Текст книги "Слёзы Цернунна"

«Говорил же: я с тобой!»

– Ковен, сюда, скорей! – отчаянно заиграл на кантеле Лексиос.

Каждая нота звучала пронзительно и безысходно.

Бенгальский кот склонился над Сиренией, распростёртой на полу. Её мех шевелился от ветра Заоблачных Высей. На животе сидел бельчонок Ризу и передними лапками давил что есть силы, пытаясь вернуть её к жизни.

Ковен бросился к Сирении, потряс за плечи, осторожно приподнял голову Та вновь бессильно скатилась на пол.

– Наставница Мирра! – заорала Брайна во всё горло.

Преподавательница поспешно подошла и осмотрела бездыханную ученицу. Положила ей лапу на лоб и забормотала что-то непонятное, прикрыв глаза.

– Она заблудилась. Не может отыскать дорогу в наш мир.

Школяры испуганно умолкли и столпились вокруг.

– Неужели в Заоблачных Высях можно остаться навсегда? – дрожащим голосом спросил Ковен.

– Школяр Ковен, вы забыли, что сами рассказывали нам печальную повесть о том, как две сестры, фелиды Амальтея и Адастрея, заблудились среди звёзд одна за другой?

Конечно, он помнил про сестёр. Но считал их давнюю историю обыкновенной сказкой. Ему никогда и в голову не приходило, что Заоблачные Выси так опасны. Что они могут похитить у них подругу!

Черномордик и Пушнис обняли Ризу с двух сторон, поддерживая и утешая. Покинутый Зародыш вопреки их усилиям издал душераздирающий вопль.

– Я отправлюсь за нею следом, – объявила наставница. – Не волнуйтесь, всё будет хорошо.

Она села рядом, выпрямилась, сосредоточилась и уплыла в Заоблачные Выси. Ковен заметил, что мелкие волны от потустороннего ветерка побежали по меху абиссинской кошки.

Минуты показались испуганным школярам бесконечными, будто годы. Напряжённая тишина повисла в аудитории.

– Успокойтесь, – увещевал Ансельм троих друзей, окаменевших от горя. – Мирра справится и непременно спасёт Сирению.

Почти все здесь сочувствовали ей, переживали. Громко мурлыкали, борясь со страхом.

Одна Дареза оставалась в стороне. Ковен ждал, что она, как всегда, отпустит какую-нибудь мерзкую шутку, ведь угроза жизни для неё не имела значения. Но Дареза молчала. Кот ощутил разочарование. Было бы легче обозлиться на неё и забыть на минуту о боли и ужасе, что пожирал его изнутри.

«Что делать, если Сирения не вернётся?»

Он скорее отогнал злотворную мысль, боясь сглазить подругу, навредить ей.

С Сиренией ничего не случится!

Кошка-корат задышала спокойно и ровно. Первой открыла глаза Мирра, а за ней и Сирения.

– Всё в порядке, – сказала наставница и помогла ученице подняться. – Иногда в Заоблачных Высях не просто отыскать дорогу домой. Вот поэтому школяры не отправляются туда одни, без помощи старших.

– Наверное, её нужно показать доктору Косу? – сыграл на кантеле Лексиос.

– Не нужно, я в полном порядке, – зевнула Сирения, вялая и размякшая, будто проспала целый день.

– Врач не нужен, – кивнула Мирра. – Но вас, школярка, я всё-таки попрошу остаться после урока.

Ковен, Брайна и Лексиос поочерёдно потёрлись носом о её нос. Им вовсе не хотелось оставлять её одну даже с доброжелательной Миррой.

Глава 10
Озимые

Замок Каслкотц вновь выглядел величественным и прекрасным. Фасад восстановили, отмыли, покрасили. Окна целы, все украшения на месте. При взгляде на него ни один гость не заподозрил бы, какие разрушения недавно учинил морской вампир на празднике Шамониос.

Неусыпные стражи предвечного хаоса и ревностные автоматоны ни за что не пустили бы чужака в зал кристалла, так что он не увидел бы трещину с каймой из красных пятен на священном Аквамарине. И вряд ли гость захотел бы обогнуть замок с западной стороны и посетить Сумрачный лес, сильно пострадавший от огня Трилика.

Именно туда повели школяров наставники Изо и Орана. Вдоль тропинки одни чёрные обугленные пни, головёшки, пепел. При взгляде на пожарище Ковен с трудом боролся с новой панической атакой. Отчаянно бил хвостом и крепко стискивал зубы, отгоняя разрушительный страх.

Всем школярам здесь стало не по себе. Стоило хрустнуть угольку под лапой, все замирали и в испуге озирались по сторонам.

– Странно, что преподаватели выбрали этот путь, – прошептала Сирения.

«Странно. Не то слово! Обгорелый лес пробуждает воспоминания, от которых я бы охотно избавился», – подумал кот.

«Полностью согласен. Особенно в такой мрачный, пасмурный день. Конец света, да и только!»– поддержал его Черномордик.

С того страшного вечера они ни разу сюда не заглядывали. Никто им не запрещал ходить в Сумрачный лес. Однако зимний холод и пережитый ужас отвращали от подобных прогулок.

Чтобы школяры не замёрзли во время нынешней экскурсии, наставники призвали на войну с зимой целый полк бродячих жаровен. Одна из них поражала величиной. Длиннее двух автоматонов и шире каждого из них, такая, должно быть, не пролезала в двери. В замке не было равных ей.

Окружённые жаровнями, коты и кошки двигались очень медленно, лапка за лапку, со скоростью утомлённых черепах.

Думаете, Брайна согрелась и не ныла всю дорогу? Как бы не так!

– Брайна, ты в порядке? – с тревогой спрашивал Ковен.

– Разве не видишь? – у ангорской кошки зуб на зуб не попадал. – Я же говорила, что всю зиму хочу провести на Насесте!

Она посмотрела на жаровню, с которой отныне не расставалась, полными слёз глазами.

«Вот мерзлячка! И зачем ей столько густой пушистой шерсти, спрашивается?»– удивился Черномордик.

«Чтобы собирать многочисленные крошки от разных лакомств. Для чего же ещё?»– пошутил Ковен.

Не было зрелища печальней и безрадостней, чем опушка Сумрачного леса. Обгоревшие деревья повалились и рассыпались золой. Зола за это время смешалась с землёй. Школяры ступали по спёкшейся жёсткой чёрной поверхности, расчерченной руслами бывших ручьёв от осенних ливней. Первые заморозки сковали грязь, и она застыла.

Но зимний холод не принёс свежести. Тяжёлый запах гари висел между редкими торчащими остовами. Липкий, едкий, он впивался в шерсть и вызывал першение в горле.

– Неужели здесь больше ничего не вырастет? – протяжно вздохнула Адалина.

Она едва не наткнулась на обугленную корягу, покрытую чёрными чешуйками.

– Вырастет! Непременно вырастет! – утешила её Орана. – На первый взгляд, огонь – враг всего живого, но это не так. Зола удобряет землю и способствует пышному произрастанию. Неслучайно на празднике Шамониос, когда природа готовится ко сну, мы чествуем огонь.

Она подняла комок лесной земли, покрытой сажей. И, надо же, на нём вырос мох и какой-то слабенький озимый росточек.

– После пожара лес возродится. Зазеленеет и расцветёт ещё прекрасней прежнего. Таков вечный цикл сменяющихся событий, благоденствия и катастроф.

Мысль не новая.

«Замок Каслкотц постоянно приучает нас к преемственности, ведь Зародыши появились благодаря блуждающим огонькам, частичкам прошлого», – подумал Ковен.

Черномордик эту мысль одобрил, выбрался из шара и ласково укусил его за ушко.

Они зашли в Сумрачный лес глубже, здесь следы разрушения уже не выглядели такими пугающими.

– Лексиос, приглядывай за своим Зародышем, – посоветовала Брайна.

Драк поволок обугленную ветку, в четыре раза больше него. Бенгальский кот с тяжёлым вздохом отобрал ветку и утащил медвежонка, схватив за шкирку.

«Ему, что ни говори, достался малыш с самым сложным характером», – посочувствовал другу Ковен.

Он всё не решался завести с другом разговор на эту тему, боясь поставить того в неловкое положение. А вдруг прожорливость и драчливость Зародыша как-то связаны с затаёнными обидами и вытесненными травмами хозяина?

– Знаешь, что он учинил? – сердито спросила Сирения. – Чуть не сожрал Ризу у меня на глазах!

Лексиос виновато потупился.

После несчастья в Заоблачных Высях кошечка-корат совсем оправилась. Они обсудили происшествие вместе в большом зале у камина.

После урока Сирения долго беседовала с Миррой наедине и даже получила от наставницы подарок.

– Некоторые коты и кошки поддаются влиянию Заоблачных Высей сильнее, чем остальные, – объяснила она друзьям. – Кораты особенно уязвимы. Ведь неслучайно у всех нас есть способности к астрологии и предсказанию будущего. Мы от природы одарены чутьём к сверхъестественному, эти гены передаются в нашем роду веками из поколения в поколение. Однако у всякого дара есть оборотная тёмная сторона. Вот с ней я и познакомилась на уроке магии и волшебства.

– А что ты почувствовала, когда заблудилась?

Кошка-корат задумчиво поглядела куда-то вдаль.

– Это нелегко описать, – прошептала она чуть слышно. – Странные, противоречивые ощущения. Мне казалось, что Заоблачные Выси – реальный мир, настоящий, устойчивый. Никуда возвращаться не хотелось и не имело смысла. Мне было там хорошо, а все здешние воспоминания понемногу стёрлись.

Её глаза наполнились печалью. Этот опыт оставил в душе неприятный осадок.

Ковен опять вспомнил сказку «Королева звёзд» о затерявшихся в бескрайних небесных просторах двух сёстрах-лунах, Адастрее и Амальтее. Её он рассказывал классу перед первым путешествием в Заоблачные Выси.

Наставница Мирра проявила по отношению к Сирении бесконечную заботливость и щедрость. Кошечка-корат показала друзьям её подарок – толстую тетрадь округлой формы в кожаном переплёте с причудливыми узорами.

По чешуйкам Ковена пробежала дрожь, и он догадался, что это не простая тетрадь, а волшебная.

– Отныне это мой ловец снов. Он поможет мне сохранить связь с нашим миром. Если я вновь отправлюсь в Заоблачные Выси, он будет рядом и, словно якорь, не позволит течению унести меня. С этой стороны я буду записывать свои сны и все примечательные события повседневности.

Она перевернула тетрадь и показала оборот с иначе украшенной обложкой.

– А с той – впечатления о пребывании в Высях. Так я смогу отличить одну реальность от другой.

Сирения развеселилась, тетрадь явно действовала на неё успокоительно, так что у друзей отлегло от сердца.

Собственными переживаниями в ходе последнего посещения Заоблачных Высей они не спешили делиться. Каждый из них встретил синеглазого кота из чёрной сажи и, страдая от стыда и унижения, молчал о том, что тот им сказал.

– Слушайте! – объявил Изо. – Мыпривели вас сюда, чтобы напомнить об основополагающем принципе алхимии – равновесии. Прошу, усвойте раз и навсегда: прежде чем получить, необходимо отдать. Таков закон.

– При взаимодействии с природой закон равновесия особенно важен, – подхватила Орана. – На неё нельзя глядеть свысока, пренебрегая дарами и опасностями. Окружающая среда значима не только для магов и волшебников. Мы зависим от неё, поэтому должны обращаться с ней бережно.

– Ваше нынешнее задание: посейте семена различных растений, чтобы лес за зиму восстановился и зазеленел весной.

Школяры разочарованно переглянулись.

Услышав про экскурсию в Сумрачный лес, они ожидали захватывающих приключений. Даже Ковен мечтал, что отправится на охоту за опасным магическим зверем. Не за морским вампиром, нет. Встретить его один на один коту вовсе не хотелось.

– Почему вы не поручили посев озимых автоматонам? – громко и раздражённо спросила Дареза, брезгливо отряхивая лапы от пепла.

– Школярка, ваше постоянное хамство изрядно мне надоело! – возмутился Изо.

Дерзость лесной кошки почему-то уязвляла его гораздо сильней, чем других наставников и наставниц. Хотя Дареза обнаружила глубокие познания в курсе магической ботаники, которую он преподавал, Изо придирался к ней по любому поводу.

– Автоматонов не нужно учить охране окружающей среды и величию закона равновесия, поэтому их и не пригласили.

Школяров разбили на группы по четверо. Брайна, Сирения, Лексиос и Ковен составили одну из них. Орана доверила им летающую суму с различными семенами и напутствовала:

– Работайте усердно! Не сажайте семена слишком глубоко.

Кошки и коты разбрелись по просторной пустоши с чёрными проплешинами и пробивающейся зеленью.

– Знал бы, что здесь заставят сажать озимые, остался бы лучше на ферме! – пошутил Ковен.

Лексиос рассмеялся и сыграл что-то одобрительное в тональности до-диез мажор.

Копать мёрзлую сожжённую землю непросто. Она затвердела и неохотно откалывалась по кускам. Весь следующий час они долбили лунки, сыпали в них семена, сверху присыпали почвой. Постепенно привыкли, приноровились, развеселились, принялись болтать обо всём и ни о чём. Благо тут никто не подслушивал.

– Замрите! – внезапно приказал друзьям Ковен.

Лексиос сыграл: «Опасность! Тревога!»

– Что случилось? – рассердилась Брайна. – Чего ты нас пугаешь?

– Я там заметил кого-то.

Ковен встопорщил усы и указал в сторону тёмно-зелёной чащи.

– Думаешь, это Цернунн? – оживилась Сирения.

Кошка-корат с тех пор, как ей померещился фелид, постоянно озиралась в окрестностях замка. Однажды вечером Брайна застала её в столовой перед остеклённой стеной. Сирения замерла, напряжённо вглядываясь в сумеречный парк.

– Нет-нет, точно не он. Этот совсем маленький. Вон там, глядите!

В лесной изумрудной тьме промелькнула белая молния. Небольшой юркий зверёк перебегал от ствола к стволу, прятался за каждым, затем опасливо высовывал мордочку и продолжал свой путь. Они разглядели сначала настороженные ушки, потом выпуклые тёмные глазки. Белоснежная гладкая шкурка будто светилась изнутри.

В это время к ним незаметно подкралась Орана, однако напугать не сумела, так как зверёк их отвлёк.

– Это альфар, дух леса, – объяснила она.

Наставница учтиво поклонилась.

– Приветствую тебя, досточтимый страж Сумрачного леса. Меня зовут Орана, я преподаю алхимию в замке Каслкотц.

Школяры последовали её примеру: выставили вперёд правые передние лапы и склонили головы влево. Прежде им не доводилось так кланяться.

Альфар вышел из-за дерева.

Смешно засеменил, встав на короткие задние ножки. Он достигал почти метра в высоту. Но обычно, судя по всему, передвигался на всех четырёх. Ковен видел своими глазами, как зверёк скользил пузом по мху. Теперь они рассмотрели его получше. Щупленький, подвижный, с длинным беспокойным хвостом, который оканчивался кисточкой, похожей на древесный лист. Мордочка как у грызуна, только слегка приплюснутая.

«Если бы альфар шёл на четырёх лапах, мы были бы с ним одного роста», – подумал Ковен.

Зверёк сделал реверанс, изящно изогнув хвост.

– Икао, – поздоровался он. – Меня зовут Ир-Хиз. Я хранитель делений круга Сумрачного леса.

«Икао… Это, скорее всего, приветствие или пожелание удачи. Интересно, что такое деления круга леса? И чем занят их хранитель?»

– Вам здесь нечего бояться, – успокоила Сирения нового знакомца.

– Нечего бояться? Здесь? Да я вообще нигде никогда никого не боюсь!

Альфар приблизился к ним в два прыжка, и внезапно лес за его спиной зашевелился и заскрипел. Земля задрожала, послышался страшный грохот. Ковен узнал бы этот звук из тысячи других. То же самое он слышал в Оркальском лесу, когда направлялся в замок Каслкотц на вступительные экзамены.

«Совец! Мы пропали!»

Из леса появились сразу четыре совца, а вовсе не один. Если бы кот не поддался панике, он бы сразу сообразил, что их несколько. Телохранители Ир-Хиза ничем не отличались от сородича, некогда напавшего на кота: те же древоподобные туловища, длиннющие руки, широкие ступни с пальцами-корнями, глаза-угольки, огромные острые рога, как у оленей или у ориньялов, венчавшие головы, покрытые корой.

«Неужели они следили за нами всё это время?»

«Боюсь, что именно так!»– ответил Черномордик дрожащим голоском.

Надо же! Он так пристально осматривал стволы деревьев, а их присутствия не заметил! Кот сгруппировался, напружинился, готовый в любой момент убегать, ну или защищать своих друзей, если совцы заденут их хоть одной веткой.

– Вам здесь нечего бояться, – успокоил их Ир-Хиз, очень точно воспроизводя интонацию Сирении.

Совцы окружили школяров, вросли пальцами-корнями в сожжённую землю.

«Вот кого Сирения приняла за Цернунна!»– догадался Ковен.

«Скорее всего», – согласился его Зародыш, принюхиваясь к совцам издалека.

Четверо друзей испуганно и вопросительно посмотрели на свою наставницу.

Она кивнула в знак того, что им ничто не угрожает.

– В последнее время на нас обрушилось много бед, – продолжал Ир-Хиз. – Сумрачный лес сильно пострадал.

– Поверьте, катастрофа во время праздника Шамониос произошла не по нашей вине, – заверила его Орана.

При этом она с беспокойством поглядывала на школяров.

«Ей всё известно про морского вампира, но рассказывать о нём запрещено», – догадался Ковен.

– Во время праздника Сауин? Весь лес тогда чуть не сгорел. Мы скорбим до сих пор.

Ковен не впервые слышал, как Шамониос называют «Сауин». В сердце замка Зловест Бийорна, гигантская древняя сущность, похожая на огромную жабу, сказала так же.

– После пожара совцы рыдали семь дней и семь ночей напролёт.

Альфар дружески похлопал по спине, покрытой корой, одного из своих телохранителей.

«Неужели совцы способны рыдать?»– Ковен был потрясён.

– Совцы совсем не такие, какими вы, вот вы, – Ир-Хиз выразительно посмотрел на кота-метиса, – их себе представляете. Защита леса, его благополучие и процветание для них важнее всего. Поэтому духи леса, такие как я, ценят их и живут с ними в мире и согласии.

Ковену стало совестно, страх испарился.

Следовало признать, что совцы вели себя иначе, чем страж Оркальского леса. Они были тихими и спокойными, хотя их внешний вид, вернее, значительный рост, по-прежнему внушал некоторые опасения.

– Вы ведь пришли помочь лесу, – пробормотал Ир-Хиз, заметив ещё не засыпанные ямки, холмики по всей пустоши и суму с семенами.

– Го Дан Золка Ирем! – провозгласил один из совцов.

Ковен узнал их странный язык, напоминавший хруст валежника. Хоть он и понимал, что опасность ему не грозит, по спине забегали мурашки.

Альфар вновь поклонился котам.

– Совцы пришли, чтобы выразить вам благодарность.

Школяры не успели ничего ответить, как совцы решительно направились к каждому из них. Ковен с трудом сдерживал дрожь. Самый высокий и мощный совец склонился к нему, протягивая морщинистую гигантскую «руку». Кот видел лишь тёмную кору и переплетение веток.

От страха он попятился и вытаращил глаза.

И вдруг на одном из отростков-пальцев появилась почка. Тугая, нежно-зелёная, она мгновенно выросла и раскрылась. Оттуда возникло прекрасное соцветие крошечных душистых жёлтых венчиков.

– Спасибо! – очень чётко выговорил совец по-кошачьи.

Бережно и аккуратно он прикрепил цветок Ковену за ухо, где его удерживали чешуйки. При взгляде на заскорузлые сучья, мох и корявые ветви нельзя было предположить, что совец способен на такие мелкие, точные движения.

Четверо друзей, увенчанные цветами, были бесконечно растроганы и озадачены.

«А я-то считал совцов отвратительными чудовищами…»– со стыдом думал кот.

– Я непременно передам кругу Сумрачного леса наилучшие пожелания от вас, – пообещал Ир-Хиз.

Он уже собрался уходить, но вдруг передумал.

– Коты замка Каслкотц! Наш мир меняется на глазах. Мы все это чувствуем. Берегите себя и готовьтесь к худшему.

Мелькнула белая молния, и он исчез в лесной чаще. Задрожала земля, затрещали ветви, совцы последовали за ним.

Глава 11
Аннук

Ковена в жизни постигло множество неудач. Год за годом он всё больше убеждался в том, что кот-туполап, покрытый чешуёй, от рождения обречён стать неудачником. Невезение, будто проклятие, смолой прилипло к его шерсти. Других средств, кроме настойчивого трудолюбия, против него он не нашёл.

Ничего, кроме отчаянного упорства.

Большинство жителей деревни, включая его родителей, считали Ковена невыносимым упрямцем. Однако без упрямства кот-метис ни за что не добился бы редких, дорого доставшихся успехов и достижений. Не изобрёл бы и не смастерил торбоход, не покинул бы ферму, не поступил бы в престижную школу замка Каслкотц.

Неудачи побороли бы его и растоптали.

Но иногда одержимости и усердия недостаточно. Тщетность усилий всегда вызывала у Ковена особенно горькое разочарование. Вот и теперь, когда магическая связь с Зародышем никак не налаживалась, кот страдал и бесился. На следующем уроке магии и волшебства все школяры значительно продвинулись, он один топтался на месте. И не мог с этим смириться.

Сколько бы ни старался Черномордик утешить его и подбодрить, досада постоянно грызла его и не отпускала.

И вот в полдень в столовой во время обеда он отважился подойти к Аннук, своему ментору, и попросить у неё помощи. Та сразу, без раздумий и возражений, согласилась.

«Надеюсь, я не злоупотребляю её добротой. А вдруг она решит, что я абсолютно безнадежён, и пожалеет о том, что её назначили моим ментором?»

«Хватит тревожиться и выдумывать ужасы. Уверен, она тебе поможет, и всё образуется. Судя по всему, Аннук очень милая», – ответил Черномордик.

Они осматривали коридоры на четвёртом этаже в поисках портала, ведущего в солярий, куда абиссинская кошечка пригласила его для беседы. Ковен ещё ни разу там не был и очень хотел узнать, как выглядит солярий зимой, и вообще, на что он похож.

Внезапно за углом что-то угрожающе заскрипело. Кот от неожиданности подпрыгнул.

«Как нарочно! Замок Каслкотц не перестаёт меня пугать!»– рассердился он.

«А может, замок тут ни при чём? Ты просто с некоторых пор тени своей боишься», – поддразнил его Черномордик.

«Скучаю по временам, когда ты двух слов связать не мог. И не делай вид, будто сам не испугался. У тебя вон шар дрожит и вода булькает».

Зародыш окропил ему лоб, однако страх не прошёл.

– Кто там притаился? А ну, выходи! – он хотел крикнуть грозно, однако голос предательски задрожал.

Послышался жуткий скрежет, и у кота вся шерсть встала дыбом.

– Меня зовут Марсели, – произнёс глухой хриплый голос.

Ковен где-то уже слышал это имя. Кот подкрался на цыпочках и осторожно заглянул за угол. На полу лежал обездвиженный автоматон.

– Что с вами случилось? – спросил Ковен участливо.

– Я застрял. И некому помочь. Тут никто не проходил всё это время, – в металлическом лязге слышались слёзы.

Автоматон горестно покачал деревянной головой с латунными накладками, издав ужасный скрип. Толстый слой пыли покрывал его туловище, а также замершие руки и ноги.

«Это же развалина Марсели!»– подсказал Ковену Черномордик.

И тут котика осенило. Когда он направлялся в мастерскую Эркенбальды, другой автоматон упоминал беднягу, ещё одну жертву депрессии наставницы. Теперь, когда всё наладилось, несчастный не смог до неё добраться, и о нём попросту забыли. По подсчётам Ковена его злоключения продолжались не меньше месяца. Кот порылся в торбоходе и достал почти пустую бутылку машинного масла.

– К сожалению, масла осталось совсем чуть-чуть, на донышке. Что именно вам смазать?

– Смажьте, пожалуйста, руки. Да, именно руки! Подтягиваясь на руках, как-нибудь доползу до мастерской или хотя бы до коридора, где постоянно ходят.

Котик склонился над ним и тщательно смазал каждый сустав, каждое сочленение. Последнюю каплю потратил на шейное крепление, чтобы автоматон качал головой бесшумно.

– Обязательно напомню о вас Эркенбальде, как только её увижу, – пообещал он.

Ковен охотно сбегал бы в мастерскую прямо сейчас, но не хотел, чтоб Аннук ждала его напрасно. Ведь это он попросил о помощи. И неизвестно, когда ещё она сможет уделить ему время.

– Спасибо, школяр, вы очень любезны!

Оставив бедного автоматона в коридоре, Ковен со всех лап помчался к порталу.

Пришлось штурмовать лестницу, миновать ещё два портала, пока, наконец, долгожданная дверь солярия не нашлась. Честно говоря, он был разочарован. Низенькая, невзрачная, деревянная, безо всяких узоров и украшений. Он видел в замке десятки таких дверей. И зачастую они вели в чуланы и кладовые.

Но стоило её приоткрыть, разочарование мгновенно улетучилось.

Солярий наполнял яркий солнечный свет. Поразительный контраст с мрачным, серым, пасмурным зимним днём за окнами столовой и большого зала. Здесь царило лето. И было тепло, будто у огня огромного камина.

– Ты опоздал, – сурово произнесла Аннук вместо приветствия.

Золотисто-каштановый силуэт абиссинской кошки выделялся на фоне светлых кремовых подушек, разбросанных на ковре. Похожий на лисичку Зародыш лежал с ней рядом, положив острую мордочку на вытянутые передние лапки. При появлении Ковена он приоткрыл один глаз и навострил рыжие ушки.

Ковен, собственно, и не ждал, что его оплошность не заметят. Но всё равно смутился, растерялся, забормотал какую-то чушь в своё оправдание. Потом овладел собой.

– Простите великодушно. Я смазывал маслом суставы автоматона, попавшего в беду, – в конце концов честно признался он.

Аннук сердито наморщила лоб, вскинула вибриссы над бровями и посмотрела на него осуждающе.

«Похоже, она мне не поверила», – огорчился он.

«Тут ты прав: не поверила. Однако всё будет хорошо, расслабься. Она же не всерьёз», – подбадривал его Черномордик.

– Надеюсь, ты не стал бы беспокоить меня по пустякам. Я не могу тратить время зря. Или ты относишься к учёбе ответственно и намерен добиться успеха, или мы напрасно назначили эту встречу.

«Беру свои слова обратно! Она в ярости и готова стереть нас в порошок за опоздание!»– пронзительно взвизгнул Зародыш в его голове.

Абиссинская кошка взмахнула лапкой, и книга, лежавшая перед ней, мгновенно исчезла.

«Она колдует, не начертив магического круга!»– искренне восхитился Ковен.

– Хоть ты школяр, а не мастер, у тебя тоже нет лишнего времени.

– Мне жаль! Простите, ма…

Слово «мадам» застряло у него в пасти. Он вспомнил про угрозу обратить его в блоху и вовремя прикусил язык. Ковен совсем не хотел разозлить ментора ещё больше.

– Простите меня, Аннук! – вовремя нашёлся он.

Изящные манеры, безупречная осанка, гордая посадка головы, суровый взгляд, – всё в ней внушало уважение. Даже её Зародыш держался с исключительным достоинством и казался воплощением невозмутимости.

Ковен ещё раз попытался растопить лёд.

– Прежде я никогда не был в этом крыле замка, – виновато пробормотал он.

– Ничего удивительного. Школярам в солярии не место.

«По-прежнему строга и недружелюбна. Никак не простит меня за опоздание или у неё просто неуживчивый характер?»

«Хватит рассуждать! Поддерживай беседу!»– прикрикнул на него Черномордик.

– Отчего здесь так солнечно и жарко? По пути сюда я не встретил ни одной бродячей жаровни и боялся, что заледенею.

Аннук вдруг оживилась и указала на потолок.

– Видишь окно-фонарь? В нём очень необычное стекло. Оно из фульгурита, кварца, спёкшегося от удара молнии. Ты ведь слыхал, что на юго-востоке Захарии, на побережье океана повышенная грозовая активность?

Нет, не слыхал и впервые узнал, что такое фульгурит.

– Во время плавки мастер произнёс особое заклинание. Поэтому окно-фонарь способно улавливать рассеянный солнечный свет даже сквозь толщу облаков, а затем концентрировать его и многократно усиливать.

Интересно, одна Аннук – кладезь познаний или все мастера так энциклопедически образованы? Ковен почувствовал себя абсолютным невеждой.

– А для чего нужен солярий?

Котик ожидал, что его помощница раздражённо закатит глаза и тяжело вздохнёт, как это сделал бы Говард. Вместо этого Аннук пригласила его присесть рядом с ней на подушку.

– Солнце, как и другие звёзды, влияет на хаос, магию и волшебство, – терпеливо объяснила она ему. – Оно расположено по отношению к нам ближе всех остальных, поэтому его влияние особенно ощутимо. Для некоторых необычных заклинаний необходим интенсивный солнечный свет. Ты школяр, и я не могу рассказать тебе что-либо ещё. Вот станешь подмастерьем и узнаешь об этом больше.

Секреты и тайны накапливались день ото дня. Ими насыщена до предела своеобразная атмосфера замка Каслкотц. Ковену предстояло столько открытий и потрясений!

«Мне кажется, она любит растолковывать и раскладывать всё по полочкам», – заметил Черномордик.

«Значит, мне с ней здорово повезло!»

Лисичка-Зародыш, наконец, встала, сладко зевнула, потянулась и принялась их обнюхивать. В ярком луче из окна-фонаря рыжая шубка вспыхнула, будто пламя.

– Вдруг поняла, что до сих пор не представила вас друг другу. Познакомьтесь, это Шафран.

Лисичка подошла поближе и поздоровалась, склонив острую мордочку.

– Она прекрасно воспитана! – восхитился Ковен.

В отличие от Черномордика, что плескался в шаре и беззастенчиво рассматривал чёрными выпуклыми глазками Аннук и Шафран, восклицая мысленно «Что за девчушки!» Лисичка смотрела на него с любопытством.

– Прекрасно воспитана? – Аннук весело рассмеялась. – Не верь своим глазам! Снаружи тихоня, а внутри всё та же продувная бестия. Скажи, наконец, чем я могу тебе помочь?

Ковен потупился и робко указал на Черномордика.

– Мучаюсь, но никак не могу установить магическую связь с Зародышем, – пожаловался он.

«Эй! Полегче! Не делай вид, будто я один во всём виноват!»– возмутился тот.

– Ничего удивительного, наладить её очень сложно, коль скоро мы с Зародышами – существа не одной природы и реагируем на всё по-разному, – успокоила его Аннук. – Каждый год те, кто выбрал путь магии и волшебства, долго над этим бьются.

Она внимательно осмотрела Ковена с головы до пят, не отвела взгляда ни от чешуек, ни от протезов.

– Если я не ошибаюсь, ты туполап.

Аннук не позволила ему оправдываться и рассыпаться в извинениях, как обычно.

– Поверь, меня это ничуть не смущает. Но отсутствие когтей и чешуйки под шерстью – твои очень важные отличительные черты. Они на многое влияют.

Ковен угрюмо понурился. Его помощница сразу заметила его мрачность.

– Эта тема тебе неприятна?

– Да, пожалуй. Когда я был маленьким, меня постоянно дразнили. Память об этом засела глубоко внутри. Я бы и рад не обращать внимания, но обида вспыхивает сама собой, стоит упомянуть о моих чешуйках.

– А по-моему, они очень тебе идут. Без них ты не был бы собой. С ними ты уникален, ты выделяешься из толпы. Кстати, ты когда-нибудь встречал других котов с чешуйками?

– Ни разу не встречал. Но если верить большинству доброхотов, я такой не один. А ты встречала? – спросил он с надеждой.

– Увы, нет. Ты первый, – покачала головой абиссинская кошка.

Ковен не мог скрыть разочарования.

– Но ты правда такой не один.

Он слышал это тысячу раз, однако не верил ни единому слову. Считал, что его утешают из вежливости.

– В стародавние времена коты с чешуёй рождались довольно часто и пользовались всеобщим уважением.

– Откуда ты знаешь?

– Когда я вышла из подмастерьев, но ещё не стала мастером, мне довелось побывать в Сакии. Там богатейшая роскошная библиотека. История – моя страсть. Ты не представляешь, сколько уникальных старинных манускриптов я нашла и прочитала! Один из них назывался «Сказания Аконтоса». Именно он повествовал о котах с чешуёй.

«Вот бы мне его раздобыть!»

Ковен и сам пытался разыскать что-нибудь в книгохранилище замка, но безуспешно.

– Мы отвлеклись, а время не ждёт. Давай посмотрим, как ты творишь заклинание, сосредоточившись на Зародыше.