Текст книги "СССР 2010. Жить стало лучше, жить стало веселее!"

– Вот и я думаю, зачем эти заморочки с ручным наведением, – довольно кивнул мужчина. – Это другое дело. Такое, пожалуй, возьмут без проблем.

– Вы ошибаетесь, – я покачал головой. – Нужны и те и другие. И еще с десяток самых разных машин, начиная с ударных беспилотников, могущих нести всю спецификацию современных боеприпасов, заканчивая маленькими, фактически карманными. Я же не зря сказал, что рулить будет именно информационный анализ прежде всего. И это главная задача таких машин. Именно собирать информацию на поле боя. Локально, без замаха на стратегическое планирование, чисто на своем участке. А затем уже помогать уничтожать врага, сберегая жизни наших бойцов. Будет очень обидно, если мы отстанем от капиталистов в этом вопросе. Они уже активно разрабатывают беспилотные системы и, главное, их глубокую интеграцию в вопрос управления войсками. Создают единую информационную базу, где данные с одного устройства мгновенно оказываются у остальных, при этом отражается оперативная обстановка. А мы все еще думаем по лекалам Великой Отечественной.

– Ты же понимаешь, что просто так подойти к конструкторам и сказать, мол, давайте делать так, я не могу, – дядя Коля внимательно уставился на меня. – Придется рассказать, откуда я это взял.

– Да бога ради, – отмахнулся я. – Можете сразу в первый отдел зайти. Я и сам своего рода оттуда, точнее, немного сотрудничаю с одиннадцатым управлением. Тренируюсь у них, опять же.

– Инквизиторы?! – а вот сейчас мне удалось по-настоящему удивить авиастроителя. – Ты из них, что ли?!

– Не совсем, – я поморщился. – Просто было пару эпизодов с нехорошими… нелюдьми. С тех пор мне необычные сны снятся. Я там про все эти беспилотники и видел. Так своим и передайте, думаю, они сами определят, верить мне или нет.

– Надо же, – теперь дядя Коля глядел на меня совсем другими глазами. – Никогда бы не подумал… ну что, еще один заход в парилку? Сейчас подкину, и айда!

Глава 8

Уехали мы утром после сытного завтрака. Дядя Коля на прощанье крепко пожал мне руку и обещал держать в курсе. Тема с беспилотниками его конкретно зацепила, он даже за завтраком пытался что-то высчитывать, пока не получил подзатыльник от своей матери. Так что на его счет я был спокоен, зерна упали в благодатную почву, и можно ждать ростков. К тому же мне было ни капли не жаль информации, я все равно сам бы не потянул разработку и производство, потому что тут нужен федеральный, ну, или, учитывая, где я находился, союзный уровень поддержки.

Правда, был вариант, что идею положат под сукно, от старых хрычей, засевших в генштабе и ЦК, всего можно было ожидать. И тут бы идеально помог другой мудак, считающийся моим дедом, но… я лучше заброшу эту тему, чем пойду к нему на поклон. Да и родней я его не признавал, так что думал так, выгорит – отлично. Ну а если нет, значит, не судьба. На мой век идей и проектов хватит за глаза, да и не святой я, чтобы за уши кого-то тащить в светлое будущее.

Домой добрались без приключений. Мама тут же легла отдыхать, вчера с соседями засиделись допоздна, вспоминали молодость, и, естественно, не обошлось без домашней наливочки, которая вещь весьма коварная. Пьется легко, но дает по ногам так, что встать не можешь, а если перебрать, то утром будет не лучше всех. Пусть даже не жесткое похмелье, но лучше как следует выспаться.

Я же, быстренько приняв душ и переодевшись, принялся собираться. Нужно было забежать к Хомяку, протестировать финальный на данный момент билд Птички, а затем ехать на встречу с космонавтами. В этом мире Мастер энергет Гагарин тоже летал в космос, но не в апреле шестьдесят первого, а чуть раньше, третьего мая тысяча девятьсот шестидесятого года.

Причем ходила байка, что старт планировался на Первомай, но вылезла какая-то техническая неисправность. На исправление требовались сутки, но товарищу Сталину уже доложили, что, мол, все готово, летим. И Королев, предварительно попрощавшись с семьей, лично звонил в Кремль Иосифу Виссарионовичу, чтобы попросить отсрочку. А тот, выслушав, заявил, что надо проверить все как следует, даже если это займет два дня. И в итоге, хоть неисправность ликвидировали за сутки, полет состоялся только третьего, потому что, если товарищ Сталин сказал двое, значит, двое. И никаких сусликов.

Я в такое не то чтобы верил, но допускал, что такое возможно. Как у нас говорили, да, был культ, но ведь была и личность. Впрочем, с тех пор накал почитания вождей сильно упал. Может, как раз от того, что Иосиф Виссарионович самоустранился, уехав жить на дачу и не вмешиваясь в дела государства. В это я тоже слабо верил, наверняка вождь держит руку на пульсе и приглядывает хотя бы одним глазом. Пусть даже в этом году ему и исполнилось сто тридцать два года, энергеты умеют творить чудеса.

А с другой стороны, кто знает, какие там ограничения. Может, он действительно уже просто глубокий старик, доживающий свои дни в тишине и покое. Нянчит правнуков, а их у него много. Один только Василий настрогал семерых детей, да еще трое приемных. Да у Якова трое, да плюс внебрачные и приемные самого Сталина. Да, об этом в Союзе говорить было не принято, но я-то из другого мира, хотя допускаю, что история могла и тут вильнуть. А с другой стороны, мне какая разница, гулял вождь по молодости или нет. Мне вон пора к Хомяку, а то я совсем забросил в последние дни своего лучшего и единственного работника.

– Здорово! – Веселое настроение вдруг развеялось при виде бледного как смерть Михи с громадными синяками под глазами. – Ты чего, вообще не спал, что ли?!

– Ну, ты же сказал, что это надо сделать срочно, – Хомяк посторонился, пропуская меня в квартиру. – Вот я и того.

– Не настолько же! – мне совсем не улыбалось, если Романов загнется от переработки, да и не ожидал я такого энтузиазма. – Ты нормальный вообще?!

– У меня бывает, если дело интересное попадается, – отмахнулся Михаил и поплелся словно зомби куда-то в глубь квартиры. – Ща кофе хряпну и буду в норме.

– Никакого кофе! – Я поймал пацана и потащил его в комнату. – Сейчас показываешь мне, что сделал, и ложишься спать! Без разговоров. А с завтрашнего дня я за тебя возьмусь всерьез. Будешь каждое утро бегать и зарядку делать. А то загнешься такими темпами до двадцати пяти, а кто будет компанию айтигигант создавать? Я, что ли? Да на хрен она мне нужна?!

– К-как это?! – от такого заявления Хомяк даже проснулся. – В смысле не нужна? А зачем тогда все вот это?

– Затем, что у меня планы гораздо, гораздо шире. – Я раньше как-то не говорил Михе о том, что не собираюсь сосредотачиваться только на сфере цифровых технологий, а планирую создать куда более широкую структуру. – А значит, мне понадобится команда. Те, кто будет отвечать за определенную нишу. И ты, друг мой, вполне подходишь. Только надо привести тебя в порядок и натаскать в плане управления людьми. Если мы хотим создать первую советскую социальную сеть, нам придется много контактировать не только с программистами, но и с чиновниками и даже с товарищами из конторы глубокого бурения. Сам увидишь, если к тому времени не помрешь от гиподинамии и недостатка сна.

– Да, можно подумать, – буркнул парень, но спорить не стал.

– Ты на себя посмотри, – я ткнул Хомяку в обвислую грудь. – На ногах еле стоишь! И не надо тут, что я энергет, мол, а ты обычный человек. Даже твои проблемы со здоровьем решаемы. Но в одном ты прав, тренироваться со мной тебе не вариант. Попробую найти группы лечебной физкультуры. Такие должны быть при каких-нибудь профилакториях.

– А может, ну его? – на меня уставились испуганные глаза словно у натурального хомяка. – Ходил я на эти занятия. Толку от этого не было.

– Не ссать! Я попробую через одного очень крутого врача в ранге Командора тему раскачать. Она наверняка знает что-то, ну а если даже нет, сумеет быстро пробить, что к чему. – Я не собирался слушать Миху в этом вопросе. – Так, ладно. Это все потом. Давай показывай, что сделал, и вали спать, дружелюбное, блин, привидение с мотором. Накатал новую версию на сервер?

– Вчера еще. – Поняв, что отвертеться от занятий физкультурой у него не получится, Хомяк тяжело вздохнул и, плюхнувшись на громко скрипнувшее кресло, запустил комп. – Вот, гляди. Все работает, только пришлось всю ночь забивать стоп-слова. Зачем это вообще надо?

– Я же объяснял, – я внимательно проверял список забаненных к употреблению в Птичке слов, автоматически блокирующих отправку сообщения. – Последнее, что нам надо, так это чтобы нас притянули за хулиганство или, не дай бог, антисоветчину. Вообще, в идеале нам бы с товарищами из управления законтачить. Чтобы не выдумывать списки самим, рискуя что-то пропустить, а использовать их наработки. Надо этот вопрос проработать, но для начала и так сойдет. Проверял, работает?

– Вроде да, – пожал плечами Хомяк. – Программку небольшую написал, чтобы она в разных вариантах эти слова отослать пыталась. Ни одно не прошло.

– Это замечательно! – я довольно потер руки. – Скинь мне последнюю сборку на флешку и на телефон, да я побежал. А то не дай бог опоздаю на встречу с космонавтами. А у меня на нее планы.

Миха пожал плечами, за пару минут установил мне на телефон свежую версию и протянул небольшой, но увесистый прямоугольник накопителя, в котором без труда узнавалось детище завода «Микрон». Как говорится, советские на-нороботы, самые большие нанороботы в мире! Лично я предпочитал флешки белорусского «Интеграла» или вообще иностранные, хоть достать их было крайне непросто, но тут было бы желание. Если не нацеливаться на японские или американские, то особых проблем не было. Зато эти флешки были легче раз в пять и выглядели гораздо симпатичнее. Но для того, что я задумал, отечественное изделие даже лучше, не будет повода привязаться.

Еще раз наказав Михе немедленно ложиться спать, я рысью понесся к метро. Встреча с космонавтами проходила в Городском дворце пионеров и школьников, целом комплексе зданий с собственным парком, где располагалось множество кружков и секций, начиная от авиамоделирования, которое в том или ином виде было в каждой школе или доме пионеров, заканчивая мотокроссом, картингом, Клубом юных собаководов, которые всерьез готовили собак для работы в силовых структурах и на границе.

Раньше я туда даже не совался, но ради прав на мотоцикл пришлось ходить на занятия в кружок мотокросса. Их как раз проводили гаишники, и это был наиболее простой путь, если, конечно, не брать совсем уже незаконные методы. Но мне не горело, да и выделяться я не хотел. И так уже спалился по полной, не хватало еще, чтобы блатным посчитали. Да и портить отношения с Тихомировым такой мелочью было глупо. За две недели ничего не случится, зато получу документы официально и без помощи конторы, за которую обязательно спросят в свое время.

– Ну наконец-то!!! – прямо у дверей дворца меня встретила Елизавета, нервно прохаживающаяся и тайком смолящая сигарету. – Начало через десять минут, где тебя носит?!

– Спокойно, свет Ляксандрна, дышите носом, – осадил я разошедшуюся комсомолку в немного развязной манере, за что отхватил подзатыльник. – Я же успел? Значит, все в порядке. Кстати, подскажи, пожалуйста, список вопросов к космонавтам согласовывали?

– Зачем? – удивилась девушка. – У нас дети сознательные, знают, что можно говорить, а что не надо.

– Эх, Елизавета Александровна, – я грустно усмехнулся. – Недооцениваешь ты слабоумие и отвагу некоторых индивидов. Мои, например.

– Ты чего задумал? – подозрительно уставилась на меня девушка. – Семен, пожалуйста. Давай без выходок. Ты понимаешь, что меня из комсомола турнут, если ты что-нибудь учудишь. Там же люди из Москвы приехали! С самого верху!

– Все будет нормально, – я оставил шутейный тон. – Тебя подставлять я не буду, я не такая скотина. Просто предложу космонавтам кое-что в рамках популяризации космоса. Согласятся или нет, уже их проблемы. Но обещаю, сделаю все тихо, чтобы больше никто ничего не знал. Подойду после выступления. Все в порядке будет.

– Ну, Семен, если бы не… – начала было комсомолка, но оборвала себя. – Извини. Я не должна была.

– Забей, – отмахнулся я, – я тебя прекрасно понимаю. И если хочешь – уйду. Без обид. Это я только выгляжу как гопник, но немного в жизни разбираюсь и подставлять тебя не хочу.

– Ладно, пойдем, – решилась Елизавета. – Только я тебя умоляю, при всех не вылезай. Я тебя потом подведу. Но ты мне должен будешь!

– Все что могу, – я аж расцвел. – Хочешь, песню подарю? Которая про комсомол и весну.

– Хочу, – тут же среагировала девушка. – Но не эту, эту уже у нас все слышали. Ждут, когда запишешь в хорошем качестве. А с тебя новая. Тоже про комсомол.

– Да не вопрос, – я быстро перебрал в голове песни, которые помнил, но еще нигде не использовал. – Выбирай или про орлят, которые учатся летать, или я – комсомол. Сразу предупреждаю, первая лучше, но там иносказательно все.

– Обе беру! – чисто по-женски решила вопрос комсомолка. – Потом слова запишешь. Все, пошли, а то времени совсем нет!

На удивление, встреча мне понравилась. Космонавтов было трое, и через месяц они собирались лететь на станцию «Мир». В отличие от нас, страна Советов свою станцию берегла, заботилась, заменяя отработавшие свое блоки, и конструкция, по сути, уже как минимум наполовину состояла из новых модулей, гораздо более технологичных и удобных. С безопасностью тоже все было на уровне, тема космоса считалась приоритетной и была на прямом контроле ЦК, так что за недокрученные болты или датчик, вставленный вверх ногами, можно было уехать лет на двадцать валить лес, а то и встать к стенке. Смертную казнь, как высшую меру пролетарской защиты, никто не отменял и не собирался. На мой взгляд, и правильно делали. Неотвратимость наказания – это замечательно, но понимание, что государство не в бирюльки играет, гораздо важнее.

Капитан экипажа Дмитрий Олегович Конопленко, улыбчивый мужик лет сорока со слегка восточными чертами лица, выдававшими примесь крови из какой-то республики Средней Азии, бойко рассказывал о предстоящем полете, планах на эксперименты и прочую космическую романтику. Бортинженер Пунцагийн Энхболд, третий монгольский космонавт, наоборот, отделывался короткими ответами, да и вообще, выглядел так, будто хотел оказаться подальше отсюда, даже несмотря на то, что всю встречу сидел с каменной мордой. А вот второй бортинженер, Краснова Елена Алексеевна, оказавшийся вполне симпатичной девушкой лет двадцати пяти, наоборот, вовсю улыбалась и вообще вела себя достаточно раскованно. Дети к ней прям тянулись, и она отвечала им тем же.

Так что в итоге пообщались мы достаточно мило. Не буду врать, несколько раз циничная натура подбивала меня вставить комментарий с места, особенно когда заходила речь про направляющую роль партии, борьбу с мировым империализмом и буржуазией и построение коммунизма во всем мире, но я с честью выдержал это испытание, ни разу не раскрыв рот. Во-первых, потому что обещал Лизе, а во-вторых, это бы отрезало мне возможность продвижения своего продукта. А мне очень нужно было, чтобы о Птичке узнало как можно больше людей.

– Пойдем, – подошла ко мне Елизавета, когда пионеры и комсомольцы потянулись на выход, а я устроился у стены, чтобы им не мешать. – Семен, скажи честно, у меня проблем не будет?

– Откуда же я знаю? – откровенно удивился я. – В принципе, не должно, но жизнь штука вообще непредсказуемая. Вдруг вон сейчас лепнина отвалится да по голове попадет. Или поскользнешься на ровном месте. А еще…

– Балабол, – хмыкнула девушка, но вроде успокоилась. – Чего в гости не заходишь? Катька уже вся извелась, думает, ты про нее забыл.

– Не страшно вам, Лизавета Батьковна, козла в огород пускать? – не удержался я от шпильки. – Ведь поматрошу сестренку и брошу. Жениться мне еще рано, а ей тем более. А гулять, взявшись за руки, я не привык, знаете ли.

– Знаешь, оно, может, и к лучшему будет, – огорошила вдруг меня неожиданной репликой комсомолка. – Возраст у нее уже такой, одни парни в голове. Пусть лучше с нормальным начнет, а не с каким хулиганом да алкашом. А ты хоть и болтун, но человек надежный. Ты сестренку не обидишь.

– Ну ты, мать, даешь, – сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать. – Ладно, потом на эту тему поговорим. Я как-то пока не готов к такому.

– Все вы так говорите, – отмахнулась девушка. – Все, пришли. Семен, очень прошу, давай без глупостей.

Я ничего отвечать не стал, лишь кивнул. В помещении, куда мы зашли, было прилично народу. Космонавты общались с какими-то чиновниками явно из партийцев городского, а то и областного уровня. Рядом стояли дети, из привилегированных, которых родители и привели поговорить с кумирами в более приватной обстановке. И хоть, с одной стороны, это выглядело не очень красиво, отдавало мажорством, но с другой – дети рвались пообщаться не с удолбанными в хлам говнорокерами или накачанными силиконом дурами, возомнившими, что умеют петь, а с настоящими героями. Даже девочка Лена, впервые собиравшаяся лететь, уже была настоящим, без дураков, образцом для подражания молодежи, и в этой роли она мне нравилась гораздо больше, чем американские полуголые шлёндры или мужики в трусах поверх штанов.

До нас очередь дошла далеко не сразу. Вместе с нами скучал невзрачный мужик в цивильном костюме, от которого за версту несло конторой. Оно и понятно, не то чтобы космонавтов надо было защищать, каждый из них был энергетом, минимум в ранге КМ, но порядок есть порядок. Для меня же его присутствие ничего не меняло, даже наоборот, прятать от КГБ я ничего не собирался. Мало того, рассчитывал на помощь комитета, потому что без них в СССР продвинуть соцсети будет просто нереально.

– Приветствую, – капитан экипажа, не чинясь, протянул мне руку. – Значит, хочешь стать космонавтом? Для энергета это проще, чем для не прошедшего инициацию, но все равно требуется хорошо учиться.

– Честно говоря, нет, – я крепко, но без попыток померяться силами, пожал протянутую ладонь. – Я человек сугубо земной и на небесные выси не замахиваюсь.

– Тогда зачем ты здесь? – неподдельно удивились Конопленко и Краснова, а может, и монгол тоже, но у того по лицу хрен что угадаешь.

– У меня к вам предложение, – я сразу взял быка за рога, чтобы не тянуть время. – Как вы смотрите на то, чтобы расширить аудиторию и сделать ваше общение с людьми, интересующимися космосом, постоянным?

– Это каким образом? – по глазам капитана было понятно, что он устал, а скорее задолбался, но при этом космонавт был безупречно вежлив и не позволял себе резких выражений. – Извини, но я не представляю, как это возможно.

– Все просто, – я достал из кармана телефон. – Мы разработали приложение для массового общения, Птичку. Суть очень простая, вы пишете сообщение размером максимум в двести сорок знаков, а все, кто подписан на вас, его видят и могут отвечать. Вот представьте, выглядываете вы в иллюминатор, а внизу Самара. И вы пишете в Птичку, мол, привет самым красивым девушкам Союза, пролетаем над вашим городом. Или, опять же, пролетаем, мол, над дружественной Монголией. Привет доблестным труженикам страны. Это я утрирую, конечно, но в целом туда можно выкладывать свои мысли, наблюдения, результаты каких-нибудь экспериментов из тех, что не секретные. Типа картошка дала всходы, скоро на Луне зацветут сады. Что-то в этом стиле. И те, кто интересуется космосом, будут с интересом читать о вашей жизни на станции. Это даст им огромное ощущение вовлеченности, будто вы где-то рядом, вот они, а не летаете за много километров над землей.

– Хм, – на секунду задумался капитан. – Идея, может, и интересная, но, честно говоря, вряд ли у нас найдется время на все это.

– А я бы попробовала в свободное время, – как я и думал, на возможность показать себя повелась девушка. – Товарищ капитан, разрешите попробовать? Уверена, это будет полезно и интересно многим ребятам, мечтающим стать космонавтами.

– Разрешите вопрос, – возле нас вдруг нарисовался скучающий до этого особист. – А что, если кто-то в вашей этой Птичке напишет что-нибудь… скажем так…

– Контрреволюционное, – закончил я за него. – А вот, чтобы такого не случилось, чтобы не писали оскорбления, провокационные посты и прочее, нам бы пригодилась помощь комитета. У нас уже есть фильтр, позволяющий не пропускать сообщения определенного толка, но уверен, что в управлении «И» найдется гораздо более полный функционал. Вот и пусть обкатают его на нашей Птичке. Это им крайне пригодится в будущем.

– Это вы о чем, молодой человек? – подозрительно прищурился чекист.

– О том, что на Западе популярность стремительно набирают социальные сети, примерно такие, как наша Птичка. – Я принялся разжевывать прописные истины для меня, которые местные не понимали, потому что не сталкивались с ними раньше. – И молодежь, наша и стран Варшавского договора, рано или поздно с ними познакомится. Если бы не договор от две тысячи первого года о едином стандарте для мировых сетей, еще был бы шанс надежно оградить жителей СССР от тлетворного влияния Запада, но сейчас поздно, желающий всегда найдет лазейку, не так уж плотно мы от них закрыты. А попав в западные социальные сети, увидит пропаганду их образа жизни. Яркого, завлекающего, манящего вседозволенностью. И те, кто послабее характером, могут на это повестись. Значит, надо что?

– Надежно закрыть доступ, – ожидаемо отреагировал особист, – чтобы ни одна…

– Неверно! – невежливо перебил его я, но не жалел об этом. – Запретами ничего не добьешься, и наше партийное руководство это прекрасно понимает. Недаром у нас вполне официально доступна и западная музыка, и фильмы. Не все, но тем не менее. Правильным решением будет создать свои соцсети, в которых появятся наши лидеры мнений, люди, за которыми следят миллионы и к кому они прислушиваются. И доблестные советские космонавты – это прекрасный вариант. Социальные сети сделают их ближе к народу, к простым жителям. Мальчишкам и девчонкам, которые тоже захотят стать космонавтами, а, не прости господи, рэперами или там фешэн-блогерами. Нужно не запрещать, а возглавлять и направлять. Ковать свое оружие в информационной войне. А уверяю вас, в двадцать первом веке стычки в сети будут даже более горячими, чем в реале. Война за умы и души в чистейшем виде.

– Какая молодежь у нас развитая, а, товарищи? – хлопнул меня по плечу Конопленко. – Уже стоят на страже родины и смотрят в будущее! Молодец! Настоящий комсомолец! Давай сюда твою Птичку. Обещать, что она полетит на станцию, не буду, это надо еще с инженерами пообщаться, посмотреть, есть ли под это ресурсы, сам понимаешь, космос – дело серьезное. Но сам ознакомлюсь.

– Я тоже, – кивнула Елена и протянула мне руку. – Ты молодец. И мыслишь по-взрослому. Думаю, у твоей Птички большое будущее.

– Возможно, но у меня планы гораздо шире, – я осторожно пожал кажущуюся хрупкой ладонь, девушка мне нравилась своей какой-то хорошей наивностью и чистотой. – Планирую сделать куда более мощное приложение, чтобы там фотографии можно было выкладывать, музыку и даже видео. Надеюсь увидеть вас в числе первых подписчиков.

– Обязательно! – лучезарно улыбнулась та. – Уверена, у тебя все получится.

– Вот, – я протянул особисту флешку. – Тут последняя сборка и контакты, мои и товарища, с которым мы работаем. Если будет нужно – дадим доступ к серверу, без проблем. Сейчас пользуемся школьным. И всегда открыты к сотрудничеству. Мы же не капиталисты какие, чтобы что-то скрывать от наших пролетарских властей, а всегда заодно с партией и комсомолом. Правда, Елизавета Александровна?