Текст книги "СССР 2010. Жить стало лучше, жить стало веселее!"

Глава 20

– Вы кто, на хрен, такие?! – мгновенно набычился Данила. – Чего надо?!

– Погоди, Дань… – Я шагнул вперед, немного загораживая друга плечом, чтобы тот сразу не кинулся, и обозначая, с кем следует разговаривать. – Чего вам, болезные? По пятницам не подаю.

– Какой наглый фраерок, – Слон зло оскалился. – Ты чё, обсос, рамсы попутал? Ты нас на бабло кинул, крыса!

– Как там тебя, Жираф, да? – Я сплюнул на землю, показывая свое отношение, а внутренне подобрался, надеясь не пропустить первый удар. – Свои предъявы засунь туда, где солнце не светит. Я вам ни хрена не должен. А за то, что вы малолеток на бабло ставите, вас самих по понятиям нагнуть надо. Но мне пофиг, я по совести живу, а не по воровским законам. Так что валите, бог подаст.

– Ты на кого катишь, фуфел! – дернулся вперед Большой, тот самый, которого я в прошлый раз каблуком в лоб приголубил, но его остановил главарь. – Слон, да он же…

– Завали хлеборезку, – браток оказался не совсем тупым и срисовал машину Капустиной, из которой вылез водитель, прислушивающийся к разборкам. – Короче, так, чушок, торчишь нам две сотни. Сроку тебе три дня. Не отдашь…

– Не отдам, – я покачал головой. – На хрен идите. А пугать меня не стоит, я всякого повидал. Так что, если есть что сказать, говори, а нет, мы пошли.

– Да чего ты с ним трешь, Слон?! – до глубины души возмутился неправильным, по его мнению, поведением главаря один из братков. – Сломать им хлебальники, а бабок не будет – опустить. Мигом лавэ отыщут. И все дела!

– Заткнись, Кот! – рыкнул главарь, на чью власть явно покусились. – Короче, фраерок, ты меня слышал. Три дня. Сам отдашь бабло, разойдемся краями, а нет… узнаешь. Я тогда сам тебя найду. Понял, фраерок? То-то же. Пошли, братва.

– Слышь… – дернулся было Данила, но я его снова остановил.

– Не лезь. – Я проводил взглядом братков и сплюнул на землю. – Ты сдурел, что ли? Мало того, что Разрядники, так за драку тебя из комсомола выкинули бы как здрасьте. И прощай мечта о службе в КГБ.

– Почему это?! – опешил Карпов. – Они же бандиты!

– А какие у тебя доказательства? – я с усмешкой уставился на друга. – Вот приедут менты, что ты им скажешь?

– Что они у тебя деньги вымогали!!! – Данила, в отличие от меня, старого циника, просто не понимал, что добро не всегда побеждает, и слово комсомольца для юристов ничем не отличается от слова бандита, если нет доказательств. – Менты должны разобраться!

– Но не обязаны, – я пожал плечами. – Потому что доказательств у нас нет, только слова, а их к делу не пришьешь. Зато драка – это залет, и тебя с отметкой в личном деле, даже если не вышибут из комсомола, многие двери закроются. Поэтому я тебя прошу как друга, не лезь в это дело.

– Надо ребятам рассказать, – упрямо набычился Карпов. – Вместе что-нибудь придумаем.

– Ну пошли, – я вздохнул, понимая, что здесь от дружеской заботы никуда не деться, это тебе не моя реальность, где всем друг на друга насрать, тут за товарища бьются до конца. – Я скрывать и не собирался.

Нас встретили веселым гулом, но при виде выражения лица Данила мгновенно притихли и подобрались. Было видно, что ребята готовы по команде сорваться куда угодно, не разбираясь, кто там прав, а кто виноват. Честно говоря, от такого отношения на душе потеплело, а на глаза чуть не навернулись слезы. За две мои жизни с настоящими друзьями у меня как-то не сложилось. Да во многом я сам виноват, был тем еще мудаком, но сейчас я, можно сказать, впервые ощутил, что значит стоять друг за друга горой.

– Что случилось? – выразил общую мысль Вадим. – Проблемы?

– У Семена спросите, – Данила плюхнулся на свое место и налил себе морса. – Он говорит, что нет, а я вот думаю, что, когда к тебе подваливают четверо гопников и требуют деньги, – это проблемы.

– Они не гопники, – я покачал головой, накладывая себе шашлыка, потому что от нервов немного проголодался. – Гораздо более серьезные ребята. И все Разрядники, причем Слон, их главный, уже как бы не пятый. Четвертый с гарантией, в арсенале имеет техники с внешним проявлением. Так что никто их бить не пойдет, сидим дальше, кушаем, отдыхаем.

– И вечно у тебя так, – с непонятной эмоцией во взгляде, как мне показалось, с сожалением, прокомментировала Сикорская и откинулась на стуле. – И куда ты вляпался на этот раз? Или привет из прошлого?

– Из будущего, блин, – я не собирался анализировать, чего там дурная девчонка себе опять напридумывала. – И могла бы уже понять за последние пару недель, что сам я неприятностей не ищу. Просто так получилось.

– Ну кто бы сомневался, – теперь София сочилась ехидством. – Но почему-то у других не получается, а у тебя – постоянно.

– Есть такое, – кивнул я, сбивая девчонку с мысли, от чего она стала похожа на выкинутую на берег рыбу. – Я уже решил, что в следующий раз, когда увижу, как четверо жлобов трясут с ребенка деньги, – пройду мимо. Чтобы никуда не вляпаться. Правильно ведь, Софья Батьковна?

– Да не слушай ты ее, Соня, как всегда, торопится с выводами, – обожгла подругу взглядом Даша. – Лучше расскажи, как все было? Если они разбоем занимались, надо было их в милицию сдать.

– Там все сложнее, – я покачал головой. – Слышали о новой мобильной игре, где можно деньги выиграть? Там еще выбирать надо, направо или налево повернуть?

– Лабиринт, что ли? – естественно, первым среагировал Шило. – У меня она стоит. Я за пару дней десятку поднял.

– А просадил сколько? – я не удивился, что Ванька успел туда залезть.

– Да немного совсем, – отмахнулся было тот, но под нашими внимательными взглядами принялся считать. – Ну, там трешку сразу закинул… потом еще два раза по… и вчера рубль… получается, тоже десятку. А не! Двенадцать рублей. Точно!

– Видишь, ты уже два рубля проиграл вчистую, но сам этого не понял, потому что помнишь только крупный выигрыш, – я покачал головой. – Люди подсаживаются на эту фигню и проигрывают вообще все, что у них есть. Квартиры, машины… хотя это в Америке. А у нас этот пацан, с которого бабки трясли, две сотни в нее просадил. А поначалу выиграл триста целковых. Вот и думай сам, стоит ли в это говно играть.

– У нас в школе тоже многие шпилят в нее, – задумчиво протянул Данила, уже по-другому глядя и на меня, и на запущенную на айфоне Ивана игру. – Но это же получается… ведь надо бабки как-то передавать…

– Целая сеть, – я кивнул, подтверждая его слова. – Разветвленная структура, где бабки проходят цепочку до главного бенефициара. А вот эти хлопцы – боевое звено, выбивающее долги.

– И почему их еще не поймали? – удивился Зевс. – Это же уголовка!

– Да по-любому кого-то взяли уже, но тут есть два момента. – Подробностей работы Слона и его организации я, естественно, не знал, но по опыту вполне мог сделать выводы. – Во-первых, ячеистая структура, как в Коза Ностра, где никто не знает высшего руководства, только своего капо.

– Мафия?! – вскинулась Капустина, блестя глазами. – Как и Италии?!

– Типа того, – я кивнул и продолжил: – Так что мелкие сошки никого серьезного не сдадут. А во-вторых, у них по-любому есть очень солидная «крыша».

– Крыша? – Я увидел семь непонимающих взглядов и тут же поправился: – Прикрытие, тот, кто их покрывает, в милиции или прокуратуре. – Теперь ребята поняли, о чем я. – И поэтому, как бы ни хотелось, лезть в это дело мы не будем. Ни я, ни вы. Потому что не знаю, как остальным, а лично мне жить хочется, и не инвалидом, а полноценным человеком. Ребят, серьезно, это деньги, огромные деньги. А там, где бабло, нет места чувствам и эмоциям. Как там у классиков марксизма-ленинизма? Нет такого преступления, на которое не пойдет капитал ради трехсот процентов прибыли? Так вот тут гораздо больше. И хозяева этого аттракциона невиданной щедрости завалят любого, кто встанет поперек дороги. Я и пацану этому сказал, с которого бабки трясли, чтобы тот признался отцу и решил вопрос с этой шайкой келейно, без ментов.

– Потакать ублюдкам, грабящим честных трудяг?! – Софья покраснела от гнева. – Ну понятно, бандиты же тебе ближе! Какой ты…

– Сонь, да замолкни уже, – перебил ее Эмин. – Все правильно Семен говорит. Ну пошел бы этот пацан к ментам? Если там такая серьезная банда, ему бы голову проломили, и все. У них Разрядники на побегушках, думаешь, нет кого-то посерьезнее? Тут тоньше надо, чтобы специалисты сработали. Мы только под ногами мешаться будем, а то и спугнем бандитов.

– Именно так, – я кивнул, не обидевшись на Сикорскую, та была в своем репертуаре. – Влезть со своим невероятным мнением или помощью – это помешать сотрудникам разрабатывать банду. И подставиться под ответку той самой крыши. Я так думаю, что ваш уважаемый батюшка, сударыня Софья, будет не особо рад, если вы по своей дурости сунете голову в петлю и подставите и его, и себя.

– Но что-то же надо делать! – стукнул кулаком по столу Вадим, а на наши удивленные взгляды пояснил: – Двоюродный дядька там, во Вьетнаме, проиграл все, даже дом. Чуть жену с дочерью не продал, но те убежали к нашим, в смысле к русским. Вояки там стояли недалеко. Они тех, кому дядя был должен, шуганули, но дом уже не вернешь. Если эти уроды разоряют людей, мы должны этому помешать!

– Согласен, – присоединился к нему Зевс. – Я тоже слышал про людей, проигравших все в Греции.

– Я и у нас таких знаю, – хмыкнул Шило. – У отца один знакомый каталам в карты проиграл все деньги и машину. Так что я с вами.

– Воу-воу, юные борцы за справедливость, вы еще костюмы себе соорудите, с трусами поверх штанов, – и, видя непонимание в глазах ребят, я пояснил: – Ну, супергерои американские, Вань, ты-то должен знать.

– А, вон ты про что! – дошло до того. – Ага, есть там такие. Спасатели человечества от красной угрозы.

– Не без этого, – кивнул я. – Но мы не умеем летать и стрелять лазерами из задницы, так что надо быть предельно осторожными. Если уж вы так хотите влезть в это дело, несмотря на то что я полчаса распинался, расписывая, насколько это опасно, нужно все сделать по уму.

– Как-то ты очень быстро мнение поменял, – подозрительно уставилась на меня София. – Даже не попытался никого отговорить.

– А что я до этого делал?! – У меня от удивления глаза на лоб полезли. – Но вот по чесноку, Вадим, ты же все равно впишешься?

– Ну… – отвел глаза Ван Нам. – Помогать людям – наш долг, как комсомольцев и энергетов. Если не мы, то кто?

– Компетентные органы? – я сочился ехидством, но на самом деле мне импонировал такой подход, цинизма и хатаскрайничества я уже наелся за прошлую жизнь. – Вот я и говорю, раз вас это не останавливает, значит, надо выработать план, чтобы не мешать работать людям и самим не подставиться. Например, начать со своего окружения. Пробить, кто является центральным звеном в вашей школе, через кого идут деньги. Даже такие факты уже могут помочь следователям. И кстати, сразу говорю, что там могут быть задействованы комсомольские вожаки, так что аккуратнее, ребят, без кавалерийских атак. Сами знаете, даже комсорг может испортить личное дело, и пролетишь, как фанера над Парижем, мимо института. Это я раздолбай, мне плевать, а вам-то еще учиться и учиться.

– Не прибедняйся! – цыкнула на меня Капустина. – Ты умный парень, я это уже давно поняла. Стихи пишешь, штуки разные изобретаешь, о которых раньше никто даже не слышал. Только придуриваешься, будто тупой, для чего, не знаю.

– Так жить проще, – я пожал плечами. – С шизанутых спросу нет. А насчет образования, оно даже не столько про знания, сколько про социализацию и встраивание в общество. Наличие аттестата и диплома – гарантия того, что у тебя имеются базовые знания и умения. Что ты сумел так или иначе адаптироваться в коллективе. Так что это скорее маркер не для тебя лично, а для окружающих. Потому что научиться чему-то ты можешь и самостоятельно, особенно если речь идет о каких-то прикладных умениях низкого и среднего уровня. Многим этого для жизни более чем достаточно.

– Тебе тоже? – внезапно вскинулась Сикорская. – Я думала, ты более амбициозен. Так рассказывал про конкуренцию и прочее, будто не советский школьник и комсомолец, а западный капиталист.

– Ты так говоришь, будто это что-то плохое, – пошутил я и, видя вытянувшиеся лица ребят, понял, что опять ляпнул что-то не то. – На самом деле капиталисты тоже разные. Стоит разделять финансовый сектор и реальное производство. Первые – конченые твари, те самые буржуи, которых давить надо в зародыше. Именно западные банки и оружейное лобби являются главными двигателями агрессии США против других стран.

– Можно подумать, другие лучше, – поморщился Данила. – Что те уроды, что эти. Эксплуатация человека человеком, угнетение трудящихся и использование их труда и добавочной стоимости для личного обогащения.

– В целом ты прав, но есть нюанс, – я покачал головой. – Влияние Советского Союза привело к значительным изменениям даже в их обществе. В частности, появились профсоюзы, условия труда изменились в лучшую сторону, появились требования безопасности и прочее. Причем некоторым вещам даже нашим было бы неплохо поучиться. Например, организации производства и минимизированию потерь. А самое главное – умению удовлетворять потребительский спрос. Не навязывать ему любое говно, просто потому что нет альтернативы, а действительно делать то, что нужно людям. Другой вопрос, что у них это часто перерастает в нечто ублюдское, когда вместо развития технологий и совершенствования выпускаемой продукции капиталисты начинают стимулировать потребление, заведомо снижая надежность товаров или выпуская почти то же самое под видом новой модели. Кстати, Вань, огрызок очень любит такие штуки. Добавить какую-нибудь мелочь и выпустить как новинку, чтобы лохи-покупатели тратили деньги, желая выглядеть круто.

– Огрызок? – удивился Шило, а потом до него дошло. – «Эппл», что ли? Прикольно! Огрызок, надо же!

– Да погоди ты! – одернула его Сикорская и снова уставилась на меня прищуренными глазами. – То есть, получается, ты за капитализм?

– Вот не надо на мне свои провокаторские способности проверять, – окрысился в ответ я. – Мне, конечно, до фени, хочешь стучать – стучи. Но за язык ты меня не поймаешь. Я всегда был и буду за советский строй рабочих и крестьян, но это не мешает мне признавать существующие ошибки и просчеты. А вот такие, как ты, не терпящие любой критики, в итоге и приведут страну в пропасть. Ну, то есть могут привести. Люди остаются людьми, даже если они Архонты или заседают в ЦК. А значит, возможны ошибки, неверные решения и прочее. Закапывать голову в песок только ради чинопочитания – это трусость и путь к смерти. Давай сразу, как в Древнем Египте, всех секретарей ЦК богами объявим, чего мелочиться-то?!

– Правда, Сонь, ты чего? – поддержал меня Зевс. – Нормально же сидели. Какой из Чобота антисоветчик? Он же свой до мозга костей, другого к нам бы и не взяли, сама знаешь. Да и правильно он говорит про производство, те же машины за границей лучше делают. А наши не могут, хоть ты тресни, как были «Жигули» ведром с болтами, так и остались, хоть «копейка», хоть «десятка». И при этом те же кооператоры на РАФе делают отличные микроавтобусы. Просто небо и земля по сравнению с «Жигулями», да и с «Волгами». Другой вопрос, что контроль за всем этим нужен.

– Да ладно, Сань, пусть что хочет делает, – отмахнулся я. – Хоть врагом народа считает. Лишь бы смелости хватило самой в затылок выстрелить.

– Я… – дернулась Сикорская, но я перебил ее.

– Давайте итог подведем, да я поеду, – продолжать застолье настроения уже не было, да и не лезло уже ничего. – Если вы все же хотите вписаться в это – собирайте информацию. Кто принимает деньги у игроков, кто выдает выигрыши. Да, забыл сказать, самое пристальное внимание уделите тем, кто дает в долг. Вот эти, однозначно, ключевые фигуры в структуре и знают больше остальных. После следующей трени сведем информацию и посмотрим, что получится.

– Семен, ты сам будь осторожен, – подал голос Данила. – Четыре Разрядника – это серьезно. Если что, звони, мы поможем. Правда, ребята?

– Конечно! Своих не бросаем! – поддержали те, разве что Сикорская промолчала, но насчет нее я уже сделал свой вывод и не парился. – Только маякни, тут же примчимся.

– Обязательно, – я улыбнулся, естественно, не собираясь никому звонить, еще не хватало золотую молодежь подставлять под разборки, меня же потом их родители кастрируют. – Спасибо вам. Пойду с Керимовыми попрощаюсь и двину. Если хотите, сидите дальше, у меня, правда, дел завтра много.

– Мы тоже поедем, да, Саша? – ткнула локтем Зевса Даша. – Спасибо, Семен, замечательно посидели. Еще раз поздравлю тебя с новым рангом. И лично я тебя предателем не считаю, не такой ты человек. Вот Галкин, тот да, за модный лейбл мог родину продать. Так что никого не слушай.

– А я и не слушаю, – я улыбнулся и поднялся из-за стола. – Пока, ребята. Увидимся на треньке. И надеюсь, никто в неприятности не вляпается. А то Михалыч нам всем головы открутит и, возможно, даже против резьбы, а мне жизнь дорога как память.

Глава 21

Угрозы братков меня особо не пугали, что не мешало повысить бдительность. С Тихомировым, к сожалению, пока увидеться не получалось, он был занят тренировками и освоением новых техник, подходящих Мастеру, да и рановато в свете операции по сбору информации. Тем более что Виталя Чернов, которого я планировал растрясти на этот счет, заболел. Но эти игры в детективов шли у меня, так сказать, факультативом, а основные задачи по той же Птичке, созданию игр и музыке никто не отменял.

Так что я вертелся словно белка в колесе, то работая с Хомяком, то организуя встречу Айдина и нашего импресарио. Цемелю, кстати, молодой лезгин понравился, так что Иосиф Эмильевич тут же взял его в работу, назначив график занятий по вокалу и сценическому мастерству. А на третьи сутки, после памятной встречи в кафе, я наконец добрался до кружка робототехники. Ведь квадрокоптеры были у меня в приоритете.

– Семен! – обрадовался мне как родному Александр Сергеевич. – Хорошо, что зашел! А то уже искать тебя собирался.

– Виноват, – я склонил покаянную голову, что меч не сечет, как известно. – Извините, что свалил все на вас, а сам и носа не показываю, но реально времени не хватает. Ладно, уроки и тренировки, так остальные проекты просто кучу времени сжирают.

– Чем ты там таким занят? – удивился физик, но потом махнул рукой. – Ладно, ты парень талантливый, у тебя и должно быть много дел. Посмотри лучше сюда!

– Вы новую модель принтера сделали? – я подошел к столу, на котором находилось полусобранное устройство на гораздо более широкой платформе, позволяющей печатать более объемные фигуры, и сразу увидел различие в конструкции. – Платформа движется по оси Z? В принципе, неплохое решение, главное, чтобы с шагом проблем не было.

– Технически не должно быть, а вот программно пока не можем синхронизировать, – покачал головой учитель. – Я и хотел, чтобы ты посмотрел. Мне кажется, что разработка перспективная.

– Да почему нет, можно и так. Или платформу смещать по оси Х, например, а каретку по Y и Z. Тоже рабочий вариант для повседневной печати. А так, если уж накидывать идеи, то можно вот такой вариант использовать, – я подошел к чертежной доске и накидал схему дельта-бота, одного из типов принтеров. – Три тяги, на них печатающая головка. Такая схема хорошо подходит для печати высоких моделей, но у нее будет ниже точность по краям.

– Да… – буквально завис перед схемой Александр Сергеевич. – Действительно. Чем ближе к центру, тем точнее позиционирование. Потрясающе!!! Семен, это надо срочно подавать на патент! Как тебе такие потрясающие идеи в голову приходят?!

– Тут ведь ничего сложного, такого, чего раньше бы ни делали. – Я пожал плечами, радуясь, что не рассказал ему про полярные модели и SKARA, а то точно отбрехаться бы не получилось. – а у меня во время сатори просто все это складывается, и вуаля! Готовый проект.

– Я ведь узнавал про это твое сатори, – покачал головой Родионов. – Оказалось, довольно редкая штука, но не настолько, чтобы совсем ни у кого не встречалась. И при этом почему-то никто из тех, кто может это состояние вызывать, ничего особо не изобрел.

– Тут вы не правы, – к счастью, учитель на самом деле ошибался, так что я мог спокойно прикрываться своей особенностью. – На самом деле сатори как таковое доступно даже не энергетам. Это просто особое состояние просветления. Тот же Менделеев, например, который во сне увидел таблицу элементов, на самом деле просто вошел в сатори, где имеющаяся у него информация сложилась. И многие другие ученые, у которых было озарение, по сути, использовали то же самое сатори. Если использовать грубое сравнение, сатори – это когда мозг работает, как компьютер, отбрасывая лишние процессы и используя всю мощность для одной задачи. А учитывая, что мозг в сотни и тысячи раз мощнее любой ЭВМ, результат очевиден. Если же говорить про меня, я проваливаюсь слишком глубоко, задействуя все резервы. Это, с одной стороны, дает результат – те же песни или вот принтер этот. С другой – всегда есть шанс не вернуться. Просто переварить самого себя. Так что не стоит мне завидовать.

– Да я и не думал, – тут же открестился Александр Сергеевич, но выглядело это фальшиво, впрочем, я не стал заострять на этом внимание, позволив съехать с темы. – Поможешь с программным обеспечением?

– Конечно, – я уже представлял, в чем там может быть затык, так что обещал смело. – Сейчас сделаю. Там работы-то на пару минут.

– Погоди, потом закончишь, не горит, – поймал меня за рукав физик. – Пошли лучше покурим.

– Ну, пойдемте! – Я не курил, о чем Родионов был в курсе, да и сам факт того, что учитель зовет ученика на перекур, наводил только на мысль о серьезном разговоре не для всех. Что такого секретного может быть у обычного преподавателя физики из обычной средней школы, я не знал, но подозревал, что это связано с моими изобретениями.

– Слушай, Семен, – обосновавшись в мужском учительском туалете, Александр Сергеевич действительно закурил, пытаясь справиться с волнением и подобрать слова. – Я тут показывал твой принтер своим знакомым. Они в полном восторге и буквально загорелись идеей собрать себе такой же.

– Если вам мое разрешение надо, то считайте, оно у вас уже изначально было, – я пожал плечами. – Без вас я, если бы и реализовал эту идею, то очень нескоро. А то, может, и вообще ничего не получилось бы, как минимум где взять экструдеры, я даже сейчас представления не имею.

– Это хорошо, но я про другое хотел поговорить, – Родионов действительно волновался. – Понимаешь, я, может быть, сейчас скажу что-то недостойное советского учителя и члена партии, но… вторые сутки думаю, все мозги уже в кучу. В общем, мы тут с друзьями покумекали… как ты смотришь на то, чтобы начать продавать свои принтеры?

– Тьфу ты, – я уже успел основательно накрутить себя, так что от облегчения даже по-настоящему сплюнул. – Извините. Просто уже не знал, что и думать. А по поводу продажи, знаете, пока мы еще коммунизма не достигли, чтобы все и всем бесплатно было. Как правильно говорил товарищ Сталин, от каждого по возможностям, каждому по труду. И, если вы можете сделать востребованный другими товар, то почему не получить за него справедливую цену? Мы же не капиталисты какие, чтобы стремиться к сверхприбылям, но достойная оплата труда – это вполне по-советски.

– Отлично! – заметно повеселел Александр Сергеевич. – Тогда предлагаю твою долю определить в пятьдесят процентов…

– Сразу нет! – перебил я учителя. – Категорически не согласен. Вот это как раз не по-советски и не по-товарищески. Если мы делаем кооператив, который будет заниматься выпуском принтеров, то надо распределять доход согласно вкладу. Моя тут только идея. Она, по определению, не может столько стоить, максимум десять процентов, а то и пять, я к этой цифре склоняюсь. Хотя, по идее, тут вообще стоило ввести определенную сумму с каждой единицы продукции, к примеру, рубль или два, но это вопрос будущего, когда будет завод.

– А ты широко шагаешь, – поразился Родионов. – Уже на завод замахнулся.

– Направление трехмерной печати крайне перспективное, вы это уже сами оценили, – я ни капли не смутился. – И спрос на принтеры будет высоким и устойчивым. Школы, дома пионеров, институты, лаборатории, заводы с фабриками, конструкторские бюро. Да применений такой печати просто не счесть. И обойтись одним чьим-нибудь гаражом даже при кустарном производстве не получится.

– Это почему? – удивился физик. – Мы уже все продумали. Там вполне можно развернуть сборку.

– А обслуживание готовых изделий? – я не издевался, просто хотел, чтобы Александр Сергеевич четко понимал объемы работы. – Ведь это нам с вами повезло, школе в смысле. Вы хороший специалист и разбираетесь не только в физике, а что если в какой-нибудь школе или доме пионеров такого не найдется? Забьется экструдер, и куда они побегут? Правильно, к продавцам, то бишь вам. Значит, надо помещение, где будут принимать людей, и те, кто сможет оперативно решить большинство проблем. А таких специалистов еще обучить надо. Это раз.

– М-да, – почесал в затылке Родионов, – об этом мы не думали.

– А о расходниках думали? – я подкинул еще дровишек в костер. – Ведь нужен пластик, в идеале разных цветов. Значит, нужно производство, нужны мощности, помещение, оборудование. Это два. Другой вопрос, что это крайне выгодное дело, торговать расходниками. Потому что одна установка может потреблять их километрами.

– Это точно, – кивнул учитель. – На одну печать может до пяти метров уходить.

– Вот именно! Это золотая жила, и чем больше будет продано принтеров, тем больше она будет приносить доход, – обрадовал я начинающего кооператора. – Есть такая байка про одну западную компанию, «Кэнон» или «Ксерокс», не помню уже. Так вот, они проводили акцию, по которой были готовы поставлять свое оборудование совершенно бесплатно, если клиент подписывал контракт, обязующий его всю жизнь пользоваться расходниками только этой фирмы. Понимаете, насколько это выгодно?

– Теперь понимаю, – судя по всему, Родионов об этом даже не задумывался. – То есть нам нужно место для обслуживания, скажем так, гарантийной техники и производство пластика, так?

– Это минимум, – мне было нечем обрадовать Александра Сергеевича, – который подойдет только для кустарного производства. А если говорить о чем-то более серьезном, то тут без НИОКРа никак не обойтись. Разработка новых более совершенных моделей принтеров, обновление программного обеспечения, исследования пластиков в конце концов. Это огромный фронт работ, и сюда хочешь не хочешь придется вкладываться, если не желаешь остаться на уровне гаража.

– Это серьезный вопрос, – уже было поникший, но взявший себя в руки учитель все же мог мыслить рационально. – Но думаю, на первом этапе его можно отложить. Хотя с пластиком ты прав, надо будет что-то решать. Я уже написал в несколько институтов, жду ответа. А пока будем работать с тем, что есть.

– Согласен, – кивнул я. – Но все же насчет гаража. Это не лучший выбор, особенно если там работать с химией. У меня есть знакомые, попробую найти место где-нибудь в промышленной зоне, с нормальной вытяжкой и прочим. Пусть даже поначалу будет больше, чем надо, лучше иметь запас, так сказать, на вырост, чем тесниться всем на одном пятаке и получить проблемы. Про пожароопасность тоже забывать не надо. И кстати, а что с документами? Ведь патента на изобретение до сих пор нет.

– Мы пока все подготовим, а как только комиссия ответит, уже начнем работать, – ничуть не растерялся Александр Сергеевич. – В принципе, даже производить принтеры мы можем начать до этого. Это продавать без разрешения нельзя, а оформить кооператив и начать работать нам ничего не мешает.

– Логично, – я не мог не признать, что доля истины в рассуждениях Родионова была. – Тогда так и решим. Я до завтра постараюсь узнать по помещению, ну, или как минимум попрошу подобрать варианты. А вы, Александр Сергеевич, определяйтесь с коллективом. Тут вам все карты в руки. Единственное, что хочу сказать, сразу решите, кто главный. Никаких вот этих – мы друзья, чего нам делить. Нет, если вы решили работать всерьез, все должно быть расписано на бумаге до мелочей. Только тогда в дальнейшем не будет проблем.

– Я вот иногда смотрю на тебя, Семен, и мне кажется, что ты старше меня, – покачал головой Родионов. – Смотришь, говоришь, даже ходишь не как положено школьнику-подростку, а как взрослый мужик, многое повидавший на своем веку. А раньше ведь такого не было. Ты был обычным раздолбаем, хулиганил, учиться не хотел. Тебя словно подменили.

– Вы меня еще в шпионы запишите, – я уже устал палиться, но именно сейчас сделать ничего не мог, убедительно сыграть школьника просто не получалось, хорошо еще, что-то можно было списать на инициацию энергета, но все равно я слишком сильно отличался от себя прежнего. – Просто в последнее время пришлось кардинально пересмотреть жизненные приоритеты. Да и досталось прилично. Если помните, я в конце апреля в школу не ходил несколько дней? Из меня тогда две пули достали. Сожитель матери постарался. Там темная история, рассказать не могу, подписку в КГБ давал, но после такого кто угодно быстро повзрослеет.

– КГБ, – пожевал губы физик, было видно, что его гложет любопытство, но связываться с конторой ему не хотелось, и благоразумие взяло верх. – Раз давал подписку, значит, молчи. А по поводу распределения должностей я понял. Сделаем, как ты сказал, это разумно.

– Ну и замечательно. – Как раз прозвенел звонок с очередного урока, и скоро в туалет должны были потянуться учителя. – Тогда сейчас драйвером займусь, а остальное по факту. Да, если деньги понадобятся на первое время, готов вложиться. У меня там где-то около пятисот рублей есть, должно хватить на закупку инструментов и прочего.

– Это большие деньги, Семен, – мигом построжел Александр Сергеевич, превращаясь из начинающего кооператора обратно в учителя. – Надеюсь, ты не вернулся к прежнему образу жизни?

– Откуда у мелкого хулигана такие суммы? – удивился я. – Нет, это честно заработанный гонорар. Так что не переживайте. Большое дело требует больших вложений. Я не могу посодействовать с организацией, но имею возможность помочь деньгами. На мой взгляд, справедливо.

– Мы об этом еще поговорим, – покачал головой Родионов, но спорить не стал.

Вернувшись в помещение кружка, я сел за компьютер. Программирование не занимало у меня много времени не только из-за опыта, своего и полученного от Одержимого, но и потому, что мой прогресс в освоении сатори двигался семимильными шагами. После прорыва на новый ранг мне стало легче контролировать состояние озарения. Плюс прошлый опыт тренировок с Анастасией, и в итоге я уже мог входить с сатори, не ныряя с головой, а как бы слегка, чуть-чуть. Когда ты еще понимаешь, что вокруг происходит, но при этом мозги работают гораздо четче. Долго в таком состоянии находиться невозможно, обязательно вывалишься, но зато продуктивность повышается в разы. Словно в тот первый раз, когда после происшествия в парке, я у Хомяка написал почти половину кода к Птичке за раз.