Текст книги "Покойница для куклы"

E io si lo soсhe sei con me con m tu mia luna tu sei qui con me…

– Чего надо?

– Некоторые мелочи, связанные с убийством…

…Mio sole tu sei qui con me…

– …вашей квартирной хозяйки. Иначе не назвать. Особа была паскудная, и никому не хочется заниматься этим делом. Но убийство было. Это факт. Вас очень хорошо отрекомендовали бывшие подруги. Вы знаете, о ком я говорю.

Con me con me con me

– С ними я не общаюсь. Я начинаю новую жизнь. Без нищеты и унижений.

Time to say goodbye paesi che non ho mai

– Да, это хорошо. Но надо поговорить…

Veduto e vissuto con teadesso si li vivro …с вами в менее формальной обстановке. Назначьте время сами, но поторопитесь. Это в ваших интересах.

Conte partiro suna vi per mari che iolo so

– Завтра в моей мастерской.

No non one sis tono piucon teio lirivivro. В десять. Адрес знаете?

– Смотрел шоу. Благодаря ему и отыскал вас.

Con te partirosu navi per mariche io lo so До встречи. Conte partiro

И Бьерк исчез. su navi per mari che Хейдвиг сжала банку io lo so с недопитой no no non колой – и залила себе платье. esistono piu пока не закончилось камлание на сцене, нужно было выбираться отсюда – с Иколом или без него. Она быстро покинула ложу, спустилась по темным ступенькам, сломав обе шпильки, захватила в гардеробе свои меха, накинула их на плечи и поковыляла к машине, которой почему-то не оказалось на месте. За эти несколько минут Хейдвиг уже успела задубеть на холоде, а тут еще начался мерзкий моросящий дождь. Хейдвиг пришлось бежать к ближайшему такси.

– До сноб… набережной сколько стоит?

Водила прикинулся, что не расслышал. Тогда Хейдвиг порылась в сумочке, достала оттуда купюру и помахала ею перед стеклом. Только после этого процесс пошел.

Наконец, Хейдвиг вышла из такси и поднялась к лавке. В дверях торчал листок бумаги. Она взяла его, открыла двери и, когда вошла, включила свет, развернула его и узнала знакомый почерк. «Ну и сволочь ты, Макс, – подумала она. – Да, приходи в десять. И я сразу же тебя сдам. Не такая я дура. Триста тысяч налом!» Она поднялась в гостиную, бросила бумажку в пепельницу и подожгла. Пламя быстро съело ее милостивый подарок и мгновенно погасло, потому что Хейдвиг больше ничего ему дарить не собиралась. «Успокоиться и спать», – решила Хейдвиг, надеясь, что такой день больше не повторится, иначе – прямиком в дурилу. Надо приготовить чего-нибудь успокоительного и в постель. Она спустилась на кухню, начала заваривать чай. Чуть слышно скрипнули двери. Хейдвиг оглянулась. Во мраке все же можно было различить маленькие силуэты с блестящими глазками. От испуга Хейдвиг выпустила из рук чайник – и он разбился об пол. Кипяток чуть не попал ей на ноги. Силуэты, между тем, принялись раскачиваться и монотонно затянули уже знакомое ей слово KUOLEMA… KUOLEMA… KUOLEMA… На миг Хейдвиг закрыла глаза – и все кончилось. За дверью никого не было. Они же закрыты, да! Она сама их закрывала. А чайник? Пластмассовые осколки лежали на полу в кипятке, от которого поднимался пар. «Ну, все… Завтра придет коп, завтра придет Макс, пусть забирают меня отсюда», – подумала Хейдвиг.

Ночь она провела в кошмарах. Все попытки заснуть были напрасны. Ей казалось, что куклы идут к ней и хотят забрать у нее глаза. Заснула Хейдвиг почти под утро. Но будильник не дал ей насладиться последними мгновениями сна.

***

Хейдвиг смотрела в зеркало – и пугалась саму себя. В ночной рубашке она была похожа на покойницу или призрака из дешевых ужастиков. От светской львицы не осталось и следа. Волосы дыбом, под глазами – синюшные круги и отеки, вокруг зрачков – красные сетки сосудов. Бледная, выражение лица – усталое и испуганное… Рот перекошен… «Ужас, а я еще и не накрашена», – пыталась она шутить над собой, но выходило так скверно, что именно сейчас она перепугалась еще больше. Открыв холодную воду, Хейдвиг сунула голову под ледяную струю. Это немного ее успокоило, но тревожность не сняло. Она не забыла о двух неожиданных визитах. Назначенных на одно время. Что делать с Максом, она уже знала, а что с чертовым копом?..О каком он там убийстве говорил? Скандальщицы? Так туда ей и дорога. Нет, все надо валить на тех дур. Их нашли, пусть и отвечают. Одно Хейдвиг знала точно: Скандальщицу убили до ее последнего появления в апартаментах.

Она подняла голову. На полке над умывальником все было как всегда, кроме одного: зубная щетка находилась не в стакане, а в руке светловолосой латышки, которая застыла с ней, словно с древком флага. Хейдвиг потянула щетку на себя. Кукла не отпускала. Тогда пришлось приложить усилия – напрасно. Кукла сопротивлялась все сильнее. Хейдвиг решила сделать по-своему. Она схватила куклу за туловище, выдавила пасту на щетку и стала чистить зубы. Как только она закончила и еще не успела поставить игрушку на полку, кукла размахнулась и засадила щеткой Хейдвиг прямо в глаз. К счастью, Хейдвиг успела закрыть глаза, а то щетинки пробили бы глазное яблоко. Но все равно было больно. Отшвырнув куклу, она кинулась на кухню, достала льда и приложила его к распухшим векам. Где-то минут через двадцать боль прошла, но красный глаз так подходил к синяку-кайме!

Стук в дверь. Хейдвиг уже и не знала, куда бежать. Кто бы ни был, кошмар прекратится. Она побежала открывать – и в лавку ввалился Макс.

– Кого вижу! Чертовка! Твой новый тебя лупит? – и он пальцем ткнул в недавно полученный синяк на глазу.

– Ты сам не лучше, подонок. Говори, чего приперся?

– Сейчас я на мели. Нужны бабки. Обычно такой дряни, как всякие шоу, я не смотрю, а тут в баре вижу – ты в ящике раскроила какую-то блядь. Да еще и джек-пот сорвала. Делиться надо. Вот как ты взлетела. На твоих глыбах так быстро не разживешься.

Хейдвиг так и захотелось врезать чем-нибудь по самодовольной квадратной морде Макса. Идеальное телосложение, чтобы быть шкафом из дерева, даже глаза типа того. Рот как ящик для поглощения еды и пива, что она тогда в нем нашла? Лучшая защита – нападение.

– Ничего не дам, – отрезала она. – Ты меня сам сюда впихнул, память что ли отшибло? Сколько тебе за это дали?

На сей раз пришла очередь удивляться Максу.

– Я? Сюда? Когда б я успел?

– Ты мне сам на Хэллоуин звонил, сказал: мотай в клуб, и вот результат – у меня под глазом!

– Какого фига клуба?

– Голос был твой. Я хорошо расслышала.

– А под кайфом не была?

– Я дерьмо всякое не юзаю. Если то был не ты – мотай отсюда.

Коричневые, как дуб, глаза Макса сделались злыми, он схватил Хейдвиг за плечи и начал ее трясти. Рот сжался в узкую щель, а пальцы крепко впились в ее тело. Хейдвиг ойкнула, а потом засадила Максу коленом в пах. Макс согнулся и со стоном рухнул на колени, а Хейдвиг отпрыгнула в сторону.

– Что? Вот так нравится? – крикнула Хейдвиг. – Ничего не дам. Все мое, придурок. Я помню твою сучку, с которой я тебя увидела. Ты тогда меня убедил. А сейчас – нет! – она нагнулась к нему и прошептала, чтобы никто не слышал, – Забери меня.

– Сдвинутая! – простонал Макс. —Каких грибов объелась?

– Здесь творится что-то странное, страшное. Меня пытались убить, – прошептала Хейдвиг.

– Кто? – Макс медленно приходил в себя.

– Куклы с полок.

– Нет, по тебе дурила плачет. С тобой и сам сбрендю. Оставайся здесь со своими маленькими убийцами, – Макс уже полностью пришел в себя. – А про бабки я помню, еще зайду. Когда нормальной станешь.

– А вот я так не думаю, госпожа, Мрцана, – раздался с порога спокойный голос. – Этому молодому человеку придется остаться здесь, потому что я расслышал его последние слова. Он вас ударил?

Бьерк вошел незаметно, даже не было слышно, как он открыл и закрыл за собой дверь – ничего нигде не звенело. Да, он уже был в летах, а лицо напоминало морду довольного кота, и голос у него был по-кошачьи ласковым, как тогда, в опере.

– Мрца-ца-ца, тьфу. Имя нечеловеческое выдумала, – оскалился Макс. – Мне нефиг перетирать с этим старым чучелом. Это он? Ну так и трахайся с ним.

– Он коп, – выпалила Хейдвиг. – Извиняюсь, господин из полиции.

– Пустое, – спокойно ответил Бьерк. – Этот Макс – я нормально расслышал? – так вот, этот Макс тоже остается. Разговор будет интересный, гораздо интереснее, чем я ожидал. Куда пройдем? – вопрос относился к Хейдвиг.

– Наверх в гостиную.

– Какие слова выучила… гостиная!

На это Хейдвиг ничего не ответила. Она пошла наверх. Макс и Бьерк – следом. Она открыла двери и схватилась за лицо. Все места, куда можно было сесть, были заняты… куклами. Она закрыла двери.

– Лучше в спальню, – еле проговорила она.

– Что-то новое из твоих приколов? – Макс словно взбесился, цепляясь к каждому слову Хейдвиг, а агент Бьерк беспристрастно наблюдал за этим.

Хоть в спальне оккупации не было. Хейдвиг облегченно вздохнула.

– Прошу, агент, – тихо сказала она. – И ты проходи, шкаф.

Последнее замечание касалось Макса. Войдя, он сразу завалился на кровать.

– Ну что, будешь давать натурой? – спросил он занудным тоном.

– Ну, раз так, – безэмоционально вынес приговор Бьерк, – вызываю подкрепление. Надеюсь, у госпожи Мрцаны, есть веские причины для вызова?

– Вторжение в частную собственность и шантаж подойдут?

– Вполне, – заверил агент.

Макс быстро сел на кровати.

– Въехал. Что тут?

Бьерк разместился на стуле. Хейдвиг – рядом с туалетным столиком.

– Гудрун Бокк вам знакома? Прозвище – Скандальщица.

– Такая жирная и набуханая? Нет, – ответил Макс.

– Я снимала у нее квартиру, – сказала Хейдвиг.

– Вы знаете, что она недавно была убита. Об этом сообщали в новостях. Точную дату эксперт пока не установил, но приблизительно – начало ноября. Я считаю, третьего. Где каждый из вас был третьего и четвертого, и какие у вас были планы на те дни? Также я хочу знать, что помешало выполнению того или иного пунктика, подробности обязательны. Что может сказать госпожа Мрцана?

– Ничего особенного, господин Бьерк. Еще первого числа я съехала с квартиры.

– Почему?

– Мне нечем было платить, а в последний день октября мне порезали сумочку в подземке, последние деньги украли. А тут мне неожиданно подвернулась новая работа, жилье предложили. Я не могла отказаться. Лучше все, что угодно, а не те апартаменты.

– Вы обращались в полицию с заявлением об ограблении?

– Нет. Я не успела, в тот день все произошло так быстро, это был мой шанс на лучшую жизнь.

– Да, я вижу, – агент задумался на минуту, а потом продолжил: – Что сейчас может мне рассказать ваш Макс? Что он делал с тридцать первого октября по третье ноября?

– Я отказываюсь. Это не допрос, – дерзко отрезал Макс.

– Тридцать первого вы весь день мотались по станциям подземки, – ответил Бьерк, – и работали.

– Он безработный, – возразила Хейдвиг.

– Получаю социалку, и что с того?

– И чтобы улучшить свое положение чистите карманы и сумочки от мусора, – усмехнулся агент. – Вагоны в поездах с недавнего времени оснащены скрытыми камерами наблюдения, поэтому вашу работу мы оценили. Грубо работаете, юноша. Даже девушку свою порезали…. На записи, несмотря на давку, ваше лицо было очень хорошо видно. Прекрасное доказательство того, что вы ограбили госпожу Мрцану, украли у нее последние гроши. Даже не знаю, на что их можно потратить.

– Так это был ты, подонок? – Хейдвиг еле сдерживалась, чтобы не наброситься на Макса.

– Мой звонок тебя спас, сама же говорила…

– Ты мне не звонил!

– Как интересно, – промурлыкал Бьерк. —Можно поподробнее о звонке?

– Не успела я вернуться домой, как позвонил Макс, вызвал в клуб, сказал, что там будет работа. Вот и все, – сообщила Хейдвиг.

– А потом? Где вы были?

– Обустраивалась здесь, – легко соврала Хейдвиг, а то, как бы лишнего не сболтнуть. – Нужно было привыкать жить по-человечески. Потом я дня через два, точно не скажу, заехала назад и забрала вещи.

– Тогда видели ныне убитую живой? – спросил Бьерк.

– Да, был скандал. Она как всегда была пьяна. Я еле забрала свои вещи.

– И последний вопрос, скорее из интереса, – продолжил агент. – В квартире были камни и гипсовые слепки. Можно спросить, зачем?

– По профессии я скульптор. Это был мой рабочий материал.

– Где-то выставлялись?

– Нет, я отошла от этого. Здесь работать гораздо выгоднее.

– Это все уже видят, – недовольно крикнул Макс.

– Пока, госпожа Мрцана, можете быть свободны. Ваше дознание на многое пролило свет, а с вашим Максом я еще хочу поговорить.

– Это о чем? – нахально спросил Макс.

– О твоих отпечатках в квартире убитой: там их очень много, – неожиданно прорычал Бьерк.

– Ну и чего? – не менее нахально процедил Макс сквозь зубы. – Она не пускала меня. Мы жили вместе, в этом нет криминала.

– Да, он часто заходил, – спокойно сказала Хейдвиг. – У нас была связь, но вместе мы не жили. Жалею сейчас, что сожгла эту чертову записку.

– А этот тип вам угрожал? – ласково спросил Бьерк.

– Пока нет, но деньги вымогал, – резко ответила Хейдвиг. – Он пришел за ними, и поэтому, господин агент, у вас есть возможность общаться с этим отморозком.

– Обвинение тяжкое. Но я вам верю. Он вас так избил?

– Да я и паль…

– ОН! – крикнула Хейдвиг.

Макс взбесился от ярости, набросился на Хейдвиг и начал ее душить, и, наверное, он довел бы дело до конца, если бы не Бьерк. Он схватил тяжелую лампу и с размаха треснул ею Макса по спине. Тот скорчился от боли на полу, а Хейдвиг, не до конца понимая, что происходит, схватила простыню и начала связывать обидчика.

– На меня никто не будет кричать, замахиваться, никто больше никогда не ударит… – прошептала она. – Особенно, такая мразь, как ты.

Макс только смог простонать в ответ.

– Кажется, сломал ему хребет, – сказал Бьерк, бросая лампу на кровать. – Но иначе я бы его не остановил. Возраст уж не тот. А лампа у вас тяжелая, как камень. Вы как?

– Хорошо… Спасибо, господин Бьерк. Вы вызовите полицию?

– Разумеется. Благодаря вашей помощи, подозреваемый номер три у нас, а вам советую написать заявление о вымогательстве, вторжении в частную собственность, побоях и попытке покушения на жизнь. Лет на двадцать потянет, если не больше. Дело серьезное. Кража – мелочь. О ней упоминать нет смысла.

– Я приведу себя в порядок, – ответила Хейдвиг. – Понимаете, я не спала почти всю ночь из-за этого типа.

– Который в ответ не может сказать ни слова, – по-кошачьи промурлыкал Бьерк. – У вас есть телефон?

– Да, в гостиной.

– Можно им воспользоваться?

– Конечно.

Пока Бьерк ходил звонить, Хейдвиг нагнулась и прошептала Максу на ухо:

– Здесь все прослушивают. Я ничего не буду писать. Найди способ сбежать, а то тебя убьют.

Дверь скрипнула – и она быстро встала. Бьерк вошел в комнату.

– А у вас мило. Куклы мне понравились. Вы их мастерите сами?

– Да, сама.

– Вы – настоящее сокровище. Я когда-то рисовал, но пошел в полицию. Мазней не заработаешь, так что я вас понимаю. Сколько сил, сколько сил и времени… За этим типом прибудут минут через пятнадцать, можете не беспокоиться. Все под контролем, под контролем, да.

– Вам действительно понравились мои работы? – спросила Хейдвиг.

– Да, но дорого? Я бы одну такую хотел для внучки.

– Тогда дело решено! – воскликнула Хейдвиг. – Это небольшая мелочь для меня, я могу вас отблагодарить. Идемте в лавку. Там экземпляры гораздо лучше. Считайте, что это вам от меня подарок. И вашей внучке понравится.

– Я не могу принять, это так дорого, – принялся возражать Бьерк тоном кота, только что съевшего тонну рыбы. – Я на…

– … службе, – закончила за него Хейдвиг. – Скажите, разве не может быть так, что вы зашли во время работы как клиент или старый друг? И никаких возражений. Никаких. Хочу сделать вам приятное, – она взяла Бьерка за руку. – Идемте выбирать.

– А вы, может, что-то наденете? – спросил агент. – Сегодня ужасная непогода. Ноябрь, а похоже не декабрь.

– Да, я конечно, что-то накину, – с притворной стыдливостью согласилась Хейдвиг и вышла в гардеробную. Там она достала шелковый длинный халат, обула тапки и снова вошла в спальню.

– Идемте. Нужно будет выбрать подарок до того, как появятся ваши коллеги, – предложила она немного усталым голосом. – Ваша внучка и родственники будут довольны. Вот увидите.

Они спустились в лавку. Бьерк с интересом рассматривал кукол.

– Вы сами все это сделали? – наконец, спросил он.

– Нет, я только начну. Это товар, оставшийся, наверное, от моих предшественниц.

– А с ними что произошло?

– Не знаю, я не интересовалась. Нужно жить сегодняшним днем.

Бьерк еще раз внимательно осмотрел кукол. Он явно растерялся. Ему понравились все, но он не знал, на какой остановить свой выбор.

– Я могу вам помочь? – спросила Хейдвиг.

– Да, госпожа Мрцана. Я в затруднении. Впервые в жизни не знаю, чего хочу.

– Тогда, я знаю, чего вы хотите на самом деле. Я с радостью вам помогу.

Хейдвиг уже знала, каким будет ее выбор. Она сняла с полок китаянку и латышку – тех самых, что едва не довели ее до сумасшествия.

– Вот, держите. Сейчас я их упакую, и вы сможете порадовать вашу внучку.

– Вы так щедры, – Бьерк сжал кукол, как какую-то драгоценность. – Считаю, мы и дальше найдем общий язык по поводу этого дела.

– Разумеется, – ответила Хейдвиг, отыскав две матерчатые сумки. – дайте мне ваше сокровище, и я аккуратно помещу их в эти мешочки. Знаете, мне нравится делать добро добрым людям. Кстати, вы вдохновили меня на идею благотворительных скидок во время Рождества. Что вы на это скажете?

– Идея неплоха, – промурлыкал Бьерк, передавая кукол Хейдвиг. – А как вы думаете справиться с таким большим хозяйством?

– Не так оно и велико, – ответила Хейдвиг, закончив упаковку и передавая мешочки агенту. – Дело здесь в другом. Нужно творить и творить. У меня есть идеи, как изменить внешний вид товара и усовершенствовать его. Я этих займусь в ближайшее время. Да, приглашаю вас на рождественскую распродажу. Для вас у меня будут особые скидки.

Тем временем, двери открылись, и в лавку вошли полицейские. Бьерк сказал им, куда идти, и через несколько минут они вывели Макса в наручниках.

– Вот и все, госпожа Мрцана, – довольно проговорил агент, забирая презенты. – Благодарю вас за подарок. Ваша щедрость – самая лучшая реклама.

Хейдвиг вежливо попрощалась с Бьерком и заперла за ним дверь. Она проголодалась. К тому же надо было привести себя в порядок. Икол мог объявиться, когда ему заблагорассудится. Пошла на кухню, разогрела молока, залила ним мюсли в тарелке. Ела медленно, не было аппетита. Потом, оставив посуду в посудомойке, Хейдвиг поднялась в спальню. С лицом явно нужно было что-то делать. Пришлось замазывать синяк косметикой и терпеть боль. Пришлось закрашивать все лицо, чтобы оно стало белым, как бумага. Теперь осталось выбрать одежду. Под такое выбеленное лицо годилось только одно платье – в бело-красных сердцах и ромбах, точь-в-точь черви и бубны, с тяжелой юбкой-колоколом на обручах. Ничего больше не оставалось, как перевоплотиться в одну из кукол. К платью прилагались такие же чулки и темно-красные туфли на низких каблуках.

Внизу было тихо. Хейдвиг отнесла папку с рисунками в мастерскую – и с ужасом увидела, что ни один из ее набросков, созданных за годы учебы, не годится. Достала чистый лист. Начала рисовать – и где-то через два часа у нее уже был эскиз готового изделия. Работа увлекла ее… Еще, еще, еще эскизов… Вот что поможет ей забыть об этих кошмарах. Она рисовала их в бешеном даже для нее темпе, словно у нее открылось второе дыхание. Десяток новых кукол… пять часов прошло не без пользы. Она выплеснула в свои творения все свои страхи и ужасы, свою неуверенность и неудовлетворенность… почти все по старому маразматику Фрейду… Впрочем, следует посмотреть, что получилось. Хм, очень даже неплохо. Только нужна еще одна мелочь. Добавить цвета. Это уже требовало отдельных идей, а времени на это уже не осталось, потому что Хейдвиг почувствовала его присутствие. У нее за спиной стоял Икол. Он внимательно рассматривал эскизы новых проектов.

– Уже за работой? И так много задумок? – удовлетворенно спросил он. – Хвалю. Даже рад за тебя. Ты так законспирировалась, что ни одни мейк-аппер не нужен. Почему ты так неожиданно покинула оперу, не дослушала финал? Я искал тебя. Ты как вернулась?

– Мне не до смеха и не до вежливости, – хмуро ответила Хейдвиг. – Ты вчера куда-то пропал, а ко мне подсел коп. Какой-то Бьерк.

– Ну и что? Подсел так и подсел, – ухмыльнулся Икол. – Надеюсь, он не приставал к тебе с неприличными предложениями?

– Если бы! Этот старый козел о многом расспрашивал.

– О Корпорации ты что-то рассказывала? – ласково спросил Икол, но Хейдвиг почувствовала, как его пальцы впились ей в плечи, а потом медленно поползли к шее.

– Нет, – твердо ответила она.

– Правильно сделала, – согласился Икол, убирая руки. – О той бумажке ты помнишь. Я вижу. К тебе, кроме него, кто-нибудь еще приходил? Я был здесь по делам, видел полицейскую машину. Кого-то выводили под руки из «Кукольного рая».

– Мой бывший. Представляешь, Икол, он вымогал у меня деньги, а тот коп, как с неба свалился.

– Копы с неба не падают. Здесь что-то другое. Я выясню, кто этот Бьерк. Только скажи мне, ничего не скрывая, зачем он подошел к тебе вчера в опере и чего хотел сегодня?

– Скандальщицу грохнули. У которой я квартиру снимала.

– Тебя подозревает?

– Я все свалила на Макса.

– Ничего плохого в этом не вижу. Ту парочку из ящика добавить как сообщниц – и все готово. Как думаешь?

Хейдвиг только утвердительно кивнула.

– Сейчас бери свои эскизы – и марш в телецентр. Обо всем уже договорились.

– Мне там опять кому-нить морду разрезать?

– Нет, ты должна быть полной противоположностью. Такой, как вчера в опере. Только прикид этот оставим, – пояснил Икол. – Одновременно себе делаешь рекламу. Можешь болтать все, что придет в твою очаровательную головку, но фильтруй слова: они не должны расходиться с теми, которые ты наговорила копу и на шоу. Чуть не забыл: о самой Корпорации – ни слова, ты – частный предприниматель.

– Угу.

– Начало записи через час, но тебе надо предварительно ознакомиться со сценарием. Там не будет прямого эфира, поэтому многое можно будет изменить. Я о твоей морде лица.

Хейдвиг промолчала. Она взяла только что сделанные эскизы, сунула их в папку. Шла, как во сне. Ничего не накинула поверх платья, но холода почти не чувствовала. В этот раз машина была другая, и никаких неудобств не было. Ехали молча. Хейдвиг смотрела только вперед. Сквозь боковые окна на нее обрушивались серость и повседневность зимы, в которые начали превращаться острые новые ощущения. Снег с дождем… По окнам тоскливо текли струйки воды и стучали капли. Серым казался и подбитый куклой глаз, даже грим не смог этого скрыть. Серыми были и красные узоры на платье, серые бубны и серые черви. Серым было все вокруг. Да и она сама была серостью и посредственностью…

Не заметила, как затормозила и остановилась машина. Хейдвиг не слышала, как открылась дверь, не почувствовала, как Икол берет ее за руку, пытаясь вытащить ее наружу. Она автоматически высунула ногу и попала в лужу. Почему именно сегодня снег решил таять? Поверх льда была холодная вода. Дождь и снег не прекращались ни на секунду, загрязняя платье и смывая с лица Хейдвиг неудачно наложенный мейк-ап. Да уж, точно мокрая курица. Хейдвиг стояла в луже и ничего перед собой не видела. Иколу пришлось взять ее на руки и отнести в холл телецентра. Там, в отличие от прошлого раза, Хейдвиг уже ждали.

Дамочка средних лет, за тридцать. Худощавая и стройная, ни намека на целлюлит, тем более, что костюм идеально подчеркивал ее фигуру. Черного цвета жакет и мини-юбка. Удачно на этом фоне выделялась пурпурная кайма. Длинные черные волосы обрамляли овал ее лица – бледного, с орлиным носом, тонкими красными губами, сжатыми в узкую полоску. Острый подбородок. Хищный вид придавали ей желтые, как у кошки, глаза. На указательном пальце правой руки у дамочки красовался перстень с крупным овальным черным камнем. Манжеты рукавов были похожи на крылья летучей мыши и свисали вниз, тоже с пурпурной каймой. Она критическим оком окинула Хейдвиг, а потом мелодичным, и одновременно твердым голосом приказала:

– Марш гримироваться.

И жестом дала понять, что идти нужно за ней.

Когда Хейдвиг очутилась в гримерке, дамочка еще раз осмотрела ее и сказала:

– Придти в себя – 5 минут. Потом придет гример – 15 минут. Еще 20 минут на ознакомление со сценарием. Затем – быстрый прогон на 10 минут. Съемки – 60 минут. И запомни одно: главная здесь – я. Мне нет дела до того, кто ты такая. Твое имя?

– Хе… Мрцана.

– Идиотизм, – спокойно отреагировала дамочка. – Хемрцана… Из канализации что ли? Выкинь «хе» в унитаз. Остальное можешь оставить себе. До следующего шанса.

Хейдвиг ничего не успела ответить на это хамство, потому что дамочка успела хлопнуть дверью и оставить ее одну.

Прошло пять минут, а Хейдвиг еще не пришла в себя, то есть не нацепила довольный жизнью фейс с улыбкой от уха до уха и бодрый вид.

Гримерша появилась на минуту позже озвученного графика. Велела закрыть глаза. Очистила кожу лица от остатков косметики и взялась за дело, которое не отняло много времени. Как только Хейдвиг открыла глаза, то увидела в зеркале совершенно другое лицо: на нее смотрело настоящее приведение с алебастровой кожей, губами, выкрашенными в ядовито-алый цвет, веки стали черными, а на голове возвышался огромный парик, напоминающий масть червей. Хейдвиг подперла голову руками. Ее фейс принял кислый мученический вид. Еще чуть-чуть, и эта усталость ее просто убьет. Она лениво встала, когда ей приказала гримерша, и стояла, пока грязные пятна на платье не исчезли благодаря вмешательству влажных салфеток. Еще не пришло назначенное время, как в гримерке появилась та самая дамочка, встретившая Хейдвиг в холле. Она еще раз окинула Хейдвиг взглядом, ни разу не выказав при этом своего удовлетворения, и с презрением бросила в сторону:

– Не вижу ничего инфернального. Тряпичная кукла. Не годится. Вот бумажки. Учи текст. Все по графику.

На сей раз от нее еще пахло дымом. Она больше ничего не сказала, развернулась и ушла, бросив листки бумаги на пол. Хейдвиг их не коснулась. Она устало опустилась на табурет и глядела на себя в зеркало отсутствующим взглядом. Да, Икол много чего ей наобещал. И обещания выполняет. Она тоже обещала. Только что? Не разглашать существование Корпорации? Да. Но что будут требовать от нее? Измениться? Она меняется. К лучшему. Только почему так болезненно и ужасно все это происходит? Наверное, что-то добавляют в еду. Бред, она же сейчас сама готовит. Тогда откуда эти глюки? Может, вокруг все нормально, а с ней – нет?.. Это все переутомление, больное воображение. Не более. Стоп. Есть исключение. Подбитый глаз. Это кукла сделала, одна из тех, отданных сегодня. Нет, это не бред и не безумие. Удар был настоящий. Во что вляпалась? Если бы не тот звонок.… А, может, не надо было ехать в клуб на Хэллоуин?..

Мегера вернулась. Точно уложилась в свое дурацкое расписание. И от нее уже не несло дымом, тем, что поднимается от костра. Она источала аромат ЛАНДЫШЕЙ! Да еще и тихо напевала тот мотив считалки, только слова были немного другими:… Хейдвиг кровь нам дать свою пришла…

Пела она шепотом, половины слов не было слышно, но Хейдвиг кое-что поняла и пришла от этого в себя. Она глянула на тетку, подняла бумажки с текстом и швырнула ей в лицо.

– Ненавижу ландыши! – крикнула она и поперла как танк к выходу.

Мегера оказалась проворней. Она успела закрыть дверь на ключ, выхватить его из замочной скважины и отпрыгнуть в сторону.

– Мне плевать, что нравится тебе и тебе подобным, – спокойно ответила она. – На мое шоу Ж А Ж Д У Т попасть даже те, кого считают сильными мира сего, – и не могут. Ибо здесь выбираю Я. И вчера мой выбор пал на тебя. Видела тебя в студии и в опере. Единственное интересное лицо среди всех этих зануд. Решать тебе. Тогда ты больше никогда не окажешься в ящике. И еще: напишу рапорт господину В. Есть иной вариант, Хейдвиг Блодхельвете.

– Какой?

– Делай все по-моему. Не будь идиоткой. Утратишь шанс сейчас – можешь попрощаться сама с собой.

– Не понимаю…

– Все ты понимаешь. Еще скажи, что подписала расписку и контракт, даже не прочитав. А я все всегда читаю. Внимательно – потому и довольна жизнью.

– Я расписку читала. Ее было достаточно, – растерялась Хейдвиг.

– Наивная дура! – страшно рассмеялась мегера. – Контракты НЕОБХОДИМО читать, и читать не только строки, но и между ними! Ты, я думаю, подмахнула бумаги, даже не глядя, что в них? С такими я никогда дел не веду. Не интересно. Но ты тоже в Корпорации, поэтому придется сделать первое и последнее исключение по этому поводу. Ты выучила текст? – последний вопрос мегера задала с угрожающей интонацией, от которой в голосе у нее появился металл.

– И не собираюсь, – нахально ответила Хейдвиг.

– Ладно, – успокоилась мегера. – Я знаю, как заставить тебя изменить решение и направить тебя в нужное МНЕ русло. Во-первых, – она достала из кармана жакета небольшую плоскую жестянку с духами, – я заметила твою странную реакцию на аромат ландышей. Как думаешь, от меня все еще несет дымом?

Ни слова не говоря, она принялась опрыскивать себя духами.

– Хочешь, я и тебе этого аромата добавлю?

Хейдвиг вцепилась в столик обеими руками.

– Вижу, ты из тех, кто сопротивляется, не понимая пользы для себя, – разочарованно протянула мегера. – Во-вторых, ты почему-то избегаешь воспоминаний. Я сейчас воскрешу некоторые из них.

Она подошла к столику, оттолкнула Хейдвиг, которая не удержалась и упала на пол. Затем мегера открыла ящик, достала оттуда какую-то игрушку и веревку. Это был плюшевый мишка с надорванной левой лапой.

– Наверное, ты эту пакость сделала? – мелодично пропела мегера. – Видишь, как ему больно? Давай, облегчи его участь.

Она протянула веревку и медвежонка Хейдвиг.

– Я не смогу этим пришить лапу, – ответила Хейдвиг.

– Пришить? Как жаль, у меня нет ниток и иголок. Но ты можешь сделать лучше. Веревка у тебя есть – казни его. Через повешенье.

И мегера улыбнулась – очаровательно и в то же время жутко.

– Сделай. Сделай. Казни его, говорю тебе.

Ее приказы эхом отдавались в мозгу Хейдвиг. Вот ее рука потянулась к игрушке, а вторая – к веревке. Затем сделала петлю, привязала веревку к батарее, сунула в петлю медвежью голову и дернула изо всех сил. Петля перетерла материю – и голова оторвалась. Хейдвиг вдруг вспомнила, как детские ручонки берут… и страшно закричала. Мегера снова очаровательно улыбнулась.

– Теперь согласна? Великолепно. Я открываю двери – ты идешь в студию. И работаем без твоих капризов.

У Хейдвиг раскалывалась голова от аромата ландышей. Она покорно встала на ноги и пошла следом за мегерой, улыбающуюся всем одинаково очаровательно, будто эту улыбку ей на лицо в материнской утробе приклеили.

На сей раз студия оказалась маленькой комнатой и синим фоном на стене. Два кресла стояли одно напротив другого. По знаку мегеры правое заменили табуретом. Хейдвиг должна была сеть на него, полностью закрыв юбкой.