Текст книги "14 инкарнаций Саны Серебряковой"

Глава 4. Друзья и отличия мира.

– Лаура? Это ты? Черт… мы так давно не виделись!

– Да… я… мне было не до тусовок, Билли, прости.

Парень стоял в дверях своей квартиры, причем в одних трусах, изрядно помятый и от него попахивало спиртным. Кажется, в глубине коридора на полу угадывалась валяющаяся бутылка. Это об нее он, видимо, запнулся, когда шел открывать дверь и там что-то сбрякало.

– Мы классно тогда оттянулись! Черт, да я до сих пор тебя вспоминаю.

– Да, я тоже помню… Билли, у меня есть одна просьба…

– Для тебя все что угодно, Лаура!

– Я… Мне негде жить, Билли. Ты… Может, я перекантуюсь у тебя с месяцок?

Билли сразу улыбаться перестал и осмотрел пристальней ее белую курточку на синтепоне с порванным рукавом – она зацепилась где-то на той ржавой лестнице, и на грязное пятно на боку, – а это она упала, когда перелезала через забор, убегая от охранника супермаркета, стащив там несколько булочек и салат в пластиковой коробке.

– Я вижу, ты в отчаянном положении, – сказал Билли.

– Да… Помоги, а? Ты же мой друг, верно?

– Не вспоминала обо мне два месяца, а теперь я друг, да? А как глазки мне тогда строила!

– Когда?

– Тогда, ты еще и не помнишь?

Лаура заставила себя выдавит улыбку и проговорить:

– Ну может быть.

Надо было где-то жить, а Билли был последней надеждой. Настоящие друзья все остались в Белфасте, где она родилась и выросла, а здесь только так – приятели и знакомые. Кто-то женат, у кого-то девушка и сами ютятся вдвоем в квартирке, кто-то просто решил, что пошла бы она на фиг. Когда ты диджей в клубе это прикольно, и люди хотят с тобой общаться, а когда тебе нечего есть и ты оказалась на улице, то это уже не прикольно, и никому не охота иметь дело с такой не прикольной девчонкой. А Билли, она помнила, что вроде как нравилась. Хотя ей он не нравился, но парень верно сказал, положение отчаянное.

Билли разглядывал ее задумчиво, с какой-то полуулыбкой и пробормотал:

– Пусть ты выглядишь потрепано, но ноги у тебя такие же длинные, верно?

– Кхм… – отозвалась Лаура, не зная, как отреагировать.

Надо где-то жить, надо, твердила она себе.

– А денег у тебя ведь вообще нет, да?

– Нет… Но потом может быть, я куда-то устроюсь. Не знаю. Я не могу работать не с музыкой.

– Я пущу тебя пожить, Лаура, так и быть. Ты же такая симпатяжка. Но ты должна понять, я не добрый самаритянин и у меня не приют святых угодников.

– Каких угодников?

– Если мой арендодатель прознает, что я живу здесь уже не один, а с какой-то девчонкой, то потребует дополнительной платы. У меня был с ним уговор, что я буду один. Там и места не так много.

– Ты же сказал, что пустишь меня пожить. Может съеду от тебя и раньше, может дела пойдут в гору.

– Да зачем, Лаура, можешь пожить подольше…

Он разглядывал ее как-то совсем откровенно и облизнул губы.

Лаура едва сдерживалась, чтобы не попятиться. Какого черта он не пойдет и не наденет что-нибудь, чтобы прикрыться? И что не пустит ее уже, держит на площадке как дуру? И если она будет с ним жить, он что и по квартире будет так ходить?

Билли продолжил:

– А мне еще тебя, небось, и кормить придется.

– Ну, у меня есть пара десяток, но я экономлю, не знаю, что будет в будущем. Мне чтобы до тебя доехать, пришлось купить карточку на метро.

– Да-да, кормить тебя, доплачивать, делить жилплощадь, и все это бесплатно Лаура?

– Ты же сказал, что пустишь меня, я не понимаю, Билли.

– Пущу. Но я надеюсь, что ты будешь меня как-то благодарить за все это, а милашка? Подумать только крутая Лаура приплелась без гроша за душой и просится ко мне пожить. – Он протянул руку и погладил по щеке, пробормотав: – Ты всегда мне нравилась, ты же знаешь? Ты будешь мне благодарна, ведь так? Сделаешь и для меня пару одолжений, если я попрошу, правда?

– Я… конечно я буду тебе благодарна за все, Билли. Какие вопросы?

– А где ты будешь спать? У меня только одна кровать, правда, двуспальная, Лаура.

И он улыбнулся ей очень сальной улыбочкой.

Лаура поняла, что она не может. Просто не может.

– Прости Билли, – бросила она, развернулась и ушла.

– Да куда-ты? Постой. Это я пошутил про кровать, что ты?! – доносилось сверху, когда она бежала по лестнице, но она чувствовала, что не хочет сюда возвращаться никогда и видеть эту сальную улыбочку тоже.

И вот она снова шла по улице, утирая слезы. И почему она такая слабая? Она помнила, что в прошлых жизнях все было иначе. Совсем иначе. Но она знала точно, что лучше умрет с голоду, чем сдастся и забудет свою мечту.

Холодало. Зима в этом году пришла в Реддинг раньше.

Лаура пришла на вокзал и, под видом, что ждет своего поезда, поспала немного в тепле в зале ожидания. Это был единственный момент, когда она порадовалась, что с ней тяжелый чемодан на колесиках, он отлично сыграл роль довершения образа усталой путницы, поэтому охрана ее не выгнала.

Когда солнце село, она отправилась искать работу. Как и все столицы мира, именно ночью Реддинг по-настоящему оживал. Волоча чемодан, она дошагала до самого центра, туда, где бурлила жизнь: клубы, небоскребы, яркие огни наружной рекламы. Вот он ее мир и ее стихия. Правда не так уж она стремилась снова возвращаться к этим случайным заработкам в прокуренных питейных или шумных дискотеках. Она думала, что как только запишет альбом, все, наконец, получится. Но нет, деньги кончились, записи оказались никому не нужны, и вот она на улице, голодная, все снова сначала.

Присмотрев клуб помельче и похуже, такой из которого ее не выпнут сразу, а хотя бы выслушают, она зашла внутрь. Заведение называлось – Пьяный Фламинго, и можно было ожидать всякого, но интерьер был чистым и приятным.

– Эй, с чемоданом нельзя! – закричал бритый мужик у раздевалки.

Лаура разделась, сдала вещи хмурой тетке и вошла в душное помещение, где играла музыка и толпились люди. Первым делом она направилась к барной стойке. Бармен это тот человек, который всегда знает, где начальство, а в таких маленьких заведениях, собственно он и сам мог оказаться этим начальством.

– Здорово, шеф у себя? – сказала девушка, приветливо улыбаясь, парню с бородкой протиравшему стаканы.

Рядом крутился точно такой же тип с бородкой и, кажется, чинил машинку для колки льда и тоже заинтересовано поднял голову.

– У себя, – хмыкнул бармен. – А тебе зачем?

– Мне бы с ним поговорить насчет работы.

– Он тебя не возьмет, – проговорил парень с ухмылкой.

– Почему это? – и покосилась на второго, с машинкой, тот отложил агрегат и следил за разговором.

– А нам не нужны стриптизёрши, – пояснил бармен.

Лаура почувствовала, что вся покраснела, но терпеливо проговорила:

– Я не стриптизерша, я пою. Могу на пульте играть.

– На каком пульте?

– На диджейском, умник.

– У нас нет никакого пульта, рыжая, я сам ставлю музыку с флэшки, и в колонках играет, что еще надо?

– Живой артист вам бы оживил интерьер, парни, – сказала Лаура веско.

Бармен хотел ответить каким-то сарказмом, но тот второй, поднял палец:

– Подожди, Джимми, я хочу ее послушать, – он подошел. – Я хозяин этого заведения, девушка. Ты действительно умеешь петь?

– Умею, – кивнула Лаура.

– Училась где-то?

– Два года консерватории.

– Круто. То, что ты говоришь, я сам об этом подумывал. Нанять каких-то артистов, чтобы иногда играли или пели, но нам платить нечем.

– Я много не попрошу, мне бы просто на какое-то время подработку, свести концы с концами.

– Серьезно? Пошли, я послушаю, как ты поешь, а то тут шумно. Если мне понравится, я может, предложу и побольше.

Он провел ее в небольшую комнатку с письменным столом и шкафом. Видимо что-то типа кабинета.

Лаура нервно переминалась с ноги на ногу, подозревая, что ее завели сюда вовсе не слушать, но хозяин прикрыв дверь, проговорил:

– Ну давай, спой что-нибудь.

Лаура запела одну из песен собственного сочинения. Она всегда пела похожую во сне, и многотысячные залы подпевали стоя. Но… песня была лишь похожа, мелодия не та, слова не те, все не то. Наяву у нее никогда не получалось спеть так, как там. А после всего, что сегодня случилось…

– Поешь ты хорошо, голос и правда есть, но…

– Но?

– Что-то в тебе нет никакой искры, девочка.

– Нет? Но была же! – воскликнула Лаура расстроено.

– Да, может быть и была. Но сейчас исчезла.

Девушка молчала, потупившись.

– Ладно, я вижу у тебя что-то случилось, и тебе нужна эта работа. Я тебя возьму на время. Голос есть, петь, вижу, умеешь. Будешь исполнять какой-нибудь джаз, сумеешь?

– Да-да.

– Платить много не могу, тем более раз ты такая неживая, да и работать будешь всего часа по два вечерами. На весь вечер нам не нужно, у нас публика не привыкла. Посмотрим, может, потом будешь петь больше. Платить буду как посудомойке, говорю, как есть. Устраивает?

– Да… хорошо, – пробормотала Лаура.

– Могу еще бесплатно кормить.

– Правда? – оживилась чуть больше, чем хотела показать Лаура.

– Тогда договорились, приходи завтра в восемь, какие-нибудь джаз-песни подучи. Есть у тебя?

– Да-да, есть, я пела уже в одном клубе.

– Отлично. Как зовут-то?

– Лаура.

– А я Джек. Завтра увидимся.

Лаура покинула заведение. Не сказать, что в большом воодушевлении, но определенно настроение немного приподнялось. Может и стоило, конечно, походить поискать еще, зарплата как у посудомойки за живое пение, это что-то вообще, да и два часа это мало, но впервые за долгое время ей, наконец, повезло и она боялась упустить удачу, да и положение отчаянное, срочно нужны деньги. Обещанного, конечно не хватит, чтобы снять где-то даже самую захудалую комнатку. Может быть, за несколько дней работы удастся подкопить на задаток, и будет, что есть.

Хотя бы так, а потом можно поискать что-то поденежней.

****

Во время обеда Саша взял Толика, нашел Дэна, Машку, всех остальных и они собрались большой компанией у окна в конце одно из коридоров, шумно обсуждая вчерашнюю вечеринку. Саша убеждал собравшихся, чтобы не брали в голову, то, что он вчера им всем наговорил, ссылаясь на кратковременную депрессию и выпитое. Но, народ, похоже, особо и не помнил. Обсуждение быстро переросло в то, как проходила вечеринка дальше, кого выносили из клуба, кто наблевал в туалете и прочие увлекательные вещи, как вдруг Саша увидел в коридоре идущую сюда Сану и так и замер.

Друзья тоже заметили девушку и невольно стали затихать. Она двигалась по коридору величественно, как принцесса, и легко, словно порхала, форма Академии смотрелась на ней сегодня особенно эффектно.

– Вы только посмотрите на это, как идет, – восхитился Дэн.

Уж если такого прожженного пофигиста она поразила, то можно было себе представить, какое действие это явление возымело на всех остальных.

– Да это же гребаная Сана Серебрякова! – выдохнула Маша.

– Ах, как она прекрасна, – вырвалось у Игоря.

– Нам всем кранты, парни, – пророчески обронил Толик.

Сана приблизилась и непосредственно помахала всем ручкой:

– Привет, ребятки!

Ребятки что-то попытались нестройно проблеять в ответ, глядя кто на ее лицо, кто на ноги, но под строгими взглядами девушек, умолкли.

– А я пришла выкрасть из вашего, прекрасного общества Сашу, вы не против?

Саше подумалось, что проявив с утра с Нинкой чудеса психологии и приемов коммуникации, сейчас эта лапочка явно налажала.

Или она специально?

– Ты чё, его приватизировала? – грубо сказала Маша.

Дэн и Славик тихо заржали:

– Ты понадобился своей Сане, Сашка! Беги быстрей!

Саша почувствовал приливы возмущения и выпалил:

– Какого черта, Сана?! Я с друзьями общаюсь!

– Я вижу. Однако, я хотела пригласить тебя провести обед со мной.

Парни заржали, девушки фыркнули.

– Я собирался пойти сейчас с ними в столовую. Что на тебя нашло? Мы не встречаемся, – попытался отмахнуться от нее Саша.

– И что, ты против провести время с приятной симпатичной девушкой? – ни чуть не растерялась Сана.

– Слушай ты, пигалица, проваливай отсюда, мы общаемся, – опять встряла Маша.

– В натуре, красавица, ты что-то попутала, мы не та компания, с которой стоит проводить время таким, как ты, – сказал ей Славик, выдвинувшись чуть вперед. – Иди лучше к своим ботанам.

Он был здоровым пухлощеким парнем, никогда не отличавшимся особыми манерами, и любой бы глядя на него постеснялся с ним спорить.

– А может тебе кто из нас подойдет, малышка? Зачем тебе обязательно Саша? – ухмыльнулся Дэн, шагнув к ней поближе, беззастенчиво оглядывая: – Я тоже люблю послушать про астральные путешествия.

– Зря ты, сказал это слово, – проговорил Саша.

По лицу девушки промелькнула какая-то тень, она взглянула на него небрежно:

– Астральные? Ты сказал астральные? Где ты такое слово услышал, нехороший мальчуган?

– Мальчуган! Ха-ха-ха, – загоготали остальные.

– И что же это значит? – спросила Сана с непосредственностью глядя на парня.

– Что? Откуда мне знать? – растерялся Дэн.

– Ну, мне казалось, ты специалист по астральным путешествиям, после стольких-то косячков, самокруток и таблеточек в твоей жизни.

– Что?

– Ах, ты сейчас будешь отпираться? Конечно, травка это не наркомания, не осуждайте его ребята. Это всего лишь легонькое баловство. Так ты обычно себя успокаиваешь? А что ты так розовеешь, парнишка? Ты же интенсивно мечтаешь погладить меня по румяной попке, а уже стал пунцовым, как церковная девица, которой рассказали пошлый анекдот. Нет-нет, ничего не говори, разговоры не твой конек, я уже заметила.

– Я ничего не курю, парни! – воскликнул Дэн, и Саша впервые увидел его настолько потерявшим самообладание.

– Я понимаю твое смущение, Денис, – продолжала Сана, – ведь при всем общем упадке этой плеяды лоботрясов, никто не увлекается тем же самым, хоть как-то пытаются соответствовать образу студентов престижного учебного заведения. И тебе стыдно перед ними. Даже наша прелестница Машуля, питает исключительно теоретический интерес, после, должно быть, какого-то неудачного опыта. Я ведь права?

Упомянутая, Машуля, тоже пошла красными пятнами, Сана ничуть не заботясь об этом беспечно продолжала, лучезарно всем улыбаясь:

– Ну, знаете, как бывает? Примешь какой-то кислоты на вечеринке, потом просыпаешься, бог знает где, в чей-то плохонькой квартире и без трусов. Да-да, Света, я вижу, тебе знакомо это чувство, хотя, в твоем случае, я полагаю, всему виной перманентное увлечение алкоголем. Не морщи лобик, перманентный означает время от времени, но достаточно часто и без возможности удержаться.

– Что несет эта?.. – начал Славик, но Сана шагнула к нему, привстав на цыпочки и закрыв ему губы пальцем.

– Ни слова больше, мой дорогой толстячок. Ты уже порадовал нас своей искрометной манерой общаться с девушками, – проговорила она, ласково заглядывая ему в глаза, от чего Славик тоже начал стремительно краснеть. – Я все понимаю, твоя грубость с девушками как защитная реакция. Ты испытываешь комплекс из-за своей внушительной наружности и на самом деле боишься девушек, что они будут над тобой смеяться, поэтому наносишь упреждающий удар. Тактика так себе, мой мальчик. А ведь некоторые девушки любят мужчин поздоровее, – проворковала она, похлопав по плечу.

Это было просто моральное убийство на месте.

Резко развернувшись, она встретилась глазами с Машей:

– А, ну с тобой все понятно, падшая девица, и тебя я уже одарила комплиментами. Кто тут у нас еще? Ах, а это что за мальчик, все время забываю его имя, он у вас такой невзрачный.

– Игорь, – напомнил Саша.

Он испытывал оторопь от происходящего, но в тоже время какую-то веселость. Как она разделала всех под орех, это же надо! А минуту назад он думал, что они ее съедят. Конечно, он не рассчитывал, что у них получится, но умение телепортироваться и летать не означают защиту от нападок в студенческом обществе, он ожидал всякого.

Девушка прошлась около нервно моргающего Игоря.

– Ах, Игорь, да… даже не знаю, Игорь. Ты такой обычный. Ты как Анатолий, но у того, хотя бы есть спортивная машина и богатые родители, поэтому его более менее ценит сия компания, а на что она держит тебя, даже ума не приложу, должно быть, в качестве глуповатого подпевалы. Когда все такие классные, надо же им кого-то иногда шпынять. С Толей-то это сложнее, как шпынять кого-то, когда понимаешь, что он может себе позволить менять тачки каждый год, водить девушек в Метрополь и летать на выходные с родителями в Швейцарию, покататься на лыжах?

– Не летаю я никуда с родителями, я не маленький! – слабо возмутился Толик.

– Прости, тебя все это не касается, Толя. Ты у нас славный малыш, просто втянулся опять не в ту компанию, ну что мне с тобой делать?

– Эй-эй, Сана, ты вроде по мою душу явилась? Что опять к Толику пристала? – вырвалось вдруг у Саши. Просто от ее упреков, Толик весь сжался, и казалось, сейчас в окно выпрыгнет.

– А ты, да, пошли со мной. Этот сброд абсолютно для тебя не уместен и я уже говорила тебе об этом.

– Послушай Сана, я все-таки…

– Пошли, это будет необычный обед. Я поинтересней твоего клуба неудачников и никчемных девиц.

Саша покосился на друзей. Все они стояли покрасневшие и в каком-то убитом ступоре, стараясь не смотреть друг на друга. Ему и самому стало как-то неловко оставаться сейчас с ними. Ведь та, что проделала с ними это – его подруга, и пришлось бы как-то объяснять, может быть, утешать, оправдываться или просто что-то им говорить. Но что? Он никогда не представлял, что словами можно такое учинить с людьми.

Оставалось только спешно ретироваться, надеясь обсудить происшествие как-нибудь потом.

– Да-да, пойдем, ты меня заинтриговала, что там у тебя на этот раз? – проговорил он поспешно и с нарочитой веселостью. Взял ее под руку и пошел. – Извините, парни. Но она не иначе хочет показать мне какие-то фокусы в приватной обстановке, если вы понимает, о чем я, – бросил он, чтобы хоть что-то сказать друзьям. Но те, кажется, его уже не слышали, погрузившись в мрачные мысли.

Каждый в свои.

– А ты, Анатолий, возвращайся в класс, нечего околачиваться с подобным контингентом! – обернулась Сана.

Толик вздрогнул, огляделся, произнес:

– Хорошо, Сана!

– Почему Нина им совсем не занимается? – пробурчала девушка.

Толик обогнал их, побежав по коридору прочь.

Когда Саша и Сана завернули за угол, он выпустил ее руку, остановился, воскликнув:

– Что на тебя нашло?

– На меня? Ничего. О чем, ты? Я пошла на обед, решила взять тебя с собой, у нас всегда есть, что обсудить, и мне не нравится, что ты общаешься с этим сбродом. Я решила, что будет полезно избавить тебя от их общества.

– Да ты кто такая, чтобы говорить мне, с кем общаться?

– Твоя старшая сестричка, олух. Ну ладно, Саша, не кипятись, но зачем тебе эти идиоты? Сам же говорил, что много с кем общаешься, но нет, тебя так и тянет либо в эту компанию, либо в подобную.

– Это мои проблемы, куда меня тянет!

– Ты злишься на меня, потому что я сказала каждому, кто они есть? Или потому что теперь тебе неловко перед ними?

– Черт, Сана, опять со своими психологическими штучками!

– Или тебе неловко, что ты общаешься с заторможенным наркоманом, которого находил крутым и рассудительным, двумя легкомысленными давалками и какими-то неудачниками, которые и стали существенной частью твоей жизни?

– Да хватит нотаций!

– Твое окружение формирует тебя Саша. Если ты с теми, кто на дне, то ты и сам там же. Попав в Академию, я удивилась, как много здесь всерьез недоразвитых личностей, и надо же, некое отщепление от меня, собрало их всех вокруг себя! Вот где удивительное!

– Ну ладно-ладно, хорош уже. Поэтому у меня и не сложилось здесь настоящих друзей. Все, с кем я рос, остались в другом районе, у них своя жизнь, учеба. Только Толик и Нина поступили вместе со мной.

– Сыграли роль кармические связи, – вставила Сана. Потом быстро добавила: – И это не эзотерический термин! Вернее да, но другого нет.

Они пошли дальше, на первый этаж. Саша продолжал:

– Мне же надо налаживать новые знакомства поддерживать популярность, я стараюсь общаться с народом, Сана. Это называется социальная жизнь.

– В Академии полно хороших ребят, а ты путаешься с какими-то двоечниками и просто тупыми по жизни.

– Не правда, я иногда с Нинкой разговариваю, просто она дружит больше с Толиком. У нее какая-то привязанность или тайная любовь к нему, черт его знает.

– Тоже кармические связи.

– Может быть. Но со мной она что-то не очень.

– Потому что вокруг тебя всегда какие-то кретины, только поэтому.

На улице был солнечный день, потеплело. Осень в этом году наступала как-то неспешно, и в этом тоже наверняка виновата богиня мультиреальности.

Они пошли по дорожке.

– У тебя ведь раньше тоже было много друзей. Я видел в тех снах, – проговорил Саша.

– Они остались в Хабаровске и, как ты верно заметил, у всех теперь своя жизнь. Так бывает.

– Ты ведь поняла, куда я клоню. Почему ты не завела новых друзей?

– Я очень насыщенно общаюсь, разве меня не знает вся Академия в той или иной степени?

– Брось Сана. Это не полноценное общение. У тебя нет друзей, только почитатели. Всем нужны друзья. В Хабаровске ты ведь дружила, и тебе нравилось, что же случилось?

Сана пожала плечами:

– Ну, я была ребенком, а потом уехала и надобность отпала. Мне как-то скучно с людьми.

– Вот ничего себе. А я что, не человек?

– Ты занимающее меня явление, которое мне интересно изучать, исследовать, понимать.

– Да мне в пору обидеться! Только явление?

– Ну, не только. Ты забавный парень. Возможно, я бы никогда не стала интересоваться таким, как ты… Может быть, я слишком отдаляюсь от людей, и поэтому мое сознание сформировало тебя. Таким… несуразным, не похожим на мои прежние приоритеты. Несмотря на особенности нашей связи, я могу воспринимать тебя как отдельное существо. Парня, с которым мне интересно, которого я нахожу занятным.

– О, ну это прямо комплимент! Я не просто существо, я занятный парень! Блин, Сана, тебе стоит взять у кого-то уроки пикапа. Ну так, для дополнительного саморазвития.

Сана таинственно улыбнулась:

– Если мне понадобится, я могу соблазнить, кого угодно. Эти твои друзья… Я могла бы их очаровать, они бы бегали за мной восторженно. Но… я избрала путь пожестче и поинтересней.

– Черт бы тебя побрал, Сана. Как раз хотел спросить, почему ты их не заколдовала магией. Один твой взгляд, и они бы покорно сдали бы меня тебе на руки и пообещали бы более не оказывать на меня тлетворного влияния. Ты же можешь.

– Это так вульгарно, Саша, манипулировать людьми, подавляя их волю. Зачем? Я могу разобраться с кучкой хорохорящихся юнцов без всякой магии.

– Мне что теперь от тебя никакого продыху не будет? Малышка, мы познакомились всего пару недель назад, а тебя уже очень много в моей жизни! Да даже во сне от тебя уже отделаться нет никакой возможности! Найди кого-то по интересам, в чем проблема?

Сана отвела глаза.

– Ах, Саша, все довольно глупы для меня, это, и правда, проблема, когда ты сверхразвитое создание.

– Неужели я, внезапно, оказался достаточно умен, чтобы круглосуточно со мной тусоваться? Ну, ты просто сегодня щедра на комплименты, а мы всего-то полежали рядом в кроватке!

– Не преувеличивай, Саша, ты конечно не так глуп, как обычно бывают твои сверстники со схожим стилем жизни, сказывается избранный тобой путь физика для этой реинкарнации, но для меня, все-таки, едва умнее планктона. Однако твоя ценность в другом. Ты занимательный в своей человеческой обычности. Ты как будто напоминаешь мне, как быть обычной девушкой.

– Комплименты у тебя, Саночка… Ну вот Нина, кажется, она оказалась достаточно умна для тебя?

– Да, она определенно дарование. Пусть и немного… однобоко смещена в точные науки…

Саша слегка замедлил шаг, поинтересовавшись:

– Я понял, что мальчики тебя разочаровали еще в семнадцать, может ты перешла на девочек? Не вздумай охмурить Нинку, Сана, имей совесть! Толик этого не переживет.

Сана мотнула головой:

– Даже в мыслях не было. Она мне стала интересна, как личность.

– Ага, вот примерно с таких слов я обычно и начинаю.

– Брось свои глупые шуточки. Она умнее всех в видимой области твоего окружения, почему бы мне не познакомиться с ней ближе?

Саша остановился в воротах, и взглянул на часы:

– Послушай, а время-то не резиновое, мы что-то гуляем и болтаем, а обед скоро закончится. Ты куда-то хотела пойти перекусить?

– Да, и обещала, что это будет необычно. Я знаю одно отличное местечко.

– Слушай, если это далеко, то…

Но она просто взяла его за руку, и вот они уже шли по оживленной европейской улочке с маленькими домами и брусчаткой под ногами.

– Нет, это совсем не далеко, – хихикнула девушка.

Саша пораженно заозирался.

– Мы где?

– Руан.

– Это где?

– У тебя с географией вообще плохо? Это во Франции. Вот и наше кафе.

– Тогда платить тебе. Боюсь, я не захватил с собой франки!

– Ну конечно, Саша, не переживай, я же пригласила.

Сана втолкнула его в раскрытые деревянные двери какого-то заведения с цветами на окнах, дощатым полом и круглыми столиками. Посетителей было совсем немного, под потолком крутились старомодные гигантские вентиляторы, разгоняющие воздух.

– Я думал фраза пойдем на обед, означает зайти в кафе за ближайшим углом, а не, черт возьми, в трех тысячах километрах!

– Мне нравится это место, я частенько здесь бываю после учебы. Я работала в этом кафе в тридцатых годах, тогда это был маленький семейный ресторанчик Рудольфа, переехавшего из Бельгии.

– Какие подробности!

– Но местечко почти не изменилось.

– Я вижу. Эти штуки под потолком прямиком из того времени.

– Не преувеличивай, тогда пластмасса не была так распространена. Вентиляторы повесили в семидесятых.

Они сели за столик в глубине зала, Сана сказала что-то по-французски подошедшему парню с усиками, и принесли еду. Ей какую-то штуку с шампиньонами, а Саше говядину по-бургундски.

– Как ты узнала, что я хочу заказать?

– Уловила в твоем эмоциональном фоне. Ты хотел что-то нарочито французское.

Саша решил не спорить, запах дразнил аппетит.

– Так значит, ты часто обедаешь в Руане после учебы? Почему не в Антарктиде? Найти что-то поближе чересчур скучно, когда можешь телепортироваться?

Сана пожала плечами:

– Мне здесь нравится и я это могу. Почему бы и нет?

– Кстати о падших личностях нашей Академии. Все хочу спросить… Толик мне рассказывал какую-то дикую историю, как ты замочила какого-то парня цементовозом.

Сана на мгновение замерла с вилкой во рту, потом взглянула на него:

– Я никого не мочила. Что за выражения? Я просто, скажем так, помогла встретиться двум одиночествам: цементовозу и этому никчемному созданию.

– Сана, ты меня пугаешь. Ты что же это, убила парня?

Сана проговорила, не отрываясь от еды:

– Это не убийство. Это передвижение реальности. Как ты знаешь, одновременно существует много вариантов всего что было, есть, будет и могло бы быть. Я выбрала тот вариант, где эта помеха устранена естественным способом. В других реальностях данный персонаж жив, здоров, и продолжает отравлять атмосферу всем тем, кто без него жить не может. Если тебя обуревает какое-то сентиментальное чувство к этому типу, активируй ту часть своей личности и перемещайся.

– Да-да, ты так это все говоришь, как будто это легко, переместиться в ту реальность, где события развиваются как-то более благоприятно.

– Это действительно легко. Ты делаешь это каждый день, и любой делает, совершенно не замечая. Когда ты идешь, и страшишься какого-то события, при этом всячески обсасывая его в голове, размышляя: ох, лишь бы так не случилось. Ты активируешь ту часть себя, которая там, и перетягиваешься в ту реальность. И потом думаешь, что во всем виноват закон подлости, а не твои собственные мысли.

Саша помолчал, жуя мясо, потом проговорил:

– Что меня интересует больше всего с самого начала – почему я ничего не слышал об этом раньше? Как я мог пропустить это событие?

– Потому что тебя еще не было в этой реальности.

– В какой?

– Первоначально вероятности нашей встречи не существовало. Я жила в другом городе, а ты здесь. Я вошла в твою реальность ровно в тот день, когда мы встретились в спортзале, но изменила ее так, как будто я тут уже училась целую неделю, и все меня знают.

– А тебя не было?

– Была.

– Ты же сказала, что вошла ровно в тот день! Что ты меня путаешь?!

– Времени не существует Саша. Я вошла одновременно и в прошлое, и в настоящее, что тебя смущает?

– А почему я не помню эту неделю?

– Ну так тебя в этом прошлом еще не было!

– Как так?!

– Это прошлое как бы из другой реальности, в которой ты меня не знал еще. Что не понятного?

– Я с тобой мозг сломаю!

– Прими как факт, и не парься.

– А кто этот парень, которому так не повезло перейти тебе дорогу в этом прошлом, которое я пропустил?

– Был у вас один конченый тип, я оказалась с ним в одной группе, и он стал испытывать ко мне, какую-то разновидность влечения. Я ему пыталась вежливо объяснить, что нам с ним не по пути, а он не понял. – Сана трагически помолчала и добавила: – И даже схватил за попу в женском туалете.

– Какой ужас, – без выражения сказал Саша. – И что, за это сразу так вот, цементовозом?

– Я могла дезинтегрировать его одним взглядом, но предпочла более естественный подход. Он личность травматичная. Редко ходил на пары, баловался наркотой, занимался мелким разбоем.

– Стой-ка, стой-ка, а я, кажется, знаю такого. Да-да, Потапов Мишка. Все звали его просто Потап. Ты что, замочила Потапа? Это же легенда Академии! В прошлом году затеял в туалете смольнуть косячок марихуаны, да что-то у него там не заладилось, и загорелся его припас в сумке. Потом неделю на всем этаже воняло и ничем выветрить не могли. Не отчислили только благодаря папику.

– Да-да, вот именно про это заблудшее создание я и толкую. Ни в одной вариации он не доживает до средних лет. Видишь ли, объективная реальность может быть довольно пластичной, если уметь перенастраиваться на нужные вероятности. Я сделала для себя реальностью ту вероятность, где данный тип весьма скоро избавляет мир от своего присутствия. Он в то утро с чем-то поэкспериментировал, и принялся гулять прямо по проезжей части пребывая в розовых грезах, пока машина не прервала его тупиковый жизненный путь. Разве не прекрасный итог, для такого создания?

– Может быть. А что бы ты сделала, если бы тебя схватил за задницу кто-нибудь, у кого нет несчастных случаев в вероятном будущем? Устроишь ему таковой?

– Да боже мой, к чему мне это? Я просто взгляну на него, и ему расхочется иметь со мной дело. Но не всегда я была такой хорошей девочкой. В 1536 году, герцог Каннингем долго летел, кричал и кувыркался, когда при схожих обстоятельствах я выкинула его в нужник замка вниз головой. Видел когда-нибудь туалет в замке? Это выдающаяся за стену комната с дырой в полу. Лететь оттуда бывает двенадцать этажей. Можно сказать, что герцогу в чем-то повезло – под нужником проходил ров, но в то же время, не до конца – ров обмелел, а дно оказалось каменистым.