Текст книги "14 инкарнаций Саны Серебряковой"
Автор книги: Алексей Сысоев
Жанр: Юмористическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
– В таком возрасте неприлично ходить с распущенными волосами, к тому же ваш отец там не один.
Чанг Мин оживилась. Была почти ночь, и если отец в покоях не один, то это точно не сановники, а лишь слуги и охрана.
– Он будет там? – выпалила Чанг Мин куда поспешнее, чем того хотела.
– Будем считать, я не догадалась, о ком вы, госпожа, но конечно он будет там. Ведь он охраняет вашего отца.
– Но сейчас ночь, мы во дворце. От кого? – непонимающе пробормотала она.
Чанг Мин увидела в отражении зеркала, как по лицу Чин прошла какая-то тень. Служанка ответила:
– Наступают сложные времена, поэтому ваш отец уже нигде не чувствует себя в безопасности. Ладно, идемте. Это, конечно, не та укладка, которая должна быть, но мне сказали привести вас как можно скорее, так что пошлите госпожа.
Чанг Мин тяжело поднялась, таскать на себе столько одежды было нелегко. Чин поправила пояс и бант у нее за спиной.
Они вышли в тихий коридор. Чанг Мин горела нетерпением, она снова увидит его! Когда, однажды, отец говорил ей, что позволит самой выбрать мужа и спрашивал, нет ли у нее кого-то на примете, пришлось солгать, сказав, что нет. Но она не могла рассказать ему правду. Потому что она давно уже любила Хен Со, начальника императорской гвардии.
Пройдя по бесконечным тусклым галереям, они вошли в большой, хорошо освещенный зал. Отец сидел на подушках в полном императорском одеянии и с мечом у бедра. Это сразу неприятно насторожило Чанг Мин, но она тут же забыла об этом, встретившись глазами с мужественным человеком в красных пластинчатых доспехах, стоящим рядом с ним. Это был он, Хен Со, ее любовь, с которой ей не суждено было быть вместе.
Его взгляд лишь на минутку потеплел, когда она посмотрела на него, но потом Хен Со просто привычно уставился в точку пред собой. Он тоже понимал, что им не суждено быть вместе, но она знала, что он любил ее. Было несколько прекрасных вечеров в том саду. Ах, она не может думать об этом сейчас, в присутствии отца, к тому же, когда он так мрачен.
– Почему так долго, Чин? Я же сказал привести ее немедленно! – гаркнул император.
– Простите, я просто укладывала волосы.
– Волосы! Скоро это превратится в ерунду, не имеющую значения!
– Что случилась, отец? – взволновано воскликнула Чанг Мин.
– Много чего случилось, дочь, – уже спокойнее проговорил император. – В стране заговор. Этой ночью заговорщики планируют напасть на дворец.
– Что? – ноги у Чанг Мин подкосились.
– Ты немедленно уезжаешь в наши северные предместья. Там тебя спрячут, пока все не уладится… Если все уладится. Ты отправляешься прямо сейчас, Хен Со поедет с тобой, с вами будет небольшой отряд из его лучших воинов.
Мысль о том, что она отправляется куда-то с Хен Со, заставила Чанг Мин испытать немного неуместное сейчас радостное возбуждение, но оно тут же сменилось беспокойством:
– Но как же ты, отец? Ты останешься здесь?
– Я император! Я не могу смотреть, как эти змеи вырывают власть прямо у меня из рук! Я буду сражаться с ними! Верная мне армия встала на стены дворца, предатели не войдут сюда!
Вдруг с наружи донесся звон мечей и треск ломаемых перегородок.
– Что происходит?! – резко, вскочил отец, хватаясь за меч. Для его комплекции, это было не так просто.
Хен Со подскочил к стене, и отодвинул ширму, выглядывая.
– Все пропало, они уже во внутреннем саду!
– Но как?!
– Нас предали, мой император! Их пропустили без боя! Сражения ведут только мои гвардейцы!
– Моя дочь! Защити мою дочь! – закричал отец.
– Я уже поклялся, что буду защищать ее, как вас! Быстрее, принцесса, может быть нам удаться прорваться к северным воротам!
Но в этот момент мечи рассекли бумажные перегородки, и в зал заскочили люди в черных доспехах. Ничего страшнее Чанг Мин в жизни не видела.
Хен Со молнией метнулся к одному из них, меч сверкнул в воздухе, и враг упал, но через прореху в перегородке заскакивали еще. Доблестный войн завязал бой сразу с двумя, отец с мечом наголо кинулся на третьего, где-то в углу истошно визжала Чин.
И вдруг, Чанг Мин увидела, что в саду четвертый, и он целится в нее из арбалета.
Свистнула стрела.
С удивлением Чанг Мин увидела, как у нее из груди торчит черное оперение древка, а по расшитому платью расплывается красное пятно. В груди жгло, она почувствовала слабость, и медленно упала на пол. Сквозь застилающий туман, она увидела, как Хен Со, расправляется с врагами, и опять неуместно подумала, что он так прекрасен в бою.
Через мгновение она увидела его лицо над собой, перекошенное отчаянием. Он подхватил ее на руки.
– Все, я говорила, что нам не суждено быть вместе, – прошептала Чанг Мин, силы покидали ее.
– Нет, не умирай, я люблю тебя! – вскричал Хен Со.
– Тогда поцелуй на прощание, – проговорила Чанг Мин тихо.
Хен Со смотрел на нее полными болью и слез глазами, а потом наклонился и поцеловал.
Это был самый прекрасный поцелуй в жизни Чанг Мин, и он стал последним.
****
Саша с громким вздохом выпрямился в кресле. Глаза его были широко открыты, сердце бешено колотилось, а на губах еще ощущался поцелуй Хен Со.
Осознав последнюю мысль, Саша в ужасе вскочил, начал плеваться и лихорадочно тереть губы, потом замер, поняв, как глупы его действия.
– Вот же черт, что это было? – выдохнул он.
Но он знал, что с ним только что случилось. Он помнил все это: скучную жизнь во дворце, толстого отца императора и… Хен Со.
Саша позволил себе длинно выругаться.
– Я что, был китайской принцессой? – пробормотал он в замешательстве, и пощупал грудь в том месте, куда ударила стрела. Сейчас там, конечно, ничего не было, никакой крови. Тут он кое-что вспомнил и, оттянув воротник футболки, рассмотрел кожу. Ну точно, его родинка, которая была с детства, находилась точно в том месте, куда ударила стрела.
– Твою мать, нда… – выдохнул Саша.
В том, что увиденные события не плод воображения ему стало ясно со всей очевидностью.
Он никогда не слышал, чтобы воспоминания прошлых жизней сопровождались потерей сознания, да и такой полный перенос в то время и событие, вроде как, происходит лишь под гипнозом.
«Или у меня мозг какой-то особенный или я сам себя случайно погрузил в гипноз, а может… не обошлось без этой дурочки в клетчатой юбочке, и ее домик что-то сделал», – подумал Саша, потирая лоб.
– Так, ну на сегодня хватит, поцелуев еще с каким-нибудь мужиком я точно не перенесу, – пробормотал Саша, вставая с кресла, но глаза его невольно уставились на обложку журнала про компьютерные игры, что лежал на полке, там были изображены рыцари на фоне замка и…
– Вот дерьмо… – успел сказать Саша, как его снова накрыло.
****
Он сидел на коне, слегка покачиваясь и ждал когда же его оруженосец, наконец, зачерпнет воды в реке. Глотку нещадно сушило от выпитого накануне, а чертовы доспехи мало того, что были тяжелы, как будто на него навешали связку камней, так еще и притягивали солнечные лучи, ватник под ними уже весь пропитался потом насквозь! Ему казалось, что если конь поскачет галопом, то при каждом ударе задницы о седло из него будут брызгать струи воды, вот будет умора всем этим немытым крестьянам с луками, что стоят в арьергарде.
– Вот сир, вода, сир Джон, – сказал Томас, разгибаясь и подавая ему шапку с льющейся водой.
– Что это? Надеюсь не твой носок? – пробурчал Джон.
Томас был славный парень, грязноват на лицо, во рту не хватало пары зубов, светлые волосы торчат во все стороны, но в целом неплох для крестьянина. Правда, чересчур услужлив и навязчив.
Джон, довольно крякнув, вылил воду себе на голову. Это немного его взбодрило, но как же болит голова!
– Что вы делаете, сир Джон? Я думал, вы будете пить! – воскликнул Томас.
– Ну и дурак же ты! Пить воду из реки! А! Ну надо же! Я не хочу потом просидеть все сражение, удобряя почву в том лесу. Настоящие рыцари пьют не воду, ну-ка дай мне флягу!
– Вы уверены, сир? Пить вино перед сражением… Да еще после того, как вы столько приняли на грудь накануне…
– Ты что, моя жена, мне указывать, а? – возмутился Джон, погрозив кулаком и чуть не упал с лошади, но удержался, ухватившись за вожжи. – А ну давай сюда мою флягу! Мы взгреем этих чертовых французов, как стаю детей!
– Ну не знаю, их так много и все они так блистательно выглядят, – пробормотал Томас, глядя вдаль, на выстраивающиеся шеренги, и с некоторой укоризной покосился на сира Джона, как будто намекая, что кое-кто выглядит не столь блистательно.
Джон опрокинул в горящую глотку сразу половину фляги, а потом, покачнувшись в седле провозгласил:
– Как только наш король двинется на них, они просто разбегутся, вот помяни мое слово, Томас! С нами бог! Сколько еще эти французики будут нас унижать, мы обладаем всеми правами на часть этой земли! Сегодня закончится столетняя война, Томас!
– Э-э, сир, по-моему, уже трубят атаку. Я вижу, как войска сэра Бэдфорда, и сэра Мортимера выдвигаются, вам, наверное, тоже пора.
– А что это за место, Томас? Ик! Такие чудные поля и деревца, ик! Ты не знаешь, ик?!
– Э-э… не совсем. Говорят, тут неподалеку какая-то деревенька Азенкур.
– Вот, запомни это название Томас, Азенкур станет местом моей неувядающей славы и победы английского духа! Мы разнесем толпу этих разряженных французиков, как чертовых свиней!
И он воинственно взмахнул фляжкой, неосмотрительно выпустив из рук вожжи. В следующее мгновение небо почему-то оказалось внизу, а потом снова вверху и стало как-то мокро.
– Боже мой, сир! О нет! Вы упали в реку, сир!
– Что за ложь, рыцари не падают в реку! – пробулькал сир Джон, чувствуя, что куда-то погружается, а пахнущая илом жижа заливается в рот.
– Сир, ох сир, я не умею плавать сир! Помогите, кто-нибудь! Сир Джон упал с лошади в реку! Попробуйте протянуть мне руку, сир Джон!
– Я не упал с лошади! Меня скинула эта строптивая кобыла, черт тебя подери! – успел возмутится Джон, выплюнув фонтан ила, а потом начал погружаться на дно, слыша приглушенные причитания.
– О нет! Кто-нибудь! Помогите, сир Джон упал в реку, и он пьян, он сейчас утонет, а я не умею плавать! Помогите, кто-нибудь!
– От тебя никакого толку, Томас! – нечеловеческим усилием вынырнув, проорал сир Джон, а потом вода накрыла его с головой, и он погрузился во тьму.
****
Саша осторожно открыл один глаз и огляделся. Он лежал на полу – ну, хотя бы не на дне реки, и то хорошо. Ага, это была его комната, все в порядке, он вернулся из воспоминания. Черт возьми, как можно было так нажраться перед битвой, что упасть в реку даже не успев доехать до поля боя? Саша не мог поверить, что мог быть таким кретином.
А кстати, что там сказал этот Томас? Азенкур? Главная победа англичан над Францией в 1415 году? И он был там, и просто упал в реку не успев оголить меч? Вот это и называется эпический фейспалм. Так бы, может, кто в учебниках написал о нем, а теперь, имя неизвестного сира Джона свяжут с Азенкуром только если какой-нибудь французский фермер наедет трактором в болоте на его замуфицированый труп, как было с той мумией, найденной не так давно где-то в Европе. Оставалось надеяться, что ученые не узнают, что он умер вовсе не от геройской стрелы.
Ох стрела, Саша снова вспомнил горячий прощальный поцелуй Хен Со, и посетовал, что не истек кровью раньше, чем этот китайский Казанова покрошил всех врагов и решил пообниматься с умирающей любимой.
Глава 3. Перспектива прошлого.
Наутро Саша встал в каком-то воодушевлении. Пережитое вчера, ошеломило его, и в тоже время, наполнило жизнь новыми красками и новым содержанием.
Как такое может быть? Живешь себе в двадцать первом веке, помнишь детство, школу, и вдруг, кроме этого, как какое-то далекое забытое прошлое, всплывает нечто такое: целая жизнь, в другом теле в другом времени. Яркие эмоции, испытываемые к тем другим людям, живые и настоящие, теплятся внутри, лица родных людей стоят перед глазами. Другой отец, другая мать, он помнит, какими они были, как они смеялись или как гневались.
Черт, он был девушкой, какой-то китайской принцессой – подумать только! Но он помнил это так же ясно, как, например, себя в школе, уже в этой жизни. Он помнит себя несмышленым школьником, конечно, немного другим, чем сейчас, с другими, детскими, взглядами на жизнь, но это был он – и в этом невозможно сомневаться. Так же точно, он помнил себя китайской девушкой. Она другая, жила в другом времени, имела другие взгляды на жизнь, но она – это он, он чувствовал это без всяких сомнений.
Воспоминания все время лежали на поверхности. Забытое прошлое пронизывало всю его жизнь. В детской игре с китайским домиком совпадало почти все. Имя девушки Чиан Ми – измененное Чанг Мин. Страж, которого она любила, был просто Хен – сокращение от Хен Со. Одна из фигурок монахов была отцом девушки, и Саша помнил, что ему все время не нравилось, что эта фигурка худая, а толстых монахов в комплекте не было. Детский мозг адаптировал имеющиеся элементы, превратив игрушечный китайский храм в дворец, а фигурки – в действующих лиц той истории.
Он играл в это и никогда не задумывался, откуда все это взялось. Ни он, ни кто-либо вокруг, наблюдавший за его играми, никогда не видел в этом что-то необычное. Сколько детей в мире играют в свои прошлые жизни, и ни их родители, ни они сами, не осознают этого?
Рыцари и Азенкур тоже проявлялись в играх и предпочтениях. Саша до сих пор любил исторические фильмы про средневековые войны. И помнил, как в школе, когда вскользь прочитал в каком-то учебнике про эту битву, очень заинтересовался, ходил в библиотеку, и, найдя какую-то энциклопедию, прочитал об этом всю статью. Он как сейчас помнил, что узнав о победе англичан, подумал: «Ага, они-таки взгрели этих французиков!». И опять, вот же забавно, ему не пришло тогда в голову обратить внимание, почему он так подумал, и откуда всплыло подобное неполиткорректное обозначение жителей Франции, которые ему, вроде бы, на тот момент ничем не насолили.
Сколько таких случаев было в жизни? Вероятно, много, и все их он просто никогда не замечал, а сейчас уже и вовсе успел позабыть.
Саша машинально собрался в Академию, продолжая поражаться, как не вспомнил раньше, и как все это удивительно.
Учеба начиналась с двух часов, первая половина дня была посвящена работе в лаборатории, где он подрабатывал, как младший сотрудник. Но и там, Саша, бомбардируя пластинку альфа-частицами, возвращался мыслями к приключившемуся вчера открытию прошлых жизней. Неужели это все она? Как Сана Серебрякова это с ним проделала?
****
– Что-то ты отстраненно выглядишь, – заметил Толик, когда они вновь сидели на обеде в столовой.
– Лучше не спрашивай…
– Что, побывал вчера на какой-то жаркой вечернике без меня?
– Ага, типа того, обе были просто убийственные в прямом смысле слова.
– Даже на двух? Мне впору обидеться, Саня. Как ты мог пойти туда без меня? Наверняка получил поцелуй какой-нибудь жгучей красавицы, а я опять…
Саша, вновь пивший газировку, поперхнулся и закашлялся.
– Толик, только не надо о поцелуях. Пожалуйста, – взмолился он.
– Ну ты даешь! У тебя же девушка есть, а ты обжимаешься на вечеринках с другими?
– Отстань, ты не знаешь, о чем речь, а мне долго объяснять. Скажем так, я был сам не свой.
– Блин, Санёк, опять смешал коктейли? Как я тебя понимаю, ты уверен что, после поцелуя ничего больше не было?
Саша опять поперхнулся и отставил стакан в сторону.
– Слушай, Толик, ты можешь вставлять такие фразочки не тогда, когда я пытаюсь допить свою колу?!
– Прости, я больше не буду. Но что ты так реагируешь? Так ты уверен?
– Более чем, после поцелуя я уже был практически мертв.
– Да, Саня, кто же пьет перед сражением…
Саша уставился на друга:
– Что ты сказал?
– Э-э… Ну ты прости, если обидел.
Саша тем временем пораженно разглядывал его.
– Офигеть! Это же ты!
– Э-э…
– Мой оруженосец! Ты был моим оруженосцем, Томасом!
– Саня, похоже, ты вчера чересчур много выпил.
Саша вглядывался в друга и все более уверялся в том, что не ошибся. Конечно, лицо немного другое, лишенное крестьянских грубых черт, но в то же время, что-то в нем есть от того самого Томаса, эти светлые волосы и смеющиеся зеленые глаза. Точно, глаза. Это были глаза его оруженосца Томаса. Саша не мог в это поверить!
Он воскликнул:
– Ты ничего не помнишь? Тринадцатый век, битва при Азенкуре, я упал в реку пьяным?
– Ты что несешь, Санёк? Поцелуй той жаркой девицы, похоже, окончательно лишил тебя мозга. Какой еще тринадцатый век? Сейчас двадцать первый, Саня.
– Поразительно, ты был моим оруженосцем, ха-ха, это многое объясняет!
– Ты что, пытаешься меня оскорбить? Дохлый номер. И не был я никаким твоим оруженосцем!
– Ну да, слышал когда-нибудь о реинкарнации?
– Интеллигентные и образование люди, Саня, типа меня, такой ерундой не интересуются.
– А про столетнюю войну между Англией и Францией слышал?
– Чего? Как может война длится сто лет? Не выдумывай.
– Да уж, ты все такой же интеллигентный и образованный, Томас, как я посмотрю, – засмеялся Саша.
– Смейся-смейся, хотя я даже не понимаю, о чем ты, – обижено сложил руки на груди Толик, и отвернулся.
К ним подошла Нина.
– Привет, Толик, – поздоровалась она, а на Сашу взглянула довольно неприязненно.
Она от чего-то считала, что Саша дурно влияет на Толика и вообще человек не из тех, с кем стоит проводить много времени. Что бы, интересно, сказала Сана об этом? Но такое ее отношение было понятно, почти все, с кем общался Саша, считали ее ботаничкой и заучкой, ей от этого не было повода питать особую симпатию к самому Саше.
У нее была короткая стрижка, темные волосы. Большие круглые очки. В принципе, Саша находил ее симпатичной, хотя не в его вкусе. Он любил девушек чуть ярче. Но если бы не эти очки, мешковатые кофты, что она все время носила, и ореол упертой хорошистки, многие бы обращали на нее внимание.
– А со мной что не здороваешься, Нинка? – поинтересовался Саша. Он, при всем ее отношении, всегда был не против с ней поболтать. Все-таки они учились в одной группе, она разбиралась в физике, а девушки, с которыми Саша проводил время обычно, о физике имели весьма призрачное представление.
Нина холодно проговорила:
– Во-первых не Нинка, а Нина. А во-вторых, с тобой я не здороваюсь. Опасаюсь, знаешь ли, вдруг я от этого превращусь дурочку-блондинку.
– Да ладно, тебе бы не помешало, – брякнул Саша неосмотрительно, за что заслужил колючий взгляд.
Она села рядом с Толиком, поставив сумку на стол.
– Нина, Санька обзывает меня оруженосцем!
Нина посмотрела на Сашу строго. С очками на лице, у нее это получалось очень выразительно:
– Что? Ты уже не знаешь, как еще обозвать своего друга?
– Да это не обзывательство, что ты сразу?
– Он говорит меня, звали Томас и при каком-то Аренкуре или Аракуре, я уронил его в реку или он сам туда свалился.
– Что? Азенкур?
– Прикинь, он не знает, про Столетнию войну, а ты с ним водишься, – усмехнулся Саша.
– Я не удивлена, это же Толик, что ты от него хочешь?
– Вы меня разыгрываете? – спросил Толик. – Как можно сто лет воевать, такого не бывает!
Нина мотнула головой:
– Бывает, Толик. Столетняя война длилась между Францией и Англией из-за нескольких клочков земли с 1337 по 1453.
– Ого, ты помнишь все даты? – заметил Саша.
– Я читаю книги, в отличие от вас обоих.
– Я думал, битва при Азенкуре закончила эту войну.
– Совсем нет. На самом деле эта битва положила начало новому горячему этапу войны.
– Ты как ходячая энциклопедия, за это я тебя и люблю! – воскликнул Саша.
– А что, твоя девица Карина с длинными ногами не просвещает тебя по истории?
– Ты шутишь? Она просвещает меня в вопросах ухода за волосами.
– Печально.
– Я не знал, что у Франции с Англией когда-то были терки. Да еще целые сто лет… – продолжал выражать сомнения Толик.
– Война не шла непрерывно все сто лет, это условное название, там были периоды горячих столкновений и периоды совершенного затишья, – сказала Нина. – А про Наполеона ты тоже не слышал?
– Как это, не считай меня совсем дремучим. Император, Благодетель Европы. Кто не знает Наполеона, вы что?
– Он был императором Франции и у него тоже была война с Англией, а ты говоришь не слышал о войнах этих стран.
– Правда?
– Это потом он захватил всю Европу, заключил союз Российской Империей, а с Англией договорился.
Саша решил тоже блеснуть знаниями:
– Я читал, что если бы он настоял на континентальной блокаде Англии, Россия бы, скорее всего, отказалась, союз был бы разрушен и ему пришлось бы напасть на нас. Была бы война между Россией и Францией, кто бы мог подумать?!
– Да? Не знаю, мне кажется, это была бы сущая глупость. К счастью, этого не случилось. Иначе история бы пошла совсем другим путем, и кто знает, кто бы тогда дал Европе законы и экономику нового типа, а наша страна вряд ли бы получила такое влияние на мир впоследствии.
– То есть, ты считаешь, Российская Империя много выиграла от дружбы с Наполеоном?
– Наверное, да. В девятнадцатом веке были заложены основы наших связей и влияния на все части света, не только Европу.
– Да, вот только немцы нам слегка подмочили мировое господство, уничтожив обе столицы и чуть не стерев с лица земли как государственное образование, – хмыкнул Саша.
– А к чему, вдруг, все эти разговоры об истории, вы мне так и не объяснили, причем тут Азенкур? – напомнила Нина.
– Я вспомнил пару прошлых жизней. Ты веришь в такое?
– Что? Ты совсем спятил. Ты где учишься? Мы физики.
– Я серьезно! Я был в битве при Азенкуре! Вернее… видел подготовку к ее началу, потом там, э-э… со мной произошла одна неприятность, и я умер. А Толик был моим оруженосцем Томасом!
– Твой друг ловелас окончательно свихнулся, – сказала Нина Толику.
– Он был вчера на какой-то вечеринке, даже двух, – пояснил Толик. – Наверное, принял что-то не то, знаешь ведь, там могут впарить всякую дрянь.
– Но я надеялась, этот красавчик не такой дебил, чтобы глотать кислоту! – проговорила Нина, оглядывая Сашу с подозрением.
– Нет-нет, вы что? Я ничего не принимал. Не знаю, зачем я сказал вам о воспоминаниях, Толику я не собирался рассказывать подробностей, но я думал, ты то мыслишь более прогрессивно. Это он так и остался крестьянским парнем, не смотря на богатых родителей в этой жизни.
– Я собираюсь быть физиком, Саша. А не теткой в платке со стеклянным шаром, зачем мне думать о глупых эзотерических теориях, – ответила Нина.
– Это все Сана, она дала мне какой-то домик, и я вдруг вспомнил… Забудьте, может быть, это и правда были какие-то глюки.
– Сана? Кто это? Я слышала где-то такое имя, – сказала Нина.
Толик воскликнул:
– Как! Я же тебе рассказывал! Удивительная девчонка со сверхспособностями!
– Что? Она существует? Я думала, ты придумываешь какие-то небылицы, насмотревшись чего-то по телеку.
– К сожалению, она существует, – кисло вставил Саша.
– И что, она умеет летать?
– Я не говорил, что она умеет летать, что ты выдумываешь? – обиделся Толик.
Саша вздохнул:
– Она не умеет летать, читать мысли и баловаться телекинезом. Обычная девчонка, хотя пыталась меня вчера убедить, что аннигилировала стакан из-под газировки силой мысли.
– И она вызвала у тебя воспоминания о прошлых жизнях? Погрузила в гипноз, что ли? – спросила Нина.
– Нет, дала мне игрушечный домик и сказала вспомнить, во что я играл в детстве.
Нина смотрела на него, не мигая.
– Я как-то никогда не понимала ваши с Толиком шутки. Ну ладно он, но тебя, при всех твоих недостатках, я считала посерьезней. Чудо-девушка, взывающая видения?
– Я вовсе ее чудом не считаю. Но она как-то разбудила мне память прошлого, и я не могу это объяснить.
– Гламурные девочки закончились, решил перейти на чудачек, Саша?
– Я вообще не знал о ее существовании, она просто нашла меня и пристала.
– Ну, тебе это не впервой – отбиваться от назойливых поклонниц.
– Нет, таких, как она, я еще не видел. Это нечто.
Толик встрепенулся:
– Слушай, а не Сана ли была той знойной девицей, что подарила тебе незабываемый поцелуй на вечеринке, о которой ты рассказывал?
– Сбрендил? Я всего пару раз виделся с этой чокнутой. А та знойная девица, что меня поцеловала… она бы тебе не понравилась, можешь мне поверить.
– Пару раз? Так ты с ней уже был на втором свидании? Ну ты рисковый парень, Саня. Она же опасна!
– Боюсь, что она уже перевернула мою жизнь с ног на голову, и никуда теперь от нее не деться.
Саша как в воду глядел.
Отсидев пару, он пошел домой, чувствуя, что еще не до конца пришел в себя после вчерашнего, и стоит провести день в тишине и спокойствии.
Он вышел из здания, пошел по главной дорожке к воротам, и зазвонил телефон, это оказалась Карина.
– Привет, – проговорила она. – Почему не звонишь? Ты, как будто, забыл обо мне!
– Я… у меня тут… я просто закрутился, извини.
– Послушай, Саша, у меня такое чувство, что ты мной совсем пренебрегаешь!
– Да нет, я вовсе не… Ты сказала, пренебрегаю? Блин, откуда ты это взяла? Я только о тебе и думаю!
– Ты не сказал мне сейчас, что соскучился!
– Света, просто последнюю пару дней…
– КАК ты меня назвал?!
– О, господи! Карина, извини, меня что-то сглючило! Я сегодня сам не свой, со мной такое было! Но я даже не знаю, ты, наверное, не поймешь…
– Ага, то есть последнюю пару дней ты совсем обо мне не думал и не скучал. Я так и поняла, Саша. Когда я звонила последний раз, ты даже меня не слушал!
– Слушал, ты говорила о волосах. Мне это, от чего-то, так запомнилось…
– Кстати я сходила к одному классному стилисту и он мне посоветовал один бальзам… У него оказался один лишний, я сразу купила…
– Ну конечно, затем он и советовал, – хмыкнул Саша.
– А между прочим, стилист вообще классный, он и мужчин стрижет, тебе надо к нему сходить обязательно, он…
– Карина-Карина, давай не будем о стилистах, в самом деле, у меня и так голова с утра пухнет!
– Вот видишь, тебе не интересны мои проблемы! Почему ты такой? – Ну, Света, блин…
– ЧТО?!
– О черт… да что со мной сегодня?! Карина, честно, я не понимаю откуда вдруг взялось это имя Света, и почему оно выпрыгивает. Слушай, давай сходим куда-нибудь сегодня ве…, нет, пожалуй не сегодня. Завтра. И я послушаю и про стилиста и про…
Вдруг он замер, увидев, что Сана Серебрякова ждала его на дорожке впереди. Вокруг опять подозрительно никого не было, она стояла под опадающими листьями, неподвижно, снова без верхней одежды лишь в одной форме Академии, хотя на улице похолодало еще больше. На жухлой траве все еще виднелся утренний иней, но Сана, как будто, не замечала холода, стоя с лучезарной улыбкой.
– Саша? Саша, ты что замолчал? – пищала трубка у уха и уже, видимо, давно.
– А? – опомнился Саша. – Извини, мне сейчас некогда, меня тут ждут. Я вечером перезвоню.
Карина что-то возмущенно начала выговаривать, но Саша нажал отбой и сунул телефон в карман. В самом деле, он не собирался слушать про какого-то стилиста, тем более, когда там стоит и пялится на него эта чудаковатая девчонка, изображая памятник самой себе. Не мудрено, что о ней ходят всякие слухи – надо же так замереть посреди дороги без движения.
И что за Света выскакивала в разговоре? Это какой-то полный дурдом. Единственную Свету, которую он знал, была эта вечно хихикающая подружка Машки, но он бы призирал себя до конца жизни, если бы имел с ней какие-то шашни. А сейчас, его переклинило, он почему-то подумал, что его девушку зовут Света, а не Карина. Надо же, бывает же такое.
– Привет, – попытался быть вежливым Саша, подходя.
– Здравствуй, братец, – улыбнулась Сана, склонив голову и разглядывая его. – Это была Карина? Я могла и подождать. Вдруг она хотела сказать что-то важное?
– Как ты узнала, что это Карина? Постой, а откуда ты вообще знаешь, кто такая Карина?
– Ой, сколько вопросов враз, Саша. Я же говорила, я много чего знаю о твоей жизни, в силу того что…
Сцепив руки за спиной, она шагнула к нему, приподнялась на цыпочки и, заглянув в глаза, закончила:
– Я умею смотреть на мир из твоих глаз.
– Да-да, конечно, не рекомендую делать это, когда я в туалете.
– Ах, я не видела ничего столь уж примечательного.
Сана крутанулась на месте, отошла и спросила не оборачиваясь:
– Весело провел вчерашний вечер?
– Весело? Ты шутишь? Меня, по меньшей мере, два раза убили, я вспомнил себя принцессой, и какой-то древний китаец в пластинчатых доспехах, целовал меня по-французски, пока я валялся на полу со стрелой в груди! Если не считать этого, вечер был неплох, спасибо, что спросила.
Девушка обернулась:
– Ты вспомнил жизнь Чанг Мин? Молодец.
Саша уставился на нее, как громом пораженный.
– Откуда ты знаешь, как ее звали?
– Потому что я тоже помню эту жизнь, дурачок, мы же одно сознание, спроецированное в два тела, забыл? Я осознаю некоторые твои жизни, они тоже, как часть меня.
Саша завис на добрую минуту. Чтобы не несла эта девчонка, он никак не мог поверить, что может быть каким-то ее параллельным воплощением. И черт, есть ли объяснение тому, что она только что угадала имя из вчерашнего видения?!
– Мы в той жизни были слиты в одно воплощение? – уточнил он.
– Нет. Но та твоя жизнь была получше многих. Ты обратил внимание, как Чанг Мин высокосознательна? В ней теплилась память о прошлых жизнях, она помнила, что не всегда ее волосы расчесывала служанка, когда-то она делала это сама. Перед этим была жизнь в Европе простой крестьянской девушкой.
– Я будто перенесся туда! Словно меня погрузили в гипноз.
– Такой перенос, стал возможен, благодаря моим способностям, которые доступны частично и тебе, хоть ты этого и не осознаешь. У других людей воспоминания приходят, скорее, чередой образов и ощущений. Они могут быть довольно яркими, как воспоминания детства, но не более того.
Саша удивленно ее разглядывал. Она так серьезна, как будто прошлые жизни и двойные тела – нечто в порядке вещей и совершенно нормально! Он спросил:
– Можно этот перенос делать не отключаясь? Я вчера себе чуть шею не свернул, упав с кресла.
Сана пожала плечами:
– Тебе просто нужна сноровка. Я могу в одно мгновение войти в эти воспоминания, пережить там час или два и вернуться обратно. Все это, не прерывая разговора с тобой!
– И ты не теряешь сознания?
– Нет. Я даже могу ассоциироваться с двумя-тремя такими своими воплощениями одновременно.
– Ну, ты просто экстрасенс восьмидесятого левела, сестренка!
– Мне не нравится слово экстрасенс. Навевает какую-то ассоциацию с типами, что вызывают духов, снимают порчу и читают будущее. Я личность, осознающий свою многомерность.
Саша просто не мог поверить и умолк. Девушка смотрела на него с полуулыбкой, склонив голову на бок. Саша, не выдержав поинтересовался:
– Но как ты это делаешь? Оказываешься в самых неожиданных местах, безошибочно все угадываешь. И узнала имя той китаянки! Что это, если не какие-то экстрасенсорные способности? Черт, да я уверен, что ты что-то сделала с этим домиком, чтобы я вдруг увидел вчера прошлые жизни!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
