Текст книги "Паутина"

Если вы думаете, что в этот миг я начал терять сознание, то ошибаетесь. Я отчетливо понимал, что происходит. Хотя объяснить, что именно это было, не могу. Меня вдруг будто упругой волной понесло вверх. Я не успел опомниться, как выскочил из воды и взлетел в воздух. Вода подо мной была похожа на желе, разваливающееся на куски. И из центра этого разлома вверх поднималось нечто, чему я просто не могу подобрать название. Я даже не знаю, было ли это живое существо или какой-то чудовищный механизм. Больше всего это было похоже на то, что мы видели на первом многомерном рисунке, который показал нам Док-Вик – бесформенный комок живой плоти, пронзенный какимито трубками, кабелями и шнурами, истыканный арматурой, стянутый колючей проволокой и… Не знаю, может быть, это мне действительно только почудилось, но в нескольких местах из этого жуткого образования вырывались пучки света…

А потом я полетел вниз. Я падал точно в центр воронки, которая, как я надеялся, была порталом, через который я мог вернуться назад, в это самое подземелье. И, должен вам сказать, здесь я чувствую себя в большей безопасности, чем там, – Камохин указал вверх.

– Да уж, – напряженно вздохнул Брейгель и сделал глоток чая из кружки, которую держал в руке. – Вот это история!

Глава 13

Орсон выдернул из стены дротик, осторожно снял с него шоколадный батончик и спрятал в карман. А дротик аккуратно убрал в алюминиевую тубу для образцов с закручивающейся крышкой.

– Только не ешь эту шоколадку, Док! – предупредил Брейгель.

– Не касайся меня как идиота, – насмешливо посмотрел на фламандца биолог.

– Что? – непонимающе сдвинул брови тот.

– Я имел в виду… – Орсон устремил задумчивый взгляд на потолок. – Наверное, я хотел сказать что-то другое?

– Так как вам удалось меня вытащить? – спросил Камохин.

Осипов улыбнулся и показал два пакаля с пауками.

– Опа! – изумленно вскинул брови Камохин. – Это как же?

– Нашли здесь, между плит.

– Зачем тебе отравленный батончик, Док? – снова принялся приставать к Орсону Брейгель.

– А как ты собираешься искать ловушки? На ощупь?

– Док, мы живем в двадцать первом веке, – фламандец улыбнулся и показал биологу дескан. – Если ловушка – это еще один спрятанный пакаль, то прибор запищит, как только мы подойдем к ней.

– А если нет?

Брейгель озадаченно прикусил губу.

– Вот именно, – улыбнулся Орсон с высочайшим чувством собственного достоинства.

И, размахнувшись, зашвырнул уже изрядно помятый шоколадный батончик подальше в темноту.

– Не компостируй меня, Ян. – Биолог поправил сумку на плече и, подсвечивая фонариком, уверенно зашагал вперед.

– Может быть, ты хотел сказать «не прессуй»? – спросил, догнав его, Брейгель. – А, Док?

– Может быть, – не стал спорить англичанин. – Я знаю русский не так хорошо, как ты. Но тем не менее ты же меня понял?

– А как насчет касаний?

– Каких еще касаний?

– Ну, ты сказал: «Не касайся меня, как идиота». Или что-то вроде того.

– Я хотел сказать – не трогай меня, как идиота! Вот!

– Все равно непонятно.

– Может быть, «не держи меня за идиота», Док? – предположил Камохин.

– Может, и так, – снова согласился Орсон. – А что, русские так говорят?

– Говорят, – подтвердил Камохин.

– Странно, – пожал плечами Орсон.

– Что именно?

– Да у вас все странно. – Англичанин подобрал с пола шоколадку и снова кинул ее. – Вот ты, например, побывал не на той Земле.

– Что значит не на той?

– Существо, с которым ты сидел на дереве, было похоже на человека?

– Это и был человек! Не такой, как мы, но все равно человек!

– Отлично, – кивнул биолог. – А существа, напавшие на вас, были похожи на крокодилов?

– Да, но они умели лазить по деревьям!

– Между прочим, эволюцию на Земле никто не отменял. И живые существа продолжают изменяться, приспосабливаясь к меняющимся условиям окружающей среды.

– И человек тоже? – спросил Брейгель.

– А чем мы хуже других? – усмехнулся Орсон.

– Я думал, мы лучше, – сказал фламандец.

– Ошибаешься, – заверил его ученый. – Мы изменяемся так же, как ежи, ехидны и крокодилы. А может быть, даже быстрее их. Потому что живем в отравленных городах и едим черт знает что. Например, гамбургеры, чипсы и хот-доги, запивая их колой и кофе.

– Чем плох кофе? – удивился Брейгель.

– Существует только два здоровых и полезных напитка. – Англичанин, как Черчилль, выставил два пальца. – Чай и пиво!

– А как же молоко? – спросил Осипов.

– Я имел в виду напитки, придуманные человеком.

Орсон поднял шоколадный батончик, посветил на него фонарем, как будто хотел убедиться, что с ним все в порядке, и снова запустил его вперед.

– Так вот, возвращаясь к эволюции. Место, где побывал Игорь, могло быть нашим будущим.

– Шутишь? – недоверчиво покосился на биолога Камохин.

– Нет, – невозмутимо спокойно ответил тот.

– Какое-то странное это будущее, – помахал рукой Камохин. – Не такое, каким я его представлял.

– А что ты представлял? Летающие города? Робота на кухне? Отпуск на Луне?

– Ну, что-то вроде того, – немного смущенно признался стрелок.

– Забудь, – едва заметно усмехнулся Орсон. – Ничего этого не будет.

– Почему?

– Глобальное потепление приведет к глобальной экологической катастрофе. Бо́льшая часть суши окажется затопленной. Соответственно, толчок к дальнейшему развитию получат водоплавающие виды животных. Доминировать среди них будут, естественно, хищники. Людям же придется приспосабливаться жить на небольших оставшихся участках суши и, возможно, на деревьях. Естественно, ни о каком промышленном развитии в таких условиях говорить не приходится.

– Но я не видел никаких следов того, что было прежде.

– А что именно ты бы хотел увидеть?

– Дома… Какие-то другие искусственные постройки… Ведь если деревья росли из воды, значит, глубина там небольшая.

– Ну, во-первых, ты видел лишь незначительный участок территории мира будущего. А во-вторых… Знаешь, сколько времени потребуется для того, чтобы современные города полностью исчезли с лица земли? При условии, что людей не станет и некому будет заниматься реконструкцией и восстановлением ветшающих зданий?

– Сколько?

– Сто лет.

– Не может быть!

– Всему виной бетон, друг мой. Он выкрашивается и трескается куда быстрее дерева или кирпича. В трещины попадает вода, которая, замерзая, разрывает бетонные плиты и балки изнутри. В странах с жарким климатом есть другие факторы, делающие современные постройки крайне недолговечными. Так, например, высокая влажность и температура губительны для металлических несущих конструкций. Одним словом, если через сто лет после того, как люди покинут города, мы окажемся на территории одного из нынешних мегаполисов, мы не увидим ничего, что указывало бы на присутствие здесь когда-то человека. Если, конечно, мы не станем производить археологические раскопки.

Шоколадный батончик вновь полетел вперед, подтверждая тем самым, что путь безопасен.

– А почему вокруг было темно? – спросил Камохин.

– Ты же сам сказал – ночь.

– Это я так подумал.

– Полагаю, твоя догадка близка к истине.

– Но на небе не было звезд.

– Значит, было облачно.

– А то, что человек, сидевший на дереве, не любил свет и мог видеть в темноте?

– Слушай, откуда я знаю? – поморщился Орсон. – Я не защищаю диссертацию, а просто так… Рассуждаю вслух. Я не готовился специально к этому выступлению.

– То есть нас ждет будущее на деревьях в окружении злобных крокодилов? – спросил Брейгель.

– Ну, насчет нас я сильно сомневаюсь, – усмехнулся Орсон. – Это только в кино мутация происходит за несколько минут. Но если говорить о наших далеких потомках, то я бы сказал, что подобное очень даже может быть. И, на мой взгляд, это не худшая судьба, что может ждать человечество.

– Но это значит, что Сезон Катастроф закончится?

– Об этом лучше спроси у Вика, – ловко отпасовал вопрос Орсон.

– Док-Вик, что скажешь?

– В той реальности, где побывал Игорь, Сезона Катастроф могло и вовсе не быть, – ответил Осипов. – С другой стороны, темнота и странные существа, как на дереве, так и в воде – все это может быть следствием очередного разлома… Вообще, мне не хочется заниматься пустыми спекуляциями на эту тему. Игорь мог побывать где угодно – в прошлом, в будущем, в ином измерении, на другой планете…

– А как тебе показалось? – спросил Брейгель у Камохина.

– Что именно? – не понял тот.

– Где ты побывал?

– Не знаю.

– Ну, чисто по ощущениям? Должен же ты был что-то почувствовать?

– Я чувствовал только то, что я мокрый… И запах какой-то странный… Сернистый.

– Сернистый? Это как?

– Не знаю – мне так показалось.

Орсон поднял шоколадку и уже ставшим привычным движением руки, будто играючи, кинул ее вперед.

Батончик исчез в темноте.

Секунду спустя коридор озарился пламенем.

Огненный шар вспыхнул в центре прохода, со зловещим скворчанием быстро разросся, заполнив собой весь периметр, затем снова сжался до размеров футбольного мяча. И – исчез. Как будто ничего и не было.

– Мы остались без шоколада, – сказал Брейгель.

Глава 14

– У тебя была отвертка. – Не глядя на фламандца, Орсон протянул руку.

Не сообразив, зачем биологу отвертка, Брейгель достал из сумки инструмент и вложил его рукоятку в протянутую ладонь.

Направил свет фонаря вперед, Орсон наклонился и даже присел на корточки. Как будто пытался что-то разглядеть. Затем он ловко, как профессиональный метатель ножей, подбросил отвертку, поймал за наконечник и кинул от плеча.

Вспыхнувший огненный шар поглотил инструмент.

– Ну и на фига ты это сделал? – неодобрительно посмотрел на биолога стрелок.

– Нужно было убедиться, – невозмутимо ответствовал тот.

– Убедиться в чем? В том, что эта штука работает?

– В том, что эта штука не одноразовая.

Брейгель приоткрыл было рот, но так ничего и не сказал.

И в общем это было правильно.

Орсон искоса посмотрел на Брейгеля:

– А ты думал, мне нужно завинтить шуруп?

– Это была универсальная отвертка, – с обидой в голосе ответил стрелок. – Между прочим, тоже не одноразовая.

– Жалко?

– Да.

Орсон развел руками.

– На какие только жертвы не приходится идти во имя науки. – Судя по его голосу, он не чувствовал ни малейших угрызений совести. Скорее даже наоборот, Орсон был вполне доволен собой. И даже горд. – Нужно поискать, что еще можно кинуть.

– Зачем, Док? – непонимающе посмотрел на него Камохин.

– Нам же нужно идти дальше. Значит, мы должны изучить свойства ловушки, чтобы понять, как ее нейтрализовать.

Камохин бросил вопросительный взгляд на Осипова. Стрелок резонно полагал, что ловушки и аномалии – это не та область, в которой хорошо разбирается биолог.

– Ну, в принципе, Крис прав, – кивнул Осипов.

– В принципе? – недовольно вскинул подбородок англичанин.

– Мы должны изучить ловушку, – не обратив внимания на его демарш, продолжил Осипов. – Но для этого совсем не обязательно швырять в нее что попало.

– А по-моему, именно так и следует поступать! – уперто стоял на своем Орсон.

– Какой смысл кидать в огонь все, что попало? – спросил Камохин. – Чтобы посмотреть, как оно горит?

Прежде чем дать ответ, Орсон снисходительно усмехнулся и сделал два шага поперек коридора.

– Фокус в том, – сказал он, остановившись, – что перед нами зажигалка. Хотя и не одноразовая, но не вечная.

– Ты в этом уверен?

– Конечно!

– Почему?

– Потому что не существует неистощимых источников энергии. И кто бы ни построил это подземелье, полагаю, они тоже не были с ними знакомы.

– А как же пакали?

– При чем здесь они?

– Ну, пакали могут изменять пространственно-временные параметры и… – Камохин поднял руку и растопырил пальцы, как будто из середины ладони у него било пламя. – Ну, как это?.. – наукообразная речь никак не давалась ему в той мере, чтобы он смог выразить свою мысль. – А! Сущность всех вещей!

Орсон прищурился и наклонил голову.

– Ну, и?.. – спросил он как будто с интересом.

– Пакаль может заставить эту, как ты выразился, «зажигалку» гореть, если не вечно, до достаточно долго для того, чтобы мы сожгли в ней все, что у нас есть, – выдал наконец Камохин.

– Может, и вечно, – поставил точку Осипов.

– Ты хочешь сказать, что пакаль может являться неиссякаемым источником энергии? – Орсон саркастически усмехнулся, давая тем самым понять, что даже не собирается рассматривать подобную безумную идею.

– Все гораздо проще, – улыбнулся Осипов. – Или сложнее. Зависит от того, как на это посмотреть. То, что в механизме ловушки задействован пакаль, лично у меня не вызывает сомнений. – Осипов показал дескан, на котором горела красная точка, обозначающая местоположение еще одного пакаля. На той самой линии, где огонь пожрал сначала шоколадный батончик, а затем и любимую многофункциональную отвертку Брейгеля. – Использовать пакаль в качестве зажигалки, это, как говорится, все равно что микроскопом гвозди заколачивать. Это даже мы с вами понимаем. А создатели подземелья определенно умели обращаться с пакалями и знали об их свойствах гораздо больше нас. Пакаль, скорее всего, был использован по своему прямому назначению – для внесения изменений в пространственно-временной континуум.

– Звучит красиво. – Орсон все еще продолжал ухмыляться, но уже не столь уверенно, как прежде, а несколько напряженно. – Но как это может выглядеть с практической точки зрения?

– Вариантов множество. – Осипов улыбнулся и развел руками. – Могу предложить, на мой взгляд, самый простой. Действующим началом ловушки является элементарная форсунка, разбрызгивающая горючий состав, и самый простой спусковой механизм… – Натянутая веревка? – тут же спросил Орсон.

– Вроде того, – кивнул Осипов.

– Тогда получается, что кинув, не целясь, шоколадный батончик и отвертку, я дважды умудрился попасть в одну и ту же веревку? – с деланым изумлением вскинул брови Орсон.

– Я не говорил, что это должна быть непременно веревка. С помощью все того же пакаля, наверно, можно создать некий экран, полностью перекрывающий проход. – Осипов провел раскрытой ладонью сверху вниз. – Своего рода тонкую, абсолютно проницаемую мембрану с измененной молекулярной структурой. Которая и работает как спусковой механизм. Как только какой-то предмет пересекает поле, срабатывает извергающая пламя форсунка.

– Ну, допустим, так, – не без внутреннего усилия согласился Орсон. – А что потом? После того, как горючая смесь заканчивается?

– Я полагаю, механизм настроен так, что сразу после срабатывания пакаль изменяет временную структуру и сдвигает всю систему на несколько секунд назад, к моменту до выброса пламени. – Осипов щелкнул пальцами. – Вуаля! Ловушка снова заряжена!

– И так может продолжаться до бесконечности, – подвел итог Брейгель.

– Именно.

– И что же нам тогда делать?

– Для начала убедиться в том, что я прав.

Осипов закрепил фонарь в держателе на плече, взял в руку дескан и, внимательно следя за показаниями, осторожно двинулся вперед.

– Я бы все-таки кинул еще что-нибудь! – с вызовом заявил Орсон.

– У тебя еще остался шоколад, Док? – спросил Камохин.

На секунду-другую англичанин задумался. Но тут же его осенила гениальная мысль.

– Если распотрошить пачку с лапшой!.. – начал он с энтузиазмом.

– Кончай, Док, – недовольно поморщившись, перебил Камохин. – Лапша нам еще пригодится.

– Если живы будем, – буркнул Орсон.

И, подчиняясь суровой необходимости, поплелся следом за остальными.

Осипов остановился, взял в руку фонарь и прошелся лучом по всему периметру коридора.

– Пакаль, по всей видимости, в основании той стены, – указал он направо.

При боковом освещении рассмотреть, что изображено на стенной плите, было невозможно. Бессмысленное нагромождение плоскостей, острых, выступающих углов и очень странно выглядящих вздутий, похожих на переполненные бурдюки, туго перевязанные веревками.

– А форсунка? – спросил Камохин.

Стрелок смотрел прямо перед собой, пытаясь увидеть тот самый экран, о котором говорил Осипов. Он, конечно, понимал, что затея эта пустая, но все равно продолжал всматриваться в пустоту, ища невидимую преграду. Это было странное, ни на что не похожее, будоражащее чувство – знать, что впереди находится нечто, способное тебя убить, и при этом ничего не видеть. То есть вообще ничего!.. Или пустота это уже нечто? Камохин мысленно сделал заметку – нужно будет спросить у Осипова. При случае, но не сейчас. Сейчас Док-Вик выполнял работу сапера, разминирующего проход.

Осипов скинул на пол поклажу, вытряхнул из сумки серебристые пакеты с армейским пайком и принялся сдирать с них наклеенные ярлыки. Которые, в свою очередь, принялся скручивать в трубку. Без подсказки сообразив, что придумал Осипов, Камохин и Брейгель принялись помогать ему. И только Орсон безучастно стоял в стороне, сложив руки на груди, с видом оскорбленной добродетели. Никто не поддержал его идею, которую он по-прежнему считал правильной, и его это неприятно задевало. Но при этом он не собирался никого ни в чем убеждать. Он готов был подождать, когда остальные сами убедятся в его правоте. Еще бабушка Орсон в свое время говорила, что прежде, чем научиться ходить, ребенок непременно должен набить себе пару шишек. А бабушка Орсон была очень мудрой женщиной, вырастившей пятерых детей и целую кучу внуков.

Скрутив бумажную трубку длиной около семидесяти сантиметров, Осипов взял ее двумя руками – левая поддерживала трубку ближе к середине, правая держала за конец, – расположил параллельно полу и начал медленно двигать вперед.

Вспыхнуло пламя, в темном коридоре показавшееся ослепительно-белым. Всего на несколько секунд. Но и этого было достаточно для того, чтобы ощутить его жар.

Как только пламя опало, Осипов постучал концом бумажной трубки о каменные плиты, сбил пламя и положил трубку на пол. Желтым флуоресцентным маркером он сделал отметку возле обгоревшего конца.

– Кто-нибудь успел заметить, откуда вырвалось пламя?

– Снизу, – уверенно заявил Камохин. – Я смотрел вниз и видел, как пламя вырвалось из-под пола.

– А если бы смотрел вверх? – ворчливо поинтересовался Орсон.

– По-моему, тоже снизу, – подтвердил Брейгель.

– Смотрите внимательно.

Осипов оторвал кусочек от бумажной трубки, скатал из него шарик и кинул.

Снова вспыхнуло пламя.

– Точно! Снизу! – ткнул пальцем в пол Брейгель. – Теперь я точно видел! И там не одна, а несколько форсунок!

– Верно, – кивнул Камохин.

На этот раз Осипов и сам успел заметить, как из щелей между плитами вырвались несколько тонких струй голубоватого пламени, которые не то слились, не то сплелись вместе, и в тот же миг полыхнули всепоглощающим огнем.

– Нужно что-нибудь металлическое.

Камохин достал из кармана и кинул Осипову десятирублевую монету.

– На счастье носил? – спросил Брейгель.

– Червонец-то? – Камохин удивленно прищурился. Как будто подозревал, что фламандец пытается над ним подшутить. – Да нет, так, завалялся.

– Смотрите внимательно, что произойдет. – Осипов приготовился кинуть монету.

– Постой, Док-Вик! – остановил его Брейгель. – А что должно произойти?

– Вот это меня как раз и интересует. Перелетит монета на другую сторону или нет?

– Понятно, – кивнул Брейгель. – Давай.

Осипов не сильно, по пологой дуге запустил монету в сторону, где должно было вспыхнуть пламя.

Все именно так и произошло. Пламя вспыхнуло. И – монета исчезла. Будто растворилась в сияющем огненном потоке.

Осипов схватил фонарь, сделал шаг к метке на полу и принялся шарить лучом света по плитам по другую сторону невидимой преграды.

– Бесполезно, – сказал Орсон. – Монеты там нет.

Она испарилась.

– Какой же должна быть температура, чтобы десятирублевая монета мгновенно испарилась? – удивленно произнес Камохин.

– Да какая разница, – усмехнулся Орсон. – Сотней градусов больше, сотней градусов меньше, суть одна – нечего даже думать о том, чтобы попытаться перепрыгнуть на ту сторону. Ведь ты на это надеялся, Вик?

– Не то чтобы надеялся… – Осипов сделал шаг назад от опасной черты. – Но проверить нужно было.

Орсон довольно улыбнулся. Теперь уже ни у кого не должно оставаться сомнений в том, что его предложение являлось безальтернативным. Нужно продолжать кидать в огонь все, что есть под рукой, надеясь на то, что запас горючей смеси, питающей спрятанные под полом форсунки, иссякнет.

– Я вот чего не пойму, – приложил два пальца к виску Брейгель. – Что такого особенного в этом подземелье? Для чего здесь нужно было ставить столько ловушек?

– Обычно ловушки ставят в коридорах, ведущих к сокровищам, – ответил Орсон.

– Вот! – пальцем указал на англичанина стрелок. – И я про то же! Что здесь может быть спрятано?

– Тебе это интересует? – с искренним недоумением посмотрел на фламандца Камохин.

– А тебя – нет?

– Мне интересно, как нам отсюда выбраться!

– Ну, и это тоже, – согласился Брейгель. – Ну а как насчет сокровищ?

Камохин пожал плечами.

– Не уходи от ответа!

– Да не знаю я, – с неохотой произнес стрелок. – Тайники, сокровища, клады… Я полчаса назад сидел на дереве со странным человекообразным существом. Вон, на мне одежда все еще мокрая… Мне сейчас не до сокровищ… Честное слово… Хочется просто выбраться отсюда… Черт его знает…

– Так! – Орсон сделал шаг вперед и попытался хлопнуть в ладоши. Поскольку в одной руке у него был фонарь, хлопок получился примерно как в дзенском коане. Тем не менее ему удалось привлечь к себе внимание. – Если мы хотим выбраться отсюда, то лучше не терять время попусту! Нужно отобрать из наших вещей то, что представляет наименьшую ценность, разделить на минимальные порции, способные вызвать пламя, и кидать их до тех пор, пока запасы горючей смеси не истощатся. Иного выхода нет! – Орсон поставил сумку на пол и принялся выгребать из нее вещи. – Я думаю, следует начать с пайков. Сублимированную еду можно поделить на маленькие порции…

Осипов щелчком метнул в сторону ловушки бумажный шарик, и его тотчас пожрало взметнувшееся вверх адское пламя.

– Отлично, Вик! – одобрительно улыбнулся биолог. – Начало, можно сказать, положено!

– Если монета мгновенно испарилась в пламени, – задумчиво произнес Осипов, – то почему тогда на потолке не остается никаких следов?

Он посветил вверх. На каменных плитах потолка и в самом деле не было видно никаких следов только что бушевавшего внизу пламени.

– И на стенах – тоже. – Осипов посветил сначала на одну стену, затем на другую. – Пламя не касается их.

– Создатели ловушки должны были предусмотреть какую-то защиту для потолка и стен от этого адского пламени, – уверенно произнес Орсон.

– И как, по-твоему, от него можно защититься?

– Ну… – англичанин сделал в высшей степени неопределенный жест рукой. – Наверное, у них были какие-то технологии… Они ведь как-то строили это подземелье, не используя открытого огня.

– Точно. – Осипов выдернул нож из ножен и направился к стене.

– Ты что задумал? – спросил Камохин.

– Хочу проверить свои предположения.

Осипов плашмя припечатал нож к стене, острием в сторону невидимого экрана-ловушки, прижал ладонью рукоять и начал медленно двигать ее вперед.

– А оно того стоит?

Камохин был уверен в том, что Осипов не способен на опрометчивые и необдуманные поступки. И тем не менее… Этим ученым ведь все, что угодно, может взбрести в голову! Сначала он посчитает, что все правильно, а когда поймет, что ошибался, эксперимент окажется в критической фазе. Настолько критической, что менять что-либо будет поздно. Останется только жалеть о том, что не учел чего-то вначале.

Осипов ничего не ответил. Он пристально смотрел на лезвие ножа, тускло мерцающее в свете направленных на него фонарей. Широкое, с глубоким долом и клеймом в виде застывшего в прыжке леопарда. Чуть загнутое острие медленно, как будто само, ползло по стене. По странной, постоянно меняющейся картине, выгравированной на гладко отшлифованном камне.

Осипов замер на месте. Продолжала двигаться только его рука, прижимающая рукоятку ножа.

– Я понял, – коротко кивнул Орсон. – Он собирается замкнуть контур.

– В каком смысле?

– Он введет нож в поле, работающее как спусковой механизм, и пламя будет извергаться до тех пор, пока не закончится вся горючая смесь. Мудрое решение.

– Нож испарится так же, как монета.

– Ну… Вик, видимо, так не считает.

Острие ножа пересекло незримую черту, на которой располагался спусковой механизм. И ничего не произошло. Осипов облегченно улыбнулся. Он вовсе не был уверен в правильности сделанных им выводов. И, если бы острие ножа спровоцировало вспышку пламени, уцелела бы при этом его рука? Рука беспокоила его значительно в большей степени, нежели несостоятельность предложенной им теории.

– Что и требовалось доказать! – картинно взмахнул рукой Орсон. – Гореть больше нечему!

Орсон поднял к плечу руку с зажатым в пальцах кусочком фольги, собираясь совершить контрольный бросок.

– Э, нет! – поймал его за запястье Брейгель. – Давай-ка подождем, что скажет Док-Вик!

Орсон окинул фламандца холодным взглядом и презрительно фыркнул. Если у кого-то еще и оставались какие-то сомнения, то только не у него. Опыт, проведенный Осиповым, блестяще подтвердил его догадку!

Осипов меж тем так же аккуратно вернул нож в исходное положение, перехватил рукоятку в кулак и воткнул в ножны. Сделав два шага назад, он кинул в ловушку бумажный шарик.

Пламя в один момент пожрало приманку. И было оно при этом ничуть не менее яркое, чем прежде.

– Что скажешь, Док? – насмешливо покосился на англичанина Брейгель.

Орсон ничего не ответил. Он присел на корточки и принялся перетягивать шнуровку на ботинках. Занятие, что и говорить, важное и крайне необходимое. Особенно когда не знаешь, что ответить на заданный тебе вопрос.