Текст книги "К чему снились яблоки Марине"

Хозяйка Неба

Посвящается Ю.Л.

Членистоногие твари, скрежеща панцирями, толпились на всех уровнях пещеры. Они гроздьями свисали с потолка, карабкались по стенам и копошились в проходах. По виду они напоминали консервные банки с торчащими во все стороны конечностями то ли пауков, то ли крабов. Их наступательное движение хаотично рассыпалось от мощного потока янтарного света, в котором постепенно все яснее проступал контур женской фигурки. Силуэт приобретал объем, форму, на лице оживали блестящие глаза. В их зеркальной поверхности отражалась кишащая масса уродливых насекомых, уже заполнивших почти все пространство экрана….

Полл уставился в монитор и остановил картинку. Опять появилась мысль, отозвавшаяся болезненным спазмом внутри желудка, что весь этот новый проект, вобравший в себя труд сотен людей на протяжении двух лет жизни, – большая ошибка Компании. Завтра они полетят к японским инвесторам, которые были инициаторами этого многоступенчатого пакета, включившего в себя анимационный фильм, серию иллюстрированных книг и вот теперь компьютерную игру, и начнут завоевывать рынок. Полл, высококлассный и высокооплачиваемый программист, уже не первый раз работал в подобном проекте, но этот давался особенно тяжело. Каждый шаг шел под диким давлением азиатских партнеров. Бесконечные переделки и противостояния сторон привели к результату, который, на его взгляд, был малоинтересен. Он хорошо помнил, как появилась главная героиня истории – глазастая Хозяйка Неба. Как их Президенту был навязан ее немного глуповатый имидж. После в многочисленных интервью ему приходилось отшучиваться по поводу непомерной ширины глаз виртуальной красавицы, ссылаясь на то, что всем, в том числе и японским партнерам, хочется видеть нечто на себя не похожее. А вот на взгляд Полла Хозяйка очень даже смахивала на одну из бывших сотрудниц дизайнерского отдела – молодую, глазастенькую программистку, уволенную шефом по причине несносного характера и низкой трудоспособности. Лично Поллу она не мешала и даже нравилась, особенно во всем том, что не касалось работы. Но, надо сказать, парочку оригинальных решений она выдала блестяще и только потому, что старалась оптимизировать процесс, доводя его до такой простоты, которая граничила с примитивом.

– Это от лени, – злорадствовал шеф. – Ее результаты – это результаты борьбы с собственной ленью.

Полл соглашался и думал о себе теми же словами, добавляя еще к собственной лени дикое равнодушие. Причем он почувствовал это совсем недавно, когда работа практически подошла к концу. Теперь, всматриваясь в симпатичную рожицу Хозяйки, он, ко всему прочему, ощущал еще и чудовищное раздражение к Игре.

– Дикая хрень все это! Зачем крошить плохих ребят на Земле, чтобы потом перетаскивать их в Поднебесье, где они тут же превращаются в пай-мальчиков, но при этом ползают, как сонные мухи. Зачем строить Город в Небесах и разрушать на Земле? А Хозяйка Неба – просто жадина, которую невозможно остановить. Тоже нашли Освободительницу! Она же форменная Паучиха! Точно, Паучиха и есть. Чего только стоят эти длиннющие ножки, эти ручки. Господи, да что же в ней хорошего! Как ее смогут полюбить миллионы детей во всем мире?!

Добавить бы ей немного человеческого тепла, улыбки. Лучше бы ее глаза отражали не металлический блеск клинков, а свет бесконечно меняющегося Неба. Ладно, не его дело. Свою работу он сделал хорошо. Пора спать. Завтрашний день придется провести в самолете. Как он этого не любит! А кто, интересно, любит? Пожалуй, только их Президент уже просто не замечает: день, ночь, самолеты, поезда – это его жизнь.

Полл приготовился выключить свой компьютер, как неожиданно на экране появилось сообщение, что есть новая почта. Это была Викки, их секретарь. Она напомнила, что в 7.30 утра за Поллом придет такси и повезет в аэропорт. В письме не было ни слова о том, что хорошо бы подхватить по дороге вице-президента Мартина Бонга, живущего неподалеку. Это было в духе их Компании. Полл представил, как утром пятнадцать такси подъедут к разным домам, находящимся друг от друга порой в двух шагах ходьбы, но каждый из сотрудников будет доставлен к самолету индивидуально. Хорошо, когда графики стоков Компании напоминают Гималаи, и даже убогость содержания новой Игры вряд ли изменит эту картину. Съедят, все съедят! – озвучил свою мысль Полл. Перед тем как выключить компьютер, он решил послать ответное «спасибо» Викки за напоминание и заботу, как обнаружил, что ее сообщение исчезло. Наверное, случайно стер, решил Полл. Он не помнил ее домашний e-mail, и пришлось просмотреть почту последних дней. Викки обычно после окончания рабочего дня еще долго трудилась. Уже сидя дома, она по заданию шефа забрасывала подчиненных информацией организационного порядка.

Погоняв курсор несколько раз вверх и вниз, Полл вдруг осознал, что адрес Викки отсутствует. Он удивился, но не сильно, решив, что недавно, подчищая почту, избавился от несущественного. Тогда, сложив из плохо складываемых по причине усталости слов шутливое послание, он, наконец, отправил его на рабочий e-mail и выключил компьютер.

Семья уже спала. Даже полуночница Грейс, девятнадцатилетняя дочь, погасила свет в своей комнате. Скотти сопел в подушку. На потолке и по стенам кружились светлячки вертящегося ночника. Скотти боялся темноты, а Полл не понимал, как можно уснуть, когда перед глазами мелькают все цвета радуги. Сын спал тихо, но пальчики его вздрагивали. Полла пронзила неприятная догадка – рука во сне управляла «мышкой». Два года назад, когда Скотти исполнилось шесть, Компания проверяла на нем уровень сложности Игры для младшего возраста. Скотти справлялся мгновенно. Потом решили усложнить и подняли возрастные рамки. Теперь считалось, что Игра для 14 и выше. Полл знает наверняка, что сын выучил ее назубок и легко выигрывает. Он просил Эрику проследить за ребенком и не позволять ему просиживать часами за Игрой, но жена всегда бурно реагирует на его просьбы ворчливой скороговоркой: «Если отец живет в виртуальном мире, где, по его мнению, должен находиться сын?»

Утром Полл проснулся за полчаса до прихода такси. Мысленно поблагодарил Эрику за собранный чемодан. Она это делала всегда и всегда правильно. Знала точно, что может понадобиться и сколько этого надо положить. Все спали. Полл, боясь разбудить, тихонько поцеловал жену, сына, постоял у дочкиной комнаты, не решившись войти, и приготовился ждать машину. Попивая на кухне кофе, он нарисовал на салфетке самолет, под самолетом дом, а из самолета спускались веревочки. Получалось – то ли дом летит за самолетом, то ли самолет никуда не улетает, потому что он привязан к дому. Полл взглянул на часы. Такси уже опаздывало на пятнадцать минут. Он еще десять минут подождал и позвонил Викки, она не ответила, он набрал еще один номер, не зная, какой из них мобильный, опять молчание. Включая компьютер, был абсолютно уверен, что там уже есть объяснение происходящему, но никакого сообщения не было. Вместо этого был какой-то бред. Отправленная почта на рабочий адрес Викки вернулась со странным объяснением, в нем говорилось, что такой адрес не существует. Что за ерунда! – возмутился Полл, он иногда по нескольку раз в день связывался с секретарем, и уж этот адрес знал назубок. Он еще раз проверил и почту и сообщения последних дней, но Викки там не значилась.

Полл позвонил на мобильный Бонгу, тот уже подъезжал к аэропорту. Единственное объяснение, которое напрашивалось само собой, было, что в последнюю минуту Полла исключили из состава презентационной группы, но и в этом случае, его, разумеется, должны были предупредить. Очень скоро зазвонил телефон, это был Бонг. Он успел связаться с Президентом, который был обескуражен происходящим. Все уже находились в аэропорту, самолет вылетал через сорок минут, а Викки по-прежнему молчала. Президент требовал Полла немедля к самолету. Полл, не раздумывая, прыгнул в свой «Фольксваген» и, превышая скорость, помчался по автостраде.

Буквально через пару километров его остановила полиция. Первое, о чем он подумал, когда полицейский медленно развернул документы и медленно пошел к своей машине, что к самолету он уже не успеет, и был этому очень рад. Набрав, наверное, уже в пятый раз за сегодня номер вице-президента, он с облегчением сообщил о случившимся. Бонг неожиданно очень жестко и недвусмысленно отреагировал: «Делай все возможное, чтобы успеть».

Поллу оставалось еще километров двадцать и двадцать минут до вылета, как зазвонил мобильный. На определителе был домашний телефон. Полл хотел было проигнорировать, скорее всего это Скотти со своими вечными дурацкими вопросиками из разряда многочисленных компьютерных головоломок, но что-то подсказало, что надо ответить. Это была жена. Она, трудно сдерживая волнение, сказала, что обнаружила постель Скотти пустой, что никто не имеет понятия, куда он мог так рано уйти. Школьный автобус ушел без него. Она уже обзвонила всех вокруг, может быть, Полл что-то знает. Полл успокоил, что утром видел спящего сына, а значит, это было полчаса назад. У Эрики отлегло от сердца, и она решила, что Скотти где-то спрятался, чтобы не пойти в школу. Она пожелала Поллу удачи, а он ответил, что перезвонит, как только доедет.

Полл вбежал в аэропорт буквально за пару минут до вылета. Его ждали и, возможно, задерживали рейс. Он еле поспевал за юркой японкой в красной униформе, которая бежала впереди него, прокладывая дорогу в густой толпе пассажиров. Опять зазвонил телефон. Полл, не глядя на определитель, нажал кнопку и остановился, как вкопанный… Яркое пятно японки растворилось где-то в конце терминала, а он с трудом старался вникнуть в смысл слов, произносимых рыдающей женой.

Скотти нашли там, куда ему запрещалось входить. Он лежал на полу технической комнаты Полла, заваленный грудой железных коробок, раздавивших его, как котенка. Сотни килограммов лазерных дисков высыпались из них, устелив пол и накрыв слабое тельце радужным ковром. Многие из них приобрели багряный отсвет, намокнув в детской крови. Видимо, мальчик неосторожно пытался достать что-то его интересующее и рухнули верхние полки, обрушив весь стеллаж, всю массу электронной библиотеки на его несчастную голову. Полл ясно увидел эту картину и, захлебнувшись от накатившей дурноты, бросился к выходу из аэропорта.

Самолет улетел без него. А он, теряя сознание, выжимал газ, чтобы как можно быстрее появиться в доме, увидеть, разобраться, хотя в чем и для чего. Скотти, его сын, его гордость, боль, радость. Что теперь? Что может быть теперь?!

Проезжая по улице, ведущей к дому, он удивился тишине и покою, царящему вокруг. Ни полицейских машин, ни карет «Скорой помощи», ни зевак с неприкрытым любопытством к чужому горю на равнодушных лицах – ничего этого не было. Дом стоял, просвеченный насквозь солнцем. За ним, сквозь кусты, серебрилась гладь бассейна, на дорожке в тени был припаркован незнакомый автомобиль. Полл вбежал по лестнице и толкнул дверь, она была заперта. Он попытался ее открыть, но не смог. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что это все же его улица и дверь его дома, он заколотил по ней руками и ногами. На стук вышла молодая женщина и удивленно, даже скорее испуганно спросила, в чем дело. Полл обомлел. Он никогда не видел эту женщину, не знал, как ее зовут. Она стояла в дверях его дома и не собиралась туда его пускать.

– Это мой дом, – начал он, – у меня погиб сын, где моя жена, что вы тут делаете?

Женщина с тревогой посмотрела на Полла.

– С вами все в порядке? – спросила она озабоченно. – Может, я могу вам чем-то помочь? Мы с мамой живем в этом доме много лет. Вы скорее всего заблудились, это бывает. У вас случилось горе, я вижу. Вы сказали, что погиб ваш сын. Какой ужас! Как, когда? А может, это ошибка, может, еще как-то можно…

Полл напряженно всматривался в большие и ясные глаза незнакомки. Он силился понять происходящее, но никакого разумного объяснения этому не было. Тогда он вынул телефон и позвонил на домашний номер. Внутри дома раздался звонок. Полл слышал, как назойливо он звенел, как незнакомка делала вид, что не замечает этого, но неожиданно в трубке послышался голос жены, и Полл припал ухом к телефону.

– Эри! – заорал он, перебивая. – Где ты? Где Скотти? Что происходит? Я не улетел, а тут в нашем доме кто-то живет…

Эрика пыталась вставить в этот поток хотя бы слово, и ей, наконец, удалось:

– Полл, успокойся, я ничего не понимаю, почему ты не улетел, что произошло? У вас что, все отменилось?

Поллу показалось, что он сходит с ума.

– Ты мне дважды звонила и сказала, что наш сын, наш Скотти… – И Полл осекся, не в силах произнести это.

– Полл, Полл, – кричала в трубку жена, – ты где, откуда звонишь? Ты далеко от дома? Я должна уходить, но если ты в течение четверти часа приедешь, я тебя дождусь. Господи! Ну что случилось? Мне не нравится твой голос!

Полл выдохнул и произнес дикую вещь:

– Эри, я заблудился, я не знаю, где мы живем.

Эрика замолчала и медленно по слогам произнесла адрес. Полл взвыл. Это было где-то на противоположном конце города, а главное, это никоим образом не отложилось в его памяти. Он стоял перед домом, который еще час назад был его, а теперь эта женщина с ясными блестящими глазами не разрешала войти. Он шагнул ей навстречу, она отступила и быстро захлопнула перед ним дверь.

Полл еще раз набрал домашний номер и прислушался. Теперь телефон внутри дома молчал, но молчала и трубка. Эрика, которая минуту назад произнесла странный адрес, не отвечала.

Он набрал мобильный дочери, и она не сразу ответила. Полл прокричал, что, наверное, сошел с ума, но забыл, где их дом и пусть, ради бога, она объяснит, что со Скотти. Через довольно продолжительную паузу дочь процедила сквозь зубы, что он ошибся номером и она не имеет понятия, кто такой Скотти. Все дальнейшие попытки прозвониться по этому номеру оказались безуспешными. Грейс не отвечала.

Он, резко сдав назад, развернулся и покатил по давно знакомой улице на Юг. Там, около большого парка, стояла частная школа, в которой учился Скотти.

Ребята высыпали во двор. Было время обеда и небольшого отдыха между уроками. Среди многоликой толчеи ребят Полл, как ни силился, не смог разглядеть хотя бы одну знакомую детскую физиономию. Пару раз ему казалось, что пробегал Скотти, но он ошибался и, не выдержав, наконец зашел в школу. Дежурный преподаватель попросил подождать у входа и, спросив имя и фамилию разыскиваемого ученика, связался с кем-то по рации. Через некоторое время из темной глубины школьных коридоров пришел ответ в виде текстового сообщения на экран радиотелефона, что такого ученика нет и не было в списках учащихся.

Полл был почти уверен, что именно так все и будет. Происходила какая-то чертовщина. Банальную мысль по поводу сна он отбросил сразу. Ясное дело, что он не спит. Так стройно, последовательно и логично события во сне не развиваются. Возможно, он болен, и начались галлюцинации, свидетельствующие о наступлении психического расстройства. Сейчас важно было найти кого-то из близких и попасть в дом, который, возможно, совсем не его, а той ясноглазой, хоть и похож на его собственный, но тогда надо найти тот, где Эрика, дети, где его постель и компьютер. Мысли о сдвиге по фазе несколько успокоили Полла, поскольку внесли некую материалистическую базу под иррациональность происходящего.

Возле колледжа, где училась Грейс, он сразу наскочил на ее подружку – толстушку Зару. Она, долго юля и мямля, призналась, что сегодня Грейс не видела, но добавила, что не уверена, о той ли Грейс идет речь, поскольку ей казалось, что та живет одна с мамой и об отце от подруги она никогда не слышала. Фамилия тоже дела не решила, так как Зара училась курсом старше и фамилию Грейс не запомнила. Она посоветовала обратиться в учительский офис, но к концу разговора уже смотрела на Полла с возрастающей подозрительностью. Он поспешил удалиться, поскольку Заре могла прийти в голову самая неподходящая фантазия по поводу интереса немолодого мужчины к девочке, которая ни разу не обмолвилась о существовании отца.

Полл еще несколько раз попытался дозвониться жене, но безуспешно. Не страшно, успокоил себя сам, она могла поехать в спортзал, в магазины, к подругам. Он, по крайней мере, знает адресов пять, где можно ее поискать. Скотти скорее всего в школе, но другой, просто что-то перепуталось у Полла в голове. Ему даже кажется, что он припоминает, как жена искала хорошую школу неподалеку, но это совсем не значит, что речь шла именно об этой. Честно сказать, он ни в какой из школ ни разу не побывал. Приблизительно помнил адреса, но только на случай экстренной ситуации, но, слава богу, жена справлялась сама, и школьное существование детей находилось в другой, необитаемой плоскости его сознания. Еще в той же плоскости находился дом. Он с трудом мог бы ответить на вопрос, какого цвета диваны в их гостиной, что прикрывает окна – жалюзи или портьеры, чем старая кафельная плитка в ванных комнатах отличается от той, которую жена заказала для предстоящего ремонта. По большому счету он не был уверен, что сможет узнать собственный дом, не доходя до кабинета. Только в его полумраке, облокотясь на письменный стол и всматриваясь в светящийся квадрат монитора, он обретал убежище, надежность и смысл жизни. Все эти мысли опять успокоили его и придали уверенность в том, что произошло внезапное проникновение опасного вируса в его собственную операционную систему. В его мозгу стали разрушаться логические цепочки распознавания реальности, началось частичное стирание памяти и вытеснение объективной информации галиматьей. С чего это началось? – попытался проанализировать Полл. Первой потерей была Викки. Компьютер ответил, что нет такого адресата. Надо позвонить, если не ответит, подъехать к дому. Адрес Полл знает, это в получасе езды.

Викки молчала, и, что самое интересное, оператор утверждал, что ее номер не в сервисе, то есть его просто не существует. Полл, уже ничему не удивляясь, поехал в сторону океана, где у самой воды жила одинокая и романтичная Викки – старая дева, заботливый друг и беззаветно преданный делам Компании человек.

Небольшой домик стоял на горе, склон которой зарос колючей порослью серебристых олив. Подъездная дорожка была перекопана, пришлось оставить машину на середине склона. Он вышел и побрел под жарким солнцем наверх, к одноэтажному домику, возвышающемуся над взбитыми сливками бело-розовых пионов, высаженными руками трудолюбивой Викки. Возле дома стояла табличка, гласящая, что агент по недвижимости Майкл Хингис продал этот дом, а все желающие могут обратиться к его услугам по телефонам, указанным ниже. Полл тут же не преминул это сделать. Человек с сильным акцентом поведал, что сделка состоялась вчера. Ни о какой Викки Гринспан он не имеет понятия. Дом продавал банк, а прежний хозяин погиб, не оставив завещания, как, впрочем, и самих наследников.

Обойдя вокруг дома, Полл вспомнил, как месяц назад Викки рыдала по поводу потери своего единственного дружка – карликового пуделя Джерри. Она рассказывала, что похоронила его под старой маслиной и поставила вместо надгробия каменную вазу, усаженную ноготками. Их оранжевая яркость и закрученность лепестков напоминала ей рыжую кудрявость погибшего под колесами автомобиля любимца. Полл быстро нашел это место. Сдвинув вазу, он стал руками разрывать землю, словно стараясь докопаться до сути, до тайны произошедшего с Викки и с ним самим. Скоро рука нащупала тонкие косточки. Они остренько проклюнулись из земли, как молодые шампиньоны. Полл остановился. Перестав рыть, провел по лицу грязной рукой, закинув голову к небу. Он с болью спросил, обращаясь то ли к богу, то ли к еще кому: «За что ее? Что она тебе сделала?» Небо молчало, только медленно затягивалось облаками. Огромная серая туча, как ненасытный паук, наползала на солнце и, полностью закрыв его, вдруг ударила с высоты потоками дождя. Полл поспешил к машине, которая истошно выла. В кармане брюк он нашарил пульт управления, чтобы отключить сработавшую сигнализацию. Перепрыгивая через канавки перекопанной дороги, он старался не упасть на крутом скользком склоне. На его глазах машина, не переставая завывать, тронулась с места и покатилась вниз, набирая скорость по мере приближения к обрыву. Через несколько минут она подлетела к воде, описав плавную дугу и, как хорошо натренированный спортсмен, без лишних брызг, вошла в бурлящую поверхность океана. Полл, ошарашенный произошедшим, долго не мог тронуться с места, продолжая вглядываться в бескрайнюю гладь воды. Конечно, никакие силы не могли заставить автомобиль вынырнуть со дна океана, но ведь какие-то заставили его туда упасть. Становилось все более очевидным, что за эти шесть часов он стал мишенью в чьей-то игре. Сейчас надо было попробовать разгадать замысел основного игрока и постараться понять его цель.

Он пошел по дороге, ведущей в город. Этот путь занял бы часов пять. Можно было тормознуть попутную машину, но деньги, как и все документы, остались в бардачке автомобиля, который лежал теперь на океаническом дне. Конечно, и без всего этого найдется добрая душа на колесах, которая подбросит в город несчастного, промокшего до нитки человека. В конце концов, у него остался мобильный телефон, в памяти которого хранились пара десятков адресов и телефонов, полезных для жизни. Среди них львиная доля принадлежала сотрудникам фирмы, потом врачам и всяким агентам и нескольким тем, кого можно было назвать друзьями. Но просить у них помощи можно было только в крайнем случае. Полл попытался открыть записанные в телефонную память адреса и почти не удивился, обнаружив чистый лист. Ему показалось, что он начинает понимать правила игры. Кто-то старается удалить из реальной жизни близких ему людей. Он стирает их начисто, не оставляя следа и возможности вернуться. Скорее всего и у этих людей стирается память о Полле. Надо добраться до города и проверить эту догадку ну хотя бы на семье Бонга. Кстати, через пару часов можно будет его набрать. До Японских островов осталось часа три. Вопрос в том, стоит ли рассказывать о происходящем. Такая история смахивает на шизофренический бред, а если добавить ее к странному поведению в аэропорту, то вырисовывается довольно-таки безрадостная картина полного сумасшествия.

Сигнал машины вывел Полла из сложных раздумий. На обочине дороги стоял обшарпанный фургончик, на крыше которого были закреплены два велосипеда, а их хозяева, длинноволосые парень и девушка, выпрыгнули из машины в траву. Они подошли к Поллу и спросили, не знает ли он, как добраться к городу кратчайшим путем. Полл объяснил и напросился в попутчики. Ребята с радостью согласились и, свинтив пару крышек на пивных бутылках, предложили Поллу освежиться холодненьким «Хайнекеном». Это было первое приятное событие сегодняшнего дня. Полл с удовольствием всосал бутылку и только сейчас понял, что голоден как лев. Его тут же разморило, он отчаянно боролся со сном, в то время как ребятам хотелось поговорить. В двух словах он рассказал историю с машиной, деньгами и документами. Они удивились тому, что он не заявил в полицию. Хотя, может, он и прав, от этих копов только головная боль – разговоры, протоколы, показания… Парень еще долго рассуждал по поводу полицейских, но Полл провалился в глубокий сон.

Очнулся он, оттого, что его крепко трясли.

– Говори, как и куда ехать, – громко орал в ухо парень. – Не спи, а то опять с пути собьемся. Ты пока рулады носом выводил, мы кругами ездили. Не могли добудиться. Тебе чего снилось-то? Ты все с какой-то хозяйкой разбирался. Хозяйка – это жена, что ли?

– Нет, не жена, – приходя в себя, произнес Полл. – Хозяйка… это игра такая. Хозяйка. Стоп, точно! Это она! Ребята, как же я сразу не догадался! Это все ОНА!

Полла подвезли к дому Мартина Бонга. Как и предполагал Полл, жена Бонга его не узнала. Перед ней стоял абсолютно незнакомый мужчина, с которым, правда, еще вчера она сидела в кафе и обсуждала дела Компании и предстоящую поездку. Джина уже пять лет работала в исследовательской группе в подчинении у Полла. Он спросил о Бонге, Джина поинтересовалась, с кем говорит. Полл, стараясь не напугать, назвал себя, отдел, работу, которую они вместе делали. Он продолжал, не умолкая, рассказывать все, что знал о них, о Компании, об Игре, о том, что с ним произошло сегодня. Он ощущал почти физическое напряжение и желание Джины вывернуться из этого разговора. К ней пришел сумасшедший, который почему-то рассказывал всю ее жизнь. Полл остановился, чтобы перевести дыхание, и Джина наконец ответила:

– Вы ошибаетесь, фамилия моего мужа не Бонг. Он не занимается компьютерными играми. Он дантист. Извините, – и тихо прикрыла дверь.

Звонить Бонгу не хотелось. Чем и как он сможет помочь ему? Одна только мысль не давала покоя и заставляла думать, каким способом остановить процесс. Что, если Хозяйка надумала уничтожить не только его мир, но и Мир вообще – все Земное.

Очень хотелось есть. Он, сглотнув слюну, почуял запах вымоченных в маринаде и зажариваемых на углях стейков, которые Джина делала, как никто другой, и решил пойти на преступление. Зайдя с заднего двора, он прошел на кухню и схватил кусок мяса, но обжегся и выронил. Джина, или как ее теперь звали, стояла с вытаращенными глазами и раскрытым ртом. Не дав ей опомниться, он закричал, что хоть она его и не помнит, но он давний друг ее мужа. Он может это доказать прямо сейчас, только пусть она даст дозвониться до Японии. Женщина согласно кивнула и, стараясь не раздражать явно душевнобольного человека, нащупала за спиной на разделочном столе кухонный нож.

Полл судорожно сжимал телефон, мусоля его возле уха. Бонг молчал, но в трубке что-то попискивало и шуршало. Мешал звук из телевизора, и Полл попросил сделать потише, как вдруг картинка последних новостей заставила отнять телефон от уха и вернуть телевизору прежнюю громкость. Шел репортаж о чудовищной авиакатастрофе, произошедшей час назад над Японией. Самолет разлетелся на несколько частей перед посадкой. Трагедия произошла над океаном. Это был их рейс.

Полл посмотрел на женщину, она никак не отреагировала на репортаж и продолжала не выпускать из поля зрения опасного гостя.

– Твой муж погиб, – обратился Полл к женщине, – его тоже стерли с лица Земли.

Джина сдула упавшую на лоб прядь, не выпуская из потной руки нож.

– Он через несколько минут будет дома, – невозмутимо ответила она на его заявление и добавила: – Обычно дорога из офиса занимает не более получаса. Минут двадцать назад он позвонил, советую с ним не встречаться. Он носит оружие.

Полл отступил в сад, перепрыгнул через изгородь и зашел с торца дома.

«Я дождусь его, – решил он твердо. – Этот человек должен быть похож на Бонга как две капли воды, собственно, это и есть Бонг, только на другом уровне Игры, где меня уже нет. Ведь они все существуют, хотя вычеркнуты, удалены из моей реальности, как и я уже стерт из их памяти, а значит, и жизни. Где-то есть Эрика, дети. Они похожи на тех, прежних, но абсолютно чужие. Значит, есть и дом, мой дом, только надо его найти».

Бонг оказался таким же, как и был, только в джинсах и майке. Так он мечтал одеваться всегда, но должность не позволяла, и он парился в костюмах, проклиная этикет, деньги и замашки Президента. Они встретились глазами, Бонг вежливо кивнул незнакомцу и прошел в дом.

Полл перебежал улицу и пошел в никуда. Если его рассуждения были верными, то дом его там, где и был. Женщина в доме – его жена, только она еще об этом ничего не знает. Полл стал припоминать, как она выглядит, и только сейчас до него дошло, что она похожа на ту уволенную шефом программистку, еще она похожа на Хозяйку и на его Грейс. Господи, а ведь она – мать моих будущих детей! Значит, все это опять должно произойти. Женитьба, рождение дочери, потом сына, недолгий роман с большеглазой, создание Игры. Опять по кругу. Но можно выйти, просто не продолжать. Перескочить на другой уровень не получится, так работает программа, а спуститься на один ниже – не имеет смысла, все равно приведет сюда же. Значит, надо просто выйти, прекратить, закончить. Ведь если сейчас он зайдет в этот дом, если зайдет опять…

Он топтался на пороге и слушал доносившиеся из открытых окон звуки старой композиции из концерта, на котором два гениальных гитариста Сантана и Махавишн пытались переиграть друг друга.

В те времена они с Эрикой были хиппующими подростками, и ничто не могло остановить их в стремлении попасть на это представление. Впоследствии это привело его к двум несоизмеримым по значимости потерям – разбитому родительскому «Форду» и разбитым до конца жизни отношениям с отцом. Они так и не помирились, не успели. Полл ушел из дому, потом переехал в другой город. Гордился, что все сделал сам. Работал, где придется, чтобы платить за университет. Был лучшим на курсе и получал высокую стипендию. Не взял у родителей ни цента. А после смерти отца узнал, что старик все это время откладывал деньги. Он до последней минуты верил, что сын вернется, они сядут, пропустят по стаканчику, а потом он откроет гараж и скажет: «Помнишь ту старую развалину, которую ты без спросу взял, а потом, обкурившись, разбил по дороге из Нешвила? Помнишь, как я орал и гонялся за тобой по всему дому с ружьем? Я ударил тебя, а ты плюнул мне под ноги и ушел. Мы тогда оба погорячились. Это железо не стоило того. Теперь я могу подарить тебе это». – И он снимет чехол с новенького «Фольксвагена».

О смерти отца он узнал случайно. Мать в последние годы чаще находилась в клинике, чем дома. Прогрессирующий склероз разрушал личность. Она уже мало что помнила и соображала. Полл навещал ее. Она всегда плакала и жаловалась на мужа, на его бесчувственность, жадность, жестокость. Пока ее сознание как-то могло зацепиться за реальность, она стояла на своем: виноват отец, его солдафонские привычки, неумение ладить с людьми. Она не настаивала на примирении, просто ждала, что как-то все образуется и они хотя бы по праздникам будут собираться за одним столом. Отец умер внезапно от сердечного приступа. В доме никого не было. Поскольку с соседями он лет пять как перестал здороваться, то нашли труп только через неделю, когда на запах к дому стали сбегаться еноты со всей округи. Полл похоронил его, а потом, через полгода, мать. В гараже он нашел машину, которую купил ему отец. На ней он ездил до сегодняшнего дня. А если бы тогда он не ушел или вернулся с повинной? Чтобы изменилось?

Полл знал ответ на этот вопрос. Изменилось бы все. И ему бы не пришлось сейчас стоять перед выбором – выйти или продолжить. Ему бы не пришлось здесь стоять. Он знал закономерности и правила Игры – невозможно перейти на другой уровень, проиграв в предыдущем, иначе придется возвращаться и начинать опять и опять. И неважно, что ты играешь с Хозяйкой по ее правилам, что она расставляет ловушки, в которые ты обязательно попадешь. Пока она не вычеркнула тебя из Игры, у тебя есть шанс, вернувшись, дойти до конца.