Текст книги "О детях Кощеевых"

– Дём, я…

В этот момент Демьян поднял руку, и Юле показалось, что он потянулся к ней, она неосознанно отшатнулась, а он замер, не донеся ладонь до лица.

– Нос чешется, – виновато пояснил он.

– Ладно, – выдохнула она. – Просто скажи, мне есть смысл тебя бояться?

Она ждала от него четкого однозначного «нет». Но Демьян смотрел на нее, и чем дальше он смотрел, чем отчетливее она понимала, что «нет» не будет. Какого черта…

– Не знаю, – наконец ответил он.

– В смысле?

– В прямом. Я не знаю, но собираюсь выяснить.

И всё-таки она оказалась права. У него проблемы. Ладно, он хотя бы их признает. А она будет рядом и поможет.

– Ты что-то принимаешь? Или это что-то психологическое? Какое-то расстройство? Ты хочешь обследоваться?

– Ну, почти, – нервно усмехнулся он. – Вот как раз собирался, но ты пришла. Но это хорошо, а то мне стало страшно. А вот теперь увидел тебя и вспомнил, зачем я всё это делаю.

– Делаешь что? – с нажимом спросила Юля.

Демьян замялся. Прикрыл глаза.

– Это сложно.

– Хорошо. – Юля скрестила руки на груди и взяла тон учителя. К такому она прибегала, когда ей нужно было заставить расшалившихся маленьких танцоров угомониться. – Конкретно сейчас мне есть смысл тебя опасаться?

Демьян нахмурился и опустил подбородок, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Потом качнул головой.

– Нет. Сейчас нет. Слушай… Я страшно виноват перед тобой. И не хочу тебя больше пугать. И если ты боишься… То, что я показал тебе… Я обещаю, ты больше этого не увидишь.

– А что я видела?

Демьян отвел глаза и почему-то воззрился на потолок. Юля тоже посмотрела. Просто так, на всякий случай. Мало ли что там может быть. Но потолок был таким же, как всегда, и ничего лишнего на нем не обнаружилось.

– Ты видела морок, – наконец ответил он. – Просто картинку. Но это место существует на самом деле. И я связан с ним.

– И та… женщина?..

– Да.

Юля хотела облизать губы, но обнаружила, что во рту пересохло. Тишина в квартире давила, будто стала осязаемой. И Юля была в шаге от того, чтобы ему поверить.

– А она может…

Демьян прикрыл глаза и потер лоб, будто у него болела голова.

– Мы следим за тем, чтобы этого не происходило.

Мы.

Нет, он всё-таки сумасшедший. Как и эта княжна. Или же…

Где та грань, когда доверие перетекает в слепоту?

– Ты пришел ко мне домой, миновав дверь, закрытую на замок и цепочку. Как? – тихо спросила Юля.

Демьян снова помолчал. А потом всё-таки выдал:

– Это несложно для колдуна моего уровня.

– Кого?!

– Колдуна, – как-то обреченно повторил он. – Я колдун, Юль. Самый настоящий.

– Дём…

И тогда Демьян улыбнулся ей и кивком указал вниз. Юля опустила глаза. Прямо из пола у нее под ногами прорастала трава, словно в ускоренной съемке, поднялись и распустились цветы. Юля испуганно взглянула на Демьяна и увидела, что вместо потолка над его головой в коридоре дыра, и смотрит она прямиком в небо, и оно не пасмурное, как было уже несколько дней и тогда, когда она шла сюда, а самое настоящее голубое – с белыми кучевыми облачками-барашками.

– Вот это и есть морок, – пояснил Демьян. – Как голограмма.

Он щелкнул пальцами, и всё исчезло. Они снова стояли посреди коридора. Под ногами был ламинат. Над головой потолок.

– Покажи еще что-нибудь, – тихо потребовала Юля.

Ей нужны были доказательства.

– Например? – нахмурился Демьян.

– Не знаю! – нервно и недовольно воскликнула она. – Ты же здесь колдун!

– Ну да… Только вот так с ходу ничего в голову не приходит. Могу обернуться, но…

– В смысле?

– Ну, в животное. Но ипостась у меня такая… – Он закатил глаза и цокнул. – Отец всё посмеивается…

– Ты можешь обернуться в животное, – медленно повторила Юля.

– Да.

– И твой отец об этом знает.

– О да…

Ха.

Ха-ха.

А если и вправду…

– А ты… ну…

– Полностью контролирую себя в животном теле.

А потом Демьян топнул ногой, и на его месте оказалась большая лохматая черная собака. «Русский терьер», – заботливо подсказала память информацию, которая сейчас, конечно же, была важнее всего.

– Твою мать! – не сдержалась Юля и подалась назад. Пес послушно лег на пол, сложил перед собой лапы и уложил на них голову. Преданно посмотрел на нее голубыми Демьяновыми глазами.

«Я хороший, – говорил весь его вид. – Ну вот прям очень».

– Давай обратно, – потребовала Юля. – Прямо сейчас.

Но пес не спешил превращаться обратно. Вместо этого он перекатился на спину, поднял лапы кверху и заскулил. А Юля рассмеялась. То есть, разумеется, это окончательно сдали нервы, но какая разница. И она медленно подошла ближе и села рядом с ним на корточки. Пес снова перекатился на живот и теперь глядел на нее, явно чего-то ожидая.

– И чего ты хочешь? – нахмурилась Юля. – А можно…

Пес таки боднул ее головой в колено, и Юля, затаив дыхание, положила руку ему на голову. Господи. Она знала это ощущение. Юля погладила его между ушей и поджала губы, чувствуя, как на глаза навернулись слезы.

– Это всё по правде, да? – спросила она.

Парадигма жизни треснула и рассыпалась на осколки, осколки принялись складываться в новый рисунок, обрастая всё более и более интересными подробностями, и Юле нужно было время, чтобы это принять.

Пес тяжело вздохнул и положил голову ей на колено. Юля ойкнула и села на пол. Он снова тихонько заскулил.

– Я тебе верю, – прошептала Юля, продолжая наглаживать жесткую шерсть между ушами и на холке. – А теперь расскажи мне всё, что можешь.

Пес нехотя оторвался от нее, встал и отошел. Ударился об пол передними лапами и снова обернулся Демьяном.

– Я могу показать, – ответил он.

На круглом обеденном столе на кухне Демьяна стояла самая обыкновенная кастрюлька, накрытая крышкой. Демьян снял крышку, и в кастрюльке обнаружилась вода.

– И что это? – спросила Юля.

– Зелье, – вполне предсказуемо ответил Демьян.

В принципе, она бы уже, кажется, не удивилась вообще ничему, поэтому к этой информации отнеслась спокойно. Зелье так зелье. Если есть магия и если Демьян может обернуться собакой, то почему бы ему не варить зелья на собственной кухне в кастрюльке.

– Его надо пить?

Демьян усмехнулся и качнул головой.

– Нет, им надо дышать. Знаешь, как над картошкой, когда болеешь. Принцип тот же.

– Понятно… И тогда…

– Задай вопрос, и ты получишь ответ. Узнаешь, кто я. И решишь, что делать. Если сочтешь, что мне больше не нужно быть частью твоей жизни, я пойму. Гарантирую, что это безопасно. Но ты должна решить сама.

Он смотрел на нее и ждал ответа.

Черт.

Черт-черт-черт. Всё это выглядело жутко сомнительно. Но отступать уже не хотелось. И она всё еще верила Демьяну.

Кошмар.

– Ладно, – выдохнула Юля, решив, что отругает себя позже, и решительно села на стул. – Что делать? Начинать дышать или…

– Подожди.

Демьян вытащил из подставки нож, провел по нему пальцами – Юле на миг показалось, что из-под них брызнуло пламя, – подождал немного, а потом резанул по ладони, сжал кулак, и в воду закапала кровь. Судя по всему, этого ему показалось мало. И пока Юля смотрела во все глаза, пытаясь вернуть себе дар речи, он снова раскрыл ладонь, резанул еще пару раз и снова сжал кулак над кастрюлькой.

– Что ты делаешь? – пролепетала Юля, вмиг утрачивая весь настрой.

Господи, он всё-таки сошел с ума. И она вместе с ним…

– Отец сказал, чем больше крови, тем больше сведений.

– Демьян, послушай… – начала было Юля, но в этот момент вода в кастрюльке забурлила сама по себе и в один миг из прозрачной стала насыщенного травяного цвета, а потом от нее повалил такого же цвета пар.

– Ох…

– Задаешь вопрос и вдыхаешь, – напомнил Демьян. – И ты всё еще можешь отказаться.

– Дём, а ты зачем его вообще варил? – прошептала она.

Демьян посмотрел на нее долгим нечитаемым взглядом.

– Спасибо, что ты сейчас со мной, – вместо ответа сказал он, а потом тоже сел, наклонился и глубоко вдохнул пар, шедший от варева. Медленно откинулся на спинку стула и замер. Юля заглянула ему в лицо и наткнулась на остекленевший взгляд. Приложила пальцы к его шее. Пульс был ровным, и дышал Демьян глубоко и спокойно. Будто спал.

Она перевела взгляд на кастрюльку. Пара уже стало меньше. Судя по всему, время на принятие решения истекало.

«Ты получишь ответы на свои вопросы».

У нее накопилось очень много вопросов. И прежде всего она хотела знать, как они дошли до жизни такой.

– Ладно, – шепнула она и наклонилась над кастрюлькой, задержав дыхание. Сейчас или никогда. Еще раз взглянула на Демьяна. Верить ему было чистой воды безумием, но она всё равно верила. А если он подсадит ее на что-то… Что ж, терять будет уже нечего, и она просто его убьет.

И сделала глубокий вдох.

Разумеется, никакого четко сформулированного вопроса она не задала.

Глава 11

– Юля. Юль… Юляша…

Кто-то гладил ее по голове. Легко-легко, ласково-ласково. Так, как мог гладить только один человек. Человека этого давно не было рядом с ней, но пока она спала, ей приснилось много ярких, живых снов, так сильно похожих на реальность. И все почему-то про Демьяна. Так почему один-единственный в порядке исключения не мог быть для нее и о ней?

– Юля… Надо просыпаться.

Просыпаться не хотелось. Ей было тепло, уютно и спокойно, и хотелось, чтобы так и оставалось, и чтобы родная ладонь всё так же водила по волосам… А если она откроет глаза, всё пропадет.

– Юляша… Надо…

Разумеется, надо. Всегда было надо. В школу, в институт, на работу… Но этот сон стоил того, чтобы проспать всё на свете.

– Не уходи, – попросила она.

– Почему я должен уйти?

Должен? И голос был мужским, а не женским. И прикосновения уж больно реальными.

Что за…

Юля дернулась, резко села, распахнула глаза. Тут же зажмурилась, схватилась за голову и зашипела.

– Тише-тише-тише, – забормотал Демьян, а это был именно он, а не бабушка, как ей привиделось, и аккуратно уложил ее обратно. Открыть глаза не получилось, яркий свет причинял боль, но щекой Юля ощутила гладкую поверхность сатина и мягкую упругость диванной подушки. Где она? Что происходит? Почему так плохо?

Память молчала, не желая вносить ясность в произошедшее. Но перед глазами то и дело проносились какие-то обрывочные картинки, словно ее сегодняшним снам было безразлично, что она уже проснулась. В висках безжалостно пульсировала боль. Юля замычала и, кажется, всхлипнула. К губам что-то поднесли. Кружка?

– Ну-ка, выпей, – попросил Демьян. – Давай, Юль. Пара глотков, и станет легче.

Уверенная, что он предлагает воду, Юля через силу отхлебнула немного. Проглотила и закашлялась. Горло опалила горечь. Будто лизнула ладонь, в которой до этого держала полынь. Однако резь в глазах стала не такой острой, и в голове прояснилось. Юля перелегла на спину и осторожно разлепила веки. В комнате действительно было светло. Но не так ослепительно, как ей показалось вначале. Просто дневной свет, льющийся из окна. Она лежала на диване в гостиной Демьяна.

Точно.

Она была у Демьяна.

Только они сидели на кухне.

А пришли туда, потому что… потому что…

– Ты колдун! – выдохнула она и тут же снова зажмурилась: перед глазами одно за другим замелькали видения. Демьян, подогревающий остывший чай, стуча пальцами по кружке. Демьян, обращающийся в пса и кружащийся на месте в попытке себя рассмотреть. Демьян, стоящий на коленях в круге из огня. Вокруг лес и ночь. Демьян в огромной зале, пол и стены выложены серым камнем, и голос из ниоткуда: «Ты неправильно делаешь пасс. Свободнее рука. Еще раз». Это был важный голос… Кому он принадлежал?

В ответ на этот вопрос новыми вспышками пришли другие видения. Мужчина среди берез, осыпающихся золотом: «Послушай, Демьян, у меня есть к тебе разговор». Этот же мужчина на черном коне среди черных деревьев. И снова он: «Кажется, ты не дочитал книгу до конца…»

– Юля! – реальный, настоящий Демьян засуетился вокруг нее, однако это плохо помогало, только отвлекало. Видений было слишком много, каждое вызывало вопросы, и, словно в ответ на них, возникали всё новые и новые. Это действительно были те самые сны, что она видела, но Юля уже не была уверена, сны ли это. Больше походило на воспоминания. Неужто… его?

Нужно было сосредоточиться и вспомнить.

Они сидели на кухне.

На столе стояла кастрюлька.

От ее содержимого шел зеленый пар…

И снова видение. Демьян в чьем-то кабинете и уже знакомый мужчина. «Оно может рассказать о моем прошлом? О том, кто мой отец и как я получил проклятье?»

Что? Демьян проклят?

И снова видения, видения, видения…

Юля сжала голову сильнее и свернулась клубочком, пытаясь защититься от вихря чужих воспоминаний. Демьян что-то говорил. Но в ее видениях он тоже не молчал, голоса сливались, и она уже плохо понимала, что видит и слышит. В губы снова ткнулись стенки кружки, горькая вода полилась в рот, и пришлось проглотить. И снова стало легче. Юля с трудом села, а потом отобрала кружку у Демьяна и выпила всё, что в ней осталось, большими жадными глотками. Запрокинула ее вверх, слизнула языком последнюю каплю. Видения отступили.

Снова получилось открыть глаза. Демьян сидел рядом с ней на полу и был бледен.

А еще он был колдуном.

И если верить ее снам, мог ходить между мирами.

Потому что существовали другие миры.

И его отец…

Да ну нафиг.

Определенно ей нужно будет куда больше времени, чтобы принять это, чем она планировала изначально.

– Юль, ты как? – обеспокоенно нахмурился Демьян. – Что ты спросила?

Юля нахмурилась в ответ.

Спросила? А она должна была что-то спросить?

И словно издевка, мелькнуло собственное воспоминание. «Задаешь вопрос и вдыхаешь», – сказал Демьян.

– Я…

Она ничего не спросила, потому что вопросов было слишком много. Как она могла так быстро выбрать один? Правильнее было бы сказать, что она задала их все одновременно. Юля хотела разобраться, что происходит. И как так случилось, что Демьян – Демьян, которого она знала почти двенадцать лет и которому доверяла больше, чем себе, – мог прийти к ней посреди ночи и так сильно ее напугать. И кто он такой, черт побери.

– Ты – колдун, – повторила она, на этот раз вкладывая в эти слова куда больше, нежели простую констатацию того факта, что Демьян наделен силой. Перед ней вставало его прошлое. Странное, хаотичное, оно было насквозь пронизано магией. Юля попыталась ухватиться за одно из видений, и то внезапно развернулось перед ней, словно она перешла по гиперссылке или нашла по оглавлению статью в словаре. У ее бабушки было полное собрание Большой советской энциклопедии. Через четыре месяца после ее смерти, когда Юля наконец нашла в себе силы разобрать вещи, она отдала эти книги в ближайшую библиотеку. Но как этим пользоваться, Юля знала. А что, если…

Детство. Она хотела знать про его детство. Видения выстроились в дружный ряд – выбирай какое хочешь. Ух ты.

– Юль, – снова позвал Демьян. – Давай ты мне сейчас очень подробно опишешь, что с тобой происходит, а я попытаюсь всё исправить…

– Всё нормально.

Всё и правда стало лучше. Ей просто нужно было время, чтобы разобраться, как это работает. Потому что чувствовала она себя так, будто бы ей в мозги загрузили Википедию. Нет, Демьянопедию! Но нельзя было не признать, что информация эта крайне увлекательна.

– Ты жил в домике на болоте! – не удержалась она, просмотрев очередной отрывок из его жизни.

И остановилась. Демьян смотрел уже не просто встревоженно. Он смотрел настороженно.

– Сколько ты видела? – спросил он.

Много. И сколько всего еще увидит!

– Не знаю… Слово вся твоя жизнь перед глазами. Твой отец – Кощей. И у тебя есть сестра…

– Ага, Злата…

– Нет. Другая сестра. Родная. А Злата…

Перед глазами снова возникли золотые кроны берез. «Послушай, Демьян, у меня есть…» А потом резко развернулось иное видение. Детская комната. Очень милая и обставлена со вкусом. Демьяну лет четырнадцать. Он стоит рядом с кроваткой и укачивает на руках ребенка. Совсем крошечного, может быть, месячного.

Женщина врывается в комнату и резко останавливается, словно налетев на преграду. Смотрит на него отчего-то испуганно. Женщина красивая. Длинная русая коса перекинута через плечо.

– Зачем ты взял ее? – выдыхает она.

– Она плакала… Я хотел успокоить…

Демьян растерян, и ему явно не по себе от происходящего.

– Ты молодец, – улыбается женщина, но в улыбке ее больше напряжения, чем благодарности. – А теперь отдай ее мне.

Ребенка она забирает. Отходит к окну. Демьян выглядит совсем расстроенным.

– Василиса Петровна, вы не хотите, чтобы я подходил к Злате?

– Нет, Демьян, конечно нет, – отвечает женщина, крепче прижимая к себе младенца. – Ты можешь к ней подходить.

– Но каждый раз, когда я делаю это, вы пугаетесь.

Женщина качает головой.

– Дело не в тебе. Я понимаю, как это выглядит, но я действительно не против того, чтобы ты к ней подходил и даже брал на руки. Я уверена, Злата подрастет и будет счастлива иметь такого брата, как ты.

– Брата?

Женщина вздыхает. Потом снова смотрит на него, и глаза ее лучатся лаской. И блестят немного.

– Кош взял тебя в ученики, но, по сути, это всё равно что усыновить. Возможно, я не имею права тебе такое предлагать, но буду счастлива, если ты позволишь мне считать тебя сыном. Знаю, я никогда не заменю тебе родную мать, но…

Воспоминание поблекло, померкло, Юля выскользнула из него и осознала увиденное.

– Он не твой отец, они не твои родители… И Злата тебе не сестра… Ты приемный…

– Какая глупость, – неожиданно холодно отрезал Демьян и встал с колен на ноги. – Не надо так, Юль. Они меня вырастили и зовут сыном. А я зову их отцом и матерью лет с пятнадцати. И Злате я подгузники менял. Уж не знаю, что ты увидела, но явно не всё, если так говоришь. Оставим это. Ты идти можешь? Пошли на кухню, я дам тебе еще восстановительного. Это у меня гибрид с антипохмельным. Сам придумал. В универе расходилось как горячие пирожки.

– Зелье?

– Да.

– Дём… – Она попыталась встать и не смогла, Демьян подхватил ее под руку, поднял и повел на кухню. – Дём, а ты зачем это-то готовил?

Что-то такое она уже видела, но оно потерялось за сотней других видений.

– Хотел узнать про настоящего отца и про проклятье.

Точно. Проклятье. Юля мысленно ввела запрос, но отчего-то видений выпало не так много. Маленький мальчик, свернувшийся клубочком на лавке под толстым одеялом. Черноволосая девушка в углу избы при свете свечи вяжет что-то. Пряжа странная, и движения медленные, неуверенные, как бывает у начинающих. А вот еще одно. На ней Демьяну делают татуировку.

– Твое тату…

– Ага. Я запечатал его. Юль, ты вообще всё видела?

Она пожала плечами, потом неуверенно кивнула. Как она могла знать, всё или не всё? Но создавалось ощущение, что почти всё.

– И… и что ты думаешь? – Он усадил ее на диванчик на кухне и замер, кажется, перестав дышать.

– Это всё очень странно и, признаюсь, пугает, – честно ответила Юля. – Твое проклятье… Ты мог умереть… Но ты же теперь здоров, да?

– Ну… почти.

– Но ты же не умрешь?

– Нет.

– Значит, всё хорошо, – успокоенно выдохнула Юля.

– Совсем всё? – переспросил Демьян.

– Да, – уверенно кивнула она. – Это ведь главное.

Он смотрел на нее, будто хотел спросить что-то еще, но не решался, а потом расслабленно улыбнулся. Взял стоящую на столе бутылку из темного стекла и налил из нее в кружку. Юля поспешно хлебнула и снова скривилась от горечи. Но зато сразу пропала отдышка и перестали дрожать руки.

– Дем, а ты узнал… про родного отца?

Выражение его лица снова стало напряженным. Он кивнул. Юля уже успела порыться в полученной информации, но никаких сведений об этом не нашла. Отсюда можно было сделать вывод, что поступившая в ее распоряжение картотека всё же была неполной. Но она решила, что ей хватит и полученного.

– И что с ним? Он вас оставил?

Демьян медленно покачал головой. Она ожидала, что сейчас он ей что-нибудь расскажет, но вместо этого Дём неожиданно спросил:

– Юль, хочешь жареной картошки?

Его вопрос сдвинул картотеку в голове, и перед Юлей развернулось другое кино. Всё та же избушка на болоте, женщина жарит картошку на огромной чугунной сковороде, ворочая ее деревянной лопаткой в печи, за окном воет ветер, дождь стучится в окна, но внутри избы тепло и сухо и так уютно трещит огонь… У окна сидит уже виденная ею девочка, черные волосы свесились на лицо. Но теперь Юля знала: это и есть Агата. Она снова вяжет, только в этот раз куда проворнее, и то, что получается, похоже на рубаху.

– Не торопись, – приговаривает женщина, помешивая картошку. – Это тут ни к чему. Время еще есть.

Она достает из печи сковороду, переворачивает картошку еще раз, а потом выкладывает её в деревянную миску. Запах такой, что слюнки текут. На столе возле печи лежат травы. Женщина отщипывает понемногу от того, другого, кидает в ступку и толчет их. Потом посыпает получившейся смесью еду, берет миску и несет в угол у печи. Там в углу на лавке лежит мальчик, и по глазам, по щекам, по кудрявым черным волосам Юля сразу же понимает, кто перед ней.

– Покормить или ты сам? – спрашивает женщина.

Мальчик берет миску в руки. Руки у него дрожат.

– Сам, – негромко отвечает он.

– Это хорошо, – отвечает женщина. – Ешь, станет легче. Она на барсучьем жиру.

И это правда, ему действительно станет легче… Он выздоровеет. Уже скоро.

– Ты был очень милым ребенком, – улыбнулась Юля.

Интересно, а чисто теоретически, насколько его дети будут похожи на него? Но на это чужая память никаких гиперссылок не выдала.

– Ты начинаешь меня пугать, – нервно усмехнулся Демьян. – Не понимаю, почему ты продолжаешь всё это видеть. Сразу предупреждаю, что возраст с шестнадцати до двадцати четырех лучше опустить.

В ряд тут же выстроилось с полсотни видений, но Юля благоразумно решила, что посмотрит их в одиночестве. Кажется, в ближайшее время она сможет неплохо сэкономить, отменив подписку на онлайн-кинотеатры.

– Так что насчет картошки?

– Если не хочешь, можешь не рассказывать про отца, – ответила Юля, решив, что он просто пытается перевести тему. – Я понимаю, это личное.

Демьян улыбнулся.

– Да нет. Просто я всю жизнь был уверен, что он и впрямь нас бросил, а он, оказывается, о нас даже не знал.

– Как это?

– А вот так. У мамы были причины не говорить ему. Я могу рассказать тебе… просто… можно, я сначала это сам переварю?

– Конечно.

– Тогда картошка.

И Демьян достал из ящика нож.

Внезапно перед Юлей встала она сама: растрепанная после сна, в одной ночнушке, с ножом в руке. Воспоминание начало развертываться и почему-то пошло в обратном порядке, словно в перемотке. Вот она снова в постели, а Демьян заходит в комнату, коты поднимают головы… Заходит к ней в квартиру, открыв дверь магией… В подъезд… Идет по улице, и какая-то собака, сунувшись было к нему, скуля отбегает.

Сидит в баре и пьет.

– Еще? – спрашивает бармен.

Демьян кивает, и тот подливает в его бокал виски.

– Оставь бутылку, – требует Демьян.

– Уверены?

Он поднимает от бокала мрачный, тяжелый взгляд…

Юля охнула и поспешно вырвалась из этого воспоминания.

– Ты был пьян!..

Он был пьян, а она не поняла. Не заметила. Как она могла не заметить?

– Но я даже запаха…

Демьян отложил в сторону нож, тяжело вздохнул и подергал один из браслетов на запястье. Спрашивать, что именно она сейчас увидела, он не стал. Видимо, и так понял.

– Блокирует запах спиртного и табака, регулирует координацию и дикцию, – пояснил он, указав на браслет. – Отец малость нервно к этому относится, я по молодости перестраховался, а теперь вот ношу просто так.

– Ты был пьян, – повторила Юля, не желая верить. – И часто ты?..

Чужая память услужливо подкинула нужные воспоминания, и Юля не стала заканчивать вопрос. А она-то верила, что тот раз, когда он звонил ей ночью, был единственным. Захотелось срочно уйти из этого дома. Бабушка верила в рок. Наверное, не зря. Демьян потянулся к ней. Кажется, хотел прикоснуться, и она отшатнулась. Он поджал губы и сел на стул рядом с ней.

– Юля, я очень виноват перед тобой. Я не знаю, как извиниться. Но тут дело не в том, что я выпил. Я всегда себя нормально контролирую, а тут что-то случилось и…

Его попытка оправдаться была жалкой. Она ведь почти простила… А ответ на ее вопрос оказался таким простым. Наверное, она бы сразу догадалась, если бы позволила себе допустить эту мысль.

– Контролируешь, – повторила Юля.

– Да, я…

– Ты напился и ворвался ко мне домой, напугал меня до чертиков. Контролируешь?

– Юль, дело не в спиртном.

– У вас всегда дело не в спиртном.

– У кого у нас?

– У алкоголиков.

– Я не…

– Ага. Вы все так говорите.

– Кто – все?

– Мои родители, например.

Она зажала рот ладонью, но было уже поздно. Слова вырвались, и их было не вернуть. А и пусть. Демьян первый всё это начал. Никто не вливал в него коньяк насильно и не тащил к ней волоком. Это всё он. Он… какого черта?! Пусть он колдун, пусть существуют и Кощей, и страшный темный мир, населенный кем-то опасным. Но это всё равно казалось нереальным. Было так далеко. А вот распитая им бутылка была более чем реальной. Как же так…

– Родители? – неуверенно повторил Демьян.

– Ага, – кивнула Юля, решив, что раз его карты она уже подсмотрела, то честным будет показать свои. Тем более всё равно приоткрыла. И слова рвались наружу, подстегнутые обидой. – Вот именно так и говорили, что всё контролируют. Только судья им не поверила, может, потому, что явились на заседание под градусом… Мне было десять лет, бабушка лишала их родительских прав, я сидела в коридоре и видела… Даже ради суда не смогли сдержаться… И это ты называешь контролем?

– Ты же говорила, они погибли…

– Вот тогда они для меня и погибли, – резко ответила Юля. Хватит с нее. – В общем, Дём, хочешь пить – пей. Я вмешиваться не стану. Слить свою жизнь в бутылку, превратить ее в существование – это личное дело каждого. Но наблюдать за твоей деградацией я отказываюсь. Так что забудь про меня. Это несложно. Вон, у моих родителей вообще никакой проблемы не возникло, когда они выбирали между дочерью и алкоголем. А я тебе и так… всё… всё.

– Юля…

Он встал и обнял ее. Нужно было отстраниться, уйти, но вместо этого она позволила ему это и всё-таки заплакала. Вот так, бабушка. Ты думала, что по кривой дорожке пойдет она, но вместо нее это делают все, кто ей действительно дорог. А может быть, она как черная кошка – приносит несчастье? Надо спросить у Демьяна, бывают ли такие люди. Он-то точно должен знать. Интересно, когда это у него началось? До нее или после?

– Прости, я не знал… Юль… Я…

– Перестанешь пить? – горько усмехнулась она.

– Юль…

Что и требовалось доказать. Она отстранилась, вытерла глаза запястьем.

– Прости, Дём. У меня пунктик, и как бы глупо это ни было, я не могу просто взять и забыть о нем.

– Это не глупо. И может быть, ты права. Значит, я перестану пить.

Смешной.

– Так не бывает.

– Много чего бывает. Помнишь, как мы с тобой написали план уроков на полгода в ночь перед сдачей. Ты тоже не верила, что у нас получится. Но вышло же. Как же назывался этот предмет?..

– Хореолингвистика, – против воли улыбнулась Юля. Смахнула последние слезы. Ага, было дело. Но, помимо учебы, она работала на двух работах, и неудивительно, что перепутала даты сдачи. А он пришел и помог ей. Как всегда помогал. И всегда был трезвый. Она ни разу не помнила, чтобы он пил при ней.

– Так ты дашь мне шанс? – спросил Демьян.

Юля кивнула. Черт возьми, нужно было убираться из этой квартиры, но она не могла. Просто не могла выкинуть его из своей жизни, не дав последнего шанса.

– Я обещаю…

– Не надо обещать, – перебила она. – Просто сделай. Если понадобится помощь, скажи, но спасать тебя я не буду. Еще раз – и всё, Дём.

Где же она возьмет силы исполнить это обещание? Но если он не сможет… Нет, гниющую конечность нужно ампутировать, а иначе умрешь от заражения крови.

Ампутировать, даже если исход всё равно будет один…

Но сейчас Демьян еще не успел нарушить обещание, а значит, у них еще есть время.

Кстати, о времени…

– Дём, а который сейчас час?

– Полпятого.

Сколько?! Господи, это как долго она проспала?..

– У меня в семь репетиция свадебного танца!

– В ДК?

– Да.

Демьян успокаивающе улыбнулся. Так, как умел только он. Когда он так улыбался, она верила, что всё будет хорошо. И теперь тоже поверила.

Как она станет без него жить?

Боже, наверняка в ее зависимости от него нет ничего здорового.

– Ты успеваешь, – уверил Демьян. – Сейчас картошку поедим, и пойдешь. Голодную и расстроенную я тебя всё равно не отпущу.

Нет, что-то было не так с этой картошкой. Он, конечно, и раньше кормил ею Юлю. Но она никогда не задумывалась, что тут может быть иная подоплека, кроме того, что ему просто нравится это блюдо. А выходит…

– Антидепрессант, да? – поняла Юля.

– Проверенный временем.

– А мне бабушка блинчики пекла. И варенье к ним в хрустальных розетках ставила пяти видов. А еще мед. Но я больше со сметаной любила…

– И теперь ты их себе готовишь, если грустно?

– У меня такие не получаются.

– Мама отлично печет блины, – улыбнулся Демьян. – Я как-нибудь у нее попрошу, она тебе отложит.

– Дём, а твоя родная мать?..

Почему-то про это совсем никаких картинок в голове не было. Ничего до домика на болоте.

Демьян перестал улыбаться.

– Давай я тебе попозже расскажу, – попросил он. – Мне правда нужно время.

Юля согласно кивнула. В конце концов, она тоже отнюдь не горела желанием делиться всем. Есть истории, которые окружающим лучше не знать. И есть те, которые почти невозможно рассказать. Уж кому, как не ей, было это понимать.

– Ладно, давай помогу тебе с готовкой.

Демьян благодарно улыбнулся, отошел, достал из ящика мешок картошки, вывалил в раковину и принялся чистить. Юля взяла второй нож и молча присоединилась к нему.

– Расскажи хоть про пару, – наконец не выдержал их молчания Демьян. – Красивая?

Юля рассмеялась.

– Тебе не кажется это странным? Ты колдун… Существуют другие миры… А твой отец действительно Кощей Бессмертный?

– Да.

– Как в сказках?

– Ну… Почти.

Новое видение пришло и отпустило, а Юля едва не рубанула ножом по пальцам.

– Ты укусил Кощея Бессмертного…

– Ага, было дело, – весело отозвался Демьян.

– И после этого ты предлагаешь обсудить мою работу?

– Другие миры существовали и раньше, а я всегда был колдуном, и это не мешало нам обсуждать твою работу. Что изменилось?

– Раньше я об этом не знала, – качнула головой Юля. С каждой минутой спокойно воспринимать полученную информацию становилось сложнее и сложнее.

– Тебя это пугает? – спросил Демьян. Очень спокойно спросил. Так спокойно, что сразу стало ясно, что один из возможных ее ответов очень пугает его.

Юля сделала глубокий вдох. Успокоиться, нужно просто успокоиться. И потом, им вовсе не обязательно тащить в их дружбу эту сторону его жизни. Так ведь?

– Да. И нет. Но ты прав: раньше всё это тоже было. И я не собираюсь сбегать от тебя с криками. Нужно просто… В общем, просто тоже дай мне время, ладно? Так что давай действительно о паре. Они оба очень милые. Только я бьюсь с ними уже месяц. Ей невыносимо хочется танец, а он в ногах уже на первом шаге путается.