Текст книги "Жизнь с Богом (сборник)"

Преодолеть «разделение между буквой и духом»

Цдрская щедрость для нищих, пир для голодных – так можно было бы назвать то, чем была «Жизнь с Богом» для народа в состоянии духовного брожения под безбожным коммунистическим режимом. Добротно изданные (в разительном контрасте с обычно халтурной манерой советских изданий), часто в белой глянцевой обложке и на тончайшей, но крепкой бумаге, распространяемые исключительно как подарки, никогда не за деньги или какие-либо другие блага, неведомо как доставленные «из-за бугра», книги «Жизни с Богом» всегда очень метко и быстро находили своего благодарного читателя. Не зная лично никого из издателей, мы легко представляли себе этих добрых людей, потому что отчетливо видели их заботу и внимание: они прекрасно знали и чувствовали, чего именно более всего не хватает алчущим Слова Божия, что было бы и современно, и вечно актуально. Для неофитов, делающих первые шаги в храме, где все чуждо и странно, счастьем было стать обладателями маленького карманного молитвослова, а для людей, окруженных на работе и в институте «научным атеизмом», ценным подспорьем оказывались сборник «Что говорят о Боге современные ученые?» и брошюра С. Л. Франка «Религия и наука». Любители восточно-православной молитвенной жизни монашеского типа получали в подарок «Отечник» Игнатия Брянчанинова, «Путь ко спасению» Феофана Затворника и «Моя жизнь во Христе» Иоанна Кронштадтского, а ценители русского Серебряного века – сказочно изданные многотомники Владимира Соловьева и Вячеслава Иванова, воспоминания Ванеева о Льве Карсавине «Два года в Абези» и «Смысл жизни» того же Франка.

«Жизнь с Богом» открывала своим читателям непреходящие основы христианства: Библия и наследие ранней Церкви. Знаменитая «Брюссельская Библия» или отдельно Новый Завет, особенно в карманном варианте, с превосходным справочным приложением (целой библейской энциклопедией!) многим и поныне служит неизменным спутником во всех жизненных странствиях. Для большинства наших соотечественников в 80-е и в 90-е годы этот справочник, или «Ключ к понимаю Библии» (как он был назван в отдельном издании), с кратким комментарием ко всему Писанию, наряду со «Словарем библейского богословия» и несколько раз переизданной книгой Луи Буйе «О Библии и Евангелии», был почти единственным источником знаний по мировой библеистике, а этот самый «Словарь библейского богословия» ведущих западных библеистов, под редакцией Ксавье Леон-Дюфура, и поныне не имеет себе равных в русскоязычной библиологической литературе по широте охвата, глубине и доступности изложения. Для тех, кто, переступая порог храма в 70–80-е годы, сталкивался с хорошо известными в церковной среде пороками формализма, ханжества, обрядоверия и т. п. и тянулся к первоистокам христианства, издание и переиздание прекрасной антологии «Ранние отцы Церкви» были подобны порыву свежего ветра или, скорее, ангельскому благовестию.

Никак нельзя не упомянуть и, безусловно, невозможно переоценить серию книг о. Александра Меня, составивших целую эпоху (ему приписывают и авторство комментария в Брюссельской Библии), на которых выросло не одно поколение ищущих Бога и приходящих в Церковь советских людей. Книги Меня были весьма популярными тогда и среди скептической, но невежественной в богословии и религиоведении советской интеллигенции. Если в те годы заходил разговор о Боге, Христе или Церкви и собеседник вдруг интересовался, где «это все» можно почитать, не было большей удачи, чем возможность (увы, такая редкая в ту пору!) дать ему «Сына Человеческого» или «Таинство, слово и образ»: можно было не сомневаться, что следующие шаги приведут его в храм или что он, по крайней мере, получит бессрочную прививку от оглупляющей заморочки официальной антирелигиозной пропаганды.

Безусловно, католическое издательство ставило перед собой экуменические и просветительские задачи – рассказать о подлинной жизни западного христианства. Для многих, особенно предубежденных против Запада, откровением стали не только «Повесть о Фатиме» и биографии Максимилиана Кольбе и Карла Фуко, не только такая классика вселенской христианской мысли о современности, как беседы Оливье Клемана с патриархом Афинагором, но даже и такие, известные дореволюционному российскому читателю, но неизвестные в послереволюционную эпоху классические произведения, как «Цветочки святого Франциска Ассизского» или «О подражании Христу» Фомы Кемпийского. Издательство не уставало знакомить нас и с лучшими из богословов Запада. Путеводной звездой для многих молодых людей стали книги Романо Гвардини «Господь» и кардинала Йозефа Ратцингера «Введение в христианство».

Когда порой теперь, по прошествии многих лет, взгляд натыкается на белые обложки, когда распахиваешь добротные, полновесные фолианты Соловьева и Иванова, пахнущие до сих пор неповторимым, больше никогда не встреченным типографским ароматом, с грустью и в то же время радостно вдруг осознаешь, что никто не в состоянии в полной мере взвесить и оценить всю безмерную плодотворность тихого неустанного труда нескольких подвижников, смогших осветить путь во мраке «затмения Бога» целому племени беспокойных, ищущих истину людей.

Как лаконично определить «идеального читателя» книг издательства «Жизнь с Богом»? Ограничимся одним именем нашего современника – академика Сергея Сергеевича Аверинцева. Библейские издания, тома В. Соловьева, Вячеслава Иванова, о. Александра Меня и другие издания «Жизни с Богом» были Аверинцевым основательно изучены, осмыслены и актуализированы его новыми истолкованиями для широкого круга читателей. Аверинцев любил вспоминать мысль Осипа Мандельштама о том, что биография разночинца – это список прочитанных им книг. Перечень книг читателя «Жизни с Богом» был поразительным в те годы, но он впечатляет и сегодня.

Выбор книг, стиль, направление издательства «Жизнь с Богом» после краха СССР дали важный импульс для новых книгоиздателей в России и Украине. К ним относится и киевское научно-издательское объединение «Дух i лiтера», которое уже два десятка лет трудится на том поле, которое было засеяно семенами замечательных брюссельских подвижников. Благодарный поклон их трудам от всего круга сотрудников, друзей и читателей книг издательства «Дух i лiтера».

Эпиграфом к каталогу наших книг много лет назад стала мысль позднего Владимира Соловьева, опубликованная в 10-м томе памятного для всех брюссельского издания его собрания сочинений. Владимир Соловьев дал гениальное определение того вызова, актуальность которого сегодня нельзя переоценить:

«Корень зла единственно в разделении между буквою и духом, между формою и сущностью. Отсюда в две противоположные стороны идут две ветви заблуждения: идолопоклонническое обожание буквы или внешней формы помимо ее смысла и духа – и слепое отрицание самого духа истины из-за омертвелой (по вине людей) формы, которая его закрывает и которая перестала быть понятной и интересной»[5]5
  Соловьев Вл. «Значение догмата. Воскресные письма. 1897–1898» // Собр. соч. В.С. Соловьева. Т. 10. Брюссель: «Жизнь с Богом», 1966. с. 55.


[Закрыть]. Преобразить форму и преодолеть «разделение между буквой и духом» – таков путь, на который звала нас «Жизнь с Богом». Отклик на этот вызов стал нашим жизненным делом, открыл путь. Он проясняет смысл названия, и в нем – ключевую роль соединительного союза: Дух – и – литера[6]6
  Http://duh-i-litera.com/hudozhnyky-yydaynytstva-duh-i-litera/.


[Закрыть].

Поле трудов «Жизни с Богом» продолжает приносить спелые плоды для своих старых и новых читателей. Для нас и для тех, кто будет после нас.

Юрий Вестель, Константин Сигов

Научно-издательское объединение «Дух и литера»

Национальный университет «Киево-Могилянская академия»

Центр, св. Климента «Общение и диалог культур», Киев

«Мы тоже стали распространять эту литературу…»

Впервые с издательством «Жизнь с Богом» я познакомился благодаря книгам, которые поступали в Республику Беларусь по различным каналам с конца 80-х годов. Это были в основном Новый Завет, Библия, изданные в Брюсселе как раз вышеназванным издательством. В частности, я лично смог купить такую Библию и Новый Завет в Варшаве в 1988 году, когда я посещал Польшу в составе делегации от Белорусского государственного университета. Затем мою христианскую библиотеку пополнили книги, которые мне подарил мой однокурсник по БГУ, на тот момент студент СПб ДА, а позднее священник Игорь Андрианов. Особенно большое впечатление на меня произвела небольшая книжечка проф. Дондейна «Современный материализм и вера в Бога». Там очень четко были представлены методологические возможности науки и объяснены те вопросы, на которые наука заведомо не может ответить. Так называемый «конфликт» между наукой и религией не в природе веры и не в природе науки, а в попытках некоторых людей и идеологий несанкционированно распространить «полномочия» научного метода на объяснение тех сфер бытия, тех источников ценностей, которые заведомо не могут быть объяснены, исходя из позитивистского подхода. Затем были другие книги по истории Церкви или книги, раскрывающие личные свидетельства людей, пришедших к вере в различных ситуациях, собрания сочинений В. Соловьева и В. Иванова, которые фактически положили начало библиотеке Факультета Теологии Европейского гуманитарного университета (затем трансформировавшегося в Институт теологии БЕУ).

Мне очень повезло получить приглашение от Митрополита Минского и Слуцкого Филарета, Патриаршего Экзарха всея Беларуси прийти работать к нему в качестве церковного менеджера и советника в 1991 году. С 1992 года я полностью ушел из своей фирмы работать в качестве административного координатора Факультета теологии ЕГУ. И как раз формирование библиотеки, установление международных и экуменических контактов с европейскими христианскими центрами, входило в мои обязанности. Хотя просто обязанностями это было трудно назвать, т. к. те годы были очень радостными благодаря возможности под руководством нашего декана Владыки Филарета творить нечто новое в системе высшего образования.

Примерно в 1995 году мы получили письмо от о. Антония Ильца и о. Кирилла Козины. Через наших друзей-католиков из Фонда «Христианская Россия» они узнали о факультете теологии в Минске и предложили внести свой вклад от имени издательства «Жизнь с Богом» в формирование нашей библиотеки. Затем в течение двух лет мы регулярно получали посылки с литературой. Фактически, мы в течение нескольких лет стали обладателями большинства изданий этой замечательной организации.

Затем в конце 1990-х годов мы получили предложение от о. Кирилла Козины получить целую фуру (около 20-ти тонн) книг этого издательства с условием, что мы займемся ее распространением по и духовным и светским библиотекам учебных заведений РБ. Это было неожиданным для нас предложением, на которое мы с радостью откликнулись, т. к. получить такой чудесный дар – это было, конечно же, подарком свыше. Благодаря этому мы получили несколько десятков поддонов с аккуратно упакованными книгами, начиная с первых лет существования издательства «Жизнь с Богом». Это были Библии, Новый Завет, молитвословы, как я уже говорил, историческая и апологетическая литература, детская христианская литература, журналы и другие издания.

Начиная с 2000 года началась наша жизнь, постоянно связанная с распространением этой литературы. В год нам удавалось распространить около 4-х поддонов. Сотрудники нашего Христианского образовательного Центра и Факультета Теологии объехали на машине основные крупные города РБ, посещая библиотеки и учебные заведения и православные, и католические общины. Конечно же, больше всего повезло библиотекам г. Минска и Минской области, но немало книг досталось Витебску, Гомелю, Могилеву, Бресту и Гродно и учебным заведениям в районных центрах. Часть книг этого издательства становилась фондами библиотек, а часть, по решению новых местных владельцев серий этих изданий, переходила в собственность простых людей, как верующих, так и неверующих.

Около пяти лет длилась наша работа по распространению этой литературы. В течение этих пяти лет у нас было очень много интересных встреч, презентаций и дискуссий, и везде и всегда мы рассказывали и с благодарностью вспоминали И.М. Поснову, о. Антония Ильца и о. Кирилла Козину. Мы также до сих пор с благодарностью вспоминаем о содействии, которое было оказано нам со стороны Апостольской Нунциатуры в лице архиепископа Агостино Маркетто и Архиепископа Ивана Юрковича. Также мы благодарны таможенным органам РБ, которые помогли нам сделать все в соответствии с законом и без бюрократических сложностей и временных задержек.

Все эти годы мы поддерживали переписку с Ириной Михайловной, о. Антонием и о. Кириллом, но к сожалению Господь призвал их к себе в течение ряда лет одного за другим. Но мне посчастливилось застать еще о. Кирилла Козину и даже побывать в Брюсселе в офисе издательства «Жизнь с Богом» в середине первой декады 2000 года. Эту поездку мне помог осуществить Жан-Франсуа Тири, член католического движения Comunione е Liberazione, директор Культурного центра «Покровские ворота» г. Москвы. Он представил меня отцу Кириллу, и мы имели возможность пообщаться и вместе пообедать. Отец Кирилл произвел на меня удивительное впечатление как очень добрый и открытый человек, я бы даже сказал, не по-земному добрый человек. И вместе с тем поразила его деловитость и организованность, а также способность ценить каждое мгновение, дарованное ему Богом, чтобы использовать его на благо Церкви и ближнего. Также вся его жизнь была проникнута любовью к Православной Церкви и к православным, желанием помочь христианам, жившим в очень сложных условиях Советского Союза. Это была деятельная любовь, бесспорным подтверждением чему являются уникальные издания, подготовленные и осуществленные Ириной Михайловной, о. Антонием и о. Кириллом и их помощниками.

Затем через некоторое время мне посчастливилось сопровождать Митрополита Филарета в Брюссель, где у нашей православной делегации был ряд встреч с представителями руководства Еврокомиссии и Совета Европейских Епископских Конференций. В рамках наших экуменических собеседований принимающая сторона запланировала встречу с о. Кириллом Козиной и посещение могилы И.М. Посновой. Владыка Митрополит Филарет вспоминал с о. Кириллом прошлые встречи и те многие дела, совместные конференции, в которых они участвовали в 60-е – 80-е годы. Была выражена особая благодарность за тот подарок в виде 20 тонн книг христианской литературы, о которых было сказано выше.

К сожалению, мне больше не удалось встретиться с о. Кириллом, но память об организаторах и руководителях издательства «Жизнь с Богом» живет в наших сердцах и молитвенной памяти. Трудно переоценить то, что сделали эти труженики Христовы для постсоветского пространства. Понадобится еще немало времени, чтобы мы смогли адекватно осознать масштаб личности этих прекрасных людей, которые сделали огромную работу не только по христианскому просвещению постсоветского общества, но и по развитию диалога и сотрудничества между Православной и Католической Церквями Европы.

Мы всегда будем молитвенно и благодарно вспоминать этих праведников.

Григорий Довгялло

«Христианский Образовательный Центр им. свв. Мефодия и Кирилла»

Центр международных связей и развития теологического образования Института теологии Белорусского государственного университета, Минск

Исторический очерк

История издательства «Жизнь с Богом» начинается 13 мая 1945 года. Когда Католическая церковь отмечала 28-ю годовщину явлений Божией Матери в Фатиме, в приходской церкви бывшего монастыря Нотр-Дам-де-Камбр в Брюсселе был создан Comité belge de documentation religieuse pour l’Orient (C.B.D.R.O.) – Бельгийский комитет религиозной документации о Востоке. Председателем этого комитета был избран глава бельгийской Конгрегации бенедиктинцев, настоятель монастыря св. Андрея в Зевенкеркене (около Брюгге) Теодор Нев, а секретарем комитета – профессор Лувенского католического университета Люсьен Моррен[7]7
  Моррен Люсьен (1906–2006), профессор электротехники на инженерном факультете Лувенского университета (Louvain-la-Neuve). Создатель и многолетний президент Международного секретариата по научным вопросам при католической организации Pax Romana, организатор «Группы синтеза» («Groupe de Synthèses»), задачей которой было междисциплинарное рассмотрение важных научных проблем. Вместе со своей женой Элен, профессором философии Лувенского университета, Люсьен Моррен организовал «Дом св. Иоанна» (Maison Saint-Jean), христианское общежитие для студентов.


[Закрыть]. Сам комитет состоял из двух секций – экуменической, под руководством жены Люсьена Моррена, Элен, и русской. Эту, вторую, секцию возглавила Ирина Поснова, молодая русская католичка, недавняя выпускница Лувенского университета.

Ирина Михайловна Поснова станет главным действующим лицом в будущей истории издательства «Жизнь с Богом». И, поскольку у нас сохранилась возможность познакомиться с историей ее жизни и с историей первых десятилетий работы издательства «Жизнь с Богом» из первых рук, отошлем наших читателей к ее собственным воспоминаниям (с. 169–205).

Здесь же отметим самое важное. Создание «Бельгийского комитета религиозной документации о Востоке» было вызвано к жизни прежде всего причинами практического свойства – необходимостью организовать гуманитарную и духовную помощь десяткам тысяч военнопленных, «остарбайтеров», и просто беженцев из СССР, размещенных в лагерях Ди-Пи[8]8
  Ди-Пи, англ. DP, displaced persons – «перемещенные лица» – официальный термин, введенный Лигой Наций для тех, кто в годы Второй мировой войны, в результате действий оккупантов, был вынужден покинуть родные места и жить на чужбине. В истории русской эмиграции XX века Ди-Пи образуют явление «второй волны». В обвинительном заключении Нюрнбергского процесса отмечалось, что из Советского Союза германские оккупационные власти принудительно вывезли 4 млн 979 тыс. человек гражданского населения. Оценки советских исследователей варьируются в пределах 6,8–7,0 млн человек, в том числе военнопленных – порядка 2 млн, а гражданских лиц – от 4,8 до 5 млн человек. Современные исследователи называют цифру в 5,5 млн человек.


[Закрыть] по всей Западной Европе. А к практическим также добавлялись соображения, которые могут показаться на первый взгляд теоретическими. К таким теоретическим (но вовсе не отвлеченным) мотивам мы относим, в первую очередь, идею восстановления христианского единства. В нашем случае имеется в виду тот вариант экуменизма, который вызревал в эти годы в католической среде. Сам термин «экуменизм» был еще не в чести в католическом мире, более того, официальная церковная позиция пыталась противопоставить «протестантскому экуменизму» (так, как его выражало Экуменическое движение и Всемирный Совет Церквей) свой собственный, т. е. правильный, «католический экуменизм». Концепция этого «католического экуменизма» основывалась на том видении проблемы воссоединения христианского мира, которое было традиционным для католиков и которое ясно формулировала энциклика Папы Пия XI «Mortalium animos» 1928 года: «пусть приблизятся отделившиеся чада, но не с мыслью и надеждой, что “Церковь Бога Живого, столп и утверждение истины” пожертвует целостностью веры и станет терпеть их заблуждения, а, напротив, с намерением подчиниться ее учительству и управлению»[9]9
  Православие и католичество: От конфронтации к диалогу. Хрестоматия. Москва: Библейско-богословский институт, 2005. С. 178–179.


[Закрыть]. Понятно, что под «Церковью Бога Живого» этот документ однозначно понимал Католическую церковь. Энциклика также утверждала, что Апостольский престол «никогда не позволит своим верующим участвовать в некатолических съездах»[10]10
  Там же. С. 177.


[Закрыть].

Конечно, в 1950-е годы в официальной позиции Католической церкви по отношению к экуменическому движению наметились некоторые послабления и перемены: так, хотя католикам еще не было дозволено официально принимать участие в экуменических собраниях, они уже могли молиться совместно с «инославными». Однако для нас важно то, что в проекте католического экуменизма того времени обнаруживается и оригинальное русское наследие. И этот «русский след» приводит нас к деятельности И.М. Посновой, а через нее и вместе с ней к так называемой «русской католической идее».

Истоки этой идеи прослеживаются в XIX веке, а ее родоначальниками могут быть по праву названы русские католики того столетия: иезуиты Иоанн-Ксаверий Гагарин[11]11
  Гагарин Иоанн-Ксаверий (в миру – Иван Сергеевич) (1814–1882), князь, священник-иезуит, церковный деятель и публицист. В 1855 году создал в Париже Oeuvre de St. Cyrille et de St. Méthode (Кирилло-Мефодиевское Общество), a также основал журнал «Études de théologie, de philosophie et d’histoire», изначальной целью которого ставилась преимущественно публикация статей о России и славянском Востоке. Автор книги «La Russie sera-t-elle catholique?» (1856). В русском переводе: «О примирении Русской Церкви с Римской» (1858).


[Закрыть] и Иоанн Мартынов[12]12
  Мартынов Иван Матвеевич (1821–1894), священник-иезуит, агиограф, филолог, историк и церковный публицист. В 1856 году вместе со священником И. Гагариным участвовал в создании Кирилло-Мефодиевского Общества, а затем в основании журнала «Études de théologie, de philosophie et d’histoire». Автор исторических и агиографических исследований, среди которых «Annus Ecclesiasticus Graeco-Slavicus» (1863).


[Закрыть], а также миряне Августин Петрович Голицын[13]13
  Голицын Августин Петрович (1823–1875), историк и церковный публицист. Автор исследований на исторические темы, а также переводов на французский язык исторических и литературных трудов русских авторов.


[Закрыть] и Елизавета Григорьевна Волконская[14]14
  Волконская Елизавета Григорьевна (1838–1897), княгиня, богослов и историк Церкви. Автор трудов «О Церкви» (Берлин, 1887) и «Церковное предание и русская богословская литература. Критическое сопоставление» (Фрайбург-им-Брайсгау, 1898). Друг и единомышленник В.С. Соловьева во взглядах на церковный вопрос.


[Закрыть]. Главными направлениями в их трудах были критические исторические исследования, публицистическая и апологетическая деятельность, разработка различных проектов воссоединения Церквей, а также полемика с православными оппонентами. Критические исследования были посвящены преимущественно российской истории и преследовали следующие цели: очищение истории христианства в России от искажений и интерполяций, полемически извращающих или замалчивающих роль католичества; переосмысление проблем русской церковной истории в свете вопроса о причастности Русской Церкви к разделению Церквей; исследование природы церковного раскола и его последствий.

Фундаментальную роль в становлении русской католической идеи сыграл выдающийся философ, публицист и общественный деятель Владимир Сергеевич Соловьев. К русским католикам XIX века он может быть причислен весьма условно, поскольку его присоединение к Католической церкви 18 февраля 1896 года у русского католического священника Николая Толстого по своим последствиям не стало «переходом» в католичество. Однако для дальнейшего развития русской католической идеи, вернее, для возрождения в отечественном религиозно-общественном сознании чувства реальной причастности к Вселенской Церкви труды Соловьева значат очень много. По сути они стали теоретическим основанием формировавшейся программы русского католичества, и все заметные представители русского католического движения считали себя «учениками» Соловьева и продолжателями его дела. Примечательно, что первый крупный просветительский проект русских католиков – журнал «Слово истины» (СПб., 1913–1918) был представлен читателям как «орган идеи Владимира Соловьева о соединении церквей». Ну, а для издательства «Жизнь с Богом» соловьевская тема становится основой всей идейной программы.

Начало XX века ознаменовало собой новую веху в истории русского католичества. В данном случае речь идет не о единичных обращениях в католичество среди русской аристократии (что было характерно для XIX века), но о проявлении отчетливого интереса к «униональным вопросам» среди определенной части православного духовенства, мирян и даже епископата. В этот момент инициативу в церковном формировании русского католического движения взял в свои руки Львовский греко-католический митрополит Андрей Шептицкий, человек, который стал реформатором наследия Брестской унии, предтечей экуменического движения в Католической церкви и «крестным отцом» русского католичества восточного обряда. В проекте Шептицкого русская Католическая церковь не должна была действовать враждебно по отношению к Православной церкви. Целью деятельности русских католиков ставилось вовлечь православных в диалог и стремиться к корпоративному соединению с ними. Вот как определял задачи католической миссии в России экзарх митрополита Андрея Шептицкого в России о. Леонид Федоров: «Прозелитизм и обращение отдельных лиц не должны составлять главной задачи нашей миссии, так как это мало поможет унии. Главной целью мы считаем распространение здравых идей о католичестве и сближение с православным духовенством… Путем прозелитизма можно приобрести даже тысячи душ, но эти тысячи душ будут только новым препятствием между нами и теми десятками миллионов, которые мы должны привести в “единое стадо”»[15]15
  Письмо экзарха Леонида Федорова к отцу Александру Евреинову // Логос. 1993. № 43. С. 47.


[Закрыть].

Мировоззрению русских католиков была присуща и так называемая «русская религиозная идея». Но в отличие от мессианско-почвеннических и охранительно-православных ее интерпретаций, для о. Л. Федорова и его единомышленников эта «русская идея» реально существовала во вселенском измерении Католической церкви, она была мощным стимулом для утверждения в католическом сознании того времени достоинства и подлинной кафоличности своей собственной церковной традиции и культуры. Порой эта «русская религиозная идея» усваивалась русскими католиками из арсенала соловьевской мысли не без весьма ощутимых мессианских обертонов, но этот мессианизм ни в коей мере не был самодостаточным, он не служил манифестом религиозного национализма и апологией священной исключительности русского народа. Сам В.С. Соловьев четко разделял в богочеловеческом процессе христианской истории воплощение религиозного предназначения той или нации от проявлений национального эгоизма. России предстоит сыграть решающую роль в судьбах мирового христианства и в деле объединения Церквей – это убеждение разделяли в то время многие, не только в самой России, но и за ее пределами.

Существовал еще один фактор, существенно обострявший национальную чувствительность русских католиков. Это был вопрос о патриотизме и национальной «доброкачественности» русских людей, перешедших в католичество. Русские католики часто объявлялись изменниками, отказавшимися от «национальной русской веры», предавшими священные устои русской религиозной жизни. Эти болезненные обвинения проистекали из ложного смешения в обыденном русском сознании понятий о вероисповедной принадлежности и национальности. Из этого опасного смешения проистекали два лозунга «православного патриотизма»: «русский человек должен быть только православным» и «только православный может быть настоящим русским». Такого рода племенная религиозность вела к полной утрате универсального начала в христианстве. Деятельность русских католиков восточного обряда в корне подрывала эту идеологическую схему, присущую бюрократическому православию и вульгарному националистическому сознанию, на самом деле часто совершенно безразличному к истинам христианства. При этом русским католикам, людям, как правило, весьма далеким от левых и революционных политических взглядов, предстояло постоянно доказывать, что их католические убеждения ни в чем не противоречат патриотическому долгу. Консервативные православные воспринимали их как «пятую колонну» коварных латинян, как средство «латинского оппортунизма и папских амбиций» и как изменников православия. Православие есть такая же наша родина, как и Россия, – говорили русские католики, – и как от России – от него нельзя отречься. Потому что отречься от православия значит отречься от высших ценностей духовной культуры русского народа, его нравственного быта, уклада его души, идеальных требований его совести. Постоянно находясь на острие православно-католической полемики, особенно обострившейся уже в эмиграции, национальная тема становилась весьма болезненным элементом мировоззрения русских католиков.

Эмигрантский период в истории русского католичества представляется наиболее многогранным, плодотворным и одновременно – драматичным. Говоря об этом, необходимо вкратце указать, что русские католические центры, приходы, издательства действовали в этот весьма продолжительный период времени – с начала 20-х и до конца 80-х годов XX века на всех четырех континентах. Русские католические миссии существовали в Австралии (Мельбурн), Азии (Китай – Харбин, Шанхай; Турция – Стамбул), Европе (Австрия – Вена, Зальцбург; Бельгия – Брюссель, Лувен, Намюр; Германия – Берлин, Гундельфинген, Даттельн-Хорнебург, Мюнхен, Нидералтайх, Эссен; Испания – Мадрид; Италия – Милан, Рим; Литва – Каунас; Нидерланды – Ворбург, Гаага, Тилбург, Утрехт; Португалия – Фатима; Финляндия – Териоки (Зеленогорск), Эспо; Франция – Лилль, Лион, Медон, Ницца, Париж; Чехословакия – Прага; Швейцария – Курелья; Эстония – Нарва), Северной Америке (Канада – Монреаль; США – Бостон, Лос-Анжелес, Нью-Йорк, Сан-Франциско), Южной Америке (Аргентина – Буэнос-Айрес; Бразилия – Иту, Сан-Паулу). За это время русскими католическими центрами было издано более 35 периодических изданий самого разного объема и жанра – от приходских листков до серьезных журналов по богословской и церковно-исторической тематике. Напряженность и драматизм истории русского католичества, его непростые отношения с традиционным православием, ярко выраженная восточная церковная идеология в собственно католической среде – все это обуславливало и содержание публиковавшихся материалов, в том числе и в издательстве «Жизнь с Богом».

Своего рода программный документ, отражающий особенности исторического опыта русских католиков в эмиграции, принадлежит одному из самых ярких представителей русского католичества послевоенного периода, ближайшему сотруднику И.М. Посновой в начале 1950-х годов – историку и публицисту Михаилу Николаевичу Гаврилову (1893–1954)[16]16
  См. посвященный ему биографический очерк в настоящем издании (с. 227–232).


[Закрыть]. Именно Гаврилов может по праву считаться последним крупным разработчиком «русской католической идеи» в эмиграции, идеи, органически восходящей к соловьевскому наследию и к опыту русских католиков в России в начале XX века. Интересующий нас документ носит условное название «Письмо к человеку, желающему “перейти” в католичество» (19.03.1950)[17]17
  Архив Foyer Oriental Chrétien, Bruxelles.


[Закрыть]. Вот основные положения этого примечательного текста, ставшего наиболее яркой интерпретацией соловьевских идей как в теоретическом, так и в практическом аспектах:

«Никакой формальной схизмы, то есть официального, формально установленного раскола между Святейшим Римским Престолом в какой-либо из восточных православных церквей не происходило никогда <…> Но фактическое разделение существует. Происходит оно от взаимного недоверия и недоброжелательства, корни которых уходят далеко в историческое прошлое, от невежества и недобросовестности – во всех этих грехах повинны, разумеется, обе стороны. Один из пунктов невежества – убеждение, будто существуют две церкви – православная и католическая, формальное разделение, и что будто человек “переходящий” из православия в католичество, от чего-то “отрекается”, чему-то “изменяет”. На самом деле все это неправда, и дело совсем не в этом.

Другой пункт невежества: убеждение подавляющего большинства православных в том, будто бы существует особое «православное» вероучение, в чем-то отличающееся от католического. Всеми силами стараются отыскать, в чем состоят эти различия и объяснить их. Эти старания длятся уже много столетий, и для всякого, кто хоть немного, но без всякой предвзятости изучал это дело, ясно видно, что никакого особого “учения” православной церкви по поводу так называемых спорных пунктов не существует и никогда не существовало. <…>

Но Православие существует. Только оно – не особая вера, а особая форма молитвы (богослужения) и религиозной жизни. В этом смысле оно представляет собой исключительное, единственное явление, ценность которого совершенно неучитываема, и люди, имевшие счастье родиться православными, должны это православие хранить для блага и богатства Вселенской Церкви Христовой.

Что должен делать русский православный христианин, сознательно и свободно пришедший к признанию истинности всего здесь написанного? Ответ, как мне кажется, совершенно ясен: он должен трудиться над распространением всех этих идей, ибо он – член не только русской, но и Вселенской Церкви.

Этот свой долг русский православный христианин, осознавший существующее единство вероучения в Православии и в Католичестве, а также и отсутствие подлинного разделения или схизмы. – такой православный может совершать долг своего апостольства, идя по одному из следующих двух путей: либо, оставаясь в той церковной православной общине, в которой он был до сих пор, неустанно исповедовать и проповедовать ту истину, которую он постиг: отсутствие схизмы и единство веры. Либо, совершивши официальное признание вселенского авторитета Папы Римского, официально перейти в юрисдикцию последнего. Это и есть то, что принято называть “переходом в католичество”. <…> Однако, такой “переход” поставит человека в новые условия, введет его в иную среду, а потому и характер его апостольства будет несколько иным: придется защищать не только идею отсутствия схизмы в единстве вероучения, но и идею подлинного католичества, единства в многообразии.