Текст книги "СССР 2010. Жить стало лучше, жить стало веселее!"

Глава 23

– Здрасьте, теть Зой! – я помахал рукой усталой женщине, бредущей домой после ночной смены. – С работы?

– Ой, привет, Сема, – та поставила сумку на землю. – Ага, отсыпаться пойду. А ты куда это с утра пораньше?

– Так у меня режим, – я пожал плечами. – Тренировка. Если не буду заниматься, развития не получится.

– Молодец какой! – всплеснула руками женщина. – А моя Маринка как была лентяйкой, так и осталась. Если не разбудить, до обеда спать будет. Эх, ладно, беги, пойду я.

– До свидания, теть Зой, – вежливо попрощался я, с трудом сдерживая улыбку.

В том, что Маринка будет спать до обеда, я не сомневался. Новый ранг не только прибавил мне возможности использовать энергетические техники, но и сделал сильнее физически. Я стал быстрее, выносливее, повысилась скорость реакции. Тело словно подстраивалось под энергетический каркас. Так что ночью мы с соседкой зажгли так, что угомонились лишь час назад. Точнее, она просто вырубилась, а я навел порядок и слинял по-тихому. Тренировку действительно никто не отменял, к тому же сегодня у нас была запланирована встреча с Шиловым. Пора было прояснить непонятки с сетью быстрого питания. Да и Иосиф Эмильевич тоже хотел меня видеть, и нам было о чем поговорить.

Но все равно раньше полудня к Шилову я не выдвинулся. Надо было показаться дома, а то вчера я наврал про ночную тренировку, сознательно умолчав о визите в КГБ. Незачем маму нервировать. Да и свои похождения по бабам я предпочитал скрывать. Оно понятно, что я в душе взрослый мужик, который сам за себя отвечает, но объясни это маме, для которой я все еще сопливый пацан. Хотя справедливости ради формально она права, шестнадцать лет не тот возраст, когда голова работает как надо. Так что приходилось лавировать, расстраивать маму я категорически не хотел.

Так что первую половину дня исполнял обязанности хорошего сына. Мы сходили на рынок, закупились продуктами на будущую неделю. Что удивительно, крупные торговые центры в Союзе уже имелись, даже у нас была парочка. Но все же выбор продуктов питания там был не особо большой, в основном какая-нибудь экзотика и заграничные товары, в остальном же торговали бытовыми вещами, мебелью и всем таким. А продукты жители предпочитали покупать на рынке или у кооператоров. Они получались более свежими и дешевыми, хотя традиция по субботам ездить в торговые центры уже зародилась.

А вот как только стукнуло два пополудни, я оседлал верную «Вегу-2» и помчался к Шилову. Чем мне нравилось у него бывать, так это ощущением, будто находишься на даче. Кругом природа, сосны, воздух чистый, не то что в городе. Красота! Вообще, в планах у меня было построить хороший коттедж, куда перевезти маму, да и самому в нем жить. Немного неудобно добираться, зато есть немалый плюс – проще охранять. В Союзе до закрытых поселков дело еще не дошло, если, конечно, речь не об особых объектах, но умные люди сбрасывались и нанимали сторожей, присматривающих за территорией. И не дряхлых дедов, а вполне себе серьезных ребят, учитывая почти свободную продажу оружия, способных дать отпор даже Разрядникам. А для тех, кто выше, можно было вызвать наряд, так как бандит – Кандидат в Мастера – это уже ЧП городского масштаба.

Жаль только, что пока на все это денег у меня не было. Наоборот, я в долгах как в шелках был перед Шиловым и за подвисший проект сети фастфуда, хоть это не мой косяк, и за музыкальную тему. Даже за мотоцикл, будь он неладен! Нет, каждый этот проект, включая игровые автоматы, принтеры, коптеры и так далее, в будущем обещал принести огромные деньги, но когда оно наступит и наступит ли вообще, никто не знал. А время шло.

– Семен, какой молодец, что приехал! – Сара Семеновна встретила меня с такой искренней радостью, что мне даже стало откровенно неудобно. – Проходи скорее, мы как раз обедать собрались.

– Спасибо большое, но я только из-за стола. Мама не отпустила, пока не накормила так, что еле поднялся, – я виновато улыбнулся. – Вы уж извините, что в выходной беспокою. Я бы рад в будние дни все решить, но времени катастрофически не хватает.

– Да что ты! – замахала руками хозяйка дома. – Мы тебе всегда рады! Жанна все уши прожужжала, когда ты приедешь, интересуется.

– Вот клянусь – поводов не давал! – Еще не хватало мне с главным партнером из-за мелкой пигалицы поссориться.

– Да не переживай ты так, я все прекрасно знаю! – успокоила меня Сара Семеновна. – У нее просто возраст такой. Перебесится. Пойдем к столу. Не спорь, а то я не знаю, как вы, мальчишки, в этом возрасте едите. Сколько ни дай, все мало. А ты и вовсе Разрядник, тебе кушать много надо. У нас сегодня сирканиз, просто пальчики оближешь.

– Точно, шаббат же, а я с работой, – скис я, вызвав взрыв смеха у хозяйки. – А плов с нутом?

– Конечно, – улыбнулась та, немного удивленная тем, что я разбираюсь в таких вещах. – У меня бабушка из Средней Азии, учила меня готовить правильно. Мы, правда, традиций уже не придерживаемся, но вот кухню любим.

– Да кто ж ее не любит-то, – я тоже предпочитал блюда народов СССР новомодным азиатским. Ну не шла мне сырая рыба с рисом, или там запеченные утиные головы. – Ладно, ведите, а то запахи у вас такие, что уже проголодался.

– Семен! Ты вовремя! – Лев Иванович мне тоже обрадовался, хотя я бы на его месте гнал уже в шею такого растратчика. – Присаживайся, сейчас сирканиз кушать будем. Это…

– Сема в курсе, – тормознула мужа Сара Семеновна. – Он, оказывается, и в традициях иудеев разбирается, и в среднеазиатской кухне.

– Я вообще полиглот, – скромно потупил я глазки и шаркнул ножкой, вызвав взрыв смеха. – Привет, Вань. Как оно? Жанна, ты с каждым днем хорошеешь. Смотри, жду не дождусь, пока тебе восемнадцать исполнится, в ковер замотаю и увезу.

– Так давай я за ковром сбегаю, – тут же предложил свою помощь Шило. – Хоть доставать меня перестанет.

– Папа, скажи ему!!! – крик души пунцовой от смущения девчонки был слышен в Академгородке. – Мам!

– Не мамкай! – осадила та дочь и тут же выдала подзатыльник сыну. – А ты сестру не дразни. Садись, Семен, эти двое могут целый день лаяться.

Кормили у Шиловых, как всегда, шикарно. Ароматный, рассыпчатый плов в мешочке буквально таял во рту. Хватало и закусок, и морса, от предложения хлопнуть по пятьдесят я отказался, вечером надо было явиться домой, чтобы не нервировать маму частыми отлучками. Работу мы не обсуждали, за это можно было получить от хозяйки, невзирая на чин и возраст. Разговаривали о пустяках, я немного подтрунивал над Жанной, Ванька тоже, но в более грубой форме, за что пару раз получил от отца с матерью, но не обиделся. Сама девчонка то краснела, то начинала язвить в ответ, то пыталась кокетничать, что выглядело смешно, но чувствовалось, что через пару лет эта пигалица будет мужиков класть штабелями. И лишь когда Сара Семеновна убрала со стола лишнее, оставив только чай с выпечкой, и выгнала дочь, мы перешли к основной теме, для которой я и явился.

– Не скажу, что это было просто, но я нашел нашего недоброжелателя, – отхлебнув чаю, начал Лев Иванович. – Но обрадовать тебя мне нечем. Если бы это были конкуренты или даже кто-то из обкома, проблем бы не было. Но сейчас я не знаю, что делать.

– Честно говоря, даже не знаю, что могло вас так… ошарашить, – я постарался смягчить формулировку, но внутренне весь подобрался, потому что раньше Шилова таким не видел. – Насколько все серьезно?

– Чрезвычайно, – покачал головой мужчина. – С одной стороны, член бюро обкома хоть и солидная должность, но при необходимости можно и на второго секретаря выйти, если бы не один нюанс. Дядя у этого члена бюро – кандидат в члены ЦК партии, с хорошей перспективой в ближайшие пять лет войти в сам Центральный комитет.

– Твою за ногу… – я с трудом удержал чашку в руке. – Это… точная информация?

– Точнее некуда, – грустно усмехнулся Шилов. – Мне уже намекнули, чтобы даже думать не смел в его сторону копать.

– И чего ему надо? – мыслей в голове была масса, но я постарался сосредоточиться на главном. – Какая причина? Изображает бурную деятельность, а нас записал во враги народа? Надеется на нашем деле срубить показатели и авторитет, чтобы выше подняться?

– Да если бы, – тяжело вздохнул Лев Иванович. – Какие мы враги, ей-богу. Если бы он на борьбе со спекулянтами подняться хотел, сейчас бы мы с тобой не разговаривали. Я ж тебе говорил, частная торговля дело такое, посадить всегда есть за что. И садят регулярно, так сказать, поддерживают в тонусе, чтобы не наглели. Тут все проще. Уж не знаю, кто ему насвистел в ухо, но понравилась идея, вот этот… человек и решил ее себе отжать.

– Рейдерский захват с применением административного ресурса, – я покатал словосочетание на языке и, видя непонимание в глазах Льва Ивановича, пояснил: – Это так называется подобное на Западе. Когда кто-то приходит и забирает твой бизнес силой или давлением нечистых на руку чиновников. Вот у нас как раз второй случай. Но раз никаких заявлений в суд не было, значит, будут пытаться выкупить сеть за копейки.

– Я тоже так думаю, – кивнул Шилов. – Совсем уж беспредельничать не будут. Все-таки привлекать внимание компетентных органов даже ему не стоит. Скорее всего, нам дадут снова открыться, поработать недельку-другую, а потом уже снова надавят.

– Кстати об органах, – я перебирал в голове варианты, а их было очень немного. – Что, члены семьи кандидата в ЦК настолько неприкасаемы? Я насколько понял, партноменклатуре заниматься бизнесом не положено. Или это только региональных касается, а верховному правительству закон не писан?

– Почему? Все как у всех, но ты должен понимать, что есть нюанс, – вздохнул Лев Иванович. – Все звери равны, но некоторые равнее. Поэтому официально вроде и нельзя, но все знают, кто с кем связан и откуда кормятся. Естественно, все это через доверенных лиц, да и не наглеют особо. За это может прилететь не от председателя президиума, а… – Шилов ткнул пальцем вверх и понизил голос до шепота: – От Самого. Он от дел отошел, а все равно присматривает. И его старая гвардия тоже.

– Это да, Лаврентий Павлович шалить не даст, – может, это выглядело смешно, но я проникся моментом. Раньше я об этом как-то не задумывался, а сейчас стало немного жутковато от осознания, что где-то в Москве живут и Сталин, и Берия. – Значит, и нам беспредела можно не бояться. Но контора тут уже вряд ли поможет, так? Мне только одно непонятно, какого хрена именно на нас нацелились?! Хотя уверен, это Галкин подсуетился. Как думаете, мог?

– Это который инструктор обкома? – уточнил Лев Иванович. – Вполне. Та еще гнида. Он по идеологической линии идет, сам делать ничего не умеет, но в каждой бочке затычка. Тем более что… все равно же узнаешь… Чумаков, он тоже идеологией занимается. Так что уверен, оттуда ветер дует. Кстати, да! Твое задержание милицией тоже они устроили! Правда, инспектора просили тебя закрыть по какому-нибудь старому делу, а она хрень какую-то спорола, но не суть. Главное сам факт, так что сто процентов, это Галкин навел!

– Ясно, – я кивнул, обдумывая информацию. – Но предъявить ему мы ничего не можем, так?

– А что мы предъявим? – пожал плечами Шилов. – Все, кто подрядился нам нагадить, будут молчать как рыбы. Формально придраться-то не к чему. Это если только копать основательно, вскрывая факты взяток, но думаю, там тоже все капитально прикрыто. Я бы и сам ничего не узнал, если бы не знакомство со вторым секретарем обкома.

– Нехило! – присвистнул я. – Сильно задолжали?

– Разберемся, – с наигранной легкостью отмахнулся Лев Иванович, но я этому, естественно, не поверил. – У нас кое-какие общие дела, так что сам понимаешь.

– Понимаю, – я кивнул. – Это мой косяк. Я все возмещу из других проектов. Если, конечно, будете со мной работать дальше.

– Я думал об этом, Семен, – Шилов на секунду сбросил маску доброго дядюшки, став самим собой – жестким и расчетливым дельцом, с легкостью способным заказать мешающего человека или пустить по миру конкурента. Другие в бизнесе не выживали, ну, или не добивались больших успехов. – И дело даже не в Галкине. Он так, мелочь, сильно не нагадит, как бы ни старался, да и приструнить его есть кому. Просто слишком уж ты… выделяешься. Эти твои проекты, которые вроде и на поверхности лежат, а сам и не додумаешься. Песни, опять же, в таком количестве. Йося говорит, что половина с гарантией шлягерами стать может, а это такой показатель, за который в Союзе писателей тебя удавят по-тихому, чтобы на чужую делянку не лез. А главное, я не понимаю, зачем тебе все это нужно. Ладно бы ты до денег охоч был, так ведь нет. Столько идей отдал, столько песен и фактически ни копейки не попросил.

– В смысле? – я удивился, хотя понимал, о чем именно Лев Иванович говорит. – А мотоцикл, а сеть шаурмы? Да и не так давно вы мне приличную сумму дали, простому работяге за них год пахать надо.

– Ну, не год, нормальный специалист и двести, и триста в месяц иметь может, – покачал головой хозяин дома. – Но ты понял, про что я. Кроме шаурмы, остальное копейки. Да и та, даже если продать придется, основные расходы все равно закроет. А вот те же песни дорогого стоят. Йося уже кое-что запустил, доходы пошли. И я тебе скажу, выглядит все очень перспективно.

– Так и расходов еще будет море, – я пожал плечами. – Я, Лев Иванович, в отличие от юноши со взором горящим, прекрасно понимаю, сколько что стоит, да и не надо мне много. Я и без «Айфона» похожу.

– Эй, а чего я-то сразу! – вскинулся Ванька, мышкой сидевший за столом. – Я тоже могу с «Электроникой» ходить! Еще и удобнее будет! «Айфон» этот толком не работает, вечно глючит.

– Зато девчонки клюют! – подколол я друга. – Думаешь, я не заметил, как на тебя в кафе та блондиночка смотрела? А ей лет двадцать пять, наверно.

– Двадцать один всего, – буркнул тот и, поняв, что спалился, покраснел как рак и принялся оправдываться. – Да мы просто поговорили, когда в туалет очередь ждали!

– Ты, главное, когда говоришь, скафандр надевать не забывай, – сурово глянул на него Лев Иванович, но в глубине глаз промелькнула гордость за сына. – А-то от этих блондиночек можно такого намотать…

– Ну-ка, с этого места поподробнее… – ласковым голосом, в котором угадывалась зарождающаяся гроза, попросила Сара Семеновна. – Когда и что ты от такой блондиночки намотал?

– Да что ты, Сарочка, я чисто гипотетически! – подскочил на месте Шилов, мгновенно заюлив сюсюкающим голосом. – Я же сына учу, чтобы, не дай бог, чего не случилось. А сам я никогда!

– Знаю я твое никогда… – хозяйка дома явно была в курсе пикантных приключений мужа, но тему развивать не стала. – Мальчики, Семен, вам еще чего-нибудь принести?

– Нет-нет, – замахал руками я. – Спасибо огромное, но в меня уже просто не лезет. Вкусно потрясающе! Но не могу.

– Ну и хорошо, зато сытый, – женщина улыбнулась и споро убрала со стола. – Разговаривайте. Йося звонил, скоро будет. Он с новым мальчиком, Айдином, кажется, на студии были. Демо записали, сказал, привезет послушать.

– Замечательно! – тут мы со Львом Ивановичем были полностью солидарны. – Я как раз новые тексты привез для Айдина. Пусть выберет, несколько надо выпустить синглами, а остальное в альбом пойдет. По-хорошему за месяц можно управиться, но тут уж Иосифу Эмильевичу виднее. Я в его работу лезть не буду.

– И это правильно, – кивнул Шилов и снова посерьезнел. – Так что будем делать с шаурмой? Даже если откроемся, работать нам не дадут.

– Значит, и не будем открываться, – я пожал плечами. – Зачем людей дергать лишний раз. Как все предписания снимут, подождем с недельку, а там, уверен, представитель Чумакова сам появится. Тогда и поговорим. В принципе, есть у меня идея, чтобы все остались довольны. Как говорят американцы – вин-вин. Главное, чтобы сам Чумаков хотел деньги зарабатывать, а не просто поглумиться, кто знает, что ему в уши Галкин налил. От этого контрацептива всего можно ожидать, потому что если человек – говно, то это навсегда. А Галкин говно высшей пробы, я это еще по его сыночку понял. Вот почему самые отвратительные уроды – это те, кто, наоборот, должен учить других, как идти к светлому будущему и победе коммунизма? Те, кто делом занят, да, бывают сволочами, но все равно не такими, а эти прям каждый.

– Именно потому, что все, что умеют, – это трепать языком, – пожал плечами Шилов. – И понимают это, что развивает в них комплекс неполноценности. Который компенсируют, унижая других. Только ты больше такие вопросы не задавай, а то следующие песни будешь писать про маму и волю. А у нас впереди большие планы, и не хотелось бы их отменять из-за твоей несдержанности.

Глава 24

Иосиф Эмильевич прибыл вовремя и с хорошими вестями. Айдин прошел прослушивание и уже взялся за работу. Демка получилась даже лучше, чем в моей реальности, все-таки Керимов был постарше, и голос у него побрутальнее. Что придавало песне больше чувственности. Одно дело, когда о черных глазах поет мальчик, и совсем другое – когда молодой мужчина.

Так же все неплохо обстояло с блатным шансоном. Даже несмотря на то, что я выбирал максимально нейтральные песни, стараясь избегать прославления блатной романтики, запас композиций оказался приличным. И Цемель за предельно короткий срок сформировал два коллектива, уже начавшие чес по кабакам и ресторанам, где собиралась не самая законопослушная публика. А параллельно работал над записью альбомов и синглов.

Деньги пошли пусть не рекой, а тонким, зато стабильным, ручейком, что не могло не радовать. Да и перспективы у направления были весьма существенные, вроде как уже потянулись ходоки из других городов, желающих устроить небольшие гастроли для коллективов, стремительно набирающих популярность среди специфической аудитории.

Правда, хоть начавшиеся поступления меня радовали, своего мнения по поводу дистанцирования от блатняка я не изменил. И Иосифу Эмильевичу поставил условие, чтобы отпускал ребят в свободное плавание, как только они сумеют выкупить песни из своего репертуара. А в дальнейшем работать с ними только по схеме с продажей композиций. И под чужим именем, естественно, тем более что Цемель нашел-таки одного поэта, причем даже члена Союза писателей. Тот получал небольшое материальное вознаграждение и был этим весьма доволен, а я был доволен, что не фигурирую как автор блатняка. Хоть и не сомневался, что у того же Тихомирова имеется полный список всех текстов. Причем не удивлюсь, если его сам старый еврей и предоставил.

Впрочем, я особо и не скрывался. Не то чтобы потому, что верил, что за мной следят двадцать четыре на семь, просто сами по себе блатные песни уголовно наказуемым деянием не считались. Вон у того же Высоцкого, кстати, вполне живого в этой реальности, целая серия блатняка имелась, и пусть я себя с Владимиром Семеновичем не равнял категорически, тем не менее мог сослаться на пример старшего товарища.

Главное, в антисоветчину не впадать, но этого я сторонился как черт ладана. Это советская интеллигенция по своей наивности может думать, что на Западе рай земной, а я в свое время нахлебался его полной ложкой. Так что лучше пусть строем в светлое будущее под присмотром КГБ, чем прожженные капиталисты выжмут, высушат и выбросят, когда станешь не нужен. Потому что чужак, а своим я за бугром никогда не стану.

В остальном развитие музыкального направления шло по плану. Точнее, даже чуть-чуть его обгоняло, поскольку Цемель озаботился отсортировать имеющиеся в наличии тексты и был уверен, что нам столько не надо. Некоторые не подходили под формат готовящихся ВИА, другие просто рано было выбрасывать на рынок, чтобы не пересытить его, а кое-что, наоборот, стоило запустить пораньше, для рекламы, но не самим, а отдать популярным сейчас артистам. Иосиф Эмильевич за небольшой процент, так как это не было оговорено ранее, брался послужить посредником, найти покупателей и вообще устроить все от и до.

В том, что я соглашусь, он не сомневался, поэтому изначально задрал свою долю до семидесяти процентов, за что был культурно послан. Да, продажа песен могла стать неплохим источником доходов, который позволит погасить долг перед Шиловым, но лохом я не был, чтобы отдавать свои кровные чужому дяде. Впрочем, Иосиф Эмильевич и не рассчитывал, что прокатит, это было такое приглашение к торгу.

Я не стал расстраивать заслуженного деятеля культуры, и мы минут десять спорили с заламыванием рук и воплями о голодных детях, которые вот-вот останутся сиротами. При этом тот факт, что у меня их нет вообще, а у Цемеля уже вроде как даже правнук имелся, никого не смущал, ведь тут главное была экспрессия, а о процентах мы могли и без этого договориться. Что, собственно, в итоге и произошло, и доли разделились на шестьдесят мне и сорок импресарио. Шилов ничего не получал, так как не участвовал, но ущемленным себя не чувствовал, поскольку первый квест-рум уже был почти готов к открытию в его торговом центре, что позволяло мало того, что привлечь дополнительных покупателей, так еще и сбагрить не слишком удачно расположенное помещение, которое обходили стороной арендаторы.

В целом поездка оказалась весьма продуктивной. Решили накопившиеся вопросы, ну и определились с главной проблемой. Теперь нужно было дождаться хода Чумакова, а затем встретиться с его представителем. Пусть он считает, что мы сдались. И нет, задействовать контору я не собирался. К большой войне с племянником кандидата в ЦК партии я был еще не готов. Зато у меня имелось интересное предложение, которое может принести немалые деньги нам обоим. Главное, чтобы представитель не оказался упертым кретином, считающим себя самым умным и способным самостоятельно построить всесоюзную торговую сеть. Лучшим доводом в обратном являлось отсутствие этой самой сети, что я и собирался до него донести.

Вечер субботы и воскресенье я провел с мамой. Это подростка могло напрягать время, проведенное с родителями, а я, наоборот, с удовольствием общался с ней, наверстывая все годы прошлой и этой жизни. И даже когда мама затеяла генеральную уборку, не бурчал и не возмущался, а послушно двигал мебель, выбивал ковры, протирал плафоны люстры и даже мыл пол. Мама удивлялась, но уже не так сильно, как вначале. Похоже, и правда поверила в то, что я изменился и не собираюсь возвращаться к прежней жизни.

Утро понедельника встретило меня привычной «Пионерской зорькой», пробежкой и пытками у Анастасии. Но следовало отдать должное, методика работала, а с переходом на новый ранг меня били гораздо реже. Сатори наконец пусть и не полностью, но покорилось мне, и, меняя глубину погружения, я мог использовать это состояние как потрясающе эффективный инструмент, что уже значительно сказалось на моей обучаемости. Но это не означало, что можно было прекратить тренировки, скорее наоборот, как и обещал Выгорский, их интенсивность значительно возросла.

Как они с Анастасией мне объяснили, сейчас мой уровень освоения навыка перевалил за пятьдесят процентов. Это огромная цифра, которой многие энергеты не достигали за всю жизнь. Но, чтобы полностью исключить вероятность непроизвольного проваливания, нужно процентов семьдесят. Дальше уже и не нужно, и смысла не имеет, так как эффективность методики падает практически до нуля. Тут уж поможет только жизненный опыт, благо времени у меня было достаточно, но вот эти недостающие двадцать процентов требовалось освоить в самое ближайшее время. Так что я исправно посещал утренние сеансы, хоть терпеть боль мне уже опостылело в край.

С Сикорской я старался не пересекаться. Поблагодарил ее за то, что предупредила отца, все же каким бы мудаком он ни был, его ребята спасли мне жизнь. Не уверен, что я бы вывез против огнестрела, хотя, чего уж скромничать, знаю, что меня завалили бы на раз. Несмотря на новый ранг, даже с Каленым я особо ничего сделать бы не смог, не помогли бы и все техники передвижения. Пуля все равно быстрее.

Но и чем-то обязанным Софии я себя не чувствовал. Уж не знаю, что там ее папаша проверял насчет меня, но участвовать в его играх я не собирался. Понятное дело, что моего мнения особо спрашивать не будут, но я думаю, что достаточно дал понять, что стану сопротивляться, даже если это будет стоить мне жизни. Потому что марионетка в руках спецслужб – это тоже не жизнь. Так что предпочел просто держать дистанцию с Сикорской, глядишь, и пронесет. Да и ребятам надо сказать, что контора взялась за расследование, и пора заканчивать с самодеятельностью.

На уроках привычно старался отвечать, зарабатывая баллы в аттестат. Моя инициативность уже никого не смущала, учителя предпочитали один раз вызвать к доске, чтобы выставить оценку, и после я не мешал, занимаясь своими делами. Сатори дало значительный буст к зубрежке, что освободило мне время для работы и позволило не бояться за те предметы, которые приходилось изучать заново. Очень удобно получилось.

– Семен! Вот ты где! – поймал меня на третьей перемене Александр Сергеевич. – Пойдем, нужно поговорить.

– Прислали бы сообщение, я бы сам после уроков пришел, – я пожал плечами, прощаясь с булочкой и чаем, но пошел за физиком. – Что случилось-то?

– Вот, пришел ответ из Комитета по изобретениям и открытиям, – несмотря на новость, выглядел Родионов не слишком довольным, нервно похлопывая письмом по руке. – Только что у директора был по этому поводу.

– Да? – я удивился, потому что директор в наши дела раньше не лез. – И чего там?

– Короче, в регистрации принтера отказали, – физик поморщился. – Формулировка странная такая, мол, изделие недоработано, необходим контроль со стороны надлежащих органов на предмет изготовления опасных для жизни и здоровья предметов и еще куча всего.

– Можно? – я требовательно протянул руку и вчитался в сухие строчки, написанные таким канцелярским языком, что мозг кипел, когда пытался их освоить. – Я не понимаю… нам отказывают на основании того, что на нем можно делать оружие?

– Ну, в целом да, я тоже так подумал, – кивнул Александр Сергеевич. – И Иван Сидорович потребовал до конца дня избавиться от принтера.

– Очуметь… – я чуть не сел на месте, где стоял. – А их не смущает, что в стране оружие в открытую продается? Проходи комиссию и покупай, что душа пожелает. У бандитов стволов всегда хватает, вон сколько трофеев еще со времен войны по рукам ходит. А разным несознательным элементам типа шпаны гораздо проще сделать поджиг из куска трубы, чем что-то печатать на принтере? Или если уж на то пошло, гораздо проще и эффективнее переделать стартовый пистолет в боевой.

– Я не знаю, Семен, – развел руками поникший Родионов. – Главное, мы уже с мужиками на выходных все обсудили. Думал, сегодня с тобой поговорю и поедем помещение смотреть… а теперь. Эх…

– Так, давайте не отчаиваться, – я повертел в руках бумагу и засунул ее в карман. – Ничего смертельного пока не случилось. Я попробую пробить варианты по своим каналам, может, сработает. Хорошего, конечно, мало, но и унывать пока не из-за чего. Я заберу принтер, найду, где его поставить, чтобы глаза не мозолил… хотя нет! Вы же собирались смотреть помещение?! Вот и давайте. Поставим его временно там. А если даже не выгорит и разрешения на производство нам не дадут, займемся дронами. Это тоже штука специфическая, но я уверен, что их продавить смогу. Мне только нужен рабочий образец и желательно на радиосвязи.

– А если нет? – Обжегшись на молоке, физик теперь дул и на воду. – Сам же говоришь, вещь специфическая.

– Тогда я у вас помещение возьму в субаренду, – я ни секунды не сомневался в ответе. – Как раз еще одним проектом занимаюсь, так что оно мне как раз подойдет. Буду выпускать игровые автоматы. Тут и трехмерная печать пригодится, и все остальное.

Я не забыл о своей идее переделки западных игр под наш формат. Более того, уже даже нашел несколько проектов, которые можно было без проблем портировать и даже через Миху заказал графическую часть любителям цифровой графики для Близнецов-драконов. Жанр «Избей их всех» идеально подходил для аркадных автоматов. Героями я собирался сделать двух советских энергетов, а противниками – нацистов всех мастей. По-моему, идеальный вариант сделать популярную игру. Особенно если удастся запилить парный режим, а лучше на четырех игроков, связав в сеть несколько машин. Учитывая компоновку, это не выглядело слишком сложным, скорее наоборот, позволяло сэкономить на монетоприемниках. А что, запилить одно место оператора, и пусть обслуживает весь зал. Хотя и обычный автомат надо тоже спроектировать, лишним не будет.

– Ну хорошо. – Мой оптимизм немного успокоил учителя. – Тогда вечером заходи, я все подготовлю.

– Обязательно, – я кивнул. – Спасибо, Александр Сергеевич, вы очень помогли. А компы с трехмерным редактором все равно у вас остаются. Можно просто потом скидывать чертежи на флешку и распечатывать на новом месте.

– Тоже согласен, – Родионов наконец улыбнулся. – Жду после уроков.

Я вернулся в класс, прокручивая в голове варианты дальнейших действий. Несмотря на браваду перед Родионовым, в душе я был не столь оптимистичен. Это там, в прошлой жизни, я точно знал, что делать. Занести кому надо, договориться – и вуаля! Невозможное становится возможным. А тут, если против тебя бюрократическая машина, пробить ее на несколько порядков сложнее. Особенно учитывая, что Комитет по изобретениям фактически области не подчиняется. Отчитываются, конечно, без этого никак, но по факту эта структура при Совете министров СССР. И надавить на них даже через обком не выйдет. Тем более что у меня таких возможностей и нет.

Если они уперлись, продавить трехмерную печать сможет только Контора. Но это же означает, что они ее и заберут себе. Надо оно мне? С одной стороны, пофиг. С другой – отдавать весьма лакомый кусок, даже не отщипнув, ну так себе. Так что будем поглядеть. У меня еще остались дроны, которые тоже, скорее всего, заберут, хотя какое «скорее всего», точно заберут, уж слишком важная игрушка. И там мне вообще ничего не светит. А это обидно.

С Птичкой тоже все не слава богу. Космонавты улетели, и, естественно, никто им взять с собой лишний гаджет не позволил. Да и загружать Птичку на серверы станции «Мир» тоже не стали, впрочем, я и не надеялся. Осталось только ждать, когда космические путешественники вернутся, и тогда, может быть, что-то и выгорит, а пока она встала мертвым грузом, занимая мощность на школьном сервере с пиковым онлайном в десяток человек. Но я все равно не терял оптимизма, зная, что за соцсетями будущее. Вопрос лишь в том, когда оно наступит.

По итогу получалось, что у меня подвисло все, кроме музыки. Все остальные планы требовали для реализации времени и денег. И пусть пока Шилов вкладывался в проекты, рано или поздно он захочет вернуть инвестиции и желательно с процентами. То, что мы в СССР, не отменяет главного закона – деньги должны делать деньги. До коммунизма еще далеко, и не факт, что мы доживем, а хочется красиво одеваться, сытно есть, водить приличную машину и жить в комфортном доме. Не такие уж запредельные требования, если разобраться, но вложиться в это все равно придется.