Текст книги "ЛОГИК"

– Вставай, – сказал я. – Нам нужно в Склеп.

– А что это? – спросила Луна, но вставать не спешила.

– Место, где работает мой наниматель. Он должен мне «денег», как ты изволила выразиться. На самом же деле денег в Пирамиде нет. Плата за услуги осуществляется лишь частицами Механизмов Времени. А должен он много. Такую сумму я не прощу, – сказал я, а про себя подумал: только бы Марк не просек, что случилось в трактире. Надо успеть забрать у него оставшуюся сумму до того, как разнесутся слухи. Может, и затаиться придется на время.

– Будь по-твоему, – согласилась Луна, – только, видишь ли, я не могу идти: потеряла слишком много крови.

Только сейчас, более-менее утвердившись на ногах, я заметил, что девчонка держится за бок, обмотанный тряпкой, которая уже пропиталась кровью. С такой раной и ползти будет трудно. Понятно теперь, почему мы оказались в кустах: дальше она бы меня не дотащила.

– Я определенно обязан тебе жизнью, Луна, но быть должником не в моих правилах. Показывай свою рану, – скомандовал я.

Да, дела были плохи. Вероятнее всего, кожу глубоко рассекло в тот момент, когда Калиб отшвырнул ее. Черт возьми, даже если внутренние органы и не задеты, шрам будет сантиметров тридцать. И она еще оставалась после этого на ногах и притащила меня сюда! Уму непостижимо, насколько она живучая.

– Я рада, что ты знаешь мое имя, – сказала она.

– Мне рассказал твою историю бармен, но ты сейчас лучше помолчи. Нужно сосредоточиться. И еще, соберись, будет больно, – предупредил я, хотя знал наперед, что эта девчонка даже не пикнет.

Процесс регенерации тканей тела – не самая приятная процедура. Я бы сказал, болезненная до ужаса. Зато быстрая, к тому же исключает заражение крови. Ну, относительно быстрая… Для того чтобы зашить такую дыру, потребуется много силы, концентрация и пятнадцать минут времени, в течение которых Луна будет чувствовать, будто ее зашивают обычной иголкой и без обезболивающего.

Но, как я и ожидал, ни единого стона не вырвалось из ее крепко сжатых губ, даже когда я вычищал попавшую в рану грязь.

– Вот и все. Можешь подняться.

– Спасибо, – поблагодарила она, – знаешь, если бы ты был интуитом, значение твоего имени расшифровывалось бы как Убийца, Несущий Наказание. А ты, наоборот, лечишь, даруя спасение.

– Не говори так больше. Я ненавижу этих созданий! – огрызнулся я.

– Причиной тому тот самый интуит, которого ты упоминал?

– Именно. Но это не единственное обстоятельство. Любой логик – полная противоположность интуита. Можем существовать либо мы, либо они. Печально, но такова действительность, – сказал я.

– Наверное, – небрежно кивнула Луна, – но откуда такая ненависть к тому интуиту?

– Он убил мою мать, – коротко отрезал я.

Девушка содрогнулась, ей было это неприятно.

– Я вижу его практически каждую треклятую ночь. Ледяные глаза и клинок, от которого исходит красный пар, – словно в трансе, вспоминая сегодняшнее видение, проговорил я.

Луна внезапно резко побледнела, даже руки затряслись.

– Ты его знаешь, – неожиданно для себя догадался я, – видела его на войне?

– Да, я была на войне… – ответила Луна.

Догадка подтвердилась. Эта девчонка в столь юном возрасте прошла просто невероятные испытания. Все знают, как воют две фракции этой планеты.

– Я скажу тебе, кто он. Но только после того, как ты мне поможешь.

Скиталица не врала. Она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО знала, кто был этот интуит, это видно невооружённым глазом! Такие вещи сразу определяются по мимике, жестам, поведению. Просто невероятно, как ей, бессильной, удалось уцелеть после такой встречи.

– Ты приобретаешь ценность прямо на глазах! За такую информацию я, пожалуй, мог бы не продавать тебя на верхние уровни, а помочь овладеть силой. Задатки у тебя потрясающие. Как только сможешь освоить азы, тебя уже больше никто не заберет в рабство, – предложил я.

– Мне нужно наверх, Кира, – упрямо произнесла она. – Не забывай, мы заключили сделку.

– Что ж, теперь она видится мне совершенно в ином свете.

Когда планируешь убийство, стоит запастись множеством путей отхода. У меня изначально было три: катакомбы, Открытые Балконы с воздушным парапетом и транспорт. В сложившейся ситуации я выбрал последний – самый быстрый способ убраться из этой дыры.

Мотор логоцикла выдавал максимальные обороты, унося нас из четвертой парсы. Призрачным белым светом освещали дорогу впереди фонари и тут же гасли, как только мы проезжали мимо. Воздух был теплым и свежим.

Ночью на широких трассах Крестострела не встретишь ни одной живой души. Потому что за все приходится платить, например, за свет этих самых фонарей. Когда ты один на дороге, тариф не просто кусается – жрет запас частиц Механизмов Времени, как бешеная собака. Не говоря уже о прожорливом логоцикле.

Ничего. Проехать эту парсу, освещая себе дорогу, жизненно необходимо. Дальше можно будет не питать фонари, а пользоваться только светом фар.

Маршрут до Склепа я выбрал максимально короткий и безопасный, чтобы лишний раз не пришлось петлять. А скорость и прямая трасса помогут оторваться от гипотетических преследователей.

Дорога проходила вдоль ребра Пирамиды и тянулась до самого конца восьмой парсы. Там мы свернули налево и вдоль канала, который брал свое начало у набережной, доехали до Южного моста, ведущего в Склеп.

– Ух ты! – восхищенно произнесла Луна, которая всю дорогу испуганно жалась к моей спине.

– Понравилось быстро ехать? – улыбаясь, спросил я. Чего греха таить, мне и самому нравилась быстрая езда, порой только так и спасался от дурных мыслей.

– Ну и это тоже! А главное, я и представить себе не могла, что в Пирамиде так красиво! Четвертая парса – настоящий гадюшник по сравнению с тем, что мы видели по дороге.

– Что есть, то есть, – согласился я, думая о четвертой парсе. – Это место, где обитают простые рабочие. Работа и дом – все, чем они занимаются. Наверное, поэтому там абсолютно дикий народ.

– В пустоши о Пирамиде говорят как о месте, настолько унылом и скучном, что нет никакого желания туда идти.

– Однако ты пришла, – напоминаю я, – и мне до сих пор непонятно зачем.

Луна вновь улыбается. Понимаю, что откровенности от нее не дождаться. Где бы ни жил логик, он не упустит возможности получить желаемое, на то он и логик. Держать в тайне свое положение для нее естественно.

– Поначалу я тоже так решила, – игнорируя мои слова, продолжала Луна. – А тут увидела эти дома, их необычные формы, лиловый свет, причудливые крыши – и ощутила какое-то странное чувство, которое постоянно менялось во время поездки. Я как будто пробовала на вкус ауру каждой улицы… В общем, было приятно.

Ощутила ауру улицы, да еще на такой скорости… Поразительно! Я начал чувствовать этот особый запах-ауру только после двух лет, проведенных на Крестостреле. А она практически сразу! Ощущать настроение улиц – особая наука, в свое время она спасла мне шкуру.

Бывало, гуляешь по улице, а запах, который и не запах вовсе, а что-то иное, просто описать его никакими словами не получается, так и лезет в ноздри. Если мокро и склизко внутри делается, надо быть настороже – рядом из какого-то мертвеца выкачивают силу. Если ноздри щиплет, словно перцем намазали, хотя на самом деле этот пресловутый перец ты и в руках-то никогда не держал, – значит, в этом районе много ссорятся. А если этот запах-аура похож на свежий ветер и ты при этом невольно думаешь, как было бы здорово сейчас прокатиться на логоцикле, значит, эта улица легкая и приятная, опасаться никого не нужно.

– А это что? – с любопытством спросила она, указывая на готическую громадину, стоящую посреди водоема.

Я вмиг вынырнул из своих грез, вспомнив о деле.

– Склеп, – ответил я, – главное управление первым уровнем Пирамиды Золтуса, Крестострелом. Он стоит посреди огромного водоема и очищает воду, которая потом течет в каналы и совсем маленькие реки.

– Получается, можно пить воду из любой лужи и она будет всегда чистой?

– Сомневаюсь в наличии хотя бы одной лужи на всей территории. Но – да. Вода всегда чистая. Все на благо эволюции. Ничто не должно мешать логику обретать могущество.

Предвкушая один из возможных ее вопросов, добавил:

– Тебе, наверное, интересно, почему солнечный свет легко проникает сквозь толстый слой стен Пирамиды?

– Осознание движения и процессов, – ответила Луна, – свет проникает, потому что вы ему это позволяете. Так же обстоит дело и с ветром. Тут ведь неоткуда взяться воздушным потокам.

– Мы, – поправил я ее. – Хм, не такая уж ты и необразованная.

Луна смутилась.

– Тебе разве не надо торопиться? – сказала она. – Нас могли преследовать, и еще неизвестно, что будет с тобой после твоей выходки в трактире.

– Ты права, надо, – кивнул я. – Я и тороплюсь: ускорить ворожбу «иллюзорного щита» не так просто. Его суть – отвлекать внимание окружающих, а для этого мне потребовалось самому прийти в определенное состояние. Разговор на отвлеченную тему очень помог. Спасибо тебе.

Луна смерила меня таким презрительным взглядом, что я почувствовал себя негодяем, обманувшим маленького ребенка.

– Зато теперь ты в безопасности. Оставайся на этом мосту и постарайся не делать более пяти шагов в любую сторону от логоцикла. Понимаю, после заточения тебе любопытно взглянуть на что-то новенькое, но пока потерпи. Я скоро вернусь.

Скиталица кивнула. Прекрасно понимала, что ей лучше не рыпаться. А когда я отошел на несколько метров и обернулся, чтобы проверить, работает щит или нет, сквозь фиолетовое мерцание заметил, как Луна с тоской посмотрела на свое левое запястье, словно там было нечто важное, а затем взгляд ее устремился вверх да так и застыл, оставаясь бесконечно задумчивым.

Марк работал всегда. Поначалу, когда я этого еще не знал, приходилось связываться с секретарем и выяснять, на месте ли он, но за пять лет знакомства мысль о том, что кабинет загадочного работодателя может быть пуст, улетучилась.

В этот раз я был сильно удивлен. Каким только манипуляциям с моей стороны ни подвергалась ручка, дверь так и не пожелала открыться. А потому пришлось отправиться в главную приемную и выяснить местонахождение Марка.

Секретарь – девица лет тридцати в строгом серо-черном костюме, с пышной копной каштановых волос и узкими пытливыми глазами, долго разглядывала меня. То ли она никак не могла побороть сонливость, то ли недавно заступила на смену и еще туго соображала, но ее ужасающая медлительность и нерасторопность меня жутко раздражали. Поначалу она совершенно не понимала, о ком идет речь. Только после некоторых манипуляций с бумагами и записными книжками взгляд ее наконец прояснился, и, встряхнувшись, она все-таки сообщила, что господин Марк сейчас находится в архивах.

Кивнув, я направился в архивы – место, где хранятся все важные документы, касающиеся непосредственно вопросов развития или, наоборот, нарушения эволюционных процессов. Располагались они на втором этаже Склепа, все в той же южной части. Вообще, к Марку лучше ходить именно по Южному мосту, потому что Склеп разбит на четыре части, и попасть из одной в другую, не заблудившись, весьма трудно.

С виду главное управление Крестострела похоже на единое здание, но, как только попадаешь внутрь, становится понятно, что это небольшой полноценный городок с готической остроконечной архитектурой, множеством переброшенных с одной крыши на другую мостиков, дорогих трактиров и невероятно модных магазинов. Тут есть и отдельное жилье для особо богатых, и гавань для отдыха на лодке. Район, в котором располагается Склеп, называется Темные Воды, и это единственная зона, которая не делится на улицы и является самой большой по площади. Управление Крестострела со всех сторон окружено водой, которую оно же и очищает, а протяженность одного моста, например, того же Южного, составляет тридцать с небольшим километров. Все эти факторы делают Склеп самым привилегированным местом из всех имеющихся. Лучше можно найти только на верхних уровнях.

Архивы кабинета Марка располагались весьма близко – думаю, не просто так. Должность моего работодателя до сих пор была для меня тайной за семью печатями, которую я, как ни пытался, так и не сумел раскрыть. Впрочем, узнать, кто я такой, он тоже не мог, разве только если отправит запросы на все верхние уровни, а там, я это точно знаю, не любят, когда их беспокоит Крестострел, пусть даже сам начальник Склепа.

Когда я вошел в архив, Марк сидел прямо на столе, заваленном бумагами и коробками. Сосредоточенно изучал какой-то пожелтевший от времени листок, держа его близко перед глазами. Прямые серебряные волосы едва не касались поверхности бумаги. Увидев меня, он аккуратно, словно реликвию, положил документ в папку.

– Что-то ценное? – поинтересовался я с порога.

– Да, Кира. Документ, подписанный самим Верховным Румаи, не может не быть ценным, – он был совершенно серьезен.

Я немного помедлил, оценивая его поведение: гадал, знает он уже или нет?

– Работа выполнена, Марк.

– Хорошо. Хочешь получить свою оплату? – спросил он.

– Было бы замечательно.

Марк задумался.

– Ты ведь совсем не жадный, Кира. Разве нельзя было подождать до утра?

– Ты же знаешь, что я не люблю затягивать.

Он кивнул и, спрыгнув со стола, подошел ко мне, протягивая руку.

– У меня нет сферы, устроит, если я рассчитаюсь по старинке?

– Вполне, – согласился я. На самом деле я и сам хотел получить частицы напрямую. Собственный сосуд был наполовину исчерпан после того, как я побывал в трактире «На Дне», подлатал Луну и наворожил щит.

Мы крепко пожали друг другу руки.

Процесс обмена силой – когда ее планируется передать много – возможен только через телесный контакт. Это совершенно не похоже на подпитку логоцикла, подогрев пищи или оплату общественного транспорта. Когда сила передается от одного к другому, ты чувствуешь, как огненный поток, невидимый для глаз, бушует в области твоей грудной клетки, заполняя сосуд.

Настоящий экстаз.

– И правда, – неожиданно произнес Марк, когда обмен уже был закончен.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Знаешь, Кира, когда к тебе приходит много логиков и ты постоянно платишь за услуги, то начинаешь чувствовать особенности каждого из них. В те короткие мгновения, пока идет передача частиц Механизмов Времени, опытный логик может ощутить, как бы это сказать, – Марк потер пальцами в воздухе, словно пытаясь нащупать то, о чем говорил, – портрет внутреннего сосуда. Он воспринимается как набор ощущений, которые, проанализировав потом, можно облечь в слова.

– И ты хочешь сказать мне эти слова? – с улыбкой спросил я.

– Пожалуй, да. Я тебе скажу их, – ответил он, а потом умолк на добрых полминуты, подбирая слова поточнее.

Нельзя показывать спешку и суету. Такие, как я, делают все размеренно, четко, по инструкции, шаг за шагом. Подобное поведение не привлекает лишнего внимания. Оплата уже получена, полдела сделано, остается только убраться отсюда, залечь на дно и, не торопясь, выяснить, кто такая эта Луна. А потом, раз она того хочет, отправить ее наверх в обмен на оплату и информацию об убийце моей матери. Я терпеливо дожидаюсь, когда Марк продолжит.

– Ты, Кира, – наконец произнес он, – убийца, который страдает от пожирающей его боли. На самом деле у любого логика есть чувства, и сила его, как это ни странно, именно в них.

Потрясенный услышанным, я уставился на Марка.

– Не смотри на меня так. Все верно. Знаешь ли ты, что объем внутреннего сосуда зависит от силы чувства, к которому ты делаешься нечувствительным?

– Воспитывать нечувствительность можно разными способами.

– Можно, – подтвердил он. – Но не любые тренировки дают такой результат, который есть у тебя. Я бы даже сказал НИКАКИЕ.

– Ты говоришь так, будто объем моего сосуда бесконечен, – ухмыляюсь я.

– Мы оба знаем, что это не так, – тут же возразил Марк. – Хотя бы потому, что бесконечных объемов не бывает. Однако есть очень необычные сосуды, близкие к совершенству, и один такой мне довелось однажды почувствовать, очень давно. А спустя много лет как-то раз я проснулся посреди ночи от внезапного озарения, и в моей голове сложился портрет того сосуда. Я испытал неподдельный трепет перед логиком, который прошел настолько немыслимое испытание, что в итоге стал Верховным.

– Ты говоришь о Румаи, нынешнем Верховном? – упавшим голосом спросил я, чувствуя, как начинаю покрываться холодным потом.

Было ошибкой брать плату таким образом!

Непростительной ошибкой.

– Не думаю, что ты будешь удивлен, когда узнаешь, что портрет твоего сосуда несколько напоминает его.

– Ты ошибаешься, Марк, – только и смог выговорить я.

– Я тоже так думал. Но пару часов назад узнал, что какой-то логик вскрыл пятьдесят глоток в трактире «На Дне» да еще и время в нем остановил. После этого я вспомнил, как восемь лет назад в Склеп пришло уведомление об одном мальчишке, подписанное самим Верховным. Он, знаешь ли, крайне редко уделяет внимание Крестострелу. Почти никогда.

Это было поражение. Не сомневаюсь, Марк с самого начала что-то подозревал, просто не сообразил, что надо копнуть глубже, чтобы выяснить, кто же такой его лучший убийца, берущий все заказы без исключения, порой даже самые безрассудные. До меня были многие, и все уходили меньше чем за год.

– Кира, кровь Румаи, я обязан объявить тебя вне закона, – произнес Марк.

– Из-за чего? – воскликнул я. – Эволюция сделала меня таким, я жил на Крестостреле с шестнадцати лет! Эти логики – слабаки. Считай, я оказал услугу, освободив место тем, кто может стать сильнее.

Марк устало вздохнул.

– Я мог бы закрыть глаза на этот инцидент. Хотя твои возражения ничего не стоят. Они лишь слова привыкшего к удобству логика. Но ты и сам понимаешь, что твоя сила просто не должна находиться на Крестостреле. Она во вред здесь, на первом уровне.

– Я не стану ее использовать, – пообещал я.

Он отвел глаза. Взгляд его упал на стол, где лежали бумаги.

– Понимаешь, Кира, это еще не все, – сказал он и, взяв один из листков, протянул мне.

Как громом пораженный я смотрел на собственное досье и прилагающийся к нему приказ на ликвидацию, подписанный самим Верховным.

– Почему ты так держишься за Крестострел? – спросил Марк. – Стать самым богатым, влиятельным логиком этого уровня – не твоя цель. Зачем одержимо копишь частицы Механизмов Времени?

Листок с приказом превратился в моей руке в неопрятный комок. А наша встреча в допрос.

– Хочу на самый верх, – холодно отчеканил я.

– И что потом? – усмехнулся он. – Только не говори, что подаришь их Румаи.

Хищную улыбку, помимо воли появившуюся на моем лице, нельзя было сдержать. Марк вмиг понял мой замысел. А мне больше не имело смысла скрываться.

– Так я и думал, – печально сказал он. – Ошибка, которую простить не сможет никто. Испытай ты даже еще десять Катарсисов, Верховный тебя все равно казнит. Впрочем, он предусмотрел такой исход и вместе с приказом прислал его, – Марк кивком указал на дверь.

В проеме стоял и, видимо, уже давно слушал наш разговор Падальщик. То, что я не ощутил его присутствия, лишь подтверждало невероятную силу этого существа. Он и логиком-то уже перестал быть, настолько были истреблены в нем чувства. Живой механизм. Интересно, это его видела Луна у трактира? И почему он тогда не убил меня?

– Долго ты ждал, – заметил я, обращаясь к Падальщику. – Непонятно только зачем?

– Глава Крестострела должен был лично убедиться, что ты кровь Румаи. Таков приказ Верховного.

Ушам своим не верю! Так Марк – глава Склепа и всего первого уровня Пирамиды Золтуса! Даже предположить такое было немыслимо.

Зато теперь понятно, почему он согласился отдать мне оставшуюся плату, – хотел задержать, пока не явится палач.

– Тут мы друг друга стоим, – усмехнулся глава Склепа Марк. – Мне тоже было сложно поверить, что все это время моих конкурентов убивал сам сын Верховного.

Рассмеяться сейчас было самое лучшее, что я и сделал. Значит, все это время Марк с моей помощью обеспечивал себе свой пост! Хитрый лис.

– Закончил? – вежливо спросил он. – Подавлять радость несложно, имей в виду, и сил это дает немало. Впрочем, кому как не тебе предстоит в этом убедиться с минуты на минуту.

Я посмотрел в его серые, почти выбеленные глаза. Ничего хорошего они не сулили.

Мы втроем стояли в архиве: Марк впереди, опираясь на стол метрах в трёх от меня, позади единственный выход преградил Падальщик. Последний замер как двухметровая статуя. Впрочем, мы все сейчас напряженно молчали и не шевелились – ждали, когда кто-то совершит одно-единственное движение, чтобы успеть отреагировать на него.

Их замысел был понятен: один нейтрализует мою ворожбу, другой бьет наповал. В этом случае оба остаются живы. Если же мы все одновременно начнем ворожить боевые заклинания, то я вполне успею кого-нибудь из них захватить с собой на тот свет. А целиться, конечно же, буду в главу Склепа. Марк, может, и боец, даже очень умелый, однако это именно я практиковал последние шесть лет, а он лишь отдавал приказы, не поднимая свой зад с кресла. Потому первый ход исключительно за мной, и пока я его не сделаю, мы все останемся неподвижны.

Время не шло, оно, казалось, застыло на месте. Положение дерьмовое, я-то в любом случае отправлюсь к черту. Вопрос в том, один или нет?

Ситуацию привел в действие гулкий удар, раздавшийся за спиной Падальщика. Краем глаза я увидел, как тот согнулся в три погибели, а за ним, держа в руках железную дубинку, – и где она только ее взяла? – стояла Луна.

Рефлексы сработали мгновенно. Я наворожил щит. Впрочем, Марк не стал атаковать, он тоже в этот момент создавал вокруг себя защитную сферу. Боялся гадёныш.

Развернувшись на пятках, кидаюсь к двери, попутно прикладывая тяжелый ботинок к челюсти Падальщика таким образом, чтобы он еще и в дверной косяк впечатался головой.

Луна отбрасывает дубинку. Мы устремляемся к выходу. Она, кстати, бежит впереди и прекрасно ориентируется: уверенно поворачивает то влево, то вправо.

Поравнявшись, встречаюсь с ней взглядом – мол, как?

– Потом объясню, – скороговоркой отвечает она.

Выбежав из главного входа, накладываю ворожбу на огромную стеклянную дверь. Заклинание «нелогичного замка» должно заставить Падальщика попотеть, когда он очухается. А произойдет это не просто быстро, а почти мгновенно. Да что там, уверен, он уже мчится за нами вслед.

На Южном мосту, метрах в десяти от логоцикла, нас накрывает докатившаяся взрывная волна: дверь рассыпается вдребезги, а оплавленные куски разлетаются в стороны.

Машина не подвела: мотор заводится сходу, и я тут же выжимаю из него все, что только могу, вернее, он может. В это мгновение из пылающего проема, где секундой раньше была дверь, вылетает огненный вихрь. Черт меня дери, могу поклясться, что ноги Падальщика объяты пламенем, причем это явно результат ворожбы, а не случайного возгорания. Он несется так быстро, что находится уже в метре от нас. И это на такой-то скорости!

Слава небесам, на поддержание темпа уходит вся его сила. Я быстро создаю ржавую сферу времени и отпускаю ее за нашей спиной. Падальщик реагирует мгновенно и ныряет с моста.

Мотор логоцикла работает бесшумно. И теперь я, не веря своим ушам, слышу отчетливые хлесткие удары по воде далеко внизу под мостом.

– Какой же, вурдалак его дери, силой надо обладать, чтобы бежать по воде? – кричу я в изумлении.

Луна удивлена ничуть не меньше меня. Наверное, тоже видит такое впервые в жизни.

– Почему он не летит? – спрашивает она.

И тут до меня доходит:

– Потому что в воздухе не от чего оттолкнуться, чтобы ускориться. А вода – идеальная среда для такого бега. Малейшее усилие воли – и она становится твердой. А дальше, как и по асфальту. Определенно, это не простой Падальщик. Возможно, с восьмого, а то и с девятого уровня.

Спустя пару минут преследования это существо все-таки обгоняет нас и забирается обратно на мост, однако не преграждает нам путь, а отходит в сторону, на тротуар. Силы, видать, на пределе, догадываюсь я, но на всякий случай кидаю в него еще одну ржавую сферу.

В момент, когда он пытается уйти от удара, мы проносимся мимо и съезжаем с моста, поворачивая направо, в сторону второй парсы.

– Куда мы едем? – спрашивает Луна.

– На улицу Тлеющих Фонарей. Там мой дом, – объясняю я.

– Но разве они не придут туда?

– Конечно придут! И до этого мне надо забрать Механизмы Времени.

Луна сжимает меня еще крепче, мне кажется, от злости.

– Неужели ты настолько жадный! – вырывается крик из ее груди.

– Нет, – отвечаю я спокойно, – эти частицы Механизмов Времени – все, ради чего я жил. Они – лучшая, чистейшая сила, которую мне удалось раздобыть за восемь лет жизни на Крестостреле.

– Но зачем она тебе? – не унимается Луна.

– Это единственный способ убить моего отца.

Луна умолкает на какое-то время, а потом спрашивает снова, уже более спокойно:

– Разве он настолько силен, что ты так долго копил силы?

Наверное, она не слышала наш разговор с Марком, а потому не подозревает, кто мой отец.

– Поверь, логик, который стал Верховным, не просто силен. Он ужасающе опасен, – говорю я.

Скиталица вздрагивает, когда наконец понимает, что речь идет о самом Румаи, логике, лично убившем Вождя интуитов Лео.

Спустя час мы оказываемся на улице Тлеющих Фонарей. Мой дом не просто так выбран в самом углу Пирамиды – это идеальное место для побега на случай непредвиденной ситуации, которая уже давно как наступила.

– А у тебя неплохая квартира, – осматривается Луна, когда мы оказываемся внутри.

Не только квартира, мысленно соглашаюсь я, но и улица и парса. Однажды мне очень понравился здешний запах: спокойный, умиротворенный, тихий и, главное, безопасный. Я сразу решил, что улица Тлеющих Фонарей – то, что требуется, и через полгода купил здесь квартиру. Тогда, помню, подвернулся очень выгодный заказ, и деньги нашлись.

Пока Луна разглядывала внутреннее убранство, щепки от половой доски летели во все стороны. Церемонии сейчас были не ко времени, а потому топор сильно помог ускорить процесс вскрытия тайника, в котором хранилась сфера со всеми частицами Механизмов Времени, собранными за долгое время.

– Вот она, – торжествующе произнес я и, вдруг почувствовав что-то неладное, скомандовал: – Выгляни в окно на кухне.

– Он здесь. Направился в дом, – шепотом сообщила Луна, с тревогой глядя на меня.

Я грязно выругался.

– Как будем уходить?

– Быстро. И по возможности тихо, – ответил я. – Эти дома соединены между собой переходами, а потому у нас множество путей к отходу. Через три пролета вверх будет один из них. Пойдем туда, а дальше – на Открытые Балконы Крестострела.

Мы убрались вовремя. На третьем пролете послышался звук, похожий на выбивание двери. Переход вел в соседний дом и далее вниз по лестницам и на улицу. А там рукой подать до Балконов.

Логоцикл был выведен из строя. То ли механическая поломка, то ли Падальщик наворожил. В общем, воспользоваться им не вышло, и мы что было сил помчались к арке в стене Пирамиды, ведущей наружу.

Открытые Балконы Золтуса есть на каждом из уровней Пирамиды. Это воздушные парапеты, с которых можно увидеть, что творится внизу на земле. На них зачастую собираются торговцы в ожидании патрульных логиков, чтобы выкупить у тех редкие находки. Некоторые специально нанимают караваны, далеко отправляя их на поиски настоящих ценностей. И, как правило, ценности всегда находятся. Иногда их доставляют даже из самой Атмосферики – города, где живут интуиты. Торговец, которому повезло завладеть подобной вещицей, вмиг становится сказочно богатым.

А сейчас эти Балконы идеально подойдут для того, чтобы скрыться от Падальщика. Конечно, можно потратить на него драгоценный запас частиц, но лучше это сделать в случае крайней нужды.

Как я ни старался скрыться, Падальщик просчитал и это. Накрытые иллюзорным щитом, мы притаились на широком парапете, обдуваемом со всех сторон пронизывающим до костей ветром. Балкон Крестострела был призрачно пуст.

Прислужник Румаи даже гадать не стал. Просто шарахнул заклинанием так, что сдуло не только иллюзорный щит, но и нас вместе с ним. Пришлось на ходу создавать несколько слоев защитного барьера, чтобы хотя бы остаться в живых. На это ушли все силы.

Завеса пала. Падальщик, поняв, что деваться нам больше некуда, медленно приближался.

– Незачем больше скрываться, Кира, кровь Румаи, – совершенно спокойно произнес он.

Хорошо бы его заболтать, потянуть время. Сфера в моем кармане, и если удастся хоть немного впитать силы, хоть одну тысячную… Этого должно хватить, чтобы свалить Падальщика наповал.

– Зачем тебе его убивать? – вдруг встряла Луна. – Просто отпусти нас, и мы обещаем больше не появляться на Крестостреле и вообще в этой треклятой Пирамиде.

– Я чувствую ложь, скиталица. Ты даже не потрудилась надлежащим образом ее скрыть, как, впрочем, и свою истинную сущность.

Луна потупилась. О чем он, задери его вурдалаки, говорит?

– Может, просветишь напоследок, почему Румаи приспичило убивать меня только сейчас? Неужели Великий Верховный, самый могущественный логик Пирамиды, не мог предвидеть этого раньше?

– Глупец. Отец следил за тобой, и доброта его была, на мой взгляд, даже чрезмерной. Тебе предоставлялось множество шансов, и все канули в лету… Ты их упустил, – Падальщик неторопливо выносил свой приговор.

Глаза затянуло пеленой. Если присмотреться, то за ней можно было увидеть еле заметный огонек бушующей внутри меня силы. Частицы Механизмов Времени внутри моего сосуда приходили в движение. Еще пара секунд – и поток вырвется наружу. Останется только направить его в нужное русло.

Лобовой атакой убить Падальщика не выйдет. Это ясно как день – он невероятно силен. А если ударить со спины?

– Как тебя зовут? – едва сдерживая себя от распирающей мощи, спрашиваю я.

– На что тебе мое имя, отступник?

– Я должен знать, как зовут того, кто вскоре умрет от моей руки, – ответил я.

– Когда-то я мог смеяться, – едва улыбнувшись, проговорил он, а потом добавил: – Времена слабости прошли. С тех пор моему взору доступно многое. В том числе и то, что ты замыслил. Огонь силы в глазах не разглядит только низкосортный логик, а ты слишком долго жил среди таких. Та сфера, что лежит в твоем кармане, имеет много силы. Но контролировать ее может только могущественное создание. Я дам тебе один-единственный шанс – это будет для меня хорошей тренировкой. И убью в конце, глядя в глаза того, кто прожил последние восемь лет в бессмысленной надежде.

Неужели он настолько в себе уверен?! И не боится даже оружия, которое я так долго готовил для Румаи?! Нет! Этого не может быть. Он всего лишь прислужник и ответит за свою самонадеянность.

Предел достигнут. Огонь из глаз разве что не брызжет, до такой степени он стал осязаемым.

Разумеется, я ни разу не пробовал питаться от сферы: собственных сил всегда хватало. Поэтому что-либо контролировать сейчас мне сложно. В одном он прав: это будет хорошая тренировка.