Текст книги "Паулина. Морские рассказы"

Глава четвёртая

Следующим портом был Буэнавентура в Колумбии.

В своё время это был знаменитый город в Колумбии, и стоянка в порту Буэнавентура предполагалась тоже небольшая.

Цемент, погруженный в Аргентине, развозился по трём портам.

Буэнавентура являлся вторым портом выгрузки. Капитан подгадал подход к утру.

Меня, правда, подняли в пять утра для вывода главного двигателя из режима полного хода. Я не стал поднимать Львовича с Мишей. Справился со всеми делами сам. Они подошли в ЦПУ уже после завтрака. Оставив их в ЦПУ, я сходил на завтрак, а когда вернулся, то судно как раз взяло лоцмана и пошло к причалу. К восьми утра «Паулина» уже стояла у причала.

Я ещё не закончил подсчитывать топливо после остановки главного двигателя, как в ЦПУ забегает Львович с квадратными глазами:

– Владимирович, у нас проблемы, – только и вырвалось у него.

– Какая проблема? Что случилось? – такой вид обычно спокойного Львовича меня озадачил.

– У нас потёк холодильник, – Львович зло махнул рукой.

– Какой холодильник? – попытался я уточнить у него.

– Да тот, что масло для ВРШ охлаждает, – невесело поморщившись, пояснил он.

– Да ты что? Ну-ка, давай туда. Посмотрим, – и мы сорвались с ним в машину.

Сунулись, смотрим. Точно, масло в цистерне ВРШ даже слегка побелело. Обычно масло имеет прозрачный светло-светло коричневый цвет, а когда открыли люк на цистерне, то увидели, что оно отдает какой-то белизной.

Но потек этот холодильник не сильно. Когда отдали подводную трубку масла, то заметили только редкие капли воды. Что делать? Стоянка только до вечера. Отход будет обязательно.

Позвонил капитану на мостик. Он случайно оказался ещё там. Объяснил ему ситуацию. А что он мне может сказать кроме как:

– Но нам надо идти. Отход должен быть обязательно вечером, – чувствовалось, что капитан не может найти выход из создавшейся ситуации.

Да… Сегодня двадцатое декабря.

И капитан предложил мне подняться на мостик, чтобы написать письмо с объяснениями в компанию. Поднявшись на мостик, мы с капитаном и сочинили это письмо в надежде, что компания может быть чем-нибудь сможет нам помочь.

Но двадцать пятого начинается Christmas и в западном мире все уйдут на недельные каникулы.

А нам то, что остаётся делать? Посмотрев на меня, капитан развёл руками:

– Отходить всё равно надо. Попытайтесь что-нибудь сделать, чтобы отойти. Вряд ли они пришлют нам в Панаму этот холодильник. Тем более, что продажа судна намечена на конец года. Возможно, у нас уже другой хозяин. Старые хозяева уже ничего делать не будут. Они только проинформируют новых хозяев. А решение всё равно будет только после Нового года. Но нам до этого надо ещё дожить и выжить. – Саркастически усмехнулся он и с надеждой, что я поддержу, посмотрел в мои глаза. Я его прекрасно понимал.

– Попробуем что-нибудь сделать, – пожал я плечами и вернулся в машину.

Львович с Мишей и Серёгой ждали меня у холодильника.

Я им разъяснил ситуацию, и мы принялись за дело.

Достали клей «Дефкон» и стекловолокно. Что можно было ещё сделать? Запасного холодильника нет. А этот неразборный. Его надо только менять, если он потёк. А у нас не было ни запасного, ни старого, никакого. Только мы и могли сделать, то заклеить место протечки. Все! Ничего другого невозможно сделать за короткое время стоянки. Хотя это только временный выход из ситуации. Насколько этого клея хватит – никто не знал.

Подождали до вечера, пока клей засохнет. Когда убедились, что он засох, то запустили масляный насос и опрессовали систему. Утечек не было. Я с облегчением вздохнул. Всё! Мы сможем отойти. Как раз поздно вечером и был отход.

От компании ответа не было. Она вообще промолчала и не отреагировала на наши призывы о помощи. Понятно. Кто же на Christmas захочет себе такой головняк устраивать?

А нам надо двигаться в Эквадор, там в порту Эсмеральдас выгрузка остатков цемента. После этого надо идти в Панамский канал. А там уже скажут, что делать дальше. И, понадеясь на русский авось, мы пошли. Идти надо было около суток.

Всё время перехода до Эсмеральдас я десятки раз в день подходил к холодильнику и наблюдал за качеством, цветом и уровнем масла в цистерне. Масло как было слегка мутноватого цвета, так и оставалось таким же без изменения. Системы сепарации масла не было. Его при первом же удобном случае надо было его заменить, промыть систему таким же маслом и залить новое. Для компании расходы огромные. Но по-другому поступить было нельзя. Обо всём этом я написал в письме в компанию.

Меня в данный момент волновало только одно. Насколько же хватит этого холодильника? Ну, думаю, повезло, что он больше не течёт. Вроде бы удалось совершить невозможное. Вроде бы Бог смилостивился над нами, и беда пронеслась мимо.

В Эквадоре стоянка предполагалась подольше. Там весь цемент полностью выгружался. К утру следующего дня Судно подошло к Эсмеральдас.

После команды отбой мы первым делом вскрыли холодильник и проверили место ремонта. Утечек не было! Это обрадовало не только меня. Львович и Миша сияли. У нас получилось! Проверили остальные механизмы. Они были в норме. То есть на стоянку пока работ не было. Надо было только навести порядок в машине, чем Серёга и занялся, как обычно кляня свою судьбу несчастного моториста, а мы поднялись в надстройку.

Выяснилось, что вчера вечером в Буэнавентура приехали два новых матроса и повар. Теперь поваром был болгарин, а матросы приехали из Мариуполя.

Вообще-то я последние двенадцать лет работал со многими моряками из Украины. Все они были из приморских городов Одессы, Измаила и Мариуполя. Были ребята из Вилково, Днепродзержинска, Кривого Рога и Донецка. Все они без акцента говорили по-русски. Никогда я не слышал от них украинской речи или каких-либо националистических речей. Только иной раз у них вырывались сожаления по поводу того, что Украина и Россия, мягко говоря, не дружат. Но даже если бы они и затеяли разговоры о политике, я бы их не поддержал, потому что я приехал на судно не для того, чтобы учинять разборки по поводу политики наших правительств, а для того, чтобы заработать денег для своей семьи и спокойно после этого жить во Владивостоке.

На обеде, где чинно собрался весь командный состав судна, выяснилось, что отход судна планируется на следующий день вечером. Пробовали приготовления нового повара с осторожностью. А тот, зная, что его тестируют, временами появлялся в дверях камбуза и с любопытством оглядывал нас.

За всё время от Бразилии мы все вместе сидели в кают-компании впервые, поэтому завязались откровенные, задушевные разговоры, а у меня появилась возможность отпроситься у капитана на берег. Я так и спросил его:

– А если я схожу на берег после обеда? Ты не возражаешь? Позвонить домой надо. Да и сувениров купить. Тут же всё рядом.

Капитан не возражал против моей прогулки. Только предупредил:

– Агент посоветовал без берегового «капитана» в город не ходить. Уж очень обострённая криминальная обстановка. Там без проводника могут и ограбить, и покалечить.

Для меня это было не новостью. В этих странах белому человеку всегда надо быть начеку.

– Вы только, – продолжил капитан, – дайте ему двадцать долларов, и он будет вас водить целый день. Он будет всегда около вас, как охранник и никто вас не тронет.

Матросы, которые приехали в Буэнавентуре, уже находились у трапа, ожидая разрешение капитана покинуть борт судна. Им надо через четыре часа заступать на вахту и работать на кранах. Эти парни хотели сообщить женам о своём успешном прибытии на судно.

«Капитан» стоял рядом с вахтенным матросом и ждал нас у трапа. Когда он увидел, что мы собираемся покинуть борт судна, он оживился, первым сошёл на берег и гордо предложил следовать за ним.

Это был худощавый, невысокого роста метис, одетый в выцветший синий комбинезон. На ногах простые пляжные шлёпанцы, а на голове красовалась оригинальная широкополая шляпа. «Капитан» важно двинулся к остановке портового автобуса, и показал жестом, чтобы мы следовали за ним. При исполнении своих обязанностей, как руководителя нашей группы, гордость у него переливалась через край. Он гордо, выпятив тощую грудь, шёл впереди нас, жестами показывая направление нашего движения.

Мне было интересно, что такое Эквадор и что такое Эсмеральдас, потому что изначально, когда сюда приехали белые, то они увидели у местных жителей на груди бусы из натуральных изумрудов. Поэтому город так и назвали – Эсмеральдас – зеленые камни.

Я много слышал об этих изумрудах и мне хотелось посмотреть на них. В Индии я видел много изумрудов. И хороших, и плохих. Мой друг Джимми из Кандлы много рассказывал мне об изумрудах, их качестве и способах оценки качества, поэтому мне хотелось сравнить эти хвалёные изумруды с индийскими, а если цена будет приемлемой, то и купить украшения, сделанные с ними.

В автобусе, который вёз нас по порту, было жарко. Естественно, кто же оснастит автобус для портовых работяг кондиционером?

Автобус довёз нас до проходной, которую мы должны были пройти сами. На проходной нас встретили вооружённые автоматами охранники. Они внимательно изучили наши паспорта и позволили выйти в город.

«Капитан» сразу повёл нас в миссию. Температура была под тридцать градусов и плюс большая влажность. Что поделаешь. Здесь лето в разгаре, там более, что Эсмеральдас находился недалеко от экватора.

Я периодически промокал пот носовым платком. Извилистая улица, по которой мы шли в миссию, излучала нищету. На первых этажах располагались какие-то мелкие магазинчики и склады, больше напоминающие сараи.

Пока мы шли к миссии, матросы рассказывали, как их вчера привезли на судно. Как их везли по горным дорогам из аэропорта в Баготе вниз к морю. Они ещё были полны впечатлений от перелёта и захватывающей гонке по извилистой трассе от аэропорта до судна в Буенавентура и делились со мной этими впечатлениями. Особенно один из них. По должности – матрос. А по виду и стилю разговора – интеллигентный, образованный человек.

Так и оказалось потом, что в своё время он окончил институт, а теперь, при безработице на Украине, подался в матросы. Это приносит намного больше денег для содержания семьи.

Так разговаривая о проблемах насущных, мы подошли к миссии.

С помощь третьего помощника по приезду на судно я получил личный почтовый адрес. И теперь почти каждый день слал жене письма о жизни на судне и о судовых делах. Но, одно дело – это когда ты пишешь письма, а другое – когда слышишь голос родного человека. И поэтому, я с нетерпением ждал, когда же услышу его, этот долгожданный голос. Тут цивилизация ещё, наверное, не дошла до народа. СИМ карт не продавали и поэтому, приходилось звонить по старинке, по береговому телефону. Можно было, конечно, поговорить и по судовому спутниковому телефону, но это сильно било по карману. Почти восемь долларов за минуту.

Набрав номер, который, наверное, навечно залёг в моей памяти, и услышав долгожданное «Алё», для меня померк весь мир и его краски. Исчезло всё! Во всей вселенной остался только я и моя единственная и ненаглядная женщина. Мы говорили очень долго. О чём? Да обо всём, о чём только могут говорить два истосковавшихся друг по другу сердца.

Инночка мне рассказала о домашних делах, детях и внуках, а я о судовой жизни. Как только я сказал ей, что мы сейчас пойдём в город и я хочу посмотреть на изумруды, она мне тут же ответила:

– Не транжирь деньги. Очень часто бывает, что в этом Эквадоре бутылочное стекло подсовывали вместо камней.

– Ты что? – деланно удивился я. – Я же не собираюсь их здесь покупать! Мне просто интересно. Какие они эти эквадорские изумруды и чем они отличаются от индийских.

Над этим мы посмеялись, а я заверил жену, что если что и буду покупать, то только после того, как она сама увидит фотографию этих украшений. Благо, что фото я мог послать ей по почте.

Ну, а после миссии мы двинулись дальше – на базар. «Капитан» сносно говорил по-английски и поэтому трудностей в общении с ним не было.

Интересный город. Около каждого банка автоматчики. На улицах прогуливались по два патрульных с автоматами в бронежилетах и в касках. На набережной, где отдыхают люди – тоже патрульные. На базаре, куда повёл меня «капитан», чтобы показать лавки с изумрудами, тоже ходят по двое солдаты.

Матросы следовали за нами только из чувства уважения ко мне. Они вообще ничего не собирались делать в городе, кроме как позвонить домой. Денег они ещё не заработали, и покупать ничего не собирались. «Капитан» расхваливал местные ювелирные лавки. Зашли в одну из таких лавок и я, просмотрев витрины, спросил у продавца:

– А изделия с изумрудами у вас есть?

Мне показали несколько изделий с изумрудами. Продавец осторожно достал из витрины несколько украшений и показал их мне.

Ну не такие это были изумруды, которые я видел в Индии, и из которых сделали украшения для Инночки в бомбейском отделении «Де Бирса»! И цвет какой-то другой. Светло-зеленые какие-то, да и маленькие к тому же. Ну, совсем не то, что я бы хотел увидеть. А когда я взял лупу и рассмотрел золото, из которого сделаны кольца и серьги, то разочаровался ещё больше. Самая настоящая топорная работа. Вмятины, раковины, царапины. Шлифовка отвратительная. Скорее всего, что никакой шлифовки то и не было.

Из всего того, что я прочёл про эти знаменитые камни и как я их себе представлял – ничего подобного я тут не увидел и расстроился очень сильно. Да и цену мне загнули такую, что я, привыкший ко всяким неожиданностям, был поражён от наглости, с которой предлагались украшения.

Может быть, из-за того, что я белый? Потому мне и загнули такую цену. Но уж очень круто загнули! За тоненькое колечко из кустарного золота и изумрудиком не больше двух десятых карата и точно такие же простенькие серьги, продавец просил более пятисот долларов. Это было ну уж очень дорого!

Обошли ещё несколько лавок, где я подробно рассмотрел предлагаемые изделия из золота с изумрудами. Качество везде было одинаковое. Но цены… Продавцы видели, что мы белые и думали, наверное, что мы американцы. Я же говорил с ними только по-английски. Акцент я себе выбрал соответствующий. Поэтому продавцы и назначали цены нам, как европейцам или американцам. Например, какое-то ерундовое колечко – 300 долларов. Помня Инночкины наказы, я сразу возвращал изделия и с возгласами:

– Нет, нет и нет, – сразу выходил из лавки.

На удивление меня никто не просил вернуться, как это бывало в Индии и торговаться со мной никто не собирался. После выхода, наверное, из десятой лавки я понял, что здесь делать нечего. Обойдётся Инночки без колумбийских изумрудов. На ней и индийские неплохо смотрятся.

Побродив по шумному базару, мы вышли на набережную. Купили сок. Вернее, я купил на всех. Расселись за столами. И в тени навесов, под освежающим бризом с океана, потягивали только что приготовленный сок из свежих фруктов. Там же на пляже было множество сувенирных лавок. Мы разбрелись, чтобы выбрать сувенирчики. Для меня это было не менее интересным занятием, как и прогулка по базару.

Матросы уже с беспокойством поглядывали на часы. Я не забывал, что им к шестнадцати надо на вахту и поэтому мы вскоре вернулись на борт.

Матросы шустро взбежали на борт по спущенному трапу и исчезли в надстройке, а брошенный ими «капитан» с удивлением уставился на меня.

– Чиф! А кто же со мной рассчитается? – недоумённо бормотал он.

– Да не волнуйся ты. Получишь ты свои деньги, – я полез в кошелёк и передал ему двадцатку. Мало того, что только я в городе поменял доллары и угощал матросов соком, а тут ещё и за «капитана» пришлось нести «расплату». Да, ладно уж. И я, махнув на такую мелочь рукой, тут же о ней забыл.

На борту стоял ажиотаж. Что такое? Оказалось, что недалеко находится магазин «Дьюти Фри», который после обеда открылся. До обеда он не работал, а сейчас донеслась новость, что в нём сегодня было новое поступление товара и работает этот бесценный магазин только два-три раза в неделю. Сегодня у него как раз был день открытых дверей: заходите, выбирайте, покупайте. Штурмана уже там побывали. Это чувствовалось по их поведению и разговорам.

Ко мне подошёл вечно озадаченный старпом. Ого! От него уже шёл небольшой запашок хорошенького вискаря. Второй помощник как-то неестественно щурился на солнышко – глазки блестят. Третий помощник пока ещё крепился.

Ну, а что мне то терпеть?

«Пойду-ка я тоже схожу туда. Отмечусь и в этом Клондайке», – как-то сразу подумалось мне.

«Капитан» всё ещё тёрся у трапа. Я спустился на причал и попросил его отвести меня в «Дьюти Фри».

От моей просьбы ни одна мышца не шелохнулась на лице у метиса, и он также, не меняя выражения лица, вытянул вперёд правую руку, поясняя свой жест:

– Два доллара.

Что оставалось делать? Потому что по объяснениям помощников, надо было идти куда-то в пакгаузы и плутать между ними. Я утвердительно кивнул головой, а «капитан», также без слов и эмоций повёл меня в вожделенный «Дьюти Фри».

Я взял несколько бутылок красного чилийского вина и литровую бутылку водки. Набрал чипсов с орехами. А когда вернулся на судно с полными пакетами, то избежать вопросов от любопытных встречающих было невозможно:

– Что взял, Владимирович? А почему не виски взял?

Я пошутил:

– Чем прозрачнее напиток, тем лучше его пить и тем меньше последствия при утреннем отходняке.

Тем более что скоро Christmas, а следом и Новый год приближался. Сегодня уже двадцать второе, завтра – двадцать третье декабря, а уж потом и двадцать пятое. Надо чем-то запастись. Праздники наступают. Больше портов захода не предвидится. Будет только проход Панамского канала. А после Панамского канала, как нам сказали, мы идем куда-то в США. Скорее всего, в район Нового Орлеана. То есть у нас ближайших магазинов не будет на ближайшие две – три недели. А на Новый год надо было хоть с чем-то поднять бокал.

В каюте я включил себе очередной сериал, а когда вино в холодильнике достаточно охладилось, с удовольствием просмаковал стаканчик. Ну, уж очень хорошее это чилийское вино!

На следующий день проверили холодильник ВРШ. Было приятно обнаружить, что после нашего ремонта течи масла не происходило. Форсунки на главном двигателе – нормальные, протечек топлива в них не было. Тогда продолжили разгребать кладовки. После первых усилий по их опустошению в них уже проглядывался хоть какой-то порядок. Можно было свободно пройти туда, не споткнувшись и не испачкавшись.

Я нашёл ещё один ящик со старыми распылителями. В нём было их штук сорок. Из них больше половины заклиненные и поломанные. Я выбрал штук десять, которые можно было ещё притереть и оставить для работы. Нашёл пару плунжерных пар на топливные насосы. Но они тоже были бывшие в эксплуатации с небольшими следами повреждений, которые тоже можно было вручную методом притирки устранить. У нас получается, из ЗИПА вообще ничего не было, а теперь хоть что-то появилось.

Я утешал себя тем, что и на безрыбье рак рыба. Все стенды, на которых у нас хранились запасные форсунки и насосы – были пустыми. Почему-то никто в офисах не думал о том, что какие-то запчасти должны быть на судне.

Вот так и прошли эти два дня у причала.

Вечером следующего дня «Паулина» покинула Эквадор и пошла в сторону Панамского канала.

Как только отошли от Эквадора, забортная вода сразу подскочила до 25 градусов, а в помещениях сразу стало душно и жарко. Пришлось подрегулировать кондиционер, который работал от самого Вальпараисо.

Глава пятая

Утром двадцать пятого декабря «Паулина» подошла к Панамскому каналу и встала на рейде.

Капитан проинформировал меня по телефону, что стоянка в очереди на вход в канал ожидается два дня. После команды отбой, я вышел на палубу и сделал несколько снимков.

Раннее утро, ни ветерка. Абсолютный штиль. На поверхности воды ни единой морщинки. Солнце только начинало всходить и чистый, наполненный утренней свежестью воздух наполнял лёгкие. После машинного отделения им хотелось только дышать и дышать.

Было не особенно жарко, но ощущалась избыточная влажность в воздухе. Всё предвещало о том, что днём здесь будет очень жарко.

Невдалеке проглядывал берег с новыми микрорайонами высотных домов. Да! Когда я был здесь в последний раз, их ещё не было. Многое здесь переменилось за эти годы. На рейде в ожидании прохода скопилось около тридцати судов.

Но, отдыхать хватит. Начинается рабочий день. И он не должен пройти бесполезно. Все работы я уже распланировал.

Для надёжности прохода канала надо провести ремонтные работы с нашим единственным целым дизель-генератором (ВДГ). Мощность его составляла пятьсот пятьдесят киловатт. Но предварительно надо запустить аварийный дизель генератор, мощностью триста киловатт и опробовать его в работе.

Аварийный дизель (АДГ) запустился сразу и после прогрева мы его взяли в параллель с основным дизелем, а потом уже на АДГ перевели всю нагрузку. Он поднатужился, загудел ровнее и в дальнейшем продолжил нормально работать.

АДГ находился на палубе. Для того, чтобы до него добраться и проверить его работу в течение вахты, надо по скоб-трапу из токарки (вверх метров двенадцать) выбраться на главную палубу и пройти в его помещение, в корму, ещё метров тридцать.

На ВДГ я предварительно нашёл необходимые запчасти. На нём надо было поменять все фильтры, масло и одну форсунку, которая подтекала. Капитан разрешил сделать такой небольшой ремонт, но с условием, чтобы он к пяти часам был закончен.

Произвели ремонт ВДГ, запустили его и опробовали в работе. Работал он нормально. Тут мне захотелось запустить второй дизель. Львович был категорически против его запуска. Он кричал и махал руками, что это бесполезная затея, что мы только зря потратим время для его запуска. Но я настоял на запуске дизеля. Ведь я ещё не знал и не видел, что же в нём неисправно и сломано. Как мне объять хозяевам причину его неисправности? Да и вообще – какие запчасти надо заказывать для его ремонта?

После запуска ВДГ пресная вода сразу стала хлестать изо всех щелей этого инвалида. Из напорной цистерны она резко ушла. Всё стало ясно. Дизель эксплуатировать нельзя. Его остановили и закрыли на нём все клапана. Я убедился, что лучше его вообще не трогать. Потому что пресной воды на него не напастись, если его так эксплуатировать. Лучше пусть работает первый ВДГ, как и работал. Львович с Мишей были довольны. Они доказали свою правоту. Я тоже был доволен. Теперь я полностью знал, что мне предстоит делать ближайшее время с этими дизель-генераторами. Обошли ещё раз машинное отделение. В машине – тишина и порядок. Шум аварийного дизеля сюда не доносился. Все вместе мы вышли из машинного отделения и пошли на ужин.

Поднявшись в каюту, я снял робу, помылся, посидел в кресле, отдыхая в прохладе каюты, оделся поприличнее и спустился в кают-компанию. Сегодня католическое рождество. Повар с утра уже готовился к торжественному ужину.

В кают-компании все были в сборе. Ждали меня и капитана. Я присел за стол на своё место и оглядел собравшихся. Все чисто одеты, выбриты и ждали первого тоста, а он не заставил себя ждать.

Вместо него вдруг потух свет, и на панели сигнализации загорелось и замигало множество красных огоньков. Раздался противный звук аварийной сигнализации.

У нас обесточивание. Что такое? Я глянул на панель сигнализации. Аварийный дизель стоял. Всей машинной командой бросились вниз. К входу в туннель и, не сговариваясь, побежали в машинное отделение. Хорошо, что перед входом в туннель в специальном ящике стояли аварийные фонари.

Схватив фонарь, я побежал вдоль полутёмного туннеля, освещаемого редкими лампочками аварийного освещения.

В машине полумрак, только кое-где горят тусклые лампочки. За мной бежит Миша. Львович ковыляет где-то сзади. У него очень болит правая нога. Иной раз спазм от боли заставляет его скрежетать зубами. Я уже несколько раз говорил Львовичу, чтобы он просил для себя замену, но он только отмахивался.

– Отработаю контракт, вот тогда и поеду домой, – всегда отвечал он.

Оно и понятно. Ведь он на четыре года старше меня. И, что его позовут на следующий контракт, у него шансов почти нет. Вот он через боль и работает сейчас, чтобы хоть что-то заработать.

На главном щите тахометр аварийного дизеля показывает ноль. Ясно! Что-то случилось с аварийным дизелем. Поднимаемся по скоб-трапу на главную палубу к аварийному дизелю – там тоже тишина. Дизель стоит. Достаточно было одного взгляда, чтобы определить причину остановки аварийного дизеля.

Крылатка вентилятора, которая охлаждает радиатор, валялась в стороне. Когда крылатка «улетала» со своего места, то она разорвала защитную решётку, которая сейчас болталась на оставшихся болтах. И больше ничего не было повреждено. Ни провода, ни трубы, ни приборы. Ничего не было повреждено! Как-то случайно крылатка отлетела со своего места и ничего не задела. Но вокруг был такой беспорядок!

«Ну, всё! Всё поломано! Ничего нельзя восстановить», – невольно подумалось мне.

У нас остается только один дизель для прохода Панамского канала. Что делать? Сегодня двадцать пятое число. По всему миру, в Германии тем более, Christmas наступил, а у нас авария. А мы даже не успели и за стол толком сесть на торжественном ужине. Повар такой торт приготовил! Вино уже разлили по бокалам. Ничего попробовать не успели! Надо же, как срабатывает закон подлости!

Я нагнулся над крылаткой вентилятора. Она была вся покорёжена. Восстановлению она не подлежала. Из центра крылатки торчал приводной вал с остатками корпуса охлаждающего насоса. Вал был толщиной с палец. Что-то он показался мне тоненьким для такой крылатки. Я попытался поднять крылатку. Но не тут-то было! Она весила на меньше десяти килограммов. Теперь мне стала ясна причина поломки.

Когда я изучал историю механизмов судна на компьютере, то меня удивил один факт. Аварийный дизель отработал чуть больше ста пятидесяти часов за четырнадцать лет, а с ним уже произошло три аварии. В углу помещения стояло несколько покорёженных радиаторов. Мы ещё тогда с Серёгой всё удивлялись. Откуда же они взялись? А вот оттуда и взялись! Крылатка вентилятора была слишком тяжёлая для такого тонкого вала. Вот вал и не выдерживал. Гнулся и ломался.

Так! Причина ясна. Но что же делать? Ведь через пару дней надо проходить Панамский канал. В Европе – Рождество. Фирмы, склады – нигде ничего не работают. Никто ЗИПа нам не пришлёт. Это однозначно.

Спустились в машину, завели ВДГ и дали питание в сеть. Как хорошо, что мы сегодня сделали с ним все профилактические работы. «Катерпиллер» – надёжный дизель. Теперь к нему можно часов пятьсот не подходить. Он будет работать безотказно. Только подавай чистое топливо и заливай соответствующее масло в картер.

Позвонил капитану. Он ждал моего звонка на мостике, и я, вкратце объяснив ситуацию, попросил его подойти к аварийному дизелю. Вскоре он подошёл. Стоим, затылки чешем. Что делать? Запчастей нет, ничего нет. Я же всю кладовку только что перебрал.

С капитаном решили, что надо отправить письмо в компанию с описанием поломки. Но сейчас двадцать пятое декабря вечер. Это у нас здесь ещё вечер, а в Европе уже ночь. двадцать шестое – самый разгар гуляний. Там уже все или спать легли, или пьяные.

Капитан предложил:

– Для начала давай позвоним deputy captain. Он отвечает двадцать четыре часа в сутки за безопасность нашего судна.

Позвонили. На удивление deputy captain ответил сразу.

Он выслушал нас и посоветовал:

– Пишите заявку и сразу отправляйте её нам. Послезавтра будем кого-нибудь искать, чтобы вашу заявку хоть как-то выполнить. Но эта заявка должна пойти на фирму. А фирма в Christmas не работает. До третьего января ничего работать не будет. Но вы всё равно пришлите все заявки, фото и объяснения о поломке.

Я его прекрасно понимал. Он в данный момент ничего сделать не мог, так же, как и мы. Но он не отфутболил нас, а вселил в нас уверенность, что мы не брошены, что о нас будут думать и заботиться.

Это-то всё понятно, но у нас только один вспомогательный дизель в работе, а надо идти дальше – в США через Панамский канал. Как быть? Властям канала об этом говорить нельзя – запретят проход. От компании ответа пока не будет.

Время было уже за полночь. И мы решили идти спать, чтобы с утра хоть что-то сделать с дизелем.

Утром, двадцать шестого после завтрака я Львович, Миша и Серёга пошли в помещение аварийного дизеля и попытались разбираться, что же всё-таки сломалось.

А когда я вновь взял крылатку вентилятора в руки, то и в самом деле убедился, что весит она килограмм двенадцать, не меньше. Висит она на валу, толщиной шестнадцать миллиметров. Это вал охлаждающего насоса. Вал от такой тяжести и при таких оборотах изогнуло и это явилось причиной поломки вентилятора.

На переборках помещения АДГ я нашёл следы бывших поломок, где когда-то «летал» вентилятор и отметился на них глубокими следами, сейчас хорошо закрашенными.

Обследовав поломанные детали, я составил список запасных частей по каталогу. Каталог был на испанском языке и на немецком. На английском ничего не было.

Я учил немецкий в школе, картинки есть, а цифры везде одинаковые. Определил номера фактур, номера деталей. Таким образом и составили заявку.

Потом сфотографировал всё, что было можно. Написал письма и объяснения в компанию. Серёга с Львовичем разобрали поломанные детали и очистили место для будущего ремонта. Когда-то он ещё будет. Но, всё возможное надо было сделать сегодня. Такой порядок в компании и ни я, ни капитан от него не имели права отойти ни на шаг.

Вместе с капитаном сели на мостике у компьютера и отправили письма с заявками в компанию. И только после всех этих процедур капитан позвал повара и приказал принести обед к нему в каюту.

Повар принес большой кусок торта и половину индейки с закуской. Капитан достал из своих закромов бутылку вина, но она была тёплая и он поставил её в холодильник. Зато моя бутылочка была уже охлаждена. Она давненько дожидалась своей очереди в холодильнике. Водку я не стал доставать. Пусть она лежит до лучших времен, потому что впереди Новый год и неизвестно, что там ещё может случится.

Капитан позвал старпома и второго механика. Вчетвером сели за стол. Выпили винца, съели тортик, пожаловались друг другу на жизнь, что вот какая она тяжелая, что всё сломалось и как бы нам умудриться пройти Панамский канал. Ещё неизвестно, разрешат нам это сделать или нет. Решили, что заявлять администрации канала о наших авариях ничего не будем. Одного дизель-генератора хватит, потому что его мощности вполне достаточно на все швартовки и состояние его отличное. Если он обеспечивает работу двух кранов, то работу палубных механизмов для прохода канала, он обеспечит с запасом, поэтому ничего страшного не будет, если мы будем проходить Панамский канал с одним дизель-генератором.