Текст книги "Не было бы счастья"

Пролог.

Пришёл как-то Великий Спорщик, он же Большой Лжец, он же Чернобог (Мифологическая справка: Чернобог – гад и мерзавец. По характеру – сволочь, по наклонностям – садист. Высшее существо с перевернутой психикой, то есть всё хорошее считает плохим, а всё плохое – хорошим. Любит ссорить, стравливать и плести интриги. Ненавидит людей, растения, животных, Землю, слонов её держащих, черепаху под ними, весь мировой океан и даже каждый серебряный гвоздик, коими небесный свод приколочен к небесному куполу, потому как уверенно полагает, что смог бы создать гораздо лучший мир, чем это сделал Отец богов, хотя за что ни возьмётся, получается либо непонятная хрень, либо хреновая непонятность) в небесные чертоги и говорит Роду (Мифологическая справка: Род – создатель всего сущего. Любит всех, даже гада. Очень занятой и рассеянный, по причине внутренней сосредоточенности на решении какой-либо проблемы, бог. Имеет неограниченные возможности Творца, чем вызывает сильное раздражение у Чернобога. Гениален, умеет очень оригинально решать сложные задачи – взять хотя бы секс: приятно, полезно для здоровья, обеспеченная старость, да ещё со стаканом воды. Всепрощающ, к сожалению. Хотя может так нужно.):

– Отец, Ты создал прекрасный мир. Всё в нём гармонично и великолепно, всё имеет смысл, даже блоха и та для чего-то нужна. Но мало того, что ты сотворил человека, тварь неблагодарную, тупую, заносчивую, высокомерную, да к тому же среди них понаплодилось множество никчемных дураков и неудачников, которых постоянно преследует несчастья.

Род пробормотал:

– Один мой народ говорит: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».

– Это как? – спросил Чернобог.

– Удача приходит к человеку в том случае, если с ним случается несчастье, то есть беда ведёт к везению, – пояснил Род. – Иначе говоря, удачлив он в том случае, если неудачлив.

– Опять не понял, – буркнул Чернобог.

Отец Богов поморщился.

– И не поймёшь, поскольку не человек. Это им суждёно находить суть вещей и постигать даже немыслимое.

Лицо Чернобога потемнело, на скулах заходили желваки, надо же подспудно дураком назвали. Но Род словно не заметил раздражения на лице сына, в глазах появилось отсутствующее выражение, будто он мыслями очень далеко. Великий Спорщик решил воспользоваться представившимся моментом, ибо в такие случаи Род крайне невнимателен, и его можно обвести вокруг пальца как ребёнка.

– Значит, говоришь, что беда ведёт к везению, – сказал он, как бы рассуждая вслух. – А может неудачнику повезти больше, чем счастливчику?

– А? Что? – рассеянно спросил Род. – Ты это о чём?

– Я грю: может или нет?

Отец Богов кивнул.

– Может.

– А давай заключим пари, – тут же предложил Большой Лжец. – Я опровергну эту истину и докажу, что ни один неудачник не сделает то, что по силам любимцу Фортуны.

Творец оторвался от своих мыслей. На лице – выражение сожаления от того, что отвлекают по пустякам от чего-то на самом деле важного.

– Пари? – спросил Творец.

– Да, пари.

– А-а-а, пари. Условия?

– Стандартные: спасти девушку и получить от неё поцелуй. Тут как раз одна ситуация намечается. Да, выбор везунка и неудачника остается за мной.

– Идёт, – ответил Создатель.

– Если выиграю я, – сказал Чернобог, – ты отдашь мне Землю на пятисотлетнее пользование.

– А если проиграешь? – спросил Творец.

– Тогда я на этот срок останусь в Нави (Мифологическая справка: навь – это курорт для пребывания различных сливок общества и наидостойнейших среди лучших: моральных уродов, воров, растлителей, убийц и прочей отмороженной братии. Отличается разнообразнейшим набором оздоровительных процедур: вьюготерапии голяком на лютом морозе, сечении градом размером с куриное яйцо, принятии лавовых ванн до полного опепливания с последующим многократным воскрешением, поедании кипящего супа из своей же плоти, сидя в бурлящем котле, и прочее), и не буду тревожить людей.

Творец улыбнулся тепло и нежно, как умный отец при словах глупенького дитяти.

– Договорились.

– Но только уговор, – заявил Великий Спорщик, – ни Ты, ни сторонники Белобога (Мифологическая справка: Белобог – бог добра. Любит людей и всячески старается им помогать. Но суров, справедлив и со сволочами обращается крайне жёстко), ни он сам не должны помогать неудачнику.

Создатель кивнул.

– Хорошо, но и ты не должен вмешиваться в естественных ход событий. И ещё, у неудачника, которого выберешь, должно быть два спутника.

Великий Спорщик перебил:

– Только их тоже выбираю я. Кстати, у везунка для равновесия тоже будет пара друзей.

Творец снова кивнул и добавил:

– Согласен, но все действующие лица должны дожить до конца пари, а то я тебя знаю.

Чернобог поклонился, чтобы скрыть довольную улыбку.

– На всё воля Твоя.

– Вот именно, – буркнул Творец.

– Это все условия?

Род кивнул.

– По рукам? – предложил Большой Лжец.

Род снова кивнул.

– Ты проиграешь, Отец, – радостно заявил Чернобог. – Ситуация сложится такая, что без везения её не решить. Теперь Земля моя!

Создатель посмотрел на сына, в глазах промелькнули едва заметные искорки озорства.

– Пари ещё не проиграно. Начнём.

Глава 1

И рос он не по дням, а по часам.

Наверное, поэтому таким дурным

не по возрасту и вырос.

В одном оторванном от цивилизации селе жила семья из двух человек в доме архаичного стиля, срубного типа, стандартной конфигурации. Недостатка ни в чём не испытывала окромя одного: детей завести никак не удавалось. И дело не в том, что они, типа, парочка светло-синих или розовых. Раньше за это на костёр и пепел по ветру. А просто не удавалось и всё тут. Уж всех известных знахарок обошли, ведунов посетили, у древних гинекологов на приёме неоднократно побывали, богам, даже самым мелким, мольбы вознесли, но толку никакого. И вот однажды милая жёнушка проснулась и почувствовала – что-то не так! Нет-нет, она не превратилась в мужика, и лишнего органа не добавилось, просто ощутила внутри себя НЕЧТО. Голова закружилась, резко затошнило, и поняла сердешная, что беременна. Но никому, даже мужу, говорить не стала. Мало ли, может ложная тревога, да и опасно: сглазить могут. Раньше подобное случалось сплошь и рядом.

Ребёночек родился удивительно красивым: с соломенными волосами и глазами цвета майского неба, крепким и могучим как Геракл в полном расцвете сил. Поскольку он был долгожданным, нарекли Жданом. Но по имени дитё называли лишь во младенчестве, продолжавшемся один год. Фишка в том, что ребёнок рос неестественно быстро: год за четыре и, например, в два выглядел как восьмилетний. Но тело росло, а мозги – нет, отсюда и поведение соответствующее, а также знания, умения и навыки. Точнее полное их отсутствие. Поэтому к нему тут же приклеилось обидное прозвище – Недомыка, то есть несмышлёныш, бестолочь, недоумок. Но обо всём по порядку.

Беременность протекала на удивление легко. А вот дальше… Мало того, что при родах мать чуть душу богам не отдала – рожала три дня – к тому же дитятя словно головой в вечной мерзлоте года два пролежал, то есть уродился полностью отмороженным. Но самое неприятное – не везло ему с рождения. Принимавшая роды знахарка первым делом уронила новорождённого, поскольку поскользнулась на мыле, и, пытаясь сохранить равновесие, раскинула руки в стороны. Откуда мыло? Дело происходило в бане, а по русскому обычаю рожать в сём санитарном заведении самое оно. Ударился ребёночек сильно и всей головой, что наверняка отбило после долгого пребывания в многолетней мерзлоте оставшиеся мозги. После этого несчастья посыпались одно за другим. То материнским молоком едва не захлебнётся, то с кроватки упадёт и чего-нибудь сломает, то в печку залезет погреться, заснёт, а мать не заметит, да огонь начнёт разводить. И всё в том же духе. Но ладно бы только ему не везло, а то с кем ни заговорит, кого ни коснётся, неудача как зараза перекидывается. И как назло Род непомерной силой наделил. В играх со сверстниками мало того, что сам ногу подвернёт, так ещё при падении за кого ухватится, ему чё-нить не только порвёт, но и вывернет. Помогать начнёт, например, корову до дому проводить, она встанет как в столбняке и ни с места. Он её за рог – рог прочь. Воды поднести – обязательно когда ведро берёт, случайно либо плечом человека зацепит, либо ведром, и как нарочно колодец окажется открытым. Человек в него судаком и влетит. Причём сверху обязательно Ждан приземлится. А был случай, когда ему то ли с дуру, то ли потому что таким образом решили избавиться хотя бы от одной проблемы, доверили овин у дальнего поля охранять. Из соседних сёл пришли вести о душегубах, специализирующихся на грабеже данных сельскохозяйственных строений. В ближайшей деревне подобное заведение обнесли начисто. Стало быть скоро незваные гости припожалуют. Поселяне и сами бы рады защищать имущество, но испугала чудовищная жестокость, с которой налётчики убивают сторожей. Поэтому на сходе постановили, что сельскую собственность от посягательств криминала будет охранять Ждан. Тот на радостях и согласился. Родители, то ли потому что замучил их своим невезением, то ли решили реабилитировать сына перед народом, через это дело показав, что он хоть на что-то годится, согласились с выдвинутым предложением. И что вы думаете, погибли все воры от руки Жданчика. Правда и овин сгорел дотла, вместе с содержимым, но Недомыка выжил и даже нигде ничё.

Дело обстояло так: наступила осень, ночь выдалась холодной, вот и решил Недомыка, а ему к тому времени исполнилось три года, хотя выглядел на двенадцать, согреться. Но не разводить же костёр в овине. К тому же для этого надо замок сломать, дверь открыть, внутрь зайти, то есть сплошная маята. Да и родители строго настрого запретили это делать. Но что жечь? Он походил в поисках топлива по округе. В смысле вокруг овина. Кроме травы ничего путного не обнаружилось. А тащиться в лес, что темнеет метрах в двадцати, слишком далеко. К тому же он много раз туда ходил, но поленцев, коими топят печь, не видел даже днём. А сейчас ночь и хрен чё найдёшь. Пришлось домой за ними сбегать. Естественно поленницу он на себя опрокинул, потому что решил достать дрова с самого низу. Как он потом объяснял, форма у них показалась более сухая. Как связана форма и содержание не совсем понятно, и селяне так надолго задумались, что едва мозги не закипели. А пока дуралей за дровами бегал, воры в овин и забрались. Естественно – всё на руках то не унести – они приехали на телеге. Ждан, не будь дураком, лошадь заметил сразу: после того, как она с испугу лягнула его в лоб. Благо лоб оказался крепче подкованного копыта, и Недомыке осталось лишь беззлобно выругаться на безмозглую скотину. И тут его осенило: а лошадь то здесь неспроста! Да и телега позади неё на это указывает. Ждан задумчиво поковырялся в носу. Очевидно, палец зацепил единственную извилину в головном мозге. Она на мгновение проснулась, и этого вполне хватило, чтобы обработать поступившую информация. И – О чудо! – возникла мысль, гласившая, что лошадь и телега – суть переодетые воры. Ждан разработал сложный план действия, состоящий из двух пунктов: первый, необходимо не дать ряженым ворам пробраться в овин, и второй, набить им морду или хотя бы напугать. Последовательность действий не вызвала сомнения даже у дурака. Сначала он запер дверь, оказавшуюся почему-то открытой. Пришлось подпереть её парой поленьев и оглоблями, которые по слепоте душевной принял за длинные чурки. Затем сделал вид, что интересуется пэйзажэм, даже засвистел весёленький мотивчик для отвлечения внимания. И когда по определённым признакам – опыт оперативника не пропьёшь – понял, что лошадь заморочена, он медленно, шажками начал подкрадываться к переодетым ворам. Никто не любит, когда его бьют по морде кулаком. Копытному это тоже не понравилось и напугало до коликов. Нечастное животное быстро затерялось в темноте леса. Грохот телеги и возмущенное ржание ещё долго заглушали ночные шорохи.

Воры, проникшие незаконным путём в овин, услыхали дикие вопли с улицы и заметили, что дверь кто-то закрыл.

– Спалились! – поняли они.

Ножи грозно блеснули в проникающем через крохотное оконце лунном свете. Преступники приготовились резать и пырять, кромсать и ковырять, тыкать и засаживать, а также «расписывать» под хохлому, гжель, палех и даже чернение по серебру. Но в овин никто не вошёл. Воры, царствия им небесного на раскалённой сковородке, были людьми тёртыми, профессионально разбирались в поведении охраны, поэтому решили, что враг придумал уловку, мол, стоит выйти, их по темечку дрынами и приголубят.

– Нас на мякине не проведёшь, – подумали они, рассредоточились вокруг двери, и решили дождаться момента, когда поселяне сами не выдержать и зайдут в овин. Зря!!! Но кто знал?

В это время Недомыка соорудил маленький костерок прямо около стены овина, и с наслаждением подставил ладошки. Огонь благодушно фырчал, из непросушенной древесины пыхали фонтанчики пара, крохотные искорки осыпали окружающее пространство. Лоскуты пахнущего смолой дымка потянулись вверх. Воры уловили знакомый с детства аромат. Вывод напрашивался сам собой: одуревшие селяне решили сжечь их заживо. Попытки пробраться сквозь крохотное окно результата не дали. Точнее дали – нулевой. Поиск лазеек между толстыми брёвнами стен тоже ни к чему не привёл. Осталось одно – прорываться с боем через дверь. Но её умело подпёрли снаружи, что доказало тёмный умысел негуманных селян.

Первые попытки душегубов выбраться на свободу заставили Ждана насторожиться. В овине происходило что-то странное. Конечно, это могли быть и мыши, но вроде они так шуметь не могут. Надо проверить. Поднимаясь, он наступил на поленце, оно поехало, и Ждан едва не угодил в костёр. Точнее угодил, но заступивший на дежурство бог-хранитель миловал и опалились только лапти, да штанины слегка прихватило.

Подойдя к двери, Недомыка прислушался. Изнутри раздались какие-то шорохи и шёпот. Безмозглый отрок понял: лошадь с телегой, совершив обманный манёвр, всё-таки пробралась в овин. Но каким образом они туда попали, если дверь до сих пор придавлена двумя поленцами и оглоблями? Ответ нашёлся сразу: пока он разжигал костёр, лошадь сумела отпереть дверь и пробраться с телегой внутрь. А поскольку у скотины копыта длинные, она, высунувшись из окошка, в котором даже воробей застрянет, смогла достать до двери и снова её подпереть.

– Но зачем она это сделала? – задал он себе вопрос.

Ответ выскочил из глубины подсознания как прыщ на лице подростка: воры сообразили, что если дверь оставить открытой, то кто-нибудь это заметит и тогда им несдобровать. Поэтому злодеи подпёрли её снаружи, создав видимость запертости овина, а сами спокойно расхищают деревенское имущество.

– Наверное, много уже унесли, – подумал Недомыка. – Надо позвать людей, но сначала забью окно.

Он смело бросился на амбразуру с несколькими полешками наперевес, и постарался так, что теперь их можно выколупнуть лишь разобрав овин. Теперь надо привести поселян. Эх, как же его теперь отблагодарят! Он метнулся в село.

Воры заметили, что некто забил окно, тем самым отрезав путь к отступлению, и даже от возможности глотнуть свежего воздуху. Клаустрофобия дело неприятное, особенно когда тебя хотят спалить заживо. Ни один человек ни до, ни после не долбился с таким остервенением о стены и дверь. Душегубы даже попытались взлететь, чтобы пробраться через крышу. Эти действия только усугубили ситуацию: когда Ждан зацепил костёр лаптями, с десяток угольков упали аккурат под нижний венец. Лето выдалось жарким, а осень сухой. Нет, может всё и обошлось бы, но воры заразились неудачливостью. Предпринятые шаги по освобождению себя любимых привели к тому, что мох, проложенный между брёвнами, выпал прямо на угольки. Не прошло и секунды, как вспыхнуло пламя. Опять же может всё бы и обошлось, но из-за жаркого лета и сухой осени из древесины, а овин сложили из ели, выделилось слишком много смолы. Она загорелась в первую очередь, а от неё и венцы. Короче, пока охранник бегал домой, рассказывал всё родителям, которые на радостях едва прямо посередь ночи праздник не учинили, предварительно разбудив и собрав соседей; пока до старосты добрались; пока он отказывался пить медовуху и убеждал, что нужно сначала с ворами разобраться и вообще убедиться в их наличии, быстро занялась стенка овина, а от неё и всё здание. Поселяне заметили пожар, когда строение запылало как чучело на масленицу. Короче, овин спасти не удалось. Сгорели и воры, и пшеница. Конечно, по обнаруженным на пепелище поджаренным жмурам узнали, что Ждан не врал, но всё село осталось без посевных. Благо хоть по привычке большую часть урожая хранили в домах, а то не миновать голодной зимы. С другой стороны от воров избавились, поэтому как-то нехорошо наказывать, но и поощрять не стали, ограничившись злобными взглядами. Ждан потом долго бродил по пепелищу, пытаясь отыскать подковы, дабы убедиться, что именно эти воры пробрались в овин и приняли лютую смерть.

Дальше дела пошли совсем худо. Пойдёт косить – либо косу дугой согнёт, либо кому-нибудь ногу оттяпает. Один раз по грибы пошёл, заблудился. Всем миром радовались, то есть искали. Он каким-то чудом вернулся в опустевшее село, увидел, что дома никого, ну и отправился на поиски сограждан. Но тут домой вернулись родители. На пороге стоит корзинка с грибами, в смысле с грибом – мухомором. И тот червивый. Ага, сыночка приходил. Но куда делся? Следы идут в лес. Значит искать их пошёл. Люди опять на поиски. Две недели друг за дружкой ходили. Так Недомыка, когда возвращался, жратаньки то хотца, сначала подъел всё у себя в доме, потом по соседям пошёл. То капустки квашенной восхотелось, то молочка, то вдруг в туалет приспичило, из-за чего кадушка с капустой на полу, корова – без сосков, туалет посреди двора красуется и пахнет, и всё в таком духе. Поэтому односельчане искали его не для того чтобы помочь родителям, а из праведного чувства мести. Благо опять несчастье спасло. Нашли парня в лесу уже к вечеру, подранным, в рваной одежде, но живым. Оказывается, на него вышла стая волков. Глупые животные не знали, чем может обернуться встреча с Недомыкой и напали на, казалось, безоружного человека. Ждан со страху заработал кулаками как слепой каратист на разборке. Во все стороны полетели зубы, клочки шерсти, послышался хруст костей. Его поранить, конечно, успели, волки напали со всех сторон сразу, но вот какая незадача, стоило коснуться человека, как ноги вдруг заплелись, цеплялись друг за друга, а вместо одежды и плоти жертвы в рот попадали лапы и хвосты соплеменников. Хруст и визг усилился. Пятеро волчар погибли смертью храбрых, перегрызя друг другу глотки или получив увечья несовместимые с жизнью, а шестеро выживших как могли ухромали в чащу, подальше от страшного двуногого существа. Недомыка рваный, подранный, весь в соплях, слюнях, и расстройстве долго вертелся на месте, полагая, что противник отступил, дабы перегруппироваться и напасть с тыла. Что такое «тыл» он не знал, но звучало некогда услышанное и некстати вспомнившееся слово невероятно пугающе.

Когда на него вышла поисковая группа, Ждан решил, что как и лошадь с телегой перед овином – это маскировка, а на самом деле сие не люди есть, а волки позорные. Поселяне едва избежали лютой смерти, и спасло лишь то, что родители недоразумения оказались среди них. И то Недомыка долго присматривался к родственникам, учинив им настоящий допрос с пристрастием, сто раз задавая один и тот же вопрос:

– Мама, папа, это вы?

Лишь когда терпение родителей сошло на нет, и они решили бросить тупого дитятю в лесу, Ждан поверил, что это не обман здрения и не морок. От радости он переломал пятерым руки, троим слегка повредил шею, а старосте от избытка чувств вывернул ногу, почему-то посчитав, что это рука, и вцепившись в неё пятернёй. Кто успел, прыснул в разные стороны и, по партизански прислушиваясь и приглядываясь, вертался домой огородами. Но прежде чем зайти в село каждый долго пялился в ночь, словно на предмет наличия супостата. Причём некоторые, возвращались странным зигзугом, но не потому, что хотели сбить со следа, а по причине банального блуждания.

В общем люди начали конкретно сторониться Ждана, а когда исполнилось четыре года, хотя выглядел как шестнадцатилетний крепыш, вообще избегать. Как увидят, что из дому вышел, так во дворы забегают, калитки, ставни, двери едва не заколачивают. Видели родители, что не будет ему жизни в селе, вот и решили – пусть по миру походит. Мир испуганно замер в напряжении и ожидании конца себя.

Бродил Ждан по миру долго, почти трое суток. Как вышел из деревни, так сразу и бродил, в смысле заблудился в трёх соснах. Благо птицам, устроившим на деревьях гнёзда, надоело постоянно ожидать подляны от непрошенного гостя, и они устроили налёт с бомбометанием. Недомыке сие не понравилось, пришлось податься в бега. Кривая вывела на дорогу, а уж она к первому населенному пункту: первому и последнему, где попытался устроиться на работу. Крупный посёлок под названием «Мастера», больше напоминающий небольшой город средневекового стиля, удачно расположился на пути торговых и финансовых потоков между крупными городами Словенском и Перемышлем. Приходящие в него обозы и люди из обоих городов постоянно в чём-то нуждались. Оно и понятно, дорог тогда хороших тоже не было, из-за чего упряжь растягивалась, подковы стачивались или терялись, провиант заканчивался, да и поспать в человеческих условиях даже конь не откажется. Поэтому бизнес, представленный ремесленными мастерскими, конемойками и гостиницами, процветал. Ждану радовались на каждом предприятии , поскольку нехватка рук в таких местах ощущается наиболее остро. Особенно если учесть, что новоприбывший брался за любую, даже самую грязную и тяжёлую работу. На скотном дворе ему доверили вывоз навоза, в одном из постоялых дворов – роль вышибалы, в кожевенных мастерских – отмачивателя кож, у горшечника посчастливилось поработать миксером, кузнецу требовался подмастерье. Результат оказался плачевным для всех. Но обо всём по порядку. Первым, кому «посчастливилось» принять на работу Ждана, оказался фермер. Скотопромышленник окинул паренька скептическим взглядом. Работник оказался статным, широким в плечах, с крепкими руками и полным отсутствием интеллекта в глазах. Это радовало, потому как такой много за услуги не потребует, а потребует, так можно надуть при выплате оклада. А что оклад может быть маленьким подтверждала и одёжка: простые сапоги, белая полотняная рубаха, подпоясанная кушаком, и чёрные холщовые штаны из грубой нити.

Задание, которое Ждан получил от первого работодателя – уборка навоза на ферме. Недомыка подошёл к делу ответственно и творчески. Полдня работы – и всё выскоблено до грунта. Только парень решил, что поскольку очищенная от навоза земля пахнет навозом, значит она тоже навоз, и её также необходимо убрать. В результате внутри помещения образовалась приличная яма. Осенний день выдался солнечным. Фермер выгнал коров погреться на солнышко, да травки пощипать. И как обычно по возвращении загнал в стойло. Откуда он мог знать, что Недомыка прокопал метрополитен. Вернувшиеся домой животные переломали все ноги. Фермер не понимая, что произошло, тоже ринулся в здание, а поскольку в помещении стоял сумрак, не заметил ямы. Нет, ему повезло, упал на мягкое, но получить несколько раз копытом в колобок и при этом остаться весёлым, бодрым и в сознании не каждый сможет. Фермер не смог. Его, отправленного в нокаут с мягким переходом в лёгкую кому, спас Ждан. А вот покалеченную скотину пришлось пустить под нож. Благо хоть полстада уцелело, только несчастные животные перепугались настолько, что надои сошли на нет. Выжившие коровы долго икали и ни в какую с пастбища не хотели заходить на ферму, как пастухи ни щелкали хлыстами и не орали, выкрикивая весь запас оскорблений и словесных надругательств. Ждану повезло, что предприниматель отключился на неделю, а то бы покрывать ему расходы до конца своих дней. Об увольнении ему сообщила жена скотопромышленника.

Следующим, к кому устроился, оказался хозяин постоялого двора. Слёзный рассказ о случившемся вызвал у владельца ресторанно-гостиничного комплекса гомерический хохот. С фермером он был на ножах из-за поставок мяса по чрезмерно завышенной цене. Получалось, что Недомыка оказал неоценимую услугу: пришлось забить слишком много скотины. Это значит, что теперь реализовать весь товар сразу будет трудно. Сохранить же его в подполах долго не удастся, да и кубатура для такого объёма маловата. Отсюда вытекает, что от мяса попытаются избавиться как можно быстрее, начало то осени выдалось жарким. А сие возможно лишь в том случае, если цена вопроса будет низкой. Хозяин радостно потёр ладони и со словами: – Раз ты такой здоровый… – предложил Ждану выпроваживать особо шумных, буянящих и строптивых клиентов. Вскоре у местного лекаря появилось ещё несколько коматозников. Дело было так: в первый же вечер, когда Недомыка заступил на вахту, хозяин встречал купца с сыновьями из Словенска. Для них забронировали лучшие номера и под ужин – лучшие блюда. На запивон приготовили вино из Греции почти сорокалетней выдержки. Гости укушались во всех смыслах слова, особенно если учесть, что алкоголь оказался на редкость крепким. К тому же его полирнули местной медовухой, стакан которой сбивает с ног и медведя. Купец и его отпрыски оказались людьми крепкими, поэтому сознания не потеряли, однако их поведение дало крен в сторону агрессии. Отборная ругань полилась на посетителей заведения, расположенного на первом этаже гостиницы, где и гуляли гости. Богатей энд сыновья растопыривали пальцы, пускали сопли пузырём и показывали зубы в наколках. Особенно старался самый младший из сынков, довольно чахлый, тощий и щербатый. Такому в обычной ситуации хочется челюсть на затылок повернуть, а когда крутит перед твоим носом фигу, брызгает в лицо слюнями и хамит как Ксения Сопляк после косяка, сам бог велел. Но из посетителей его никто не тронул, поскольку за спиной сыночка стояла дюжина крепких молодцев в полном доспешном облачении и при холодном оружии.

Перед работой Недомыке зачитали краткий инструктаж, одно из правил которого гласило: «Если посетитель ведёт себя вызывающе, то его следует попытаться успокоить словесно. В случае, если подобные действия не возымели должного результата, то буяна надлежит спокойно проводить до двери и оставить на воздухе до прихода в себя. Применять силу и вытуривать наглеца из заведения разрешается только тогда, когда вышеперечисленные действия ни к чему не привели, а клиент продолжает вести себя агрессивно и может нанести отдыхающим какое-либо увечье или явится причиной смертельного исхода. Калечить или убивать постояльца строго-настрого запрещается, потому что это навредит репутации заведения и плохо скажется на бизнесе». Ждан решил строго следовать инструкциям. На его просьбу успокоится, младший сынок купца пришёл в неистовство и, вращая кулаками как гопник после литра «Столичной», пошёл навстречу телесным повреждениям. Пришлось перейти ко второму пункту «Руководства усмирения агрессивных клиентов». Попытка вывести молодого отморозка на воздух привела к тому, что Ждан два раза огрёб кулаком по морде. После чего вмешалась охрана. Крепкие ребята схватили Недомыку за руки, а неугомонный отрок продолжал наносить удары по корпусу и голове. Папахен рукоплескал, наблюдая за действиями чада. Остальные сынки тоже решили немного поглумиться над беззащитной жертвой. Один из них нанёс удар Недомыке в пах. Ослепляющая боль ударила в голову, огнём растеклась по телу, наполняя мышцы дурной силой. Новоявленный вышибала плохо соображал и не совсем понимал, что делает, но попытался чётко следовать букве инструкции. Двенадцать дюжих молодцев пушинками разлетелись от мощного движения плеч жертвы. Стальные пальцы вцепились в шкирдяк младшего сынка, и он сизым голубем полетел к двери. На воздух так сказать. На Ждана насели со всех сторон, удары посыпались отовсюду. Показалось, что слышится окрик хозяина, но бушующая в груди обида – ведь ничего плохого никому не сделал – вырвалась наружу зубодробильными действиями. Однако даже в такой ситуации Недомыка пытался действовать согласно правилам: один голубок летел в дверной проём за другим. Последним оказался хозяин заведения, попавший под горячую руку. И всё бы обошлось, но от боли в паху, да и по башке кто-то табуреткой отоварил, Ждан утратил чёткость зрения, отчего в глазах постоянно двоилось и где-то даже троилось. Он-то думал, что кидает гостей в дверь, но она оказалась совсем в другом, неожиданном месте. Если бы гости вылетали наружу, то пролетев пару метров, падали на землю и получали синяки, да лёгкие ушибы. Но на месте двери оказалась деревянная стена из столетних сосен. После тарана головой столь твёрдой поверхности никому из гостей не удалось не только подняться, но даже остаться в сознании. И как ни аплодировали Недомыке остальные посетители постоялого двора, уволить его все-таки пришлось. Об этом сообщил управляющий, благоразумно державшийся от драки на почтительном расстоянии.

Сарафанное радио сработало безукоризненно и за несколько минут весь поселок узнал о случившемся. Кожевенных и шкурных дел мастер принял парня как родного. Даже стол накрыл. Этим он выразил признательность Ждану за наказание купца, отказавшего в женитьбе одного из своих сыновей на его дочери. К тому же богатей постоянно привозил шкуры в деревню по низким ценам и являлся серьёзным конкурентом. Теперь этого не будет долго, а если посчастливится, то никогда. А поскольку благодетель оказался безработным, кожевник предложил ему заняться выделкой шкур. Работа непыльная, на свежем воздухе, нагрузки посильные, и заключаются в том, что необходимо замачивать воловьи шкуры в мастерской, и через некоторое время таскать к реке, чтобы смыть с них раствор. Для этого требовалась недюжинная сила. Вроде всё понятно, идёшь в мастерскую, берёшь шкуры, погружаешь в раствор, после относишь к реке, где хорошенько промываешь. Затем возвращаешься в мастерскую, развешиваешь шкуры, чтобы обсохли равномерно и не потрескались, и лишь после этого из них можно что-то изготовить. Недомыка принялся за работу с усердием японца-трудоголика. И надо же иметь такую силищу: если до него удавалось отмыть от раствора десятка полтора шкур за день, то Ждан по-стахановски выдавал сто норм. Работодатель не нарадовался на нового работника. Даже уволил остальных. Небольшой подсчёт показал, что благодаря новичку сэкономленных на зарплатах денег хватит на покупку даже аглицкого племенного быка породы «Бынтли», шкура коего отличается удивительной эластичностью и прочностью. От открывающихся перспектив и потенциальной прибыли закружилась голова.