Текст книги "Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг."

В числе современных работ по истории военного строительства следует упомянуть неопубликованную диссертацию А. В. Кухарука[48]48
  Кухарук А. В. Действующая армия в военных преобразованиях правительства Николая I: дис…. канд. ист. наук. М., 1999.


[Закрыть]. Объектом исследования в ней выступает Большая Действующая армия – ключевой инструмент военной политики Николая I в 1831–1853 гг. Используя материалы фондов Военно-исторического архива (РГВИА), автор последовательно раскрыл механизм развертывания вооруженных сил в ходе Восточного кризиса 1833 г., опасного обострения противоречий с Францией в 1839 г. и революции 1848–1849 гг., а также рассмотрел участие Действующей армии в Венгерском походе и Крымской войне. Кухарук уделил внимание князю Варшавскому и пришел к ряду интересных выводов. С его точки зрения, специфические условия Крымского театра военных действий и осадной войны под Севастополем не позволяли русским войскам в полной мере проявить свои боевые возможности по ведению маневренной войны в поле, на которую была ориентирована их организация. Он также отмечал, что группировка русских сил, за исключением сравнительно короткого периода весной – летом 1855 г., отвечала целям сдерживания Австрии, то есть именно той задаче, которая имела первостепенную важность в обстановке навязанного России затяжного противостояния на измор. Однако специфика исследовательской работы заключалась в том, что предметом изучения выступала не роль князя Варшавского в стратегическом планировании, а эволюция структур Большой Действующей армии и практика их использования в конфликтах 1830-1850-х гг. Кухарук утверждал, что Россия проиграла Крымскую войну постольку, поскольку она просто не могла ее выиграть. В одиночку сокрушить западноевропейскую коалицию было не под силу даже сильнейшей армии Европы.

К похожему выводу о том, что в Восточной войне русская армия «добилась даже большего результата, чем от нее можно было ожидать», пришел в своем исследовании американский историк Ф. Кэган[49]49
  Kagan F. 1/1/. The military reforms of Nicholas I. The origins of the modern Russian army. N.Y., 1999.


[Закрыть]. В первую очередь он изучал реформу институтов высшего военного управления николаевской России, предпринятую в 1830-1840-х гг. В центре его внимания находилось Военное министерство и фигура военного министра А. И. Чернышёва. Паскевич, который не имел прямого отношения к реформам министерства в 1830-е гг., на страницах этой монографии упоминался лишь отрывочно. Важной чертой работы Кэгана является его стремление показать, что проигрыш Россией Крымской войны не являлся следствием военного поражения, а был обусловлен изначальной безнадежностью ее стратегического положения. Ни техническая отсталость, ни слабость военной администрации не имели на этом фоне принципиального значения. Исход борьбы был предрешен прочной дипломатической изоляцией России и географической разобщенностью потенциальных театров военных действий. Ставшая легендарной неэффективность николаевской военной бюрократии при ближайшем рассмотрении также оказывается, по его мнению, очень сильно преувеличенной. Не зря в заключении своей работы он указывал, что «развертывание армии в 2 500 000 чел. может считаться одним из наиболее впечатляющих достижений русского оружия в XIX в.»[50]50
  Ibid. P. 243.


[Закрыть]

Примером отказа от рассмотрения истории международных отношений только как истории дипломатии служит работа О. Р. Айрапетова[51]51
  Айрапетов O.P. Внешняя политика Российской империи (1801–1914). М., 2006.


[Закрыть], в которой было уделено внимание Крымской войне как событию во внешней политике России, изучаемой с учетом ее военно-стратегической составляющей. Не обращаясь специально к рассмотрению роли Паскевича, он стремился уточнить истинные и мнимые причины поражения России. Им был сделан важный вывод о том, что сам по себе исход противостояния изолированной России с вражеской коалицией «отнюдь не свидетельствовал о слабости империи Николая I»[52]52
  Айрапетов О.Р. Внешняя политика Российской империи (1801–1914). М., 2006. С. 219.


[Закрыть].

Последним важным историографическим событием стал тематический сборник «Военная политика императора Николая I»[53]53
  Русский сборник. Исследования по истории России. Т. 7. Военная политика императора Николая I. М., 2009.


[Закрыть], который, в частности, содержит материалы, относящиеся к истории стратегии Крымской войны.

Итак, историография данной темы развивалась достаточно неравномерно. Биографические исследования, описания кампаний на различных театрах военных действий, изучение истории дипломатии, исследования проблем русского интендантства и тылового обеспечения продвигались в значительной степени изолированно друг от друга. При этом историография накопила как устоявшиеся и глубокие суждения, так и явные противоречия в оценках личности фельдмаршала Паскевича и достижений военной политики при Николае I. Таким образом, ее состояние подчеркивает необходимость специального монографического исследования по данной теме.

* * *

Опубликованные источники по истории русской стратегии в конце царствования Николая I можно разделить на официальные делопроизводственные документы, законодательные акты, периодику второй четверти XIX в. и материалы личного происхождения. К опубликованным и неопубликованным официальным делопроизводственным документам относится дипломатическая переписка, служебная переписка по военно-политическим вопросам и штабная документация русской армии. Источники личного происхождения представлены мемуарами, дневниками,

письмами и воспоминаниями современников николаевской эпохи. Материалы военного законодательства и ведомственная периодика второй четверти XIX столетия рассмотрены в качестве самостоятельной подгруппы источников.

Материалы по истории внешней политики Российской империи представлены хорошо известными в отечественной литературе сборниками документов. Первая попытка опубликовать коллекцию источников, посвященную событиям Крымской войны, которая содержала некоторые документы по истории дипломатии, была предпринята уже через несколько лет после заключения мира[54]54
  Собрание донесений о военных действиях и дипломатических бумаг и актов, относящихся до войны 1853,1854,1855 и 1856 годов. СПб., 1858.


[Закрыть].

В середине 1870-х гг. Ф. Ф. Мартенс приступил к публикации 15-томного собрания документов, отражавших дипломатические отношения России с Англией, Австрией, Пруссией и Францией в Новое время[55]55
  Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами: в 15 т. СПб., 1874–1909.


[Закрыть]. Приложения в работах А.М. Зайончковского и А. П. Щербатова также содержали ценные документы по истории внешней политики накануне и в ходе Крымской войны[56]56
  Зайончковский А. М. Восточная война 1853–1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой: в 2 т. СПб., 1908–1913; Щербатов А. П. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич, его жизнь и деятельность: в 7 т. СПб., 1888–1904.


[Закрыть]. Публикацию источников в приложениях Зайончковского дополняла подборка документов в журнале «Красный Архив», специально посвященная работе русской дипломатии на Парижской мирной конференции[57]57
  К истории Парижского мира 1856 г. // Красный Архив. 1936. № 2 (75). С. 10-


[Закрыть].

Задача настоящего исследования представляется невыполнимой без обращения к широкому кругу до сих пор неиспользованных и малоиспользованных ранее источников, преимущественно архивных. Документы Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), посвященные истории стратегического планирования в 1830-1840-е гг., а также в период Крымской войны, подразделяются на несколько групп. Практически все важные решения военного характера в николаевской России принимал негласный «триумвират» в составе императора, военного министра и главнокомандующего Большой Действующей армией. Наибольший интерес в связи с этим представляют документы военного планирования и аналитические записки, составленные в личной канцелярии фельдмаршала Паскевича (Ф. 14013), штабе Большой Действующей армии (Ф. 14014) и Департаменте Генерального штаба Военного министерства (Ф. 38), а также личные комментарии к ним Николая I.

В период относительного спокойствия, царившего в 1831–1852 гг. на западных рубежах империи, подобные материалы появлялись на свет как результат глубокого изучения всей совокупности разведывательной информации. В них учитывались нюансы международной политики, мобилизационные и боевые возможности вооруженных сил России, ее союзников и потенциальных противников.

Постепенно в ближайшем окружении императора наступило понимание того обстоятельства, что сохранение союза консервативных северных монархий, который обеспечивал выгодный для России политический статус-кво в Германии и в значительной степени устранял угрозу французского реваншизма, оказывалось неотделимо от проблемы развития военной инфраструктуры на западной границе и сохранения высокой боеготовности Большой Действующей армии на европейском театре войны.

Фонд Департамента Генерального штаба (Ф. 38) содержит ценные документы по истории русско-прусского военного сотрудничества, например, данные о личных переговорах ген ер ал-квартирмейстера Большой Действующей армии А. И. Нейдгарта с генералом К. Ф. фон Кнезебеком в 1832 г.[58]58
  РГВИА. Ф. 38. Оп. 4. Д. 360.


[Закрыть]

Материалы Департамента Генштаба о стратегическом планировании дополняются документами Военно-ученого архива, который состоит из двух основных частей: собственно фонда ВУА (Ф. 846) и фондов коллекции ВУА, где документы группируются по тематическому принципу. Ф. 428 посвящен Австрии и Австро-Венгрии, Ф. 429 – Бельгии, Ф. 431 – Великобритании, Ф. 432 – Германии, Ф. 437 – Италии, Ф. 440 – Франции, Ф. 442 – Швеции и Норвегии, Ф. 450 – Турции, Ф. 481 – Восточной войне 1853–1856 гг.

В коллекции Военно-ученого архива, посвященной Германии (Ф. 432), сохранились черновые варианты прусских планов войны против Франции, составленные немцами в ходе кризиса 1839–1841 гг.[59]59
  РГВИА. Ф. 432. Оп. 1.Д.91.


[Закрыть], которые впоследствии доверительно сообщались Николаю I прусским военным министром. В той же коллекции были обнаружены донесения, отражавшие оценку боевых возможностей королевских прусских войск в 1840-е гг., которые были подготовлены русским военным корреспондентом в Берлине, известным профессором академии Генерального штаба генералом бароном Н. В. Медемом[60]60
  Там же. Д. 106.


[Закрыть].

В самом же фонде Военно-ученого архива (Ф. 846) была обнаружена составленная для императора Николая прежде нигде не использовавшаяся записка фельдмаршала Паскевича от 11 мая 1845 г. «Сравнительное соображение сосредоточения русских и прусских войск», посвященная проблеме обороны Царства Польского в случае вторжения прусской армии[61]61
  РГВИА. Ф. 846 (ВУА). Оп. 16. Д. 1216.


[Закрыть].

Эти источники проливают свет на сложную проблему функционирования русско-прусского союза, в котором беспрецедентное по меркам XIX века военное сотрудничество сосуществовало с медленно набиравшей силу тенденцией к охлаждению отношений.

Там же в фонде ВУА находится основная масса практически неизвестных ученым документов о военно-политическом совещании 1843 г., в ходе которого окончательно оформились приоритеты русской стратегии на Западном театре военных действий[62]62
  Там же. Оп. З. Д. 1.


[Закрыть]. Из их числа лишь собственноручная записка Николая I, затрагивавшая тему строительства крепостей на западной границе, в начале XX в. была опубликована в приложении к «Восточной войне» А. М. Зайончковского[63]63
  Зайончковский А. М. Восточная война 1853–1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой: в 2 т. СПб., 1908–1913. Т. 1. Приложение. С. 561–564.


[Закрыть].

В комплекс документов, касавшихся секретного совещания 1843 г., входит более ранняя, написанная в 1836 г., записка министра финансов графа Е.Ф. Канкрина «Об оборонительном положении западной границы России по стратегическим видам» и различные соображения об укреплении западных границ империи, высказанные в ходе совещания всемирно известным военным теоретиком А.-А. Жомини, военным министром А. И. Чернышёвым и фельдмаршалом Паскевичем.

С началом Восточной войны собственноручные записки и заметки князя Варшавского, выполненные для Николая I и Александра II, практически в законченном виде формулировали приоритеты русской стратегии, призванной вывести империю из навязанной ей борьбы на измор с наименьшими потерями. Основная масса этих документов была продиктована либо собственноручно написана Паскевичем в ходе месячного пребывания в Петербурге в феврале 1854 г., когда на практически ежедневных совещаниях Николая I с фельдмаршалом намечались пути выхода из опасного кризиса, вызванного международной изоляцией России на фоне внезапного перехода русско-турецкой войны в противоборство с западноевропейской коалицией.

Ключевая записка от 28 (по другим данным – от 27) февраля 1854 г. до революции публиковалась неоднократно[64]64
  ЗайончковскийА. М. Восточная война 1853–1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой: в 2 т. СПб., 1908–1913. Т. 2. Ч. 1. С. 609–611; Степанов Н.П. Князь Михаил Дмитриевич Горчаков в Севастополе. Записка фельдмаршала князя Паскевича 16 сентября 1855 г. // Русская Старина. 1883. Т. 40. № 11. С. 378–380; Степанов Н. П. Мысли фельдмаршала Паскевича по поводу обороны и падения Севастополя. 16 сентября 1855 г. // Русская Старина. 1872. Т. 6. № 10. С. 433–435; Щербатов А.П. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич, его жизнь и деятельность: в 7 т. СПб., 1904. Т. 7. С. 116–118.


[Закрыть], однако по непонятной причине она до сих пор не привлекала внимания историков. Другие февральские записки, которые содержали сравнительную оценку опасности, угрожавшей России на различных театрах военных действий, и затрагивали проблему обороны западной границы, черноморских берегов и Севастополя, вообще оставались неопубликованными[65]65
  РГВИА.Ф. 14013. Оп. 1.Д. 3,4.


[Закрыть].

В фонде канцелярии фельдмаршала (Ф. 14013) помещены также письма Паскевича к командующему Южной армией князю М. Д. Горчакову, раскрывающие взгляды фельдмаршала на перспективы обороны базы Черноморского флота. Лишь незначительная часть этих документов использовалась А. П. Щербатовым при составлении последнего тома биографии князя Варшавского.

Документы коллекции ВУА, специально посвященной Крымской войне (Ф. 481), позволяют существенно расширить представления о том, почему была недооценена опасность высадки неприятеля в Крыму. Особенно важны соображения по обороне черноморских берегов, высказанные в 1853–1854 гг. командующим войсками на юге России М. Д. Горчаковым и командиром V пехотного корпуса А. Н. Андерсом[66]66
  РГВИА. Ф. 481. Оп. 1.Д.5, 7.


[Закрыть].

Фонд Военно-ученого архива (Ф. 846) содержит две записки: «Обзор последовательных изменений в плане действий на случай войны с Австрией» и «Соображение по некоторым новым предположениям на случай войны с Австрией», составленные 3 и 9 марта 1855 г. Д.А. Милютиным, в то время сотрудником военного министра. Генерал-майор Милютин по заданию военного министра В. А. Долгорукова систематизировал в своих записках предложения Николая I, Паскевича, Горчакова и Ридигера, касающиеся возможных действий русской армии в случае разрыва с Веной.

Документы коллекции ВУА, относящиеся к Крымской войне (Ф. 481), и фонда Департамента Генштаба (Ф. 38) содержат служебную переписку И.Ф. Паскевича, М.Д. Горчакова, А.Н. Андерса,

В. А. Долгорукова и В. Ф. Адлерберга, посвященную истории последнего общего развертывания русских армий в конце Восточной войны в преддверии несостоявшейся кампании 1856 г.[67]67
  Там же. Д. 5, 50; Ф.38.0П.4. Д. 1212.


[Закрыть] Поскольку доклад Д.А. Милютина завершался мартом 1855 г., эти источники в значительной степени дополняют его данные и позволяют проследить изменения в русских планах на случай разрыва с Австрией во второй половине 1855 г.

Подробные боевые расписания русской армии в 1854, 1855 и 1856 г. сохранились в фонде Департамента Генерального штаба[68]68
  Там же. Д. 1187,1309,1419; Ф. 14014.ОП.2.Д.48.


[Закрыть]. На основании этих источников можно делать выводы о сравнительной опасности угроз на различных театрах, а также проанализировать особенности нескольких последовательных боевых развертываний русских войск в 1853–1856 гг. В 1990-е гг. эти документы изучались А. В. Кухаруком, однако в тексте его диссертации они использовались фрагментарно. Там же находится важная записка Ф. Ф. Берга «О военных действиях, возможных на севере в кампанию будущего 1856 года», а также соображения Ф. В. Ридигера по обороне Санкт-Петербурга.

В фонде № 481 сохранились личные воспоминания фельдмаршала об осаде Силистрии весной 1854 г.[69]69
  РГВИА. Ф. 481. Оп. 1.Д. 13.


[Закрыть] Они прежде не публиковались и не упоминались даже в пересказе А. П. Щербатова, несмотря на то, что он подробно исследовал материалы семейного архива Паскевича.

Иначе взглянуть на тактические проблемы, с которыми столкнулось русское командование на Крымском полуострове, позволяет рапорт командира VI пехотного корпуса генерала П. П. Липранди от 17 февраля 1856 г.[70]70
  РГВИА. Ф.38.0П.4.Д. 1604.


[Закрыть] Он был направлен генерал-квартирмейстеру Главного штаба В. К. Ливену с целью передачи в комиссию «Для улучшения по военной части», работавшую в 1855–1862 гг. Комиссия, первым председателем которой вплоть до своей смерти летом 1856 г. являлся Ф. В. Ридигер, должна была устранить недостатки уставов и боевой подготовки русской армии, проявившиеся в ходе войны.

Не менее ценными для исследователя данной темы являются документы русской военной разведки, на основании которых Николай I и его ближайшие военные советники принимали решения. Они также до сих пор не привлекали внимания историков. Эти материалы условно можно разделить на три группы. Первая группа – высшая военно-политическая разведка – представлена донесениями русских военных корреспондентов, послов и консулов, которые направлялись в военно-ученое отделение Департамента Генерального штаба для последующего доклада военному министру и императору Николаю I. Копии большинства из них сообщались Паскевичу в Варшаву.

Военным корреспондентом в России в середине XIX в. назывался офицер или чиновник МИД, собиравший за границей сведения военного характера. Деятельность корреспондентов Военного министерства, в отличие от лазутчиков и тайной агентуры, носила подчеркнуто легальный характер. Донесения военных корреспондентов, наряду с дополнявшими их докладами из русских посольств и консульств, являлись для Департамента Генерального штаба в то время основным источником информации об иностранных армиях.

Основы централизованной системы сбора разведывательной информации складывались в России с начала 1820-х гг. Важную роль в этом деле играл действительный статский советник Ф. Ф. Берг, который в те годы временно находился на дипломатической службе, а в 1843 г., уже будучи генерал-лейтенантом, возглавил Департамент Генерального штаба. Осенью 1822 г. он составил первую систематическую инструкцию о методике сбора статистических сведений об иностранных армиях для офицеров и дипломатических чиновников[71]71
  РГВИА. Ф. 38. Оп. 5. Д. 1,191,202, 225, 534.


[Закрыть]. Она стала прообразом других инструкций, которыми впоследствии руководствовались русские военные корреспонденты при легальном сборе разведывательной информации в европейских столицах на протяжении 1830-1850-х гг.

Генерал Берг потратил много сил на улучшение работы военно-ученого отделения Департамента Генштаба, но считал, что она всё еще далека от идеала. Замечания и предложения Берга, высказывавшиеся в служебной переписке с военным министром князем А. И. Чернышёвым, проливают свет на многие достижения и проблемы русской военной разведки второй четверти XIX в., по сей день остающейся одним из наименее известных периодов ее истории[72]72
  Там же. Д. 222,273,436, 594.


[Закрыть].

Сведения, собранные военными корреспондентами об армиях великих европейских держав[73]73
  РГВИА. Ф. 428. Оп. 1. Д. 44; Ф. 431. On. 1. Д. 16; Ф. 432. On. 1. Д. 106, 112; Ф. 14014. Оп. 2. Д. 20, 39.


[Закрыть], составленные ими таблицы с подробным указанием боевых расписаний войск служили теми источниками, на основании которых Николай I и фельдмаршал Паскевич делали выводы о боевых возможностях актуальных и потенциальных противников России накануне и в ходе Восточной войны.

К этой группе источников также можно отнести донесения тайного советника К. В. Кокошкина из Неаполя[74]74
  РГВИА. Ф. 38. Оп. 5. Д. 673.


[Закрыть], где в годы войны он был чрезвычайным посланником и полномочным министром. Дипломат сообщал подробную информацию о морских перевозках союзников через Мессинский пролив в направлении Причерноморья.

Для понимания решений русской стороны одним из самых важных документов является перевод немецкой аналитической записки о состоянии французской армии к апрелю 1854 г.[75]75
  Там же. Оп.4. Д. 1042.


[Закрыть] Неизвестный немецкий автор доказывал, что возможности Франции по осуществлению экспедиции в Чёрное море находились в прямой зависимости от ее политических отношений с германскими государствами на западе.

Информация, сообщаемая русской агентурой на потенциальном театре войны, может быть отнесена ко второй группе документов военной разведки[76]76
  РГВИА. Ф. 38. Оп. 5. Д. 673; Ф. 846 (ВУА). Оп. 16. Д. 5468; Ф. 14014. Оп. 2. Д. 51,61.


[Закрыть]. Подобные донесения стекались в штаб Большой Действующей армии в Варшаве и попадали либо непосредственно на стол Паскевича, либо предварительно обрабатывались в ведомстве генерал-полицмейстера армии И. Абрамовича.

Третью группу материалов составляют сведения, добытые усилиями лазутчиков, которых засылали на австрийскую территорию командиры отдельных отрядов русских войск, размещенных в приграничной полосе[77]77
  РГВИА. Ф. 846 (ВУА). Оп. 16. Д. 5468; Ф. 14013. Оп. 1. Д. 14, 57; Ф. 14014. Оп. 2. Д. 63, 243, 251; Оп. 7. Д. 31,33.


[Закрыть]. Итоговые сводки составлялись на основании анализа множества донесений, поступавших из различных источников, и докладывались командующему русскими войсками в Польше Ф. В. Ридигеру или самому Паскевичу.

Значение такого рода сведений резко возросло в начале 1854 г., когда военные приготовления Австрии и колебания Пруссии опасно осложнили положение России на фоне разрыва с Турцией и морскими державами. Точная информация о ходе мобилизации австрийской армии, ее численности и боевых возможностях, о санитарном состоянии австрийских войск, умонастроениях солдат и офицеров приобретала для России исключительное значение.

Комплекс опубликованных источников личного происхождения проливает свет на многие проблемы русской стратегии 1840-1850-х гг. в ходе европейского революционного кризиса и Восточной войны.

Многолетняя переписка князя Паскевича с Николаем I и дневниковые записи из семейного архива фельдмаршала, введенные в научный оборот А. П. Щербатовым, в значительной степени раскрывали механизм принятия военно-политических решений в николаевской России. Эти материалы дополнялись публикациями переписки и записок императора Александра II, А. С. Меншикова, М. Д. Горчакова, В. А. Долгорукова в пореформенной русской периодике, в первую очередь в журналах «Русская Старина» и «Русский Архив»[78]78
  Александр I, Николай I и Александр II. Исторические материалы к ним и их эпохам относящиеся, 1822–1855 // Русская Старина. 1881. Т. 32. № 12. С. 881–906; Боумгортен А. Заметка к письмам А. С. Меншикова 1854–1855 гг.// Русская Старина. 1875. Т. 13. № 5. С. 139–140; Бартенев П. И. Из записок князя Паскевича // Русский Архив. 1889. Кн. 1. № 3. С. 407–424; Война России с Турцией 1854–1855 гг. // Русская Старина. 1877. Т. 18. № 1. С. 135–144; № 2. С. 325–336; Т. 19. № 5. С. 81 -100; № 6. С. 331–340; Т. 20. № 9. С. 167–174; Войны России с Турцией 1828–1829 и 1853–1854 гг. // Русская Старина. 1876. Т. 16. № 8. С. 671–708; Т. 17. № 9. С. 145–170; № 12. С. 811–830; Восточная война 1853–1856 гг. Письма князя И.Ф. Паскевича к князю М.Д. Горчакову// Русская Старина. 1876.Т. 15. № 1. С. 163–191. № 2. С. 388–401. № 3. С. 659–674; Выдержки из переписки князя Воронцова с императором Николаем // Русская Старина. 1875. Т. 13. С. 637–638; Горчаков М.Д. Сражение при Черной // Русская старина. 1876. Т. 16. № 5. С. 161–171; Император Александр II в Восточную войну. Переписка с князем И.Ф. Паскевичем и князем М.Д. Горчаковым. 1855 г. // Русская Старина. 1881. Т. 32. № 12. С. 899–906; Император Николай Павлович в его военных распоряжениях 1849 и 1854 гг. // Русская Старина. 1886. Т. 49. № 3. С. 571–576; Император Николай Павлович в его письмах к князю Паскевичу// Русский Архив. 1910. Кн. 1. № 3. С. 321–356; № 4. С. 481–513; Кн. 2. № 5. С. 5–45; № 6. С. 161–181; Император Николай Павлович и его время, 1831–1849 гг. // Русская Старина. 1884. Т. 41. № 1. С. 135–139; Степанов Н.П. Князь Михаил Дмитриевич Горчаков в Севастополе. Записка фельдмаршала князя Паскевича 16 сентября 1855 г. // Русская Старина. 1883. Т. 40. № 11. С. 369–380; Степанов Н.П. Мысли фельдмаршала Паскевича по поводу обороны и падения Севастополя. 16 сентября 1855 г.// Русская Старина. 1872. Т. 6. № 10. С. 427–435; Крылов А. Д. Князь А. С. Меншиков. Документы (1853–1854) // Русская Старина. 1873. Т. 7. № 6. С. 843–854; Оборона Севастополя: Письма князя А.С. Меншикова к князю М.Д. Горчакову (1853–1855 гг.) // Русская Старина. 1875. Т. 12. № 1. С. 174–196; № 2. С. 298–328; Отношение императора Николая Павловича к Севастополю // Военный Сборник. 1873. Т. 91. № 5. С. 1–16; Переписка князя А.С. Меншикова с фельдмаршалом князем Варшавским до высадки союзников // Военный Сборник. 1902. № 3. С. 230–238; Письмо князя В. Долгорукова князю А.С. Меншикову. 13 июля 1855 г. // Русская Старина. 1897. Т. 90. № 5. С. 270; Письмо А.С. Меншикова к М.С. Воронцову (Севастополь 8 ноября 1853 г.) и донесения императору Николаю (29 июня 1854 г.) // Русская Старина. 1873. Т. 7. № 6. С. 847–854; Собственноручная записка императора Николая о предстоящих военных действиях от 1 февраля 1855 г. // Николай I и его время. М., 2000. Т. 1. С. 193–195. См. также: Русская Старина. 1881. Т. 32. № 12. С. 896–899; Шильдер Н.К. Фельдмаршал Паскевич в Крымскую войну (перевод статьи берлинского военного журнала) // Русская Старина. 1875. Т. 13. С. 603–635; Южная армия и Крымская армия при князе Меншикове: Из бумаг Михаила Максимовича Попова // Русская Старина. 1893. Т. 79. № 9. С. 515–537.


[Закрыть].

Воспоминания генералов и младших офицеров, лично общавшихся с князем Варшавским либо принимавших участие в военных действиях, служили ценным источником дополнительных сведений о биографии Паскевича. Мемуары сотрудников аппарата Действующей армии В. А. Докудовского и А. Я. Стороженко в отечественной литературе использовались редко, хотя они содержат интересные попытки понять сложную и противоречивую натуру Паскевича, описывают повседневную жизнь фельдмаршала в Варшаве, раскрывают малоизвестные детали его взаимоотношений с подчиненными[79]79
  Докудовский В. А. Мои воспоминания. Рязань, 1898; Стороженко А.Я. Отрывки из воспоминаний // Стороженки. Фамильный архив. Т. 1. Киев, 1902. С. 351–429.


[Закрыть].

Другая группа мемуаров иллюстрирует механизм функционирования боевого командования Большой Действующей армии. Например, записки М.Д. Лихутина[80]80
  Лихутин М.Д. Записки о походе в Венгрию в 1849 г. М., 1875.


[Закрыть] полны интересных деталей о работе штаба Действующей армии в Венгерском походе, тогда как воспоминания генерала Н.И. Ушакова и капитана Г. Пестова подробно описывают службу главной квартиры русской армии на Дунае в 1853–1854 гг.[81]81
  Пестов Г. Из воспоминаний о войне 1854 года // Военный Сборник. 1873. Т. 93. № 9. С. 25–29; Ушаков Н. И. Записки очевидца о войне России против Турции и западных держав // Девятнадцатый Век. Исторический сборник. Кн. 2. М., 1872. О работе дивизионных штабов см.: К.Л.Н. Воспоминания о Дунайской кампании 1853–1854 годов // Военный Сборник. 1873. Т. 89. № 1. С. 169–191. № 2. С. 367–418.


[Закрыть]

Важными источниками по истории военного строительства являются законодательные акты и нормативные документы николаевского времени, опубликованные на страницах Полного Собрания Законов[82]82
  ПСЗ II. Т. 11. Отд. 1. № 9038. Учреждение Военного министерства. 29 марта 1836 г.; ПСЗ II. Т. 20. №. 18687.0 правах и власти главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом. 21 января 1845; ПСЗ II. Т. 21. Отд. 3. № 20670. Устав для управления армиями в мирное и военное время. 5 декабря 1846 г.; ПСЗ II. Т. 7. Отд. 2. Штаты и табели. Алфавитный указатель. Действующая армия; ПСЗ II.Т. 8. Отд. 1. № 6065.0 переформировании армейской кавалерии. 21 марта 1833; ПСЗ II. Т. 8. Отд. 1. № 6676. О переформировании гвардейской и полевой артиллерии; ПСЗ II. Т. 8. Отд. 1. № 5943. О преобразовании армейской пехоты. 28 января 1833.


[Закрыть] и таких сборников, как, например, «Свод военных постановлений»[83]83
  Свод военных постановлений: в 4 т. СПб., 1838–1842.


[Закрыть].

Определенный интерес в качестве источника по истории военной теории и военной мысли представляет периодика николаевского времени, в первую очередь статьи, опубликованные в «Военном журнале»[84]84
  О новых чугунных дорогах в Англии и Франции // Военный Журнал. 1834. № 1–3. С. 93–96; Последствия преобразований французской армии // Военный Журнал. 1835. № 1–3. С. 1–91; Состав Австрийской Армии // Военный Журнал. 1835. № 1–3; Состав Генерального штаба Франции // Военный Журнал. 1834. № 1–3. С. 82–104; Стратегическое исследование границ // Военный Журнал. 1834. № 1–3; Употребление артиллерии большими массами // Военный Журнал. 1833. № 4–6. С. 1–27; Числительный состав войск стран Европы // Военный Журнал. 1835. № 1–3. С. 121–160.


[Закрыть]. Их дополняют официальные ведомственные публикации, обобщавшие достижения военных преобразований 1830– 1840-х гг.[85]85
  Историческое обозрение военно-сухопутного управления 1825–1850. СПб., 1850.


[Закрыть], а также сборники, которые содержали данные о боевых расписаниях войск[86]86
  Гизетти А.Л. Хроника кавказских войск: в 2 ч. Тифлис, 1896; Расписание сухопутных войск. СПб., 1852; Хроника Российской Императорской армии: в 7 ч. СПб., 1852.


[Закрыть].

Таким образом, представляется, что доступный комплекс источников, который включает в себя неиспользованные и мало-использованные в научной литературе архивные материалы, в целом позволяет решить исследовательскую задачу, поставленную в данной работе.

Я сердечно благодарю родных, друзей и коллег, бескорыстно помогавших мне в работе над книгой. Мой школьный друг, талантливый ученый-картограф С. А. Осокин выступил автором всех картографических иллюстраций. Постоянную поддержку в работе над темой на протяжении 15 лет мне оказывал мой учитель, доцент Исторического факультета МГУ М. М. Шевченко. Профессиональным ориентиром в области изучения внешней политики и военно-стратегического планирования стали для меня работы О. Р. Айрапетова. Под влиянием наставников рождался замысел расширенной биографии И.Ф. Паскевича, позволяющей подобрать ключ к пониманию глубинных проблем русской военно-политической истории второй четверти XIX столетия.