Текст книги "Тень души 2"

Платить старались в натуральном выражении зерном, льном, воском и мёдом, то есть по договору, на законных основаниях забирали всё это у одних аборигенов и везли соседним. Ограбленные на законных основаниях аборигены в свою очередь пытались компенсировать потери на дорогах уже совершенно незаконным грабежом.

Однако все эти лёгкие шероховатости в отношениях не могли бы стать причиной серьёзной конфронтации, если бы к ним не прибавилась любовь. В обычае обоих племён было невест непременно воровать, это романтически называлось «уводом».

Если дело происходило в одном племени, увод имел чисто ритуальное значение – жених честно компенсировал семье невесты потерю работницы каким-то количеством крупного или мелкого скота, в зависимости от положения семьи жениха.

А коли невеста уводилась из другого племени, то увод наполнялся смыслом во всей его неприглядности. Представителям семьи невесты, если у них хватало дурости заявиться с претензиями, невежливо «указывали путь».

Вся эта романтика существенно на отношения племён не влияла, пока она процветала в простых народных массах. Но вот угораздило сынка старейшины поселения из условно Сколовского племени влюбиться в дочку старейшины поселения из условно Труевского племени.

Увёл, значит, паренёк девчонку, и бухнулись они сначала в ножки его папеньки. Папа парня почесал репу и отправил послов к папеньке девушки с подарками и честным приглашением на свадьбу. Тот дары принял, но ехать на свадьбу отказался, отговорившись занятостью и неважным самочувствием. Вместо него отправилась целая делегация невестиных братьёв и дядьёв.

Если бы не они, история древнеславянских Ромео и Джульетты закончилась бы хэппиэндом. Так и осталось невыясненным, что случилось на свадьбе, простая драка, теракт со стороны условно труевцев, как утверждали условные сколовцы, или же провокация со стороны условных сколоцев, как заверяют условные труевцы.

Паренька покалечили, и он через два дня помер. Девушку тоже сильно побили и обошлись с ней нечестно. Множество гостей побили и совсем убили. Большую часть братьёв и дядьёв невесты порешили прямо на свадьбе, остальных переловили и повесили в ближайших лесах. А папе жениха выбили глаз, и он, окривев, был вынужден оставить пост старейшины.

В обоих племенах сочли инцидент казусом белли и приступили к превентивному реагированию. Глыба с Горыней вели клан рысей и полторы сотни ратников к логовищу вражеских колдунов. Для тотемных кланов выяснить местоположение урочищ волхвов не составило слишком большого труда.

Ведь парней отдавали волхвам из каждой общины, и в каждом поселении у тотемных были хорошие знакомые. Часто ими являлись деревенские колдуны. Они сообщили, что ребят отправляли не каждый год. Бывало, что и по пять лет не выдавали – колдуны никогда не требовали такой дани. Просто у всех иногда случаются трудные подростки.

Так вот простой счёт показал, что больше одного логовища на племя для подготовки боевиков ведунам не нужно. Предположили, что урочище, как у тотемных, замаскировано под заимку изгоев. За кого тотемные точно могли поручиться, так за своих не входящих в кланы «диких» собратьев. Просто поговорили по-хорошему, те и подсказали.

Горыня и Глыба давно всё решили. Если уничтожить источник пополнения боевой силы волхвов, с ними можно будет разговаривать на равных. Даже более чем на равных, ведь они положат конец жуткому обычаю отдавать ребят колдунам! В поселениях народ явно примет сторону освободителей. И как бы при содействии бизантийских жрецов будет установлен прочный мир между племенами. Волхвы не смогут выступить против народа и мира. Им просто придётся принять новую веру.

Но и решиться было очень непросто. Горыня и Глыба пошли на отчаянный риск, преодолевая фактически животный страх перед волхвами. Колдуны ведь всегда убивали их тотемных сородичей, кто соскользнул за край зверства. Они очень хорошо понимали древний закон кровной мести и полностью отдавали себе отчёт в том, кто и чем заплатит за их неудачу. Спасения не будет никому.

И всё-таки невыносимо жить под постоянной угрозой, в страхе за близких. Оставить как есть, не будить лихо? И передать этот животный страх Борьке в наследство?! Вот уж этому не бывать!

Теракт и провокацию на свадьбе тупо запланировали по взаимному сговору тотемных кланов обоих племён. К сожалению, не могли запланировать саму свадьбу, воспользовались удобным случаем.

Пока с голубиной почтой пришли известия, да ушло время на согласования… отряды смогли выдвинуться к своим целям только за день до объявленной даты злосчастного бракосочетания влюблённых придурков. Труевские шли к волхвам племени Горыни и Глыбы, а те в свою очередь вели воинов к труевским колдунам.

К удаче заговорщиков, логова колдунов располагались относительно недалеко друг от друга и довольно близко к границе племён. Всё указывает на то, что волхвы в тайне общались! Их хитрость обернулась против них, отряд дошёл до цели за три дня.

Дозорные рыси в полдень сообщили Горыне, что обнаружили подозрительную заимку за высоким частоколом. Глава клана скомандовал привал, велел нарубить молодых ёлок для преодоления забора.

В результате к заимке отряд подошёл в сумерках. Очень не хотелось атаковать в темноте, с факелами, но кто ж знает, какие способы связи у колдунов. Ни в коем случае нельзя позволить им удрать. Горыня дал сигнал к атаке.

* * *

Шли обычные послеобеденные занятия. Волхв рассказывал о естественных наших конкурентах, о греческих миссионерах.

Грекам их бог повелевает идти во все земли и склонять людей к вере в него. Дед иронично намекал на комплексы их бога – ему почему-то очень важно, чтобы в него верили все. А то бог, который их любит, гневается – этим объясняются нашествия, эпидемии и прочие неприятности вплоть до землетрясений.

Сразу за иронией ведун, как обычно, перешёл к несмешным вещам. Бог греков им повелевает. Какой из родных богов повелевает народу? Греки говорят, что служат своему богу. А наши люди верят, что наоборот, боги служат, заботятся о народе в полном взаимодействии с предками.

Греки считают себя рабами своего бога. Единожды признав себя рабом «чего-то», легко признать себя рабом какого-нибудь конкретного «кого-то». Бизантия – это тысячи тысяч рабов. Всё её великолепие создано рабами.

Миссионеры пришли к нам с викингами и князьями…

И тут в комнату вошёл второй ведун! Хотя оно логично, должен же кто-то вести занятия у второгодников. Мы дружно принялись разглядывать колдунов, стараясь найти отличия. Они оба были одинаковые!

– Закончили урок и марш в трапезную, – строго сказал второй колдун…

Или первый?

Мы, будто очнулись, подскочили, поклонились наставникам и быстрым шагом потопали на выход. В столовке старшие уже накрывали на стол. Мы расселись на лавках и получили по миске каши и куску солёного мяса.

В трапезную вошли оба волхва, один проговорил:

– Ешьте, не подскакивайте.

Они запросто подсели к столу, перед ними поставили такие же чашки. Колдуны поели с нами, один из них кивнул кому-то, и двое старших вышли на кухню. Вернулись со жбаном и поставили перед кудесником. Тот встал и поводил над содержимым ладонями.

Нам дадут волшебного мёду?

Второй ведун заговорил:

– Ребята, мы только что получили плохие известия. Должна начаться война племён. На нас могут напасть. Мы должны уйти отсюда очень быстро и далеко. Идти будем трое суток без сна. Сейчас вы выпьете по чаше волшебного мёда, он придаст вам сил. Потом оденетесь, из оружия возьмите мечи и луки, не забудьте стрелы… и лыжи тоже. А пока вам соберут котомки, вот заберёте их и во двор.

Пока он говорил, его коллега сноровисто наполнял чаши и передавал парням. Раздали чашки всем, мы выпили медку и без церемоний побежали собираться. В душе нарастало предчувствие чего-то ужасного и… ужасно смешного. Или это так действовал волшебный мёд?

Я в числе первых выбежал во двор с котомкой за плечами, с луком за спиной и с мечом в наспинных ножнах, в руках держал лыжи. Ждали, когда соберутся все парни, из дому выбегали ребята с лыжами в руках и становились рядом в подобие строя. Наконец, вышли колдуны с мечами в руках. Один из них мрачно проговорил:

– Кажется, дело дрянь. Я чувствую, что сюда идёт много недобрых людей. Они уже близко. Мы принимаем бой.

* * *

В любом другом случае следовало сначала окружить заимку, спросить, кто в теремочке живёт. Но полторы сотни ратников для окружения недостаточно, этот противник легко прорвётся и уйдёт даже от рысей. Горыня приказал штурмовать прямо с марша.

По трое воинов побежали со стволами давеча срубленных ёлочек, двое задних держались за толстую часть, а третий за тонкую. Вот добежали до частокола, передние бойцы взбежали наверх и спрыгнули во дворе. Никого…

За ними спрыгивали товарищи. Через частокол перебрались рыси. Горыня скомандовал:

– В дом!

Два десятка ратников с бердышами кинулись в строение… и дом вдруг обрушился! Сложился в одну секунду, завалив обломками бойцов!

Ратник рядом с Глыбой застонал и упал лицом вперёд. Из спины торчала стрела. Глыба шагнул в сторону и обернулся. Прямо у частокола он различил какие-то силуэты… Всего лишь силуэты! И это с его зрением рыси!

Рядом упал второй ратник, ему стрела пробила шею. Ещё один успел обернуться и получил стрелу в переносицу.

– Колдуны навели морок! – раздался рёв Горыни. – Они у частокола!

Ратники побежали к смутным силуэтам, а через частокол перелазили новые бойцы и спешали от него отбежать. Сталкивались, падали просто в суматохе и поражённые стрелами.

«Два десятка погибли в доме, да пристрелили не меньше», – прикинул Глыба. – «Дельце обещает быть хлопотным»!

Он с мечом в руках за спинами ратников непредсказуемыми рысьими прыжками двинулся к силуэтам у частокола. Вслед за отцом.

* * *

Колдун приказал встать вплотную к забору, приготовить луки и ждать команду. Встали своей тройкой, в серёдке Деня, мы с Исаем по краям. Снял ножны с мечом, прислонил к забору. Вытащил из колчана восемь стрел, семь воткнул в снег, восьмую сразу на лук. Томительно долго ничего не происходило…

За забором послышался шум, по частоколу затопали, и в двух шагах передо мной вдруг упал какой-то дядька. Приземлился удачно на корточки, сразу подскочил и пробежал немного вперёд. За ним густо повалило мужиков в кольчугах и с бердышами. Они тоже ловко спрыгивали и отбегали.

В душе Тёма изошёлся на уксус! Самому не терпелось, но колдуны не давали команды…

Во дворе уже собралось прилично народу, и нас девять пацанов с двумя колдунами. Похоже, что игра идёт к завершению. Хотя темно уже, они с факелами, нас пока не заметили…

Сверху как-то очень ловко, даже красиво спрыгнули новые воины с мечами. Один из них, должно быть командир, приказал проверить дом. Воины вбежали внутрь, и теремок наш рухнул. Исай прошептал:

– Стреляем!

Схватил картинку, входя в поток. Вражеские бойцы продолжают спрыгивать и отбегать. Эти пусть поживут пока, прикроют нас и у врага будет больше неразберихи. Кто тут ищет неприятностей? Ага, есть первая цель, выстрел. Уже намечены следующие три цели, три выстрела…

Картинка меняется, к нам побежали, устроили толчею с теми, кто продолжает спрыгивать с забора. Наметил новые цели, но выстрелил всего пару раз. Враги почти разобрались в ситуации. Ждать сигнала к атаке не нужно, и так всё ясно. Я, не глядя, схватил рукоять и, шагнув вперёд, вынимаю из ножен меч…

Всё, понеслась!

Тёма разразился счастливым хохотом! Ну, пусть повеселится напоследок – отпускаю тень и сливаюсь с ней. Мне ужасно смешно! Ха-ха-ха!

Враги нелепо топчутся в неверном свете редких факелов. А мне свет без особой надобности. Прыжок навстречу дядьке с бердышом, меч ему в брюхо. Он увидел меня перед ударом, ну и рожа! Ха-ха-ха!

Оборачиваюсь, выдёргивая клинок. Ухожу от пыряющей стали, прямой удар ногой дяде в фанеру – после такого тоже не живут. Враг упал на колени, прижал руки к груди, на губах пузырится кровь, с пальцев капает. Точно сломал кости – ха-ха-ха!

Слева Исай зарезал одного, и его атакуют ещё двое. Беру на себя ближайшего, загоняю лезвие в бок. Зараза! Что ж так легко рвётся кольчуга?! Опять загнал почти по рукоять! Ха-ха-ха!

Во! Деня тоже решил поиграть! Сразу с двумя! Специально только сдерживает врага, не позволяет напасть на меня сбоку и зайти за спину. Мы с Исаем, не сговариваясь, делаем всего по два шага, уходя от атак, и вот мы справа и слева от Дени.

На него насели всерьёз, а тут мы! Не нужно увлекаться в бою, зацикливаться на одном противнике – ха-ха-ха! – моя коронка! Маховым ударом сношу башку с плеч! Бородатая голова в шлеме с выпученными удивлением глазами, кувыркаясь, летит в снег. И ничего удивительного! Ха-ха-ха!

Исай проткнул одного с бердышом, в развороте выходит на второго…

Сука!!!

Время замедлилось. К нему грациозным каким-то прыжком приближается хрен с мечом. Я рву поток, рву жилы, вспышка боли пронзает мышцы. Словно в бреду рвусь к врагу и понимаю, что не успею! Его меч тошнотно плавно входит Исаю в спину. Тягуче взметнулся кровавый султан!

Падла!!!

Время резко ускорилось. В следующее мгновенье мой меч пронзает шею врага, кровь фонтаном. Рядом уже второй замахнулся мечом. Хватаюсь за рукоять двумя руками, шаг чуть в сторону и, мой клинок начинает разгон…

А здоровенный гад, как скала! Рычит! Взгляд глаза в глаза. Зелёные с жёлтыми пятнами глаза смотрят прямо в душу с ужасом и болью. Тоже не успел, милок?

– Ха-ха-ха! – рвётся из глотки злой смех.

Откланяюсь назад, остриё меча чиркнуло по горлу, разрезав кожу. Добавляю движение кистью, и мой клинок, ускорившись, самым кончиком срубает врагу кисть с рукоятью!

Кровавый фонтан, и его меч с зажатой в отрубленной кисти рукоятью летит, лениво вращаясь.

Вот и всё, хороший мой!

– Ха-ха-ха!

Меч рукоятью к плечу и, взглянув в зелёные с жёлтыми пятнами глаза, полные предсмертного ужаса, выпад…

Страшная боль пронзает спину!

Меч врага с отрубленной кистью падает в снег, но смех застрял в глотке…

Силы вдруг покидают меня, из ослабевших рук падает меч. Земля встала дыбом, снег ударил в лицо.

Вижу себя сверху. Лежу ничком у ног здоровенного, как скала, врага, который должен был подохнуть. Но меч торчит из моей спины…

А позади Денис опускается на колени и, склонив рыжую голову, пустыми ладонями опирается на снег.

Картинка покрывается точками, рябью. Рябь настройки сгустилась, заполнила всё и внезапно пропала. Изображение затопил чистый белый свет. Появились буквы:

«Поздравляем, игрок!

Ты уничтожил тотемного воина-рысь и выполнил задачу первого базисного уровня.

Награда 2 таланта. Всего у тебя:

Дух – 2 таланта.

Разум – 2 таланта.

Воля – 2 таланта.

Миссия закончена из-за гибели персонажа. Штрафов нет. Доступен переход на второй базисный уровень.

До встречи, игрок»!

Свет плавно померк. Я почувствовал, что лежу на спине. Болит поясница, рядом что-то противно пищит. Открыл глаза и увидел белый потолок…

Глава 8

Я долго бездумно смотрел в потолок…

Появилась первая мыслишка:

«Кончилось кино, убежали титры».

Почему-то первыми всегда приходят самые дурацкие мысли. Наверное, они самые быстрые… лёгкие…

Второй пришла мысль, что светло, значит, день или утро. Потом припомнились «титры»:

«Миссия закончена из-за гибели персонажа».

А я-то думал, что она с этого началась! Получается, что из игры можно было выйти иначе? Я всё-таки не убивал Тёму, и он мог жить дальше?

В душе почудилось неуверенное шевеление. Опачки! Тень осталась со мной?!

Мой больной юмор отозвался ехидной насмешкой, в которой угадывалось:

«Да куда ты денешься»!

Вот и ладушки, вот и слава родным богам…

Или всё-таки «слава богу»? Точно лучше «богу»! Я, кажется, уже не в игре, да и там в богов сами волхвы не очень-то верят. Для них они все – непостижимые законы жизни. Непостижимые и мудрые, как и положено богам…

Ладно, богов пока в сторону. Подумаем лучше о том кино, из которого я только что выпал…

Вот Дениска сволочь! Мы же побеждали! Или нет? Может, я просто не видел всей картины? Всё равно сволочь!

Или никто никого не побеждал, это всё бред? Не было Дениса, он мне приснился? Ага-ага! И это просто так совпало, что кино закончилось на самом интересном месте! Тёма же со мной, злющая и смешливая моя шиза…

Ну, шиза была и до моего провала в игру, это ничего не доказывает…

Я отчётливо ощутил движение, ко мне приближался человек. Я мог точно указать направление, откуда он шёл. Но я ведь уже не в игре!

Нужно было просто повернуть голову и убедиться, что мне показалось. Но я смотрел в потолок. А если не показалось?!

По ощущениям человек близко подошёл ко мне, и раздался милый девичий голосок:

– Кажется, очнулся.

Я молча смотрел в потолок. Не показалось, я на самом деле её чувствовал. Как в игре… которая по идее закончилась.

– Эй, ты очнулся? – повысила девушка голос.

Я повернул голову и, иронично приподняв бровь, принялся с удовольствием рассматривать стройную, симпатичную девушку в белом халатике.

– Говорить можешь? – спросила она.

– Да, – сказал я хрипло. – Привет.

– Привет, – мило улыбнулась девушка и проговорила серьёзно. – Подожди пока, я сейчас!

Она порывисто повернулась уходить, а я проводил её взглядом до дверей, думая, что у меня как раз совершенно нет никаких срочных дел. Ну, конечно же, я подожду!

Принялся озираться. В палате я был один, рядом с кроватью стояли и противно пищали пластиковые ящики с лампочками, кнопками, тумблерами и экранчиками. Лампочки помаргивали, на экранчиках изгибались загадочные кривые. И от всей этой фигни ко мне под одеяло тянулись провода и трубки.

Вскоре вернулась сестричка, принесла бутылку воды с дозатором и привела полноватую тётку и худощавого мужика в очках, все естественно в белых халатах. Сестричка сразу приподняла мне голову ладошкой за затылок и другой рукой принялась меня поить, мужчина внимательно смотрел на меня, а тётка преданно смотрела на него. Скорей всего, доктор.

При глотании горло болело, но в целом пить было замечательно, я долго не отрывался от поилки…

Девушка тихонько вздохнула, и я решил, что пора и совесть поиметь. То есть честь узнать…

Вот те на! Я только сейчас понял, что продолжаю думать на том языке! И на русский переводить получается так себе. Ну, мало ли какие от квантового погружения последствия, должно пройти. Короче, оторвался я от поилки.

Сестричка убрала от моего лица бутылку, опустила мою голову на подушку, и доктор заговорил добродушным баритоном:

– Здравствуйте, я ваш лечащий врач Павел Сергеевич. Как себя чувствуете?

– Нормально, вроде, – ответил я.

Он обернулся к полноватой женщине и сказал:

– Да, отключайте аппаратуру.

Девушка сняла с меня одеяло, а тётка подошла к технике и принялась щёлкать тумблерами и нажимать кнопки. Противный писк прекратился. Потом они вдвоём снимали с меня какие-то присоски, вытаскивали из вен в локтевых сгибах иголки.

Когда закончили, доктор достал молоточек и попросил на него смотреть. Поводил им влево-вправо, вверх-вниз и сказал:

– Замечательно. Сейчас что-нибудь беспокоит?

– Нет, доктор, – ответил я.

– Ваши родители просили немедленно сообщить, когда вы придёте в сознание, – проговорил врач. – Они хотят забрать вас домой. Вы согласны уехать до окончания лечения?

– А чем я болен? – уточнил я.

– Э… – замычал врач. – Вас необходимо тщательно обследовать. Возможно, последствия подростковой травмы, повреждения мозга не проходят бесследно…

– Я согласен уехать, – прервал я его мучения.

Доктор с плохо скрываемым облегчением проговорил:

– Тогда подпишите согласие… вот Анечка принесёт.

Девушка посмотрела на меня, снова мило улыбнувшись.

– Хорошо, – сказал я.

Доктор выразил надежду никогда меня больше здесь не увидеть и ушёл. Анечка и полная медсестра тоже вышли. Я сразу заскучал. Вот что теперь делать? Снова теребить ушибленные мозги – бредом всё было или чем-то хотя бы условно реальным?

На глаза попалась бутылка воды, оставленная Аней на медицинской аппаратуре. По идее вполне можно дотянуться. Я попытался повернуться набок, в спине зашевелилась боль. Вот это самое верное доказательство, что я в своей реальности!

Всё-таки повернулся и потянулся к бутылке. Рука как не своя, но работает! Схватил бутылку и упал обратно на спину. Уф! Сколько я… то есть мой организм тут валялся?

Я перевёл дух и поднёс дозатор к губам. Горло саднит, но как здорово! Стоп. А последствия? И медики ничего не сказали! Я немного подвинулся к краю кровати и опять через силу повернулся на бок. Посмотрел вниз и не обнаружил обрезанной бутылки на бинтике или судна.

Вернулся в исходное положение. Может, с другой стороны? Пополз к другому краю, опять с натугой набок… тоже ничего. Да почему же?!

Так, включаем логику. Сколько тут валяется мой организм, и как он с этим справлялся? Я откинул одеяло и, преодолевая боль, приподнял голову…

Ну, так и есть! Памперс!

Уронил голову на подушку и беззвучно выругался. Не, нормально. Великий воин после смертельной битвы очнулся в подгузнике. Мальчик заигрался…

Тёма разразился злым смехом! Я тоже улыбался в душе.

* * *

Настроение всё-таки во многом определяет мысли. Стоило мне немного повеселеть, как сразу подумалось, что всё у меня, в общем-то, неплохо. Вот и памперс тоже весьма кстати – напился воды и положил пока бутылку рядом с собой. Как же хорошо жить! Я вышел из игры…

Да это просто офигительно! Я вышел из коматозного состояния! Живой! Ещё и выполнил миссию…

Ну, это глупости, конечно, что только в бреду не привидится. Главное, что живой. Нет ничего важнее жизни, благодари богов – радуйся…

Ладно, пусть богов. Какая в принципе разница, один бог или много? Всё это непостижимые и мудрые законы мироздания, жизни и судеб. Только одни люди считают, что они просто есть, а другие утверждают, что их придумал единственный бог. Одни одушевляют всё подряд, другие верят в святого духа, который во всём…

Короче, уснул я. Что ещё делать человеку сразу после выхода из комы? Только попить водички, порадоваться и дальше спать. Проснулся от того, что снова почувствовал постороннее присутствие.

В палату вошла Анечка с папкой в руках. Приподняла изголовье кровати, убрала с кровати бутылку и протянула мне ручку, спросив:

– Расписаться сможешь?

– Сейчас попробую, – пробурчал я.

Она протянула ко мне папку с закреплённым скрепками документом.

– Где галочка, – подсказала девушка.

Расписаться у меня получилось. Аня забрала ручку и мило проговорила:

– Твои родители уже здесь, сейчас поедешь домой.

Она вышла из палаты. Я прикрыл глаза, приказал себе не думать ни о чём и подавил эмоции. Волноваться вредно…

Почувствовал, что сначала вошли два человека и направились ко мне. За ними третий что-то закатил в палату. Я повернул голову и открыл глаза. Родители и парень в медицинской салатовой робе с каталкой.

– Привет, – сказал я.

– Привет, Тёма! – радостно сказала мама.

– Здорово, – с улыбкой проговорил отец. – Мы за тобой.

Парень подкатил каталку к кровати вплотную и сказал:

– Сможешь сам перелезть?

Я убрал одеяло и подполз к краю кровати. Папка с парнем перекантовали меня на каталку. Мама укрыла одеялом. Поехали. Я снова смотрел на датчики пожарной сигнализации и плафоны светильников. Представлял, что лечу над этим техно-ландшафтом и думал, что вот опять…

Не, понятно, что жизнь штука сложная, люди болеют и без квантовых технологий или падений в лифтовые шахты. В следующий раз надо будет постараться уйти из больницы на своих ногах. Я, конечно, не собираюсь снова лезть в вирт-капсулу… но и зарекаться нельзя. Вот если всё-таки полезу за каким-то чёртом, нужно не забыть заранее сказать, чтобы привезли в больницу мой экзоскелет.

Меня выкатили на крыльцо, съехали с пандуса. Я разглядывал по-весеннему бледное небо, кроны деревьев с молодой листвой. Лицо обдувало прохладой. Ага. Если я не провалялся в коме год, всё та же весна.

А годами в коме лежат только в тупых сериалах, в реальности выключают аппаратуру гораздо раньше. Если считать по часу реального времени за два игровых дня… ну, дня три я пролежал. Хотя так оно было в вирткапсуле… всё равно времени прошло немного.

Мы подъехали к открытой задней дверце микроавтобуса. Каталку сложили в носилки и задвинули меня в салон. Рядом уселись родители. Дверца с жужжанием закрылась, микраш тронулся.

* * *

Дома меня закатили в мою комнату. Отец обратился к маме:

– Мы сейчас приведём себя в порядок, оденемся и сразу в столовую.

Она хмыкнула и вышла. Папка что-то покрутил у каталки, отчего она стала ниже, и, сняв с меня одеяло, заявил:

– Давай-ка вставать.

Придерживая за плечо, помог сесть. Я свесил с каталки ноги и, отчасти чтобы привыкнуть, отчасти из интереса, спросил:

– Сколько я провалялся?

– Три дня с лишним, – сказал он.

Я задумчиво кивнул. У стенки на стульчике дожидался мой экзоскелет. Упершись руками в каталку, я сполз ступнями на пол. Папка добродушно пробурчал:

– Ну, пойдём потихоньку.

Придерживая за плечо, повёл меня в коридор. Ощущалась неуверенность, слабость, ныла поясница, но двигался я в целом удовлетворительно. Ничего особенного, пролежал-то всего три дня. Обычные люди ж вон – как-то сами встают с диванов и идут на работу после двух дней выходных. А я всё-таки тренированный.

По дороге папа спросил невзначай:

– Маме о проекте рассказывал?

– Не, – помотал я головой.

– Вот и дальше не надо рассказывать, – сказал он. – Официально, тебе стало плохо во время работы с тактическим шлемом. Предположительно, из-за той травмы головы.

– Угу, – согласился я.

Отец привёл в душевую. Снял с меня памперс и бросил в мусорный пакет. И принялся раздеваться!

– Ты чего?! – просипел я.

– Мыть тебя буду, – ответил он запросто.

Я воскликнул:

– Да я сам!

– Сам толком не помоешься и грохнешься ещё, – строго отрезал папка.

Ну… ладно. В кабинке поместились. Голову я нашампунил сам, а он растёр меня мочалкой и себя заодно. Я включил душ. Сначала горячий…

Ой, и чего мы так орём?! Ладно уж, вот тебе холодный…

На него не угодишь! Ну, погрейся – включаю горячий…

Теперь холодненькой для бодрости… и ещё разок всё повторим… Замечательно!

– Всё, можешь не орать, – сказал я папе ласково, выключив воду и открывая дверь кабинки.

Контрастный душ творит чудеса, вышел практически здоровым человеком!

За мной деревянной походкой вышел папка и выдавил из себя странный вопрос:

– Совсем охренел, сынок?

Я удивлённо к нему обернулся, сказав:

– Почему охренел? Я всегда так моюсь.

– Правда?! – поразился он и, взяв с полки пакет, протянул мне. – Тогда одевайся.

Мы оделись и пошли обратно. Папа меня уже не поддерживал, шёл, странно улыбаясь. Пришли в комнату, я направился к экзоскелету, начал пристёгиваться. Отец вдруг хмыкнул и, покачав головой, сказал:

– Вот так живёшь себе и не знаешь о собственном ребёнке самого простого! Надо же! Ты всегда так моешься!

– Ты просто забыл, – мягко возразил я. – Мне же доктор это рекомендовал тогда ещё… ну, когда ты принёс мой первый экзо.

Отец уставился на меня с весёлым ужасом. Я проворчал:

– Да ну тебя, – и решительно застегнул последний зажим на своей снаряге.

На спинке стула висел и мой обруч, надел его на голову. Я снова почувствовал движение… скорее даже чужое присутствие и вдобавок пристальный, угрожающий взгляд. Обернулся к двери. Мистер Барс! Дорогой мой зверюга!

Я успел только взглянуть в кошачьи глаза, как он резко развернулся и пропал.

– Испугался чего-то, – растерянно сказал я.

– Наверное, ты провонялся формалином, – добродушно проговорил папка.

Я помотал головой… чёрт! Взгляд мистера Барса показался неприятно знакомым, что-то очень похожее я видел недавно…

– Ну, пойдём в столовую, а то мама ждёт, – сказал отец.

Мама действительно ждала, но, конечно, никаких претензий не высказала. Ангелам не положено. Просто нам улыбнулась и поздравила с лёгким паром. Из кухни пришла Ася, сказала, что рада видеть меня здоровым, и принялась накрывать.

На первое и второе у меня была одна тарелка манной каши и кусочек хлеба с маслом, а на третье компот. Лечебная диета называется. В остальном обед не отличался от всех прочих…

И вот именно в этот момент я почувствовал себя попаданцем. Манная каша ещё казалась более-менее знакомой, но сколько я не видел хлеба! Тем более с маслом! Я просто забыл, что это такое. А на стене колдовская живая картина и откуда-то играет странная музыка. Не, она реально казалась странной!

Всего три дня в коме… четыре месяца сна…

За компотом я спросил:

– Деду про меня говорили?

– Я звонила, – ответила мама. – Но мне сказали, что он улетел куда-то на переговоры. Должен вернуться послезавтра. Я решила пока ничего ему не сообщать.

– Ты очень вовремя очнулся, сынок, – с кривой улыбкой проговорил папа.

Да уж! Без слов понятно, что деду лучше ничего не рассказывать.

* * *

Так же выяснилось, что родители из-за меня отпросились с работы, и им нужно возвращаться. Я пожелал им успехов, помог Асе убрать со стола и вымыл посуду. А потом без раскачки вернулся к своим обычным занятиям. Просто прям подмывало проверить, что у меня осталось из способностей, которые наработал в учебке волхвов…

Я, конечно, понимаю, что это был сон или бред. Но ведь движение, других людей и э… не людей я раньше не чувствовал! Некоторые после комы начинают говорить на иностранных языках! Гм. Похоже, это именно мой случай. Только не с кем тут говорить на древнеславянском или древнегреческом.

Вот и нафиг лишние разговоры, просто берём и делаем. Прошёл в наш компактный спортивный зальчик и из-за слабости прямо в экзоскелете начал выполнять дыхательный комплекс. Сам собой вспомнился подходящий дикарский мотивчик! И так же ощущались потоки сил духа! То есть энергии по-научному.

Закончив дыхательную гимнастику, принялся за разминку, плавно перешёл к упражнениям посерьёзней. Той формы, что приснилась в коме, мне, само собой, не достичь, но ведь мышцы после трёх дней расслабления сами не проснутся. Тут надобно приложить волю, и её тоже нужно тренировать…

Тёму я к тренировкам не допустил, как тот ни насмешничал, однако всё равно слегка переусердствовал. Когда подошёл к медитации, на колени опустился, держась за стульчик. Закрыл глаза. Настроился, очистил сознание. Достиг своей максимальной степени покоя, приступил к самопогружению, сосредотачиваясь на токах жизненных сил. Время пропало, остался только мой дух, моя сила…

Тресь!

Ой! Ну, я же случайно! Оно само! Что папка скажет…

А скажет он, скорей всего:

«Александр Македонский, конечно, герой, но зачем же мебель ломать»!

И не объяснишь ведь, что это фактически рефлекторно, просто по привычке после медитации ломать дощечки. А стулу хана, ремонту не подлежит…

Кстати, ещё одна моя ведовская способность из сна. И спина после удара не болит совершенно! Не, конечно, кулаком стул раскрошить может каждый… то есть почти каждый. А если пальцами? Вот и спинка от стула ещё целая. Только пробовать нужно без фанатизма, сначала тремя пальцами…