Текст книги "Шапка Мономаха"

Молчу. Интересный у нас разговор выходит. Главное – не скучный!

– Понимаешь, Максим, я так никогда не смогу. Может, именно поэтому я один…

– А по-моему, ты один, потому что комплексуешь из-за отсутствия у тебя сексуальной жизни.

Костик вздыхает, по сути, подтверждая мои слова. Ясно, что он чувствует себя неполноценным! Своей девчонке наверняка всё про «розы, грёзы» рассказывал, а ей нужно было совсем другое…

– Максим, а ты вообще когда-нибудь кого-нибудь любил?

От неожиданной прямоты вопроса слегка теряюсь. А действительно… Любил я или нет? Любовь… Может, я пока не знаю, что это такое?

– Молчишь… Значит, не любил, – выносит он приговор.

Да… Ну и парень… С ним точно не соскучишься! Он даже говорит каким-то несовременным языком. Наверняка из своих книг всего этого набрался.

– Может быть, ты и прав… – говорю я задумчиво, осознавая, что с такой стороны посмотреть на свою жизнь пока ещё не удосужился.

– Знаешь, а ты тоже прав, – вдруг смущённо улыбается Костик. – Честно говоря, из-за того, что секса у меня ещё не было, я чувствую себя среди своих сверстников почти… ущербным. Почему-то ты располагаешь меня к такому признанию. Я ещё ни с кем так откровенно не говорил, как с тобой. Наверно, я тебе поверил…

Вот она – ответственность за тех, кого приручаем!

– Буду стараться оправдать твоё доверие… – тихо бурчу я. – Ты не волнуйся, я не трепло.

– Убеждён в этом! И всё-таки хочу вернуться к прежней теме. Я уже понял, что мы с тобой совершенно по-разному относимся к отношениям между мужчиной и женщиной. Возможно, я слишком, как ты говоришь, романтичен и поэтому существую вне нынешнего мира, но мне действительно всю мою маленькую сознательную жизнь хотелось любить и хотелось женской любви! Такой, как её понимаю, я тебе уже говорил. Вот скажи, Максим, как мне такому жить дальше?

– А ты уверен, что ты правильно всё понимаешь? Думаю, что любовь и койка – разные вещи. Как мы с тобой уже говорили – и мужчины, и женщины просто удовлетворяют свои естественные потребности. Это ведь всем нам надо! Кому-то больше, кому-то меньше… Ну, например, не виноват я, что природа меня так устроила, что мне это надо постоянно!

– Мне всегда казалось, что секс должен являться продолжением большой любви, а не самоцелью, – задумчиво произносит Костик.

– Извини, может, плохо скажу. А почему же у тебя с твоей той девчонкой так ничего и не было? Ты же мне говорил, что любил её.

– Любил… Но я… боялся… Я ведь… не умею.

Во дела! Хочется смеяться, но не могу себе этого позволить.

– Не понял… А чего там уметь? Вон, у тебя комп стоит. Запустил порнуху и набирайся знаний… – усмехаюсь я.

Пожимает плечами и грустно улыбается.

– Да видел я всё это… Только всё равно всегда боялся, что сделаю что-то не так, а она обидится…

– Ну да. А твой бывший друг не боялся, – и, замечая, как он бледнеет, осекаюсь. – Прости… Я не хотел…

– Да ладно… Ничего. Это уже остатки… – он вздыхает.

– Короче, как я тебя понял, ты ищешь свою принцессу, то есть девчонку, которая будет думать так же, как и ты, – выношу я свой вердикт.

– Да… Я очень хочу найти такую. Иначе просто весь мой мир разрушится. А мир, в котором ты живёшь, – это ведь как дом…

– А тебе в твоём мире уютно?

Костик задумывается и опять смотрит в окно. Я уже понял, что у него это признак преодоления чего-то в себе.

– Даже не знаю, что тебе ответить, – наконец признаётся он. – Я в других мирах ещё не бывал. Я живу в своём… Хотя, наверно, каждый человек живёт в своём мире. У тебя ведь тоже свой мир. И, как я понял, тебе в нём уютно.

Теперь уже задумываюсь я. Опять Костик заставляет меня включать голову! Не хочу сказать, что он душный парень, мне даже интересно с ним общаться, но во время этого общения я испытываю определённый дискомфорт, ведь он порой заставляет меня думать о таких вещах, о которых я абсолютно сознательно всю свою жизнь старался не задумываться. Да, примерно об этом же мне говорили мои родители, и, возможно, того же от меня ждала бывшая жена, но желание свободы во всём и нежелание самостоятельно накладывать на себя, любимого, какие-либо ограничения толкали меня на постоянное скрытое противодействие всем этим увещеваниям. А с Костиком – как говорится, и больно, и приятно. И всё-таки: что же ему ответить?

– Пока не жалуюсь… – бурчу я и пытаюсь сменить тему. – Кость… Прости, я хотел ещё у тебя спросить: мне показалось, что ты порой нажимаешь на алкоголь. Это тоже составляющая твоего мира?

Ого! Сразу как-то насупился. Опять смотрит в окно.

– Знаешь, как иногда тоскливо сидеть одному в четырёх стенах? – сейчас в его глазах такая тоска! – Вот сегодня ты пришёл, и я тебе очень благодарен. Только вот ничем не угостил. Ты, наверно, есть хочешь?

Лишь после этих слов понимаю: в животе урчит. Надо сказать, что наш разговор так меня увлёк, что я на это даже не обращал внимания.

– Честно говоря, не отказался бы.

– Конечно! Я сейчас пельмени сварю!

Блин! Опять пельмени… Это же и моя постоянная еда!

– Ладно! Давай варить пельмени. Ты как их ешь: с бульоном или насухо?

– А ты?

– Я насухо.

– Тогда так и сделаем.

Пельмени сварены, они уже в тарелках.

– Не хочешь под пельмени? – Костик кивает на так и не убранные рюмки.

– А ты?

– Я как ты…, – улыбается он.

– Тогда давай не будем, – решаю я, хотя под пельмешки мог бы, но не хочется, чтобы он потом продолжал. Уже это проходили. – Костя, ты давай с этим прекращай шутить. Затянет!

Молча смотрит на меня.

– Я тебе серьёзно говорю. Мне бы не хотелось, чтобы ты квасил.

– Правда? Тебе бы не хотелось?

– Правда. Мне это небезразлично, – говорю это слово достаточно жёстко, понимая, что оно для него важно. – Прекращай давай!

– Я согласен… Один больше не буду, – решает он, по сути подтверждая мою догадку, и добавляет. – Ты только иногда приходи ко мне… вот так поговорить. Ладно?

Что ж… Он меня действительно зацепил своим романтизмом и этой беззащитностью. Придётся над парнем брать шефство.

– Не волнуйся. Теперь я буду приходить к тебе в гости. Честно скажу: интересный у нас с тобой разговор выходит. Что-то не припомню, чтоб я такой с кем-то вёл.

* * *

Три месяца моей учёбы бухгалтерству счастливо закончились. То ли я не такой уж тупой, то ли действительно при наличии базовой экономической подготовки сама по себе бухгалтерия не является чем-то запредельно сложным, но нужный документ я успешно получил и уже несколько дней пытаюсь сводить дебет с кредитом на новой для себя работе. Естественно, нужно привыкать! Это не мебель по квартирам собирать… Теперь у меня есть рабочий стол с компьютером, куча папок с бумагами и помощница в лице пенсионерки и заслуженного бухгалтера Аллы Ивановны, вынужденной терпеть недоучку-начальника, который хоть и с высшим экономическим образованием, да только бухгалтерия – это всё-таки совсем про другое.

Всё время думаю про Нику. Здорово она изменила мой статус! Вот так жёстко взялась и изменила. Перед моим первым выходом на новое место работы даже мне костюм подарила, чтобы я солидно выглядел. Стараюсь… Но когда мы с ней, после отъезда её мужа в очередную командировку, отмечали наступившие изменения в моей жизни, мне неожиданно открылся их истинный смысл. Поднимая рюмку с коньяком, она с милой улыбочкой заявила, что теперь может быть спокойна, поскольку её Максик наконец перестанет бегать по квартирам, где его, возможно, подстерегают какие-то знакомства, а на новой работе он не только занят выше крыши, но и его единственная сотрудница находится в возрасте, уже исключающем романы. Тут я понял, что попал… Вписываясь во все эти игры, я никак не мог предположить, что Ника в меня так вцепится. Даже когда она как-то сказала, что хочет, чтобы я был рядом, я не отнесся к сказанному серьёзно.

С Костиком созваниваюсь на уровне «как дела», но после впечатлившей меня беседы пока ещё у него не был. Отбояриваюсь обилием разных дел, что в действительности – чистая правда.

Изменения в моей трудовой деятельности почти сразу стали давать плоды. С первой же моей высокой зарплаты Ника заставила меня полностью переодеться и для повседневной, внепроизводственной жизни. Пришлось купить и новые джинсы, и обувь, и куртку… Не успокоившись после получения мной документа об окончании бухгалтерских курсов, она отправила меня на обучение вождению, и теперь по вечерам я снова занят. Сопротивления с моей стороны её новой инициативе не было. Я давно хотел получить права и обзавестись собственным транспортом, тем более при своём нынешнем жалованье через некоторое время вполне могу позволить себе купить машину.

Кроме всего прочего, после того как я занял должность главного бухгалтера, Ника стала таскать меня по своим заведениям в инспекционных целях, чтобы её новый сотрудник смог лично посмотреть всё хозяйство. Даже не предполагал, что тут столько всего есть. Когда сказал об этом хозяйке, она самодовольно улыбнулась и предупредила, что это далеко не всё и мне ещё предстоят открытия. Даже заинтриговала меня!

– Максик! Здравствуй! – голос Ники в трубке просто журчит. – На ближайшие три дня ничего не планируй. Если будет что-то срочное, Алла Ивановна сделает это сама, а мы с тобой, мой золотой, поедем в область. Я хочу показать тебе другие наши… объекты. Это пансионат, ну и там ещё разное… Обещаю, что ты будешь доволен.

– Если это в области, то как мне одеваться?

– Ну, милый… Конечно же, не в костюм! Я думаю, тебе надо надеть то, что ты купил для неофициальной жизни. Тем более ты продемонстрировал, что умеешь выбирать правильные вещи. У меня будет спортивный стиль. Мой спутник должен выглядеть соответствующе, – мурлычет Ника. – Да! Чуть не забыла! Возьми с собой купальные принадлежности.

– Валяться в снегу будем?

– Ну щаз! – фыркает она. – Там нас с тобой ждут сауна с бассейном.

– Если это будет только на двоих, то купальные принадлежности нам будут не нужны, – смеюсь я. – Я уже всё видел, и самому мне скрывать от тебя больше нечего.

– Хм… Ну ты и шалунишка… Мне нравится такой подход! Завтра в десять я за тобой заеду. До встречи, милый!

Ника отлично ведёт свой Land cruiser. Напористо, жёстко и одновременно спокойно. Порой кажется, что от неё другие машины просто разбегаются по сторонам, будто реально слышат постоянное: «Посторонись, мужик! Не видишь – я еду!» Всегда, когда мы с ней ездим, украдкой наблюдаю за её действиями. По-мужски ведёт! Это, конечно, с моей непрофессиональной точки зрения. Вот сам научусь, наберусь опыта, и тогда…

– Ты что на меня так поглядываешь? – обращает она внимание на мои наблюдения.

– Смотрю, как ведёт машину опытный водитель.

– Вот смотри и учись! А научишься – доверю себя возить, – усмехается она, и мне от такой реплики становится неуютно. Уж как-то очень по-хозяйски. А собственно, кто Ника для меня теперь ещё кроме как любовница, – хозяйка!

– Буду стараться…

Эх, не так сказал. Надо было сказать: «Рад стараться!» Ну а как ещё может ответить благодарный подчинённый своей благодетельнице!

– Ты и так уже стараешься, – успокаивает она, вдруг тормозит на обочине шоссе, поворачивается ко мне и притягивает к себе за шею.

Нежные и сладкие поцелуи примиряют меня с ощущением подчинённости.

– Знаешь, как я рада, что мы проведём эти трое суток вместе, не расставаясь… – шепчут её губы. – Поцелуй меня… Я хочу принадлежать только тебе…

Долго целуемся.

– Если мы сейчас не прекратим целоваться, то принадлежать мне ты будешь прямо тут, в машине… – шепчу я ей на ухо.

– Нет… Надо ехать, – с оттенком сожаления говорит она.

Едва мы подъезжаем к крыльцу, как из трёхэтажного здания пансионата быстро выходят несколько человек: мужчина средних лет и две женщины неопределённого возраста.

– Здравствуйте! – Ника выходит из машины.

– Здравствуйте, Вероника Михайловна! Рады видеть вас снова в этих прекрасных угодьях, – один за всех, улыбаясь, но без подобострастия, приветствует её мужчина и сразу же докладывает: – Ваши апартаменты приготовлены ещё со вчерашнего дня.

– Здравствуй, Георгий. Молодцы, что ждёте.

Обращаю внимание на её тон. Те же ассоциации: хозяйка приехала! Ещё обращаю внимание на взгляды, которые бросают на меня встречающие. Похоже, они всё понимают. Значит, такие визиты для них не новость или предупреждены о наших отношениях заранее…

– Максим Петрович, – обращается она ко мне по имени и отчеству, как всегда, когда мы с ней на людях, – познакомься: это Георгий Николаевич, директор пансионата. А тебе, Георгий, рекомендую нового главного бухгалтера фирмы.

Мы пожимаем друг другу руки. Однако… Меня представила по имени и отчеству, а директора называет только Георгий. Ловлю его внимательный, явно оценивающий, взгляд. Дежурно улыбаюсь…

– Ты не смотри, что такой молодой, – усмехается хозяйка, тоже обратив внимание на реакцию директора. – Он к тому же ещё и профессиональный экономист, – и весело распоряжается: – Ну, сегодня мы отдохнём, а все дела – завтра! Надо же когда-то стряхнуть с себя будничную рутину.

– Сауна и бассейн готовы, – докладывает директор, продолжая меня рассматривать.

– Вот и хорошо! Пойдём, разместимся, Максим! Георгий, пусть нам накроют в маленькой банкетной.

Взяв из машины свои вещи, хочу одновременно захватить ещё и её сумку, но она уже в руке Георгия. О том, как и где меня селить, он даже не спросил. Всё идёт как бы само собой. Ладно! Об этом я подумаю после.

Вот и хозяйские апартаменты. Две комнаты: гостиная и спальня. Отмечаю, что тяжёлые шторы на окнах позволяют создать интим в любое время суток.

– Ну как, Максик? Тебе тут нравится? – и Ника с откровенно похотливой улыбочкой падает на огромную кровать.

– Шикарно! – и следую её примеру. – Мы обедать пойдём сразу или задержимся?

– Как скажешь… – и следует поцелуй.

– Тогда задержимся…

* * *

Открываю глаза. Рядом, блаженно улыбаясь, спит Ника.

Да… Поздно вчера мы с ней успокоились, вернее сказать – рано сегодня. Сауна с бассейном, ужин в номере, ну и всё остальное… Утомил я свою подругу. Ох, да… Ну и хозяйку тоже.

– Подъём… – тихо говорю я и целую её.

– Максик… Я спать хочу… – бормочет она, не открывая глаз. – Ты иди… Скажи Георгию… Они тебе накроют… завтрак.

Приняв душ и одевшись, спускаюсь на первый этаж.

– Доброе утро, Максим Петрович! – приветствует меня директор. – Выспались?

Очевидная двусмыслица вопроса заставляет меня снова вернуться ко вчерашним мыслям. Такое впечатление, что для обслуги этого пансионата всё идёт в полном смысле слов «как всегда». Это весьма показательно! Неужели Ника этого не понимает? Или понимает, но ей на это просто наплевать, поскольку она хозяйка не только всего этого, но и хозяйка положения.

– Как вам сказать… – провокационно усмехаюсь я. – Можно мне как-нибудь позавтракать?

– У нас «как-нибудь» не бывает, – в свою очередь усмехается Георгий. – Пойдёмте!

После вкусного и обильного завтрака директор приглашает меня в свой кабинет.

– Максим Петрович, вы простите мне мой вопрос, вы действительно главный бухгалтер всей фирмы?

Внимательно смотрю ему в глаза и пытаюсь понять, что в его взгляде. Поездив с Никой по её заведениям, я уже встречался с разными людьми и понял, что халдейство – это определённое призвание человека. Такие люди готовы лизать и в присутствии, и в отсутствие персоны, то есть всегда. И такого сорта людей вокруг неё много. Может, сознательно подбирала? Сейчас же мне хочется понять, из каких Георгий. По первой встрече он мне не показался халдеем.

– Я по специальности – экономист с высшим образованием и плюс бухгалтерские курсы, – честно признаюсь я. – Занимаю должность главного бухгалтера. Не могу сказать, что уже разбираюсь во всём, но буду стараться.

Очевидно, мой ответ удовлетворяет, потому что на его лице проступает одобрительное выражение. Гм… Этот мужик явно не из халдеев. Он и перед Никой держится с достоинством.

– Вы боитесь, что я буду вас проверять? – в свою очередь спрашиваю я.

– Нам особенно бояться нечего. Явных нарушений мы не допускаем, а мелкие в любой бухгалтерии бывают всегда.

– Тогда чем вызван ваш вопрос? – и решаю прояснить: – Моим статусом при Веронике Михайловне?

Его тонкая улыбка служит мне ответом.

– Ну вы же сами его понимаете, поскольку у вас не возникло вопросов о моём поселении, – усмехаюсь я.

– Понимаю… – он перестаёт улыбаться. – Видите ли, Максим Петрович, я работаю директором уже пять лет и много кого здесь повидал… Правда, таких молодых, как вы, с ней тут ещё не бывало.

Молча смотрим друг на друга.

– Хотите, я угадаю, как она вас называет? – и, не дожидаясь моего ответа, продолжает: – Вы для неё – Максик. Верно?

Машинально киваю. При этом, вероятно, моя реакция отражается на лице, потому что он грустно усмехается.

– В своё время я был… Жориком.

– Простите… вы когда-то были на моём месте?

– Только не главным бухгалтером. У нас был бурный роман… – бывший Жорик задумывается. – Это было ещё до её нынешнего замужества. Давно это было… Я тогда был довольно известным в Петербурге джазовым пианистом. И за границей приходилось выступать… Молодой, симпатичный, успешный… Влюбился в хозяйку салона, где перед выступлениями наводил на себя лоск. В общем, рассказывать долго, но для меня итогом наших отношений стала потеря профессии…

Молчу и не знаю, что сказать после такой неожиданной исповеди. Вероятно, это стимулирует моего собеседника к дальнейшему рассказу.

– Затаскала она меня тогда по всяким злачным местам, где мы весело проводили время, а потом предавались плотским утехам. Любил я её до беспамятства и готов был тогда на всё. Стал отказываться от концертов, меньше репетировать… Потом появился Вадим, а я ей, видимо, надоел. Да и к музыке она всегда относилась только как к чему-то развлекающему. А ведь музыка… – он задумывается и смотрит куда-то сквозь меня. – Я почему решил с вами поговорить… Понимаю, вы ещё молоды и, судя по всему, Нике вы сейчас нравитесь именно своей свежестью. Уверен, что, прельстившись, она решила за вас взяться и втиснуть в своё понимание жизни. Именно «втиснуть»! Не знаю, как у вас, но мои интересы всегда были значительно шире её рамок, и, тесно общаясь с ней, я был вынужден внутренне постоянно как бы ужиматься. Но, повторяю, любил я её до беспамятства, хотя уже сейчас понимаю, что скорее всего это была не любовь, а только желание её тела. Не знаю, какие у вас с ней сейчас отношения, но вы мне показались человеком, которого я должен предупредить. Я ни с кем из её спутников не вёл таких разговоров, но все они были её ровесниками или старше, а вы молоды, а значит, у вас есть время, чтобы совершить правильный поворот. А в том, что он вам будет нужен, я не сомневаюсь. Вы, конечно, можете, если захотите, обсудить мои слова с Никой… Я хозяйского гнева не боюсь. Много чего уже повидал в этой жизни…

– Не захочу, – это у меня вырывается слишком отрывисто, и я ловлю одобрительный взгляд. – А как вы оказались тут директором?

– Видите ли, Максим Петрович…

– Называйте меня просто Максим, – поправляю я и снова вижу то же одобрение.

– Хорошо. Я так буду вас называть, когда мы с вами наедине. Договорились?

Киваю.

– Так вот, Максим… Когда я понял, что потерял возможность выступать, а жить на что-то было надо, я сначала стал давать уроки игры на рояле, а потом вообще устроился преподавать в музыкальную школу. По иронии судьбы ко мне на обучение попал сын Ники. Ему тогда уже было что-то тринадцать или четырнадцать лет. Надо сказать, интересный мальчишка… Как он уже тогда играл Шопена! Он его нутром чувствовал. Очень способный! Мы с ним много разговаривали… Главное – он правильно мыслил! Жаль будет, если мать его испортила, – он задумывается. – Придя как-то в школу и увидев там меня, Ника очень неприятно удивилась тому, что её сын учится у её же бывшего любовника, но попыталась скрыть своё неудовольствие. Однако я, как человек хорошо её знающий, почувствовал это сразу. Потом она весьма благожелательно говорила со мной и, выяснив размер моей зарплаты, сразу же предложила место директора этого пансионата. Я понял, что главное, чего ей хотелось, – убрать меня от своего сына. А поскольку кормить семью, которая к тому времени уже была, на жалованье учителя музыки сложно, я принял её предложение. Так я оказался здесь. Надо сказать, что это не самый плохой вариант. Хозяйка сюда наезжает нечасто, поэтому можно работать спокойно. Я даже начал вечерами снова музицировать…

Закончив свой рассказ, Георгий Николаевич молча смотрит на меня, будто ждёт моей реакции. Хочется рассказать о моём знакомстве с Костиком, но я же ему пообещал!..

– То есть вы хотите сказать, что меня вполне может ожидать повторение вашей истории?

– Всяко может быть… Я вам это всё рассказал, чтобы вы подумали. Сейчас Ника вами явно увлечена и будет всячески устраивать вашу жизнь, подгоняя её под свои стандарты. Возможно, в молодом возрасте получить практику в финансовой деятельности как некий толчок вверх полезно, но, думаю, вы всегда должны помнить, что ваше нынешнее положение ненадёжно. Оно зависит не столько от ваших профессиональных качеств, сколько от ваших физических кондиций, – он усмехается. – Простите, что я коснулся таких вопросов. Просто я не думаю, что вы сгораете от любви к Нике, а она от любви к вам… Многие тонкие и деликатные вещи, подразумевающие высокие чувства, для неё всегда были предметом своеобразной забавы.

Отвожу взгляд в сторону. Надо очень хорошо пораскинуть мозгами! За последний период моей относительно беззаботной жизни я получил столько вводных, требующих настоящего обдумывания, сколько не получал ещё ни разу.

– Спасибо, Георгий Николаевич, за науку… – бормочу я.

– Надеюсь, что она пойдёт вам впрок, Максим. Постарайтесь избежать ошибок, подобных тем, которые совершил я, – он мне улыбается. – Ну ладно! Думаю, что вам пора идти, а то Ника вас хватится.

Не спеша поднимаясь на второй этаж, где располагаются наши апартаменты, пытаюсь определиться, когда можно будет в одиночестве основательно всё взвесить. Похоже, только уже в городе, у себя дома.

– Ой, Максик! Наконец-то ты появился! – радостно приветствует меня Ника, выходя в халатике из душевой. – Георгий тебя накормил?

– Да. Все было прекрасно, – докладываю я.

– Тогда не хочешь ещё раз позавтракать уже вместе со мной?

– Не боишься, что я растолстею от таких обильных харчей?

– Не боюсь… – прижимается она ко мне. – В ближайшие три дня тебе понадобится много сил…

* * *

Три дня в пансионате для меня буквально пролетели.

Нет, конечно, я всё-таки познакомился с их бухгалтерской отчётностью и вообще с состоянием финансов. Георгий сразу же меня спросил, нужно ли при этом присутствие директора. Мне показалось, что оно будет, мягко говоря, не лишним, и попросил его присутствовать. Слава богу, что это пришло мне в голову. Его бухгалтерша, будучи маститым специалистом, сразу решила «помакать» молодого проверяющего, и если бы не очень тактичное заступничество её шефа, то мне с уровнем моих познаний пришлось бы совсем туго. В конце концов она сменила гнев на милость, и, надо сказать, наши две встречи стали для меня познавательными. Я прояснил для себя несколько вопросов, прежде вызывавших у меня трудности. Черт возьми, оказывается, вся эта финансово-бухгалтерская кухня, если в ней разобраться, не такая уж скучная штука! И вообще, не зря же меня чему-то учили в университете! По крайней мере, знакомые термины я встречаю.

Ника в течение всего нашего обитания в пансионате вела себя со мной, как строгая наставница, когда мы были на людях, и как маленькая капризная девочка, когда мы оставались одни. После разговора с Георгием, несмотря на своё решение проанализировать полученную информацию дома, я, как только оставался один, всё время думал на эту тему. Как-то само получалось. Ясно, что мне сказано лишь то, что можно было сказать, хотя даже этого хватило с лихвой для того, чтобы напрячься.

Выводом после моих не очень глубоких и стройных рассуждений стала необходимость пообщаться с Костиком. Наверняка он может, сам того не желая, многое добавить к уже мне известному. На ближайшей неделе собираюсь его посетить, хотя и уверен, что меня ждёт новый непростой разговор.

– Здравствуй, Максим! – улыбается Костик, крепко пожимая мне руку.

– Здорово. Слушай, называй меня Максом, как меня другие называют, – сразу предлагаю я.

– Нет… Другие – это другие. Мне больше нравится называть тебя Максимом. Ты не будешь против?

– Не буду. Просто мне казалось, что раз Макс короче, то и произносится проще.

– Я не уверен, что всегда нужно поступать так, как проще.

Вот это да… Началось уже с порога.

– Ладно, как знаешь. Кофе напоишь?

– Конечно! Ты же после работы ко мне пришёл, может, поесть хочешь?

– Что, пельмени?

– Нет… – его улыбка становится смущённой. – Я куру-гриль купил. Сейчас в микроволновке подогрею. Пошли!

Видно, что он очень рад моему приходу. Идём на кухню, я сажусь на табуретку, а хозяин начинает суетиться.

– Ну, чего у тебя новенького? – спрашиваю его.

– А чего у меня может быть новенького? Вот – ты в гости пришёл…

Понятно…

– Слушай, твоя мать говорила, что ты в медицинском учишься без особого интереса. Это действительно так?

– Знаешь, Максим… – Костик оборачивается и молча смотрит на меня, явно подбирая слова. – Извини меня, пожалуйста, но давай договоримся: не надо помогать моей матери воздействовать на меня с позиций её взглядов. У нас с ней свои отношения. А насчёт вас обоих… Меня мало волнует, что там будет дальше с вашими взаимоотношениями. Твой нынешний статус я уже однажды выяснил.

Хорошая отповедь… А ведь я спросил просто из любопытства.

– Тебе это неприятно?

– Главное, чтобы тебе это было приятно, – отрезает он и сухо замечает: – Судя по всему, она от тебя в восторге. Когда мы встречаемся, твоё имя у неё с языка не сходит. Максик сказал то, Максик сделал сё… Предполагаю, если ей в конце концов надоест её Вадим с его вечными отлучками ко второй семье в Москву, то, может, мне придётся называть тебя папой…

При этом на лице Костика появляется насмешливое выражение.

– Кость, извини… – говорю я примирительно, – я ведь не хотел тебя задеть. Мне правда интересно, чем ты занимаешься.

– Тогда ты меня тоже извини, – поспешно соглашается он. – Видно, я привык постоянно принимать оборонительную стойку. Мне приятно, что тебе интересно, чем я занимаюсь.

– А про вторую семью Вадима ты точно знаешь?

– Абсолютно точно. Даже знаю, что там у него дочка, которую зовут Александра.

– Откуда?

– Не поверишь… Год с лишним назад он сам мне это сказал.

– Зачем?

– Видно, хреновое настроение у него было. Он только что вернулся из Москвы… Матери дома не было, да и в городе не было – отдыхала в Ницце. Поставил бутылку коньяка, предложил составить ему компанию. Короче, у нас был разговор… Понимаешь, Вадим рядом с ней тоже остро чувствует свою неполноценность. Это ведь она его сделала тем, кто он сейчас. И не особенно это скрывает. По крайней мере, в личных взаимоотношениях. Вадим знает своё место… при ней. Тогда, во время этого разговора, он посоветовал мне постараться быть от неё на расстоянии.

– Твоя мать говорила, что у вас с Вадимом затяжной конфликт.

– Это неправда. Спорим, конечно… Но, особенно после того разговора, мы с ним ведём себя как союзники. Это ведь во многом он убедил её купить мне отдельную квартиру. Я тогда ещё надеялся, что с той… Ну ты понимаешь… Очень надеялся! Был рад этой квартире… наобещал мамаше всякого… Отказался от многого… А всё то, о чём я тебе рассказывал, произошло именно здесь…

Вздыхает, а я сижу и молча слушаю. Бедняга. С его отношением к высоким чувствам…

– Мать очень жёсткий и властный человек, чётко знающий, чего хочет в этой жизни, – продолжает Костя, – хотя и мягко стелет. У неё на будущее всё разложено по полочкам: этот будет там, тот будет тем-то… Она всех расставляет по местам и подавляет! Вот и для меня определила то место, которое считает правильным.

– Для меня, кажется, тоже… – задумчиво говорю я.

– Это без вариантов! Ты попал!

Да… Как это совпадает с тем, о чём мне говорил Георгий! А раз есть совпадение информации из разных источников, то, значит, это всё так и есть. Волей-неволей начинаю по-другому смотреть на Нику. Даже возникает чувство некоторого опасения. Надо будет тщательно проанализировать все полученные сведения и понять, как правильно себя вести.

– Думаешь, поздняк метаться? – усмехаюсь я, продолжая прокручивать в голове оба разговора. – Да, Костя… Что-то застращал ты меня. Не ожидал, что твоя мамаша окажется таким человеком.

– Ну ты же сам выбирал женщину, чтобы с ней спать! – пожимает он плечами. – А она, я повторяю, от тебя в полном восторге. Так что не жди, что скоро отвянет. Тем более что ты теперь её сотрудник.

Да уж… Теперь я сотрудник на фирме Ники. Но сотрудник хорошо оплачиваемый!

А за что она мне платит? Как бухгалтер я пока ещё ноль, значит, получаю деньги за койку с хозяйкой. А в таком случае я действительно – мальчик по вызову и продаю ей не свои мозги, а своё тело. Забавно…

– Слушай, мы опять заболтались! – спохватывается Костик и суёт свою куру-гриль в микроволновку.

Интересно, предложит он что-то под куру?

Ставит тарелки… Нет! Рюмки не ставит. Молодец!

– Скажи, Костя, а кем ты хотел стать, когда заканчивал свою гимназию? – спрашиваю я, жуя несколько резиновое куриное мясо.

– Только не смейся! Я очень хотел бы быть музыкантом. Пианистом. Мечтал о Консерватории…

– А почему ты решил, что буду смеяться?

– Не знаю… Видно, привык к такой реакции на некоторые свои слова.

– Отвыкай – пригодится! А почему не пошёл в Консерваторию?

– Мне мать сказала, что если туда пойду, то содержать не будет и я сяду на собственную задницу.

– А почему она не позволила тебе поступать в Консерваторию?

– Не знаю, – он опять пожимает плечами. – Она не захотела этого со мной обсуждать. Нет – и всё! Без всякого обсуждения. Даже Вадим тогда удивился.

Скорее всего, я теперь знаю, почему она ему запретила. Может, пора начать совместно сопротивляться этому диктату?

– А ты давно музыкальную школу окончил?

– Полтора года прошло. Но я много и с удовольствием играю, когда один, – и улыбается. – Стараюсь не потерять квалификации. Вдруг пригодится? А почему ты спросил?

– Просто я подумал: может, есть смысл тебе схулиганить?

– Это как?

– По-тихому поступить, если сможешь. Тем более ты держишь себя в тонусе. Ведь если тебе не нравится медицина, то какой из тебя будет врач?

– Не получится… Мою учёбу мать проверяет.

– Только учёбу?

– Угу! По-моему, на всё другое она не обращает внимания. И это очень хорошо! Я могу в большей степени, чем прежде, когда мы жили вместе, быть самим собой.

Всё понятно! Находясь на отдалении от мамаши, он чувствует себя комфортнее, нежели рядом с ней, но, поскольку за всё надо платить, платит за это одиночеством, а порой и тайной пьянкой. Опять мне его становится жалко! Влип парень… Да ещё и эти его комплексы! Придётся его… спасать. Только надо ещё кое-что выяснить.