Текст книги "Christe eleison!"

Ричардъ Львиное сердце

_I

 
Рай покорялся огнёмъ и мечомъ,
Въ аду погибала святыня:
Уничтожался Востокъ палачомъ,
Навѣкъ превращаясь въ пустыню.
 
 
Дьяволъ Аллаха направилъ войска,
Дышали ихъ лошади сѣрой,
На христіанство глядѣлъ свысока
Глашатай безумнѣйшей вѣры.
 
 
Адское солнце палило огнёмъ,
И демоны рѣзали братьевъ.
Жёсткой рукой былъ Востокъ покорёнъ —
Спасеніе стало проклятьемъ.
 
 
Братья мои! Вы навѣки рабы —
Плетью истерзана кожа.
Сестры! Теперь обезчещены вы
На Магометовомъ ложѣ.
 

_ІІ

 
Прошли вѣка. Окрѣпла сила
Непокорённыхъ христіанъ.
Святая Церковь не забыла
Дѣянія магометанъ:
 
 
И Крестъ поруганный священный,
И убіенныхъ кровь и боль,
И градъ Господень полоненный.
Сошлись въ согласьѣ сотни воль,
 
 
И вотъ уже готовы къ бою,
Плывутъ на многихъ корабляхъ,
Войска, не вѣдая покоя,
Въ ряды враговъ вселяя страхъ.
 
 
Онъ на кормѣ стоялъ въ молитвѣ,
Съ тревогой вглядыаясь вдаль.
Стѣсняла душу передъ битвой
На сердце скрытая печаль.
 
 
Что онъ найдётъ? Гдѣ прежде были
Сады безчисленныхъ святыхъ,
Теперь оставлены руины,
Шакалы поселились въ нихъ.
 
 
И вотъ ужъ мечъ окровавленный
Своё отмщеніе вершитъ:
То крестоносцевъ строй священный
Ряды язычниковъ крушитъ.
 
 
Борясь за городъ, гдѣ Спаситель
Своихъ чудесъ не столь явилъ,
Узналъ король-освободитель:
Здѣсь мужъ возвышенный почилъ.
 
 
И въ трепетъ впалъ благоговѣйный:
Во градѣ томъ покой нашёлъ
Учитель Церкви и вселенной.
Нетерпеливою душой
 
 
Желая мощи зрѣть святыя
Скакалъ по городу король.
«Остановись! Ужъ люди sлые
Сыграли дьявольскую роль», —
 
 
Внезапно голосъ онъ услышалъ —
И словно сердце ножъ пронзилъ.
Вдругъ – старецъ сѣдовласый вышелъ.
Въ глазахъ – сіянье высшихъ силъ.
 
 
Мою священную гробницу
Король, уже ты не найдёшь:
Давно ужъ началъ врагъ глумиться
Надъ христіанствомъ. Острый ножъ
 
 
Мои разсекъ святыя мощи.
Но охлади ты гнѣвъ святой:
Не будь во тьмѣ послѣдней нощи
Какъ врагъ безумствующій твой!» —
 
 
Промолвилъ такъ старикъ священный.
Ему отвѣтилъ въ тотъ же мигъ
Король, объятый жаждой мщенья:
«Не слышу я тебя, старикъ.
 
 
Пускай противна нашей вѣрѣ
Кровопролитнѣйшая месть,
Враги отвѣтятъ полной мѣрой
За нашу попранную честь».
 
 
И вотъ уже въ священной sлобѣ
Войска, возглвленныя имъ,
Идутъ безъ преткновенья, чтобы
Освободить Ерусалимъ.
 

_ІІІ

 
Шли воины Божьи на городъ священный.
Жестокое солнце нещадно палило,
Пустынные вѣтры глаза имъ слѣпили,
Но шли они смѣло, крестомъ осѣненны.
 
 
Сразиться шли съ воинствомъ Сала-адъ-Дина,
Лукавъ заклинатель: пустынные джины
Его повинуются грозному слову.
Но ихъ одолѣетъ въ невидимой брани
Непоколебимое войско Христово,
Отважноидущее. Божія длани
Его ограждаютъ, и sло Магомета
Во страхѣ бѣжало предъ силою Свѣта.
 
 
Давно Исаакъ угнетёнъ Измаиломъ,
И Крестъ, на которомъ былъ распятъ Спаситель,
Въ рукахъ агарянъ. Такъ иди же, Вершитель,
Сражайся за Крестъ съ ненавистною силой!
 
 
Въ безводныхъ пескахъ непривычно сраженье,
И воинъ Аллаха сгораетъ въ отмщеньѣ
И рѣжетъ паломниковъ въ памятоsлобьѣ,
Чрезъ море приплывшихъ: ко гробу склониться —
Съ оружьемъ въ рукахъ. Но былъ поднятъ на копья
Христомъ заповѣданной вѣры убійца.
Но много святымъ причинилъ онъ потери
Въ священной войнѣ съ христіанскою вѣрой.
 
 
Съ молитвою, братья, смѣлѣе идите!
Увы, сатана уже сѣетъ раздоры
Въ отважныхъ рядахъ. Вы бѣжите съ позоромъ
И городъ священный не освободите.
 
 
Но въ пѣсняхъ прославятся ваши сраженья,
Въ которыхъ не вѣдомо вамъ пораженье,
И ты, о безжалостный Ричардъ отважный,
Крестомъ и мечомъ проложившій дорогу
Ко граду святому, но городъ не взявшій:
Въ послѣдній свой часъ ты лишился подмоги —
Корыстью, людей погубившей. Донынѣ
Тотъ городъ священный въ рукахъ Саладина.
 

ХІ-ХІІ.2010

Инквизиторъ

 
Меня кличутъ демономъ и сатаной
И духъ мой роднятъ съ ненавистною тьмой,
Желая въ душѣ, чтобъ подъ стаею птицъ
Мой черепъ сверкалъ пустотою глазницъ.
 
 
Меня проклинаютъ, шепча въ спину мнѣ:
«Проклятый святоша далъ кровь сатанѣ!
Онъ знаетъ толкъ въ златѣ и вкусной ѣдѣ,
Молчи и дрожи, а не то быть бѣдѣ!»
 
 
Я слышать проклятья какъ музыку радъ!
Я знаю, что духъ мой отправится въ адъ,
Но я съ упоеньемъ смотрю, какъ меня
Отъ скверны спасаетъ стихія огня,
 
 
Что души врачуетъ заблудшихъ людей,
Сгубившихъ свой духъ среди глупыхъ идей,
И нѣжно шепчу я въ экстазѣ любви:
«Прощаю тебя, душа, вѣчно живи!»
 
 
Вѣдь я – воинъ Свѣта, и огненный свѣтъ
Пусть сѣетъ въ душѣ вѣчно Новый Завѣтъ,
Ученье Любви пусть повсюду придётъ,
И каждый свободу отъ sла обрѣтётъ.
 
 
Но людямъ рабами быть проще, повѣрь,
Стяжалъ себѣ души ихъ дьявольскій sвѣрь,
И насъ ненавидятъ, въ насъ камни летятъ.
Христа ли Спасителя люди хотятъ?
 
 
Кумиръ ихъ придетъ, и на землю тогда
Весь адъ изольется въ лихіе года,
Желанье скажи ему – въ мигъ утолитъ
И сердце уймётъ, что по Небу болитъ.
 
 
И sвѣролюдьми подъ безуміемъ птицъ
Сверкать они будутъ пустотой глазницъ,
Спаситель придетъ – и нагонетъ Онъ страхъ,
Но вѣру обрящетъ ли въ грѣшныхъ сердцахъ?
 

30. XII. 2008

Владыка Варѳоломей

_І

 
Милый мой другъ, ты желаешь быть вѣрнымъ,
Слову, Которое было въ началѣ,
Съ Богомъ Небеснымъ не быть лицемѣрнымъ?
Знай же: познаешь ты много печали.
 
 
Хочешь среди развращённаго вѣка,
Вѣчно живущаго дикими снами,
Пить непрестанно духовное млеко?
Будь же готовъ къ побіенью камнями.
 
 
Жаждешь ли ты, заблужденья отринувъ,
Міръ обличить, что во sлѣ прозябаетъ?
Проклятъ отнынѣ ты страшною силой:
Въ страхѣ молчи – правды міръ не прощаетъ!
 
 
Слушай, мой другъ, сколь ужасныя бѣды
Вынесъ служитель Священнаго Слова.
Былъ онъ епископомъ града Толедо,
Пасъ въ благочестіи стадо Христово.
 
 
Папа сказалъ, къ послушанью взывая:
«Слушай, мой вѣрный сынъ Бартоломео:
Англія гибнетъ. Тебя посылаю
Смѣло ступать на духовнаго sмѣя.
 
 
Слушай же, Бартоломео Карранса,
Гибнетъ уже христіанская вѣра!
Но защити Непорочнаго Агнца
Отъ лютеранскихъ ханжей-лицемѣровъ».
 
 
Пастырь, исполнясь любви всепрощенья,
Въ Англію прибылъ и, судъ совершая,
Многихъ предалъ на святое сожженье,
Sмѣй лютеранскихъ уста сокрушая.
 
 
Духомъ родились священные братья,
Богъ растопилъ ихъ сердечныя льдины,
Sмѣй-же дрожалъ, изрыгая проклятья
На благонравнаго старца сѣдины.
 
 
Мудрость даруетъ священный Спаситель —
Добрая плата для воиновъ Свѣта:
Умъ погрузилъ Божьихъ судебъ вершитель
Въ слово Писанья, ища въ нёмъ отвѣты
 
 
Сложнымъ сомнѣньямъ, что въ немъ положили
Дерзостный умъ безъ церковнаго гнёта,
Пламень сердецъ, что въ гордынѣ служили
Богу (иль дьяволу), коихъ безъ счёта
 
 
Архіепископъ обрёкъ на сожженье
Властью святой, что дана ему свыше.
И даровалъ Искупитель прозрѣнье:
Отчее Слово онъ видѣлъ и слышалъ…
 

_ІІ

 
Служитель Христа, завершивъ послушанье,
Въ Толедо вернулся и, правды возжаждавъ,
Онъ паству свою поучалъ съ порицаньемъ,
Пороковъ тщету обличая отважно,
 
 
Глаголя: «Подумайте! Люторъ невѣрный
Затѣмъ о грѣховъ оправданіи учитъ,
Чтобъ могъ сатана, отъ паденія скверный,
Въ грѣхѣ погублять христіанскія души.
 
 
Но вы, добродѣтелью съ Богомъ торгуя,
Спасенія ждёте, sѣло уповая
На праведность вашу… Но Богъ, негодуя
На суетность вашу, надъ вами рыдаетъ,
 
 
Распятый, страдаетъ. Дѣла искупленья
Не приметъ безчувственный, гордый собою,
Въ богахъ рукотворныхъ узрѣвшій спасенье,
Достойное плача надъ бездною боли».
 
 
И былъ заподозрѣнъ священнослужитель
Въ томъ многолукавомъ ученіи гордомъ,
Съ которымъ помогъ ему Богъ Вседержитель
Бороться крестомъ непреложно и твёрдо.
 
 
Въ застѣнокъ его заточилъ инквизиторъ,
Морилъ его гладомъ, откладывалъ дѣло,
Но Богомъ наставленный доблестный риторъ
Уста отверзалъ, и глаголалъ онъ смѣло,
 
 
Врачуя болѣзненность Церкви любимой.
Самъ Папа молилъ для него о свободѣ,
Но судьи неправые неколебимо
Упорствуя въ лжи, клеветали народу.
 
 
А Божій служитель терпѣлъ поношенья,
И къ Богу взывалъ онъ въ молитвѣ глубокой,
Душой прозрѣвая въ скорбяхъ и лишеньяхъ,
И такъ было мирно въ темницѣ жестокой,
 
 
Когда посѣщалъ его Богъ Вседержитель,
Sѣло въ благодати Своей утѣшая,
И въ Духѣ Его благонравный служитель
Сподобился видѣть сокровища рая.
 
 
И Бартоломео, уставшій, голодный,
Но въ Господѣ радостный, вышелъ изъ ада,
Очищенный духомъ, отъ скверны свободный,
Причастенъ съ достойными вѣчной награды.
 

ХІІ. 2011

Анаѳема

 
Тебѣ, порочный сыне sмѣя,
Что человѣковъ отъ начала
Повергнулъ во юдоль печали,
Глаголати предъ Богомъ смѣемъ:
 
 
Анаѳема!
 
 
Тебѣ, отрекшійся отъ Бога,
Тебѣ, что думалъ: Вѣчносущій
Богъ – этотъ міръ скоротекущій
И человѣкъ; глаголемъ строго:
 
 
Анаѳема!
 
 
Тебѣ, ругавшійся надъ Тайной,
Что Еѵхаристію святую
Отверглъ еси, и волю sлую
Явилъ, глаголемъ не случайно:
 
 
Анаѳема!
 
 
Тебѣ, болтунъ, въ блудѣ зачатый,
Что Непорочное Рожденье
Христа отвергъ и Воскресенье,
Своимъ ученіемъ проклятый,
 
 
Анаѳема!
 
 
Тебѣ, болтунъ ослоголовый,
Что преподобныхъ звалъ ослами,
Тебѣ едиными устами
Рцемъ предначертанное слово:
 
 
Анаѳема!
 
 
Тебѣ, астрологъ суесловный,
О многихъ солнечныхъ вселенныхъ,
Людьми премногонаселенныхъ
Учившему въ гордынѣ sлобной,
 
 
Анаѳема!
 
 
Тебя, монахъ Джордано Бруно,
Священикъ, мы лишаемъ сана
И рцемъ, сорвавъ съ тебя сутану,
И слово не исчезнетъ втунѣ:
 
 
Анаѳема!
 
 
Да проклянётъ Отецъ Небесный,
И Божій Сынъ да проклинаетъ,
И Духъ Святый да отвергаетъ
Тебя и трудъ твой безполезный!
 
 
Анаѳема!
 
 
Тебя клянётъ Святая Дѣва
И Михаилъ, святый Архангелъ,
И вѣрный твой Хранитель-Ангелъ,
Тебя клянутъ Адамъ и Еѵа:
 
 
Анаѳема!
 
 
Твою мы проклинаемъ душу,
Твоё мы проклинаемъ тѣло.
Покайся, проклятый всецѣло!
Сіе тебѣ влагаемъ въ уши:
 
 
Анаѳема!
Анаѳема!
Анаѳема!
 

1—2. І.2011

Марія Бооркесъ33
  Исторію сей прекрасной доньи Маріи де Бооркесъ см. въ книгѣ Х. А. Льоренте «Исторія Испанской Инквизиціи», Т.1.


[Закрыть]

Марія:

 
Сестра моя! Скажи ты мнѣ,
Какъ можно истину вполнѣ
Уразумѣть. Прошу, отвѣть!
Явился въ мірѣ неспроста
Колдунъ иль мученикъ Христа,
Монахъ-разстрига. Поумнѣть
Пора намъ всѣмъ… и всѣмъ прозрѣть.
 

Хуанна:

 
Объятъ онъ страстію земной
И проклятъ Церковью святой.
Ему нейдётъ учёность впрокъ.
По силамъ гордому уму
Съ ученьемъ лжи вести войну,
Но гнѣвный сжёгъ его порокъ,
Духовный чуждъ ему урокъ.
 

.

Марія:

 
Въ словахъ учёной простоты
Онъ суевѣрныя мечты
Отвергъ: спасенье во Христѣ!
Послушай: Люторъ, можетъ, правъ,
Хотя его гнѣвливый нравъ
Вести не можетъ въ темнотѣ
Къ Тому, Кто распятъ на Крестѣ.
 

Хуанна:

 
Сестра, ты вѣрно говоришь.
Но слово Господа услышь,
Узри обмана волшебство!
Не слушай лживыя слова:
Ихъ тщетна вѣра и мертва
И не исправитъ естество
Отвергшихъ Бога моего.
 

Марія:

 
Скажи, коль знаешь ты Христа:
Сколь заплатить мнѣ, чтобъ чиста
Душа была отъ всѣхъ грѣховъ?
И сколько дастъ Его любовь
Умершимъ – Божьи Плоть и Кровь,
Чтобъ изъ чистилищныхъ оковъ
Спаслись они безъ лишнихъ словъ?
 

Хуанна:

 
Я знаю: вѣра бунтаря
Христомъ попущена не зря.
Но помолчи, свой разумъ скрой!
Прошу, покорна будь судьбѣ:
Въ погибель знаніе тебѣ.
Сестра, за этою стѣной
Застѣнокъ тёмный и сырой.
 

Марія:

 
О Боже! Гдѣ Ты? Помоги!
Темно и сыро здѣсь. Ни зги
Не вижу я въ кромѣшной тьмѣ.
О Боже! Молодость свою
Въ Твои я руки предаю!
Недежда и опора мнѣ,
Исправь, въ чёмъ я грѣшна въ умѣ.
 

Священникъ:

 
Гнылые ереси цвѣты
Пусть не погубятъ красоты:
Она отъ Господа дана.
Помилуй молодость свою
И понеси епитимью,
Покаявшись. И будь честна.
Подумай: ты Христу нужна!
 

Марія:

 
Прости меня, святой отецъ.
Но ты повѣдай, наконецъ,
Въ чёмъ заблудилась я, скажи!
Пусть вянетъ Божья красота,
Душа моя предъ Нимъ чиста.
Но ты избавь меня отъ лжи
И, какъ достойно, накажи.
 

Священникъ:

 
Я правду-ль слышалъ, дочь моя:
Церковная епитимья
Безсильна умершимъ, Христосъ
Святою жертвою Своей
Избавилъ отъ нея людей
И изъ чистилища вознесъ,
Какъ Мартинъ Люторъ произнесъ?
 

Марія:

 
Противорѣчья здѣсь никакъ
Не вижу: покаянья знакъ
Святая кара для живыхъ.
Но грѣшнику, что умиралъ,
Съ Христомъ распятый, Богъ сказалъ:
«Ты нынѣ вкусишь благъ святыхъ
Со Мною: каръ не жди иныхъ».
 

Священникъ:

 
Не знаешь вѣры ты основъ!
Увѣруй въ ересь этихъ словъ,
И станетъ ложь тебѣ ясна.
И твёрдо вѣруй: Церковь-Мать
Твоей душѣ не станетъ лгать.
Скорѣй возстани ото сна!
Подумай! Ты Христу нужна!
 

Марія:

 
Сестра! Какъ ты была права!
Но вѣра въ Господа жива.
Пойми: молчать я не могла.
Дай разумъ мнѣ, отецъ святой!
Не жить мнѣ вѣрою слѣпой:
Слѣпая вѣра не спасла
Идущихъ по дорогѣ sла.
 

Хуанна:

 
Не избѣжала я тюрьмы.
Сестра, здѣсь нѣтъ твоей вины.
Но гдѣ-же ты, моя сестра?
Вѣдь ты не знаешь, что со мной.
Какой постигъ насъ жребій sлой!
Ты тотъ-же, что и былъ вчера,
Господь! Дожить дай до утра!
 

Марія:

 
Мнѣ завтра пытка предстоитъ…
И всё въ предчувствіи дрожитъ.
Прошу, сестрица, помолись!
Но я не знаю, что съ тобой.
Какой постигъ насъ жребій sлой!
Не бойся, вѣрь, стремися ввысь!
Душа моя, крѣпись, крѣпись!
 

Священникъ:

 
Благословенна полутьма!
Мы всѣ въ блужданіи ума.
Прекрасна ты… Но какъ блѣдна!
Въ твоихъ сіяющихъ очахъ
Я вижу страсть, я вижу страхъ,
Твоя трепещетъ грудь. Хладна
Она какъ на небѣ луна.
 

Марія:

 
Не оскверняй святыхъ одеждъ!
Иди и просвѣщай невѣждъ
Ты благовѣстіемъ своимъ.
Ко мнѣ явился сатана
Какъ ангелъ свѣта. Божья тьма
Мнѣ ближе. Только Имъ однимъ
Живу я, Господомъ святымъ.
 

Палачъ:

 
Прости, красавица, мой грѣхъ.
Мнѣ стыдно на глазахъ у всѣхъ
Вершить жестокій ритуалъ.
Невинность, молодость твою
Я въ руцѣ Бога предаю,
Его ты узришь – часъ насталъ!
Умри-же плоть, чтобъ духъ возсталъ!
 

Марія:

 
Мои прекрасные друзья!
Съ любовью васъ прощаю я.
Я вѣрю: въ Божіей любви
Мы вмѣстѣ будемъ. И тогда
Оно возстанетъ навсегда —
Святое счастье на крови…
Умри-же, плоть, душа – живи!
 

Охота на дракона

 
Онъ шёлъ, освященный сіяньемъ луны,
И sвѣзды съ небесъ восхищенно глядѣли,
Шаги его твёрды, отваги полны,
Загадочно тускло доспѣхи блестѣли,
 
 
И мечъ ожидалъ за могучей спиной,
Дремалъ до поры, до грядущаго боя.
Тяжёлый клинокъ, онъ сражался порой
Съ огромною, сильною, чёрною мглою.
 
 
И сердце отважное билось въ груди,
Былъ вырѣзанъ крестъ въ немъ священной печатью,
Онъ думалъ о томъ, что ждало впереди,
Молясь о побѣдѣ и стойкости братьевъ.
 
 
Онъ былъ не одинъ, подъ ночною луной
Шло много ихъ – вмѣстѣ великая сила.
И шёлъ во главѣ ихъ Владыка Святой,
И съ Нимъ во главѣ они непобѣдимы.
 
 
А тамъ, на вулканѣ, укрылся драконъ,
Изъ пасти его дышитъ жаркое пламя.
Двурогой главою ужъ чувствуетъ онъ
Людей, что несутъ съ собой Божіе знамя.
 
 
А утромъ, лишь солнце надъ міромъ взойдётъ,
Увидятъ они ту дымящую гору.
Они побѣдятъ – это знаетъ Господь,
И велъ Онъ народъ Свой въ нелёгкую пору.
 
 
А воины шли, шли на праведный бой,
Мечи ихъ дракона разрѣжутъ, какъ бритвы,
И каждому думалось этой порой:
«Навѣрное, то будетъ славная битва!»
 

2005г.

Не уходи

 
Господь! Кричу я небесамъ:
«На крестъ Его!»
Я мёртвъ, я глупъ, не знаю самъ
Я ничего.
 
 
Я вновь забылъ про ту любовь,
Что Ты явилъ,
Когда Свою Святую Кровь
За насъ пролилъ.
 
 
Прошу, прости, Господь! И Ты,
Молю, приди!
Твоей я жажду доброты —
Не уходи!
 

2007 г.

К. Н.

 
Прости мнѣ, Боже, немощная рѣчь
Воспѣть не сможетъ скрытое отъ взора,
И гордый духъ, смиренно погружаясь
Въ воспоминанья, въ жаждѣ уберечь
Себя, души безплотные узоры
Перомъ обводитъ, словомъ наслаждаясь.
 
 
Коваренъ врагъ: онъ ловко ставитъ сѣть
И хитро уловляетъ души вѣрныхъ,
Тѵранъ хохочетъ sлобно, безпощадный.
Въ рукѣ своей онъ крѣпко держитъ плеть,
Ей нанося удары равномѣрно,
И бьётъ себя мучительно-пріятно,
 
 
Не замѣчая въ ярости своей
Священный Свѣтъ, что къ миру призываетъ:
Не Онъ далъ плеть для самобичеванья.
И гордый взглядъ, потухшій и пустой,
Погибшія владѣнья озираетъ,
И жжётъ неугасимое желанье.
 
 
Всѣхъ царствъ и славы ненавистный гнётъ
Его не утолитъ. И передъ взоромъ
Голгоѳскій Крестъ. Безсильное проклятье
Взметнётся въ небо – въ ярости падётъ
На гордую главу его позоромъ:
Творитъ напрасно врагъ свои заклятья.
 
 
Поверженъ адъ! Игрой вселенскихъ воль
Господь Своей десницею играетъ,
И тайнъ Творца не видѣть сотворённымъ,
Ихъ зрящимъ съ упоеньемъ. Дивны сколь
Его движенья! Мудро направляетъ
Дѣтей своихъ Онъ въ пастырствѣ безсонномъ.
 
 
Когда, подвластный горестнымъ скорбямъ,
Я жажду второпяхъ освобожденья,
И въ думахъ разрывается сознанье,
Мнѣ сладостны онѣ…Но знаю самъ:
Откроетъ адъ невидящему зрѣнью
Лишь пустоту. Но разрушить мечтанье
 
 
Голгоѳскій Крестъ. Взирая на него,
Ничтожество свое я созерцаю
И каюсь. И является спасенье.
И нѣтъ уже имѣнья моего —
Оно для нищихъ Богомъ. Восхваляю
Царя Царей въ святомъ освобожденьѣ.
 
 
Ты такъ рѣшилъ: я немощной женой
Ещё лишённой знанья, вразумляюсь,
Познавшій мужъ, разслабленный душою.
Сквозь гибель плоти дивный образъ Твой
Я, созерцая, дѣвой восхищаюсь
И наполняюсь радостнымъ покоемъ.
 
 
Чрезъ лицемѣрье ложное пройти,
Чтобъ зрѣть, мой другъ, твои святыя очи
И слышать гласъ, что въ сердце проникаетъ,
Я долженъ былъ. Исправлены пути.
Я не боюсь во тьмѣ послѣдней ночи
Итти туда, гдѣ всѣхъ насъ ожидаетъ
 
 
За падшій міръ Распятый на Крестѣ,
Зовущій насъ въ священныя объятья,
Къ Нему не взыдетъ дѣлающій sлое.
Безсиленъ демонъ! Будемъ во Христѣ
Мы жить, освободившись отъ проклятья,
Когда Имъ внидемъ во святыхъ святое.
 
 
Да, грѣшникъ я, и мнѣ Господь сказалъ:
«Почто Мои глаголешь оправданья
И грѣшный свой языкъ не вырываешь?»
Въ безумствѣ я ко Господу воззвалъ:
«Достоинъ я бездоннаго страданья!
Ты черезъ боль дѣтей Своихъ спасаешь».
 

2010

Sanctis Eius

Пѣснь о Святомъ Георгіи Побѣдоносцѣ44
  День святаго Георгія Побѣдоносца отмѣчается 23 апрѣля по юліанскому календарю въ Восточной Церкви и 6 мая по грегоріанскому – въ Западной, что составляетъ одинъ и тотъ же день.


[Закрыть]

 
Вамъ странникъ повѣдаетъ презренноликій,
Послушай его, пока время проходитъ,
О томъ, какъ прославился воинъ великій,
И въ древность вѣковъ эта пѣсня уходитъ.
 
 
Тогда развѣвались Христовы знамёна,
Великою, древнею, славной порою,
И въ мірѣ людей обитали драконы,
И славное время рождало героевъ.
 
 
Обширны предѣлы Имперіи Римской —
Полміра держала она подъ собою.
Случилось то въ маленькомъ царствѣ Ливійскомъ,
Во градѣ Бейрутъ, окружённомъ стѣною.
 
 
Въ огромномъ болотѣ драконъ поселился.
Нѣтъ, не возвышался онъ надъ облаками —
Онъ слабъ былъ крылами, онъ въ ярости бился,
И мѣрилъ онъ землю большими шагами.
 
 
Крестьяне бѣжали изъ мѣстныхъ селеній,
Повсюду закрыли стальныя ворота,
И рѣдко который силачъ посмѣлѣе
Оканчивалъ жизнь у гнилого болота.
 
 
Напрасно они и рыдали, и выли,
Напрасно ѣду принесли истуканамъ,
И воины даромъ въ походы ходили,
Пытаясь дракона прикончить обманомъ.
 
 
Чудовище было то силы громадной —
Оно кислоту изрыгало изъ пасти.
Весь скотъ ему отдали въ пищу – и ладно,
Избавить бы городъ отъ этой напасти.
 
 
Но кончился скотъ, а драконъ не унялся,
И каждое утро ходилъ онъ къ воротамъ,
Кислотнымъ огнемъ черезъ стѣну плевался,
И вновь уходилъ онъ въ гнилое болото.
 
 
И такъ порѣшили тѣ бѣдные люди,
Устроивъ совѣтъ, говоря межъ собою:
«Давайте мы съ вами по жребію будемъ
Рѣшать, кто изъ насъ не возлюбленъ судьбою»…
 
 
Въ тотъ день выпалъ жребій царевнѣ ливійской,
Напрасно рыдали тѣ бѣдные люди,
Вѣдь ей выпалъ жребій – конецъ ея близко,
Никто измѣнять этотъ жребій не будетъ.
 
 
И вотъ её вывели ночью изъ града,
И съ плачемъ царевну къ столбу привязали,
Чтобъ утромъ нашёлъ себѣ монстръ отраду.
И сердце людей было полно печали.
 
 
Уже впереди виденъ отблескъ разсвѣта,
И алое солнце уже показалось.
Въ лучахъ его – чёрная тѣнь силуэта,
И быстро къ царевнѣ она приближалась.
 
 
То лошадь несла своего господина,
Доспѣхи его серебромъ отливали.
Въ далёкія странствія ѣхалъ одинъ онъ,
Умчавшись на подвиги въ дальнія дали.
 
 
Онъ римлянинъ былъ. Отвернувшись отъ міра.
Рвалъ воздухъ, летя быстрокрылою птицей,
Отринувъ соблазнъ всенародныхъ кумировъ.
И храброе сердце возжаждало биться.
 
 
Римлянина имя – отважный Георгій,
Онъ былъ христіанинъ съ священной молитвой.
Бѣжалъ онъ отъ зрѣлищъ языческихъ оргій,
Изъ грязнаго Рима – на славныя битвы.
 
 
На бѣломъ конѣ мчался славный воитель,
Алѣлъ на груди его крестъ Искупленья,
И былъ его силой Христосъ-Побѣдитель,
И близко въ рукѣ Его было спасенье.
 
 
И онъ подошёлъ къ той царевнѣ ливійской.
«Бѣги, милый воинъ! – она закричала. —
Скорѣе бѣги! Вѣдь погибель ужъ близко!»
И слёзы изъ глазъ ея грустныхъ бѣжали.
 
 
Но воинъ не внялъ этимъ женскимъ рыданьямъ —
Легко онъ отъ путъ ея руки избавилъ,
Узналъ онъ о горѣ, причинѣ страданья,
И сколько несчастья драконъ имъ доставилъ.
 
 
Привычной дорогой шёлъ монстръ громадный
И страшную пасть въ предвкушеньѣ разинулъ,
Но воинъ ударилъ движеніемъ ладнымъ,
Копьё своё въ глотку дракону вонзилъ онъ.
 
 
Въ предсмертной агоніи монстръ забился,
Песокъ почернѣлъ отъ драконовой крови,
И ядъ съ обезсилѣвшей пасти пролился,
И твердь содрогнулась отъ страшнаго рёва.
 
 
И рухнулъ драконъ, палъ онъ мёртвымъ на землю,
И воинъ изъ пасти копьё своё вынулъ.
Въ волненьѣ и страхѣ дрожала царевна,
Что царскую дочь до конца не покинулъ.
 
 
Съ почётомъ царевну въ сѣдло усадилъ онъ,
Вернулъ её въ городъ, чудесно спасённый,
И съ честью её во дворецъ проводилъ онъ.
И чествовалъ ихъ весь народъ восхищённый.
 
 
Имъ воинъ велѣлъ ко Христу обратиться —
Десницею свыше побѣда явилась.
Съ язычествомъ было отрадно проститься:
Повержены идолы – люди крестились.
 
 
Но воинъ погибъ. Какъ достойно героя:
Съ Христомъ раздѣливши кровавыя раны:
Итти пожелавшіе узкой тропою,
Возходятъ чрезъ терніи къ горнему храму.
 

2006г

Святый Антоній Великій

 
Мой другъ, послушай о святомъ
Антоніи Великомъ,
Какъ онъ, оставивъ отчій домъ,
Живя въ пустынѣ дикой,
 
 
Сражался съ призрачной ордой
Всѣхъ демоновъ изъ ада,
Сражался вѣрою живой,
Что всѣмъ живымъ отрада.
 
 
Онъ, словно мёртвый, жилъ въ гробахъ,
Любовь питая къ смерти,
Ему внушить пытались страхъ
Всѣ демоны и черти.
 
 
Но, къ Господу храня любовь,
Священнымъ Божьимъ словомъ
Онъ прогонялъ ихъ вновь и вновь
Въ душѣ своей сурово.
 
 
И sлилась демоновъ орда,
Прислуга князя sлого,
Явившись демономъ блуда,
Чтобъ погубить святого.
 
 
Такъ былъ коваренъ ихъ обманъ
Въ поддѣлкѣ этой грубой!
Такъ былъ прекрасенъ женскій станъ
Проклятаго суккуба!
 
 
Такъ сладостно вздымалась грудь
Въ предчувствіи порока,
И въ душу силилось взглянуть
Пылающее око.
 
 
Но этотъ глазъ не разглядитъ
Того, кто полонъ небомъ,
И чистому не навредитъ,
И сгинетъ, словно не былъ.
 
 
Сказалъ святой: «Исчезни въ адъ!
Меня туда не сманишь.
Соблазна мнѣ противенъ ядъ —
Меня имъ не обманешь».
 
 
Исчезъ суккубъ. Антоній всталъ
И, Бога восхваляя,
Въ мольбѣ онъ руки простиралъ,
И мысль достигла рая.
 
 
И понялъ врагъ, что побѣжденъ.
Желая извиниться,
Передъ святымъ явился онъ,
Глаголя небылицы.
 
 
Сказалъ: «Антоній, силенъ ты!
Искусствомъ обольщенья
Я не достигъ своей мечты.
И я прошу прошенья.
 
 
Людей въ погибель уводить
Я съ нѣкихъ поръ обязанъ,
Но мнѣ тебя не побѣдить:
Тобой я словно связанъ».
 
 
Сказалъ Антоній: «Силенъ ты!
Но словомъ обольщенья
Ты не достигъ своей мечты.
Исчезни, искушенье!
 
 
Я не могу противостать
Всѣмъ демонамъ изъ ада.
Но Богъ мнѣ даритъ благодать,
Её хранить мнѣ надо».
 
 
И врагъ исчезъ. Антоній всталъ,
И, Бога восхваляя,
Всю ночь онъ къ Господу взывалъ,
И мысль достигла рая.
 
 
И понялъ врагъ: безсиленъ онъ,
И разразился sлобой.
Собралъ онъ бѣсовъ легіонъ,
Чтобъ погубить святого.
 
 
Гонимы sлобою своей,
Тѣ демоны и черти
Святого били всё сильнѣй,
Избивъ почти до смерти.
 
 
Въ нёмъ пламень жизни угасалъ,
Но, тихо умирая,
Антоній къ Господу взывалъ,
И мысль достигла рая.
 
 
И Ангелъ Божій мимо шёлъ,
И былъ онъ чистъ и свѣтелъ.
Святого при смерти нашёлъ,
Его улыбкой встрѣтилъ.
 
 
Святого Ангелъ перенёсъ
Въ храмъ дивный и прекрасный.
Хоть люди лили много слёзъ,
Ихъ боль была напрасной.
 
 
Той ночью, лишь уснули всѣ,
Шепнулъ Антоній тихо:
«Пусть бьютъ меня, убьютъ совсѣмъ:
Безсильно это лихо.
 
 
Вѣдь, если бъ дьяволъ былъ силёнъ,
И съ Богомъ могъ тягаться,
Не сталъ бы звать онъ легіонъ.
Его ль намъ опасаться?
 
 
Ты отнеси меня назадъ
И положи въ гробницу,
Пусть хоть слетится цѣлый адъ —
Взлечу я въ небо птицей».
 
 
И вотъ онъ вновь лежитъ одинъ,
И молвитъ, повторяя:
«Ну, гдѣ жъ ты, адскій господинъ?
Тебя я призываю.
 
 
Я не боюсь тебя, sлодѣй.
Ну, такъ приди же, чтобы
Хвалиться силою своей
Въ своей безсильной sлобѣ».
 
 
Услышали созданья sла
Божественнаго друга,
И прибыло ихъ безъ числа,
И выстроились кругомъ.
 
 
Въ безсиліи подняли рёвъ,
Чтобъ устрашить святого,
Чтобъ страхомъ сбросить въ бездны ровъ,
Въ обитель князя sлого.
 
 
Сказалъ, смѣясь, Антоній имъ:
«И въ этомъ ваша сила?
Надёжно праведный хранимъ,
Но гибель sло вкусило.
 
 
Отъ сотворенья бытія
До нынѣшняго вѣка
Вы въ sлобѣ тщетной, не тая,
Губили человѣка.
 
 
Моей любви не умалить
Многобезсильнымъ адомъ:
Лишь буду болѣе любить
Я Истину-отраду.
 
 
Исчезни, бѣсовъ легіонъ!
И не пугай напрасно.
Христа я жду, но рядомъ Онъ,
Великій и прекрасный».
 
 
Внезапно свѣтъ прорѣзалъ тьму,
И врагъ бѣжалъ съ позоромъ.
Святой Антоній потому,
Свѣтъ созерцая взоромъ,
 
 
Умомъ стремился къ небесамъ,
И, Бога восхваляя,
Навѣрное, не понялъ самъ,
Что мысль достигла рая.
 
 
И Свѣтъ сказалъ: «Антоній мой!
Какъ славно ты сражался!
Я ждалъ тебя. Оконченъ бой,
Ты надъ врагомъ поднялся.
 
 
Побѣда эта – не вѣнецъ,
Вѣдь, Бога восхваляя,
Монахамъ будешь ты отецъ,
И самъ достигнешь рая».
 

2008