Текст книги "Вперед, на Париж! Заграничный поход 1814 г."

Выдвинутый вперед генерал-лейтенант С.Н. Ланской со 2‐й гусарской дивизией прикрывал в местечке Сен-Дизье коммуникационную линию Силезской армии, связывающую ее с отделившимся прусским корпусом генерала Йорка. Все наличные силы фельдмаршала Г.Л. Блюхера перед началом сражения при Бриенне оценивались от 35 до 30 тысяч человек. Направлявшийся сюда император Наполеон I вел с собой войск больше.

Пройдя город Витри, французская армия во всей своей силе неожиданно для противника вышла к Сен-Дизье. Стоявший здесь со своими гусарами генерал Ланской был атакован и после короткого боя отошел от Сен-Дизье к Васси: упорствовать смысла не виделось. Командир гусарской дивизии отправил фельдмаршалу Блихеру тревожное донесение о нападении на него «превосходных сил» французов.

Самонадеянный Блюхер, находившийся в Бриенне с двумя дивизиями пехоты и считавший, что император Наполеон находится в своей штаб-квартире в Шамоне, с получением донесения от Ланского не встревожился. Полководец прусской короны посчитал нападение неприятеля на русский гусарский отряд рекогносцировкой, но никак не появлением перед ним главной французской армии. И он приказал Ланскому и дальше «наблюдать» дорогу к Васси и Жуанвилю.

Блюхер вместе с тем не промедлил отправить донесение князю Шварценбергу. Тот в наступательном движении французов и оттеснении гусарской дивизии от Сен-Дизье увидел большую угрозу. Однако на его соратника Блюхера появившаяся реальная угроза встречи с самим Наполеоном произвела совсем другое впечатление. Шварценберг понял, что это начало похода армии Наполеона против союзников.

Главнокомандующий поспешил в ночь с 16 на 17 января отправить во все стороны адъютантов с повелением войскам Главной армии начать сосредоточение у Бар-сюр-Об. Ее корпуса тоже находились в большом отрыве друг от друга. Тревожных вестников охраняли, на всякий случай, надежные конвои.

Утром 17 января в штаб-квартиру главнокомандующего, находившуюся в Шамоне, прибыл император Александр I. Он, перед тем как выехать из города Лангра, велел генералу от инфантерии М.Б. Барклаю де Толли немедленно идти к нему с сильным по составу русско-прусским резервом.

Александр I и фельдмаршал Шварценберг понимали, что Силезскую армию, подвергавшуюся в Бриенне видимой опасности, надо выручать. И потому сразу же занялись «изысканием средств». И тот и другой видели в большой удаленности Главной и Силезской армий большую опасность. Равно как и Наполеон понимал, что разобщенность армий союзников дает ему реальную выгоду уже в самом начале активных боевых действий.

Взятием Сен-Дизье Наполеон окончательно отрезал наличные силы фельдмаршала Г.Л. Блюхера от «наблюдательного» корпуса генерала Йорка, находившегося около Меца. Теперь Блюхер, совершивший на войне непростительную ошибку, не мог в ближайшее время усилиться за счет этого корпуса, входившего в состав Силезской армии.

От местных жителей, пленных и засланных вперед лазутчиков император Наполеон получил в Сен-Дизье достоверные сведения о противнике, которых в Шалоне он еще не имел. Теперь Наполеон точно знал о наступательном движении Силезской армии после перехода реки Марны. И он решил навязать противнику сражение при Бриенн-ле-Шато, нанося удар первым.

Наполеоновская армия вновь пришла в движение: маршрут был известен, проводники надежные. Французы, чего отрицать никак нельзя, горели желанием сразиться с союзниками, которые вторглись в их отечество и угрожали не столь далекой ее столице Парижу. Их император спешил захватить инициативу в начавшейся войне в собственные руки. Что ему в самом начале 1814 года вполне удалось.

В предыдущих войнах такое Наполеону Бонапарту вполне удавалось много раз. История той эпохи свидетельствует о том, что он действительно был «звездным» полководцем. Да и к тому же на редкость удачливым и настойчивым. Французская армия в наполеоновскую звезду верила даже после редких неудач и поражений. Так было и в этой кампании.

1814. Январь. 17. Бриенн-ле-Шато

У этого небольшого города в восточной части Франции в самом начале вторжения союзных войск через Рейн произошло большое сражение 1814 года. Неполной русско-прусской Силезской армией (40–50 тысяч человек из 75‐тысячной армии) командовал в скором времени ставший генерал-фельдмаршалом Г.Л. фон Блюхер, один из самых прославленных полководцев Прусского королевства.

После переправы через Рейн у Кобленца, Каубе и Мангейма, 5 января дойдя до Лангра, союзный полководец, оставив часть армейских войск для осады (блокады) французских прирейнских крепостей, без задержек двинулся в область Шампань, лежащую в бассейнах рек Марна и Сена. На берегах последней стоял заманчивый столичный Париж.

Блюхера не смущало то, что он оставил «стеречь» гарнизоны французских крепостей на берегах Рейна немалую часть Силезской армии. Он двигался в направлении на Париж через город Нанси, опасно пренебрегая рассредоточенностью подчиненных ему войск и тесной связью с Главной союзной армией. Но ему, хорошо знакомому с большим тактиком и стратегом Наполеоном, на войне на территории собственно Франции стоило поостеречься именитого соперника, который врагу непростительных ошибок никогда не прощал ни в большом, ни в малом деле.

Силезская армия, не встречая на пути должного и ожидаемого сопротивления французских сил, совершая по возможности быстрые переходы, беспрепятственно вошла в долину реки Об. Здесь генерал-фельдмаршал Гебхард Леберехт фон Блюхер намеревался соединиться с основными силами Главной армии фельдмаршала князя К.Ф. Шварценберга. Но та в своем «осторожном» движении явно запаздывала, находясь еще на большом удалении от реки Об. Две союзные армии оказались в те дни опасно удаленными друг от друга на два перехода.

Действия королевского полководца Пруссии привели к завязке сражения при Бриенн-ле-Шато. Во исполнение принятого решения Г.Л. Блюхер приказал генерал-лейтенанту Захару Дмитриевичу Олсуфьеву с его пехотным корпусом незамедлительно занять и удерживать ставший столь важным город до подхода главных сил. Корпус на то время находился в местечке Трищельи недалеко от Бриенна-ле-Шато.

Одновременно последовал приказ командующего Силезской армией корпусу генерал-лейтенанта Ф.В. Остен-Сакена двинуться из Лемона к тому же Бриенну-ле-Шато и встать в качестве резерва на дороге в Бар-сю-Об. Сам фельдмаршал Блюхер решил ожидать этот русский корпус в Бриеннском замке. И только после этого он намервался совершить со своими войсками маневр отступлением от Бриенна.

Здесь следует заметить, что все три месяца Войны 1814 года (январь, февраль и март) стороны много маневрировали друг перед другом. Они стремились занять лучшие, более выгодные позиции с сохранением коммуникационных линий, желали использовать фактор внезапности и, наконец, в нужный день и в нужном месте собраться с большими силами. Такое получалось и не получалось и у императора Наполеона, и у союзного высшего командования.

Остен-Сакен имел 20 тысяч войск, и исполнять приказ ему пришлось довольно опасным фланговым движением по одной-единоственной дороге, состояние которой оставляло желать много лучшего. Расстояние оказалось коротким, около 10 верст, но походная колонна русского корпуса при этом растянулась.

Блюхер понимал, что в случае подхода наполеоновской армии корпусу Остен-Сакена угрожает нападение. Тогда он потребовал от генерал-лейтенанта графа Петра Петровича фон дер Палена, чья кавалерия (1‐я гусарская дивизия и два казачьих полка) находилась поблизости, но была авангардом Главной (Богемской) армии, присоединиться к Силезской армии. Пален, стоявший в Эклансе, приказ командующего соседней союзной армии в силу угрожаемой ситуации исполнил.

Чтобы обезопасить движение корпуса Ф.В. Остен-Сакена со стороны Монтье, прусский генерал-фельдмаршал выдвинул на его прикрытие значительные силы кавалерии. Полки П.П. Палена (Палена 1‐го) силой в 2500 всадников и прибывший от Главной армии казачий отряд князя А.Ф. Щербатова в составе 900 всадников выдвинулись (соответственно) к Мезьеру и Лассикуру. Эти два селения стояли недалеко от Бриенна-ле-Шато.

Впереди линии условного фронта Силезской армии осталась только кавалерия генерал-лейтенанта князя Иллариона Васильевича Васильчикова. Ей предписывалось наблюдение за противником в направлении к Витри и прикрытия с этой стороны походного движения подходившего корпуса Остен-Сакена.

Фельдмаршал Г.Л. Блюхер точных данных о местонахождении французской армии не имел и дальней разведки конными дозорами не вел, хотя такая возможность у него несомненно была. По всей видимости, случайно взятые пленные и опросы местного населения должной информации не давали.

Как показали последующие события, полем битвы двух армий – союзной Силезской и французской – стала равнина около города Бриенн-ле-Шато, который находился в «2000 шагах» от реки Об. «К западу от Бриенна находится возвышенность около 100 фут; на ней – замок, за ним – парк, и наконец небольшой лесок заполнял остальное пространство до р. Обы».

Однако развитие событий в известной мере опередило полное исполнение приказов командующего Силезской армией Г.Л. Блюхера. В день 17 января в 2 часа пополудни из леса Ажу выступили значительные силы французской кавалерии, которая вынудила союзную кавалерию отступить к Бриенн-Ле-Шато. Блюхер поспешил собирать наличные войска воедино в предвидении большого сражения.

Французской 36‐тысячной (в разных источниках называются цифры от 34 до 41 тысяч) армией командовал лично император Наполеон I, который постарался стянуть сюда как можно больше сил. Он, разгадав намерения союзного командования в лице своего давнего соперника полководца короля Пруссии генерал-фельдмаршала Блюхера, решил помешать соединению неприятельских армий и разбить сперва более слабую Силезскую армию, а потом уже более сильную армию князя Шварценберга.

Как показали последующие события кампании 1814 года, наполеоновский план далеким от реалий жизни в действительности не смотрелся, что бы об этом ни писали впоследствии его недоброжелатели. Полководец Наполеон Бонапарт ситуацией на театре войны владел и понимал ее. Он решил внезапно атаковать главными силами французской армии войска Блюхера, стоявшие у Бриенн-ле-Шато.

Почему именно у Бриенна? Бонапарт учился здесь в военной школе и отлично знал окрестности этого города и сам город. Здесь он не нуждался ни в проводниках, ни в картах. К тому же Наполеон, как хорошо известно, обладал даром хорошо ориентироваться на местности, что не раз выручало его.

Наполеон тремя колоннами двинулся к Бриенну со стороны Монтьерандера в тыл Блюхера. Переход осуществлялся по проселочным дорогам, раскисшими от мокрого снега, с надежными проводниками. Тяжесть перехода скрадывало то, что местные жители помогали войскам повозками и тягловыми лошадьми.

Внезапного удара по русским войскам в Бриенн-ле-Шато у Наполеона не получилось. Ранним утром того дня казачий дозор перехватил его посланца полковника-штабиста Бернара. Тот на допросе дал Блюхеру сведнения о численности императорской армии и направлении ее походного движения. Казаки перехватили также императорского курьера к маршалу Мортье, войска которого находились в городе Труа.

Это дало возможность Блюхеру (насколько позволяло время) провести некоторую перегруппировку своих войск (Бриенн был срочно занят корпусом Олсуфьева, а Остен-Сакену был послан приказ срочно возвратиться из Лемона к Бриенну). И встретить атаку французов уже подготовившись к ее отражению. Для Наполеона, надеявшегося на фактор внезапности, такое стало неприятным сюрпризом.

По пути к Бриенн-ле-Шато французская кавалерия Груши имела столкновение с кавалерией графа Палена (тот был отброшен к Бриенну). Затем был атакован корпус генерал-майора Щербатова, но без ожидаемого успеха.

Император французов в тот день не терял время на размышления о том, как ему действовать. Наполеон сразу же выдвинул вперед несколько батарей и приказал открыть сильный огонь по расположению видимых войск противника и, прежде всего, его артиллерийских парков, двигавшихся из Лемона. Это и была завязка большого и ожесточенного сражения у небольшого города Бриенн-ле-Шато.

Бриенн-ле-Шато, равно как и городские окрестности, был хорошо знаком Наполеону и дорог ему. Юный Бонапарт в начале своей удивительной карьеры в рядах французской армии воспитывался в Бриеннской военной школе, которая находилась в местном замке. Именно в ее стенах прошла юность и становление величайшего завоевателя и полководца в истории Франции. Иными словами говоря, Бриенн был дорог сердцу императора французов Наполеона.

Пока действовала, и достаточно мощно, только французская артиллерия. В 3 часа дня к Бриенну стала подходить пехота корпуса маршала Клода Виктора (Виктора-Перрена), корпусного командира Великой армии в Русском походе 1812 года. В это время корпус Остен-Сакена «дефелировал» через город с его узенькими улочками. Они заметно стесняли проход войск, прежде всего любых их повозок.

«Наполеон вдруг появился 17 января, в половине дня, перед городом Бриенною, – писал мемуарист Ф.Н. Глинка. – Он пришел с великими силами и с твердою решимостью дать великий бой. Блюхер ясно видел силы и намерения неприятеля, но с мужеством принял вызов к сражению. И тут-то под стенами и в стенах города, который почитался колыбелью Наполеоновской славы, произошло первое важное, по переходе через Рейн, сражение…»

Французские войска сходились к Бриенн-ле-Шато из разных мест на свой страх и риск. Так, корпусу маршала империи Мармона удалось вырваться из-под удара трех неприятельских корпусов – русско-прусского генерала П.Х. Витгенштейна, баварского генерала Карла Филиппа Вреде и прусского генерала Ганса Людвига Йорка фон Вартенбурга.

Чтобы оторваться от них, маршалу Мармону пришлось оставить в Монтье-ан-Дер в виде заслона сильный арьергард под начальством генерала Вомерля и состоящий из кавалерии, поддержанной 800 пехотинцами из корпуса морской артиллерии. Арьергард союзниками был разгромлен, но свою задачу сдерживания преследователей выполнил: корпус Мармон удачно вышел из-под вероятного удара и домаршировал до Бриенна.

Сам Мармон, герцог Рагузский в своих мемуарах эту часть сражения при Бриенн-ле-Шато, в котором он был одним из главных действующих лиц с французской стороны, описывает так:

«Идти по дороге, по которой раньше прошел Император, было невозможно, так как она стала непроходимой. Я двинулся через Англюр на Сулан, где проходила дорога из Дульвена на Бриенн.

Мое положение было критическим по двум причинам: корпус Витгенштейна (?) наступал по дороге из Дульвена и занял позицию на моем левом фланге. С другой стороны, Йорк неожиданно атаковал и опрокинул мой арьергард, который я оставил в Монтье-ан-Дер, причем генерал Вомерль быд взят в плен. А прямо передо мной на расстоянии пушечного выстрела стоял Вреде.

Нападение на меня должно было вот-вот начаться, и это был бы неизбежный конец, но тут вдруг повалил сильный снег, и наступила преждевременная темнота. Началась настоящая ночь. Я тут же пустился в путь лесами и в час ночи прибыл в Морвилье. Таким образом, мне чудом удалось ускользнуть с многочисленной артиллерией от трех корпусов, окружавших меня».

Историк Дэвид Чандлер в своем труде «Военные кампании Наполеона» писал: «Произошел отчаянный бой среди лесов и снежных полей, но ошибка со стороны союзников – вюртембергских егерей, принявших баварских кавалеристов за французов и бешено их атаковавших, позволила Мармону собрать своих солдат и провести упорядоченный отход к Бриенну…»

Маршал Мармон привел к императору три тысячи пехоты (две неполные бригады) и артиллерию (четыре пушки по пути отбила баварская кавалерия, еще две захваченные пушки французы сумели отбить артиллерийским огнем: баварцам, которые несли большие потери, пришлось их бросить). Наполеон приказал маршалу Мармону занять позицию у Шоменвиля и Морвилье. Тот двинулся на указанное место, имея в авангарде одну пехотную бригаду. Другая бригада прикрывала остатки артиллерии, небольшой обоз и замыкала походную колонну.

Там, где стояли эти два селения, была возвышенность с ровными склонами. Многочисленные изгороди прикрывали подступы к деревням c каменными строениями, образуя естественные полевые укрепления. Это сковывало действия союзной кавалерии, атаки колоннами, но облегчало действия стрелков-егерей, действовавших в рассыпном строю.

Когда началось сражение, три тысячи пехотинцев маршала империи Мармона при огневой поддержке «серьезной батареи» смогли отразить «вялые и неразумные» атаки 5‐го германского (баварского) корпуса (18–20 тысяч человек) генерала Карла Филиппа Вреде, получившего графский титул в 1809 году от Наполеона за победы над австрийцами. Тогда Бавария воевала на стороне Франции, а ее войска ходили в Русский поход 1812 года в составе Великой армии.

Будущий генералиссимус Баварской армии с княжеским титулом так и не решился на сильную атаку с целью прорвать фронт противника в центре его позиции, хотя такая реальная возможность у баварцев была. Опытный К.Ф. Вреде на поле битвы рисковать не стал и за это в своем кругу не осуждался. Маршал империи Мармон в мемуарах признавал, что в таком случае ему пришлось бы поспешить с отступлением.

Сражение у Бриенн-ле-Шато открыл французский авангард, который неудачно для себя столкнулся, по сути дела, с главными силами противной стороны, и был опрокинут. Ему пришлось отступить. Неудача не смутила императора французов, который к вечеру подошел к месту боя с главными армейскими силами. Что бы ни говорилось и писалось, но венценосный полководец Наполеон I неутомимо искал встречи с союзниками.

Придавая важное значение удержанию позиции у Шоменвиля, которую защищала авангардная бригада (точнее – ее остатки) корпуса Мармона, Наполеон подкрепил ее дивизией Молодой гвардии, которой командовал генерал Жан-Батист Менье (Мёнье). Позиция удерживалась, но ситуация на поле сражения складывалась так, что Шоменвиль французам следовало оставить и занять новую, более удобную позицию.

Главные же события в сражении 17 января 1814 года разворачивались так. Французы атаковали главными силами своей армии расположенный перед Бриенн-ле-Шато 9‐й корпус генерал-лейтенанта Захара Дмитриевича Олсуфьева, одного из героев дня Бородина, силой в 24 батальона пехоты и 2 артиллерийские роты (24 орудия). Пушечным огнем неприятеля город в ряде мест был подожжен.

Но когда французская пехотная дивизия генерала П. Декуза, атакуя, ворвалась в него, то она, потеряв в уличных схватках много людей, в итоге совершаемой атаки оказалась выбитой из Бриенн-ле-Шато. В том эпизоде сражения французы захватили у русских два орудия, стоявших на огневой позиции. Те отбить их сразу не сумели.

Ситуацию в сражении в те часы «разрядила» артиллерия русских. Генерал-майор А.П. Никитин, один из самых прославленных отечественных артиллеристов, взял из резерва 24 орудия, поставил их батареями параллельно Мезьерской дороге и открыл сильный огонь во фланг атакующего неприятеля. Тот с большими потерями отступил, бросив захваченные было орудия.

После этого генерал-лейтенант граф П.П. Пален, собрав воедино всю имевшуюся здесь кавалерию, на глазах императора Наполеона I опрокинул атакующую пехоту маршала Виктора. В той атаке русская кавалерия захватила у французов 8 орудий, но увезти с собой смогла только 5 из них.

В «Описании похода во Франции в 1814 году», увидевшего свет в 1845 году, бывший флигель-адъютант императора Александра I, ставший известным отечественным военным историком А.И. Михайловский-Данилевский осветил эту часть сражения за Бриенн-ле-Шато так:

«…Неприятель громил город гаубицами и мгновенно зажег его. Необходимость принудила Наполеона превратить в пепел место, где он воспитывался и провел привольные годы отрочества.

Часть пехоты его бросилась на 15‐ю батарейную роту и овладела несколькими орудиями. Французские драгуны ворвались в Бриенн, посреди разлившегося пожара, взрыва гранат и разрушения черепичных кровель. Никитин усилил огонь, бил из 24 батарейных орудий в левый фланг французов, и заставил их отступить с уроном, оставя взятые им пушки.

В то же время граф П.П. Пален, хотя не принадлежал к Силезской армии, но, как старший в чине из кавалерийских генералов, принял начальство над всею конницею, сделал на левое крыло французов атаку, и взял 8 орудий. Город остался за нами, и битва начала утихать».

Однако на этом сражение в действительности не утихло. Оно продолжалось еще несколько часов. Отряд пехоты из бригады генерала Л. Гюге-Шато, удачно обойдя позицию противника с их плохо прикрытого тыла, захватил хорошо сохранившийся городской замок и укрепился в нем, завалив изнутри замковые ворота. Пушечный огонь противника не мог нанести ему желаемых разрушений: полевые орудия силы осадных пушек крупных калибров не имели. Ядра рикошетили от каменных стен.

С наступление ночи русские (полки Олсуфьева и Остен-Сакена) попытались было отбить столь важный на поле боя замок Бриенн, но отчаянные атаки их пехоты с большими потерями были отражены французами, засевшими за древними каменными стенами. Последним на приступ в ночи ходил Владимирский пехотный полк. Возможно, ночной приступ имел бы успех, но артиллерийская подготовка атаки в темноте, да еще в метель, эффективной быть не могла.

Это стало одной из главных причин того, что поредевший русский пехотный корпус генерал-лейтенанта З.Д. Олсуфьева отступил от Бриенн-ле-Шато к Арсонвалю. Он отошел с большими потерями, но сохранив при этом организованность, боеспособность и артиллерию. Бриенн-ле-Шато оставлялся французам.

В городских окрестностях остались только мобильные войска – кавалерия генерал-адъютанта князя Иллариона Васильевича Васильчикова (гусарская и драгунская дивизии, казачий отряд из 7 полков генерал-майора А.А. Карпова 2‐го) и генерал-лейтенанта графа П.П. Палена 3‐го (гусарская и уланская дивизии, казаки). Они и отразили под вечер атаку пехотной дивизии генерала Ф.Г. Дюгема. В том эпизоде сражения Васильчиков показал, что он не случайно командует кавалерией Силезской армии.

Ближе к ночи французы едва не захватили в плен фельдмаршала Блюхера со своим начальником штаба генералом Гнейзенау, который прибыл к Бриенну обозреть поле битвы. Французские драгуны (в город вовалось несколько их эскадронов) совершили нападение на конвой генерала Остен-Сакена, который едва погиб в схватке с ними, как такое случилось с корпусным генерал-квартирмейстером Рошешуаром. Нападавшие драгуны в сумерках не заметили самого Остен-Сакена, проскакав мимо него, что дало тому возможность укрыться в расположении своих войск.

Генерал-майор А.Г. Щербатов вспоминал: «Неприятель занял город и овладел замком, пробившись сзади через сад; фельдмаршал Блюхер, занимавший оный со своею главною квартирою, едва успел сам спастись, несколько его чиновников были захвачены, что должно приписать неосторожности, ибо упущено было занять дорогу, ведующую вокруг селения к саду».

Тоже участник той войны, А.И. Михайловский-Данилевский описывает данный случай с фельдмаршалом Г.Л. Блюхером в Бриеннском замке несколько иначе:

«Почитая сражение конченным, Блюхер поехал ночевать в Бриеннский замок, лежащий на горе; офицеры штаба его разошлись и искали приюта на ночь. Вдруг раздались ружейные выстрелы; толпы неприятелей, тайно пробравшись садом, с криком и шумом вломились в замок.

Блюхер был в верхнем этаже, откуда рассматривал черту огней неприятельских биваков. Он поспешил вниз, сел на лошадь и поехал в город. Дорогою он встретил казака и узнал от него, что французы ворвались в Бриенн. При свете пожара Блюхер мог ясно различить неприятельскую конницу, на рысях шедшую прямо на него. Он повернул на проселочную дорогу, но не торопился и ехал шагом. Начальник штаба его Гнейзенау спросил его:

“Разве вы желаете, чтоб вас с торжеством ввезли в Париж?”

Блюхер дал лошади шпоры и благополучно прибыл к войскам…»

В конце сражения острая схватка разгорелась за обладание деревней Шоменвиль, которую защищали дивизия Молодой гвардии и пехотная бригада. Порой казалось, что они держатся из последних сил и должны вот-вот оставить занимаемую позицию, чтобы не быть истребленными. Французы здесь отбивали атаки все с большим и большим трудом.

В три часа дня на поле брани началась страшная метель, из-за которой почти ничего не было видно. Командиры французских корпусов, понимая, что позицию им все же не удержать, стали заблаговременно отправлять в сторону Бриенн-ля-Шато обозы. Стала сниматься с мест и часть артиллерии: орудия и зарядные ящики старались как можно быстрее вывести из зоны действенного огня русских батарей. Шоменвиль был оставлен французами в четыре часа дня, что было для них разумным решением.

Сражение шло до полной темноты. Французы провели в вечерние часы несколько сильных атак и сумели-таки отбросить союзников у Бриенн-ле-Шато на исходные позиции. Однако тем удалось ценой немалых потерь в людях удержать за собой захваченный с боем Шоменвиль. Но на этом сражение, прерванное ночной теменью, не завершилось, хотя продолжение его на следующий день логически не ожидалось.

После безуспешной ночной атаки русской пехоты на бриеннский замок, стоявший на возвышенном месте, что могло переломить ход событий, фельдмаршал Б.Л. Блюхер счел необходимым после полуночи, в 2.00, отступить от Бриенн-ле-Шато к Ла-Ротьеру на соединение с Главной союзной армией, которой начальствовал австрийский полководец князь К.Ф. Шварценберг. Иначе говоря, упорствовать под Бриенн-ле-Шато Блюхер не стал: ему реально виделась угроза поражения. Город оставлялся французам, которые к утру удерживали за собой только замок.

Посчитав начальное дело при Бриенн-ле-Шато своей викторией, Наполеон словно изменил себе: он не стал преследовать Блюхера, не стал атаковывать его на новой позиции, хотя имел видимое превосходство в силах. Французская армия простояла в «обгоревшем» Бриенне и его окрестностях двое суток, заняв лежащие впереди города селения Диенвиль, Ла-Ротьер, Шомениль, Лажебери и Пети-Мениль.

Ее авангард выдвинулся несколько вперед этой линии. Его орудия изредка обстреливали из пушек арьергард Силезской армии. Но о каких-то активных действиях французов эти двое суток речи не шло.

В стане союзников двухдневное бездействие французской армии казалось делом «непостижимым». Известно, что император Александр I в эти дни неоднократно посылал своих адъютантов осведомиться: действительно ли Наполеон не трогается, стоя в Бриенн-ле-Шато, не оставляет занятой позиции? Такая тревога была вполне понятна – совершалось соединение Главной и Силезской армий, что могло изменить ход войны.

В эти два дня Наполеон все же заставил всерьез тревожиться противную сторону. После полудня 19 января колонны французских войск потянулись из Бриенна к Лемону, но вскоре возвратились на оставленную ими позицию. Считается, что это была реакция Бонапарта на полученные «ложные сведения» о движениях союзных армий.

Император Александр I и прусский король Фридрих-Вильгельм III прибыли под Бриенн, переночевав в Шамоне, рано утром 20 января. Монархов встретили князь Шванценберг, Блюхер и Барклай де Толли. Он «испрашивали приказаний для начала сражения».

К тому времени перед Бриенн-ле-Шато союзные войска уже были выстроены в следующем боевом порядке:

Левое крыло составил австрийский корпус шрафа Гиуалая, занявший позицию вдоль берега реки Об, у селения Жесейна.

Центр союзного расположения составили корпус Остен-Сакена (кавалерия И.В. Васильчикова, 6‐й пехотный корпус князя Щербатова, 9‐й пехотный корпус генерала Олсуфьева, 11‐й пехотный корпус графа Ливена) и прусский отряд принца Бирона.

На правом крыле разместились войска наследного принца Виртембергского, баварцы генерала Вреде.

В резерв, расположившийся позади селения Транн (там находилась Ставка монархов), которым командовал цесаревич великий князь Константин Павлович, были назначены русские гренадеры, 2‐я и 3‐я кирасирские дивизии, гвардия и часть артиллерии.

Всего в строю союзников в сражении при Бриенн-ле-Шато находилось до 100 тысяч человек, в том числе 40 тысяч русских войск, 20 тысяч – австрийских, 8 тысяч пруссаков, 17 тысяч баварцев и 14 тысяч войск Вюртемберга. (В исследованиях называются и другие цифры.)

Но в сражении из всех этих сил было задействовано на разных его стадиях только около 80 тысяч человек. Большая часть резерва в сражение не вводилась.

В это число союзных сил не вошел 25‐тысячный австрийский корпус графа Колларедо. Он прибыл уже под самый вечер, и все его участие в деле выразилось в захвате у французов моста у Диенвиля. На поле битвы этот корпус прибыл уже после состоявшегося сражения.

Когда встал вопрос о главном командовании в сражении войсками союзников, то император Александр I и король Фридрих-Вильгельм III сошлись на фигуре командующего Силезской армией Г.Л. Блюхера. Ему давалось право распоряжаться ходом битвы по своему усмотрению. Главнокомандующий князь Шварценберг и начальник его штаба граф Радецкий оказались в роли советников, не принимавших самостоятельные решения.

Блюхер перед битвой старался сохранять молчание и не высказывался перед австрийцами о своих намерениях. Когда граф Радецкий попытался узнать его намерения на начало битвы, то получил от полководца короля Пруссии следующий ответ:

«Надобно идти на Париж. Наполеон был во всех столицах Европы: отплатим ему за посещение. Мы не будем иметь спокойствия, доколе не свергнем его с престола».

Блюхер перед Бриеннским сражением ввел нововведение в союзных войска (войсках шести государств), которые сражались здесь заодно. Он приказал всем, от нижних чинов до генералов, иметь на левом рукаве белую повязку. Для французов белый цвет означал цвет Бурбонов.

Погода в день 20 января стояла пасмурная: дул холодный ветер, шел снег, солнце просматривалось редко. Когда небо очистилось, перед взором союзников открылась почти 70‐тысячная французская армия, изготовившаяся к сражению. Она тоже имела сильный резерв, которым командовали маршалы империи Мортье, Удино и Ней.

Союзники атаковали французскую армию по всему фронту первыми. То там, то здесь скоро завязалась ружейная перестрелка. Вязкая грязь препятствовала продвижению вперед артиллерии. Общее командование ее поручалось генералу Никитину. Он «двинул в дело» только половину имеемых орудий – 36. Остальные 36 пушек оставлялись на Траннских высотах, чтобы в случае неудачи прикрыть своим огнем отход союзников.

Никитин перед монархами и Блюхером «ручался за успех, если ему будет дозволено от оставляемой на позиции артиллерии взять людей и лошадей, сколько понадобится». Получив на то разрешение, генерал Никитин приказал впрягать под батарейные орудия по десяти, под легкие орудия – по шести, а под зарядные ящики – по пяти лошадей. Он посадил орудийную прислугу на орудия и ящики, и импровизированная огромная батарея «пустились во весь опор вперед». Атакующая союзная пехота осталась позади. То было впечатляющее зрелище.