Текст книги "Quantum Mare"

Глава 10

Неждан.

Никого мы сразу спасать не побежали, дождались приличного повода – каждый день, если волнение позволяет, в адмиральский час эскадра ложится в дрейф, две склянки отводится для обмена шлюпками.

Поднялись на мостик, просим сэра капитана через час подойти поближе к правому борту «Забияки» и убавить ход узлов до двух-трёх. Сэр Грегори на трость опёрся, отвернулся, обидно старому, что мы опять без объяснений. Едва заметно кивнул, судя по его поджатым губам, уже в предвкушении моральной компенсации – какой разговор, не обидим, отче!

Да он и не сомневается, его снедает любопытство, в глазах пляшут бесенята – вот за что мы старых обожаем! Но сэр Грегори не унизится до вопроса, даже если собственную трость с досады сгрызёт…

Во! с набалдашника начал, пока задумчиво. Мы быстро, дядя Гриша! Или новую трость тебе закажем.

Отправились обычным порядком на «Подарок», я с Захаром в хоре петь, а Плюш повидаться с «братцем Фреди» и поговорить с мастерами. Люди опечалены Командорским приказом о командорских же заказах. Выкупил Руда их контракты у SC, никуда не делся, только монеты получила штрафная касса, а мужикам ничего не обломилось.

До радостного освобождения пиратская банда им платила даже за ковыряние в носу, а сейчас только довольствие по нормам рядового состава на каждого члена семьи, читай сухари и дистиллят по две пинты в день, то есть то, что им как пленным и так полагалось!

А по заказам расчет после прибытия на острова, да где эти заказы? Командор с близнецами не смогли обеспечить и половины объёма заказов SC, и что в них толку, если доля уже полагается, хоть работай, хоть на волны любуйся?

Плюш обратился к мастерам напрямую как к знакомым уже людям, на лирику не отвлекался, сказал просто. – Гинея на нос, работы на час, нужны трое с кузнечным инструментом ломать замки и сбивать оковы.

Эсцесовская широта никого не удивляет, пираты ведь, к тому же подростки, ещё и с демонами в бошках – подвоха не заподозрили, бригада собралась за пятнадцать минут. Плюш зараза Захара из хора за рукав выволок, как тот ни упирался. Ну, жалко ему было дать ребёнку хотя бы псалом допеть? Всё торопимся куда-то сломя голову, даже в игре никакого покою!

На «Забияку» пригребли минут через двадцать, как предупредили сэра Грегори, эскадра снимется с дрейфа через склянки, минут десять-пятнадцать «д’Артаняну» приблизиться к шлюпу, итого у нас вагон времени. Степенно поднялись на мостик, со всем почтением приветствовали сэра Джона и повели работяг в трюм. Хорошо на шлюпе, деревянные трапы, вполне безопасные, если не бегать и человек хороший.

У люка к пленным скучают пара вооружённых пиратиков. Нас впустили, конечно, без всяких вопросов. А там праздник жизни! Мы по-детски были уверены, что вытащили весь ром из трюма, – угу, наивные британские юноши!

Хотя оно к лучшему – во-первых, целевые тушки в клетке пребывают в суровой трезвости, во-вторых, прочие при всей потенциальной крутизне мало, что деморализованы недоеданием и малоподвижностью, ещё и пьяны в зюзю.

Притихли на нарах, уставились – интересно им, решили, что мы внутриклеточных пришли убивать. Ну, пусть полюбуются – наводим на рабочих пистолеты и вежливо просим приступать. Те возражать не стали, хоть и очень хотели, судя по глазкам, с которыми смотрели на бедных узников.

Сломали запоры, вырвали дверцу, я поманил первого. Вышел без опаски, как на приёме у врача! Встал и ресницами хлопает – типа, что дальше? Ох, чувствую… ловлю взгляд Плюша – он тоже в ахтунге. Собрались, как в бою, даю команду, – расковать!

Рабочий боязливо потянул это за рукав ошмётьев мундира. Гигант… а они там все в клетке располагались, скрючившись, бедняжки сказочные… вот он спокойно протянул свои кран-балки с цепочкой – не возражает.

Мужики рабочие напоследок на нас очень серьёзно посмотрели. Ну, а фигли они хотели – гинею за час без эмоций? С нами? А с нами не забалуешь и не съедешь – работайте!

Великана расковали, и ничего страшного – стоит спокойно, смотрит, как его собрат из клетки вышел и раскрепощается. За склянки с небольшим расковали всех, и ничего – мир не рухнул, все пока живы.

Я, как самый маленький, гигантов за собой пальчиком маню и на палубу… вообще, самый маленький Захар, но он в сложных чувствах и немного не в себе от впечатлений, так пока я за него.

Выводим их на палубу, узники улыбнулись Атлантике, запрокинув лохматые головы, напились синевой неба.

Представляюсь. – Закери.

Плюш улыбается. – Грегори.

– Гальти, – сказал один растеряно.

– Гардар, – проговорил второй, как спросил.

– Гаук, – сказал третий под нашими одобрительными улыбками.

– Гилли, – буркнул четвёртый стеснительно.

– Йон, – представился светловолосый гигант с хулиганскими глазами тоном «и что дальше?»

– Пойдём домой? – запросто спросил Плюш, указывая на «д’Артаньяна». Я тоже на него взглянул, прикинул – вроде бы, всё по плану.

Дружище махнул им – давайте за нами – и с разбегу за фальшборт. Я, понятно, с ним в паре.

Уф, как оно в волнах обычно-непривычно! Бездна под тобой и небеса, куда ни глянь. Вынырнув, снова под волну и на гребень следующей…

Ой! А это что за чудо? Нас подковой охватили пленные – так дело не пойдёт, в рывок… всё та же подкова, а они как стоят в воде, но как? Блин, каком кверху! Сэр Грегори заметил нас, оценил, «д’Артаньян» развернула паруса, резко сменила галс и на три минуты прикрыла от волн, как раз нам времени подняться на палубу.

Поднялись, улыбаемся гигантам, я ловлю взгляд синих, как небо, глаз Йона, говорю. – Дома!

– Ха-ха-ха! – ржут гиганты, струясь водой Атлантики, и мы невольно присоединяемся к ним. Нас встречают штрафнята – и они не удержались – как здорово просто смеяться среди волн и неба! Вместе со сказочным великанами, среди сказочных героев, на палубе своего корабля. – Ха-ха-ха!

* * *

Конечно же, повели на камбуз, месье Филипп меня и Плюша сразу не приметил, поздоровался как неродной. – Шиллинг!

Сами же так его здороваться научили, сказали, что это по-пиратски «привет». Француз, конечно, знает, как называются английские деньги, но в пиратах совершенно не разбирается.

Гиганты снова давай ржать! Ну, что с ними со всеми сделаешь?

– Филя, жрать давай! – озвучил Плюш пароль на секретном демонском языке.

Маэстро ощутимо пробило лёгкой судорогой, у него даже пластика движений поменялась. То был художник в поиске вдохновения, а стал первогодок в отчаянье – они пришли!!!

Было б перед кем распинаться! Великаны схрупали всё без разбору и эмоций, на нас загадочно уставились – то ли мы им что-то должны, не то мы добавка. Нам переживать нечего, что Грега, что Захара этим ребятам даже с хлебом на ленч не хватит. Взгляды мы расценили платоническими, и обнаглевший весёлый Захар лично сам поманил гигантов пальчиком за собой.

Снова выходим на палубу слегка влажные и почти сытые – моряк полностью сухим и сытым не бывает никогда. Йон с приятелями, не стесняясь, крутят головами. Мы скромненько гордимся – палуба блестит, рангоут в линеечку, такелаж в струнку, ребята дежурной вахты встречают, замерев «смирно», а прочая пацанва занята делом… вроде бы.

Штрафнята вокруг столпились, Ванька зараза на палубу гинею бросил и на Захара уставился. Ник хмыкнул – выгреб всё из карманов… Китти с Кэтти культурно положили свои денежки в банк. Плюш, нагло глядя на меня, ответил. Ну, что делать? Выгребаю всё из карманов, поддерживаю ставку, иду к синеглазому гиганту.

– Мужик, я на тебя залезу, это не больно, – бормочу в смущении и проваливаюсь со стыда в астрал, Захар, сопя, полез по гиганту, как по дереву. А тот просто стоит без шевеления, как счастью поверить не может. Захарка умостился на могучей шеяке, потрепал чудушко за космы и возвестил. – Вот так!

А Йон… мы тогда были как один человек, как попали в один раствор и отекали в счастье, которого не бывает.

* * *

Йон с приятелями запросто вошли в нашу жизнь. Прежде всего, они оказались отличными матросами, что от морпехов этой реальности ожидать трудно. Гиганты без труда справляются с обязанностями, причём обходятся практически без слов.

Мы с Плюшем даже озадачились – они кто по национальности, вообще? По-английски, вроде, понимают, команды точно, а между собой общаются на странном наречии, хотя подслушать, как они говорят, очень большая удача.

Мы сразу принялись расспрашивать, кто они такие и как оказались в клетке. Ни полслова в ответ, улыбаются и смотрят мимо. Как их заставить драться, вообще не представляю! Дед Паша и дед Коля посмотрели на них и сказали коротко – отстаньте. И тоже ничего не объясняли, странно.

Хотя матросы они великолепные, даже превосходные. Подумал сначала, что показалось, но Плюш подтвердил – французы ищут благосклонности Йона! Добиваются чести стоять с ним вахту, то есть под его командой, он как-то сразу стал вахтенным начальником. И сдаётся нам, что матросы не просто идут в его вахту, и он им не только вахтенный начальник. У гиганта сама собой заводится собственная команда!

– Или дружина. – Почти угадал Плюшевый.

* * *

Думаем, ладно, первый опыт спасения можно считать успешным. Кто у нас дальше в списке? Офицеры, замечательно. Усложнять не стали, повторили всё в точности, только сэру Грегори объяснили манёвр с самого начала, и обошлись без помощи мастеровых.

Добрались до «Забияки» на шлюпке со сменной ватагой, Командор ротацию экипажей не отменял. Спустились в трюм, Захар громко спросил. – Кто из вас офицер?

Плюшевый с издёвкой добавил. – Если вам это уже не важно, можете не беспокоиться.

Смешная получилась штука – перед двумя подростками встали трое британцев и морды сделали, как перед расстрелом. Они хоть немного представляют, как смотрятся со стороны? Подавив усмешку, вздохнули, уходя, Плюш махнул ладошкой. – Давайте за нами.

На палубе только оглянулись – топают следом. Я снова дал отмашку, мол, за нами, и мы с Плюшем с разбегу выпали за борт.

Едва выныриваю, по воде – плюх, плюх, плюх, и меня за шиворот хвать. – Stay, don’t worry.

– «Би хэппи, млять»! – Думаю. – «Ну, сука»!

Поднырнув, выкручиваю спасающую руку и и по голени его лягнул, что сам же и прострелил при первой нашей встрече. Дядька зубами хрустнул, и тут же второй. – Don’t worry, boy, don’t worry.

Думаю, столько спасителей не по нашим с Захарушкой силам, только сами бы не утопли. Плюш хирурга обездвижил и держит, умничка, а Грег орёт на секретном демонском, в литературном переводе примерно: «как долго нас собираются спасать»?

Так подгадали, что до «д’Артаняна» доплюнуть можно, вот ребята и посыпались за нами – Джимушка первый. У штрафников уже принято в лодку из воды подниматься, считается, что так быстрее, а Джим решил в этот раз вообще без лодки обойтись, ещё один спасатель, чтоб его! Вот мне в Атлантическом океане заняться больше нечем, только отгонять бешеного подростка от британских офицеров!

Кое-как навёл порядок, хотя Захар недоволен – не уберёг я его мордашку, попал под раздачу. Вот и выгребаю от парня по заслугам, мирно отекая на палубе.

Ой, а это кто? Перед нами, улыбаясь, в свободных позах встали отекать мокрые свежеспасённые офицеры.

– Майор Кроутон, к вашим услугам.

– Лейтенант Гилмор, к вашим услугам.

– Лейтенант Райхон, к вашим услугам.

– Очень приятно. Я Грегори. – Отвечает дружище и кивает на меня. – А это Зак. У нас традиция уже обедать после купания, пожалуйста, не откажите составить компанию.

– Охотно! – Любезно ответил майор и улыбнулся. – Вы, наверное, догадываетесь, мы с самой Мадейры ни разу нормально не обедали.

Мы с Плюшем некультурно прыснули, прикрыв рты ладошками, повели традиционно мокрых мужиков на первую в Атлантике человеческую кормёжку.

Склянки спустя лейтенант открыл переговоры. – За такой стол я б душу продал, но честь – увы…

Я поднял на него удивлённые глаза, перевёл взгляд на Плюша. – Дружище, извини, не расслышал, ты успел что-то предложить?

Тот с набитым ртом помотал головой.

– Странно, я тоже молчал. – Говорю раздумчиво. – С чего это вы решили, что нам на какой-то хрен сдалась ваша честь?

Майор поперхнулся, лейтенант сразу этим воспользовался, чтобы уйти от ответа, принялся лупить его по спине.

Я понаблюдал за процедурой и спрашиваю. – А кто из вас хирург?

Тот, что назвался лейтенантом Райхоном, очень серьёзно переспросил. – Думаешь, понадобится помощь?

– Ну, например! – Отвечаю резонно.

– Тут помочь нечем, он его просто сильно не любит, потому и бьёт. – Понизив голос, сообщил Райхон. – Вообще-то, я хирург.

– Нетрудно догадаться. – Прокомментировал Плюшевый.

– По каким же признакам? – Райхон обернулся к Плюшу любезным лицом, а тот ему прямо в рожу буркнул. – Юмор больной.

Лейтенант не сдержался, захохотал, мне показалось, что над нами, говорю сердито. – И ничего смешного! У нас вот Командор тоже хирург, так на всю голову совершенно!

На это заржали все трое. Мы с Плюшем скромно опустили глаза в тарелки, может, это у них истерика – столько впечатлений!

– Ох! Вы славные парни. – Смог, наконец, заговорить майор. – Но вы мятежники. Хирургу естественно без ущерба для чести оказывать вам помощь, но офицеру сотрудничать с мятежниками немыслимо.

– Разговаривать с нами вам честь позволяет? – Прищурился Плюшевый.

– В определённых пределах, разумеется. – Пожал плечами Кроутон.

– Отлично! – Усмехнулся дружище. – Надеюсь, вы владеете грамотой? Что-нибудь читали?

– Щенок! – Процедил Гилмор. – Только юный возраст и недостаток воспитания позволяют тебе задавать такие вопросы джентльменам!

– Вы забыли упомянуть наши кортики и пистолеты. – Сказал Плюш холодно. – Они так же позволяют нам задавать джентльменам любые вопросы.

– Джентльмены! – Говорю пренебрежительно. – От другого тоже джентльмена нам стало известно, что вы получили приказ расстрелять в море судно с детьми!

Майор от растерянности открыл рот, лейтенанты побледнели, в общем, очень натурально удивились.

Я продолжил с усмешкой. – Я не настаиваю, что тот джентльмен сказал правду, он же мог просто соврать мятежникам, правда? Только мятежники, те самые дети, которых вы собирались утопить, как котят, уверены, что он сказал правду.

Плюшевый заговорил жёстче. – Более того, они считают, что приказ их всех убить отдал его величество лично!

Офицеры смотрели на нас, как привидения увидели. Перехожу к позитиву. – Вы полагаете, что они ошибаются? Так идите и скажите им это!

Мужики растерянно захлопали ресницами, Плюшевый развил мысль. – Расскажите им, что так джентльмены не поступают, что король не может отдавать таких приказов… просто научите их родину любить. Учить детей любить родину вам, вашу мать, честь позволяет?!

– Будете пока преподавать грамоту, а там посмотрим. – Сухо закругляю беседу. – Может, сменяем вас Командору на что-нибудь полезное.

Глава 11

Квантум. «Бродяга».

Командор признал, что в его маленькой войне с SC противники одержали значительную победу – на «д’Артаньяне» теперь чуть меньше ребят, чем у него на трёх кораблях вместе взятых, а если посчитать всех, кто там постоянно отирается по «выходным» и по «неотложным делам», то и больше получится!

Командор приказал, чтоб, если на «д’Артанян», только с «Бродяги» и обязательно наперегонки, и чтоб проигравшие тут же возвращались за порцией линьков и заступали на вахту вне графика! Ребят не останавливают изуверские правила.

Просто пацанва к штрафникам при их доброжелательном попустительстве лазит с других судов. Банально в самоволки. Сведения получены из достоверных источников, хотя никакие проверки результатов не принесут, открыто нарушить обет кругового молчания никто не осмелится.

Вот чего им в жизни не хватает? С рей уже не валятся, линьками наказывают редко, вроде бы, радуйтесь, ребятишки! Занимайтесь, чем хотите, отдыхайте, зачем вам штрафники?

Но вот ведь какая заковыка, чем они хотят заниматься только у штрафников и водится. У штрафнят полные карманы серебра, а деньги нужны как воздух, даже нужнее – как вода. Пинта дистиллята – гинея. Глоток из чужой фляжки – шиллинг. Пустая кожаная фляжка – гинея.

Воду в штрафкоманде получают на общих основаниях – пинта два раза в сутки на человека. Но дистиллят такая гадость, а у них среди прочего есть вино – ложка на фляжку и не так противно. Эта самая ложка вина – шиллинг, штрафники не жадничают.

Командор мог бы перетащить захваченное в Мадейре вино на «Бродягу», но что толку? Даже по ложке на флягу всем раздавать вина не хватит и на неделю, ему что, тоже продавать его по шиллингу за ложку?!

Даже если бы и решились Руда с Джеком на этакое позорище, французского повара им никак не превзойти в привлекательности. Подумать только – при особом его расположении всего за шиллинг с носу можно провести день в помощниках маэстро Филиппа! То есть пацаны платят серебром за то, чтобы поработать на камбузе! Кок один уже не успевает – не смотря на цены, народ так и прёт, Командору аж самому интересно.

Ещё интересней обстоят дела с едва народившейся пиратской экономикой. Только у штрафников можно заработать шиллинги. Во-первых, выиграть. Штрафники носы не задирают, принимают в игру каждого. Во-вторых, действительно заработать на вахтах, минималка – шиллинг в день.

В-третьих, самое интересное – что-нибудь продать. Мастерские на «Бродяге» открыты, приходи и твори – эсцесовцы ценят красивые вещи и не жадничают, уже сами отдают признанным искусникам для украшения нун-чаки те же, ремни…

Как-то само собой получилось, что только через штрафников(!) можно заказать у мастеровых сэра Грегори(!), что под руководством близнецов(!) работают по Командорским(!) заданиям, что-нибудь очень нужное – фляжки, ремни, башмаки и так далее.

Командор подвёл грустные итоги – в необъявленной войне за умы и сердца снова победили желудки и задницы. Страх сменили скука и поиск приключений. От внешней опасности в представлении пацанов надёжно защищает SC, смертники прошлый раз на «Бродяге» вообще без пушек справились, а сейчас, с непобедимой «д’Артанян», о чём волноваться?

Страх наказаний, рамки дисциплины становятся всё более условными. Всем ясно, что любые меры дисциплинарного характера со стороны Командора Неждан и Плюшевый тут же сведут к нулю и перевернут к ещё большей популярности SC.

В принципе именно этого они все и добивались – «должны смеяться дети и в мирном мире жить». Но ничего ж ещё не кончилось! А так может кончиться очень скверно!

Руда отправил на переговоры… вернее, попросил Черныша серьёзно поговорить с парнями – Плюш и Неждан далеко не идиоты, сами должны сообразить, что пора им договариваться, в этой игре все они в одной лодке.

* * *

Квантум. Пиратский бриг «д’Артанян».

Черныш прибыл обычным порядком, Чарли Ёрш попросился на время традиционной гонки к «д’Артаняну» в ватагу Бобби Маленького, и они, само собой, пришли первые – совсем дурных махать вёслами с ними наперегонки на «Бродяге» не нашлось.

Действительно каторжные там завелись порядки. «Бывшие» эсцесовцы друг с другом гоняться не желают, а «нормальным» ватагам против них ловить нечего, получается, что пацаны в комбинезонах с нашивками SC ездят на «д’Артаняна» просто по очереди – вот такие получились Командорские гонки.

Сам Командор не может с этим ничего поделать, ну нет у него власти приказать атаману принять или отказаться от пари! Да и кому придёт в голову огорчаться тому, что ребята, прошедшие «штрафную практику», безоговорочно сильнее прочих? А что остальные их слабее, над этим нужно работать атаманам, Командору и всему руководству.

В том числе и по этому вопросу Черныш прибыл на корабль штрафников. Главарям о визитёре немедленно доложили, встретили его на подходе к камбузу. Маэстро Филиппу приказали всё бросать и творить обед на троих, подавать на стол в капитанской каюте, куда и пригласили высокого гостя.

Перед первой переменой, не желая портить аппетит проблемами, устроили лёгкий приятельский трёп, словно только вчера расстались. Черныш с иронией рассказал о непростой жизни близнецов. Китти и Кэтти официально ведут дела с имуществом и заказами SC, так нынче курносые сначала два дня места себе не находят в ожидании печенек, а после трогательных встреч сутки ходят, словно контуженные и ужаленные.

Всё это очень мило смотрится, только вот беда – близнецам ни до чего нет дела, если оно не имеет отношения к близняшкам, или, что всё равно, к имуществу SC. Черныш лично штрафкоманде желает всего наилучшего, но с этим нужно что-то делать.

Плюшевый предположил, что, если бы возомнившая о себе всякая знать поменьше точила тупорылое табло в управление процессами, в которых она, знать тупорылая, ни уха, ни рыла, ни бельмеса не сечёт, и не забивала бы людям головы вонючим волюнтаризмом, положение бы само собой выправилось, да и вообще не дошло бы до анекдотичных форм.

Возразить ему никто не успел, вестовые принесли супчик, и все проблемы временно были отодвинуты, а потом и вовсе до конца обеда пропали. Черныша и вне игры особенно кулинарией не избаловали, недорогие кафешки не в счёт, а в игре после зелёных сухарей, синеватой солонины, грязных комков овсянки и отвратного дистиллята он от произведений маэстро Филиппа совершенно утратил связь с реальностью.

* * *

Неждан.

За кофе Черныш начал потихоньку возвращаться. Первая чашка от маэстро вернула его в реальность лишь отчасти, хотя тем, что варит кок и подаётся без сахара, можно оживлять мертвецов. Что поделать, водный лимит, как раз наша с Плюшем утренняя пайка ушла на три чашки, вот кок и старается каждый раз сделать так, чтоб добавки не хотелось.

Но было бы очень странным, если бы у главаря SC не хватило воды угостить приятеля. Налил в кофеварку из своей фляжки, на спиртовку поставил. Спирт мастер Вальдо, провизор выгоняет из рома для антисептики, только его ж никто не пьёт, расходуется медленно. Вот и берём немного для спиртовки по цене воды.

Дедам думать невыносимо, что ром переводится чёрт знает на что, так спиртовку им совсем не показываем – вообще отцов удар хватит. А Чернышу можно, он молчаливый.

Сыпанул кофе из наших запасов, гость начал подавать признаки жизни, в глазах появился интерес. Я туесок с молотым кофе обратно убрал, рядом с мешочком с луидорами поставил и панельку прикрыл. В молчании дождались, когда сварится, долил в чашки. Сделали по два глотка, смотрю, Черныш полностью вернулся в игру, пора переходить к серьёзным темам.

– Как ты Дасти вербовал? – мне любопытно, припомнился тот допрос – кремень ведь, едва сил хватило расколоть.

Черныш наградил проницательным взглядом, но вопросов, откуда я это взял, задавать не стал, такое от пацанов не скроешь.

Он пожал плечами. – Никак. Понимаешь, Дасти служит власти.

– Любит покомандовать? – усмехнулся Плюш.

– Ненавидит. Он исполняет свой долг… – Черныш загрустил, – как сам его понимает.

– Эта сволочь… извращенец!!! – меня прорвало.

– Ты знаешь, он вполне нормальный, просто небрезгливый, – скупо заметил братец, – для него неважно по чему он ступает.

– Почему что? – Уточнил я. Ну, отвык от нормального русского, отупел.

– По какому говну он ползает, – перевёл мне Плюш, Черныш кивнул, подтверждая.

– И мы для него говно? – интересуюсь с ехидцей.

– Конечно – мы и все, вообще, всё вокруг… кроме служения и долга…

– Как он сам их понимает! – как сплюнул Плюш.

– А без вашей зауми, что он сам говорит? – мне интересно.

– Он логичен. Либо нас всех убьют, и его тоже – тогда всё это ничего не значит. Либо у нас получится выжить, и ему удастся выполнить секретный приказ, тогда он служит королю и Родине. – Черныш благодушен.

– И ради этого он выдавал нам на растерзание… – прищурился Плюш.

– Он мог кого-то защитить? – спросил Черныш.

– Нет, – мне стыдно.

– Мог. Он защищал полезных и важных подданных его величества, – грустно поведал пиратский иезуит, – жертвуя теми, кто, по его мнению, способен выдержать ваше общество… или бесполезен.

– Да этот падла во всём прав! – восхитился я.

– Верно. – Согласился Черныш. – Это очень редкий тип людей. Он всегда и во всём прав, какую бы гадость не творил. Именно творил, а не сотворил – ему не нужны оправдания. И в каждый конкретный момент он готов эту свою позицию отстаивать ценой собственной жизни.

– Большевик, мля! – воскликнул Плюш.

– Чекист, – поправил его Черныш. – Мой заместитель, у нас своя хитрая контора.

– Только у вас, – бросил Плюш.

– А вы серьёзно думаете, что сможете выбирать? Это наше, а то нас не касается?! – Начал переговоры парламентёр.

Я его решительно прервал. – Хочешь, чтобы нас это касалось? Да мы тогда вашу хитрую контору вместе с «Бродягой» на дрова уработаем!

– Утопите корабль дураков? – Уточнил Черныш. – И чем вы отличаетесь от Дасти?

Мы взяли полуминутный тайм-аут, пристыжено сопя.

– Чего от нас хочет Командор? – спрашиваю парламентёра.

– Братцы, Руда хочет просто помириться! – задушевно ответствовал Черныш.

– Мириться? – Холодно удивился Плюш. – А разве мы ругались?

– Он соврал, он предал, он нас использовал, как…, – у меня аж скулы сводит от злобы.

Черныш спокойно согласился. – Да, соврал, предал, использовал. Но кто? Командор! Какая власть избегнет лжи?

– А Руда о-шиб-ся! Или вы считаете его непогрешимым?

Черныш не стал оправдываться, просто рассказал, как оно было с их стороны. Они, оказывается, и не ожидали такой нашей полной уверенности в действенности слов, и сами охренели от нашей зависимости. Но… использовали. Тогда они использовали всё и всех – мы не забыли трупики подростков в трюме «Бродяги»? Или визг ребят, подвешенных на рее за ногу? Или это не я «распустил» три ватаги, а Плюш – четыре? Чем мы лучше их? Чем Руда хуже нас?

– Да, вы верили и вашу веру использовали для общего выживания! Мой Гарри Весельчак, вашу мать, тоже ещё пацан, и он очень хочет жить! – не смог сдержаться Черныш.

Меня проняло. Нам было проще – нам приказали не думать. Мы приняли решение и действовали. А они думали и жили с этим. Их крепко покорёжило, но не сломало. И они нам благодарны потому, что никто в здравом рассудке и в полном сознании ни за что не полез бы в то…

– В чём вы растворились, – с трудом продолжил Черныш, – но мы продолжаем считать вас братьями. Я сижу тут с вами и говорю – да, мы виноваты перед вами и благодарны вам. Так простите нас, ведь мы же братья!

– Блин, я сейчас расплачусь! – едва сдерживается Плюш.

– Не надо, брат! – «севшим» голосом прошу его и…

– Ха-ха-ха! – не выдержали мы пафосу.

Черныш ошалело уставился на нас.

– Прости, брат, ох! – попробовал сквозь смех извиниться Плюш.

– Это нервное, уф! – Пытаюсь ему помочь.

– Ага, издержки нервных перегрузок, – чуть проржавшись, объяснил братец.

– Хорошо, ты прав, вернее, никто ни в чём не виноват, ладно, проехали. – Успокаиваю Черныша. – Что предлагает Руда? Сам понимаешь, под команду мы не пойдём.

– Ох-хо-хо! – вздыхает парламентёр, – а вообще? Ну, когда-нибудь?

– В следующей жизни, – называю ближайшие сроки, – «когда я буду кошкой!»

– Но как же вы не поймёте! – Воскликнул Черныш. – Вы уже способны разметать наши суда по волнам, и вы вне контроля, хуже – вы непредсказуемы!

Я иронично на него уставился. – Ну и что?

– Мы должны будем – понимаете? Обязаны ликвидировать вас при первой возможности!

– Не ори так. – Поморщился Плюш.

– Устанете возможности дожидаться. – Сказал я равнодушно. – Да и что нам может помешать послать вас нахрен? Корабль и золото у нас есть, ничего мы вам не должны…

– Вы, правда, считаете, что никому ничего не должны? – Удивился Черныш и сказал озадаченно. – А я рассчитывал, что вам станет стыдно.

– Странно, до этого все рассчитывали на кое-что другое, – криво улыбаюсь братцу.

– Нет, блин! – сокрушённо помотал Плюш головой. – Вот только что извинялся, бац – и по новой!

– Что? – сбился Черныш.

– Дурить нас, дрессировщик хренов! – Не сдерживаю раздражения.

– Да когда это? – смутился Черныш.

– Нет, это ты, командир, скажи когда? – Плюшевый заговорил очень зло. – Тебе мозги на войне отшибло, или ты их в универе отсидел?

– Ребята, да вы о чём? – продолжает удивляться братец.

– Вот ты рассказывал, зачем тут сидишь, – устало-снисходительно объясняю умнику, – теперь подумай, чего для мы всё это слушаем… и чего так терпеливо от тебя ждём?

– Э… ну, ради своих ребят? – предположил Черныш.

Мы молча выжидающе не отрываем глаз от его лица.

– Неужто ради всех? – рискнул братец.

Мы переглянулись – он небезнадёжен. Хотя…

– Ну, ты и сволочь! – не выдержал Плюш.

– Да все они! – тоже не скрываю эмоций, – за кого вы нас держите???

– Братцы! – воскликнул Черныш.

– Сейчас опять извиняться начнёт. – Со скукой в голосе заметил Плюшевый. – Давай уже к делу!

– Значит, что? – Предлагаю первую резолюцию. – Значит, мы обещаем не убивать Командора, а он не будет пытаться делать нам гадости, так?

– Когда это мы вам делали гадости?! – Возмутился Черныш.

– Это на всякий случай. – Уточнил Плюшевый. – Хрен с вами, мы официально и публично признаём Командора, а он признаёт SC частью эскадры, в каком ему нравится статусе.

– Но… э… Командор, то есть Руда спросит гарантий!

– Мы ему верили? – Со значением задираю левую Захаркину бровку. – Теперь его очередь.