

– Может, наши, – сказал Седов, уходя в сторону взрыва.

Мы быстро пошли за ним. Вскоре запахло гарью. Туман продолжал стелиться по ущелью, но Валера шел точно, и вскоре на склоне горы мы обнаружили первые обломки вертолета: кусок винта и еще какие-то железки.

От взрыва вертолет раскололо на несколько частей. Судя по сломанным деревьям, его изрядно протащило по склону.

Мы отдышались, и Седов с Фирсовым начали осматривать место крушения. Они искали планшет погибших пилотов. Я старался не смотреть, хотя уже было пора привыкнуть к смерти.

Мертвые нам помогли. Среди останков мы нашли флягу со спиртом, зажигалку и сигареты. Планшет был цел и невредим. В нем, как и предполагал Валера, оказалась подробная карта.

Вертолет был не наш. Все надписи по-грузински, но Валера соображал и без надписей. Куда и зачем летел вертолет, мы так и не поняли, но у летчиков нашлось кое-что из еды и «макаров». Собрав все ценное, стали быстрее уходить от опасного места. Вскоре здесь могли появиться грузинские военные.

В полдень перевалили на другую сторону отрога, в который врезался вертолет. Спустились к очередному ручью и сделали привал.

– Так-то спокойнее, – сказал Седов, подходя к воде, чтобы умыться. – То ущелье они будут прочесывать.

Через час после привала меня начало сильно лихорадить. Фирсов сказал встревоженно:

– Ты чего, парень, ты это брось. Заболеть, что ли, вздумал?

– Не знаю, – отвечал я, – худо мне.

Седов снял робу, а потом предусмотрительно надетый под нее бордовый свитер. Протянул его мне:

– Сейчас мы тебя вылечим. На-ка, одень.

Валера заставил меня надеть свитер под робу. Был он тонкий, мелкой вязки, с маленьким белым цветочком на груди. Я вспомнил, что точно такие же цветы встречал на перевалах, когда бежал из Чечни. Кажется, они называются эдельвейсами. Этот свитер и сейчас со мной.

Пока я одевался, Фирсов налил мне полкружки спирта и заставил выпить залпом. Спирт на голодный желудок, да на свежем воздухе… Я вырубился сразу, прямо под кустом, на заботливо наломанных моими спутниками ветках.

А проснулся – голова свежая, ничего не болит, не знобит. Правда, как вспомнил вертолет, настроение сразу испортилось. Хорошо, думаю, что не смотрел на погибших, а то бы было еще хуже.

Даже не спросил, сколько их было. Фирсов вроде говорил, что трое. Но зато теперь у нас есть пистолет и карта. Валера долго ее изучал, потом, ткнув пальцем, сказал:

– Ага, вот мы где. Вот эта долина. В принципе придерживаясь ее, пройдем через два перевала и выйдем к Гори, а дальше – к Большой Грузинской дороге. Но это теоретически. А уж как обстоятельства повернутся – посмотрим.

– Валер, – сказал я, – давай найдем деревню или село. Хоть поесть что-нибудь попросим. А может, переобуть чего дадут.

– Размечтался, – оборвал меня Седов. – Скоро розыскные вертолеты летать начнут. Ноги надо делать.

– Слышь, Валер, – сказал Фирсов, – все равно надо к людям, у меня башмак на излете, порвется скоро.

– И у меня кроссовки, как морда у бульдога… – протянул я.

– Вижу, как ты ему пасть перевязал, чтобы жрать не просил, – вздохнул Седой, – Ладно, кончайте, рано расслабились. Нам еще топать и топать. Слушай мою команду: короткими перебежками вперед, силы экономить, соблюдать осторожность. Пошли.

Валентин сразу вскочил:

– Есть, товарищ майор!

Я пристроился ему в спину, и мы начали спуск вниз, в долину. Вышли на тропинку и потянулись друг за другом. Валера все время оглядывался назад. Туман вскоре рассеялся, серые облака поднялись выше, на северо-востоке появился лазоревый просвет, открыв нагромождения белоснежных вершин. В прозрачном воздухе все было отчетливо видно. Теперь нас могли легко заметить. Валера резко взял в сторону кустарника, который тянулся аж до следующего холма, покрытого корявым лесом.

Взобрались на холм. Впереди, на равнине, будто грибы выросли дома. Они были, как на ладони. Фирсов стал их пересчитывать.

– Сколько? – спросил Седов.

– Двенадцать или тринадцать. С той стороны не видно. Низина.

Действительно, самые нижние дома спускались по уклону. Там, похоже, текла река. Валера махнул рукой, и мы пошли за ним на следующий подъем. Взбирались минут сорок, если не больше. Я устал передвигаться в таком ритме, но изо всех сил старался не отставать. Наконец передышка. Упал на землю, почти теряя сознание. Голова кружилась, не мог понять почему. Может, от голода, может, от перепада давления. Дышал тяжело. Видя мое состояние, Валера велел Фирсову дать мне воды и кусок хлеба.

Седов долго вглядывался в окраину деревни. Внизу действительно текла река. На другом берегу стояло несколько построек довольно хлипкого вида и один приличный дом.

Решили перейти реку вброд и разведать, что в постройках. Спустившись к реке, увидели каменный старенький мост, а на другом берегу, сразу после моста – кусты. Идти в ледяную воду не хотелось, и мы стали уговаривать Седова переправиться по мосту. Он долго не решался, но потом принял решение пересекать мост по одному, бегом. Валера, пригибаясь за каменными бортами моста, отправился первым. Река шумела сильно, ворочая дикие валуны. Я пошел вторым. За мной Фирсов. Слава Богу, было все тихо, пробежали нормально и кустами пробрались в заброшенный сарай.

На крыше строения местами обвалилась черепица, внутри сложенных из булыжника стен валялось старое сено, какая-то деревенская утварь. В двух окнах еще остались потрескавшиеся стекла. Мне было приказано наблюдать за домом, а Фирсову – за дорогой, ведущей к мосту.

Вечером Фирсов отправился на разведку. Через полчаса Валера начал волноваться. Прошло еще полчаса, а Валентина все не было. Я уже не сомневался, что с ним что-то произошло.

Наконец сквозь шум реки донесся собачий лай. Седов загнал патрон в патронник и щелкнул предохранителем.

– Если что, уходи оврагом, – показал он в сторону реки, – я прикрою.

– А ты? – спросил я.

– Как получится, – отмахнулся Валера и осторожно вышел из сарая.

Лай собаки приближался. Седов скрылся из виду, а я молил Бога, чтобы пронесло. Через некоторое время послышались чьи-то шаги. Я упал в траву и стал наблюдать из-за угла. Первый силуэт, второй… Из груди вырвался вздох облегчения. Свои… Первым шел Фирсов, следом Валера. Вскочил на ноги и побежал к ним. Валентин был в крови. Я подумал, что он ранен.

На самом деле все оказалось просто. В доме жила какая-то бабка. Фирсов решил утащить у нее курицу. Кур много, одной меньше, одной больше – от старухи не убудет. Целый час Валя караулил, пока бабка уйдет со двора. Наконец дождался, кинулся к сараю. Куры галдят. Пока он там пытался одну поймать, старуха опять вышла из дома. А за ней следом – псина. А Фирсов голову курице уже скрутил. Кровью измазался, стоит не шелохнется, а пес тут как тут, да еще брехать начал. А бабка то ли глухая, то ли еще что. Так и не заметила ничего. Валентин рассказывал, а мы смеялись.

Через некоторое время Фирсов показал на зарумянившуюся над костром курицу:

– Вот она – простая человеческая радость. По большому счету, много ли нам надо?

В эту ночь первый раз за последнее время мне удалось крепко заснуть. Утром вскипятили чай из трав. В окна сарая заглядывало яркое солнце. Я смотрел на осунувшиеся, обросшие щетиной лица мужиков и думал:

«Настоящие Робинзоны. Да и у самого уже борода, как у попа, правда, жидковатая…»

– Валь, а ты кто по гороскопу? – почему-то спросил я.

– Телец.

– Так ты в этом месяце что ли родился?

– Не поверишь… Сегодня.

– Что же ты молчал? – Седов аж привстал. – Это надо отметить! Спирт у нас еще остался. Так… Тогда сегодня отдыхаем.

На следующий день мы вышли в широкую долину между двух гор. Внизу текла река, а дорога петляла серпантинной ленточкой. На холме возле реки расположилась деревня. Подальше, внизу – еще одна. Возле домов – высокие деревья. Тихая, размеренная, почти незаметная жизнь. На склоне горы сделали привал.

– В деревню идти опасно, – сказал Валера, всматриваясь в даль и покусывая веточку акации.

– Я пойду, – предложил Фирсов.

Валера поморщился, какое-то время разглядывал карту, пытаясь понять, где мы находимся, и наконец отрицательно покачал головой. Фирсов пожал плечами, но спорить не стал.

К вечеру мы обогнули нижнюю деревню. Я насчитал в ней двадцать шесть домов и еще несколько построек типа административных зданий. А провизия у нас между тем была уже на исходе: хлеба осталось полбуханки и НЗ в виде горстки сухарей на брата.

И тут мы вышли к асфальтовой дороге. Ее пересекала высоковольтная линия. В сумерках прошли еще несколько километров. Казалось, вот-вот за поворотом покажется большой город, и мы будем спасены. Но за изгибом шоссе снова открывались горы и неизвестность…

Наконец за очередным поворотом Валера наткнулся на ручей и объявил:

– Привал! Костра разводить не будем…

Фирсов выдал последнюю пайку хлеба.

– Завтра, похоже, придется идти на гоп-стоп, – сказал он, убирая в мешок тряпицу, в которой оставалась единственная зачерствевшая горбушка.


И опять мы упорно шли вперед. Куда? Я давно уже не размышлял об этом – верил ребятам и старался не отставать. Дорога теперь извивалась по краю пропасти, по обе стороны которой нависали скалистые громады. Но за очередным выступом скалы горы резко расступились, уступая место зеленой долине, а река, расширяясь, смиряла свой бешеный бег.

– Оба-на, блокпост, – сказал Валера, останавливая нас. – Давайте-ка сюда, – и дал знак прижаться к скале.

– Где? – напрягся я.

– Вон тот скалистый мысок видите?

– Ну, – кивнул Фирсов.

– Вроде вижу, – подтвердил я.

– Из-за этого мыса вытекает еще одна река. Видите, вроде каменистого пляжа, там, где реки сходятся. А теперь присмотритесь получше. Над пляжем, на уступе горы, – серое сооружение. Это и есть блокпост. Что будем делать?

Развернув карту, Седов объяснил, что перейти реку возможно только на слиянии или ниже его, где на той стороне нет неприступных скал. Но слияние у наблюдателей блокпоста было, как на ладони, а лезть вверх на скалы возможно только с альпинистским снаряжением, которого мы не имели. Возвращаться назад за многие километры, чтобы выбрать другой маршрут, не хватило бы сил.

– Ну, вот и все, – вздохнул Фирсов, оценив обстановку. – И вперед не пройти, и обратно нельзя. Надо передохнуть, – он устало указал на небольшую ложбинку между обочиной и краем обрыва.

Мы спустились в нее, прилегли. Однако отсюда, из-за кустарника, обзор был плохой. Был виден только блокпост, а нам нужно было разглядеть хоть какую-нибудь тропку на уступах каньона, чтобы проскользнуть мимо наблюдателей.

– А что, если ночью? – предложил я.

– Ага! – хмыкнул Фирсов. – У тебя что, прибор ночного видения вместо глаз? Грохнешься со скалы – костей не соберешь. А они врубят прожектор – и слияние будет у них, как на ладони.

– Может, все-таки, проскочим как-нибудь, – не унимался я.

– Нет, – заключил Валентин, – решительно здесь дело гиблое.

Он сорвал травинку, сунул ее в рот, пожевал, потом откинулся на спину и замер. Глаза у него были открыты, и у меня было такое чувство, будто смотрел Валентин не в небо, а сквозь него, пытаясь увидеть там нечто такое, чего обычно человек увидеть не может. Мне стало не по себе, и я перевел взгляд на Седова. Тот смотрел в сторону реки и что-то бормотал себе под нос.

– В общем так… – начал он. Помолчал, подумал и заключил: – Перед самыми сумерками начнем спускаться в каньон на веревках.

– Имеешь ввиду те, что на обломках вертолета прихватили? Они же обгоревшие, – удивился Фирсов.

– Только местами. Проверить надо будет на прочность и в слабых местах связать. Потом вдоль берега проберемся к слиянию.

– А если там глубина с головой? Ты об этом подумал?

– Тогда поплывем.

– Унесет.

– Другого варианта нет.

Мы долго проверяли веревки на прочность, связывали их, облегчали экипировку. Все лишнее спрятали в ложбине под большим камнем. Потом стали высматривать место спуска и, наконец, привязали веревку к стволу корявой сосны, уцепившейся корнями за край обрыва, под которым оказалась крохотная бухточка с грудами больших и маленьких валунов на дне. Когда предгорья накрыли сумерки, начали спуск. Сначала полез Фирсов, потом я. Под самыми скалами вниз по течению простиралась узкая полоска тихой воды. Обнаружив ее, мы с Валентином несказанно обрадовались. Однако Седова что-то долго не было. Мы уже начали волноваться, не случилось ли чего. Но оказалось, что майор возился с веревкой. Видя, что спуск не так труден и можно удержаться за уступы камней, он ее отвязал, сделал на конце петлю, которую накинул на камень, чтобы можно было снять снизу. Все-таки молодец Валера! И здесь все предусмотрел. Если бы не эта веревка, осуществить задуманное было бы трудно, потому что дальше бурное течение настолько сильно ударяло в берег, что удержаться на нем без подстраховки было немыслимо.

Примерно за час мы добрались до края каньона. Далее берег хорошо просматривался с блокпоста даже в отблеске звезд.

Валера подал знак остановиться.

– Будем переходить здесь, – сказал он шепотом. – Вон на том берегу чернеет распадок, идите на него. Теперь без страховки. На виду у часовых с веревкой возиться некогда.

– Да там же снесет на хрен, – удивился Фирсов.

– Не снесет, если крепко ногами упираться будешь, на разливе везде мелко.

Мне с перепугу казалось, что они говорили очень громко. Однако шум реки заглушал наши разговоры.

– Слышишь, Валер, – сказал вдруг Фирсов, – может, пусть малый один идет, а мы отвлечем их?

– Нет, – отрезал я, – без вас не пойду. Помирать – так всем вместе.

В это время луч прожектора пробежал по бурлящей поверхности реки, захватил противоположный берег и на мгновение осветил распадок на той стороне.

– Усек, куда драпать надо? – толкнул меня локтем Валентин.

– Усек, только река широкая.

– Прорвемся, – грустно улыбнулся Седов.

– Эх, была бы это Волга, – с грустной усмешкой сказал Фирсов. – В своей реке как-то и помирать веселее.

– Тоже мне, Чапаев нашелся, – хмыкнул Седов. – Ладно, хорош лясы точить.

Он вошел в воду, осторожно нащупывая дно, оступился, но равновесия не потерял, оглянулся и уже не приказал, а попросил:

– Держи дистанцию, парень, ладно? И не загораживай мне блокпост – если что, я их отвлеку.

Я выждал паузу и двинулся за Валерой. Сразу угодил в какую-то яму, окунувшись в ледяную воду по грудь. Выбрался. Хотел вернуться, но Фирсов зашипел:

– Иди, а то дороги не будет.

Сжавшись от холода, я обошел яму и побрел за Седовым, спотыкаясь на крупных валунах. Время остановилось, каждый метр переправы казался вечностью. На середине вода стала выше пояса. Быстрое течение стремилось сбить с ног, но я кое-как удерживался. Фирсов почти поравнялся со мной, но был несколько ниже по течению. Идущий впереди Валера вдруг остановился и пропустил меня вперед.

Не было слышно ни звука, лишь шумела вода. Потом неожиданно кто-то засмеялся так громко, что в ущелье проснулось эхо. И тут же тишину прорезал треск автоматной очереди. Я машинально пригнулся и чуть было не потерял равновесие. На какие-то секунды снова стало тихо, а я изо всех сил рвался к берегу, но движение было замедленным, как во сне. Еще очередь. На воде заплясали фонтанчики от пуль. Эхо гоняло грохот от скалы к скале. Я судорожно всматривался в течение реки, боясь не удержаться на ногах, и брел к противоположному берегу, туда, где под горами была черная вода. Казалось, что все пули летят в меня, почему-то не попадая. Седов с Фирсовым остались где-то позади. Внезапно пуля свистнула над самой головой. Я невольно оглянулся и увидел как-то странно приседающего и почти не продвигающегося вперед Валеру. Он погрузился в воду по плечи, еще как-то удерживаясь, но в следующий миг река повалила его.

Я уже находился под скалами, под их спасительной тенью, но до берега было еще далеко. Увидев торчащий из воды валун, метнулся за него, прижался всем телом к его леденящей, но надежной поверхности. Стрельба продолжалась. Пули визжали, отскакивая от камней. Чуть дальше я увидел еще одну черную глыбу и перебежал за нее. Вот и берег. Юркнув за осколок скалы, отлежался, дождавшись, пока стрельба полностью прекратилась.

Придя в себя, начал оглядываться и тихо позвал: «Валя!», надеясь, что Фирсов каким-то чудом оказался на берегу. Но никто не ответил. Боясь, что меня услышат сверху, я перешел почти на шепот, продолжая звать товарища. Но вокруг, кроме скал, реки и темноты, ничего не было. И тогда я заплакал. Уткнулся носом в холодные булыжники и не мог остановиться.

Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно охвативший все тело озноб привел меня в чувство. Я сел на камни и стал машинально стягивать с себя сапоги, а затем мокрую тяжелую одежду. «Нет, не может быть, они живые», – успокаивал я себя, выливая воду из сапог, выжимая портянки, свитер, штаны. Гимнастерку выжимать не стал, тихо пустил ее по течению реки. Вдруг почувствовал что-то твердое, но никак не мог сообразить что это. Потом до меня дошло: пистолет. Ведь это Валера сунул мне пистолет летчика с двумя патронами.

Вытянув его трясущимися руками, передернул затвор, щелкнул предохранителем и произнес вслух: «Последний для себя». Но тут вспомнил, что патронов у меня два. Значит, рано сводить счеты с жизнью. Я снова оглянулся в надежде увидеть Валентина, но вокруг никого не было, только играли блики на зловеще-черной реке.

Убрав пистолет в карман, опустился на колени и набрал в ладони воды. Напился. Это немного успокоило. Я понял, что остался один и теперь моя судьба зависит только от меня самого. Машинально стал натягивать мокрую одежду, затем обулся, заправил в штаны свитер и уже без промедления, оглядываясь на отдаленный блокпост, стал карабкаться вверх по распадку.

Потом пошел по расщелине, которая уходила куда-то в сторону, а затем стала забирать сильно вверх. Чем дальше я лез, тем больше убеждался, что попал в тупик. Пошли неприступные отвесные скалы. Пришлось возвращаться назад, в распадок, и искать другой путь. Стал карабкаться по уступам скал, которые скоро вывели на склон. Гора была не сильно крутая, к тому же повсюду изрезана козьими тропами. Тем не менее через час-полтора я окончательно выбился из сил и, почувствовав под собой поросшую мхом площадку, прилег.

Разбудил меня жуткий холод и надвигающийся откуда-то шум. Может быть, показалось? Нет. Я различил приглушенный лай собаки, голоса людей и понял, что это погоня. Я затаился, надеясь, что собаки меня не почуют. Голоса слышались все ближе. Вдруг сверху посыпались камни, едва не разбив мне голову.

Преследователи остановились на краю обрыва прямо надо мной и стали шарить мощным фонарем по скалам. Я не шевелился, только трогал пистолет. В какой-то миг рука сама скользнула в карман. «Застрелиться? И больше ни страхов, ни мучений… Ведь когда-то меня не было на свете, а мне от этого хуже не было». Но лицо монаха снова появилось передо мной: «Ты остался жив. Значит, должен жить, а если умереть, то только в бою с врагом». – «С каким врагом? Ведь они мне не враги, и я им тоже не враг», – спросил я мысленно. – «Эти не враги. Но у твоей Родины много врагов». Видение исчезло. Голоса людей и лай собак стали отдаляться. Борясь с холодом, я выждал еще некоторое время, а потом стал карабкаться дальше.

Наконец достиг первой тонкой березки у обрыва – ее белоснежный ствол отчетливо выделялся в темноте. Ухватился за него и взобрался на плато. Огляделся, прислушался и перебежал в заросли высокого кустарника. Снова вслушался. Тишина! Тогда стал осторожно пробираться вперед. Внезапно открылось освещенное луной пространство. Я увидел лесную просеку, по которой проходила широкая грунтовая дорога. Опешив, отпрянул назад. За вырубкой, метрах в ста, стоял высокий лес, а над ним в отдалении щетинились спинами гигантских динозавров горы. Набравшись смелости, перемахнул через дорогу и, петляя между пней, побежал в сторону леса.

Все время казалось, что вот-вот начнут стрелять, но слышал я только свое громкое дыхание. Наконец добрался до леса и, цепляясь за деревья, стал уходить в чащу.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации