Текст книги "История методики преподавания русского языка в биографических очерках"

3. Тростенцова Л. А. Владимир Яковлевич Стоюнин (К 170-летию со дня рождения) // Русский язык в школе. – 1996. – № 6. – С. 42–47.

Вопросы и задания для самоконтроля

1. Познакомьтесь с текстом биографического очерка. На основе изученного материала разработайте видеопрезентацию на тему «Педагог В. Я. Стоюнин».

2. Охарактеризуйте роль В. Я. Стоюнина в истории лингвистической науки и просвещения.

3. Сформулируйте и выпишите тезисы из работ В. Я. Стоюнина, обладающих научно-методическим потенциалом.

Владимир Петрович Шереметевский
(1834–1895)

В. П. Шереметевский (1834–1895)
Н. И. Гетьманенко

Среди выдающихся педагогов-методистов XIX столетия личность Владимира Петровича Шереметевского занимает совершенно особое место.

По оценке его современников, это был русский учитель в самом благородном понимании значения этого слова. Он был не только знатоком детских душ, талантливым педагогом и методистом, интересным собеседником, замечательным чтецом, но также чутким товарищем, деликатным человеком скромности необыкновенной.

В Москве этого человека можно было узнать сразу: «в фуражке с кокардой, закутанного до невозможности, в огромных синих очках и с неизменным ворохом ученических тетрадок, завязанных в клетчатый платок», – так описывает его Ф. И. Егоров – Председатель учебного отдела Общества распространения технических знаний. Это был один из самых уважаемых педагогов, истинный русский учитель словесности и родного языка.

В 1834 г. в семье мелкого чиновника, служившего при опекунском совете, родился мальчик, ему дали имя Владимир. Самыми сильными впечатлениями детства Владимира были первые уроки отца. Именно отец был его первым учителем.

Но впечатления эти были не самыми радостными: уроки отца не отличались особой изобретательностью, они были однообразными и скучными, в основном, обучение грамоте сводилось к простому списыванию с книги и чтению вслух. Может быть, именно тогда у ребенка возникло желание непременно стать учителем и переделать всю систему обучения. Однако позже он признавался, что скучное списывание развило в нем хорошую память, и он научился писать без орфографических ошибок. Но были в семье чиновника и совершенно чудесные моменты, которые помогли сформировать незаурядный художественный вкус у будущего педагога. Отец Владимира Петровича любил устраивать по вечерам семейные чтения вслух. В семье почиталось искусство, и это отпечаталось в сознании подростка. В домашнем кругу сложились все предпосылки для успешной сдачи вступительных экзаменов в гимназию, и Владимир без особых усилий становится гимназистом.

В гимназии Владимир увлеченно занимается классическими языками, демонстрирует замечательные способности к учебе. Результатом его стараний и блестяще сданных выпускных экзаменов становится золотая медаль, врученная ему по окончании курса.

Пятидесятые годы – годы студенчества. Московский университет стал для Владимира Петровича чем-то большим, чем просто учебное заведение. Он увлекался лекциями Т. Н. Грановского, которого студенты боготворили; ему были близки антикрепостнические настроения, которые витали в стенах Московского университета. В. П. Шереметевский вступает в студенческий кружок «Общество для освобождения крестьян». И впоследствии дружба однокашников не прерывалась.

Имя Шереметевского становится известным не только по участию в общественно-политической жизни университета. Будучи студентом первого курса, он пишет сочинение о русских народных песнях и подает его на рассмотрение профессора С. П. Шевырева, который славился своей взыскательностью. С 1847 г. он занимал кафедру истории русской словесности в университете и был хорошо известен как критик и поэт. Профессор С. П. Шевырев сразу обратил внимание на талантливого студента и отметил этот успех публично.

После окончания университета В. П. Шереметевский получает степень кандидата и вместе с нею почетное приглашение занять место старшего учителя русской словесности во II Московской гимназии. Начало педагогической деятельности выпускника университета было отмечено необыкновенным энтузиазмом. Впереди его ждали блестящие перспективы. Уже в 1866 г. он назначается инспектором II Московской гимназии и очень быстро создает себе прочную и почетную репутацию едкого обличителя школьной рутины и красноречивого защитника интересов детей.

Не всем нравился подход к делу инспектора гимназии, и в 1869 г. Владимир Петрович подает в отставку и покидает гимназию.

Это были годы общественной полемики о преимуществах классического и реального образования, время, когда общество и система общественного образования нуждались в реформах. Сторонники В. П. Шереметевского понимали это и всячески поддерживали его.

С 1873 г. Шереметевский на службе в Учительской семинарии военного ведомства. Его отличают живость в преподавании, неизменное чувство юмора и, конечно же, всеобщая любовь, которой он неизменно окружен. Добрая шутка была неотъемлемой чертой его характера, вот как об этом вспоминал Л. Алферов: «Способность к юмору была одной из коренных способностей Владимира Петровича, не изменявшей ему ни в веселые, ни в трудные часы его жизни, и он сопровождал обыкновенно шуткой и дружескую беседу, и деловое письмо, и возражение в ученом споре, и даже казенную, деловую бумагу».

Вот как начинается один из самых серьезнейших научно-методических трудов В. П. Шереметевского «Об орфографии вообще и о письме под диктовку, как упражнении элементарном, в особенности»: «челобитная, челобитная слезная от лица “малых сих” на имя учащих вообще и учащих русскому языку в особенности, челобитная касательно нещадного угнетения “малых сих” неумолимою орфографией вообще и диктантами карательными, иначе проверочными, в частности».

В Учительской семинарии особенно проявилось его актерское дарование. Декламация и театральные представления становятся не только его страстью, но и частью его учительской деятельности. Он решает ввести в процесс обучения новый элемент – художественный – обучение выразительному чтению. Это было время, когда шла интенсивная работа по накоплению преподавательского опыта, время, когда отбирался необходимый для дальнейшего методического анализа материал, это было время, когда окончательно сложился ученый, который мог вступить в полемику любой сложности.

В эти годы проявились его блестящие лекторские способности на педагогических курсах при Обществе учительниц и гувернанток.

В 1885 г. Учительская семинария была закрыта, а в 1886 г. Владимир Петрович получил приглашение в V классическую гимназию преподавателем русской словесности в старших классах. Именно к этому времени относятся самые удачные его методические открытия. Шереметевский выступает с речами и публикациями. Его публикации не могут не обратить на себя внимание. В 1886 г. появляется «Слово в защиту живого слова в связи с вопросами об объяснительном чтении» – это критический анализ состояния преподавания в школе. В 1887 г. публикуется «Страничка из методики элементарной грамматики родного языка», конспективное предложение новой программы, сопровождаемое типами упражнений, которые автор рассматривает как самые эффективные.

По-прежнему он увлечен идеями объяснительного чтения, ив 1888 г. в Санкт-Петербурге публикуется его большая статья «Каков Хлестаков на самом деле и за кого подчас принимают его». А его педагогический этюд «К вопросу о единообразии в орфографии по поводу академического руководства “Русское правописание”, опубликованный в 1980 г., стал серьезным ответом на пособие Я. К. Грота. В. И. Чернышев, рассматривая путаные правила в труде акад. Грота, ссылается на мнение учителя русской словесности и родного языка В. П. Шереметевского, который «горячо и умно» писал «о сложности и противоречивости этого отдела “русского правописания” Грота» в своей статье.

Преподавание в частной женской гимназии 3. Д. Перепелкиной не мешает учителю Шереметевскому по-прежнему оставаться членом артистического кружка в Москве. Он не только преподает декламацию на драматических курсах П. Д. Боборыкина, но и сам является неизменным участником чтений учебного отдела в Историческом музее. Его любимыми авторами были А. Н. Островский, И. А. Крылов, Н. В. Гоголь, Д. И. Фонвизин. С детства он пронес любовь к произведениям М. Е. Салтыкова-Щедрина. О декламаторских способностях «небольшого роста, слабого на вид» Владимира Петровича ходили легенды.

В. П. Шереметевский всегда стремился быть в центре всех методических течений, он был сам новатором и экспериментатором. Он был членом нескольких комиссий при Обществе распространения технических знаний и возглавлял комиссию преподавания родного языка при учебном отделе. До конца своей жизни оставался учителем, только лишь за полгода до смерти он оставил уроки. Алексей Николаевич Острогорский – педагог, генерал-майор, с 1883 г. редактор «Педагогического сборника», выходящего при главном управлении военно-учебных заведений, с большой теплотой относился к В. П. Шереметевскому и вспоминал о последних годах его жизни так: «Ревматизмы и катары, беспрестанные воспаления сперва одного, а потом и другого глаза, необходимость по выздоровлении снова приниматься за хождение по урокам и исправление тетрадок, затем отсиживание в больнице ради операции глаза, после которой опять уроки и исправление тетрадок…»

Современники В. П. Шереметевского отмечали необыкновенное сочетание в его характере бескомпромиссности, когда дело касалось защиты интересов «малых сих», и удивительной скромности. Возможно, его неумение идти на соглашения с совестью учителя и педагога помешало ему сделать карьеру в привычном для нас понимании слова «карьера», работа учителя словесности не позволяла улучшить его материальное положение, но для него важно было другое, «материальные результаты его труда занимали для него последнее место, на первом стояли вопросы образования и правильной постановки учебного дела».

Методическое наследство В. П. Шереметевского невелико, поэтому каждое слово дня нас имеет особую ценность. Основные его идеи изложены в нескольких публикациях, вышедших при его жизни, и в книге «Сочинения В. П. Шереметевского», которая была опубликована после его смерти в 1897 г. Об издании основных трудов Шереметевского хлопотали его друзья и коллеги, но уже в 1910 г. назрела необходимость переиздания некоторых сочинений Владимира Петровича.

Поддержку своих методических взглядов В. П. Шереметевский искал в трудах Ф. И. Буслаева, И. И. Срезневского, К. Д. Ушинского. Будучи современником замечательного воспитателя-публициста и словесника В. Я. Стоюнина, он разделял его мысли о создании национальной школы и призывал отказаться от вредного порой влияния немецкой школы. Методические интересы Владимира Петровича были разносторонними: его занимали вопросы объяснительного чтения, и вместо орфографии в школе он выступал в защиту «живого слова» и настаивал на пересмотре вопроса «об испытаниях зрелости по русскому языку», он призывал пристально всматриваться в состав слова, считая анализ слова чуть ли не главной частью грамматики, резко выступал против «диктантомании» и «балло-промышленности», призывал сотрудничать с родителями и высоко ставил личность учителя. Но в большей степени его занимали три основные методические проблемы: обучение грамматике, объяснительное чтение, обучение орфографии и место орфографии в процессе обучения. Идеи Шереметевского не всегда встречали полную поддержку и понимание современников, однако сторонников было гораздо больше, чем противников.

Обращение учителя родного языка к проблемам орфографии было не случайно. Ситуация в преподавании настоятельно требовала реформы русской орфографии; двоякое, иногда и троякое написание одного и того же слова вызывало путаницу среди преподавателей, которые пользовались разными дозволенными справочниками. В 1862 г. в Петербурге состоялся Орфографический конгресс, где обсуждались проблемы русского правописания.

Вышедшее в 1885 г. пособие «Русское правописание», руководство, составленное акад. Я. К. Гротом по поручению 2-го отделения Императорской Академии наук, было встречено с большим энтузиазмом учителями родного языка. Но энтузиазм очень быстро сменился разочарованием – преподавание родного языка это пособие не облегчало. Владимир Петрович Шереметевский откликается на это руководство своим знаменитым педагогическим этюдом «К вопросу о единообразии в орфографии по поводу академического руководства “Русское правописание”», задачу которого сам определяет в предисловии: с одной стороны, это критическая оценка, а с другой стороны, «наш этюд представляет проект изменений, проект очень скромный, далеко не охватывающий всей области орфографии, нисколько не затрагивающий ее главных устоев, а касающийся на первый раз в виде опыта лишь нескольких частных случаев». В этом сочинении угадывается не столько талантливый учитель, сколько глубокий исследователь. Автор анализирует целый ряд «недоумений»: двоякое написание приставок воз-, из-, низ-, раз-; по-прежнему не упорядоченное написание букв и и i, существование «мертвых» букв, а также слитное, раздельное написание и др. Учитель-практик предлагает изменения, действительно касающиеся преподавания орфографии, и приходит к выводам:

1. «Упрощения в орфографии и необходимы и возможны прежде всего в интересах школы».

2. «Эти упрощения ради школы… возможны лишь при условии, если начало им будет положено в школе же, когда еще нет никаких окончательно сложившихся привычек. Неудачи всех прежних попыток упрощения объясняются тем, что начинали с конца, а не с начала, т. е. школы. Опыт недавнего единообразия, в силу циркулярного предписания неуклонно держаться Академического руководства, ведь тоже сделан в школе».

3. «Стремление к единообразию, обязательность которого для школы, в виду необходимости упрощений в самой орфографии, пока еще преждевременна, не исключает возможности своеобразия ради именно упрощений, ведущих в конце концов к истинному единообразию; ибо что просто, то и однообразно; разнообразие же происходит от шаткости оснований, между которыми самым ветхим фундаментом оказывается бессрочная давность».

22 января 1883 г. в заседании Ученого отдела Московского Общества распространения технических знаний Шереметевским была прочитана речь «Об орфографии вообще и о письме под диктовку, как упражнении элементарном, в особенности». Некоторые идеи с новой силой прозвучат снова два года спустя в его знаменитом педагогическом этюде, но эта знаменитая «челобитная» стала программным произведением ученого-методиста. Призыв автора к своим современникам-коллегам можно в какой-то мере отнести к нашему дню: «Обучайте правильному письму в пределах возможного, обучайте неослабно и основательно, обучайте с самой минуты, когда “малый сии” берутся впервые за грифель или карандаш, но не поддавайтесь диктантомании и не увлекайтесь мечтой всех поголовно и чуть ли не в пеленках сделать грамотными. Иначе искусство писать, орудие для возможно широкого распространения просвещения, вы превратите в тормоз, задерживающий доступ к свету значительного большинства стремящихся к нему». Не является ли сегодня проверка грамотности в нашей школе зачастую проверкой только правописных навыков?

Ученый рассматривает орфографию как «служанку», т. е. помощницу, и уж совсем не как основной, главный, предмет который превратился в средство отпугивания и запугивания от просвещения: «Да, если бы все капли слез и пота, пролитые с тех пор, как пишутся диктанты, из недр земных выступили вдруг, то бы вновь… конечно, не потоп, но во всяком случае грязь непроходимая вокруг учебных заведений, особенно женских». Шереметевский отрицает диктовку со слуха как способ обучения орфографии и горячо выступает против диктантов «карательных», оставляя для обучения правописанию только диктовки предупредительные.

Общие же его выводы сводятся к следующему:

1. «Орфография есть искусство несовершенное с теоретической стороны и трудное с практической для большинства учащихся».

2. «Орфография есть искусство графическое (зрительное), а потому письмо со слуха под диктовку средство вообще нецелесообразное».

3. «В элементарном возрасте всякая диктовка – в особенности же карательная – более вредна, чем полезна, при отсутствии зоркости орфографической и при слабости памяти зрения».

4. «Упражнениями, более целесообразными для основания грамотного письма, в элементарном возрасте, следует признать те, которые развивают именно память зрения и зоркость орфографическую».

5. «При обучении грамотному письму следует учащему помнить пословицу: поспешай медленно, а учащемуся семью подумай, однова напиши».

6. «На успех учащихся в грамотности оказывает несомненное влияние и степень графической способности, стоящей в тесной связи с зоркостью глаза и ловкостью рук (каллиграфия, черчение, рисование, ручные работы), и степень орфографического чутья, а также степень общего развития».

7. «Так как успех всякого знания и всякого умения зависит прежде всего от степени совершенства самого предмета обучения, то является необходимость в тщательном пересмотре ныне действующих орфографических правил с целью их сокращения и упрощения, а также и еще более настоятельная нужда в точном распределении по элементарным классам постепенного усвоения необходимейших правил и в точном обозначении степени грамотности большинства учащихся в каждом из элементарных классов для перевода в следующий, причем должно условиться, какие именно ошибки признавать за грубые».

Поклонник искусства живого слова, Владимир Петрович ввел в обучение «художественный элемент» и всячески пропагандировал объяснительное чтение. 19 февраля 1886 года в торжественном собрании Московской женской частной гимназии, учрежденной 3. Д. Перепелкиной, было прочитано «Слово в защиту живого слова в связи с вопросом об объяснительном чтении». Это выступление представляет собой целый научный доклад с экскурсом в историю вопроса, с принципиальными обоснованиями основных научно-методических положений. Шереметевский горячо защищает объяснительное чтение как форму проведения уроков словесности. Обращение к этой проблеме не случайно, так как к ней обращались и участники Съезда учителей русского языка и словесности в гимназиях Московского учебного округа 1886 г. В конце 50-х – начале 60-х гг. XIX в. наметилось новое течение в преподавании словесности, которое было отражено и при составлении новой Программы русского языка и словесности для желающих поступить в студенты Московского университета под ред. Ф. И. Буслаева, написанной в 1864 г. Это было время, когда «вместо тетрадок стилистики, риторики, пиитики, истории русской литературы стали изучать образцы словесности как русской, так и иностранной… Это новое, более живое направление отразилось в официальных программах, признавших и утвердивших его право гражданства».

В. П. Шереметевский доказывал, что «важно не объяснительное чтение само по себе, взятое отдельно, как какой-нибудь самостоятельный предмет обучения, рассматриваемое вне связи с другими занятиями по родному языку и, что главное, вне связи с общею задачею всего среднего образования. На объяснительное чтение со всеми сопутствующими ему устными же упражнениями (пересказом содержания в разнообразной форме, с чтением выразительным в различной градации) я смотрю, как на школу живого слова». В этой речи автор подтвердил себя незаурядным психологом и педагогом. Он анализирует некоторые моменты уроков своих коллег и приходит к заключению, что не всегда «закидывание учащихся вопросами» есть положительный момент. Искусство ставить вопросы – великое искусство, а «закидывать учащихся вопросами, как горохом, ничуть не мудрено; но зато эти вопросы и будут, по русской поговорке, как к стене горох. Каждый вопрос учителя должен быть задачею, но задачею удоборазрешимою; каждый вопрос должен вызывать в учащихся работу головы, а вместе с нею работу языка». Главное требование, которое предъявляет учитель Шереметевский для вопроса, – это его уместность. Для объяснительного чтения методист предлагает форму живой беседы и оставляет право на вопросы не только для учителя, но и учащихся, это они должны часто спрашивать: «Что это значит?» – и получать разъяснения учителя. Но и самостоятельности учащихся учитель отводит заметное место.

Таким образом, объяснительное чтение носит, как и диктовка, предупредительный характер, а не экзаменационный. Главный принцип обучения Владимира Петровича Шереметевского не контролировать учащихся из урока в урок, а обучать их. В обучении он любил следовать латинской пословице: Non multa, sed multum, которую переводил так: «Не давайте обильного запаса разнообразных знаний, а развивайте привычку и умение добывать самостоятельно знания за порогом школы».

Для обучения объяснительному чтению Шереметевский тщательно отбирал художественные тексты и предпочтение отдавал произведениям А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, балладам В. А. Жуковского и басням И. А. Крылова.

В старшей школе учителю-словеснику интересны были и литературные беседы, литературно-художественный анализ произведения, опыт глубокого проникновения в психологический образ героя с помощью авторских ремарок и попытки речевой характеристики. Такой «Опыт литературной беседы для учащихся» («Каков Хлестаков на самом деле и за кого подчас принимают его») был опубликован В. П. Шереметевским в 1888 г. Автор ратует за внимательное прочтение произведения: «Первым и главным средством является самый способ чтения, не тот обычный курсорный, при котором книги не читаются, а глотаются, но другой, мало распространенный статарный способ с задержкою на отдельных местах во время чтения и с оглядкою назад после чтения… Во-вторых… после самостоятельного чтения известного произведения, но не ранее, полезным пособием является чтение критических разборов».

Основные методические идеи и открытия В. П. Шереметевского, своеобразный итог его исканий сконцентрированы в «Страничке из методики элементарной грамматики родного языка», вошедшей в книгу его основных сочинений 1897 г. и переизданной в 1910 г. К сожалению, этот труд, как и программа, там опубликованная, носят конспективный характер и многие его идеи и предложения так и не получили широкого распространения в школе. Это сочинение состоит из теоретической и практической частей; автор предлагает опыт программы первой ступени обучения элементарной грамматике, включает и предложенные типы упражнений как неотъемлемую часть теории, а также рассматривает «план нормального урока», анализирует основные этапы урока и дает три конспекта урока об «этимологическом составе слова». Эта программа имеет свои сильные и слабые стороны. В. П. Шереметевского упрекали в чрезмерном увлечении корневым анализом слова, в недостаточном внимании к правописанию, но автор упрямо стоял на своем и доказывал, что орфография – не цель, а средство, что нельзя изучение родного языка низводить на степень орфографической дрессировки. А главным пунктом этой программы сам автор считает вопрос о составе слова. Он пишет: «Наша цель – возбудить вопрос об иной системе этого обучения, системе с этимологическим… корнесловным направлением… которое бы вело постепенно к расширению и углублению лексического запаса учащихся… возбуждало и поддерживало стремление к дальнейшему изучению родного языка». Особое внимание к практическим упражнениям, правильную постановку практической работы учитель полагает «альфой и омегой обучения родному языку», при этом беря за правило, что всякое новое упражнение должно производиться только в классе и до тех пор, пока большинство с ним не освоится настолько, что будет в состоянии исполнять его вне класса, а наиболее трудные следует делать исключительно в классе. Теоретическим знаниям о языке успешнее обучать при выполнении определенных условий: 1) «чем меньше теории, тем лучше»; 2) «чем позднее начинается изучение теории языка, тем лучше»; 3) «чем медленнее идет изучение теории, тем лучше».

Незаурядный экспериментатор, который всю жизнь занимался поисками наиболее эффективных способов общения с учащимися, Шереметевский как мудрый методист признавал урок основной формой учебного процесса. В «Страничке из методики элементарной грамматики родного языка» планированию «нормального» урока посвящен целый раздел и даны подробные конспекты уроков, проанализированы основные этапы урока, которые должны в совокупности создавать гармоничное единство одной картины. Владимир Петрович отмечает, что «каждый урок представляет звено в длинной цепи учебного курса, отсюда каждый урок распадается на три главные момента. Первый момент связывает его с предшествовавшим уроком и заключает в себе проверку исполнения заданного. Второй момент, срединный, посвящается объяснению нового, стоящего на очереди, вопроса. Наконец третий момент, вытекающий, как следствие, из второго и в то же время связывающий этот урок с уроком, имеющим за ним последовать, содержит в разъяснение задачи для внеклассного исполнения».

Комментируя содержание каждого этапа урока, автор советует не слишком долго задерживаться на первом этапе урока. Проверка задания должна состоять из двух основных моментов: «1) делается беглый и немой осмотр тетрадей у трети или четверти класса (преимущественно у средних и слабых учеников); 2) общая гласная проверка, причем призываются прежде всего к ответу те из учащих, у которых при предварительном осмотре были замечены более важные ошибки… При проверке как письменной, так и устной задачи попутно требуются, конечно, и теоретические объяснения, но в заключение, для окончательного уяснения степени усвоения теории, предлагается учащимся изложить ее по возможности в связном рассказе по данным на предыдущем уроке вопросам». Отметим попутно, какое значение уделял методист развитию связной речи учащихся, добиваясь от них устной монологической речи.

При объяснении нового материала нужно соблюдать несколько основных требований. Оно должно занимать не менее 20 минут. Нужно помнить, что особенно важна «постановка основных примеров, т. е. постепенный анализ каждого из них и вывод из него того, что относится к данному вопросу. Примеры четко пишутся на доске». В. П. Шереметевский предлагал пользоваться заранее приготовленными «грамматическими картами» (сегодня мы именуем это раздаточным материалом). Далее педагог учил своих питомцев делать выводы и обобщения из данных примеров и частные выводы обобщать в определения, «скрепляемые терминами, которые тотчас же пишутся на доске сверху над основными примерами». Однако формулировка грамматического понятия – это прерогатива только учителя: «Всякое обобщение, будет ли то определение или правило, произносится учителем не один, а два, три раза, произносится медленно и выразительно, т. е. с должной интонацией и с надлежащим подчеркиванием всех важнейших слов (с логическими ударениями)».

Однако всякая теория проверяется практикой, поэтому степень понимания проясняется только посредством выполнения практических упражнений.

Следующий этап урока – свод. Особое внимание – к сформулированным заранее сводным вопросам. На этом этапе методист предлагает «после приложения ее (теории) к практике… оглянуться назад на пройденный путь сообщения нового сведения».

Завершающий этап урока – задача, в традиционном понимании – задавание домашнего задания. В. П. Шереметевский поясняет, что «объяснение задачи должно быть заблаговременно: нередко вследствие неумения распорядиться, как следует, классным временем происходит то, что контролирование учащихся… так называемое спрашивание уроков поглощает большую часть классного времени так, что на объяснение нового остается значительно меньшая часть, для задачи же внеклассной работы уделяется лишь две-три минуты, а случается и так, что разъяснение задаваемого заканчивается под аккомпанемент звонка и шума, им неизбежно вызываемого». Учитель считает невозможным задавать домой упражнения, которые подробно не рассмотрены в классе в несколько этапов: «1) предлагается запомнить теорию при помощи записанных вопросов и выучить наизусть основные примеры для скрепы теории; 2) указывается в грамматическом задачнике материал для практических упражнений, как письменных, так и устных… 3) вызывается к доске ученик послабее, и ему предлагается сделать пробу исполнения… письменной задачи».

Даже бегло просматривая эти конспекты, мы понимаем, что для учителя В. П. Шереметевского главная задача состояла именно в ежедневном обучении, но не контролировании учеников. Кропотливая работа с каждым в отдельности, отработка навыков и умений – эти «мелочи» всегда занимали его, ибо он сводил дело элементарного обучения именно к изучению мелочей, столь необходимых, «из этих мелочей незаметно закладывается тот прочный фундамент хороших навыков и прочного умения, фундамент, без которого все здание среднего образования будет и шатко и валко на сторону».

К сожалению, не все мысли и предложения В. П. Шереметевского были перенесены им в его речи и публикации, некоторые из них так и остались лишь в заметках и недописанных им статьях.

Но даже эти заметки, носящие характер дневниковых записей, подтверждают, что перед нами выдающийся педагог-мыслитель, истинный защитник своих учеников.

Сочинения Владимира Петровича Шереметевского написаны более ста лет назад, но и сейчас некоторые положения его методических взглядов не устарели. Его труды наметили реформу школьного образования, и остается лишь сожалеть, что ему не удалось в полной мере реализовать свои методические идеи, создать свою программу и учебные пособия. Современники Владимира Петровича признавали в нем замечательного педагога и знатока психологии детей.

Владимир Петрович Шереметевский скончался 15 июня 1895 г. Произнесенные на гражданской панихиде речи его друзей, учеников и коллег, опубликованные в «Приложениях» к книге его сочинений, дают полное представление о том, каким уважением, любовью и авторитетом пользовался Владимир Петрович Шереметевский у современников. Для нас он всегда останется учителем родного языка, которым может гордиться вся отечественная методическая наука.

[Источник: Гетьманенко Н. И. В. П. Шереметевский (1834–1895) // Русский язык в школе. – 1999. – № 5. – С. 51–57, 73].

Литература для самостоятельного ознакомления

1. Гетьманенко Н. И. В. П. Шереметевский (1834–1895) // Русский язык в школе. – 1999. – № 5. – С. 51–57, 73.

2. Телкова В. А. В. П. Шереметевский и обучение русскому языку в школе // Ярославский педагогический вестник. – 2009. -№ 4 (61).-С. 38–42.