Текст книги "Живые факелы"

Глава 4

Покончив с десертом, Дэн откинулся на спинку стула и обратился к Маше:

– Ну и что ты обо всем этом думаешь?

– Пока не знаю. Чтобы делать какие-то выводы, нужно все как следует взвесить. По твоей милости я так и не успела изучить бумаги, которые подготовил Калабин.

– Предлагаю передислоцироваться в мой номер, в ресторане слишком много лишних ушей. Просмотрим папку, которую дал Калабин, подобьем итоги опроса свидетелей. Согласна?

– Не возражаю, – ответила Маша, поднимаясь со своего места.

Дэн подозвал официанта, расплатился за ужин и поспешил вслед за Машей. Та уже стояла у основания лестницы и нетерпеливо постукивала каблучком, наблюдая за приближением напарника.

– В котором часу отправлять отчет Боссу? – спросила она подошедшего Дэна.

– Когда мы созванивались по прибытии, Босс потребовал отчет до двадцати трех, – ответил он.

– Выходит, в нашем распоряжении всего лишь полтора часа? – ахнула Маша. – Успеем?

– Должны успеть. И потом, он же не ждет от нас немедленного результата. Его интересуют предварительные выводы.

Поднявшись на второй этаж, Дэн открыл дверь ключом и приглашающим жестом предложил Маше войти. Но та прошла мимо, бросив на ходу:

– Надо папку из номера захватить. Жди у себя, я быстро.

Через несколько минут оба агента сидели на жестком диване в номере Дэна и внимательно изучали бумаги. Слышно было лишь шелестение страниц, время от времени прерываемое их немногословными репликами. Через двадцать минут Дэн захлопнул папку и, потянувшись, сказал:

– Ну, с медицинской точки зрения все более или менее понятно.

– Неужели? И что же именно тебе понятно? – удивленно посмотрела на него Маша.

– А то, что все эти ученые мужи сходятся в одном: причина заболевания неизвестна. Дальше можно бумажки не изучать. Только время потеряем, – заявил Дэн.

– Не думаю, что все так просто, – возразила Маша.

– Ну что ты пытаешься там найти? То, что уже сказали тебе в штабе?

– Не знаю, но я считаю, что нужно досконально изучить материал.

– Отложи на время папку, и давай попытаемся обрисовать ситуацию, – настаивал Дэн.

– Ну хорошо. Будь по-твоему, – кивнула Маша.

– Какие есть версии?

– Первая – воздействие паралитического вещества. Вторая – общеядовитые вещества или токсины. Версия судмедэксперта – новый вид наследственного заболевания, – перечисляла она.

– Версия Соболева – нервно-паралитический яд нового, до сего дня неизвестного вида, имеющий эффект отсроченного действия, – добавил Дэн.

– Версия обывателей – инфекция, принесенная из африканских или азиатских стран, – продолжила Маша.

– Каким образом эта инфекция могла попасть в организм? – спросил Дэн и сам же ответил: – Доподлинно этого установить не удалось. Хотя можно исключить ряд возможных способов заражения. Не воздушно-капельным путем – это однозначно, иначе «летальных» было бы в несколько десятков раз больше. Допустить, что инфекция попала в систему городского водоснабжения, тоже невозможно. И практически по той же причине.

– На этот счет имеется документ, подтверждающий отсутствие какой бы то ни было инфекции в воде, поступающей в городские квартиры, – сообщила Маша, помахав небольшим желтоватым листочком, вынутым из папки. – Эти исследования были проведены одними из первых.

– А вот в этом мы не можем быть уверены, – возразил Дэн. – Если результаты исследований ничего не обнаружили, это значит лишь то, что известных вредоносных микроорганизмов в воде нет. А мы имеем дело с неизвестным вирусом. И что провоцирует заболевание, мы не знаем, следовательно, утверждать, что вода чистая, пока не можем.

– Допустим. Но если рассуждать логически, вода все же должна быть чистой. В городе почти месяц стоит неимоверная жара. Потребление воды возросло в несколько раз против обычного. Почему же тогда так мало заболевших? – рассуждала Маша.

– Быть может, этот вредоносный микроорганизм действует на людей избирательно, – парировал Дэн. – Как аллергия. Одни умудряются молоть все подряд, и хоть бы что, а другие невинный апельсин понюхают, и все, кома им обеспечена!

– Тогда нужно подробно изучить список «летальных», – ответила Маша. – Просмотреть его на предмет половой принадлежности, возраста, социального положения тех, кто подвергся воздействию инфекции.

– Согласен. Но это позже. Сейчас на повестке дня вопрос более интересный. Что гласят твои бумажки по поводу локализации отравляющего вещества в организме пострадавших?

– Об этом ни слова. Когда мы с Калабиным были в морге и осматривали трупы, я задавала ему этот вопрос. И он ответил, что причина спора между членами штаба потому так остро и стояла, что ни в одном случае не удалось определить орган, наиболее сильно подверженный воздействию яда. Обычно, если яд попадает в организм через дыхательные пути, при вскрытии это обнаруживается сразу. С пищевыми отравлениями ситуация схожая, желудочно-кишечный тракт при подобном отравлении имеет характерные изменения. С кровеносной системой сложнее, но определить, попал ли яд в организм через кровь, тоже возможно. А у нас – ничего. Легкие чистые, желудочно-кишечный тракт чистый, печень без патологии. Вот так-то. Все внутренние органы в норме, а человек мертв.

– А сердечно-сосудистая система? – допытывался Дэн.

– При таких сильнейших судорогах, что отмечены у всех «летальных», определить, какой из органов первым прекратил свою деятельность, невозможно, – ответила Маша. – И сердце, и легкие, и мозг погибших даже при вскрытии находились в состоянии спазма.

– То есть после смерти расслабления мышц не наступило? – поразился Дэн.

– Именно так.

– Интересное наблюдение.

– Ну а как тебе версия судмедэксперта?

– Наследственность? Маловероятно. По его предположению, это мутации генов, так?

– Да. Он считает, что во всех этих случаях произошли необратимые изменения в ДНК клеток. Единственный довод, который привел судмедэксперт, это то, что подобные мутации могут возникать под действием ультрафиолета.

– Жаркое лето спровоцировало эпидемию мутации ДНК?

– Что-то в этом роде.

– Что дали исследования в этом направлении? – поинтересовался Дэн.

– А ничего! Никаких лабораторных подтверждений нет. Хотя вопрос этот еще не закрыт.

В этот момент комната огласилась веселой джазовой мелодией, льющейся из динамика телефона Дэна.

– Увлекаешься джазом? – удивленно спросила Маша.

– Имеешь что-то против джаза? – вопросом на вопрос ответил Дэн.

– Абсолютно ничего. Просто не ожидала услышать подобную музыку у тебя, – честно призналась напарница.

– Думала, что я предпочитаю военные марши или песенки, подобные тем, что поет группа «Любэ»? «Комбат, батяня». Да? – засмеялся Дэн.

Ответить Маша не успела. Он дотянулся до телефона и произнес:

– Здорово, Санитар! Нарыл что-нибудь?

Маша недоуменно смотрела на напарника. «Санитар? Интересно, какую информацию он ожидает получить от обычного санитара? Тут доктора наук, профессора бьются над решением проблемы, и то результат нулевой», – размышляла она. Слов санитара слышно не было, только реплики Дэна, а по отдельным фразам понять, о чем идет речь, было невозможно. Маша терпеливо ждала окончания разговора, а Дэн засыпал Санитара вопросами.

– В каком году? Это официальная версия? Власти Оклахомы комментарии представляли? А как насчет кожи? Нет? Думаешь, умолчали? Ладно, копай дальше, может, что-то и прояснится.

Он положил трубку и тут же направился в дальний угол комнаты, где на полу сиротливо лежала дорожная сумка. Порывшись в сумке, выудил из нее компактный ноутбук, бросил его на диван и, подключив компьютер к сети, быстро застучал по клавишам, настраивая аппарат.

– Могу я поинтересоваться, что за срочные дела отвлекли тебя от обсуждения нашей общей проблемы? – недовольно проговорила Маша, наблюдая за его действиями.

– Потом, потом, – отмахнулся Дэн, внимательно изучая что-то на мониторе.

Маша заглянула через его плечо. Дэн открыл окно электронной почты. Во входящих документах было всего одно письмо. Он нажал на кнопку «Скачать» и, повернувшись к Маше, объяснил:

– Я тут кое-какую информацию запросил. Сейчас скачаю, вместе прочтем. Это по нашему делу.

– Не опасно подобную информацию по почте пересылать? Или она не имеет грифа секретности? – поинтересовалась Маша.

– Напротив. Информация повышенной секретности. Пересылается по форме KSX. – Видя, что Маша не понимает, о чем идет речь, Дэн пояснил: – Аббревиатура KSX расшифровывается как «Кодировка секретности икс». Под этим грифом нам доставляется вся информация, которая не должна попасть в третьи руки. Ты про Архивиста слышала?

Маша отрицательно покачала головой.

– Тебя Босс со структурой Отдела не знакомил, что ли?

– Времени не было, всего день назад предложение о переходе на новое место службы получила. А тут сразу эти «радужные» проклюнулись. Я только согласие успела дать, как меня к Боссу вызвали. Что было дальше, ты знаешь.

– Ничего себе у тебя скорости! – присвистнул Дэн. – И Босс тоже хорош! Отправляет на задание «желторотика», даже не позаботившись о том, чтобы ознакомить его с основными нюансами деятельности Отдела.

– Надеюсь, насчет «желторотиков» ты пошутил? – начиная кипятиться, произнесла Маша.

– Естественно! – утрированно выделяя каждый звук, ответил Дэн. – Ладно уж. Отправим Боссу отчет, познакомлю тебя с нюансами нашей работы. А пока смотри, слушай и запоминай. Видишь этот файл? Это сообщение от Архивиста. Он заведует всей информацией по тем делам, которые когда-либо расследовались Отделом или другими, подобными нашей, организациями. Кроме того, к нему мы, агенты, можем обращаться за любой информацией, необходимой нам в ходе расследования. Он выдает справки в любой области. Своего рода энциклопедия из плоти и крови. И даже лучше, так как из энциклопедии ты почерпнешь голые факты, а Архивист представит тебе и собственные умозаключения, основанные на анализе собранной информации. Теперь перейдем к файлу.

Он распаковал архивную папку, в которой хранился один-единственный файл, и, щелкнув по нему мышью, продемонстрировал Маше страницу, состоящую из нечитаемых знаков и цифр.

– Вот в таком виде материал предстанет перед теми, кто, сумев обойти все коды секретности, все же выудит этот файл из нашей почты. Мы же можем этот файл раскодировать. – Дэн снова закрыл файл, долго-долго открывал в определенной, только ему известной последовательности папки локального диска и наконец указал Маше на невзрачный ярлык, подписанный заглавной буквой «А». – Это и есть программа для раскодирования информации. Нажимаем на ярлык, вводим нужный файл и сохраняем его в раскодированном виде. Предупреждаю, в таком виде файл хранится не более тридцати минут. После этого система автоматически уничтожает его. Сейчас мы файл раскодируем и приступим к изучению. Готова?

Маша кивнула. Дэн открыл ярлык, ввел интересующий файл в программу раскодирования, сохранил его на рабочий стол и вместе с Машей приступил к изучению. Тридцати минут агентам хватило едва-едва. Информации было достаточно, но того, что могло заинтересовать их, не так уж и много. Закончив изучение присланных Архивистом материалов, Дэн отодвинул ноутбук в сторону и произнес:

– Похоже, по фосфорорганическим отравляющим веществам медики сделали правильные выводы.

– Выходит, что так, – согласилась Маша. – Один из членов штаба так прямо и сказал, что фосфоротравляющие вещества они наверняка вычислили бы на первой стадии исследований. Хотя тот раздел, что посвящен последним разработкам канадских ученых, довольно интересен.

– Это ты про «ФОРПА»? – переспросил Дэн. – Да, тут есть над чем подумать. «Фосфоротравляющий Реверсный Псевдостолбнячный Анатоксин». Интригующее название. Но ведь это противоядие, а не сам яд.

– А в связи с чем в Канаде занялись его разработкой, это ты не учел? Тебе же черным по белому было написано: симптомы лишь условно напоминали те, что проявляются при обычном столбняке. И между прочим, в анамнезе присутствует изменение цвета глазных яблок.

– Однако про изменения цвета кожи ничего не сказано. Да и цвет глазного яблока – не наш вариант. Слегка розоватый оттенок – это тебе не цвет перезрелой сливы, – возразил Дэн. – К тому же у меня имеется куда более интересная информация.

– И какая же? – скептически произнесла Маша. – Показания Соболева?

– Напрасно иронизируешь. Между прочим, версия Соболева как нельзя лучше сочетается с информацией по разработке «ФОРПА». Но в настоящий момент я не об этом. Санитар звонил, добыл для меня интересные сведения.

– Санитар – это тоже кто-то из работников Отдела? – спросила Маша.

– Угадала. Санитар – специалист по материалам «желтой прессы» и всего паранормального.

– Час от часу не легче! – воскликнула Маша. – Нам бы с нормальными проблемами разобраться, а ты еще ненормальные приплести решил. До звонка Боссу осталось двадцать минут, а ты хочешь их потратить на обсуждение бреда Санитара?

– Привожу как справку, – спокойно ответил Дэн. – Слово «паранормальный» означает то, достоверность чего не имеет объективного подтверждения. А «паранормальное явление» – необычное явление, которое не имеет научного объяснения. В нашей же ситуации имеет место и то и другое. Если у тебя научные объяснения происходящего уже припасены, тогда вперед, звони Боссу, докладывай. А я поаплодирую.

Он замолчал, выжидающе глядя на напарницу. Маша сидела, опустив голову, размышляя о том, что услышала. «В какой-то степени Дэн прав. Чего я на него налетела? Что со мной? Устала? Переоценила свои возможности? Может быть, и впрямь работа агента не для женщины? Нет, не может этого быть. Раз Босс выбрал меня, значит, был уверен, что я справлюсь. А раз он в этом уверен, значит, я обязана справиться! Соберись, Калиновская, соберись! Ты сможешь! Даже если тебе придется поверить в паранормальное!» – Все эти мысли пронеслись в голове Маши за считаные секунды. Дэн даже до пяти досчитать не успел, как она, расправив плечи, произнесла:

– Прости. День трудный. Выкладывай, что сообщил твой Санитар?

– По поводу «радужных» в прессе ничего. Ни в отечественных изданиях, ни в зарубежных. Однако в прессу просочилась следующая информация. Примерно три года назад в американском штате Оклахома группой ученых-генетиков проводились исследования в области генетических заболеваний крови. Естественно, все результаты исследований, а также сам факт подобных исследований были засекречены. И всплыла эта информация после того, как в одном из городков штата начали погибать люди. Очевидцы утверждали, что все погибшие так или иначе были связаны с работой секретной лаборатории. Угадай, от чего они умирали?

– От лихорадки и судорог? – предположила Маша.

– Совершенно верно. У всех этих людей внезапно поднималась температура, начинался озноб, а через несколько часов и судороги. От этого они и умирали, не успев получить квалифицированной помощи. Общественность взбунтовалась, так как в городке все были уверены, что причиной смерти их близких является незаконное использование их в качестве подопытных кроликов при тестировании медицинских препаратов. Официальной версии властей налогоплательщики штата Оклахома так и не дождались. Исследования быстренько свернули, лабораторию то ли уничтожили, то ли перебазировали в другой штат. Смерти прекратились, но жители штата еще долго не могли успокоиться и искали правду даже в Вашингтоне. Властям кое-как удалось замять это дело.

– А почему ты решил, что этот случай связан с нашим? Повышенная температура и судорожный синдром – это еще не доказательство. Что насчет цвета кожи? – уточнила Маша.

– Мимо. Кожный покров изменений не претерпевал. Зато в большинстве случаев больные перед смертью выказывали признаки светобоязни, а это уже кое-что, – ответил Дэн. – И потом, с тех пор прошло больше трех лет. Если исследования продолжались все это время, могли видоизмениться и последствия применения препарата.

– Так ты думаешь, что дело это государственного масштаба? – осторожно поинтересовалась Маша.

– Все возможно, – ответил Дэн. – Сама видишь, у версии судмедэксперта уже появились приверженцы.

Глядя на часы, он набрал номер телефона Босса. Доклад занял всего две минуты. После двух-трех фраз, произнесенных Дэном, в разговор вступил Босс. Дэн лишь кивал в ответ, шеф и не мог этого видеть. Закончив разговор, Дэн посмотрел на Машу и, подмигнув, сказал:

– Начальство недовольно. Велено удвоить усилия. И особое внимание уделить разработке версии Санитара.

– С чего же приказано начать? – спросила Маша.

– А никаких указаний не будет. Босса интересует результат, а каким способом его добиться, это уже наша головная боль, – вздохнул Дэн и добавил: – Поздно уже, будем расходиться. Завтра сбор в семь утра. Есть у меня одна задумка, попробуем воплотить ее в жизнь.

После этих слов Дэн поднялся, вынуждая Машу сделать то же самое. Проводив напарницу до двери, он назидательно произнес:

– Ночью не гулять, по округе не шастать. Выспаться на сто процентов. Завтра мне понадобятся все твои силы.

– Есть, гражданин начальник, – шутливо взяла «под козырек» Маша. – Никаких танцулек, никаких визитеров. Обязуюсь через двадцать минут перейти в спящий режим.

Закрывая за напарницей дверь, Дэн довольно улыбался.

«Кто знает, быть может, мне еще понравится работать в паре с девушкой», – пронеслась в его голове мимолетная мысль. Отмахнувшись от нее как от назойливой мухи, он вернулся в номер и принялся более тщательно изучать информацию от Архивиста.

Не успела Маша переступить порог, как телефон ее запел приятную мелодию. Смотреть на дисплей, чтобы узнать, кому она понадобилась, необходимости не было. Эта мелодия была выставлена только на одного человека. Звонила Машина мама. Маша тяжело вздохнула, настраиваясь на разговор. Нельзя сказать, что она не любила общаться с матерью, наоборот, когда звонков долго не было, сразу начинала беспокоиться, но как только заканчивались традиционные приветственные фразы, разговор с матерью требовал от дочери всей ее выдержки.

Дело в том, что Анастасия Николаевна Калиновская всего два года назад приобрела статус пенсионерки и искренне этим наслаждалась. Все то, на что у Анастасии Николаевны не хватало времени, пока она вынуждена была зарабатывать себе на жизнь, подвизаясь в районной библиотеке областного центра, теперь стало делом всей ее жизни. Круг интересов Анастасии Николаевны был, мягко говоря, своеобразный. Ее увлекало все, мало-мальски близкое к эзотерике. Увлекаться подобными вопросами Машина мать начала в то время, когда у ее мужа, крепкого, жизнелюбивого мужчины, внезапно обнаружили неоперабельную опухоль. Пытаясь примириться с неизбежной смертью мужа, Анастасия Николаевна начала искать способы восприятия реальности, имеющие тайное содержание. Эти поиски привели ее к всевозможным психодуховным практикам. Здесь же оказался настолько широкий спектр различных направлений, что она никак не могла определиться, на чем остановить свой выбор, и в этой связи систематически доставала дочь, пытаясь приобщить ее к определению выбора.

Вот и сейчас, не успела Анастасия Николаевна услышать в трубке голос дочери, как тут же потребовала ответа на интересующий ее вопрос:

– Машута, что ты слышала о даосской алхимии?

– Здравствуй, мама. Как здоровье? – вежливо поинтересовалась Маша.

– Ты прекрасно знаешь, что я в порядке, – раздраженно произнесла Анастасия Николаевна. – Не пытайся увильнуть от ответа, у тебя все равно не выйдет.

– Я и не думала увиливать, – ответила Маша. – Просто слишком устала, чтобы вникать в суть какой-то там алхимии.

– Не какой-то, а даосской! – повторила Анастасия Николаевна. – Суть этого учения – достижение бессмертия через трансформацию собственного организма. В разных даосских школах алхимия понимается по-разному. Наиболее древние методы относятся к внешней алхимии. Знаешь, в чем они состоят?

– В чем? – проявляя вежливый интерес, спросила Маша.

– Человек, стремящийся преобразовать свое тело, начинает принимать специальные эликсиры, изготовленные преимущественно из минеральных веществ. Оказывается, таким образом можно заменить непостоянные органические элементы на постоянные! Как считаешь, стоит попробовать?

Маша не торопилась выкладывать личные соображения по этому поводу. По опыту прошлых лет она знала, что, каким бы ни был ответ, мама все равно останется при своем мнении, причем мнением дочери она непременно будет недовольна.

– Ну и почему ты молчишь? – не выдержав, заговорила Анастасия Николаевна. – Дождусь я сегодня ответа?

– Послушай, мама! Как я могу рассуждать о том, о чем не имею ни малейшего представления? – попыталась воззвать к ее благоразумию Маша.

– Так дело только в этом? А я уж подумала, что ты осуждаешь меня! – облегченно вздохнула Анастасия Николаевна. – Отсутствие информации – это дело поправимое. Я могу тебе рассказать, а могу прислать все, что мне удалось откопать по этой теме. Как тебе удобнее?

– Лучше прислать, – поспешно ответила Маша. – У меня сейчас катастрофически мало свободного времени. Ты не обидишься, если я попрошу тебя перезвонить мне завтра? А лучше послезавтра. Тогда и поговорим!

– Ну, конечно, не обижусь. Даже и разговор об этом не веди, – успокоила дочь Анастасия Николаевна и тут же поинтересовалась: – А расскажи-ка мне, чем ты так сильно занята?

– Ничего особенного, просто командировка, – уклончиво сказала Маша.

– О, тебя послали в командировку? Это что-то новенькое. А куда тебя отправили? Случайно, не в Европу?

– Мама, ты же знаешь, я не могу распространяться на эту тему, – укорила ее Маша. – И вообще, мне идти пора, позже созвонимся.

Она отключила телефон, прерывая поток вопросов, который готова была обрушить на нее Анастасия Николаевна, и в очередной раз подумала: «Все-таки хорошо, что мы живем в разных городах. Будь мама постоянно рядом, я бы и недели не выдержала».

Стук в дверь разбудил Дэна. Он начал шарить под подушкой в поисках будильника, но спросонья никак не удавалось его отыскать. Стук повторился. Дэн чертыхнулся и, оставив попытку найти будильник и выяснить, который час, завернувшись в простыню, поплелся к двери. Отперев замок, он уставился на посетителя и буркнул:

– Тебе чего?

– Не очень-то ты вежлив, – отодвигая его в сторону и входя в номер, упрекнула Маша. – А между тем ты же сам время и назначил.

– Какое время? – все еще не проснувшись, переспросил Дэн.

– Семь часов утра!

– Что, уже семь? – не поверил Дэн. – Я ведь только прилег!

– Так, значит, ты только распоряжения отдавать горазд, – засмеялась Маша. – Кто вчера требовал от меня выспаться? А сам, выходит, всю ночь глаз не сомкнул? Ну и что теперь прикажешь с тобой делать?

– Десять минут, – бросил Дэн, скрываясь в ванной комнате.

Маша прошлась по номеру, полюбовалась репродукцией картины кисти Перова «Проводы покойника», усмехнулась своеобразию отбора шедевров мировой художественной культуры для провинциальной гостиницы и уселась в кресло, настраиваясь на долгое ожидание. Однако сборы Дэна не заняли и десяти минут. Благоухая ароматом цветочного шампуня, он предстал перед Машей во всеоружии.

– Я готов. По коням?

– Неплохо бы определиться, куда кони поскачут, – пошутила Маша.

– С этим я еще вчера определился. Сегодня едем в морг!

– Хочешь осмотреть «летальных»?

– Задание от Босса необходимо выполнить в кратчайшие сроки. Как только соберем материал для генетического исследования погибших, сможем приступить к разработке других версий.

Выйдя из номера, Дэн хлопнул дверью. Замок защелкнулся с тихим звуком. Сбежав по ступеням на первый этаж, напарники отправились на парковку. «БМВ» Дэна еще не успел нагреться от палящих солнечных лучей, но в салоне все равно было душно, видно, воздух, нагревшийся за предыдущий день, не успел за ночь остыть.

– Врубай кондиционер, – потребовала Маша, – в салоне дышать нечем.

Выруливая на главную дорогу, Дэн включил кондиционер и задумчиво произнес:

– Как-то ночь в городе прошла?

– Ты о «летальных»? – спросила Маша.

– О них, родимых, – подтвердил ее догадку Дэн. – Если количество скончавшихся перевалит за сотню, придется вводить чрезвычайное положение.

– Думаешь, дойдет до этого?

– Как знать? В моей практике бывали и такие случаи.

Дорога от гостиницы до Центральной инфекционной больницы заняла тридцать пять минут. Дэн посигналил у въезда, требуя поднять шлагбаум. Недовольный охранник вышел из дежурки, проверил документы приехавших и поднял шлагбаум, пропуская агентов на территорию больницы.

Первым делом Дэн решил наведаться в штаб за свежими новостями. Третий этаж встретил их пустотой и относительной тишиной. Из-за закрытых дверей не доносилось ни звука, лишь в дальнем конце коридора техничка гремела ведрами, начиная свой рабочий день. Подергав дверь кабинета, в котором вчера заседал штаб, Дэн с удивлением обнаружил, что та заперта. Он посмотрел на Машу. Напарница пожала плечами и направилась в ту сторону, откуда доносились звук льющейся воды и стук швабры.

– Простите, не подскажете, где главврача найти? – обратилась Маша к техничке. – У него почему-то дверь заперта.

– Да ты что, милая, Анатоль Борисыч в такую рань не приходит. Ты к одиннадцати подходи, может, и застанешь, – охотно вступила в разговор техничка.

– Может быть, вы просто не видели, как он пришел? – уточнила Маша.

– Нет его, дочка. Я десять минут назад в кабинет заглядывала, кондиционер включала. Если бы Анатоль Борисыч раньше меня пришел, поди сам агрегат запустил бы. Охота ему, думаешь, в духоте маяться? – принялась разъяснять техничка.

– Вынуждена признать вашу правоту, – сдалась Маша. – Значит, советуете до одиннадцати ждать? А заместитель его тоже поздно приходит?

– Тот пораньше, но тоже не раньше девяти. Начальство поспать любит. Это мы, простые работяги, к семи подтягиваемся, – беззлобно ответила техничка.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила Маша и вернулась к кабинету. – Уборщица уверяет, что Калабин еще не приходил, – сообщила она Дэну результаты похода.

– Звони, – потребовал Дэн, – сегодня Калабину спать не придется.

Маша достала новенькую записную книжку, в которую выписала вчера все контакты по делу о «летальных», отыскала номер главврача.

– Анатолий Борисович? Доброе утро, агент Калиновская вас беспокоит, – произнесла она в трубку. – Скажите, вы в больнице? – Выслушав ответ, добавила: – А мы перед дверью вашего кабинета стоим, хозяина поджидаем. Хотелось бы получить информацию о том, какие изменения в течение последних двенадцати часов произошли. Прошу вас, не более тридцати минут! Мы с агентом Болдиным не можем позволить себе часами просиживать в ожидании вашего приезда!

Сердито нажав кнопку отмены звонка, Маша посмотрела на Дэна и возмущенно сообщила:

– Его величество изволит почивать! Будет на месте не раньше девяти, ну, не наглость ли? В его больнице пациенты мрут как мухи, а он спит себе до обеда!

Дэн слушал возмущенную речь напарницы и улыбался.

– Что смешного в том, что я говорю? – перенесла Маша свое возмущение с главврача на Дэна. – Разве ты так не считаешь? Разве не должен Калабин в такой ситуации дневать и ночевать в клинике?

– Зато мы с тобой успеем выпить по чашечке кофе, – оптимистично произнес он. – Пойдем узнаем у отзывчивой женщины, где в этом заведении располагается буфет.

Словоохотливая техничка подробнейшим образом расписала дорогу до «кулинарии», как назвала она больничную точку общепита, и напарники отправились туда в надежде подкрепиться. Но в «кулинарии», хоть она и была открыта, ассортимент предлагаемых блюд оставлял желать лучшего. Три засохшие булочки, вчерашний винегрет, плоские котлеты в панировке, сомнительного вида жареная рыба и апельсиновый сок в коробочках. Вот и все, что предлагалось местным прейскурантом.

– Что будешь есть? – обозревая скудные запасы, спросил Дэн.

– Ничего, и тебе не советую, – поспешно ответила Маша. – Ты цвет котлет видел? Они же выглядят не намного лучше, чем наши «радужные»!

– Хорошее сравнение, – засмеялся Дэн. – Ну, ты как хочешь, а я, пожалуй, котлеткой отравлюсь.

Докричавшись до буфетчицы, он заказал пару котлет, булочку и большой стакан кофе. Маша ограничилась чашкой кофе и маленькой плиткой шоколада «Аленка». Буфетчица посмотрела недовольным взглядом на Машу, перевела взгляд на Дэна и спросила:

– Это вы, что ль, московские проверяющие?

– Почему «проверяющие»? – переспросил Дэн.

– А как же, раз из столицы, значит, с проверкой! – уверенно произнесла буфетчица. – Выходит, и меня проверять надумали?

– Нет, к вам мы зашли исключительно поесть, – миролюбиво ответил Дэн. – Так как, ждать мне котлеты, или придется в магазин бежать?

– Будут вам котлеты, – заверила буфетчица и скрылась в подсобке.

А когда появилась вновь, Маша не поверила своим глазам. На подносе, который буфетчица несла перед собой, стояло блюдо с яичницей. Яркие глазки яичного желтка перемежались с красными монетками сосиски, нарезанной кружочками и обжаренной с двух сторон до золотистой корочки. Рядом на тарелке лежал зернистый творог, заправленный сметаной и посыпанный сверху шоколадной крошкой. Завершали это великолепие четыре сдобные булки с пятнышком повидла в центре и две добрые порции ароматного кофе.

– Ба, похоже, мы попали в элитный ресторан! – желая польстить буфетчице, произнес Дэн. – Неужели все это вы соорудили сами?

Довольная произведенным эффектом, буфетчица расставила тарелки перед гостями и сказала:

– У нас, конечно, не столица, но кое-что и мы можем. Кушайте на здоровье. Все свое, домашнее. А столовскую еду пусть Янкин жрет.

Последняя фраза прозвучала грубовато, но эту грубость немного скрасил дефект речи буфетчицы. Женщина слегка шепелявила, поэтому вместо слова «жрет» у нее получалось «жьрет».

– За что такая немилость к господину Янкину? – принимаясь за яичницу, спросил Дэн.

– Да он у нас что-то вроде заведующего по блоку питания, и за поставки готовой продукции для буфета отвечает. Так этот жлоб постоянно самый лежалый товар заказывает. Уж сколько я с ним билась, не передать. И к главврачу жаловаться ходила, и родственников пациентов науськивала, а он продолжает беззакония творить. Наберет всякого хлама, а мне его с рук сбывать!

– Не повезло вам с поставщиком товара, – сочувственно покачал головой Дэн.

– А может, вы его приструнить сумеете? – заискивающе улыбаясь, произнесла буфетчица. – Вы все ж столичные штучки, авось испугается Янкин и начнет приличную еду возить, а?

– Чем же мы его приструним? – вступила в разговор Маша. – Его профессиональная деятельность не в нашей компетенции.

– Захотите, так найдете чем, – сердито глядя на Машу, заявила буфетчица и, повернувшись к Дэну, снова спросила: – Ну так как, могу я на вашу помощь рассчитывать, или и в Москве мне правды не найти?