Текст книги "СССР 2010. Жить стало лучше, жить стало веселее!"

Так что с драйвером я справился за какой-то час. Тем более что основа у меня была, оставалось только немного подправить. Как обычно, это вылилось в исправление найденных косяков, но я сумел взять себя в руки и сосредоточиться на главной задаче. Остальное можно будет потом доделать, главное, чтобы принтер вообще запустился.

Но быстро сбежать из царства робототехники мне не удалось, так как у Александра Сергеевича был еще один сюрприз. А именно почти готовый прототип коптера. Основу мы собрали еще с неделю назад, винты тоже напечатали и шлифанули, а вот с управлением была прям беда. Но теперь Родионову удалось найти управляющее устройство с гироскопами, и пусть еще не было ни радиопередатчика, ни всего остального, не говоря уже про камеру, можно было запустить прототип, использовав провод и аналоговое управление.

Следующие пару часов этим я и занимался, заодно еще с несколькими пацанами, местами больше мешающими, чем помогающими, но меня они не раздражали. Это ж хорошо, что кто-то интересуется, значит, квадрокоптеры станут популярны, хотя они и так бы стали, но энтузиасты – это всегда замечательно. Они двигают прогресс.

Запустить дрон сегодня не успели, когда его привели в более-менее рабочее состояние, уже стемнело. На часах стрелка подходила к десяти часам вечера, а у меня на телефоне было с десяток сообщений от мамы с вопросами, куда я пропал и когда домой вернусь. Она была рада моему новому рангу, что не мешало ей за меня волноваться. Мамы такие мамы иногда, за это мы их и любим.

– Александр Сергеевич, а вы чего домой не идете? – я понял, что, заработавшись, совсем забыл о времени. – Жена не заругает?

– А нет жены, ругать некому, – немного неловко улыбнулся физик. – Как-то не сложилось.

– Странно, – я пожал плечами. – У нас же в школе полно молодых и симпатичных преподавателей. Та же Дина Рашидовна, что географию у нас ведет. Весьма, знаете ли, выдающаяся дама, к тому же ей всего двадцать пять. И не зашоренная, как многие.

– Ну уж нет! – категорически отрезал Родионов. – У меня после первой жены кредо – никаких романов с коллегами. Тем более из одной школы. Мы с бывшей на последнем курсе педа расписались, а потом вместе работали. Не здесь, это в райцентре было, по распределению. Я выдержал два года и решил – хватит! Ты просто не представляешь, какой это ад.

– Но вы же в кооператоры решили податься, – я не сумел удержаться от ехидства. – Значит, уже можно сказать, не коллеги. Как раз сейчас последний месяц школы, там каникулы, а потом, глядишь, и уволитесь. А Дина Рашидовна девушка видная, уведут ведь. Поедет куда на курорт и вернется с кольцом. Или вообще не вернется.

– И что ты предлагаешь, ее к себе цепью приковать? – грубо огрызнулся физик, но в голосе уже не было прежнего протеста и предубеждения против коллег. – Она свободная советская женщина, может делать, что хочет.

– Вот и сделайте так, чтобы у нее мысли не возникло с кем-то другим гулять. – Я пожал плечами. – Цветы там подарите, куда-нибудь пригласите сходить. В кино, в театр. В ресторан, в конце концов. Мне, что ли, пацану, вас учить? Хотя в ресторан я бы не торопился. Это чуть позже. А пока приучайте ее получать от вас знаки внимания. А там раз! И в загс! И вы уже респектабельный кооператор с молодой женой.

– Да ну тебя, – отмахнулся смутившийся Родионов. – Мал еще такие советы давать. У тебя самого-то девушка есть?

– Уже дня три не было, – я честно признался, скромно потупив глаза. – Не поверите, даже на это времени не хватает.

– Так! – сурово глянул на меня Александр Сергеевич. – А ну отставить пошлость! Ты комсомолец! Вот и веди себя в соответствии с этим высоким званием! А то распустился, советы дает. Марш домой! И чтобы больше ни-ни!

– Так точно, товарищ Родионов! – я вскочил и вытянулся в струнку. – Разрешите отбыть?

– Иди уже, – тяжело вздохнул учитель. – Паяц. Я сам закрою кабинет.

Я спорить не стал, подхватил шлем и куртку и свалил. Жрать хотелось жутко, кроме школьного обеда, перекусить больше не удалось. А дома ждали борщ и котлеты с пюрешкой. Мама теперь возвращалась гораздо раньше и успевала приготовить много вкусного, чтобы сыночка побаловать. Я был не против, но чувствовал, что скоро лафа закончится. Лев Иванович вроде бы нашел, кто виноват в простое сети, обещал скоро все решить, а значит, появится куча работы. Но в то, что мама меня оставит голодным, я не верил.

Ночной советский Новосибирск образца две тысячи десятого года отличался не слишком большим количеством машин на улицах. И не потому, что их не было у населения, просто при таком метро и развитом общественном транспорте многие предпочитали передвигаться на нем. А личные авто использовали по мере необходимости, что серьезно разгружало дороги.

Но даже ночью по пустым улицам я не позволял себе нестись сломя голову. Адреналин адреналином, но я знал многих, кто вот так голову сложил. Ну его нафиг, у меня большие планы. И, кстати, да, надо бы с Ленкой завтра увидеться, поработать над звуками, так сказать, а то действительно три дня, куда это годится. С такими мыслями я и свернул во двор, сразу заметив чужую машину, стоящую в тени.

Несмотря на то, что у нее не работал двигатель и были погашены все огни, в ней явно кто-то сидел. Похоже, все-таки братки решили попытаться стрясти должок. К счастью, я такой исход предвидел и немного подготовился, разведя Михалыча на кое-какое спецоборудование. Ведь сават – это не только бокс и удары ногами, многие забывают, но это еще и владение тростью, причем очень жесткое. И у меня был кое-какой опыт в этой области, так что телескопическая метровая дубинка, спрятанная в рукаве, будет неплохим сюрпризом для наглых мафиозо.

Я, делая вид, что ничего не замечаю, остановил мотоцикл и слез, на ходу снимая шлем. Он все равно обзор ограничивал, зато мог послужить щитом. И ничуть не удивился, когда за спиной хлопнули двери машины. Теперь уже играть не имело смысла, и я спокойно повернулся… чтобы увидеть двух парней лет двадцати пяти, одетых в «неприметные» серые костюмы.

– Чеботарев Семен Павлович? – передо мной распахнулись красные корочки с гербом и тремя буквами. – Вам придется проехать с нами.

Глава 22

– Значит, раньше его никогда не видел? – Капитан госбезопасности, представившийся как Петров Василий Сергеевич, занес ручку над протоколом, но все равно уточнил: – Точно? Подумай еще раз.

– Абсолютно. – Я и так был уверен, но для успокоения нервов чекиста взглянул на фото человека, которого мне недавно показывали вживую. – У меня, может, не эйдетическая память, но с недавних пор не жалуюсь. С этим товарищем я никогда раньше не встречался. Может, объясните все-таки, в чем дело?

– Теперь он нам не товарищ, а гражданин, – что-то черканул в протоколе Петров и протянул его мне. – Прочитай, напиши «с моих слов записано верно» и распишись. А что происходит, тебе сейчас другие люди объяснят.

Я пожал плечами и пробежался по скудным строчкам текста. Ничего крамольного там не было. Только факты. Мол, такого-то числа этого месяца гражданин Чеботарев С. П. был задержан и доставлен в отделение КГБ для дачи показаний. В ходе очной ставки никого не опознал. Дата, подпись. Пустые поля перечеркнуты, так что чего-то дописать не получится. При желании, конечно, и это не проблема, но я не понимал, что тут могло мне повредить, да и интуиция молчала. Учитывая, что меня даже не обыскивали, просто привезли, показали какого-то мужика, которого я в первый раз видел, и сунули этот протокол, проблемы были не у меня, ну, или как минимум не те, о которых я думал. Так что я еще раз перечитал свои показания на всякий случай и взялся за ручку.

– Замечательно, – равнодушным тоном прокомментировал мои действия капитан, не высказавший никакого недовольства задержкой, и тут же одновременно со скрипом двери подскочил на месте. – Здравия желаю, товарищ полковник.

– Вольно, – махнул рукой крепко сбитый мужчина с белыми, как снег, волосами и такими же усами, а сам уселся напротив меня, уставившись проницательным взглядом мне прямо в глаза. – Так вот ты какой, северный олень.

– И вам добрый вечер, Игорь Игоревич, – я ни разу его раньше не видел, но мгновенно узнал. – При всем уважении, дочь все же в маму пошла. И это даже хорошо.

– Каков наглец, а?! – такого полковник КГБ не ожидал и на секунду опешил. – Юморишь, значит?

– Так, а чего мне плакать? – Не знаю почему, но я совсем не боялся, хоть происходящее явно носило не самый приятный характер. – Тепло, светло, мухи не кусают. Дело тоже не шьют. Живи и радуйся.

– А с игровыми этими ты от большой радости связался? – полковник вроде говорил серьезным тоном, но я явственно слышал издевку в его голосе. – Или тебя тогда муха укусила?

– Хорошо, – я пожал плечами, – в следующий раз, когда увижу, как четверо здоровых лбов кошмарят малолетку, пройду мимо. А если что, скажу, что мне товарищ Сикорский приказал.

– Ты говори, да не заговаривайся, – вроде бы он и голос не повысил, но в кабинете значительно похолодало, даже пар изо рта начал идти. – Правильно Соня говорила, что ты раньше просто хамом был, а теперь твоя наглость все пределы перешла.

– Мне, конечно, лестно, что вы меня обсуждаете, но какое это имеет к вам отношение? – Я нисколько не испугался демонстрации силы и способностей энергета, но мне стало интересно. – Кстати, простите за нескромный вопрос, а вы… в каком ранге?

– Командор, – не стал скрывать Игорь Игоревич, блеснувшим взглядом дав понять, что он понял намек. – Значит, слушай сюда, сопляк. Если моя дочь из-за тебя пострадает, я тебя лично живьем закопаю. Будешь молить, чтобы на зону отъехать.

– Я стесняюсь спросить, а каким боком я к Софье отношение имею? – Если бы я сказал, что угроза полковника КГБ и при этом сильного энергета меня не испугала, я бы капитально соврал, но при этом мне удалось удержать себя в руках. – Мы встречаемся-то только в школе или на тренировке. Больше никаким образом отношения не поддерживаем, тем более что она обо мне не самого лучшего мнения.

– А ваши игры в детективов?! – на этот раз Сикорский действительно взбесился и стукнул кулаком по столу, оставив в металле приличную вмятину. – Ты хоть понимаешь, во что их втравил?!

– Я-то как раз прекрасно понимаю… – Не сказать, что у меня от сердца отлегло, но стало чуть спокойней, когда проблему обозначили. – И, как мог, пытался ребят отговорить. А когда стало понятно, что это не выйдет, предложил наиболее безопасный способ поучаствовать в расследовании. Все по Макиавелли. Не можешь бороться – возглавь.

– И как, получилось? – внезапно успокоился полковник. – А что ты будешь делать, когда они попадут в беду?

– Постараюсь, чтобы не попали, – я пожал плечами. – К тому же на своем уровне ребята хорошо тренированны, а что до этих бандитов, то для них у меня есть аргумент.

– И он способен остановить пулю? – Сикорский презрительно скривился и выложил на стол пистолет в целлофановом пакете. – Что, уже не так весело? Ладно бы вы были кандидаты в Мастера, а то Юниоры, щенки, а туда же!

– Это что, того самого мужика, которого мне показывали? – Сложить два и два я вполне мог. – А вы уверены, что он меня хотел завалить?

– В кармане у него твое фото, – развеял последние сомнения Игорь Игоревич. – Пистолет ворованный. Украден полгода назад у инженера завода «Сибсельмаш». На нем уже два трупа, просто попугать такое оружие не берут. Теперь понимаешь, чем твое самоуправство обернулось?

– Товарищ полковник, давайте без нравоучений, пожалуйста. – У меня по спине побежал холодный пот, но я каким-то чудом держался. – Вы же прекрасно понимаете, что стычка с бандитами была случайностью. Вот в том, что ребят подставил – тут да, виноват. Но это тоже случайность, да и я действительно пытался максимально оградить их от опасности, раз уж отговорить не получилось. И спасибо, что прикрыли. Честно говоря, убийцу с огнестрелом я никак не ожидал. Думал, Слон со своими шакалами попытаются сами счеты свести. Недооценил, видимо, его, а скорее всего, его хозяина.

– Вот смотрю я на тебя, вроде не дурак. Чего Сонька так взъелась, – взгляд успокоившегося Сикорского пробирал до костей, будто просвечивал меня словно рентгеном. – И это она попросила за тобой присмотреть. Но только попробуй… я тебя уже предупредил. Слон – это Солонец Дмитрий Федорович?

– Понятия не имею, – я с чистой душой пожал плечами. – При мне погоняли его как Слона, а справки, кто он такой, я не наводил. Я ж говорю, реально не хотел ввязываться. И кстати, а вы уверены, что именно он послал киллера… ну, убийцу. Я просто тут Яна Флеминга читаю в оригинале, да и фильмы зарубежные смотрю без перевода, чтобы уровень владения языком повышать, вот и вырываются иногда англицизмы.

– Как скажешь, – судя по всему, мне не особо и поверили, но, с другой стороны, у Сикорского точно имелся доступ к моему делу, все-таки руководитель первого управления – это фигура всего на одну ступень ниже, чем начальник регионального управления. – Так кто еще может твоей смерти желать?

– Вы в курсе происшествия с сожителем моей матери? – Собственно, вот и подвернулся момент уточнить, в курсе полковник моей особенности, или «инквизиторы» все засекретили, но тот просто кивнул, показывая, мол, продолжай. – Так вот, Каленый тогда сказал, мол, Барон тебя все равно достанет. Может, это от него привет?

– Барон, – Игорь Игоревич пожевал губы. – Может быть, и Барон… Дубровский, твой несостоявшийся убийца, пока молчит, но сдается мне, тут все гораздо прозаичнее. У него за плечами три ходки, последняя по тяжкой статье. Пытался завязать, влез в эту игру, наделал долгов, вот его и подрядили тебя убрать. Пока эта версия является приоритетной, тем более что про самого Барона последнее время ничего не слышно. Возможно, он вообще уехал или залег на дно, пока история с Егерем не забудется. Впрочем, это не твоя забота.

– Согласен, – я и не собирался лезть вперед батьки в пекло, да и вообще, предпочел бы туда не соваться. – Ваша епархия, вам и карты в руки.

– Что ж ты раньше таким умным не был? – ехидно прищурился Сикорский. – Почему сразу не доложил?

– А… кому? – я, честно говоря, даже подвис от такой постановки вопроса. – Кто этим должен заниматься? Милиция или прокуратура, или вы? Были бы они просто гопниками, тут все понятно. Или там с демонами связаны – тут тоже. А сетевыми азартными играми кто занимается?

– Своему куратору! – не дал запутать себя полковник. – Он за тебя отвечает, а ты обязан докладывать о малейшем своем шаге! И без его разрешения ты не смеешь даже пикнуть!

– Что-то не припомню я, чтобы у нас в стране Советов рабство снова разрешили, – а вот сейчас я реально окрысился, так как никогда не терпел над собой никакого диктата. – Я что, на зоне, чтобы даже посрать ходить по приказу?! Если да, тогда везите в лагерь. А нет, так идите в задницу, товарищ полковник. Я сотрудничаю с органами исключительно добровольно, чтобы сделать нашу страну чище и безопаснее. Но помыкать собой не позволю! Есть что предъявить – давайте. Виноват – сажайте. А нет, значит, буду жить так, как сам захочу.

– Ах ты щенок! – вот теперь Сикорский действительно взбеленился, видимо, в задницу его давно уже никто не посылал. – Да я тебя… ты у меня из лагерей этих вылезать не будешь! Сгною ублюдка!

– Товарищ полковник! – подорвался капитан, что беседовал со мною раньше, потому что температура в кабинете резко упала, а стены начали покрываться инеем. – Товарищ полковник, успокойтесь!

– А вот семью мою трогать не следовало, – холод пробирал до костей, но я его сейчас не чувствовал, поднявшись и одним движением скинув куртку. – Я тебе эти слова обратно в пасть забью.

Да, кидаться на Командора было все равно, что пытаться остановить танк голыми руками, но мне сейчас было плевать. Сдохну – не страшно. Я уже умирал, пусть даже ничего не помню об этом. В лучшем случае окажусь в новом теле, в худшем – обнулюсь. Да и пофиг, но меня достали все эти уроды, презрительно цыкающие на меня сквозь зубы. Все эти гэбисты, партийные бонзы и прочие мудни, считающие, что простые люди с ними на одном гектаре срать не должны. И если лично мне на них было в целом насрать, то маме хватило и семейки моего папани, и полоскать ее имя я никому позволять не собирался.

– Ты покойник, – как-то слишком спокойно сообщил Сикорский, и я понял, что да, он действительно меня сейчас прибьет, но это меня не остановило.

Я шагнул вбок, обходя привинченный к полу металлический стол и готовясь в любой момент уйти рывком из-под удара, но сам пока не атаковал. Видимо, опять сказались тренировки с сатори, так что мозги у меня работали на редкость хладнокровно и разум подсказывал, что бить первым категорически нельзя. До этого наша ссора хоть и не несла ничего хорошего, но была лишь формальной.

Требовать у меня отчитываться о каждом шаге куратору Сикорский права не имел, я не сотрудник конторы и даже не сексот, или кто там еще бывает. То, что я послал его в жопу, было грубо по содержанию, но верно по существу. Но, если я сейчас на него кинусь, всё. Это уже статья, и весьма серьезная. И отмазать меня не сможет никто, да и не будут, просто потому что окажется некого. Командор размажет меня по полу одним ударом, или скорее, судя по окружению, заморозит, превратит в сосульку. И будет прав, нападение на сотрудника при исполнении лицом, имеющим статус энергета, приравнивается к вооруженному, и так далее и тому подобное. Короче, та самая жопа, куда я папеньку Софии послал. Но и отступать я не собирался, так что оставалось только ждать его первого удара.

– Что, ублюдок, зассал? – А Игорь Игоревич к тому же оказался очень умной скотиной, мало того что понимал расклады, так еще и срисовал, на что именно я сагрился. – Иди сюда!

Я понимал, что меня провоцируют, и не собирался поддаваться, а двинулся, обходя полковника по кругу. Что удивительно, капитан, замерший в углу, в наши танцы не лез. Видимо, у него был приказ, или такое уже случалось не впервой. Мне только маньяка-чекиста не хватало для полного счастья, ведь… додумать мысль я не успел, так как открылась дверь и в проеме показался Выгорский.

– Чеботарев?! – вот тренер крайне удивился, увидев происходящее. – Игорь Игоревич, что тут происходит?!

– Забирай своего щенка, и чтобы я его здесь больше не видел, – по лицу Сикорского промелькнула тень недовольства, но он взял себя в руки и вышел из кабинета, бросив напоследок капитану: – За мной!

Едва мы остались одни, я без сил осел на пол. Да, я не сделал ни одного удара, даже не попытался напасть, но аура Командора давила так, что мышцы стали ватными, а сам я вымотался, будто разгрузил пару вагонов с углем. А Виктор Михайлович уставился на меня с выражением полного шока и осуждения.

– Семен, какого хрена?! – в этом возгласе было столько эмоций, что мне на секунду даже стало жаль тренера. – Как ты умудряешься вляпываться в такое дерьмо?!!

– Наверное, у меня талант, – я с трудом поднялся на ноги, потому что сидеть на полу было решительно невозможно, он стал ледяным в прямом смысле этого слова. – Виктор Михалыч, до дома не подбросите? А то меня сюда притащили, а назад уже вряд ли повезут.

– Рассказывай! – стоило нам погрузиться в новенький кроссовер «Москвич» кирпичного цвета, как Выгорский потребовал объяснений. – Как ты вообще тут оказался?

– Сам не знаю, – я вздохнул, с трудом сдерживая дрожь, все-таки за совсем короткий срок успел основательно промерзнуть, и в нескольких словах описал все, что со мной сегодня приключилось. – Да, знаю, виноват, дурак, идиот, и все такое. Вспылил. Но оскорблять себя, а главное, маму, я никому не позволю.

– Грамотно он тебя развел, – на удивление Виктор Михайлович не орал, а наоборот, словно успокоился, сделав для себя какие-то выводы. – Знать бы еще, зачем. Мал ты с Сикорским письками мериться. И дело даже не в том, что он Командор, а ты Разрядник. Он таких, как ты, пачками ест без всякой энергетики.

– Думаете, он специально меня спровоцировал? – У меня была такая мысль, но я не смог найти причины, по которой бате Софии понадобилось оторвать мне голову. – Для чего?

– Не знаю, и вряд ли он расколется, – покачал головой тренер. – Сикорский – опытный игрок и своих высот не просто так достиг, учитывая его родословную. Ты знал, что он правнук того самого Сикорского, изобретателя вертолета?

– Да ну нафиг!!!

А вот теперь Выгорскому удалось меня удивить.

– Вы серьезно?!

– Более чем, – усмехнулся тот. – По линии старшей дочери Татьяны, которая с матерью осталась в стране, когда Сикорский эмигрировал. Их сослали на зону как раз возле места падения метеорита. Об этом не принято распространяться, но тогда туда много осужденных сгоняли, думаю, понимаешь почему.

– Для опытов и экспериментов, – я даже не задумался над ответом. – Значит, достижения советской науки в освоении сил энергетов возникли благодаря зекам?

– Ты это не ляпни где-нибудь! – ожег меня взглядом Виктор Михайлович. – Официально никаких экспериментов на людях не было!

– Понятное дело, – я пожал плечами. – Так что там с Таней Сикорской?

– Открыла в себе ярко выраженное родство с холодом, – не стал томить Выгорский. – Любые техники с понижением температур, управлением льдом и прочим даются ей и ее потомкам на порядок легче остальных.

– Погодите… даются? – я тут же уловил некоторый диссонанс в словах. – Она что, жива?

– Один из сильнейших Архонтов в стране, ветеран Великой Отечественной войны, трижды кавалер Золотой звезды и дважды ордена Ленина, и при этом находится под постоянным контролем как неблагонадежный элемент, – покачал головой Выгорский. – Я знаком с ней лично. Стальная женщина. И Игорю никак не помогала, хоть и могла. Ее слово для многих кое-что значит, но у нее такая позиция – ничего для себя.

– Несет крест за отца, – я уловил, что мне хотел сказать Михалыч. – У такой бабушки внук точно будет себя контролировать от и до. Тогда к чему спектакль?

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Но не советую тебе расслабляться. Выметайся, приехали. Завтра на тренировке свое получишь вместе с остальными. Пуаро хреновы.

– Началось, – я сдавленно застонал, потому что Выгорский слов на ветер не бросал. – Спасибо, что подбросили.

Виктор Михайлович кивнул и умчался. А я пару секунд постоял, раздумывая, как жить дальше, а потом выдохнул и решительно направился к подъезду. Но не своему, а соседскому. У Маринки мать сегодня в ночь, я это точно знал, график у меня в телефоне забит, да и сама девчонка закидывала удочку, мол, приходи в гости. А мне кровь из носу надо снять напряжение. И красивая горячая девчонка для этого лучший способ.