Текст книги "Паутина"

Глава 17

Шаги негромкие, неторопливые.

Кто-то размеренно шествовал по темному коридору. Спокойно и, что удивительно, без фонаря. Под открытым небом шаги и вовсе были бы не слышны, но в каменном подземелье, где не было никаких других звуков, они раздавались отчетливо.

– Погасите фонари, – негромко скомандовал Камохин. – К стенам.

Незнакомец скрывался в темноте, они же с включенными фонарями были у него как на ладони.

Выключив фонарь, Брейгель неслышно сделал два шага к стене. Почувствовав плечом резьбу на камне, фламандец быстро достал из сумки инфравизор. Направив прибор в глубину коридора, стрелок крутанул большим пальцем колесико подстройки. Сначала в одну сторону, затем чуть-чуть назад.

– Это «серый», – удивленно произнес Брейгель.

– Уверен? – так же тихо спросил Камохин.

– Как вариант – кто-то решил голышом прогуляться по подземелью.

В темноте сухо щелкнул предохранитель камохинского автомата.

Приготовив оружие к бою, стрелок включил фонарь и направил его в ту сторону, откуда доносились шаги. Секунда – и луч света нашел человека. Тот даже не замедлил шаг и не поднял руку, чтобы прикрыть глаза от света. Высокая худая фигура, с ног до головы затянутая в серый, плотно облегающий тело комбинезон.

Даже лица не видно.

– Измаил? – отчетливо и громко произнес Камохин.

«Серый» ничего не ответил. Но продолжал все так же уверенно двигаться вперед. Словно знал, что оружие в руках квестеров не способно причинить ему вред. Или – что они не станут стрелять.

– Измаил, это ты? – снова спросил Камохин.

И на всякий случай поднял ствол автомата.

У противоположной стены включили фонари Орсон с Осиповым.

– Эти странные комбинезоны делают «серых» похожими на личинки какого-то диковинного насекомого, – сказал Орсон. – Не находишь?

– Ты биолог, тебе виднее, – ответил Осипов.

«Серый» все так же невозмутимо и мерно, чуть помахивая опущенными руками, вышагивал в перекрестье лучей.

– Ты полагаешь, он пришел с миром? – шепотом спросил Орсон.

– То, что он пришел, само по себе хорошо, – так же тихо, не сводя взгляда с «серого», ответил О сипов.

– Что в этом хорошего?

– Это значит, что выход где-то неподалеку.

– Я бы не стал на это надеяться.

«Серый» остановился в шаге от прижавшихся к стенам людей.

– Ну, и что все это значит? – медленно процедил сквозь зубы Брейгель.

– Это значит, что все это время они за нами наблюдали, – ответил Камохин.

– Ты так думаешь?

– Я в этом практически уверен. Или ты полагаешь, он случайно здесь оказался? Заблудился, как и мы?

– Ну… – фламандец озадаченно погладил пальцами подбородок. – Хочешь сказать, у него есть какой-то план?

Камохин непонимающе посмотрел на напарника: – О чем ты, Ян?

– Не знаю, – честно признался фламандец. – В присутствии «серых» мне все время становится как-то не по себе.

– Палец на спусковом крючке пляшет?

– Вроде того.

Плавным движением «серый» согнул в локте левую руку и поднес открытую ладонь к плечу. Над ладонью повис полупрозрачный шар величиной с баскетбольный мяч, наполненный зеленоватым свечением.

– Черт, это Мастер Игры! – едва ли не с досадой выдохнул Орсон.

– Странно, я все еще могу двигаться. – Для пробы Осипов поднял и снова опустил левую руку. – В самом деле, могу.

«Серый» опустил руку, и зеленый шар, который квестеры считали атрибутом Мастера Игры, исчез.

– На этот раз я могу обойтись без формальностей, – произнес «серый». – Вы знаете, кто я, я знаю вас. Я уверен, вы не станете совершать необдуманных поступков.

– По мне, так последнее время мы только этим и занимаемся, – заметил Брейгель.

Мастер Игры повернул к нему обтянутое серой непрозрачной пленкой лицо:

– Иронизируете?

– Нет, – дернул плечом Брейгель. – Констатирую факт.

– Иронизируете, – погрозил ему пальцем Мастер.

Камохин демонстративно поставил автомат на предохранитель и кинул его за спину. Он хотел, чтобы «серый» убедился в том, что у них нет никаких недобрых намерений.

– Что привело вас в эти места? – светским тоном осведомился Камохин.

Можно было подумать, что они встретились не в мрачном подземелье, ведущем неизвестно откуда черт знает куда, а на залитой солнцем аллее загородного дома, принадлежащего их общему другу. И в общем в этой встрече, хотя и неожиданной, не было ничего необычного.

– Игра, само собой, – ответил Мастер.

– Ах, ну да, конечно, – с пониманием наклонил голову квестер. – Игра никогда не кончается.

– Именно, – подтвердил Мастер.

– Что мы на этот раз сделали не так?

Мастер Игры проигнорировал вопрос квестера.

– Пакали! – он протянул вперед руку с ладонью, плотно, как второй кожей, обтянутой странным серым материалом.

Камохин выдержал короткую паузу – чисто для порядка, чтобы «серый» не подумал, что они вот так запросто готовы плясать под его дудку, – после чего подал знак Осипову. Ученый достал из кармана пакали, сделал два шага вперед и протянул их Мастеру Игры. Тот лишь коснулся пакалей двумя сложенными вместе пальцам и вскинул кисть руки. Пакали взлетели в воздух вслед за ней. Причем не вместе, а один за другим, так что между ними оказалось около двадцати сантиметров пустого пространства. Другой рукой Мастер Игры сделал движение, как будто стер с доски неверно написанную формулу. И, повинуясь ему, пакали приняли вертикальное положение.

– Два паука, белый и черный. – Мастер пальцем указал на более темный пакаль. – За черный – два хода вперед или ответ на вопрос.

– Лучше – ответ, – за всех принял решение Камохин. – Я уже побывал в одном очень странном месте…

– Это была ваша собственная инициатива, – перебил его Мастер.

– Разве? – удивленно вскинул брови Камохин. – Мне так не показалось.

– Само собой, – едва заметно наклонил голову «серый». – Потому что на самом деле все совсем не так, как кажется.

– Значит, ничему нельзя верить? – тут же спросил Орсон.

Мастер Игры показал ему указательный палец:

– Не время для вопросов!

– Это не вопрос, а умозаключение в форме вопроса, – парировал англичанин.

– Игра в игре, – подхватил Мастер.

– Что-то вроде того.

Мастер направил указательный палец на Орсона:

– Вы – проиграли!

– Почему?

– Потому что снова задали вопрос!

Англичанин досадливо хмыкнул. В самом деле – промах. Вдвойне обидный, потому что глупый. С этими «серыми», как говорят русские, ухо следует держать востро.

Мастер Игры поймал парящие в воздухе пакали, сложил их вместе и вернул Осипову.

– У нас еще есть камень с пауком, – Орсон достал из сумки черный камень Ики.

«Серый» пренебрежительно взмахнул рукой:

– Это совершенно бессмысленная вещь.

Орсон хотел было спросить, как в таком случае наемникам удалось с его помощью открыть вход в подземелье. Но вовремя вспомнил, что Мастер Игры не любит отвечать на заданные ему вопросы, и обратил вопрос в форму утверждения:

– Однако с помощью этого камня был открыт вход в подземелье.

– Не думаю. – Лица Мастера Игры не было видно, но голос его был полон сарказма.

– Но мы же здесь, – продолжил игру англичанин. – Где именно?

– Теперь вы проиграли! – счастливо улыбнулся Орсон.

– Вовсе нет, – отрицательно взмахнул ладонью Мастер. – Это не мой вопрос.

– Чей же тогда?

– Ага! – снова указал на англичанина пальцем Мастер Игры. – Это вопрос, который вы сами себе постоянно задаете.

– Это естественно, – сказал Осипов.

– Теперь вы тоже в игре, – перевел на него указующий перст Мастер Игры. – Проигрывает тот, кто задает вопрос!

– Что это за фигня? – едва слышно, шепотом спросил у Камохина фламандец.

– Ты думаешь, я знаю? – ответил стрелок.

– Мы оба в проигрыше, – констатировал Брейгель.

– Почему?

– Потому что задаем слишком много вопросов.

– Каждый хочет знать, где он находится, – медленно, тщательно подбирая слова, произнес Осипов. – В противном случае человек испытывает определенное неудобство.

– Скорее всего, это связано не с отсутствием информации, а с непониманием той, что имеется, – парировал Мастер Игры.

– Непонимание как раз и является следствием нехватки информации.

– Не всегда.

– В нашем случае это именно так.

– Вы ошибаетесь.

– Укажите мне на ошибку.

– Хороший ход! – взмахнул рукой Мастер Игры. – Но если я стану объяснять вам, когда и что следует делать, вы сами никогда ничему не научитесь.

– С чего-то нужно начинать.

– Начните с малого.

– Ага, точно! – не смог сдержаться Орсон. – Дорога в тысячу ли начинается с первого шага!

– Именно так, – согласился Мастер Игры.

– Вот только мы уже протопали по ней черт знает сколько! И до сих пор так ничего и не поняли!

Мастер Игры повел рукой в сторону Осипова, передавая ему ход.

– Нельзя говорить, что мы совсем уж ничего не поняли, – принял предложение ученый. – Мы знаем, что пакали бывают разные, знаем, что они взаимодействуют друг с другом.

– Он уводит нас от темы, – буркнул Орсон.

– Док прав, – шепнул Брейгель.

– Нет, – слегка качнул головой Камохин. – Мастер не желает отвечать на наши вопросы. Но он хочет, чтобы мы сами сделали правильные выводы.

– С чего ты это взял?

– Догадался.

– Невозможно увести в сторону того, кто знает, куда он направляется, – изрек Мастер Игры.

– Да, но мы-то этого не знаем! – возразил Орсон.

– Наверное, мы хотели бы вернуться назад, – сказал Осипов.

– Но вы ведь сами оттуда ушли.

– У нас не было выхода!

– В точку, Док! – показал большой палец Брейгель. – Выхода действительно не было!

– Мы ищем выход, – сказал Орсон.

– Вы должны быть уверены в том, что это то, что вам нужно.

– Мы в этом уверены.

– Нам чертовски надоело это подземелье, – добавил Камохин.

– А мне казалось, здесь довольно-таки интересно.

– Быть может, в другой раз мы задержимся здесь подольше, – сказал Осипов. – Но сейчас мы хотим выбраться отсюда.

– Мы, вообще-то, оказались здесь по недоразумению, – заметил Орсон.

– Случай и недоразумение – это не одно и то же.

Вы сами спустились в колодец.

– Да, но потом…

– Я знаю, что было потом.

– Вы все время за нами следите? – недовольно дернул подбородком англичанин.

– Ты проиграл, – указал на него пальцем Мастер Игры. – Теперь ты молчишь.

Орсон хотел было возразить, но вдруг понял, что не может произнести ни слова. Испугавшись, что его сковала не только немота, но и неподвижность, биолог взмахнул обеими руками одновременно.

– В чем дело? – удивленно посмотрел на него Осипов.

Орсон сделал успокаивающий жест рукой. В конце концов, помолчать какое-то время – это не проблема. А вот чувствовать себя беспомощной неподвижной куклой – ощущение не из приятных.

– Ты тоже проиграл, – указал на Осипова Мастер Игры.

– Мой вопрос был адресован не вам, – попытался оспорить такое решение Осипов.

– А мы разве договаривались о том, к кому должен быть обращен вопрос?

– Мы вообще ни о чем не договаривались!

– Вот именно! – указательным пальцем Мастер Игры нарисовал в воздухе что-то вроде открытой спирали. – В этом суть Игры!

– Я ничего не понял, – покачал головой Орсон.

И чрезвычайно обрадовался тому, что вновь может говорить.

– Если вам нужен выход, то он там, – Мастер Игры махнул рукой в ту сторону, откуда пришел. – Первый поворот налево. Пройдете мимо… Впрочем, вы и сами знаете, что в таком случае произойдет.

– Мы можем идти? – спросил Камохин.

– Если считаете нужным, – ответил Мастер Игры.

– Что, уже можно задавать вопросы? – удивленно вскинул брови Брейгель.

Мастер Игры издал под маской звук, похожий на смешок:

– Вы все свои реплики называете вопросами?

Манеру общения «серых» иначе как странной и не назовешь. Если хочешь получить более или менее вразумительный ответ, нужно постараться обойтись без вопроса.

Но Орсон уже начал к этому приспосабливаться.

– Ну что ж, сейчас самое время посчитать бонусы! – радостно возвестил он.

– Бонусов больше не будет, – обескуражил его Мастер Игры.

– Но прежде вы всегда начисляли нам бонусы.

– Теперь вы на другом уровне Игры. Здесь бонусы не имеют смысла.

– А что тогда имеет смысл? – спросил Брейгель.

– Смысл только в том, во что мы его вкладываем. Сам по себе, как сущность, смысл абсолютно бессмыслен.

Вот так, отметил про себя Орсон, хочешь получить ответ – не задавай вопрос.

– Ну что ж, – Камохин поправил лямку сумки на плече. – Полагаю, вы с нами?

– Нет, я туда. – Мастер Игры указал в ту сторону, откуда пришли квестеры.

– Там ловушка, – предупредил Брейгель. – Очень коварная.

– О, да! – согласился Мастер Игры. – Одна из моих любимых! Надо сказать, вы придумали весьма остроумный способ преодолеть ее.

– А что, есть другой? – не удержался от вопроса Осипов.

Мастер Игры подошел к плите, на которой при определенном освещении можно было увидеть петлю-удавку, и пальцем обвел рисунок. После чего совершенно спокойно переступил метку, поставленную Осиповым на полу.

– Он нас дурачит, – тихо шепнул Орсон. – Все дело в его скафандре.

Осипову было все равно, поэтому он ничего и не ответил.

Мастер Игры обернулся:

– Вы можете задать вопрос.

– Куда ведет этот туннель? – спросил Камохин.

– Это не вопрос.

– Вот же зануда, – досадливо цокнул языком Брейгель. – Что, ему трудно ответить?

– Где мы сейчас находимся? – спросил Осипов.

– Вы что, вообще не умеете задавать вопросы? – как будто в недоумении развел руками Мастер Игры.

– А о чем тогда спрашивать? – выкрикнул Орсон. – Ну, если у вас нет вопросов… – В чем смысл Игры?

Мастер досадливо махнул рукой:

– Смысл Игры в самой Игре.

– Игра как-то связана с Сезоном Катастроф?

– Все в мире взаимосвязано, – Мастер Игры снова взмахнул руками. – Почему мне приходится говорить очевидные вещи? Мне это не нравится. Я хочу услышать настоящий вопрос!

– На пути к выходу есть другие ловушки? – Нет.

Мастер Игры повернулся к квестерам спиной, сделал шаг и растворился в темноте.

Глава 18

– Думаешь, это был тот самый вопрос, который он хотел услышать?

– Откуда мне знать? – пожал плечами Брейгель.

– Выходит, ему просто надоело с нами болтать?

Орсон размахнулся и кинул вперед пакет с лапшой быстрого приготовления. Если кому не доводилось кидать пакеты с лапшой, так можете попробовать, для того, чтобы самолично убедиться в том, что радости в этом занятии мало. Шоколадные батончики куда лучше приспособлены для метания. Но поскольку ничего более подходящего найти не удалось, биолог, не ропща на судьбу, добросовестно выполнял обязанность, которую сам же на себя и взвалил.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Осипов. – Мастер Игры сказал, что впереди нет ловушек.

– Я ему не доверяю, – проворчал в ответ Орсон.

– Он еще ни разу нас не обманул.

– Но и всей правды тоже не сказал.

– Может быть, все дело в том, что мы не научились задавать нужные вопросы?

– Н-да, – Орсон поднял с пола пакет с лапшой, взвесил его на ладони и снова кинул вперед. – Здорово он тебе мозги-то промыл. Ты даже говорить его словами начал.

– При чем тут мои мозги? – недовольно пожал плечами Осипов. – Мне кажется, все дело в том, что у «серых» несколько своеобразная манера общения.

– А по-моему, все дело в том, что этот Мастер играет в какую-то свою непонятную Игру, используя нас в ней, как пешки.

– И все же какой вопрос он хотел услышать? – поинтересовался Брейгель.

– Никакой, – буркнул Орсон и на ходу подхватил с пола пакет с лапшой. – Это тоже была игра. Игра в Игре, как он выражается.

Биолог в сердцах швырнул пакет вперед и лучом фонаря отследил траекторию его полета.

– Плохо полетел, – сказал Камохин.

– Попробуй сам, – беззлобно огрызнулся Орсон.

Настроение англичанина снова упало ниже нулевой отметки. Хотя, казалось бы, с чего? Если верить Мастеру Игры, до выхода оставалось рукой подать. Сам Орсон подозревал, что причиной всему был странный, почти бессмысленный разговор с «серым». Ничего конкретного, сплошные намеки и полунамеки, аллюзии и метафоры. Как в фильмах Годара, которые биолог терпеть не мог. А вот его пассия в студенческие годы была истой поклонницей этого самого Жана-Люка. Ну и, конечно же, таскала на его фильмы своего ухажера. А тот, естественно, не смел отказаться. По многим причинам, которые, скорее всего, нет смысла перечислять, поскольку они и без того всем ясны. В темном зале смотреть было не на что, кроме как на экран. Поэтому молодой Крис Орсон прикладывал все усилия к тому, чтобы понять, что же там происходит. И временами ему даже казалось, что он вот-вот поймает нить повествования. И пусть ему даже не удастся постичь логику действий героев, он тем не менее сможет понять, чем они вообще занимаются. Но всякий раз его ожидало дикое разочарование. Как только герои фильма начинали разговаривать, у Орсона возникало стойкое ощущение, будто мозг его превращается в засушенный финик. За словами, которые произносили люди с экрана, он не мог уловить ни грана здравого смысла! Но и это еще не все! После просмотра нудной французской бредятины ему приходилось с умным лицом производить тщательный разбор всех его неоспоримых достоинств. После такого Орсон чувствовал себя даже не как выжатый лимон, а как вывернутый наизнанку носок, который неделю не снимали с левой ноги. И вот сейчас, спустя много лет после периода увлечения юной студенткой, которая, в свою очередь, была увлечена престарелым французским, с позволения сказать, кинорежиссером, Крис Орсон испытывал примерно то же самое чувство. Мастер Игры в его представлении являлся Годаром Сезона Катастроф. И, собственно, он бы ничего против этого не имел, если бы не суровая необходимость разгребать всю ту чушь, что нес этот вселенский постмодернист.

– Нужно было спросить его о сокровищах! – с досадой хлопнул ладонью по прикладу автомата Брейгель.

– Так бы он тебе и ответил, – язвительно усмехнулся Орсон.

– Ну, попробовать-то можно было! За спрос-то денег не берут! А вдруг мы, правда, упустили свой шанс?

– Шанс на что?

– Стать богатыми и знаменитыми!

– Зачем быть знаменитым, если ты богат?

– Не знаю. Но, как правило, одно без другого не обходится.

– Это потому, что все богачи страдают манией величия. Они полагают, что деньги придают им значимость и вес.

– Разве это не так?

– Деньги не способствуют зарождению даже минимального таланта, зато провоцируют развитие безумного тщеславия. Это я тебе как врач говорю.

– То есть тебя, Док, сокровища не интересуют?

– В чистом виде – нет.

– Ты предпочел бы найти золото в грязи?

– Не смешно, мой друг. Это даже на иронию не тянет.

– Я все равно не понял, что значит «сокровища в чистом виде»?

– Это значит, что меня может увлечь поиск сокровищ. Я могу испытать радость, нет, пожалуй, даже восторг, отыскав их. Но потом я, скорее всего, не буду знать, что с ними делать.

– Ты не лукавишь, Док?

– Ничуть. Мне вполне достаточно того, что я имею.

– Боюсь даже спрашивать, что же у тебя есть.

– У меня есть все, что мне нужно.

– Иногда все же хочется чего-то сверх необходимого.

– Излишества ведут к ожирению и подагре.

– Это ты как врач говоришь?

– Именно.

Орсон в очередной раз поднял с пола пакет с лапшой и собрался было кинуть его дальше. Но прежде, чем он успел это сделать, луч фонаря скользнул по стене, испещренной странными письменами, и вдруг утонул во мраке.

– Кажется, мы пришли.

Осипов посветил на другую стену.

– Там тоже есть проход.

– Мастер сказал, что мы должны повернуть налево.

– А что впереди?

Сразу три фонаря метнули свет вперед.

– Все тот же коридор.

– Интересно, как далеко мы ушли?

– Откуда?

– От того места, где мы спустились в подземелье.

– Думаю, что даже если мы все это время шли по прямой, то все еще не покинули пределов Монгольской Гоби.

– Спасибо за информацию, Док!

– Да не за что, дружище. Ты спросил, я ответил.

– А я все еще не вижу выхода.

– Знаете шутку про московское метро?

– Какую?

– В советские времена в московском метро повсюду были развешаны антисоветские лозунги: «Нет выхода», «Нет выхода», «Нет выхода»…

– Забавно. Но мы-то не в метро.

– И мастер обещал нам выход.

– Я ему не доверяю.

– Мы в курсе, Док.

Камохин подошел к левому проходу и посветил в него.

– Ну, и что там?

– Ничего нового.

– Может быть, посмотрим, что напротив?

– Мастер Игры сказал, что мы должны свернуть налево.

– Да кончайте вы! – возмущенно взмахнул рукой с зажатым в ней пакетом лапши Орсон. – Мастер Игры – то! Мастер Игры – се!.. Как дети, в самом деле!

Биолог поддернул лямку сумки на плече и решительно направился к правому проходу.

– Будь осторожен, Док, – предостерег его Брейгель.

– Знаю! Не мальчик! – Не останавливаясь, Орсон кинул в проход пачку лапши. – Видали! Нет там никаких ловушек!

Англичанин сделал шаг в проход. И тотчас сверху упала тяжелая металлическая решетка, отделившая его от остальных.

– Damn!..

Орсон кинулся назад, ухватился свободной рукой за толстый металлический прут и дернул его на себя, как будто надеялся вырвать.

– Все в порядке, Док! – подбежал к решетке Камохин.

– Какое, к черту, в порядке!

Орсон кинул на пол сумку и автомат, положил сверху фонарь, обеими руками ухватился за решетку и попытался поднять ее.

– Помогите же мне! – воскликнул он почти в отчаянии.

Ему на самом деле было страшно. Так страшно, как никогда еще до этого. Оказаться отрезанным от остальных – такое и в кошмаре не приснится. Идти куда-то одному по этому жуткому подземелью… Ну уж нет! Он зубами готов был грызть эту решетку, лишь бы только вырваться на свободу!

Брейгель с другой стороны тоже взялся за решетку и попытался поднять ее.

– Бесполезно. Решетку что-то удерживает.

– Ребята! Я не хочу здесь оставаться!

– Все в порядке, Док.

– Не переживай, мы тебя вытащим.

– Нужно только найти какой-нибудь рычаг.

– Где ты его собираешься искать? – непонимающе посмотрел на Брейгеля Камохин. – Ну…

– Да здесь нет ничего!

– Можно найти выход, про который говорил Мастер Игры!

– Не бросайте меня!

– И что тогда?

– Наверху мы сможем отыскать какой-нибудь рычаг.

– Да, вот только сможем ли мы после этого отыскать эту решетку!

– Я не хочу оставаться здесь один!

– Да успокойтесь же, наконец! – крикнул Осипов. – Мы сейчас уберем эту решетку!

Слова его прозвучали настолько уверенно, что Орсон сразу затих, а оба стрелка разом обратили свои взоры на Осипова, ожидая указаний.

– Здесь нет пакаля, – ученый показал дисплей дескана, на котором светилась только одна жирная точка, отмечающая местоположение пакалей, что лежали у него в кармане. – Значит, принцип действия ловушки чисто механический. Переступив черту, Крис наступил на рычаг, который и привел в действие всю систему.

Орсон наконец-то отпустил прутья решетки. Схватив в руку фонарь, он сделал шаг назад и посветил себе под ноги.

– Я ничего не вижу, – на всякий случай он ткнул носком ботинка в два места, показавшиеся ему подозрительными. – Тут нет никаких спрятанных рычагов!

– Естественно, – попытался успокоить его Осипов. – Глупо было бы оставлять ключ от ловушки с той стороны, где оказался пленник.

– То есть рычаг, поднимающий решетку, искать нужно нам? – уточнил Брейгель.

– Точно, – кивнул Осипов.

– А как он выглядит?

– Понятия не имею, – развел руками ученый. – Проявите фантазию. Какая-то выступающая часть плиты, планка, сдвигающаяся в сторону… В общем, проверяйте все, что кажется подозрительным.

– Мне тут все кажется подозрительным, – Камохин посветил по сторонам. – С чего начинать?

– С этой стены, – наугад ткнул пальцем Осипов.

Камохин повернулся к стене, испещренной непонятными письменами, и похлопал по ней рукой:

– Может быть, здесь написано, как открыть решетку? – Может. Только нам это все равно не поможет.

Осипов подошел к стене по другую сторону от решетки. Крайняя плита здесь также была покрыта письменами майя. Весь текст был разделен на шесть фрагментов примерно одинаковых размеров. Два по горизонтали и три по вертикали. Осипов приложил ладонь к верхнему фрагменту и попытался переместить его в сторону, как окно на сенсорном экране. Он почти не удивился, когда у него ничего не получилось, и переложил ладонь на другой фрагмент текста.

– Тогда я займусь полом, – не дождавшись команды, решил Брейгель.

Он постучал каблуком по плите, сделал шаг вперед и еще раз стукнул.

– Фигней занимаешься, – скосил на него взгляд Камохин.

– Я знаю, – фламандец снова постучал каблуком по полу. – Но нужно использовать все возможности.

– Я понял, о чем нужно было спросить у Мастера Игры, – уныло произнес Орсон. Подойдя к решетке, он вновь ухватился руками за прутья. – Нужно было спросить, откуда в этом подземелье банка из-под супа «Кэмпбелл»?

– И какой в этом смысл? – Осипов попытался сдвинуть в сторону четвертый фрагмент текста, и вновь безуспешно.

– Тот, кто его съел, сидел в такой же ловушке, как и я. Пока не умер с голоду. Ты знаешь, Вик, сколько человек может протянуть без еды?

– Я знаю, что от жажды умирают гораздо быстрее, чем от голода, – ответил Осипов. – А еще я знаю, что если бы тот, кто ел суп, там же и умер, мы бы нашли что-то еще, помимо пустой консервной банки.

– Проклятие! – Орсон ударил кулаком по железному пруту. – Я должен был спросить у Мастера Игры о консервной банке!

– И что бы тогда?

– Тогда он предупредил бы меня об этой ловушке!

– Он и так велел нам идти налево.

– Но при этом не сказал, что направо ходить не стоит!

– Это как бы подразумевалось.

– А я как бы не понял!

– Хватит, Крис! От того, что ты кричишь, легче не становится. Лучше делом займись.

– Каким?

– Посмотри по сторонам. Может быть, ключ спрятан с твоей стороны.

– Ты же сказал, что он снаружи!

– Снаружи – зависит от того, с какой стороны смотреть. Если предположить, что за решеткой мы, тогда получается, что ты – снаружи.

Орсон на какое-то время задумался. Потом кивнул:

«Логично» – и принялся обшаривать стены.

Встретившись взглядами с Брейгелем, Осипов закатил глаза. Фламандец многозначительно наклонил голову. Оба были рады, что Орсон наконец-то замолчал. Хотя оба почти не сомневались в том, что это ненадолго.

Брейгель еще постучал каблуками по полу. Судя по всему, затея эта была пустая. Пол был выложен монолитными плитами размерами примерно метр на метр, выглядевшими так, что в голову даже не приходила мысль попытаться сдвинуть их с места. Какие уж тут могут быть потайные рычаги? Проверив для порядка еще пару плит, Брейгель перебрался поближе к Осипову:

– Док-Вик, а ты уверен, что нам удастся поднять решетку?

– А что, у нас есть выбор?

Осипов водил пальцами по контурам вырезанной на плите оскаленной тигриной морды, надеясь найти выступ или впадину, на которые можно было бы надавить. Мастер Игры именно так и сделал для того, чтобы отключить огненную ловушку.

– За этой решеткой, точно, спрятаны сокровища, – шепотом произнес Брейгель.

– Ты снова за свое, – с укоризной качнул головой Осипов.

– А для чего тогда решетка?

– Я думаю, это подземелье представляет собой нечто вроде тренировочного полигона. Или – место для испытания. Соискатель спускается в подземелье, чтобы найти из него выход.

– Соискатель чего?

– Не знаю. Но в древности были похожие обряды.

– А для чего наемники открыли вход в подземелье?

– Понятия не имею.

– Они-то уж точно не дух свой укреплять собирались, – усмехнулся Брейгель. – Они наверняка знали, за чем пришли.

– Жалко, что спросить не у кого, – сказал Осипов. – Видимо, их жадность навлекла на них кару хранителя сокровищ.

– Ты о том гигантском пауке?

– Я просто пошутил. Наемники нашли какое-то определенное место в пустыне и устроили там ведьмовской шабаш. Скорее всего, они действовали наобум, сами не зная, что из этого выйдет.

– Но кто-то ведь их этому научил? Кто-то указал им место?

– Когда вернемся в ЦИК, сможем установить личность эксперта, таскавшего в сумке камень Ики. – Уверен?

– У нас есть его фотография, отпечатки пальцев и образец ДНК. С такими данными мы найдем его, даже если он свалился с Луны.

– Я не это имел в виду. Ты уверен, что мы вернемся в ЦИК?

Даже странно было слышать от неуемно живого, неизменно счастливого и довольного жизнью фламандца такой вопрос. Как будто у него вдруг сели все батарейки, питающие его жизненной силой. Или это подземелье действует на всех угнетающе?

– Здесь нет ничего! – снова подал голос Орсон. – Абсолютно ничего! Только голые стены, пол и потолок!.. Эй, вы меня слышите?

– Не волнуйся, Док, – подошел к решетке Камохин.

– Я не волнуюсь, а констатирую факт. – Орсон прижался лбом к железному пруту. – Какого черта я сюда полез?

– Это ты у нас спрашиваешь? – поинтересовался Брейгель.

– Нет, у своего ангела-хранителя… Когда вы наконец меня отсюда вытащите?

– Мы работаем над этим, Док…

– Да? И что же вы, позвольте спросить, делаете?

– А что ты сам делаешь, Крис? Помимо того, что кричишь на нас?

– А что я могу делать? – Орсон просунул руку в ременную петлю фонаря и позволил ей сползти до локтя, а сам обеими руками вцепился в решетку. – Между прочим, это я за решеткой! С какой точки зрения ни посмотреть! Потому что выход там!

Биолог просунул одну руку между прутьев, чтобы указать ею на противоположный проход.

– Ну, во-первых, о выходе нам известно только со слов Мастера Игры, а сами мы его еще не видели. А во-вторых, Крис, почему бы тебе не осмотреть то место, где ты оказался?

– Я уже все здесь осмотрел! – Орсон хлопнул ладонью сначала по одной стене, затем по другой. – Нет здесь ничего! Ни рычагов, ни потайных кнопок!

– Посмотри, что там дальше?

– Где? Там? – Орсон затравленно глянул в темноту у себя за спиной. – Ты что, Вик, с ума сошел? Да я отсюда ни шагу!

– Почему?

– А что, если там еще одна решетка?

– А что, если там ключ?

– Ты сам говорил…

– Я только высказывал предположение. Но если мы с этой стороны не можем открыть решетку, значит, нужно искать ключ с другой стороны. То есть там, где находишься ты.

Орсон снова посмотрел через плечо.

– И, может быть, там спрятаны сокровища, – добавил Брейгель.

– Если я найду гигантский алмаз, я запущу им тебе в лоб, – пообещал англичанин.

– Можно подумать, это я посадил тебя за решетку, – обиделся Брейгель.

– Нет, конечно, – сказал биолог. – Но мне же надо на ком-то сорвать злость.

Он повесил на плечо автомат, взял в руку фонарь и повернулся спиной к решетке.

– Говори обо всем, что ты видишь, – попросил Осипов.

– Сейчас я вижу каменный пол и дурацкие картинки на стенах.

– С каких это пор они стали казаться тебе дурацкими?

– С того самого момента, как я оказался за решеткой. – Орсон медленно двинулся вперед. – Ничего интересного… Все то же самое…

Осипов подошел к решетке и, как до него Орсон, взялся рукой за железный прут. Надежда на то, что англичанин найдет потайной ключ, поднимающий решетку, была мала, как вероятность того, что вокруг Луны вращается фарфоровый чайник.

– Ну, на крайняк можно попробовать взорвать ее, – вторя мыслям ученого, правда, в несколько ином ключе, тихо произнес у него за спиной Камохин.

– Крис?..

– Слышу вас, Хьюстон! Полет проходит в штатном режиме!

Орсон отошел уже метров на пятьдесят от решетки. Луч его фонарика мелькал во тьме, как свет далекого маяка. А самого биолога почти не было видно.