Текст книги "Пиранья"

Глава 1. «Мегалодон»

Шампанское приятно щипало язык. Через три дня меня завалят работой в каледонской миссии, а пока можно наслаждаться свободой, которой у меня не так много, как все себе воображают.

Заказчик не поскупился на билеты в первый класс, но разве специалист моего уровня не стоит такой щедрости? Стоит. Безусловно стоит.

В зале обедали: мужчины во фраках и женщины в вечерних платьях. Между столами кружили пары. Я задрал голову. В первый раз можно долго так просидеть.

За прозрачным куполом, укреплённым массивными сводами с ангелами, минотаврами и аполлонами, мерцали тысячи звёзд на мрачном полотне космоса. В правом углу искрилось газовое скопление – будто кто-то рассыпал на прозрачном столе молотого красного перца и подсветил снизу фонариком.

В туманности бурлила жизнь. Из скопления выныривали, сверкая серебристыми сферическими телами, дебирарии, и розовые точки планктона, который только с виду казался ничтожным – на деле каждое из существ было размером со шлюпку.

На фоне скованного льдом шарика Тая вертелся нанизанный на штырь диск станции «Базис», от которой «Мегалодон» почтительно удалялся. Ещё минимум час лайнер вынужден соблюдать реактивный режим движения. Только после можно включить трёхсотячейный гипердвигатель и провалиться в подпространство без риска размазать станцию вневременной волной.

Купол был из толстенного закалённого стекла. Звучало дико, но выглядело потрясающе. Пассажиры могли щекотать нервы, восхищаясь близостью смертельного пространства. Особенно красив купол был в момент вхождения «Мегалодона» в гипертуннель и во время финиша. Внутри подпространства купол становился блекло-серым, изредка показывая причудливые радужные полосы.

По залу разносились волны рока – его исполняли кудрявая негритянка и блондин с фиолетовой кожей. Родиной парня была луна системы Кассини – более верно, чем цвет лица, говорило обилие шипящих в речи. Только на бывшей американской колонии существовала такая фонетическая картина. Впрочем, это было очевидно лишь для меня. Ведь вряд ли в этом зале, да что там, на всём «Мегалодоне» с его пятью тысячами пассажирами, найдётся ещё один кси-лингвист.

–Желаете ещё брют? – поинтересовался на русском официант с перекинутым через руку полотенцем.

Уроженец Нового Урала, Луна, машинально отметил я. Русский – родной. Затем переехал на Каледонию и лет в пятнадцать изучил немецкий.

–Нет, спасибо. Телятину по-купечески, – заказал я.

–С грибами какими? Белыми, опята, шампиньоны?

Нет, поправил себя я. Переехал на Каледонию раньше, а немецкий изучил в десять-одиннадцать. Слишком много скользящей артикуляции. А русский практикует редко. На лицо элементарное несогласование падежей.

–С белыми.

Ни один автоматический переводчик, ни один самый лучший специалист не может постичь чужой язык как мы, кси-лингвисты. Мы не пропускаем незнакомый язык через призму родного: на краткое время для нас своими становятся несколько языков.

Универсальные схемы, которые были бы понятны всем, не работают – автоматические переводчики порой настолько искажают смысл, что можно сорвать даже переговоры о поставках сувениров.

Мы, кси-лингвисты мимикрируем под неродной для нас язык. Мы переводим, донося не максимально близкий смысл, а полностью идентичный. Мы перелагаем из языка в язык философские тексты и героические поэмы, контракты и уставы правительств подобно тому, как композиторы переносят симфонию из одной октавы в другую.

–Аааа! – взвизгнула певица в микрофон.

Шарахнула сирена.

Все запрокинули головы, и я тоже взглянул вверх. Орбитальная станция «Базис» надвигалась на нас с неестественной быстротой, а газовое скопление выплёвывало языки огненно-рыжего перца.

Сирена стихла. В мгновенно воцарившейся тишине раздался голос на чистом английском:

–Пассажиры и экипаж «Мегалодона», говорит капитан! В скоплении наблюдаются нетипичные гравитационные возмущения седьмого класса по шкале Иванова. Орбитальная станция «Базис» сошла с орбиты.

В динамике откашлялись и заговорили быстрее.

–Мы включим гипер-двигатели прямо сейчас. Просим всех занять места в компенсаторах.

Голос стал другим, для него английский не был родным – включилась специальная трансляция для нашей палубы:

–Резервные компенсаторы палубы первого класса находятся в зонах «А» и «Б», в купольном ресторане…

Я не дослушал. Залпом осушил бокал и поднялся. Паники не было. Мужчины и женщины спокойно двигались к выходам, следуя указаниям официантов. Только одной полной даме, обвешанной жемчугами и кольцами, как новогодняя ёлка игрушками, стало плохо, и её вели под руки двое барменов.

Я посмотрел вверх и схватился за стол. Диск «Базиса» занимал треть купола. Были видны противометеорные пушки, мигающие синим маяки и широкие раструбы причалов. Если мы сейчас включим двигатели, то «Базис» искорёжит вневременная волна, превратит его в коктейль из металла, пластика и щепоти органики. А со станции до сих пор не отстреляна ни одна шлюпка.

За «Базисом» проплыли три дебирарии, бросившиеся в погоню за выброшенным гравитационным всплеском планктоном. Туманность приблизилась. Это не «Базис» бросает к нам! Это мы летим к нему!

Раздался охрипший голос:

–Внимание! Пассажирам и персоналу немедленно облачиться в скафандры. Если вы находитесь далеко от кают, то резервные скафандры доступны там же, где и противоперегрузочные коконы. Напоминаем расположение…

Я быстро поднялся. Толпа людей у выходов наконец всколыхнулась и стала напоминать змею, отчаянно пытающуюся проползти в тесную нору. Мой взгляд остановился на бармене за стойкой с левитирующими бокалами.

В три прыжка я очутился рядом.

–Где скафандры? – рявкнул я.

Бармен – двадцатилетний коротко стриженный блондин – затравленно посмотрел на меня.

–Ты знаешь, – чётко сказал я, схватив его за ворот. В глазах парня плескался испуг. Я мотнул головой в сторону пытающейся пробиться через парадный выход толпы. – Иначе был бы там.

–В подсобке, – по-русски пролепетал парень. – Несколько скафандров.

–Веди! – прошипел я.

Мы добежали до другой стороны бара. Парень нажал кнопку под стойкой, и мы опустились на платформе в овальное помещение. Здесь находились робот-уборщик, кабинка туалета, раковина и распахнутый шкафчик с тремя пустыми отсеками. Где только что висели скафандры.

–Чёрт! – выругался парень.

–Где ещё?!

–В другом баре!

–Бегом!

Вернувшись в ресторан, я задрал голову. «Базис» был совсем рядом, казалось, причальный штырь вот-вот коснётся купола. Да что там, коснулся! По стеклу, способному выдержать удары метеоритов, прошла страшная трещина. Снова взвыла сирена.

–Мама, – прошептал парень.

По стенам к потолку устремились десятки паукообразных роботов, выстреливающих липкий клейстер на пробоину. Толпа бесновалась, понимая бесплодность попыток. Несколько мужчин в хвосте очереди бросились в нашу сторону.

–Беги же! – прорычал я, толкнув бармена в плечо.

Заплёванное белой пеной стекло не выдержало напора станции. Раздалось громкое резкое шипение, буквально рвущее барабанные перепонки. Я взглянул в отчаянные глаза не добежавших пару метров до нас мужчин, когда парень вбил кнопку.

Я рванул дверцу шкафчика. Повезло. Три скафандра.

По люку в потолке яростно колотили. Я привычными движениями одевал скафандр.

–Кинем? – прокричал парень.

Из-за оглушающего свиста, я не расслышал слов, но прочёл по губам.

Я кивнул, и парень нажал кнопку.

Гравитация не действовала, сквозь купол в ресторан заглядывал серебристый обод «Базиса» в лохмотьях герметика. Трое мужчин взлетели, смотря на нас безумными глазами, и унеслись в бездну космоса.

«Мегалодон» тряхнуло. Погас основной свет – осталось аварийное тусклое освещение.

Нас неумолимо тащило вверх, как металлическую стружку к магниту. Бармен нелепо взмахнул руками, пролетая мимо серебристого обода. Я протянул парню руку, но он не успел ухватиться, его ногу зажало между куполом и аварийным роботом. В пространство взмыла россыпь багровых капель.

Я включал маневровые двигатели на ранце, чтобы уклониться от предметов, а затем меня вышвырнуло в космос, чудом протащив мимо обшивки орбитальной станции. Вокруг, в ярком свете звезды, искрились стулья, столы, фужеры. Проплывали люди в скафандрах и тела во фраках и вечерних платьях.

Запоздало, вспыхивая яркими кометами, отстреливались шлюпки с «Базиса» и «Мегалодона». Со стороны ситуация казалась невероятной. Станция навалилась на лайнер, расплющив ободом отсеки. Но потери были с обеих сторон, раны зияли рваным металлом. А вдали, на фоне ледяного шара Тая, бесновалась туманность.

Скафандр дёрнуло – выстрелил буй с троссом. Он посылал сигнал SOS во всех мыслимых диапазонах, в том числе и лазерными импульсами. Фактически, передатчик был вечный. Батарея заряжалась от света звёзд. Сколько было случаев, когда находили места крушений со столетними мумиями внутри скафандров – а буи неподалёку преспокойно работали.

Передатчик тем временем развернул метровые золотистые крылья-батареи и приготовился к вековому ожиданию.

На расстоянии пары километров пролетел, шевеля псевдоподиями, розовый обтекаемый клин планктона. Животное жадно поедало долетевшие до него куски обшивки и, кажется, даже шлюпки. Не хватало ещё стать жертвой космической креветки, с отчаянием подумал я. Впрочем, мгновенная смерть лучше медленного удушения в скафандре. Хотя, на этот случай есть смертельная инъекция – сделать её можно только тогда, когда кислорода останется на пару минут. Через минуту планктон настигла серебристая дебирария – громадный шар, поверхность которого шла волнами.

Я наблюдал гибель одного из самых дорогих круизных лайнеров. У меня ещё есть шанс. Через несколько часов можно попытаться забраться внутрь «Мегалодона». В любом случае, сейчас лучше парить рядом с кораблём, в отличие от многих умников, пытающихся вернуться на борт. Если спасатели прибудут, лучше находиться снаружи. Ещё неясно, выдержат ли отсеки натиск «Базиса», и хватит ли внутри кислорода на всех…

Я включил связь и постарался успокоить людей, отдающих друг другу противоречивые команды. Затем глотнул тоника из трубки и врубил аудиокнигу – свежую диссертацию по особенностям языка хиндри. Выйду на связь, когда народ устанет.

***

Возмущения в туманности поутихли, и дебирарии больше не сновали рядом. Следующие три дня оказались самыми тяжёлыми. Я переживал отвратительный приступ клауфострофобии. И если почесать лицо удавалось с помощью специальных щёточек, то добраться до зудящей стопы никак не выходило.

Люди пытались пробраться на лайнер. Я слышал, что у «Мегалодона» взорвался реактор, и уровень радиации там стал намного выше нормы. Имело смысл укрыться на «Базисе», но сколько там осталось целых отсеков, и где они, я понятия не имел.

На пятый день нас стало меньше, многие скафандры перестали отвечать. Помощь должна была прийти ещё день назад. Похоже, я принял неверное решение – надо было пробиваться в отсеки «Базиса». Впрочем, сдаваться я не собирался – вкачал себе в вену предельную дозу снотворного, чтобы организм потреблял как можно меньше кислорода, и заснул.

***

–И этот спёкся, – раздался бодрый женский голос. – И этот.

–Но они свежие, женщина, – вторил мужской низкий голос. – Недели не прошло. Надо хватать и валить. Спасатели будут через несколько часов.

Усилием воли я разлепил глаза, и увидел, как, буквально в нескольких метрах от меня, летели на спейс-скутерах два человека. Я сразу понял, кто они, даже можно было не смотреть на черепа на задних бамперах.

–Я жив, – прохрипел я в эфир. – Эй… Вы… Я жив…

Кислорода оставалось на час, и индикатор пылал красным. Я жадно отпил из трубки. Судя по часам, я был без сознания двое суток.

Один из скутеров неуверенно развернулся, а второй продолжил мародёрский путь. Человек останавливался у мертвеца и или сдёргивал с него украшения, или сначала вспарывал плазменным резаком скафандр.

–Живой, что ли? – спросил женский голос.

Я медленно помахал рукой. Рука отозвалась ноющими суставами.

–А есть у тебя чего? – спросили меня резким низким голосом.

–Кредитка. На ней много, – прошептал я.

–Ха. Не. Нам бы золото, да бриллианты. Прости, пассажир.

–Эй! Заберите меня!

–Да утихни, планктон. Умирай уже.

Фигура развернула скутер и умчалась дальше. От слабости и навалившейся тоски я отключился.

***

Яркий свет резанул по глазам. В рот сунули резиновый наконечник, через который полилась

солоноватая жидкость. Я жадно глотал и моргал.

–Привет, планктон, – сказали мне.

Я выплюнул наконечник на простыню, из трубки вылилось несколько тёмных капель, и привстал на локте. Одежды на мне не было. На кровати сидела рыжеволосая стройная девушка в камуфляжных штанах. Кружка в её руках источала аромат кофе. В углу дремал, моргая светодиодами, бочкообразный хирургический робот.

Я потянулся к кружке. Девушка погрозила пальцем, выразительно посмотрела на трубочку и с наслаждением отпила из чашки.

–Ах, превосходный кофе у вас в первом классе подают, – сказала девушка и очаровательно улыбнулась. – Выловила пару свежезамороженных пачек. Зёрна, выращенные на самом Орелане. Блеск!

–С-спасибо, – выдавил я. – Что спасли.

–Ты в следующий раз не матери нас, лады? – со смехом произнесла девушка. Когда она смеялась, её грудь туго натягивала майку. – А то обидеться можем.

Я проглотил ругательства. Девушке было лет двадцать – двадцать пять, говорила она на чистом русском. Судя по характеру мелодики и чередованию слогов, родилась на Звёздной Короне – луне газового гиганта. Английский – второй родной. Артикуляционный аппарат заметно перестроен: слово «ведь» она произнесла почти как «вед» – в английском же нет мягких согласных.

–Долго я провалялся?

–Пять часов.

–Заплачу треть того, что у меня на лицевом счёте. Выбросьте на шлюпке у любой базы Конфедерации.

Девушка усмехнулась, снова отпила кофе и ответила:

–Это решать не мне.

–Плачу вперёд, не вопрос.

–Ты пока выздоравливай. Кстати, чего умеешь?

–Я филолог, – с лёгкой запинкой ответил я. – Увлекаюсь классической литературой хиндри современной эпохи.

–Мда. Значит, филолог? А я думала, что… Ну, ничего-ничего. Будешь уран в реактор подкидывать. У нас автоподача поломалась.

Увидев сведённые брови, девушка расхохоталась.

–Я – Даша, – представилась рыжеволосая. – Это я так шучу. Кораблик у нас, конечно, не самый новый и просторный, но реактор и движки работают как атомные часы.

–А я Игорь.

Глава 2. «Пиранья».

Даша, гремя по металлическим скобам ботинками с магнитной подошвой для забортной работы, забралась на капитанскую палубу. Ба, да на этой посудине и лифта нет. Сколько же ей лет? Сто? Двести?

Следом вскарабкался я и прошёл в рубку. В сумрачном помещении висел густой фиолетовый дым с терпкой вонью драка – лёгкого наркотика-стимулятора с аграрной Кассини. Действует как десяток доз двойного экспрессо с коньяком, но проходится по сердцу наждаком. Переднюю стену занимали яркие голографические экраны с картой и системными данными.

–День добрый, – поздоровался я.

Из десяти широких кресел было занято только одно и оно было развёрнуто ко мне. Капитан хмуро взглянул на меня и ответил:

–Явился, планктон. Чем заплатишь за жизнь?

Капитан говорил по-русски со странной интонацией – определить происхождение по ней я не смог.

Я помахал рукой, разгоняя клубы сладковатого дыма. Это не помогло – я по-прежнему видел лишь косматую голову со всклокоченной бородой и тлеющий огонёк сигары.

–Полегче, – шепнула на ухо Даша, но я отмахнулся. – И добавляй сэр.

–Предлагаю сто пятьдесят тысяч кредов. И высаживай меня у первого причала Конфедерации.

Пират выдохнул в мою сторону дурманящий дым. Я закашлялся.

–Неплохо себя ценишь, – услышал я хриплый голос. – На эти деньги можно мою «Пиранью» как следует подлатать. И движок ей форсировать… Но у меня на твой счёт другие планы. Кем работаешь?

–Я филолог… Учёный. Возьмите креды. Это отличные деньги!

–Слышала? Книжный червь учит меня жить… Даже не зная моего имени. Меня зовут капитан Руперт, и обращаться ко мне следует, используя слово сэр. Ясно?

–Послушайте!

–Я тебя перевоспитаю, джентльмен. Таких, как ты, на дух не переношу. Нежитесь в метрополии и пользуетесь благами, которые за гроши дарят вам колонии, и ничего не даёте взамен. Теперь ты поработаешь на меня, пока не сочту, что с тебя хватит! Считай – попал.

–Следи за языком, мародёр!

Капитан выпрямился. Схватил меня за горло и оторвал от пола. Вместо левой руки и ноги у Руперта были металлические протезы, без киберкожи. Левый рукав рубашки был укорочен до локтя, а штанина на левой ноге – до колена.

Холодные пальцы с осязательными подушечками крепко сжимали горло. Никогда ещё я не чувствовал себя столь униженным. Всё моё представление о цивилизации рушилось.

Я захрипел и судорожно вцепился в железную руку, силясь разжать стальную хватку. Безумный взгляд зелёных глаз сверлил меня. Рыжая спутанная борода и крупный мясистый нос делали капитана похожим на средневекового разбойника. Если все колонисты такие, то они заслуживают той жизни, которой живут.

Капитан убрал сдавливающие кадык пальцы, и я рухнул на пол, держась за горло. Даша шагнула в мою сторону, но мой мучитель качнул головой, и девушка замерла.

–Что у нас с Гарри? – спросил Руперт, вернувшись в кресло. – Кажется, он вчера изволил издохнуть?

–Гарри? Ах да, сэр. Погиб, устанавливая отражатель гипердвигателя, сэр, – ответила Даша. – Фал отрезало колебанием поля, сэр.

Я встал, опершись о стену. Дышать было больно.

–Что ж. – Капитан ударил пальцем по сигаре, сбрасывая пепел на металлический ребристый пол. – Он умер не зря. Двигатель в норме. Выпиши всем завтра на ужин виски.

–Слушаюсь, сэр.

–Как ты сказал, тебя зовут, планктон?

–Игорь, – прохрипел я.

–Забыл сказать сэр.

Я резко поднялся и сжал кулаки. Три года назад я служил срочную на «Фобосе-1», и не привык спускать обиды.

–Да пошёл ты!

–Ну-ка. Повтори.

Я отступил от стены и проорал:

–Жалкие мародёры! Падальщики! По вам шахты лун Юпитера плачут! Я вас всех засажу!

Капитан вдруг оказался рядом и врезал локтем в челюсть. Обычной рукой. На автомате я блокировал выпад и ответил хуком. Удар прошёл. Даша ахнула. Руперт пошатнулся и резко махнул железной рукой. Меня впечатало в стену. Кажется, ненадолго потерял сознание.

–Даша, – расслышал я голос капитана. Голова звенела от удара и драка. – Соскреби ком биомассы и тащи в каюту. Будет спать в койке Гарри.

–Это же… вместе с Зигфридом, сэр, – с запинкой произнесла девушка.

–Захочет жить – притрётся. Ошмёток кометы! Крепко меня приложил. Как кончишь с ним, тащи лёд! И виски!

Капитан развернулся в кресле. Я почувствовал, что девушка неожиданно сильными руками схватила меня под мышки и поставила на ноги. Затем, медленно перебирая руками, я спустился на жилую палубу по скобам. В процессе приложился головой о стену туннеля, и обомлел. На белой стене улыбался оранжевый смайлик со штрихами, обозначающими бороду и буйную растительность на голове. Из общей стилистики выделялся крупный нос – размером чуть ли не с сам смайлик.

Я был слаб, но от злости у меня всё кипело внутри, и я не обращал внимания на радужные круги перед глазами. Я жаждал изыскать способ выставить капитана за борт без скафандра. А лучше – вместе с ним, но с малым запасом кислорода.

На жилой палубе, где находился медблок, размещалось пять кают и камбуз. Даша подвела меня к каюте рядом с пищеблоком, от которого кисло пахло прогорклой биомассой. Едой безмозглых колонистов и космических отбросов. Дверь каюты была исцарапана и обклеена анимированными наклейками с полуобнажёнными танцующими красотками.

Девушка нахмурилась и несколько раз пнула дверь. Та отъехала в сторону, и я увидел соседа.

–Да? – прорычал Зигфрид. Это был голос напарника Даши на втором спейскутере.

Как Даша и капитан, Зигфрид говорил на русском. Но для него этот язык не был родным. По тому, как подчёркивал слоги, со всей очевидностью, передо мной стоял ариец.

–Игорь, твой сосед, – холодно сказала Даша.

Зигфрид сплюнул и процедил:

–Добро пожаловать в ад, сучонок.

–Полегче!

–Не твоё дело, женщина.

Здоровяк грубо подвинул плечом Дашу, втолкнул меня в каюту и приложил палец к сенсору на стене. Дверь закрылась с причмокиванием.

–Твоя койка, – заявил Зигфрид, толкнув меня ручищей с буграми мышц.

На кровати лежало одно одеяло. Простынь и подушка отсутствовали. Зато вторую кровать украшали сразу три подушки. Верхние койки над кроватями были заставлены контейнерами. Вероятно, личные трофеи.

Между кроватями находился стол. На нём валялся лазерный резец размером с палец, монокуляр и наполовину готовая модель гоночного спейс-катера. Напротив кроватей оставалось немного пространства – там лежала штанга с гравитационными цилиндрическими утяжелителями.

Я прислонился к стене и помассировал виски. В голове гудело.

Зигфрид был одет в камуфляжную майку, шорты и кроссовки. Сколько ему лет, я не понял, так как не знал, прошёл ли он курс обновления организма – могло быть сорок, а могло и за семьдесят. На затылке лысой головы чернела татуировка в виде штрихкода. Память о космическом десанте. Мда. Повезло.

–Вякнешь, сверну челюсть, – сообщил Зигфрид. – Будь счастлив, что жив остался.

Он сел за стол, надел монокуляр, и принялся выжигать из пластика катер. Ужасно хотелось пить, но ещё больше – спать. Наручные механические часы на руке показывали полпервого ночи по времени «Мегалодона». Я снял лакированные туфли, в которых щеголял на лайнере, и повалился на койку. Её покрытие повторило контуры моего тела, и я закрыл глаза.

***

–Подъём, салага!

Я открыл глаза. Зигфрид отвесил мне пощёчину. Для разнообразия я решил стерпеть.

–Жрать пора, – заявил здоровяк.

Я сел и поставил ноги в туфли.

–А почему душевая кабина не работает? – поинтересовался я, подёргав ручку крана.

Зигфрид любезно улыбнулся:

–Гальюн, уважаемый, у нас один и расположен в конце коридора. Первая дверь налево.

Я поморщился и приложил палец к сенсору. Дверь открылась.

–Не так быстро, – сказал Зигфрид и положил мне на плечо тяжёлую руку. – Заправь мою кровать.

Я посмотрел здоровяку в усмехающиеся голубые глаза.

–Сам, – бросил я и шагнул в коридор, в конце которого выстроилась очередь – из Даши и сутулого парня в серой майке.

–Стоять! – рявкнул Зигфрид, шагнув за мной.

В этот момент по скобам лестницы, которая находилась в паре метров от нашей каюты, застучали металлическая рука и нога. Я встал в конец очереди.

Сосед нагнал меня и рывком развернул.

–Не начинай, Зиг, – попросила Даша.

–Заткнись, женщина, – отрезал здоровяк.

–Руки чешутся? – прохрипел капитан.

Он стоял прямо за мной. На большом пальце его правой руки красовалось кольцо с огромным бриллиантом. Тоже, небось, с мертвеца сняли. Уррроды. Сами заработать – ни шиша не могут.

Здоровяк обмяк.

–Встань за мной, – приказал Руперт. – Сколько раз объяснять. Очередь в гальюн – святое.

–У нормальных людей гальюн работает в каюте, сэр!

–Не нравится – высажу на ближайшей базе и будешь чистить сточные воды за ком биомассы!

Зигфрид вжал голову в плечи и ушёл в конец очереди. Капитан почесал всклокоченную огненную бороду. От него пахло драком.

–Санёк. – Капитан развернул за плечо сутулого. У него оказалась алебастровая кожа – скорее всего, с Нового Урала, Луны. – Знакомься, наш новый инженер гипердвигателей, Игорь.

Санёк смерил меня усталым взглядом и протянул руку – ладонь оказалась сухой и вялой.

–Сутками мониторит Сеть, – заявил капитан. – Чёрный пояс по хакингу. Отыскивает самые сладкие места и вскрывает такие хитро закрученные системы защиты, что они не всякому и суперкомпьютеру по силам.

Меня передёрнуло. Они так просто говорят о том, чем занимаются.

–Да не переживай, – рассмеялся Руперт. – Мы не пираты. Мы спейс-дайверы. И не забывай, что это именно мы спасли тебя, а не прихвостни Конфедерации.

–Для Санька взломать «Гринбанк», украв пять миллионов кредов, плёвое дело, – ухмыльнулась Даша.

Санёк улыбнулся. Хвастуны. Сидел бы этот сутулый на «Пиранье», если бы мог взломать «Гринбанк». Надо поступать как я – упорно следовать цели и не ныть о нищете и бюрократии. Когда действительно кто-то три года назад взломал «Гринбанк», его акции временно упали, и мой друг финаналитик Кирк неплохо наварился – скупил акции, а через год продал.

Через минуту дверь санузла отъехала в сторону и оттуда вышла высокая блондинка с влажными волосами до плеч. Розовая юбка наполовину прикрывала колени, а узкий белый топ оставлял голым украшенный цветочными татуировками живот.

–Доброе утро, Леонора, – поприветствовал девушку Руперт.

Та ответила, растягивая гласные, на русском:

–Привет.

Русский родной – сразу определил я. Уроженка Новой Луны.

–Наш штурман, – объяснил капитан. – А это инженер гипердвигателей. Игорь.

Штурман скользнула по мне равнодушным взглядом и прошла в одну из кают. У меня появилось смутное чувство, что я могу знать Леонору. Только никак не выходило припомнить, где же её видел.

Глава 3. Плановый ремонт двигателя

Завтрак прошёл в молчании. Санёк забрал еду в каюту. Леонора смотрела на меня изучающим взглядом энтомолога, поймавшего нового жука. Зигфрид глянул раз, но многообещающе: мол, подожди, когда капитан уйдет, и узнаешь, почём у нас грамм урана. Быстро доев, ариец поставил плошку в посудомойку и направился к выходу.

–Стоять, – приказал капитан. – Ничего не забыл?

Зигфрид обернулся и встретил смеющиеся глаза Руперта.

–Спасибо за компанию, экипаж, – пробубнил ариец.

–Лучше. Иди.

Я ел, что и остальные – биомассу, превращённую добавками в фальшивый жареный картофель с бифштексом. Я словно жевал подсоленную и поперчённую бумагу.

–Что, жратва никудышная? – прочитал мысли Руперт.

–На базе надо купить нормальные добавки, – сказала Даша. – И натурального.

–Купишь. Деньги будут, особенно после «Мегалодона». Зато кофе есть нормальный.

Меня передёрнуло. Столько приличных людей там погибло.

Доев, Руперт встал и приказал:

–Даша, инструктируй ком биомассы.

В камбузе остались дайверша и я. Девушка намотала рыжие кудри на палец и заявила, присев на край стола:

–Тут у нас всё просто, ты не напрягайся. Мы с Зигфридом дайверы. Я по совместительству механик, а Зиг – врач. Это он тебя подлатал. Ты будешь делать пэ-эр-дэ. Ничего сложного. Просто нужна хорошая реакция.

–Гарри умер, делая пэ-эр-дэ? – спросил я.

–Да. Но ты не бойся. Ничего сложного. Даже филологу под силу.

Даша была серьёзна, и я не мог понять – сочувствует она мне или издевается.

–Да не боюсь. Что такое пэ-эр-дэ?

–Плановый ремонт двигателя.

–Сюсюкаешь? – заметил вернувшийся на камбуз Зигфрид и двинул меня кулаком в плечо. – Ты ведь сделаешь ей пэ-эр-дэ, Игорь, ага?

Я ответил злобным взглядом. Здоровяк всплеснул руками.

–Что? Бросишься на меня? Смотри, я тебя бью в присутствии женщины, а тебе хоть бы что. А ещё такой известный джентльмен, в супер-первом классе рассекает просторы космоса! На! А вот так!

Зигфрид ощутимо тыкал меня кулаком в грудь и живот.

–Хватит! – воскликнула Даша, махнув между нами рукой.

–Отвали, женщина.

Я потерял терпение. Удар в челюсть прошёл вскользь – Зигфрид умело отклонился. В следующее мгновение я оказался на полу, прижатый щекой к забрызганному белком синтезатору пищи. Зигфрид взял мою руку в захват. Я шипел от боли и унижения.

–Смотри, женщина. Он меня ударил, а ведь я с ним только шутил. И сейчас – не бью. Бешеные они – джентльмены. Пухнут от избытка денег.

Зигфрид медленно выкручивал руку, и я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и какая-нибудь кость хрустнет.

–Что происходит?! – Резкий окрик капитана заставил Зигфрида отпустить меня и выпрямиться. – Если сломаешь ему руку, то пойдёшь сам чинить отражатели!

Я поднялся, потирая плечевой сустав. Капитан сверкнул безумными зелёными глазами и отвесил Зигфриду хук железной рукой. Ариец осел у моих ног, как подкошенный, и схватился за челюсть. Руперт достал из холодильника бутылку с водой и вышел из камбуза с добычей.

–Слизняк, – проговорил Зигфрид и поднялся, опираясь о пищеблок. На челюсти дайвера алело место удара. – Я позабочусь, чтобы ты сдох в своём гипере.

–И будешь ходить сам, – холодно произнесла Даша. – Тебе повезло, что мы подобрали его.

Зигфрид взял из холодильника пиво и вышел из камбуза. Даша жестом пригласила сесть за стол. Я подчинился.

–В невесомости когда практиковался? – спросила Даша.

Я прикинул – выходило, что три года назад, когда завершил службу на «Фобос-1».

–Три года, – ответил я. – А нет. Пару дней назад.

–Ммм, извини, точно. Делать ПРД просто. На «Пиранье» три спортивных гипердвигателя. Они работают турбо режиме и их отражатели быстро перегорают. Выйти из гипера раньше завершения маршрута нельзя, поэтому приходится менять отражатели прямо во время прыжка.

–Спортивные? На такой посудине?

–Ты поосторожнее. Это «Пиранья». Лучший корабль в Галактике!

–Со сломанными гальюнах в каютах.

–Почти любая электроника в гипере не работает! Ну ты планктон, даже этого не знаешь.

Я едва не позеленел от злости. С какой радости мне надо интересоваться ерундой. Вместо этого сказал:

–Так вот как вам удаётся совершать такие большие прыжки – с помощью спортивных движков.

–Систему Руперт придумал. Кроме него никто пока не использует. – Даша поставила на стол железный чемодан и открыла. – Вот ключ на пятьдесят. Используешь первым. Затем ключ на сорок. Для третьей операции – плоскогубцы, разогнёшь ими удерживающие отражатель пластины. И, напоследок, крестовая отвёртка, чтобы вывернуть болты в пластинках.

–А для чего пистолет с запасным фалом?!

–Пузырь реальности вокруг корабля нестабилен – то больше, то меньше, и есть вероятность, что поле гипера обрежет фал. Когда такое случится, тебе надо будет прижаться к броне, переждать и выстрелить из пистолета в обшивку рядом со шлюзом.

–А молоток?

–Он на всякий случай.

–Ясно. Гарри умер из-за того, что скакнуло поле гипера?

–Да. Но перед выходом он напился. Ты ведь не пьёшь?

Я помотал головой.

–Значит, проблем не будет.

–Это Зигфрид довёл Гарри?

–Что за вздор. Зиг никого не в состоянии убить. Ты его не бойся, только не вздумай трогать его модели. Гарри погиб потому, что… А. – Даша махнула рукой, закрыв чемоданчик. – Сам поймёшь. Подожди. Возьми.

–Что это за таблетка?

–Чтобы голова не кружилась. Не панацея, конечно, но будет полегче. Кстати, тебя будет страховать Зигфрид. Если не справишься, пойдёт он.

–Слушай, а надолго я здесь?

Даша забарабанила пальцами по столу.

–Не хочу тебя пугать, но и обнадёживать тоже. Капитан родился на нищей планетке и теперь чувствует себя обиженным на весь мир. Ты просто не ерепенься, и, думаю, он тебя скоро отпустит.

***

Когда я готовился открыть внешнюю дверь шлюза, Зигфрид помахал рукой в окошко на двери. Он тоже был в скафандре, но на его руке, на защитном покрытии, тикали мои швейцарские часы. Я сжал кулаки. В этот момент дверь шлюза распахнулась, и я вывалился в серый безжизненный гипер.