Текст книги "Проблемы интеграции гуманитарного и естественнонаучного знания в современном образовании"

Выводы

Результатом вышеперечисленных факторов стало материальное благополучие, стабильная жизнь для большинства населения и блистательная культура – эмбриональный Ренессанс, активная точка роста новой западной цивилизации. Фридрих II, интеллигентный и образованный человек, беспощадный к своим противникам – гвельфам, всерьез считал себя римлянином и римским императором, являясь, по существу, первой ренессанской личностью. С помощью франко-норманских баронов, швабских рыцарей и гвардейцев-сарацин Фридрих пытался возродить Империю, но ход причинно-следственных связей привел к появлению в Италии стабильно развивающихся обществ с индивидуалистической, предприимчивой и склонной к технологическим нововведениям буржуазией. Второй личностью, без которой западная цивилизация не имела бы современного вида, был английский монах и ученый-универсал Роджер Бэкон, обосновавший математизацию естественных наук и экспериментальный метод в исследованиях. Р. Бэкон, Doctor Mirabilis (Поразительный доктор), был еще и крупнейшим астрологом. Он предсказал, что в период упадка христианства появится «секта мерзости и зла, секта антихриста», и, как следствие, полное уничтожение всех религиозных верований. За это немыслимое в ту клерикальную эпоху мнение он с 1278 по 1294 г. провел время в заключении по приговору инквизиции. Бэкон считал себя подданным короля Англии, но принадлежащим к племени латинян. Многие труды Леонардо да Винчи основаны на наследии Р. Бекона, которые в XIII в. не были востребованы. К сожалению, они не востребованы и сегодня, как это не парадоксально.

К. Гедель, австрийский математик, предположил, что в природе существует фундаментальная математика, недоступная логическому мышлению, а формальная логика обеспечивает только «спираль усложнений, эскалацию ненужных знаний». Начало технологического Железного века (1360 г. до н. э.) синхронизируется с началом индийского Черного века (Калиюги) – 1302 г. до н. э., определяемого «парадом планет». Обрыв Античной цивилизации, вся мрачная и безнадежная атмосфера Средних веков («страшного тысячелетия») связываются с постоянными парадами планет. В V в. (408, 410, 499), VII в. (626, 628), X в. (944, 987, 989) затем в 1128, 1306 и 1307 гг. Примечательно, что рационалистичная и гармоничная цивилизация эллинов достигла расцвета в интервале больших и малых схождений планет. Процесс значимых совпадений исторических и природных процессов К.Г. Юнг именует синхронизмом.

В природе не существует неожиданно обрывающихся процессов, прерывистость является чрезвычайным явлением, цивилизация обладает внутренним свойством быть сплошной и неделимой, что и предопределяет непрерывность прогресса. Блестящие эпизоды в истории человечества являются точкой роста и интенсификации при переходе культуры к цивилизации. Подобного рода кульминации редко проходят совершенно бесследно, какие бы не последовали затем темные века.

В свете этой сентенции культуру желательно рассматривать как трансформацию потенциала, заложенного в природе и в самом человеке. По мнению Н.К. Бердяева, идиллические пейзажи просвещенно-позитивистских и рационально-очеловеченных столетий привели личность в состояние «экзистенциальной невесомости» в условиях исторического обвала и отката ХХ столетия в Новое Средневековье.

Глава 4
Теоретические вопросы интеграции естественнонаучного и гуманитарного знания в образовательной среде

4.1. Анализ основных данных неокатастрофизма

Планетарное взаимодействие и Земля. Огромная масса Юпитера делает его важнейшим фактором постоянно изменяющейся среды вокруг центрального желтого карлика. Солнце, по космическим масштабам небольшая звезда, имеет гигантский спутник. «Юпитер не просто самая большая планета, но почти в два с половиной раза массивнее всех остальных планет вместе взятых. В процессе эволюции Солнечной системы на него пошла большая часть вещества, не захваченного формирующимся Солнцем. В некотором отношении Солнечную систему можно рассматривать как систему двух тел – Солнца и Юпитера – и ошибка при этом не будет слишком большой» (29, с. 143). Гравитация Юпитера оказывает влияние и на движение Земли вокруг Солнца. «Юпитер обладает самой мощной и активной магнитосферой из всех планет… С дневной стороны она простирается примерно на 100 радиусов планеты (7 млн км). Хвост магнитосферы тянется за орбиту Сатурна, то есть более чем на 800 млн км» (17). Установлено, что «Юпитер каждые 10 часов выбрасывает в окружающее пространство энергичные частицы» (40, с. 81). Протоны магнитосферы Юпитера приводят к выбрасыванию быстрых электронов, и в целом Юпитер излучает тепловой энергии вдвое больше, чем получает от Солнца (Вестфал, 1969 г.), источники инфракрасных лучей лежат глубинах атмосферы. Т. Мак-Данн (Корнельский университет, 1974 г.) писал: «Юпитер больше напоминает Солнце, чем Землю. Что касается его состава, генерации энергии, дифференциального вращения, эксцентричности внешнего поля и взаимодействия его с собственным магнитным полем – Юпитер проявляет истинно звездные свойства» (79, с. 106). Юпитер на 80% состоит из водорода, на 18% – из гелия, 2% приходится на более тяжелые элементы (в виде каменного ядра 10—20 масс Земли). В глубинах Юпитера «при высоких плотностях водород представляет собой кулоновскую плазму: протоны погружены в почти однородный вырожденный электронный газ» (138, с. 138). Отчасти металлический водород имеет свойства простейшего щелочноземельного металла, в том числе и высокую электропроводность. Благодаря мощному магнитному полю у Юпитера существуют радиационные пояса. «Электроны в этих поясах имеют энергию, в среднем в 103 раз превышающую энергию электронов в радиационных поясах Земли» (161, с. 450—451).

Интереснейшим феноменом Юпитера является Большое Красное пятно (впервые обнаруженное Р. Гуком в 1664 г.). По одной из новых теорий пятно «представляет собой одиночную волну, или солитон, как называют такую волну в механике сплошных сред. Солитон черпает энергию из разности скоростей двух смежных параллельных потоков» (45, с. 192). По Гоетсу и Дейфту, существенный вклад в магнитосферу Юпитера вносит спутник Ио (диаметр 3640 км, расстояние от Юпитера 6 его радиусов), возмущения магнитного поля «перед Ио распространяются в ионосфере Юпитера как солитоны и отражаются как солитоны, что приводит к растягиванию силовых линий» (130, с. 444), всплески радиоизлучения Юпитера связаны с положением на своей орбите Ио – крупнейшего из ближайших к Юпитеру спутников (тело с размерами Меркурия и плотностью как у Луны). «Недра Ио разогреваются приливными силами со стороны соседних спутников так, что по современным данным твердой остается только тонкая кора толщиной 20—30 км» (8, с. 78—79). При движении Ио через магнитосферу Юпитера ионосфера спутника сортирует заряды, что образует электрический потенциал. «Стоит Ио занять в небе Юпитера определенную позицию, как возникает мощный разряд, электрический ток в миллион ампер устремляется по магнитно-силовыми линиям от спутника к планете. Ионосфера самого Юпитера отражает этот поток к Ио, а оттуда он мчится обратно, замыкая электрический контур» (126, с. 87). Следует учитывать, что по протяжению магнитосфера Юпитера приблизительно в 100 раз больше земной. Система Юпитер–Ио периодически дает мощные всплески радиоизлучения, но, кроме того, вокруг Ио существует «атмосфера» из атомов натрия, постоянно восстанавливаемая за счет выбрасывания с поверхности спутника 107—108 атомов Na с 1 см2 за 1 с. Атомы натрия выбиваются протонами магнитосферы Юпитера. Фотографии, полученные с «Вояджера–1» и «Вояджера–2», доказали наличие (гипотетических) вулканов Ио (обнаружено 9 вулканов и 43 кальдеры). Вулканизм вызван гравитацией трех других галилеевых спутников и самим Юпитером, а также разностью потенциалов между ядром и поверхностью Ио за счет наведенного Юпитером магнитного поля (спутник уже потерял массу, равную уменьшению радиуса на 1000 км).

«Кассен и Рейнолдс предсказали, что приливный разогрев луны вследствие распада радиоактивных элементов» (150, с. 180). Со скоростью 1 км/с недра Ио через жерла вулканов извергают серу и SO2 (а не силикаты и воду, как вулканы Земли) – «под верхним слоем твердой серы, смешанной с SO2, лежит океан расплавленной серы» (150, с. 180). Различия галилеевых спутников связаны с геологической историей – «Ио покрыт солями, выпаренными из недр. Европа покрыта тонкой ледяной коркой, у Ганимеда – кора из льда, подвергшегося дифференциации, а у Каллисто – кора из недифференцированной смеси льда с силикатами» (73, с. 315). При появлении случайного тела в системе спутников Юпитера существенна их конфигурация (то есть суммарная гравитация) относительно Ио – спутника, который прямо связан с физическими процессами Юпитера.

Юпитер в Солнечной системе, уровни взаимодействий. Захват малых небесных тел в системе Солнце–Юпитер «нельзя объяснить с помощью современных моделей из-за неучета отдельных возмущений» (12, с. 171), которые происходили на относительно ранних стадиях человеческой истории. В частности, самый внутренний из девяти спутников Сатурна открытых в XIX в., Мимас, «очевидно перенес в прошлом страшную катастрофу. Сфотографированный там “Вояджером–1” с расстояния в 108 000 км огромный кратер занимает большую часть полушария этого спутника, а ведь весь его радиус едва ли превышает 200 км. Удар, вызвавший появление кратера, был такой силы, которой почти достаточно, чтобы раздробить Мимас на куски» (126, с. 87). В результате этого удара на поверхности Мимаса образовался кратер Гершель (диаметр 130 км, высота 5 км), вероятный диаметр тела, столкнувшегося с Мимасом (блуждающий астероид? ядро кометы?), около 10 км.

«Согласно распространенной теории, десятая планета, вращавшаяся когда-то вокруг Солнца на расстоянии 240 млн км за орбитой Марса, приблизилась к Юпитеру. Его мощное притяжение вызвало настолько большие приливные напряжения в теле пришельца, что последний распался на куски, образовав современные астероиды.

…Погибшая планета по своим размерам, вероятно, была такой же, как Марс» (8, с. 78—79). Противники «Астероидии» (в русскоязычной литературе погибшая планета чаще именуется Фаэтон) все же не могут объяснить наличие некоторых минералов в астероидах, в частности алмазов («одно время предполагали, что оно обусловлено высоким статическим давлением внутри планеты») (2, с. 160). «Установленным фактом является образование астероидного “семейства Хираяма”… в результате относительно недавних столкновений» (36, с. 425), то есть динамичных процессов подобных тем, которые деформировали поверхность Мимаса. Возможна и другая альтернатива. «Столкновение между небольшой планетой и спутником Юпитера не представляется совершенно невозможным. Результаты такого столкновения были бы аналогичны результатам разрушения от приливных сил» (25, с. 46).

Есть некоторая вероятность для связывания процесса раздробления Астероидии (Фаэтона) с катастрофическим изменением геолого-климатологической ситуации Марса. «Двойные кратеры, валы которых почти соприкасаются, наблюдаются на Марсе гораздо чаще, чем можно было бы предполагать для случайных процессов. Количественное исследование данной проблемы предприняли Обербек и Аояги, которые считают, что двойные кратеры могли возникнуть в результате раскалывания некоторых падающих метеоритов под действием приливных напряжений, порожденных гравитационным полем Марса» (67). Спутники Марса – это, скорее всего, остатки большого спутника, распавшегося в результате столкновения с крупным космическим телом. По гипотезе Зингера, «Марс захватил значительно больший объект, который в процессе приливной эволюции орбиты упал на Марс, причем незадолго до падения от него отделились Фобос и Деймос» (110, с. 382). Оба спутника Марса имеют неправильную форму, цвет, приближающийся к темному вулканическому пеплу Земли; кроме того, Фобос покрыт параллельными бороздами («свидетельство начавшегося разлома спутника под действием приливных сил, которые, в конце концов, приведут его к распаду и превращению в кольцо астероидов вокруг Марса») (45, с. 192). Вероятно, тело, захваченное Марсом, не было астероидом неправильной формы. «По шкале энергий Болдуина, оценены средние пределы прочности и текучести для Фобоса и Деймоса. Эти значения характерны для прочного, хотя, возможно, раздробленного, но монолитного материала» (11, с. 151).

Около 100 млн лет насчитывает марсианское речное русло Нергал (18), пересекающее Эритрейское море (длина 800 км, ширина 1,8–4 км), «в прошлом поверхность планеты бороздили мощные потоки воды… имели место эпизодические освобождения больших количеств воды из грунта или из полярных шапок… когда Марс был моложе, на нем произошли какие-то катастрофические события» (149, с. 237). Эрозивные процессы на Земле скрывают около 100—120 астроблем – остатков столкновений с гигантскими метеоритами, имеющими кольцевую структуру. С ударными метеоритами кратерами связаны тектиты – «импактные стекла, образованные при плавлении пород на земной поверхности под воздействием тепла, выделяемого при метеоритном ударе» (67). Сахарские и австралийские тектиты свидетельствуют о вторжении гигантских космических тел, их многократном дроблении в атмосфере с соответствующими сдвигами геологии земной поверхности, сопровождающимися экологическими катастрофами. Неясным остается спусковой механизм, вызвавший разрушение гидросферы Марса и появление двух спутников, остатков предположительно захваченного небесного тела (спутника Астероидии?) и появление поздних (антропогеновых) астроблем Земли, что отчасти подтверждается древними текстами и архаичным фольклором.

Кометарные факторы катастроф. В реальности имеет место взаимодействие кометно-метеорного комплекса с системой звезда – звездоподобный объект (Юпитер). Обычная масса кометы меньше 10–6 массы Земли. Эллиптические, произвольно ориентированные орбиты комет искажаются планетами-гигантами. «Размеры головы некоторых комет превышали размеры Солнца» (157). Большая часть периода существования комет связана с пространствами далеко за орбитами планет, но значительная часть массы Солнечной системы может приходиться на внешнюю периферию Солнечной системы. «Возможно, что большая часть такого вещества долго аккрецируется периодическими кометами из облака Оорта. Оро показал, что газовый состав многих планет сходен с составом межзвездных газовых облаков, и этот межзвездный материал может содержаться в кометах» (67). Облако включает до 100 млрд комет и расположено на расстоянии «50 000 а. е. и окутывает Солнечную систему подобно огромному сферическому гало» (65, с. 191). «Сгоревшие кометы» пополняют число астероидов семейства Аполлона-Амура, но частично захватываются тяготением планет. Но некоторые астрономы отрицают существование облака Оорта.

Некоторые кометы ведут себя аномально, в комете Брукса IV были обнаружены частицы «двигавшиеся под действием силы отталкивания, в 3000 раз превышавшей тяготение» (31, с. 243). В комете Морхауза 1908 были обнаружены силы, более чем в 1000 раз превышающие притяжение. «В течение немногих дней ее вид полностью изменялся, и часто в ней были видны большие облака и струи вещества, продвигавшиеся вдоль хвоста на миллионы километров всего за несколько часов» (25, с. 46). Аккумуляция остаточного кометарного вещества происходит неоднородно в зависимости от физических параметров планет. Например, приток массы на Юпитер в 170 раз больше, чем на Землю, «в атмосфере Юпитера в 5800 раз больше видимых метеоров, чем в атмосфере Земли» (168, с. 337). Кометарный резервуар близ Юпитера восполним. «Тело с афелием на расстоянии 20 000 а. е. проводит около 1 млн лет вдали от Солнца в области, которую Оорт назвал кометным резервуаром. Затем оно наносит кратковременный визит среде, окружающей Солнце, проводя около 80 лет внутри орбиты Юпитера. После этого непродолжительного экскурса оно возвращается в резервуар на покой длительностью в миллион лет» (2, с. 160). «Вероятно, за орбитой Нептуна происходили (будут происходить) космические события, нарушавшие относительную стационарность Солнечной системы. Парная планета Плутон–Харон (масса Плутона 0,002 массы Земли, масса Харона 0,02 массы Луны или 1/15 массы Плутона), состоящая из замерзших газов, может быть, вообще не настоящая планета, а спутник, потерянный Нептуном» (149, с. 237). Есть некоторая вероятность, что Плутон – ядро сверхгигантской кометы из глубокого космоса. «Харон может быть планетным осколком неправильной формы, подобно спутникам Марса Деймосу и Фобосу» (148). Нептун и Плутон находятся в гравитационном резонансе с периодом около 20 000 лет, и их столкновение неизбежно. «В таком случае вряд ли Плутон был когда-нибудь спутником Нептуна. Плутон может быть «родственником» уникального объекта – Хирона, – который движется между орбитами Сатурна и Урана. Диаметр Хирона, вероятно, около 200 км; возможно, это комета или астероид – поистине загадочный объект. На протяжении десятков лет его орбита неустойчива, поэтому отсутствуют какие-либо соображения о его прошлом и будущем» (150, с. 180). По мнению Эпика, массивный Юпитер рассеял и выбросил часть эволюционирующего вещества ранних стадий формирования Солнечной системы за орбиту Нептуна (в кометарный резервуар), и ледяные тела под влиянием возмущений Юпитера создали особо неустойчивое состояние в будущем поясе астероидов. Юпитер на более поздних стадиях эволюции (продолжающихся до сих пор) разрушает кометы, которые делятся на две и более частей (комета Биэла в 1842 г., комета Тэйбера 1916 г.). Дальнейшая судьба кометы зависит от ее физической структуры. Комета Брукса II в 1866 г. «прошла очень близко к Юпитеру, пролетев между его спутниками и почти задев поверхность планеты. Мы должны были ожидать, что на столь малом расстоянии большая планета разорвет комету на куски. Однако несмотря на это близкое приближение к Юпитеру, комета до сих пор цела и в последний раз наблюдалась в 1939 г. Правда, она настолько как будто стала разреженней, и можно ожидать, что она распадется и исчезнет в течение ближайших десятилетий» (25, с. 46). Следовательно, Солнце, облако Оорта и планеты входят в одну динамическую систему.

Влияние кометарных факторов на биоэволюционный процесс.

Ф. Хойл и Ч. Викрамасингх тестировали негативное влияние комет, давно фиксированное в большом количестве источников, начиная с самых ранних периодов письменной истории человечества. Авторы теории негативных кометарных факторов пишут: «Наша теория, если, конечно, она верна, будет иметь большое биологическое и медицинское значение. Возможно, что потребуется осуществлять в стратосфере постоянное микробиологическое наблюдение, чтобы предотвращать тот хаос, который в будущем может возникать от вторжения внеземных организмов» (1, с. 13). Измерения химического состава атмосферы (достаточно точные) при прохождении через хвост кометы Галлея (19 мая 1910 г.) «не обнаружили примесей посторонних газов в воздухе» (31, с. 243).

Сомнительные на первый взгляд положения архаичных космологий о всеобщей связи космически-теллурических событий находят свое подтверждение в некоторых гипотезах вирусологии. «Земля постоянно бомбардируется вирусами гриппа с комет. Простейшая кометная модель предполагает, что одинокая комета, несущая вирус гриппа, периодически инфицирует Землю, проходя мимо нее. Другая версия кометной модели предполагает, что вирусы на различных кометах связаны через древний внеземной эволюционный процесс, и что они инвазируют Землю, независимо с разных комет» (41, с. 29). В действительности процесс воздействия кометы на биосферу Земли, скорее всего, происходит опосредованным путем благодаря воздействию прионов. «Новые подходы к накоплению и очистке этих агентов позволили окончательно установить их безнуклеиновую природу и связать инфекционные свойства с низкомолекулярным белком, что и послужило основанием для введения нового термина «прион» (анаграмма английских слов infectious protein)» (56). Среди предположительно прионовых заболеваний (медленных вирусных инфекций) значительный процент занимают дегенеративные патологии центральной нервной системы. «Некоторые вирусы, возможно, запускают продукцию аномальных нейрофиламентов в нейронах за счет нарушения копирования генома, вызванного белком-депрессантом, подобным белку нейрофиламентов» (34). Возникает вопрос о возможности появления в кометном веществе «протоприона» белковой природы.

«Астрономические наблюдения, как известно, показывают, что Вселенная насыщена простейшим органическим веществом. Кос ми ческое обилие, а, может быть, даже и изобилие простейшей органики является важнейшим естественнонаучным фактом, полным весьма глубокого философского значения» (178). В углистом хондрите Мэрчисон были обнаружены следующие, отнюдь не слишком простые органические соединения: «аланин, аспарагиновая и глютаминовая кислоты, норвалин, пирены, фенантрены и т. п.» (67). Есть известная взаимосвязь между солнечной активностью и прионами – «первый удар Z-излучения наносят центральной нервной системе, аппарату, обладающему наибольшей чувствительностью к внешним влияниям и наибольшей реактивностью на них» (171, с. 359). Остается неясным лишь вопрос сохранения «прото-прионов» в кометном веществе. Таким образом, представления о кометах-вестницах несчастья из чисто антикварного представления начинают приобретать реальный и довольно зловещий медико-биологический смысл, который уже нашел воплощение и в художественной литературе (163). Проблема нуждается в дальнейшем углубленном изучении.

Кометарные факторы в человеческой истории. Факты указывают на периодическое уничтожение важных центров цивилизации в связи с метеоритной или кометной бомбардировкой Земли. «Десять или двенадцать тысяч лет тому назад, когда разразился Великий Потоп, на нашей планете произошли еще более ужасные сотрясения поверхности, охватившие земной шар от Тихого океана через Южную Америку до берегов Африки, включая Геркулесовы столбы и Среднеземноморский бассейн со странами древнего Леванта и еще архаичной Грецией. В ту ужасную ночь небо рассекла гигантская комета или метеорит, а быть может, это была блуждающая звезда или планета (точно нам неизвестно), но это обладало такой разрушительной силой, что те, кто выжил после катастрофы, с большим трудом поправлялся, а в некоторых случаях оставались безнадежно больными» (151, с. 135). Эта катастрофа имела прямое отношение к гибели гигантского острова Атлантиды и некой «культуры предшественников».

Крупнейший атлантолог XX в. Дж. Бремуэлл писал, что история Атлантиды – не чтение в стиле Фенимора Купера и Жюля Верна, а «древнейший манускрипт». Мифографическая фантастика, созданная не одним поколением атлантоманов, обладает четкой иерархией образов, аппелируя к коллективному бессознательному и создав целую систему паранауки в виде ряда литературных версий. Ясно, что с геологической точки зрения Атлантида была полностью деформирована в зоне рифтовых разломов, и никогда на дне Атлантики не будут найдены орихалковые стены святилищ Поссейдониса. Но относительно этнологии обитателей Канарских островов-гуанчей вполне определенно можно сказать, что это народ, не менее уникальный, чем айны Дальнего Востока, реликт какого-то весьма отличного от нынешнего мира, обладавшего тем не менее весьма своеобразной (и высокой) культурой. Косвенным фактом катастрофы является огромное поле известкового ила, покрывающего район океана у Азорских островов (общая площадь 0,4% Атлантики) (173, с. 42). Об этом факте прекрасно были осведомлены античные авторы. Аристотель (противник платоновской версии Атлантиды) писал: «За Столпами море мелко из-за ила, но в то же время спокойно, потому что оно лежит во впадине» (3, с. 477).

Существование атлантофилии, атлантомании и атлантофобии превращает крайне сложную проблему в поприще литературных экспериментов – сциентистскую игру с ведущей идеей «погибшей высочайшей культуры». Первым начал эту игру Платон в компиляциях сочинений об Атлантиде, одно из которых – этрусское, второе – древнеегипетское. Очень многое в «Тимее» и «Критии» мифография:

1) план столицы Атлантиды копирует Карфаген, ирригация главного острова заимствована из описаний каналов Аккада у Ктесия и Геродота;

2) навигация атлантов – взята как совокупность данных о талассократии (моревладычестве) минойцев, морской мощи Сиракуз при тиране Дионисии I плюс сведения об атлантических плаваниях карфагенян;

3) реализация идеи «государства зла» – прогностика экстремисских устремлений Крития, одного из будущих тридцати тиранов Афин;

4) государственное устройство скопировано с двенадцатиградья Этрурии, игра с праисторией Средиземноморья слишком склоняется в сторону Афин;

5) идея золотого века смонтирована на фоне воспоминаний о походе персов на Аттику, но географическое направление экспансии изменено на противоположное.

Кроме того, об Атлантиде писали Диодор Сицилийский, Элиан, Помпоний Мела, Саллюстий, Иосиф Флавий, Страбон, Аполлодор, Евстафий Фессалоникийский, Плутарх, Плиний Старший и другие античные авторы. Общий объем этих текстов почти равен объему диалогов Платона об Атлантиде. Более того, необходимо упомянуть мезоамериканские и другие источники, прежде всего компиляции на испанском языке и «Пополь-вух», «Матсья-пурану», «Книгу завоеваний Ирландии», фризскую «Овира линда бук» и др.

По мнению польского американиста А. Верчински, для древних культур характерна тотальная «астробиологичность», точные сведения о движениях светил не согласуются с уровнями энергетики и технологии. Вероятно, древние жрецы опасались какого-то события космического масштаба, повторения которого боялись и вероятность которого пытались предсказать посредством наблюдений за Солнцем и Луной. Катастрофа носила мировой характер – «залили новые воды Атлантиду, и не только ее, но вместе и другие бессчетные и весьма протяженные области, хотя лишь об Атлантиде осталось воспоминание, пережившее века» (81, с. 47).

Чтобы утверждать обоснованно о погибших культурах великих предшественников необходим не только анализ мифов и сказаний – такой подход чреват самообманом. Но существуют некоторые принципиальные данные, которые трудно опровергнуть. «На Новой Гвинее… издавна и повсеместно распространена старинная легенда, будто существует заключенная в холмы раса титанов, которые когда-то управляли этими землями… “Когда земля простиралась от Солнца до Солнца, пока лунное божество не утащило ее под воду”… Но и во всей Меланезии вы услышите эту историю… еще Герберт Спенсер указал на то, что в основе всех созданных человечеством мифов и легенд лежат реальные данные. И можно предположить, что для меланезийских преданий фактической основой служат именно те самые пережившие наводнение люди» (91, с. 107). Необъяснимым фактом является инфицирование народов бассейна Тихого океана HTLV—I – ретровирусом из того же семейства, что и HTLV—III (вирус СПИД); HTLV—I выделен у айнов, рюкюан, аборигенов острова Лусон, полинезийцев острова Реннел, алеутов, белла-белла (остров Ванкувер), у ряда южноамериканских индейских племен, независимо от региона – «вирус у них один и тот же» (123, с. 349). Совершенно загадочным является эндеминное распространение инфицированности HTLV—I в Южной Апулии (Италия) – 8% и в популяции фризов (Голландия), а также в Северном Иране. «Вопрос о причинах наблюдаемого сейчас распространения эндемичных областей HTLV—I послужил поводом для многочисленных историко-этнографическо-лингвистических споров и спекуляций» (28, с. 123).

Ретровирусы не переносятся птицами или насекомыми, есть какая-то вероятность древнего мореплавания в бассейне Тихого океана, но другие эндемичные зоны инфицирования HTLV—I трудно связать с древними контактами. Фактически HTLV—I – иммунологический след цивилизаций великих предшественников, точно так же, как HTLV—III – подобный след нашей технологичной культуры (если произойдет ее обрыв). Низкая патогенность заболеваний вызываемых HTLV—I свидетельствует о большой древности инфицированности, организм вируса и хозяина частично адаптировались. Собственно говоря, наше неверие в предшествующие (и погибшие) цивилизации основано на нежелании обесценивать собственное существование, как объектов лишь одного человечества. «Прогресс и упадок – это только равновесие между тем, что человечество создает, и тем, что оно уничтожает. Иногда мы создаем больше, чем разрушаем, и это называется “прогрессом”; бывает, что разрушение идет более эффективно, более по-научному, чем созидание, и тогда мы имеем “упадок”» (170, с. 121). Ниже будут проанализированы возможные исчезнувшие цивилизации и возможные варианты развития ойкумены.

Гипотеза взрыва Фаэтона подтверждается рядом фактов. «В пользу взрыва Фаэтона могут говорить и неймановы фигуры на железных метеоритах, и кратеры на ближайших к Фаэтону планетах и их спутниках. Обломки ледяной коры Фаэтона, достигнув гравитационных границ Солнца, стали самыми далекими и многочисленными спутниками нашего светила. Если мы изобразим на чертеже в масштабе 1 см = 50 тыс. а. е. Солнечную систему, то орбиты всех планет сольются в точку, орбиты почти всех параболических и долгопериодических комет будут представляться нам отрезками прямых, выходящих из одного центра. Впечатление такое, что на чертеже запечатлен взрыв какого-то объекта, обломки которого разлетаются от центра взрыва во все стороны» (172, с. 112—113). Вероятно, этот взрыв едва не расколол Мимас, уничтожил атмосферу (и биосферу?) Марса, вызвал гибель Атлантиды и создал условия, приведшие к появлению на Венере уникальной атмосферы перенасыщенной серной кислотой. «Характерно также, что плотность земных сернокислых облаков резко возрастает после вулканических извержений, достигая максимального значения примерно через год после извержения» (77, с. 79), катаклизм, постигший Венеру, привел к полному иссушению поверхности планеты, судя по всему, эффект столкновения Венеры с гипотетическим гигантским астероидом привел к превращению планеты в гигантскую пустыню, выброшенная в атмосферу серная кислота помешала восстановить прежний ее состав, возникла уникально мощная атмосфера (в 90 раз массивнее земной). «В горячей, плотной и разъедающей атмосфере выветривание может быть быстрым и детали могут быть быстро уничтожены» (184, с. 89). Кроме сглаженных кратеров ударного происхождения 150—200 км диаметром, глубиной в несколько сот метров, были обнаружены «громадные кратеры до 500—700 км в поперечнике схожей глубины (всего 500—700 м) (87, с. 76). Вулкан в центре венерианской области Максвелл достигает 12 км в высоту (в 1,5 раза выше Джомолунгмы), вероятно, потенциально мощнее гигантского марсианского вулкана Олимпус Монс (в 2,5 раза выше Джомолунгмы, 25 км высотой), так как имеет основание около 1000 км, Олимпус – 600 км. Эрозия Венеры несравнимо более мощная, чем марсианская, сгладила склоны гигантского вулкана. Следовательно, в результате предположительно одномоментной метеоритной бомбандировки с Марса была сорвана большая часть атмосферы, Венера, напротив, вследствие большей массы приобрела мощнейшую атмосферу, наработанную гигантскими вулканами, пробужденными к жизни ударами метеоритов. Поскольку вулканы Венеры уже сглажены эрозией, корректно их образование, сопоставимое с гибелью микроконтинента Атлантиды на Земле. Возмущения орбиты Нептуна связаны с так называемым кометарным облаком Уипла (около 109 комет) с массой на два порядка меньше, чем масса системы Плутон – Харон, которую можно считать остатками ядра суперкометы, вызвавшей гигантские катаклизмы в Солнечной системе и практически преобразовавшей ее. В пользу этого предположения говорит удвоение системы планета – спутник самой последней «планеты» Солнечной системы, которые делятся на несколько частей, чаще всего надвое, обычно приближаясь к Солнцу. «В результате действия значительных приливных сил на ядро кометы, а также вследствие существенного прогрева ледяного ядра внутри него могли образоваться многочисленные микротрещины, что затем могло привести к взрывному выходу газов из полостей в ядре» (11, с. 151). Даже если судить по остаткам гипотетической кометы, она имела поистине чудовищные размеры для подобного типа небесных тел и могла иметь галактическое происхождение.